– Расскажи мне об Эдварде, – Шивон слегка наклоняется вперёд и выжидающе смотрит на меня.

Гм, что? Нет.

– Я заметила, что теперь каждый вторник он привозит тебя сюда.

И что с того?

Она ухмыляется.

– Я приятно удивлена, что тебе, кажется, легко с ним, вот и всё, – Шивон говорит это так небрежно, но думаю, мы обе знаем, что на самом деле – это большое дело.

За исключением того, что я не хочу это раздувать. Поэтому, изображая безразличие, я пожимаю плечами.

– Боже, ты ужасная лгунья, – смеётся Шивон, и я улыбаюсь ей в ответ. Она права. Но всё равно, мне хочется сохранить в себе ту связь, которая возникла у меня с Эдвардом.

Его руки быстро зажили. Теперь остался лишь пластырь на левой ладони. Карлайл поблагодарил меня и сказал, что я превосходно позаботилась о ранах Эдварда. Возможно, у него даже не останется шрамов.

– Я вовсе не прошу тебя рассказать мне, о чём вы говорите, – убеждает меня мой психотерапевт. – Но могу я спросить, как ты себя чувствуешь, находясь с ним рядом?

Я пожимаю плечами. Я не хочу анализировать то, что у меня с Эдвардом.

Я до безумия боюсь того, что из этого может выйти.

– Ладно, – тихо говорит она. – Скажи мне только одно. Ты не боишься?

Нет, не боюсь.

– И каково это? Не бояться?

Глубоко вздохнув, я пытаюсь понять, какими словами можно описать свои чувства. Спустя несколько долгих мгновений, я нахожу довольно неточное описание, но это всё, что я могу сделать.



– Как это?

Я снова пишу, пытаясь объяснить, что боюсь того, что всё изменится. Я рада, что могу говорить об этом с Шивон. Я могу сослаться на страх насилия, не боясь, что она осудит меня. Понимая, что ей известно, что меня избивали больше раз, чем я могу вспомнить, я испытываю облегчение. Облегчение приносит также и то, что пытаясь объяснить ей свои чувства, я не боюсь ситуации, что она не захочет меня слушать.

– Ты боишься, что всё будет плохо?



– Расскажи мне об этом, – говорит Шивон. – Расскажи мне о времени, когда ты жила со Стефаном.

Я надуваю щёки и выдыхаю. Шивон поощряет меня во время наших встреч издавать звуки – что-то незначительное – громкий вздох или чтобы я положила ручку так громко, чтобы это слышали другие. Это... очень трудно.

– Не спеши, – говорит она, протягивая мне обычный лист бумаги и ручку. – Напиши, как было с начала и когда всё изменилось. Я схожу за кофе. Ты будешь?

Да, пожалуйста. Я благодарна, что она на несколько минут оставляет меня одну. Мне намного легче писать, когда этого никто не видит и, кажется, она это понимает.



Шивон возвращается в комнату, держа в руках два стаканчика с кофе. Она протягивает мне один, забирает исписанный лист бумаги и читает, пока я потягиваю кофе.

– И когда всё изменилось?

Я вспоминаю те годы. Всё менялось постепенно и я это пишу.

– Тебя избивали с самого первого дня?

Да. На доске я пишу, что иногда получала оплеуху. Я на самом деле думала, что они хорошие, особенно по сравнению с Лораном. Речь шла даже об усыновлении.

– Были ли настоящие избиения? Когда они начались?

Хмм.



– Понятно. Насилие было направлено на всех или только на тебя?

Ох.



– Значит, тогда дело не только в тебе.

Получается, что так.

– Ты давала повод для насилия?



Шивон кивает.

– Когда избивали Хайди или Питера, ты была согласна с причинами?

Кусая губу, я обдумываю её вопрос. Хоть они оба мне не нравились, не могу сказать, что они заслуживали своё наказание.

– Но ты по-прежнему считаешь, что ты его заслуживала?

Я встречаюсь с ней взглядом.



Прежде чем задать свой следующий вопрос, мой психотерапевт ненадолго задумывается. И снова показывает, как хорошо она меня уже знает.

– Ты чувствуешь, что была виновата, когда жила только с ним одним?



Глупые слёзы. Я ненавижу жалеть себя.

– Но были ли его требования разумными?

Я не знаю. Тогда я думала, что да. Я боюсь сказать «нет». Сделав так, мне кажется, что я совершу предательство.

Её голос становится тише.

– А когда он приходил к тебе по ночам?

Я резко поднимаю голову и встречаюсь с её взглядом. Впервые она с такой прямотой ссылается на эту часть моей истории. В горле растёт огромный ком. Сглотнув, я чувствую, как меня охватывает ужасный стыд и отворачиваюсь.

Её голос становится ещё тише.

– Были ли тогда его требования разумны?

