Два часа на двоих

от лица Эдварда.

Быть благодарным я умел всегда. Но сейчас… сейчас я, на самом деле, не знал, стоило ли говорить создателю поезда спасибо, за то, что он придумал это непрочное чудо техники… Белла все еще пыталась открыть электронные двери, но они все также оставались неподвижны и абсолютно глухи к ее мольбам, а чуть позже и угрозам. Тишина – никакого «Шшш» при открытии, никакого «Пим-пим» при нажатии на кнопки.

Пожалуй, спасибо, Создатель… любой.

Белла сжалась в углу на полу, пряча свое лицо в ладошках. Я точно знал, что это означает. Мы еще даже не начали ходить в школу, когда Беллу впервые начали мучить приступы панического страха. Темнота, замкнутое пространство… Это происходило всякий раз, когда она оставалась одна в ограниченном пространстве. Выход мы нашли не сразу, но все же он был.

Раздался ее тихий всхлип. Еще пара секунд – и она начнет плакать, еще минута – и начнется затяжной приступ истерики. Я знал, что не должен к ней прикасаться. Больше она не была моей. И это может разрушить единственную преграду между нами здесь, наедине. Но…  Я любил эту девушку. Я любил ее с тех самых пор, как мог вообще понять, что можно любить. Стало быть… да, примерно с трех лет. Знала ли она об этом? Конечно. Это и стало причиной нашего разрыва, начала моей мученической жизни. Жизни без Беллы Свон.

Хм, надеюсь, ее парень в курсе, что следует делать. Хотя… какая мне разница?

Я вскочил со своего места и в два счета оказался возле нее. Это было так привычно, хотя и почти забыто, подхватить легкую, словно пушинку, фигурку любимой девушки. Это не требовало никакого усилия, хотя ее ботинки все же могли бы быть и полегче... Прижав ее к себе, я вернулся тут же на свой диван. Несколько несильных ударов в мою грудь, пара попыток вырваться и все – она затихла.

 - Отпусти… – наконец, прошептала она.

- Ты же знаешь, что только это поможет, – ответил я. – Надо подож…

 - Все изменилось… Я теперь другая... Я выросла. Этого не надо… – чуть слышно начала она бормотать, но я и не думал отпускать. – Черт, ну давай просто поговорим и все. Ты отвлечешь меня...  Отпусти. Уже… скоро уже откроют… и включат свет и… – ее тело снова затрясло, я был к этому готов, поэтому не ослабил объятий и просто начал напевать первое, что пришло в голову. Я прижался к ее волосам, вдыхая хоть и новый, но все же чем-то родной запах. Десять лет назад она хихикала от этой моей привычки вдыхать ее запах, пять лет назад ее тело пронзала дрожь, постепенно пробуждая в ней желание, два года назад она просто скинула мои руки и ушла в свою комнату. Сегодня она замерла, стараясь не двигаться и, кажется, даже не дышать.

- Спасибо, а теперь отпусти, – настойчиво сказала Белла спустя минут двадцать.

Ее голос немного отрезвил меня от моих сладких и одновременно горьких воспоминаний, и я безвольно разжал свои руки. Даже тусклый свет фонаря на столбе, которого определенно не было достаточно, чтобы что-то разглядеть, не остановил ее от попытки добраться до своей стороны купе. Я тяжело вздохнул и закрыл глаза, пытаясь утихомирить ту боль, что с новой силой разрывала мое сердце. Неужели, двух лет не было достаточно, чтобы унять эту боль?.. Видимо, ответ очевиден.

- Хорошо, давай поговорим…

- О чем ты хочешь поговорить, Белла? – тихо ответил я, выпрямляясь вдоль спинки. Я не мог разглядеть ее лица, но различал ее силуэт напротив.

А ты ведь всё та же, девочка, чтобы ты не говорила… Вот и сейчас обхватила ноги под коленями, прижав их груди, пытаясь спрятаться, но от кого? Меня? Себя?.. 

- Как дела, Эдвард?

- Спасибо, хорошо.

- Чем занимаешься?

 - Учусь… Всё там же... Всё тому же.

- Ясно.

И живу там же, маленькая, все в тех же стенах, где ты стала моей… и где оставила меня одного...

 - Ты как, Белла?

