Глава 33. Не впутывай ее в это

Эдвард POV

Сжимая в объятьях любимую, я мысленно ругал себя за то, что сделал ей больно, обидел ее своими словами по телефону, но она, к счастью, смогла меня простить и в подтверждение этого сказала, что любит. Это было все, что мне нужно было услышать, чтобы убедиться, что мы в порядке, что у нас все хорошо и будет хорошо и в будущем. Белла неохотно высвободилась из моих объятий, и я так же неохотно отпустил ее, понимая, что ее отъезд это вынужденная мера, ведь нужно отпустить Клер. С мыслями о том, что мы все равно скоро увидимся, я проследил за тем, как любимая скрылась за углом, и только после этого вернулся к сестре.
- Она уснула, - сообщил Джаспер, выходя к нам с родителями от Элис где-то спустя час после отъезда Беллы. - Думаю, что вам пора домой, а я останусь здесь.
- Ты уверен? - спросил я у друга, потому что мог бы и остаться, если бы он только заикнулся об этом.
Будучи уверенным, что Белла меня поймет и не станет возражать, я сразу же бы согласился остаться здесь, если бы Джаспер только попросил об этом. Но он твердым голосом сказал, что все будет хорошо, что мы можем ехать. Родители первыми пошли к двери, а я пошел за ними, на ходу вытаскивая зазвонивший телефон. Я думал, что это Белла, решившая узнать, когда мне ждать дома, но на дисплее высветилось имя Клер, что само по себе было странно, учитывая, что сейчас девушка должна быть на работе, а не звонить мне. Но так я думал ровно до того момента, как ответил на звонок, и Клер, то и дело сбиваясь с мысли, объяснила мне, что Белла все еще не приехала домой, и стала спрашивать у меня, где моя жена. Я не знал, что ответить девушке, и сказал лишь то, что Белла давным-давно уехала из клиники домой.
- Эдвард, что случилось? - естественно, от моих родителей не укрылось то, что я отстал от них и напряженно прижимаю телефон к уху, и мама подошла ко мне. - Что с Беллой?
- Я не знаю, - ответил я маме, одновременно говоря Клер, что скоро приеду, и она сможет уйти.
При мысли о том, что с моей любимой что-то случилось, что-то страшное и непоправимое, я почувствовал, как ужас и страх своими противными щупальцами захватывают мое сердце в тиски, но я тут же постарался отогнать от себя эти мысли. Я должен верить, что с Беллой все хорошо, иначе просто сойду с ума от неизвестности. Возможно, у нее просто сломалась машина, а телефон, на который я уже позвонил несколько раз и столько же раз услышал, что абонент находится вне зоны действия сети, просто сел и выключился.
- Что с Беллой? - снова спросила у меня мама, взволнованно смотря на меня и явно теряя последние крохи своего самообладания и спокойствия.
Стоит сказать, что со мной происходило то же самое, а все потому, что я в глубине души накручивал себя.
- Она не приехала домой, ее телефон не отвечает, и я не знаю, где она может быть, учитывая, что собиралась она прямо домой, - я собрал все известные мне факты в кучку и выпалил их на одном дыхании.
- Мы обязательно найдем ее, - папа похлопал меня по плечу, что вывело меня из некоторого состояния оцепенения, и я смог найти в себе силы продолжить путь на выход из клиники.
Оказавшись на парковке, я обошел всю ее по кругу, прекрасно зная, что скорее всего не найду машину любимой здесь. Так и вышло. Машины не было. Я снова решил набрать номер любимой и в сомнении и неверии уставился на трубку, когда до меня донеслись гудки.
- Стойте, - окликнул я родителей, которые подошли к своей машине. - Гудки, есть гудки, - ответил я, когда увидел недоуменные взгляды родителей, которые, правда, тут же озарились надеждой, что все будет хорошо.
Я тоже на это надеялся, но понял, что ничего хорошего не будет, когда подозрительно долго слышал в трубке молчание, а потом, когда захотел спросить любимую, где она и почему молчит, услышал ленивый голос Джеймса. В моей голове тут же выстроилась вся картина произошедшего, и я догадался, что он, вероятно, забрал Беллу прямо с парковки, и моя любимая это способ давления на меня, пешка в игре, которую затеял Джеймс.
- Чего ты хочешь? - без промедления спросил я, ведь я не знал, на что способен мой конкурент.