На меня обрушиваются непрошеные воспоминания, и я больше не в силах сдерживать слёзы.



– Я знаю, – тихо говорит она, и я начинаю плакать ещё сильнее. – Знаю, – она протягивает мне салфетки и в течение нескольких минут позволяет плакать, пока не иссякают все мои слёзы.

– Знаешь, вполне нормально плакать из-за этого, – говорит она. – Не важно, как ты сейчас это воспринимаешь, но ты была жертвой. Может, ты пока этого не понимаешь, но когда-нибудь обязательно поймёшь. И абсолютно нормально ненавидеть то, что с тобой произошло и грустить из-за этого.

Пытаясь сдержать новые слёзы, я на миг задерживаю дыхание. Я не так уж уверена в словах Шивон. Мне не нравится быть жертвой. Мне не нравится беспомощность, которую это подразумевает. Мой разум всё ещё твердит, что это была моя ошибка. И у меня нет никакого права плакать из-за заслуженного наказания.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, – спокойно настаивает она. – Ты думаешь, он вёл себя разумно?



– Я понимаю. Но спрашиваю тебя об этом сейчас. Скажи, что ты думаешь.

Когда я отвечаю, всё моё тело дрожит. Уже во второй раз, начиная с той ночи, когда я убежала от Стефана, я публично выступаю против него.

Я качаю головой, «нет». То, что он делал, было неразумным.

– Очень хорошо, – говорит Шивон. – Я с тобой согласна. Как согласится любой другой человек. Я горжусь тобой. Наверное, было очень трудно сказать мне это.

Так и есть. По какой-то причине я ужасно нервничаю, словно в любую секунду Стефан может вломиться в этот кабинет и заставить меня заплатить за моё вероломство. Даже мой взгляд время от времени нервно мечется к двери. Хоть я и знаю, что это просто паранойя.

Ведь так?

В течение какого-то времени Шивон потягивает свой уже тёплый кофе. Я постепенно успокаиваюсь и безумный страх, что дверь сейчас распахнётся, стихает.

– Ты боишься, что с Эдвардом всё изменится таким же образом?

Что? Иисусе, вот это смена темы разговора…

– Ответь мне, что подсказывает твоя интуиция, даже если ты не доверяешь ей?

Я качаю головой, надеясь на то, что она поймёт мой ответ – моя интуиция говорит «нет».

– Твоё доверие так много раз предавали, понятно, что тебе очень сложно кому-то доверять. У тебя были причины думать, что в отношениях с Эдвардом или с кем-то ещё из твоей новой семьи всё может измениться?

Нет, вовсе нет.

– Я думаю, что за четыре месяца ты бы увидела первые признаки перемен, ты со мной согласна?



– Это понятно. Но давай предположим, что ты можешь доверять Калленам. И в частности Эдварду. Как думаешь, вы друзья? Потому что я на самом деле считаю, что он ближе тебе, чем другие члены семьи.



– Ну, взять хотя бы тот факт, что раз в неделю он привозит тебя на терапию. Как по мне, так это очень о многом говорит, – ухмыляется она. – Ну, как думаешь, вас можно назвать друзьями?

Я пожимаю плечами. Мне практически нечего ему предложить. Возможно, Эдвард ещё это не понял.

– Я собираюсь немного выйти за границы. И хочу, чтобы в этот момент ты думала только о себе. Как, по-твоему, ты сможешь когда-нибудь стать кому-то больше чем другом?

Её вопрос кажется мне абсолютно неуместным и я смотрю на неё, давая возможность увидеть моё недоверие. Конечно, я никогда не смогу иметь с кем-то нормальные отношения. Я не нормальная и, кроме этого, кто меня захочет? А важнее всего то, что я этого не захочу. Нет, Боже, никогда. Бррр…

Шивон улыбается.

– Я буквально вижу, что в твоей голове сейчас крутятся сотни причин, с помощью которых ты смогла бы мотивировать своё «нет», отвечая на мой вопрос. Но тогда скажи мне вот что. Как думаешь, ты могла бы испытывать к кому-то более чем дружеские чувства? Независимо от того, хотела бы ты развивать это или нет.

О, этот грёбаный предательский румянец. Прямо сейчас мне хочется провалиться сквозь землю. Я ничего не чувствую к Эдварду, кроме самой обычной дружбы.

Подождите, ведь это просто дружба, правда?

Правда?

Шивон посмеивается.

– Наше время истекло. Увидимся в следующую пятницу, Белла.

Эй! Не оставляй меня с мыслями, в которых я не вижу никакого смысла!

Но я ничего не могу поделать, так как она провожает меня до дверей кабинета. В холле меня ждёт Эдвард и, когда я выхожу, он встаёт и как всегда с улыбкой приветствует меня.

– Ты выглядишь опустошённой, – отмечает он, когда мы идём к его машине. – Было нелегко?

