- Здрасте, доктор Каллен, - пропищала Элис. - Вам очень идет это платье....

 

Доктор медицинских наук, член совета Американской медицинской академии, номинант Нобелевской премии, муж президента благотворительного фонда, отец двоих детей и дедушка одного очень упитанного внука, Карлайл Каллен, скрестил руки на груди, прикрытой ситцевыми сиреневыми цветочками, и, молча, обвел тяжелым взглядом всю компанию.

- Папа? – Прохрипел Эдвард, переводя не менее тяжелый (видимо семейный) взгляд с отцовского платья на сжавшийся в углу вместе с женой мужской костюм.

- Сын? – Просипел, растерявший всю тяжесть взгляда при виде бритой головы отпрыска, Карлайл.

- Белла, любимая, - еще вчера бархатным баритоном, начал Эдвард. - Не могла бы ты объяснить мне, при каких обстоятельствах вы с моим глубокоуважаемым родителем поменялись одеждой?

Возможно, эта фраза и прозвучала бы угрожающе, как виделось ее автору, но сурово сдвинутые брови, вкупе с полусбритой челкой, скорее вызывали желание утешить их обладателя.

- Я не знаю. - В который раз за утро пропищал костюм в углу.

- Мы не менялись, - одновременно с костюмом произнес мужчина в летнем платье с запАхом.

Взгляды всех присутствующих попытались сфокусироваться на дверном проеме и стоящем в нем Карлайле. Тем взглядам, которым это удалось, предстала милейшая картина: смущенно теребящий подол с сиреневой каемочкой, доктор медицинских наук, член какой-то там академии и номинант на какую-то очень важную премию.

- Мы не менялись. – Повторил смущенный вниманием доктор, член и номинант. – Это платье не моей снохи. А свой костюм я сам отдал Белле. Потому что мой запах больше нравился ёжику.

- Я начинаю ненавидеть ёжиков, - пробормотал Эммет, обмакивая в кетчуп на своей груди кусочки найденного на кухонном столе батона.

- Стоп. – Вскинула руки, самая бодрая из всех, Розали. - Отец, почему я помню тебя, держащего в руках дрожащего лысого ежа, и рассуждающего о влиянии глобального потепления на перелетных птиц?

- Наверное, потому, дочь моя, - нимало не смутившись, продолжил мужчина в платье с запАхом, - что у нас с твоим мужем, моим уважаемым зятем, давеча возникли разногласия по вопросам миграции скворцов на территории Северной Америки и Канады…

- Орнитолог…

Все взгляды перешли на мужской костюм в углу.

- Белла, дорогая, что ты хочешь сказать? – С беспокойством спросил Эдвард.

- Орнитолог. – Тихо повторила Белла, высовываясь из воротничка-стойки. – Я – орнитолог. Профессия у меня такая.

- Милая, пойдем. Тебе надо отдохнуть. Я приготовлю тебе ванну.

Эдвард, как ему казалось, бережно подхватил подмышки жену, отчего она пискнула и позеленела.

- Мой лысый ёжик, - услышали присутствующие, прежде чем Эдвард нежно выволок жену из кухни.

- Это все замечательно, - прервал молчание жующий, покрытый прилипшими к остаткам кетчупа крошками, Эммет, - но я ничего не знаю о скворцах.

- Мне кажется, что мы не о том думаем, - наконец подал голос, разглядывающий свои руки Джаспер. – У меня пальцы опухли…

- Бесспорно, это важнее, чем мой отец в платье… Кстати, чье это платье, папа? – вновь повернувшись к двери, спросила Роуз, доставшая из холодильника сосиски и задумчиво рассматривающая остатки кетчупа на торсе мужа.

- Мое. Купил по случаю. – Первый раз в жизни не подумав, ответил доктор Каллен, погруженный в какие-то свои, наверняка гениальные, мысли. – А куда пошли Эдвард с Беллой?

- Кажется в ванную. – Ответила, разглядывающая опухшие пальцы мужа, Элис.

- А в спальню они будут заходить? – По-прежнему задумчиво спросил Карлайл.

- Наверняка, если, конечно, не захотят воспользоваться гостевой ванной…

- Эсми. – Выдохнул Карлайл, развернулся, взметнув подолом, и исчез на лестнице.

 

***

 

В это время, поддерживающий свою бледную жену, Эдвард перешагивал порог супружеской спальни. Необычное освещение, заставило его прислонить Беллу к стенному шкафу у входа и продолжить путь в одиночестве, аккуратно переступая между расставленными повсюду догорающими и уже погасшими свечами в разнообразных подсвечниках. При очередном маневре, равновесие подвело нашего героя, и, покачавшись на правой ноге, левой пяткой он наступил прямехонько в почти расплавившийся огарок с едва тлеющим фитильком.

 

- Мамочки, как больно! – Воскликнул Эдвард, которому родители привили настолько хорошее воспитание, что даже в такой ситуации он не решился произнести то, что произнес бы любой из нас, оказавшись на его месте.

- Осторожнее, сынок! – Донесся с кровати спокойный голос Эсми Каллен.

- Мама, это наши наручники или ваши? – Зачем-то спросил, поднявший глаза на кровать, Эдвард.

---

 

Ждём всех читателей на ФОРУМЕ