- Белла, напомни еще раз, почему мы здесь? - напряженно зажав переносицу между тонких пальцев, спросил молодой человек у своей очаровательной спутницы.

- Потому что ты меня любишь, - отозвалась миниатюрная шатенка, не отрывая карих глаз, в которых плескалось сомнение, от массивной двери, ведущей в кабинет известного в узких кругах психотерапевта Маркуса Вольтури.

Девушка изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрогнул и, кажется, ей это удалось. Как так вышло, что всего за пять лет их с Эдвардом счастливого супружества они превратились в сожителей? На этот вопрос у нее не было ответа.

Нет, муж по-прежнему был нежен с ней, заботлив и внимателен, но чаще всего он возвращался домой поздно ночью, в полубессознательном от усталости состоянии и максимум на что его хватало это клюнуть ее в щеку и упасть в кровать, чтобы забыться беспокойным сном. А в редкие выходные он просто замыкался в себе.

Эдвард работал следователем в окружном полицейском участке Сиэтла и недавно получил повышение. С тех пор, с каждым днем Белла все больше замечала, как усталость и задумчивость оставляют неизгладимый след на любимом осунувшемся лице мужа, в виде глубоких складок залегших между широкими бровями, темных кругов под зелеными, вечно сосредоточенными глазами, мелких морщинок, образовавших сеточку вокруг нервно сжатых губ, и редких седых волосков в его густой бронзовой шевелюре, которую он нещадно терзал в особо волнительные моменты. И это в его-то двадцать семь лет!

Но что было хуже всего, он никогда не распространялся о своей работе, предпочитая все держать в себе. Белла чувствовала, что его что-то терзает, но сколько бы она ни просила, ни умоляла разделить с ней груз его душевных переживаний, все ее доводы тут же разбивались о железобетонную стену отчужденности.  

Однажды, когда в очередной раз поздно вернувшись с работы, Эдвард отодвинул от себя тарелку с так и не тронутым остывшим ужином, Белла не выдержала. 

- Все, с меня хватит! – в отчаянии воскликнула она, с грохотом ударив ладонью по столу, и тут же ощутила, как горькие слезы обиды стали подкатывать к горлу. – Как ты не понимаешь, эта работа тебя убивает! Ты не спишь, не ешь, ничего мне не рассказываешь. Посмотри на себя. Ты же живой труп!

На последнем слове и без того бледное лицо ее мужа стало совсем белым, но быстро взяв себя в руки, Эдвард, грациозно подскочив со своего места и с легкостью подняв за плечи, пригвоздил Беллу к ближайшей стене. В ее глазах плескался страх. В его – сожаление в гремучей смеси с отчаяньем и болью.

- Я видел такое, о чем тебе знать не стоит, - некогда бархатный голос Эдварда, теперь сорвался до напряженного хрипа. - И я клянусь тебе! Слышишь?! Клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы никогда этого не узнала.

Белле стало не по себе от слов мужа, но уже через мгновение она взяла себя в руки.

- Ты забыл, я дочь копа, - отчеканила она и тут же почти умоляюще добавила. – Я справлюсь. Ради нас. Скажи мне.

- Моя маленькая, смелая глупая девочка, - задумчиво пробормотал Эдвард, с нежностью на грани с благоговением, обводя контуры ее лица пальцами, которые вскоре заменили губы.

У него всегда хорошо получалось ее отвлекать, получилось и в тот раз.

Потом было еще много ссор, упрашиваний, в ход шли даже слезы, пока однажды она не поставила ему ультиматум. Либо они находят компромисс, в поиске которого им поможет специалист, либо развод.

В тайне Белла очень боялась того какое решение примет Эдвард, но к ее удивлению и вящему облегчению он выбрал первый вариант. И теперь они сидели в небольшой, выполненной в светлых тонах приемной, молчаливо блуждая каждый в своих мыслях и ожидая, когда их вызовут в кабинет терапевта.

Милая, темноволосая секретарша что-то набирала на компьютере, когда из селектора на ее столе донесся глубокий мужской голос, в котором слышался природный шарм.

- Хайди, будь добра, пригласи посетителей в мой кабинет.

- Одну минуту, - с легким итальянским акцентом отозвалась девушка и затем, повернувшись к паре, с обворожительной улыбкой объявила. – Мистер и миссис Каллен, проходите, пожалуйста. Синьор Вольтури уже ждет вас у себя.