Да, можешь не сомневаться. Я отвлекаюсь, обдумывая последний вопрос Шивон, но Эдвард, конечно, видит мои покрасневшие глаза и заплаканное лицо. Должно быть, я выгляжу просто ужасно.

– Но ты в порядке?

Да, в порядке. Давай уже, поедем домой. Мне очень о многом нужно подумать.



Это не помогает. Я не могу прийти к какому-либо выводу. Что я чувствую к Эдварду? Он очень внимателен ко мне – это точно и, кажется, ему на самом деле нравится моя компания. И он буквально сказал, что ничего не хочет от меня.

Но мне так тяжело поверить, что это правда. Нет, я вовсе не думаю, что он лжёт, потому что всегда вижу, когда люди говорят мне неправду.

Но вопросы Шивон напугали меня. Да, она спросила только о том, что, как мне кажется, я чувствую и хочу, однако это вызвало в сознании кое-что другое. Чего хочет Эдвард? Это действительно только дружба? Потому что я росла с мыслью, что мужчины хотят всегда только одного.

А что, если Эдвард тоже этого хочет? Я знаю, возможность маловероятна, учитывая то, насколько я уродлива и нежеланна, но что, если это действительно так? Я никогда не смогу дать то, что ему нужно. Если он не возьмёт это силой, а я могу только надеяться, что он этого не сделает.

Кроме того, я никогда не смогу быть нормальной. Я терплю неудачу на каждом шагу.

И есть ещё одно, самое пугающее. Та – закрытая часть меня, которую я так старательно подавляла всё это время. Та часть, которой Эдвард по-настоящему нравится. Та часть, которая надеется, что я нравлюсь Эдварду. И совсем не как друг.

Но как только я думаю об этом – меня охватывает неудержимая паника. Как я могу чувствовать такое и на что-то надеяться? Я даже не могу переносить прикосновения. В этом нет никакого смысла.

Шивон была пугающе права, спрашивая обо мне и об Эдварде. Смогу ли я когда-нибудь чувствовать большее, чем просто дружба? И что, если это произойдёт? Что я чувствую к Эдварду? Дружбу? Или что-то большее? Имеет ли значение, что мне нравится, когда он улыбается мне? Или когда спрашивает, как я? Не подразумевает ли он что-то ещё под этим? Что такое вообще дружба? Каковы правила? И когда это становится чем-то большим?

Моё сердце бешено бьётся в груди, а страх, что мне придётся делать то, чего я не хочу, просто сводит с ума. Нет, говорю я себе, я ничего не должна делать. По крайней мере, пока. И не здесь.

Всё это так запутанно. Независимо от того, что я чувствую, мои прежние убеждения снова одерживают вверх. Конечно, Эдвард очень добр, но невероятно эгоистично с моей стороны принимать его внимание. Я не стою этого. Я не должна позволять себе такую дружескую связь, особенно с Эдвардом. Это приведёт только к разочарованию, неудаче и к боли.

Мне придётся отойти от него. Покончить со всем, прежде чем это не зашло слишком далеко.

Но это будет нелегко.

На то, чтобы найти в себе мужество и на самом деле попытаться держаться от него в стороне, уходит несколько дней. В пятницу на биологии Эдвард спрашивает меня, хочу ли я на следующий день поехать с ним в библиотеку. Хоть сама мысль кажется очень заманчивой, я, всё ещё наполненная решимостью, говорю «нет».

Он в замешательстве.

– Почему нет?

Как я могу объяснить ему, что не стою его дружбы? Что он не должен тратить на меня своё время? В конце концов он всё равно поймёт, что я не стою его усилий, и я предпочитаю разорвать наши отношения сейчас. По крайней мере, мне будет не так больно. И возможно, если я покончу с этим, прежде чем наши отношения испортятся, я тем самым спасу себя от неприятностей. Ведь несчастные люди довольно непредсказуемы.

Поэтому я пожимаю плечами, чувствуя себя при этом полной трусихой.

– Белла?

Я смотрю на него, встречаюсь с его глазами, а затем отвожу взгляд и вздыхаю. Как же тяжело. Но, возможно, когда я покажу, что ему больше не нужно беспокоиться, тем самым освобожу его от неприятной обязанности.

– Что случилось? – не унимается он.

В моём животе что-то скручивается, но я продолжаю игнорировать его, делая вид, что полностью сосредоточена на уроке. Мне даже удаётся сдержать свои слёзы – до тех пор, пока не звенит звонок, после чего я запираюсь в кабинке туалета, чтобы выплакаться.

После школы я не еду домой вместе с Эдвардом, потому что меня ждёт Эсме, чтобы отвезти в Порт-Анджелес к Шивон. Однако Эдвард останавливает меня, прежде я успеваю сесть в Форд Эсме, и снова спрашивает, в чём дело. И снова я отворачиваюсь, глядя мимо него невидящим взглядом.

