Розали ездит как маньяк, но, хоть это и странно, я не боюсь находиться с ней в машине. Она излучает уверенность и контроль.

В Порт-Анджелесе я указываю ей дорогу к нужному зданию. Из-за её стиля вождения мы приезжаем рано, и она вместе со мной идёт в холл, говоря, что ей очень интересно увидеть, как здесь всё выглядит.

– У тебя есть возможность выбрать тему разговора? – спрашивает она. – Или же твой психотерапевт решает всё сам?

Я достаю свой телефон и пишу.



– И ты что-нибудь придумала?

Я качаю головой. Но я уверена, Шивон что-нибудь быстро найдёт.

– Ты должна поговорить об Эдварде, – говорит Розали.

Я резко поднимаю голову и смотрю на неё.

– Что тебя в нём беспокоит? У вас были такие хорошие отношения, а теперь, кажется, ты не хочешь его больше знать.

Пожимая плечами, я отвожу взгляд.

– Он что-то сделал? Потому что, клянусь Богом, если он хоть пальцем тронул тебя…

Мой встревоженный взгляд останавливает её.

– Ладно, он ничего не делал. Очень хорошо. Тогда почему этот бойкот? – сказав это, она немного смущается. – Конечно, если можно так выразиться. Я имею в виду… вот чёрт, ты и сама знаешь, что я имею в виду.

Довольно забавно видеть, как Роуз не находит нужных слов, и я бы наверное улыбнулась, если бы тема разговора так не раздражала меня. Поэтому я лишь снова пожимаю плечами, пытаясь отмахнуться от её вопросов. Она не может просто оставить это в покое?

В тот момент, когда она делает вдох, чтобы заговорить, открывается дверь и мой психотерапевт приглашает меня зайти в кабинет.

– Поговори об Эдварде, – говорит Розали, когда я встаю.

Я бросаю на неё неодобрительный взгляд, и в ответ она вскидывает бровь. Ужасно раздражённая, я захожу в кабинет Шивон и плюхаюсь на диван.

– И что там с Эдвардом? – сев напротив меня, спрашивает Шивон.

Вот, чёрт. Я должна была догадаться об этом. Нужно поскорее со всем разобраться.



– Как по мне, так это не похоже на «ничего», – сухо отвечает она.

К своему ответу я добавляю ещё несколько слов.



– Вот как? И как ты планируешь это решить?

Блять. Блять, блять, блять, блять, блять.

Блять.

Глупая Шивон. Она просто слишком хороша.

И я всё ей рассказываю.

Я говорю ей о страхе, который никак не могу побороть. О том, как я хотела уберечься от негативного отношения Эдварда и о том, что это причиняет мне огромную боль. Я говорю ей о подслушанном разговоре между Эдвардом и Элис, о том, как больно мне было слышать разочарование в его голосе, и что, несмотря на это, я всё равно считаю, что так будет лучше. Я говорю ей о своём отчаянии, потому что не являюсь нормальной, о желании быть такой и о зарождающемся понимании, что мне это никогда не удастся.

Когда Шивон спрашивает, что в моём понимании значит быть нормальной, я не могу найти нужный ответ. Я не знаю, каково это быть нормальной.

– Но ты – это ты, – говорит она. – Я – это я. А Эдвард – это Эдвард… Скажи, а он считает себя нормальным? Вы когда-нибудь говорили с ним об этом?

Я пишу, что Эдвард как-то признался мне, что ему очень трудно найти друзей. Я не знаю, является ли это частью «ненормальности», и спрашиваю об этом своего психотерапевта.

– Знаешь, что? Я думаю, что очень многие люди считают себя ненормальными. Они либо получают удовольствие от этого, либо просто хотят отличаться. Но у большинства этих людей довольно искажённое понимание, что значит быть нормальным. Зачастую они представляют себе какой-то идеал и понимают, что никогда его не достигнут. Если ты спросишь меня, Эдварда или девушку, которая сегодня привезла тебя сюда, то поймёшь, что все мы хотим изменить что-то в себе.

Значит, я в этом не одинока. Почему для того, чтобы это понять, мне нужен был дипломированный специалист? Я могла и сама это предположить, ведь так? Но всё же это не полный ответ.



– Это правда, – с лёгкостью признаёт Шивон. – Ты храбрая, сильная, ты борец. Я бы даже сказала, оставшаяся в живых. Ты умна, заботлива, проницательна…

Я останавливаю её, подняв руки в жесте «тайм-аут».



На этот раз Шивон останавливает меня, не позволяя расширить известный список.