Я совершенно не знал, что он может сделать с Беллой, где он ее держит, как с ней обращается. Я знал только то, что она абсолютно беззащитна перед ним, и молил Бога, чтобы она делала все, как он говорит, не пыталась ему перечить и вообще не говорила с ним, пока он не попросит. Отец находится рядом со мной, и я вижу по его лицу, что он понимает, что сейчас происходит и может произойти в будущем и без моих слов. Я вижу, что он что-то говорит маме, после чего она садится за руль их машины и медленно выезжает со стоянки. Я подозреваю, что он отправил ее к нам с Беллой дом, чтобы она позаботилась о нашей дочери, я вижу, что происходит вокруг меня, но не слышу никаких звуков окружающей меня среды, потому что все, что мне нужно сейчас слышать, это голос Джеймса на том конце телефона. Все, что он говорит, важно и может помочь мне спасти любимую из его рук. Он ходит вокруг да около, и я больше не могу не думать о том, что в эту самую минуту я, возможно, теряю любимую, но ничего не делаю для того, чтобы помешать этому. Я просто стою посреди парковки и ничего не предпринимаю.
- Чего ты хочешь? - неожиданно для самого себя я перебил Джеймса. - Я сделаю все, что ты скажешь, только не впутывай ее в это и не трогай, прошу тебя, - я никогда не считал, что мне стоит бояться Джеймса, но сейчас я делал это.
Я боялся его, но не потому, что боялся за себя, боялся того, что он у меня потребует, а потому, что не знал, что он сделает с моей Беллой, которую я так старательно убеждал, что он не опасен, что и сам поверил в это и поэтому не уберег любимую. Мне следовало со всей серьезностью отнестись к его появлению на горизонте и обеспечить Белле охрану и безопасность, но ничего из этого я не сделал и теперь пожинаю плоды своего бездействия.
- Мне не нужна твоя жена, мне нужна твоя компания. Было бы неплохо, если бы ты прямо сейчас подарил ее мне.
- Отпусти Беллу, она ни при чем, - я попытался воззвать Джеймса к разуму, устало потирая свою переносицу и прикрывая глаза.
Я чувствовал, что с любимой все хорошо, что она жива и здорова, и Джеймс пока не причиняет ей вреда, и только эти мысли держали меня и мое сознание на плаву. Если я хоть на секунду допущу мысль о том, что его терпение не будет безграничным, и он сделает моей любимой больно, то я просто потеряю способность думать и мыслить рационально, я вообще не смогу думать.
- Отпущу, не сомневайся, но только тогда, когда увижу документы, - не терпящим возражения голосом заявил Джеймс, и я не собирался с ним спорить.
Мне было плевать, что будет со мной, когда на кону жизнь близкого мне человека, жизнь моей Беллы. Все, чего я хотел, это благополучия для нее и членов моей семьи. Я просто обязан сделать все, чтобы моя любимая не пострадала, а компания осталась в руках моего отца, даже если это означает рискнуть и подставить под удар себя. Немного потянуть время это лучшее, что можно придумать в данной ситуации.
- Где мы встретимся? - спросил я у Джеймса, зная, что сейчас он радуется тому, что смог превзойти меня.
- Позвони мне, когда сделаешь документы, и я все тебе скажу, - ответил мне Джеймс, и я уже знал, что сейчас он положит трубку, но успел сказать ему важную для меня сейчас вещь.
- Если ты хоть пальцем ее тронешь, я убью тебя и не посмотрю, что когда-то мы дружили.
Я до последнего ждал, что Джеймс скажет мне что-нибудь в ответ на мое смелое заявление, но он повесил трубку. Я позволил ярости и злости затопить себя, когда сказал, даже почти крикнул отцу, чтобы он садился в машину, где я и объясню ему, что происходит. Папа, снисходительно посмотрев на меня, не стал спорить, потому что, видимо, понимал, что мне сейчас не до шуток, что происходит что-то очень нехорошее и страшное. Я же сел за руль и тут же ударил по газам, чтобы ехать домой к родителям, где и хранились документы на компанию. К тому моменту, когда я припарковал автомобиль на подъездной дорожке, я уже успел рассказать отцу все подробности того, что затеял Джеймс, а мой отец уже связался со своим юристом, с которым мы договорились встретиться через сорок минут в его офисе.