К сожалению, это не мешает мне заметить вопросительный взгляд, которым Эсме смотрит на нас обоих.

Когда мы выезжаем на шоссе, ведущее в Порт-Анджелес, она спрашивает:

– Ты объяснишь мне, что всё это значит?

Я пожимаю плечами, чувствуя себя упрямой, неуверенной и расстроенной, поэтому, скрестив руки на груди, отворачиваюсь к окну. Просто ужасно так отталкивать от себя Эдварда. Но, в конце концов, он поймёт, что это к лучшему. Я знаю, что так лучше.

Несмотря на все доводы, моё ужасное настроение не исчезает, когда я вхожу в кабинет Шивон. Минут через десять она понимает, что сегодня не сможет что-то вытянуть из меня. В итоге она кладёт передо мной уголь и бумагу и велит рисовать.

Я непонимающе смотрю на неё.

– Всё, что угодно, – говорит Шивон. – Поскольку ты не собираешься говорить, можешь сделать что-то ещё, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Потому что ты явно чем-то расстроена.

Очень нерешительно я начинаю рисовать какие-то абстрактные фигуры с множеством теней. Я не умею рисовать. Розали может, а я нет. Я до сих пор храню эскиз, который она мне подарила, и часто смотрю на него. Странно видеть на нём себя такой, какой она видела меня в тот момент. Но сама же я ужасно рисую и могу сделать только набросок того, что хочу испечь.

Время тянется, и я смотрю на часы так часто, что вскоре Шивон встаёт и снимает их со стены. Тяжело вздохнув, я поворачиваюсь обратно к бумаге.

– Издай какой-нибудь звук, – неожиданно говорит она.

Боже, зачем?

– Твоё разочарование. Прояви его.

Нет.

– Сделай это, – пытаясь убедить меня, говорит она. – Фыркни, вздохни – сделай что-нибудь. Освободись от этого.

Нет.

– Нет? Тогда ты недостаточно раздражена. Поскольку я думаю, когда ты на самом деле раздражена, то освобождаешься от своего гнева. Разве ты не делаешь это, когда одна? Ты тиха, даже когда рядом никого нет?

Да, так и есть.

– Правда? Я думала, ты такая только в присутствии других.

Я знаю, она пытается спровоцировать меня. Обычно она не бывает настолько прямой, особенно когда хочет добиться от меня какой-либо реакции. Откуда это её внезапное желание, чтобы я издала какой-то звук? Я ведь уже делала это, не так ли? Я ударила кулаком в стену, когда ей удалось пробраться под мою кожу. Я очень хорошо об этом помню.

– Я знаю, ты об этом не задумывалась, но чтобы быть настолько тихой нужен невероятный самоконтроль. Ты очень, очень сильна.

Да, но в любом случае недостаточно, автоматически думаю я.

– Ты со мной не согласна?

Да, согласна, разве это не очевидно? Я с большей силой нажимаю на уголь, и линии моего рисунка становятся более тёмными и толстыми.

– Я на самом деле думаю, что ты сильная. Очень жаль, что ты не можешь этого видеть, – говорит Шивон.

Почему, после всех её слов и провокаций, именно это действует на меня останется загадкой. Мой психотерапевт добивается своей цели – чувствуя сильное раздражение, я бросаю уголь на бумагу и с гневом откидываюсь на спинку стула.

Я смотрю на неё, скрестив руки и вскинув одну бровь. Ты этого хотела?

– Я знала, что ты можешь, – улыбается Шивон. – Я понимаю – это страшно. Всё дело в контроле, не так ли?

Мой рот слегка приоткрывается, когда я понимаю, насколько верна её догадка.

Она наклоняется немного вперёд и начинает убирать инструменты для рисования. Похоже, наше время подошло к концу.

– Ты умная девочка. И поймёшь, что твоё молчание – это механизм выживания, который помогает тебе справиться с тем, чем ты никогда не могла управлять. То же самое относится и к проблеме еды в присутствии других людей. Но теперь ты совсем в другой ситуации. Может тебе стоит немного ослабить эти механизмы и попытаться понять, что вместо того чтобы отказываться общаться, ты можешь это контролировать.

Я реагирую на её слова и сглатываю. Я не уверена, что она права. Кроме того, дело не только в контроле. Если бы всё было так просто.

– Думаю, ты будешь рада услышать, что наше время подошло к концу. Хороших тебе выходных, – с улыбкой говорит мой психотерапевт. – Постарайся выбрать тему, которую ты бы хотела обсудить на нашей следующей встрече.

Кивнув, я встаю и начинаю снимать своё пальто с вешалки у двери. В холле, как всегда, меня ждет Эсме. В её руках несколько пакетов, значит, она уже успела пробежаться по магазинам. Из-за того, что ей приходится так часто возить меня сюда, я чувствую себя немного виноватой.