- Эм... Отлично, да… Мы вот... с Джаспером, кхм… берем новый курс… Решили еще и историю глубже изучить… Он любит историю Америки, особенно период Гражда…

- Класс. А что любишь ты? – с издевкой спросил я.

Ты все такая же, черт тебя подери… Когда я решил поступать в медицинский институт, ты говорила, это твоя мечта. Когда ты стояла на пороге нашего дома два года назад, ты бросила мне в лицо, что всегда хотела заниматься экономикой, как… тот урод, что отобрал тебя у меня.

- В смысле?

- Я понял, что любит Джаспер. А что любишь ты? Где и чему ты учишься сейчас?

- Литература, Дартмут, – сбивчиво ответила она.

- Ясно.

Черт тебя подери, Белла Свон! Черт тебя… Это просто невыносимо! Два года. Два мучительных года и все точно также. Ты любишь литературу?! Ха! Черта с два!  Ты лишь скрываешься за другими людьми…  Литература… Да ты не могла прочесть до конца не одной книги, предпочитая слушать мой пересказ…

Я буквально до боли вцепился в свои волосы, пытаясь подавить свою злость и разочарование. Мой гнев рвался наружу, словно взрывная волна, шедшая откуда-то из глубины моего сердца.

 - Смотрел «Тачки-2»? – спросила она так, будто мы часами уже вели светские беседы.

- Что? – не поверил я своим ушам.

- Ну, мультик? Там про машинку… красную и…

- Я знаю. Ты стала смотреть мультики? – шокировано произнес я. 

- Да, конечно. Джаспер любит мультики, он все время их смо…

- Понятно,– буркнул я.

- Он говорит Мэтр похож на мой грузовик, – добавила Белла.

Я усмехнулся. Стало быть, он видел ее грузовик, значит, не зря я не приезжал домой. Они были там вдвоем. Я бы этого не выдержал. И, черт подери, этот парень был прав. Ржавый Мэтр был точно скопирован с ужасного монстра пятидесятых годов, что подарил Белле ее отец, Чарли, на шестнадцатилетие.

 - Как там мама и па... То есть Эсме и Карлайл? – спросила, быстро исправившись.

Что ж, это тоже осталось прежним, но это меня как раз и не раздражает. «Мама и папа» были универсальным обозначением наших родителей. Ведь они с рождения были нашими общими, поскольку мы были вместе и планировали никогда не расставаться…

 - Наверное, хорошо... Не знаю… Я с ними почти не общаюсь. И не видел их два года…

Повисла долгая пауза.

 - Ну а твои? Как приняли… твой новый Университет и Дж… друга?

 - Не знаю. То есть… я тоже им почти не звоню и… не была дома два года. Кхм… – она вдохнула и опустила ноги, подняв голову. Теперь лунный свет, пробившийся сквозь деревья, освещал половину ее лица, подчеркивая каждую любимую мной черту, каждую ресничку ее прекрасных глаз. – Джаспера они не знают… Ну, то есть…  – она замялась и сменила тему: – Так как у вас с… Элис, да?  – спросила она, будто вся тяжесть мира легла на ее плечи в этот момент.

Я не собирался ей врать. Я сказал так, как было на самом деле. Почти.

-  У нас все хорошо. Все серьезно… – ее взгляд остановился на мне, и даже кромешная темнота не сумела скрыть боли в ее глазах. Но откуда она там? – Она и я планируем поступать дальше в интернатуру. Сейчас мы вместе подрабатываем в Хосписе. Думаю, в скором времени, нас примут на постоянную работу. Правда, я еще жду ответа от местной детской клиники.

- Оу… Ясно… – очень тихо промолвила она.

Ясно. Ну, конечно же «ясно». Из тысячи слов, она все еще употребляла то, что, как казалось нам, мы придумали, когда нам было семь. Взрывная волна, раскрошившая мое сердце в пух и прах, вырвалась на свободу. Мой внутренний монолог прозвучал как гром среди ясного неба.

Послушай, Белла, давай бросим все это к чертовой матери и просто скажем все то, что накопилось за это время. Мне больно, тебе… Я не знаю. Но это, черт, просто невыносимо. Тем более что вряд ли еще когда-нибудь мы останемся вдвоем в чертовом закрытом купе…

Снова выдохнув и проведя по волосам, я решил, что просто не способен такое сказать, пока не услышал ее тихое:

- Давай.

Черт меня подери!