Белла POV

Я с трудом открыла глаза и, подождав, пока они привыкнут к темноте, стала осматриваться. Я прекрасно помнила, как потеряла сознание на парковке, и прекрасно знала, что это означает, что я не дома. Следовательно, сейчас Клер мучается неизвестностью, где я, почему до сих пор не приехала, а вполне возможно и такое, что она уже позвонила Эдварду. Все зависит от того, сколько времени я провела без сознания. Вероятно, меня сейчас уже ищут, и в надежде заявить любимому о себе я огляделась в поисках своей сумочки и вскоре нашарила ее рукой на кровати внушительного размера, на которой сейчас и находилась. Вывалив все содержимое на покрывало, я с ужасом осознала, что телефона нет, что я лишилась единственного способа связаться с любимым. Я чувствовала, что меня похитили, что сделали это, чтобы давить на Эдварда, но не представляла, что меня ждет. Ни капельки не представляла. Я только знала, что должна делать все, что мне скажут, и не спорить с похитителями. Не важно, сколько их, не важно, что они хотят, я должна подчиняться им. Возможно, если я буду покорной и послушной, меня отпустят и даже не причинят вреда. По статистике жертвы похищения погибают в первые часы после того, как это случилось, но что-то мне подсказывало, что моя жизнь находится в руках неизвестного человека уже больше шестидесяти минут, а это значит, что я нужна живой. Я хотела верить в это. Именно в этот самый момент комнату озарил свет, который больно ударил меня по глазам, лишая возможности понять, где я нахожусь. Когда я решилась открыть глаза, первое, что мне бросилось в глаза, это Джеймс, свободно и даже, я сказала бы, вальяжно сидящий за столом. Я поняла, что нахожусь в спальне, все окна в которой было плотно зашторены занавесками, что лишало меня возможности определить, стемнело за окном или пока нет, и инстинктивно дернулась к изголовью кровати, обхватывая руками согнутые в коленях ноги. Я уговаривала себя молчать и даже не смотреть в сторону Джеймса, но не смогла сдержаться и украдкой подняла глаза от созерцания своих рук.
- Ты... - начала я, но умолкла, встретившись своими глазами с глазами Джеймса.
Я ожидала увидеть холод, который заставит меня покрыться мурашками от страха. Но вместо этого я увидела странный огонь, который напугал меня даже больше, чем холод, который я видела в нашу прошлую встречу. Джеймс, засунув руки в карманы своих брюк, медленно встал со стула, ножки которого жалобно проскользнули по паркету, и каждый его шаг неминуемо сокращал расстояние между нами.
- Прошу, не трогай меня, - выдавила я из себя, когда Джеймс своим шершавым пальцем приподнял мой подбородок.
Его прикосновение не было ни нежным, ни приятным, как прикосновение Эдварда, и эта разница была вполне естественной и легко объяснялась. Прикосновение любимого заставляло меня хотеть большего, а касание Джеймса не было грубым, но причиняло очевидный дискомфорт. Я не имела возможности отвернуться и не хотела даже рисковать делать это, и все, что мне оставалось, это смотреть в его холодные глаза. Глаза, которые не выражали ничего. Глаза, которые говорили мне, что человек передо мной способен на все и, возможно, не имеет никакого выключателя, который заставил бы его остановиться. Я не знала, чего он хочет, как долго я уже здесь нахожусь, когда закончится мое вынужденное заточение, если ему вообще было суждено закончиться. У меня было много вопросов, но я не решалась их задавать.
- Знаешь, мы можем скоротать время в ожидании звонка твоего мужа, - с некоторым презрением в голосе отчеканил Джеймс, выпуская мой подбородок из своего крепкого захвата, все еще не отходя от меня.
Упоминание об Эдварде заставило меня дернуться, и я думаю, что это не укрылось от моего похитителя.
- Я думаю, что у тебя есть вопросы. Много вопросов, как мне кажется. Смелее, я тебя не трону, если услышу что-то не то, и отпущу, когда твой ненаглядный выполнит мои требования.
Джеймс просил меня о смелости, но мое подсознание подсказывало мне, что доверять ему это большая ошибка. В наше время слова ничего не значат, а обещания нарушаются так же легко, как и даются. У многих людей не осталось ничего святого, и ради удовлетворения собственных амбиций и достижения целей они могут переступить через другого человека, не задумываясь. Джеймс именно такой, и то, что я здесь, подтверждает этот факт. Я способ давления на своего любимого, я понимаю это и без подтверждения со стороны, и ничего не могу сделать, чтобы удержать Эдварда от вмешательства. Я просто должна ждать и верить, что Джеймс отпустит нас, когда получит то, что хочет.
- Неужели тебе не интересно, что мне нужно от твоего новоиспеченного мужа? - Джеймс развернулся ко мне спиной и подошел к столу в комнате.
Я не видела, что он делает, и лишь только слышала непонятный плеск.