– Да, это тоже правда. Я и не отрицаю. Я просто пытаюсь заставить тебя сосредоточиться на хороших вещах.

Я складываю руки на груди и бросаю на неё скептический взгляд.

Шивон самодовольно ухмыляется.

– Ты будешь рада узнать, что практически каждому «нормальному» человеку, как и тебе, очень трудно перечислить свои положительные черты.

Ха, ха, очень смешно.

– Но позволь мне спросить тебя ещё кое о чём. Ты сейчас упомянула о том, что не можешь переносить прикосновения. А ты хочешь, чтобы у тебя с этим не было проблем?

Мне нужна минута, чтобы обдумать её вопрос. Мне кажется, я этого хочу, но с другой стороны это желание несёт в себе уязвимость, допустить которую я не готова. Прикусив губу, я пытаюсь объяснить это Шивон.

– Всё понятно, – говорит она, заставив меня прочувствовать всю иронию того, что вполне нормально иметь такую реакцию. – Скажи, ведь к тебе уже прикасались, не так ли? И наверняка были случаи, когда ты не паниковала.

Конечно, такие случаи были. Когда я обнимала Эсме. Когда Эдвард коснулся моей щеки. Когда Эдвард держал мои руки после того, как я перевязала его ладони. Вот же чёрт, почти каждый раз, когда Эдвард прикасался ко мне, я не паниковала. Я расстроенно вздыхаю.

– И как ты при этом себя чувствовала?

Замечательно. Конечно, а как иначе? Но это не избавляет меня от страха, ведь так?

– Ты должна понять, – начинает Шивон, – что другие при этом тоже чувствуют себя хорошо. Приятно не только брать, но и давать. Это нормально, – продолжает она и, возвращая мне мои же слова, выразительно смотрит на меня. – С другой стороны, решать за Эдварда, что ему будет лучше без тебя…

Я съёживаюсь, прекрасно понимая, что мне следовало этого ожидать.

– Почему бы тебе не дать ему шанс?



Она не позволяет мне дописать.

– А что, если ты просто посмотришь, как всё это будет развиваться? Что такого ужасного может произойти?

Теперь моя очередь многозначительно смотреть на неё.

– Подумай, Белла? Неужели ты на самом деле считаешь, что нечто подобное может произойти в твоём новом доме?

И хоть мой внутренний голос просит меня оставаться предусмотрительной, я понимаю, что шансов нет. Но это не становится менее пугающим.

– Белла, ты сама мне говорила, что Эдвард знает о твоём прошлом. И он по-прежнему добивается тебя, потому что ему нравится твоя компания. Я знаю, тебя это пугает, потому что он мужчина, но не все мужчины злы.



Я не жду ответа на этот вопрос, но, тем не менее, она мне отвечает.

– Я встретила мужчину, который показал мне, что такое истинная любовь. Ему понадобились годы, чтобы убедить, что он на самом деле любит меня, но когда я впустила его... это было чудесно.

От её маленькой истории у меня кружится голова. Я никогда и не думала, что у неё есть своя личная жизнь, о которой я ничего не знаю. И конечно я никогда не думала, что она с кем-то в отношениях.

– Это возможно, Белла. Но ты должна протянуть руку. Если ты снова заползёшь в свою раковину, добьёшься только того, что твои теории будут подтверждены. Я знаю, ты не любишь рисковать, но я прошу тебя попробовать. Приоткройся хоть немного, и ты увидишь, что нет никакой необходимости так бояться.



– Я была на твоём месте, – тихо говорит Шивон. – И всё, что я могу тебе сказать – это того стоит.

Наше время истекло и как обычно, мой психотерапевт оставляет мне много пищи для размышлений. Но что самое странное – она заставила меня хотеть попробовать испытать больше прикосновений. Хоть и не говорила мне делать это. Она просто напомнила о том, как замечательно при этом я себя чувствовала. Я хочу, чтобы это повторилось.

Но разве это не эгоистично? Я должна знать.

Я пишу так быстро, как только могу.



– Конечно, – улыбается она.



В течение минуты она обдумывает мой вопрос.

– В некотором смысле так оно и есть, потому что ты просишь это для себя. Но большинству людей доставляет радость проявлять свою привязанность, так что это работает в обоих направлениях.

Кусая губу, я обдумываю её ответ.

– Это хорошее желание, – ласково говорит она. – Я бы могла добавить, что оно – нормальное. Я знаю, тебе не нравится кого-то о чём-то просить, но готова поспорить, что когда ты просишь любви, ты делаешь счастливых и других, не так ли? Так что это полезно не только для тебя.