По дороге домой она говорит:

– Я знаю, что однажды уже спрашивала тебя об этом, но ты ещё не обдумывала возможность научиться вождению? Как только ты получишь права, мы организуем для тебя машину. Это улучшит твою мобильность.

Невозможно сейчас ответить на её вопрос, но она видит мои колебания и улыбается.

– Подумай об этом. Если ты решишься, я или Карлайл поможем тебе в этом.

Вождение... я никогда не думала об этом, как о чём-то доступном. Я думала, что слишком глупа, чтобы научиться чему-то подобному. По крайне мере, мне об этом говорил Стефан. Кроме того, я не смогу принять от Калленов автомобиль. Это слишком, особенно после того, что они уже сделали для меня.

Когда мы возвращаемся домой, я по-прежнему погружена в свои мысли. Эдвард играет на рояле нежную грустную мелодию, и, кажется, словно дом тонет в какой-то мрачной атмосфере. Интересуясь, что же так испортило Эдварду настроение, я помогаю Эсме на кухне.

После ужина я помогаю убрать со стола и, когда Карлайл собирается пойти к себе в кабинет, Эдвард тоже встаёт.

– Папа, я могу поговорить с тобой?

– Конечно, пойдём, – отвечает Карлайл и они оба поднимаются по лестнице.

Я провожу вечер в комнате Элис. Я принесла с собой всё что нужно для моего рукоделия и со временем мы всё больше проводим времени вместе – особенно после того как Эммет сдал на «В» тест по тригонометрии и теперь почти не нуждается в дополнительных заданиях. Как это часто бывает, пока я нахожусь в её комнате, Элис работает над своей одеждой, а я над стёганым одеялом. Я просто вырезаю куски ткани, которые позже смогу сшить. Слишком много усилий нужно для того, чтобы каждый раз переносить швейную машинку из комнаты в комнату.

Мы слушаем музыку, и Элис болтает. Мне на самом деле кажется, что её не беспокоит моё молчание, и это заставляет меня расслабиться и почувствовать себя принятой. Это противоречит тому тревожному чувству, которое возникает, когда я думаю, что отталкиваю Эдварда. Я кажусь себе лицемеркой, принимая доброту Элис, но отвергая его. По какой-то причине его, кажется, это очень расстраивает, хоть я и уверена, что поступаю правильно.

Конечно, когда в субботу утром я проверяю свою электронную почту, то вижу одно сообщение от Рене и одно от Эдварда. Я по-прежнему продолжаю писать Рене, и каждый раз она отвечает. Меня удивляет, что она всё ещё кажется заинтересованной. Она спрашивает, как мои дела, какие у меня планы и просит рассказать ей что-то интересное.

Я отвечаю на её сообщения, порой давая больше информации, чем это необходимо. Она была в восторге, когда я написала ей, что играла в снежки. Ей нравится быть в курсе того, что я делаю и как открываю для себя что-то новое.

И вот меня ждёт сообщение от Эдварда.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Что происходит?
Эй, я не знаю, что случилось, но у меня такое чувство, будто ты игнорируешь меня, и я не понимаю почему. Я сделал что-то не так? Скажи, пожалуйста, если я тебя чем-то расстроил.

Бог ты мой. Я-то думала, что он испытает облегчение, когда поймёт, что я избавляю его от необходимости быть добрым. Да, в какой-то момент я на самом деле думала, что нравлюсь ему и возможно, это так и есть, но, в конечном счете, это принесёт только разочарование.

От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Re: Что происходит?
Ты не сделал ничего плохого.

Я знаю, что сегодня он зависает где-то с Джаспером и Беном, поэтому не жду от него ответа. Закрыв ноутбук, я спускаюсь вниз, интересуясь, что я могу сделать сегодня.

– Беллабелла, – говорит Эммет, как только видит, что я спускаюсь по лестнице. Он откидывается на спинку дивана и смотрит на меня сверху вниз. После того, как в прошлые выходные он вместе с Карлайлом ходил на игру «Сихокс», он почти всё время улыбается. Эта поездка действительно сделала его счастливым. – Ну что, ты думала о том, что сказала Элис? О задании по физкультуре?

Он жестом приглашает меня посидеть с ним в гостиной, и я это делаю. К моему огромному изумлению, он открывает крошечный ящик в журнальном столике и достаёт оттуда блокнот и карандаш.



– Замечательно, – говорит он, потирая руки. – И как ты хочешь сделать это?

Время до обеда мы тратим на то, что намечаем план. К тому моменту, когда мы заканчиваем, он пишет мне адрес своей электронной почты, чтобы я, при надобности, могла о чём-то его спросить. Мы также договорились, что устроим небольшое интервью таким образом – я смогу прислать ему нужные вопросы по почте. Он также получает мой Email.