- Будешь? - я увидела в грубых мужских руках стакан, наполненный янтарной жидкостью, и мне даже не пришлось отрицательно покачать головой в ответ для того, чтобы стакан исчез из поля моего зрения.
Джеймс все понял сам и, выпив содержимое за один раз, опустил стакан на стол с громким стуком.
- Что-то твой Эдвард медлит. Может быть, нам стоит позвонить ему и поторопить, как ты считаешь? - в руках Джеймса, словно по мановению волшебной палочки, оказался мой сотовый, а сам мужчина зло усмехнулся.
- Ты мне ничего не сделаешь, я знаю это. И Эдвард это знает, - неожиданно для самой себя осмелела я и сказала то, что давно крутилось у меня в мыслях и на языке.
- Откуда такая уверенность? – по выражение лица Джеймса было видно, что он серьезно озадачен моими словами или же внезапным пробуждением у меня отваги, но мне было плевать, о чем он думает.
- Если бы ты хотел причинить мне вред и боль, то ты уже давно сделал бы это. Но мы оба прекрасно знаем, что ты меня не тронешь, уже не тронешь, потому что не сделал этого сразу.
Джеймс был явно не в восторге от моих слов, раз стремительно оказался рядом со мной и, схватив за руку, заставил встать с кровати. До боли сжимая мое запястье, он пристально смотрел на меня, и я хотела оборвать наш зрительный контакт, но отчего-то не решалась этого сделать. Наверное, я продолжала смотреть в его глаза по той простой причине, что отвернуться для меня значило признаться в своей слабости и сдаться. Чувствуя, как ослабляется железная хватка, я вновь обретала уверенность в себе, и в моей груди подпрыгнуло сердце, когда меня перестали держать за руку. Я покачнулась, но смогла устоять на ногах.
- Сядь и сиди тихо, чтобы я тебя не слышал, - процедил Джеймс, после чего вернулся за стол.
Я даже не думала ослушаться поступившего приказа, а в его словах содержался именно приказ. Я не знала, сколько прошло времени, и лишь чувствовала, как начинают затекать ноги от не совсем удобного положения. Несмотря на болезненные ощущения, я не решалась ничего не менять, боюсь нарушить тишину, прерываемую лишь моими редкими тяжелыми вздохами, шуршанием бумаги при переворачивании страниц неизвестных документов, чем и занимался сейчас Джеймс, и постукиванием костяшек его пальцев по поверхности стола. Мои мысли сами собой поплыли в направлении Эдварда. Где он, что с ним, что делает? Может быть, совсем скоро он будет рядом, а, может, Джеймс назначит ему встречу совершенно в другом месте. Я не знала, чего мне ждать, и, следовательно, не могла быть готова ни к чему из того, что могло со мной, со мной и Эдвардом случится. Я и сама не заметила, как мои слезы прорвали незримую для стороннего наблюдателя плотину. Я поняла, что плачу лишь тогда, когда почувствовала соленый привкус на своих губах, стала шмыгать носом и рыться в своей сумочке в поиске салфетки или платка. Шумно высморкавшись, я втянула голову в плечи, опасаясь наказания и гнева со стороны Джеймса, но он лишь краем глаза осмотрел меня, почти ничем и никак не выдавая своего интереса, но я все же почувствовала доказательство того, что на меня смотрели. Мне стало неестественно холодно, словно все мои внутренности сковало толстым льдом, но это было вовсе не от холода в помещении. Это было от холода в глазах Джеймса, который снова занялся просмотром бумаг. Словно это и не он меньше минуты назад украдкой, но все же пристально разглядывал меня.
- Во сколько ты оценил мое освобождение? Сколько стоит твое поражение?
- О, у малышки Беллы появились вопросы? - полувопросительно сказал Джеймс, скользнув по мне мимолетным взглядом. - Я думаю, что тебя нужно просветить, что же такое бизнес, и с чем его едят. Ты из маленького городка и в свои двадцать два года наивна, как ребенок.
- Как много ты обо мне еще знаешь? - не удержалась я от комментария, который вклинился в речь Джеймса.
- Я знаю все, что мне нужно знать, - мрачно отреагировал он. - А ты вот ничего не знаешь. Ты хоть понимаешь, что быть рядом с бизнесменом опасно для жизни и здоровья? Сегодня я решил через тебя давить на Эдварда. Завтра найдется кто-нибудь еще. Ты никогда не будешь готова к этому и предугадать момент опасности тоже никогда не сможешь. Подумай о моих словах, а лучше не думай, просто забирай дочь и беги. Сразу же, как я отпущу тебя, - мне так и хотелось вонзить свои ногти в глаза Джеймса и убрать ухмылку с его лица, но все это было непозволительной роскошью. - Если я мил и добр с тобой, то это не значит, что и все в мире такие, - не успокаивался он, продолжая учить меня жизни, что мне совершенно точно не было нужно.