Толкнув дверь в кабинет, Эдвард пропустил вперед жену, и, зайдя следом, как-то обреченно, будто обрывая все концы, связывавшие его с большой землей, нехотя отпустил бронзовую ручку, позволяя двери захлопнуться за его спиной.

Повернувшись, в силу своей профессиональной деятельности он сразу же приступил к сканированию неизведанной территории.

Помещение было просторным, без изысков, но уютным. Бежевые стены, мебель из темного дерева, мягкое ковровое покрытие по всему периметру пола. Половину западной стены занимала высокая книжная полка, ломившаяся под тяжестью большого количества толстых книг. У восточной стены расположилась обтянутая черной кожей средних размеров кушетка, предназначенная, очевидно, для продолжительных сеансов. Ни картин, ни фотографий, ни всяких патентов, которые обычно так любят выставлять напоказ мозгоправы, тут не было. Напротив двери широкое окно с терракотовыми шторами, перед окном – не менее широкий стол, за которым и восседал доктор Вольтури. Именно восседал, иначе и не скажешь. Он был худощав, а крупный нос, тонкая линия красноватых губ и нависающие над маленькими серыми глазками густые брови, в купе с вытянутым лицом, должны были сделать его несуразным и даже где-то комичным. Однако в каждом его жесте, позе, манере держаться, чувствовалось некое величие. У Эдварда и Беллы тут же возникло ощущение, будто они прибыли на прием к королевской особе, а не к психотерапевту.

В пронзительном взгляде доктора читалась глубокая мудрость, а вздернутые уголки губ оставляли намек на то, что он знает что-то, чего не знают другие. На белой мраморной коже не было ни морщинки, хотя очевидно, что сеньору Вольтури было уже слегка за сорок.

Подметив последний факт, Эдвард слегка напрягся. Что-то знакомое зашевелилось в его подсознании.

- Рад приветствовать вас. Присаживайтесь, - откинув за плечи шлейф темных, как вороново крыло, волос, Вольтури жестом указал на два кресла так же обтянутых черной кожей, которые находились как раз напротив его стола.

Ободряюще сжав ладошку жены, Эдвард помог ей расположиться и последовал ее примеру, откинувшись на удобную спинку.

- Итак, - начал доктор, голос его был ровный и уверенный, - Я просмотрел заполненные вами бланки, но мне хотелось бы узнать вас поближе. Расскажите о себе. Мне это необходимо, чтобы лучше понять вас и вашу проблему.

Эдварду явно не понравилось слово «проблема».

- Собственно никакой проблемы и нет, - выдавил он с раздражением. - Возможно временные затруднения. С кем не бывает. Все пары когда-то проходят через кризис.

И затем добавил с легкой улыбкой, чем заработал испепеляюще гневный взгляд жены.

- Просто у Беллы богатая фантазия. Она пишет детские рассказы для «Рассвета» – местной газеты. И потому любит все слегка преувеличивать.

- Эдвард. Могу я Вас так называть? – осведомился доктор и когда молодой человек согласно кивнул, сеньор Вольтури продолжил. – Насколько мне известно, Вы работаете следователем.

- Так точно. Если кто-то, вспылив, искромсает свою мамочку на бифштекс, то я один из тех самых парней, которые первыми оказываются на месте преступления, - заерзав в кресле, невесело ухмыльнулся Эдвард.

- Что ж, мы с Вами чем-то похожи, - неожиданно заявил психотерапевт. – И Вы, и я видим вещи несколько иначе, чем остальные люди. Анализируя ситуацию со всех сторон, мы стараемся познать истоки поступков, их мотивацию, чтобы в будущем предотвратить повторение… нежелательных эксцессов.

- Как Вы сказали? «Нежелательных эксцессов»? – улыбка Эдварда превратилась в оскал, и он почувствовал, как его левый глаз стал слегка подергиваться от воспоминаний об изуродованных полусгнивших телах несчастных девушек, найденных в вашингтонских лесах спустя месяцы после так называемых «нежелательных эксцессов».

Белла заметив, что ее муж вот-вот вспылит, попыталась его успокоить, положив руку ему на плечо.

- Вы любите стихи? – как ни в чем небывало продолжил мужчина, его монотонный ровный голос, не изменившись даже на пол октавы, тем не менее стал более интенсивным, почти давящим. – Вот что, предлагаю провести простой эксперимент. Я зачитаю вам несколько своих любимых произведений, а вы в свою очередь, если сочтете нужным, их прокомментируете.