После обеда я снова возвращаюсь в гостиную, чтобы немного почитать. Эсме сидит вместе со мной и листает журнал по садоводству. Вскоре к нам присоединяется Розали и плюхается на диван, выглядя очень скучающей. Она оглядывает комнату, пока её взгляд не останавливается на мне.

На мгновение меня пугает взгляд её ледяных голубых глаз. Розали наклоняется немного вперёд, присматриваясь к чему-то на моём плече. Я пытаюсь проследить за направлением её взгляда, думая, что у меня на плече какое-то пятно.

– Тебе нужно подстричься, – небрежно говорит она, вновь откинувшись на спинку дивана. Я ошеломлена. Я не ожидала от неё этих слов.

– Можно я тебя подстригу? – она протягивает руку и очень нежно пропускает через пальцы прядь моих волос. Мне не нравится её близость, и я автоматически предполагаю, что в любую секунду она начнёт тянуть меня за волосы. Она этого не делает. Розали осматривает кончики моих волос. – Если подрезать всего на несколько сантиметров, то будет выглядеть намного лучше. И волосы не будут так сильно путаться.

Я отвожу взгляд. Я не нуждаюсь в стрижке. Большое спасибо, но я совсем не хочу, чтобы рядом со мной оказался кто-то с ножницами.

– Это хорошая идея, – вмешивается Эсме. – Благодаря этому ты станешь выглядеть намного здоровее. Даже не знаю, почему я никогда не думала об этом. Может, мне пригласить кого-то домой?

Я не могу этого сделать. Я не хочу выглядеть лучше. Я не хочу лишнего внимания. И я не хочу, чтобы кто-то прикасался к моим волосам и к голове. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз стриглась.

Чувствуя себя загнанной в угол и начиная паниковать, я встаю с дивана и, игнорируя их протесты, иду в свою комнату. О чём они думают? Откуда это внезапное желание заставить меня выглядеть лучше? Я уродлива и не думаю, что стрижка сможет это изменить.

О Боже. Неужели на меня на самом деле так неприятно смотреть?

В таком случае, им лучше смотреть в сторону, с гневом думаю я. Чёрт.

Примерно через двадцать минут в дверь моей комнаты стучат.

– Белла? Это я, Розали. Можно войти?

Я встаю с кресла-качалки и открываю ей дверь. Она намного выше меня, даже без каблуков. И всё ещё пугает. Должна сказать я очень редко вижу её без модельной обуви.

Она входит в комнату и с мягким щелчком закрывает за собой дверь. Я снова сажусь в кресло-качалку и сворачиваюсь в нём. По каким-то причинам я чувствую себя довольно непринуждённо рядом с Розали, настолько, что подворачиваю под себя ноги. Я знаю, что она достаточно честна и с лёгкостью может сказать мне, что ей не нравится. Я слежу за ней своим взглядом и вижу, что она садится на мою кровать.

– Как ты? – спрашивает она, судя по всему, наугад.

Я пожимаю плечами. У меня совсем нет желания о чём-либо говорить. Я киваю в её сторону, возвращая вопрос.

– Неужели стрижка является для тебя таким большим стрессом? – игнорируя мой вопрос, спрашивает она.

Да, так и есть.

Она немного наклоняется вперёд, опираясь на кровать руками.

– Могу себе представить. Думаю, тебе не нравится перспектива выглядеть лучше. Или я не права?

Она права. И знает об этом. Она сама мне говорила, что знает, что я не хочу быть красивой и не хочу лишнего внимания.

– Не говоря уже обо всей этой суете и прикосновениях, – говорит Розали с грустной улыбкой. – На твоём месте только одна лишь мысль об этом взволновала бы меня.

Чего она добивается?

Розали касается своих волос, накручивая локон на палец.

– Я знаю, что тебе не хочется выглядеть... ухоженной. Но ты знала, что когда заботишься о своём внешнем виде, то выглядишь более уверенной? И вообще, уверенных в себе людей в основном никто не трогает. Ты будешь выглядеть более сильной и тебе не придётся терпеть чьё-то дерьмо.

Это правда? В её словах есть определённая логика.

– Я могу сделать это для тебя, – вдруг говорит она. – Я не обещаю никаких чудес, но могу подрезать твои волосы. И ты знаешь, что я сделаю всё без излишеств, – когда она говорит это, её глаза сияют, но голос остаётся серьёзным. – Подумай об этом. И если захочешь, дай мне знать.

Когда её зовёт Эммет, она оставляет меня одну. Я не успела её спросить, на самом ли деле я так уродлива, что им хочется меня изменить. Теперь слишком поздно.

Я провожу остаток дня, начав, наконец, читать «Каролина в стране кошмаров». Как жаль, что теперь я никогда не смогу обсудить эту книгу с Эдвардом. Это на самом деле замечательная история.