Я люблю Эдварда, и ничто меня не заставит уйти от него. Я уйду лишь тогда, когда он сам попросит, но до тех пор я буду рядом, и вместе мы сможем преодолеть все, что выпадет на нашу долю.
- Очень вовремя, - вырвал меня из размышлений ликующий голос Джеймса, и я подняла на него глаза, чтобы увидеть, как он подносит мой телефон к своему уху. - Эдвард, как же я рад тебя слышать. Подожди, я хочу, чтобы и Белла нас тоже слышала, - после вполне определенных манипуляций с телефон, Джеймс включил громкую связь, и я с опасением стала ждать того, что мой любимый может сорваться в любую секунду.
- Я хочу услышать ее голос. Где она? - я услышала родной голос, искаженный сейчас гневом и первобытной злостью, и подавила в себе вновь зарождающиеся слезы.
- Белла, не хочешь что-нибудь сказать Эдварду?
В комнате воцарилась тишина, и я, кажется, даже перестала дышать, когда увидела приглашающее движение рукой со стороны Джеймса, что расценила, как разрешение подойти к столу и телефону. На негнущихся, словно ватных ногах, я поднялась с кровати и медленно сократила расстояние до цели.
- Я в порядке, - просипела я в трубку, взяв ее в дрожащие руки, но на самом деле я хотела сказать не это.
Хотела сказать, что мне страшно, но меня остановило нежелание тревожить Эдварда и сознаваться Джеймсу в том, что я еле держусь. Ведь это, наверное, то, чего оно ждет больше всего. Ждет, что я сломаюсь, и моя выдержка разлетится на мельчайшие осколки, не подлежащие склеиванию. Я должна быть сильной ради самой себя, но больше ради Эдварда, который, я знаю, делает все возможное и невозможное для моего скорейшего освобождения. Нужно просто подождать. Еще немного.
- Белла, - выдохнул любимый, и я не могла видеть, но я знала, что искаженные тревогой, но все равно совершенные черты его лица в данный момент смягчаются и разглаживаются. Возможно, он чувствует разливающееся по венам облегчение и впервые за долгое время дышит полной грудью, я не знаю. - Ты точно в порядке? - делая значительные паузы между словами, любимый с трудом заканчивает фразу. Все, чего я сейчас хочу, это провести рукой по его взъерошенным волосам, погружая каждый свой пальчик глубже между отдельными прядями. Ощутить его немного робкое, но крепкое объятье и наполненное любовью и нежностью прикосновение к своей талии, волосам и другим частям тела. Почувствовать его чуть сбивающееся горячее дыхание на своей шее, когда он покидает мои губы из-за нехватки воздуха и переходит с поцелуями на скулы. Но я не могу, знаю, что не могу, и это губит меня. Возможность слышать его родной голос, пусть и далекий сейчас так сильно, как никогда раньше, без возможности прижать его голову и его самого к своей груди, своему телу и ощутить приятную тяжесть, накрывающую меня. - Я скоро буду, скоро все закончится, - шепчет он снова и снова, пока нас не прерывает Джеймс, громко называя адрес, куда нужно приехать любимому.
Я больше не успеваю ничего сказать Эдварду и больше не успеваю ничего от него услышать, потому что Джеймс волевым движением руки прекращает звонок, и я слышу пустые, как и моя душа сейчас, гудки. Им плевать, что они лишили меня единственной ниточки, связывающей с любимым. Они равнодушны к моим бедам и несчастьям и пусты, как и мое сердце сейчас. Оно бьется, но как-то вяло, уныло и тускло, наверное, потому что весь мой мир потерял свои краски, когда я оказалась далеко от горячо любимого человека и бесконечно любимой дочери, нашей с ним частички. Время тянулось медленно, и я ощущала себя запертой в его оковах, не имея возможности вырваться самостоятельно. Спустя несколько минут, а, может быть, и часов до меня донесся приглушенный расстоянием визг тормозов, и сердце учащенно забилось в предвкушении встречи с любимым. Я уже чувствовала его присутствие, а когда раздался звонок опять-таки моего телефона, и Джеймс назвал сочетание из трех цифр, вероятно, кода от калитки, я начала отсчитывать секунды до того мига, когда я окажусь в крепких оберегающих объятьях любимого. Эдвард буквально бежал ко мне, и я могла слышать его учащенное дыхание. По-прежнему стоя у стола, я то сжимала руки, то разжимала их, живя в ожидании прикосновения почти невесомых и мужественных пальцев к своим плечам. Но все пошло не так, как я хотела. Стоило силуэту Эдварда возникнуть в дверном приеме, как Джеймс приказал ему остановиться и по полу передать папку с бумагами, которую мой любимый не очень крепко держал в руках. Я не смогла удержаться и стала рассматривать каждую клеточку его лица и каждый изгиб тела. Почти сразу же я заметила потускневшие и не сияющие, как обычно, глаза любимого, и различила следы от прикосновений к переносице, что означало, что Эдвард почти не прекращал сжимать ее.