- Что?! Вы меня разыгрываете? – сморщившись на этих словах, как от кислого лимона, спросил Эдвард, шаря взглядом по комнате в поисках скрытых камер.

Казалось, каждым своим словом и странной манерой внезапно перескакивать с одной темы на другую, этот макаронник, будто издеваясь, все больше и больше закручивал пружину, которую в данный момент представлял собой Эдвард. На него давило все: взгляд врача, присутствие жены, даже эти проклятые бежевые стены.

Но сеньор Вольтури продолжал говорить, словно не замечая его раздражения.

- Прошу, расслабьтесь, устройтесь поудобнее и слушайте мои слова. Не думайте ни о чем постороннем…

И тут в мозгу парня что-то щелкнуло – возможно, это была разбившаяся последняя капля его терпения – и, вскочив со своего места, он прошипел:

- Мы вам не лабораторные крысы, чтобы ставить на нас свои гребаные эксперименты. А если так хочется, то начните с себя. – И вылетел за дверь.

Единственное что он успел услышать это приглушенное «пусть идет» и рассеянные извинения Беллы.

Только скатившись с лестницы и оказавшись на улице, он, наконец, смог вдохнуть полной грудью. Эдвард не понимал, что его так вывело из себя. Ведь он всегда без проблем справлялся со стрессами на работе. Но это дурацкое сравнение и участливый тон, который просто таки сочился ложью, не на шутку взбесили его, напомнив об отце.

«Я твой отец и мне виднее, что для тебя будет лучше».

Его въедливый голос эхом отдавался в памяти Эдварда.

«Поэтому подотри сопли и делай, как я сказал!»

Вцепившись в волосы, он отчаянно пытался выдавить из себя эти воспоминания. Ноги не спеша несли его в неизвестном направлении. Только когда мимо него в нескольких дюймах, сигналя, что есть мочи, славировал серебристый вольво, Эдвард смог, наконец, прийти в себя, обнаружив, что стоит посреди оживленной магистрали.

- Жить надоело?! Придурок!!! – приоткрыв окно, выкрикнул водитель вольво.

Эдвард в долгу не остался, красочно указав этому «шумахеру» точное место дальнейшего следования и уже было собрался все же добежать до безопасного островка тротуара на противоположной стороне улицы, как привычный гомон непогожего буднего дня взорвал истошный визг тормозов, за которым последовал глухой удар и девичий полный страдания крик. 

Еще не успев толком осознать, что произошло, Эдвард, возможно, впервые в жизни, испытал такой одуряюще животный страх. Он буквально почувствовал, как его хребет обрастает толстой коркой льда, заставляя холодеть руки и ноги, сковывая все тело.

Когда он обернулся, перед ним предстала ужасающая картина, которую он не мог представить себе даже в самом страшном кошмаре: покореженный, стоящий под странным углом минивэн, асфальт, усыпанный осколками битого стекла, а чуть поодаль, в луже чего-то красного и густого, сгорбившись и опустившись на колени, стоял человек, закрывавший своей широкой спиной что-то…или кого-то. Он увидел только белую руку с тонким золотым колечком на безымянном пальце.

Это было то самое кольцо, которое нервничая и от того краснея до самых ушей – дурацкая реакция его организма на стресс, – он едва не утопил в ведерке с полу растаявшим льдом для шампанского, перед тем как заикаясь и путанно что-то бормоча себе под нос, боясь спугнуть то счастье, которое на него свалилось в виде этой невероятной девушки, все-таки смог сделать ей предложение. Он помнил, как в тот вечер сияли ее глаза искорками счастья и смеха, согревая его своим теплом и нежностью.

А сейчас перед ним разверзлась холодная и пустая бездна.

Проглотив в горле противный горький комок, словно в тумане, не чувствуя под собой асфальта, Эдвард рывком в несколько шагов преодолел расстояние между ним и грузовиком. Отшвырнув в сторону мужчину, он с диким воем прижал к груди безжизненное тело супруги. Его некогда белоснежная рубашка, купленная ею на прошлое рождество, тут же намокла от ее крови.

Размазывая окровавленными пальцами слезы по лицу, он жадно вглядывался в ее остекленевшие карие глаза надеясь отыскать в них хотя бы толику былой жизни.