В воскресенье утром Эдвард вновь присылает мне сообщение. Вчера вечером он бросал в меня пытливые взгляды, но я старалась их не замечать. Я с трепетом открываю электронную почту. Он ответил на моё последнее письмо, когда я написала, что он не сделал ничего плохого.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Re: Re: Что происходит?
Тогда что случилось? Я думал, что у нас всё хорошо, почему такие внезапные изменения?
От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Re: Re: Re: Что происходит?
Это может закончиться только разочарованием. Тебе не кажется, что так лучше?

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Re: Re: Re: Re: Что происходит?
Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь. Почему разочарованием?

От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Давай просто оставим это
Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь и не смогу оправдать твоих ожиданий.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Re: Давай просто оставим это
Я думал, что мы уже с этим разобрались. И чего, по твоему мнению, я от тебя жду?

От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Re: Re: Давай просто оставим это
Я не буду отвечать на этот вопрос. Я избавляю тебя от необходимости тратить на меня своё время.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Re: Re: Re: Давай просто оставим это
Мне нравится проводить с тобой время. И я совсем не переживаю о том, что ты разочаруешь меня. Разве не в этом смысл дружбы? В принятии человека таким, какой он есть?

От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Re: Re: Re: Re: Давай просто оставим это
Просто оставь это, Эдвард. Ты не знаешь меня, а когда узнаешь, будешь думать совсем иначе. Я спасаю тебя от лишнего стресса.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Я не понимаю
Вау, Белла, я даже не знаю, что сказать. Я думал, что за последние несколько месяцев узнал тебя, и ничего из этого не заставило меня относиться к тебе по-другому. Но мне совсем незнакома эта сторона тебя.

От: Белла Свон
Кому: Эдвард Каллен
Тема: Re: Я не понимаю
Просто поверь мне.

Проходит час или около того, прежде чем он снова отвечает.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Я не понимаю
Я думаю – это довольно нагло и самонадеянно с твоей стороны не позволять мне решать самому, что хорошо для меня, а что плохо. И всё же ты просишь, чтобы я доверял тебе в этом. Но, увы, решать здесь только тебе. Если ты не хочешь, чтобы мы были друзьями, я ничего не могу сделать.

В его словах явно чувствуется горечь, и я в замешательстве. Я-то думала, что он почувствует облегчение, ведь я избавила его от неприятной необходимости. Неужели он не думал о последствиях? Он устанет от меня, даже если сейчас я на самом деле ему нравлюсь. В своё время ему наскучит моя неспособность говорить и нормально взаимодействовать. Он сможет вести со мной лишь односторонние разговоры и это при том, что мне совсем не нравится общаться.

Я расстроенно вздыхаю. Всё идёт совсем не так, как я планировала.

Когда я собираюсь выключить ноутбук, приходит новое электронное сообщение. Устав от всего этого, я нажимаю на значок и открываю окно.

От: Эдвард Каллен
Кому: Белла Свон
Тема: Я буду ждать
Я думаю, тебе это известно, но ты действительно нравишься мне такая – какая есть. На тот случай, если это всего лишь приступ неуверенности, я хочу, чтобы ты знала – моя дверь всегда открыта для тебя. Если ты передумаешь, просто дай мне знать. Я буду ждать. Я считаю себя твоим другом. Даже если тебе кажется, что ты не стоишь этого, я думаю, что только мне решать. До сих пор не было ничего, что могло бы изменить моё мнение о тебе, и я думаю, что видел в тебе и хорошие и плохие стороны. Позволь мне быть твоим другом. Хотя бы время от времени ездить вместе в библиотеку. На данный момент я уважаю твоё решение и оставляю тебя в покое.

Прочитав письмо Эдварда, я откидываюсь на спинку стула и с дрожью выдыхаю. Он прав в том плане, что сейчас я решаю за него. Я сомневаюсь в его суждениях и это действительно очень не похоже на меня. Обычно я думаю, что другие люди разбираются во всём лучше.

Два последних письма, которые он послал, сильно отличаются по тону. Но по обоим видно, что я расстроила его. Хоть его слова и жалят – они полностью оправданы. Хотела бы я быть уверенной во всём этом. Хотела бы я знать, как всё будет дальше.

Что бы я ни отдала, чтобы иметь возможность заглянуть в будущее. Это намного бы всё упростило.

Эдвард держит своё слово и больше не ищет встреч со мной. Когда в понедельник, во время большой перемены, он видит, что я замёрзла, то снова покупает мне чай, чтобы я смогла согреть свои руки, но не пытается вовлечь меня в разговор. Он только смотрит на меня и выражение его глаз вызывает у меня желание забиться в угол и плакать.

Но я должна быть сильной. Ведь всё это к лучшему.