- Пусть Белла уйдет. Ты обещал, что отпустишь ее, как только я привезу документы. Я здесь и хочу, чтобы ты выполнил свое обещание, - Эдвард одарил меня предостерегающим взглядом, видимо, потому, что понял, что я могу сказать сейчас что-нибудь не то и разрушить все его планы.
Он был прав. Мне хотелось кричать, ведь я не хотела оставлять его тут одного, а именно к этому все и шло. Эдвард сознательно загоняет себя в такое положение, и это повергает меня в состояние ужаса.
- А я хочу сначала убедиться, что документы в порядке, - гнул свою линию Джеймс, и Эдвард делал ровно то же самое.
- Как только Белла уйдет, ты их получишь. Ты ведь человек дела, а не слова, так что исполни обещанное.
Все сомнения и внутренние метания весьма отчетливо отражались на лице Джеймса, но в конечном итоге я увидела чуть заметный кивок.
- Ты можешь идти, - наконец, сказал мне Джеймс, но я не хотела уходить, зная, что оставляю любимого абсолютно одного.
Я не смогу его защитить, конечно, даже если останусь, но я хочу быть его моральной опорой и поддержкой.
- Нет, Белла, оставь сумку и уходи, - отрицательно покачал головой любимый, когда я сделала шаг в сторону кровати.
Я не посмела ослушаться и вскоре уже поравнялась с Эдвардом. В его взгляде я уловила что-то такое печальное, словно он прощался со мной, но я отогнала от себя плохие мысли. Все это вздор. Я подожду его в машине или около нее. Через пять или, самое большее, десять минут, он вернется, и мы уедем отсюда навстречу своему ненадолго утерянному счастью. Мои руки потонули в тепле рук Эдварда, и он обнял меня, невзирая на то, что за нами пристально наблюдает Джеймс.
- Я люблю тебя, Белла, - тихо прошептал мне на ухо любимый, и его горячее дыхание коснулось мочки моего уха, как я и мечтала.
Я ничего не могла с собой поделать и просто чувствовала, как по телу пробегают мурашки, а в животе начинают порхать бабочки. Эдвард на несколько секунд соединил наши губы в поцелуе, терзая мои уста, а потом мягко отстранил меня от себя.
- Я люблю тебя, - не отрывая взгляда от глаз любимого, прошептала я.
Я уловила, как руки Эдварда на некоторое время сжимают мои пальцы так, что мне становится чуточку больно, а потом осторожно убирают мои руки с ткани рубашки.
- Я хочу, чтобы ты сейчас пошла к машине и не возвращалась. Ни за что и ни при каких обстоятельствах. Сядь в нее и не выходи, что бы ты ни услышала и ни увидела. Вот ключи, - не позволяя сказать мне ни слова, Эдвард вложил в мою правую руку ключи и сомкнул ее в кулак. - Прошу тебя, иди и береги себя и нашу дочь. Давай же. Машина на улице, садись и уезжай. Я доберусь потом сам, - Эдвард вытолкнул меня из комнаты, не давая времени опомниться и сказать, что я без него не уеду, и я спиной ощутила, как позади меня с тихим стуком закрылась дверь.
Обернувшись, я убедилась в этом, после чего медленно пошла на выход из дома. Я не хотела ослушаться Эдварда и не хотела, чтобы он продолжал тревожиться за меня, поэтому и приняла нелегкое решение уйти из этого особняка, обстановка которого была, несомненно, роскошной, но не слишком, чтобы заставить меня задержаться. Уже через несколько мгновений я вдохнула свежий и опьяняющий воздух свободы, спустилась с крыльца и почти достигла калитки, едва различаемой в темноте из-за отсутствия освещения на участке, когда услышала два раздавшихся друг за другом хлопка, которые заставили меня похолодеть от страха и буквально понесли меня обратно. К крыльцу, к дому, очертания которого я почти не различала из-за слез, застывших в глазах, и самое главное, к Эдварду.