Я продолжаю хмуриться.

– Ты заботлива по своей природе. Тебе нравится делать других людей счастливыми?

Конечно, да.

– То же самое относится и к остальным. Если кто-то не очень хочет отдавать тебе свою привязанность, ты сразу почувствуешь разницу. Но когда тебе при этом очень хорошо, ты не должна чувствовать себя виноватой.

Это... тяжело.

– Если другие хотят объятий, это делает их эгоистами?

Нет, думаю, нет.

Чёрт, почему ей это с такой лёгкостью удаётся? Я никогда не воспринимала себя как абсолютно не приспособленную к социальным взаимодействиям, но всё же понимаю, что всё именно так, когда она просит, чтобы я посмотрела на ситуацию с другой точки зрения. Если другие, желая объятий, не ведут себя эгоистично, то почему это чувствую я?

– Ты уже многого достигла, Белла. И если твоя логика будет снова мешать тебе, то иногда просто позволь себе быть эгоисткой. Разве в своём прошлом ты часто делала что-то по своей воле? – она смотрит на меня. – Нам действительно нужно закругляться. Увидимся в следующую пятницу.

Я киваю, всё ещё потерянная в своих мыслях, и выхожу из кабинета Шивон. Меня ждёт Розали, и вместе мы идём к её автомобилю. В её руках несколько пакетов. Я с любопытством киваю на них.

– Я купила кое-что для рисования, – говорит она. – Мне действительно нравится заниматься этим.

Домой мы едем в относительной тишине. Когда заходим в дом, то слышим, как Эдвард играет на рояле мелодию, которая мне совсем не знакома.

Прежде чем повернуться к лестнице, Розали ловит мой взгляд.

– Моё предложение поговорить всё ещё в силе, – тихо говорит она. – Мне кажется, тебе сейчас непросто разобраться со своими мыслями. Если тебе нужно будет разгрузиться – у меня довольно широкие плечи.

Её предложение милое и искреннее, и в среду вечером я стою возле двери её комнаты. Чтобы собраться с духом и постучать, мне нужна почти минута. Я не хочу беспокоить её, поэтому держу в руках приготовленную записку, где спрашиваю, есть ли у неё свободная минута, а если нет, то ничего страшного.

Время у неё есть, и она без колебаний приглашает меня в свою комнату. Внутри намного опрятней, чем я предполагала. Кое-где разбросана одежда, но кроме этого почти идеальный порядок. Около окна стоит маленький диванчик и когда Розали жестом приглашает меня сесть, я это делаю.

– Вываливай.

Гм. Да. Хмм...

Она улыбается.

– Знаешь, я не кусаюсь. Спроси меня о чём-нибудь.

Я не могу найти слов. Теперь, когда я, наконец, здесь, просто не могу решиться.

– Это насчёт Эдварда?

Разве не как всегда?

– Скажи, что между вами произошло, – говорит она. – Вы были так близки, а теперь он говорит, что ты не хочешь видеть его своим другом.



– Да.



– Нет. Сначала ты. Что ты сказала ему?

Медленно, при помощи ручки и бумаги, я пытаюсь объяснить Розали, что пытаясь избежать разочарования, попросила Эдварда держаться от меня подальше.

– Именно это он и сказал мне. Он не может понять, почему ты отталкиваешь его. Он боится, что обидел тебя.

Он этого не делал.

– Белла, если я могу быть честна с тобой, то я думаю, что ты совершаешь огромную ошибку. Эдвард – сокровище, самая нежная душа, которая ходит по этой земле. Девушке, которой удастся привлечь его внимание, очень повезёт. Он живёт для того, чтобы сделать других счастливыми. Его не волнует внешний вид, потому что он смотрит прямо в душу. Он видит в тебе что-то.

Я еле сдерживаю насмешливое фырканье. Она так говорит, словно есть что-то особенное в том, чтобы привлечь внимание Эдварда.

– Когда завтра мы приедем в школу, понаблюдай, как другие девушки смотрят на Эдварда. Как они пытаются привлечь его внимание. Но ему на них плевать. Он лишь хочет, чтобы рядом был кто-то с такой же душой, как у него.



– Он хочет лишь немного твоего внимания. Он ищет человека, который смог бы понять его, точно так же как и ты. И ты знаешь, что он не воспринимает тебя как трофей, который нужно завоевать или как то, что он сможет исправить. Ты нравишься ему такая, какая есть. Ведь это важно?