В понедельник вечером я выхожу из своей комнаты, чтобы спуститься вниз и взять себе что-нибудь попить. Дверь в комнату Элис приоткрыта, и я слышу доносящиеся оттуда голоса – её и Эдварда. Как бы мне не хотелось подслушивать, я становлюсь невольным свидетелем начала разговора и не в силах сдержаться, дохожу до начала лестницы и замираю.

– Так что произошло между тобой и Беллой? Я думала, что вы поладили, – спрашивает Элис.

– Ну, думаю, она с этим не согласна. Она сказала, что не хочет, чтобы мы были друзьями, – Эдвард кажется таким разочарованным. Что-то скручивается у меня в животе, и я чувствую щемящую тоску, которая словно камнем давит мне на грудь.

– Что? Но почему? – удивляется Элис.

Эдвард отвечает ей после долгого молчания.

– Думаю, ей всё ещё кажется, что она недостаточно хороша. Или что, узнав её получше, я изменю своё мнение о ней.

– Она таким образом защищает себя, – вздыхает Элис. – Я думаю, это показывает, как много ты значишь для неё. Она до смерти боится потерять тебя.

– Ты думаешь? – спрашивает Эдвард.

– Я уверена. Если она оттолкнёт тебя сейчас – это не причинит ей очень сильную боль. Сознание подсказывает ей, что она недостойна, поэтому она принимает решение за тебя, прежде чем ты сможешь её оттолкнуть.

– Может, ты и права. Хотел бы я знать, как всё исправить. Я не хочу, чтобы она полностью закрылась от нас.

Видимо задумавшись, Элис вздыхает.

– Что ты сказал ей, когда она отвернулась от тебя?

– Ну, конечно, я был очень расстроен. Но я сказал, что буду её ждать. Я сказал, что, по моему мнению, это всего лишь приступ неуверенности. В конце концов, такое уже не впервые.

– Тогда позволь ей узнать, что, несмотря ни на что, ты будешь рядом. Ты ведь хочешь этого, верно?

– Хочу, – говорит Эдвард. – Правда, хочу. Но она не позволяет мне. Иногда Белла так смотрит на меня, что мне кажется – она готова меня впустить, но в следующий момент полностью закрывается и отталкивает меня со всей силой. Словно боится.

– Возможно, она боится что-то чувствовать, – размышляет Элис. – Думаю, с учётом того, что Белла пережила, страшно впустить в себя какие-то чувства. Её доверие было предано. Ей очень трудно кому-то открыться.

– Я даже не думал об этом, – задумчиво отвечает Эдвард. – Хотя, когда ты так говоришь, это кажется очень логичным.

Наконец, мои ноги снова могут двигаться и, уходя от их разговора, я спускаюсь по лестнице.

Эдвард казался таким расстроенным. Я чувствую боль, понимая, что всё это по моей вине. Я думала, он испытает облегчение или что будет злиться после моих выступлений. Но услышав, как он разговаривает с Элис, я понимаю, что мне придётся пересмотреть свои взгляды.

Ко мне приходят непрошеные воспоминания о тех моментах, когда он был добр ко мне. Даже когда мы оставались наедине, он был невероятно мил. И он буквально сказал, что ничего от меня не хочет.

Но, тем не менее, глядя на него я всегда буду бояться, что он может потребовать больше того, чем я готова ему дать.

Чёрт. Всё это так запутанно.

И я даже не думаю о своих чувствах. Чего я хочу от него? Имеет ли значение, что мне нравится находиться в его компании, нравится то, как он смотрит на меня? Кроется ли в том, что из всех Калленов я переношу его прикосновения лучше всего, какой-то смысл? Из всех Калленов. Кроме Эсме, конечно.

О, Боже, её объятия…

И вообще, что такое дружба? И почему я думаю об этом? Я недостаточно хороша и никогда не буду. И неважно, начну ли я испытывать к кому-то дружеские или совсем иного рода чувства, не похоже, что мне когда-нибудь ответят взаимностью. Мысль, что я могу кому-то нравиться такая, какая есть, и что это может длиться долгое время, просто не укладывается у меня в голове.

Разве смогу я когда-нибудь стать любимой?



Во вторник, на биологии, Эдвард говорит мне, что попросил Розали отвезти меня в Порт-Анджелес на терапию.

– Я понимаю, что ты хочешь держать расстояние, – тихо говорит он. – Она отвезёт тебя туда и заберёт обратно. Думаю, это будет менее напряжённым для тебя.

Он не говорит больше ни слова и мою грудь разрывает от боли. С удивлением я понимаю, что хочу, чтобы он снова улыбнулся мне. Когда почти автоматически я двигаю руку, в надежде прикоснуться к нему, Эдвард отодвигается от меня.

Моё горло сжимается, когда я начинаю осознавать – насколько велика моя потеря. Я сама так решила. Но я даже не подозревала, что это причинит такую сильную боль.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