Эдвард POV

- Теперь-то ты мне дашь документы? - кривая усмешка появилась на лице Джеймса, когда он приблизился на шаг ближе ко мне. - Я ведь сдержал свое обещание, отпустил твою ненаглядную Беллу, - когда я услышал имя любимой из уст человека, который когда-то был моим другом, то сжал свои руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не обрушить на его лицо беспощадные удары.
Я ненавидел его всем сердцем, всей душой за то, каким он стал. За то, что однажды начал отстраняться от меня и завидовать моему успеху. За то, что сегодня опустился до похищения девушки, которую я люблю, моей жены и матери моей дочери. Обиды и боль, причиненные лично мне, я могу забыть и двигаться дальше. Но когда дело доходит до преступления против членов моей семьи, я не могу вот так просто взять это и простить. Мысль о том, что Белла теперь в безопасности, жива, здорова и невредима, утвердилась в моем сердце и моей душе. Когда я увидел ее, то чуть слышно облегченно выдохнул, а когда обнял, ощущая биение ее сердца, то мгновенно забыл обо всем на свете. Чувствуя тепло ее кожи даже сквозь разделяющие нас одежды, я вдыхал аромат ее волос, ее собственный аромат и жадно всматривался в каждую клеточку ее лица, чтобы запомнить. Я старался наглядеться на нее перед тем, как придется проститься. В эти мгновения рядом с ней я думал только о том, как сильно ее люблю, как мне будет ее не хватать. Я жалел, что мы так мало времени провели вместе, но изменить ничего не мог. Я лишь желал ей спокойствия и безопасности, ей, нашей дочери и моим родным. Моя жизнь это малая жертва, которую я могу принести ради безопасности тех, кого люблю больше всего на свете, больше собственной жизни. Я знал, что Джеймс меня не отпустит, когда раскроется правда, но не жалел о том, что обманул своего собственного отца, когда отправил его к нам с Беллой домой, сказав, что дождусь документов сам. Папа пытался возразить мне, но я добился своего и его подписи на бумагах, хотя и знал, что она мне не пригодится. Он создавал компанию с нуля, и я не мог допустить того, чтобы она перешла в руки преступника. Когда отец уехал, а юрист занялся бумагами, я попросил у него еще один экземпляр договора, чтобы просто почитать и скоротать ожидание. Мужчина не заметил никакого подвоха и распечатал мне еще один экземпляр, который отличался от первого только отсутствием подписей. Но, оказавшись в машине, я исправил этот недочет, поставив свою подпись. Целуя Беллу, говоря ей слова любви и прося позаботиться о себе и нашей дочери, я прощался с любимой, действительно прощался, потому что знал, как сильно способен разозлиться Джеймс, когда увидит не подпись моего отца, которому принадлежит компания, которой только он может распоряжаться, а мою. Он стопроцентно потребует у меня исправить ошибку, но я откажусь, и он разозлится, и будь, что будет. Самое главное, задержать его, выиграть время и дать Белле возможность уехать. Я лишь могу молиться, что она сделает все, как я сказал, сразу сядет в машину и уедет.
- Пожалуйста, - почти прорычал я, кинув на стол черную папку.
Она пролетела несколько сантиметров по его отполированной гладкой зеркальной поверхности, и лишь потом ее остановила твердая рука Джеймса. Он медленно перелистывал отдельные страницы договора, будто бы желал растянуть удовольствие от собственного триумфа. Но он пока не знал, что причин радоваться и купаться в эйфории у него не будет, а потому его улыбка становилась все шире. Но так вечно продолжаться не могло, и через считанные секунды я уже наблюдал, как она меркнет и полностью исчезает, сменяясь на злобную гримасу.
- Это ведь твоя подпись! Твоя, а не твоего отца! - закричал Джеймс, роняя папку на пол и начиная топтать ее ногами. - Я требую все исправить!
- А ты совсем не изменился. Я знал, что ты это скажешь, - не удержался от комментария я. - Что дальше, Джеймс?