Розали вскидывает свои идеальной формы брови.

– Я даже не буду на это отвечать. Ты симпатичная, и ты это знаешь.

Игнорируя её замечание, я показываю ей то, что написала до этого.



– Может, позволишь ему самому решать? Тебе повезло, что он очень терпеливый парень. Любой другой уже бы ушёл от тебя, но он ждёт. Пришло время понять это, Белла. Если он на самом деле отвернётся от тебя, ты будешь опустошена, и ты это знаешь.



Нахмурившись, она качает головой.

– Так чего ты на самом деле боишься? Что он захочет большего? Или что ты впустишь его и полюбишь?

Её слова попадают прямо в цель, и мои покрасневшие щёки предают меня.

– Ты не можешь изменить прошлое. Как мне кажется, ты думаешь, что недостойна. Но это не так. Я надеюсь, ты сама всё поймёшь. Ты смогла бы когда-нибудь предать друга?

Нет, я бы не смогла.

– Ты бы на многое пошла, чтобы сделать друга счастливым?

Да.

– Ты окажешь поддержку своему другу, если он будет нуждаться в этом?

Конечно. Я отвечаю ей своим взглядом.

– Видишь? Это и делает тебя достойной. А то, что произошло в твоём прошлом, не имеет никакого значения.

Поздно вечером, вернувшись в свою комнату, я с опозданием понимаю, что Розали сказала мне, что я достойна дружбы. Она назвала качества, которыми я действительно обладаю. И она сказала, что моё прошлое не имеет значения. Но так трудно, просто невозможно поверить, что люди захотят продолжать общаться, когда узнают, что со мной произошло.

Даже если я не была виновата, даже если я жертва, неужели они не будут думать, что мне нужно было пытаться уйти от этого? Что я возможно, должна была сильнее бороться. Что мне, возможно, нужно было раньше сбежать. Я знала Рене в течение очень долгого времени, даже до того как началось реальное насилие.

Разве они не будут думать, что я слаба, потому что позволила всему этому произойти?



На следующий день я внимательно наблюдаю за Эдвардом. Или, если быть более точной, я наблюдаю за теми, кто окружает его. Джессика, так же как и Лорен, всё ещё пытается флиртовать с ним. Как и много других девушек. Я вижу, как они отбрасывают назад свои волосы и смотрят на него так, словно он восьмое чудо света. Но он не смотрит на них. Когда он смотрит вокруг, то только для того, чтобы найти меня, поймать мой взгляд и одними губами спросить: «Всё в порядке?». Когда я киваю, он продолжает делать то, что делал раньше – игнорировать большинство людей вокруг него.

Розали была права.

Но к чему мне это? Что мне с этим делать?

Именно этот вопрос я задаю в пятницу Шивон. Я не спала почти всю ночь, думая об Эдварде. Единственный вывод, к которому я снова и снова приходила – я не хочу потерять его.

Мы говорим о моём страхе впустить кого-то, о моём страхе, что он захочет больше, чем я готова дать. Шивон говорит, что я не должна волноваться об этом. В конце концов, я даже не уверена, захочет ли Эдвард чего-то подобного. Она также говорит, что если он зайдёт слишком далеко, я всегда могу сказать «нет». Вполне нормально сделать так, добавляет она. И она уверена, что Эдвард ко мне прислушается.

Шивон также говорит, что если я хочу, то могу начать экспериментировать с прикосновениями, прежде всего с Эсме и с Элис. И я должна как можно больше прикасаться к себе. Когда услышав её предложение, я сильно краснею и от шока приоткрываю рот, она посмеивается и объясняет.

– Я имею в виду, в целом. Потри руки. Прикоснись к своему лицу, к шее. Когда ты в душе сосредоточься на том, как вода льётся на твою кожу. Ты так долго избегала прикосновений, что тебе нужно снова привыкать к этим ощущениям.

Хм, не думаю, что мне нравится её предложение. Особенно в душе. Там я стараюсь абстрагироваться от всего и помыться как можно быстрее.

Но что касается эксперимента с прикосновениями – я могу попытаться подойти с этим к Эсме. Я доверяю ей достаточно и думаю, что она скорей всего поможет мне. А если нет, ну, в общем, тогда я, наконец, узнаю, что они на самом деле обо мне думают.

Это соответствует поощрениям Шивон испытать что-то новое и увидеть – к чему меня это приведёт. Если я не проверю свои теории, никогда не узнаю, чего мне ждать. И, кроме того, спрашивает она, разве не этого я хочу в глубине души? Иметь возможность взаимодействовать с семьёй и чувствовать себя непринуждённой с другими?