- Вот что дальше, - любой другой на моем месте покрылся бы испариной и стал чувствовать страх, подступающий к горлу и мешающий думать, но я знал, что все так будет. Еще много лет назад мой тогда еще друг получил разрешение на ношение оружия, баловался с пистолетом, когда был сильно пьян, и угрожал мне им, в шутку, конечно, но все же. К счастью, никогда не было таких ситуаций, чтобы пистолет был снят с предохранителя, но сегодня был именно такой день. Когда рука Джеймса исчезла за его спиной, я сразу все понял. Я видел черное дуло пистолета, направленное на меня, но не испытывал желания бежать или как-то отговаривать бывшего друга от необдуманного шага, о котором он, возможно, будет чуть позже жалеть. - Мне уже ничего терять. Моя жена уходит от меня, компания уже ничего не стоит, а тендер, который помог бы ей выжить, проигран. Все из-за тебя, я ненавижу тебя, - выпалил на одном дыхании Джеймс и нажал на спусковой курок, после чего я ощутил болезненное жжение в области своей груди.
Острота зрения терялась с каждой секундой, в течение которое мое не поддающееся контролю тело приближалось к поверхности пола. Но перед тем, как прикрыть глаза от отсутствия сил держать их открытыми, я смог различить, как Джеймс приставляет пистолет к своему виску, после чего, как гром среди ясного неба, раздается еще один выстрел, в который вложены безнадежность и отчаяние запутавшегося в себе человека. Абсолютно одиноко и несчастного. Ощущая некое онемение своего тела, я позволил хриплому "Белла" слететь с моего языка и потом стал ощущать, что проваливаюсь в темноту, из которой даже и не собирался искать выход. Его не было, я знал это так же, как и знал, на что я иду и ради кого. Я никогда не задумывался о смерти, но, по-моему, умереть за любимого человека это не самая худшая смерть.
- Нет, нет, нет, - в мое сознание резко ворвался совершенно не узнаваемый мною сейчас голос, и с трудом наклонив голову назад, я увидел любимую, ноги которой подкосились, и она рухнула на колени прямо у двери. Я знал, что весь ее мир сейчас рухнул, и одними губами шептал слова извинения и прощания, пока она подползала ко мне. Ее дрожавшая рука была крепко прижата к ее губам, которые сотрясались, потому что моя Белла не сдерживала горьких и соленых слез.
- Эдвард, нет, нет, нет, - продолжала шептать моя любимая, и ее голос срывался к концу каждого слова и сорвался на крик к концу своего предложения.
К моей физической боли, начинающей разрывать меня на части, прибавилась еще и боль душевная от невозможности не смотреть на пропитанное отчаянием и горечью родное лицо. Даже в эту самую секунду оно оставалось прекрасным, несмотря на потоки слез на побледневших щеках любимой, а сама Белла продолжала смотреть с любовью и обожанием смотреть в мои глаза.
- Пистолет, у него пистолет, - нашел в себе силы сказать я и тут же закашлял.
- Эдвард, Эдвард, Эдвард, - шептала она, не решаясь прикоснуться ко мне.
- Забери у него пистолет.
- Эдвард, прошу, не уходи. Ты обещал всегда быть рядом, - слова, которые вырывались изо рта моей любимой, были совершенно неразличимы, и я не был уверен, что слышу все правильно.
- Возьми пистолет, сейчас же, - я постарался вложить в свой угасающий голос весь присущий мне дар убеждения и всю опасность, которая чисто теоретически могла угрожать Белле, и это подействовало.
Ненадолго исчезнув из моего поля зрения, она вернулась уже с оружием и положила его рядом с моей рукой. Я хотел спросить, что с Джеймсом, но интуиция подсказывала мне, что любимая даже не взглянула в его сторону, а просить ее вернуться к нему я не собирался.
- Эдвард, - осторожно прикоснувшись своими холодными губами к моим, она нежно поцеловала меня, но я не мог ответить на ее поцелуй, хотя и очень хотел.
Тем не менее, я смог почувствовать сладость ее губ с незначительным привкусом соли и печально улыбнуться.
- Белла, прости, что мы так мало времени провели вместе. Я люблю тебя, но ты должна пообещать мне, что будешь счастливой... Пообещай, - силы покидали меня, мне нужно было услышать слова согласия, пока я еще находился в сознании, но вместо этого я увидел отрицательный кивок и услышал тихий шепот:
- Без тебя никогда, я всегда буду любить только тебя, - на одном дыхании проговорила Белла, срываясь на плач, и это было последнее, что я слышал в этой жизни.

Еще раз прошу прощения за такую печальную концовку и сообщаю, что это была заключительная глава истории. Впереди остался только эпилог, и я уже испытываю смешанные чувства по поводу того, что все почти закончилось. Но я надеюсь, что ваши чувства и эмоции будут выражены под главой и на форуме. Я приму все, что вы мне скажите.



Источник: http://robsten.ru/forum/29-1116