Да, и ещё раз да. И я понимаю, что единственный способ добиться этого – решиться и сделать первый шаг. Мне остаётся только надеяться, что Каллены мне помогут.

Шивон говорит, что если я хочу, то она может поговорить об этом с Эсме. Она может поговорить с ней о моих новых планах и мыслях, таким образом, я буду знать, чего мне ожидать. Я отклоняю её предложение. Я хочу справиться с этим сама.

Когда мы едем домой, я погружаюсь в свои мысли, кусая губу. Я хочу снова обнять Эсме, но в то же время это кажется мне слишком огромным шагом. Поэтому, когда мы заезжаем в гараж, я чувствую себя в полной растерянности и совсем не знаю, что мне делать.

– Что случилось? – заметив мою нерешительность, спрашивает Эсме. Она поворачивается ко мне. – Белла?

Встретившись с её взглядом, я вижу только доброту, которая никогда не перестанет меня удивлять. Я делаю жест, благодаря которому она может понять, что я не знаю, как мне объяснить ей свои мысли.

– Всё нормально, – с улыбкой говорит Эсме. – Давай пойдём в дом и попытаемся согреться. Может, поговорим немного?

Я киваю, и когда в приглашении она протягивает мне свою руку, я рискую. Я принимаю её руку. Она удивлённо смотрит на меня через плечо, но улыбается, и мы вместе заходим в дом.

За чаем я позволяю ей узнать, что хочу испытать больше прикосновений.

– Это замечательно, – радостно говорит Эсме. – Но тебе придётся руководить нами.

– О чём вы говорите? – заходя на кухню, с любопытством спрашивает Элис.

Эсме смотрит на меня.

– Я могу...? – я киваю, и Эсме сообщает Элис, о чём мы только что говорили.

– О! – восклицает Элис. – Это потрясающе! Когда мы можем начать? – практически вибрируя от волнения, она садится на стул рядом со мной.

Опешив от её энтузиазма, я даже не знаю, как ответить на её вопрос. Однако Элис легко решает эту проблему, протянув ко мне руки.

– Возьми их, – говорит она с улыбкой и глядя на меня расширившимися честными глазами.

Хм, ладно. Очень осторожно я сжимаю обе её руки в своих. И она ободряюще пожимает мои в ответ. Её руки тёплые и маленькие, но сильные. Прикосновение её кожи не несёт в себе тысячи булавочных уколов. И по спине не течёт холодный пот.

Я прикасаюсь к ней. И я не паникую.

– Так здорово, – тихо говорит она, с точностью выражая мои мысли. – Я так горжусь тобой.

– Я тоже, – со своей стороны стола тихо добавляет Эсме.

Улыбка Элис становится шире.

– Видишь? Тебе нечего бояться.

Мы сидим так какое-то время, после чего она отстраняется и снова встаёт.

– Теперь мне не придётся мысленно держать тебя за руку, – говорит она, подмигнув, после чего снова убегает.

На самом деле – я очень довольна собой. Я прикоснулась к Элис, и она с радостью мне помогла. И она и Эсме гордятся мной.

Я сделала это.

И мне понравилось.

Это заставляет меня думать о том, что я могу сделать, позволяя себе прикосновения. Если это больше не пугает меня и у меня всегда есть выбор, делать это или нет. По крайне мере, возможно, теперь я не буду так бояться, когда кто-то захочет как-то физически контактировать со мной.

Это даёт мне надежду.

Пожалуй, я могу попрактиковаться и с Эдвардом.

Да. Эдвард. Мне нужно пойти к нему, пока не стало слишком поздно.

Он по-прежнему хочет видеть меня рядом с собой? Или оттолкнёт? Эдвард сказал, что будет ждать, и Розали это подтвердила.

Думаю, есть только один способ это выяснить.

Шанс у меня появляется быстрее, чем я думала. В пятницу вечером он один в своей комнате. Сейчас или никогда.

С потными ладонями, я поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь у его двери. Я слышу, как работает его телевизор, и в течение долгого времени колеблюсь, не решаясь потревожить его. Слова Шивон эхом отзываются в моей голове. Попробуй. Протяни руку и увидишь, что за этим последует.
Я делаю глубокий вдох и стучу в дверь.

Она открывается через несколько мгновений и передо мной стоит Эдвард. Он смотрит на меня, его открытое лицо выражает любопытство. Облегчение.

– Привет!



Форум здесь)))