- Прости… Прости… – в отчаянии скулил он, раскачиваясь из стороны в сторону, словно пытаясь убаюкать ее. – Я снова оставил тебя одну. Это я виноват. Я не справился… Прости… Прости… Я не справился…

Его речь становилась бессвязной, а всхлипы все громче.

Он не заметил, как приехала скорая и чернокожий парень в форме медработника пытался ему что-то втолковать. Он не сопротивлялся когда разжимали его одеревеневшие руки, навсегда забирая у него ее тело. Он не видел, как ее поместили в черный мешок и погрузили в карету скорой помощи. Он не замечал ни людей, ни машин. Он не видел ничего вокруг. В тот день, он исчез вместе с ней.

***

Открыв глаза, Эд не сразу понял, где он находится. Вокруг было темно, но в оранжевом свете от прикроватных электронных часов легко угадывались силуэты их спальни, в воздухе витал терпкий запах алкоголя и совсем рядом, обвив его своим хрупким телом, лежала она.

- Белла, - проурчал он и сам не узнал свой голос – грубый, как у заядлого курильщика, хотя он никогда не испытывал пристрастия к этой дряни.

Девушка зашевелилась в его объятиях и повернула к нему голову. Но вместо Беллы, на него смотрело совершенно чужое лицо.

- Вообще-то меня зовут Бри, но после всего, для тебя я могу быть, кем захочешь.

Парня как громом поразило. Перед его глазами с неимоверной скоростью, будто кадры фильма, на быстрой перемотке мелькали воспоминания. Быстро - дурацкий сеанс у психотерапевта, его истерика. Еще быстрее – грузовик, асфальт, стекло…кровь. И медленно, словно раскаленный кинжал, проворачиваемый в ране – она лежит в его руках разбитой фарфоровой статуэткой, не мигающие глаза, синеющие губы. Эдвард не знал, не помнил, сколько часов, дней, недель прошло, и только одна мысль отчетливо билась в его воспаленном мозгу: «Это не она.… Не она.… Не она...».

Соскочив с кровати как ужаленный, он буквально волоком стащил незнакомку на пол, стараясь как можно меньше прикасаться к ней, будто она была ядовитой змеей.

Девушка вскрикнула от неожиданности и, запутавшись в простыне, не сразу смогла подняться на ноги. Если бы не обстоятельства, это можно было бы счесть забавным. Но веселье было последним, о чем сейчас мог думать Эдвард.

- Убирайся! – взревел он.

Больше испуганная, чем злая, спотыкаясь и на ходу вытирая слезы, Бри шмыгнула за дверь. Она – всего лишь обычный мотылек, гоняющийся за ночными развлечениями. Краешком сознания он понимал, что она не при чем, но иначе просто не мог. В таком состоянии он за себя не ручался.

Когда Эд, наконец, остался в полном одиночестве, осознание того что произошло в их спальне на их кровати, тугим спазмом скрутило все его внутренности. Едва добежав до ванной комнаты, он, скорчившись над унитазом, с шумом вывернул наизнанку все небогатое содержимое своего желудка, состоящее в основном из водки и дешевого вина, но долгожданное облегчение все никак не наступало и его продолжало тошнить, даже когда уже ничего не осталось. Его тошнило от себя, от Бри. От этой треклятой жизни. Он ощущал себя грязным, жалким и недостойным даже ее мизинца. Злость, отчаяние и безысходность породили в нем безумное желание кому-нибудь врезать. И он знал кому.

Со смачным хрустом он опустил кулак на свою челюсть. Потом еще. И еще.

Эдвард все продолжал и продолжал молотить себя по лицу, пока за его спиной не раздался низкий мужской голос, в котором слышался еле сдерживаемый смех.

- Может, давай я помогу?

Что-то тяжелое приземлилось Эду на затылок, и он с облегчением погрузился во тьму.

***

Сознание возвращалось медленно. Все звуки доносились, словно из-под толщи воды. Эдвард балансировал в том удобном для него состоянии, когда сознание уже начинало работать, а осознание еще не настигло.

- Эй, ты его случайно не убил? Учти, он нам нужен живым. До поры до времени… - озабоченно поинтересовался кто-то.

- Заткнись, Джеймс! Я знаю свою работу. Сейчас умоем нашу спящую красавицу, и он мигом придет в себя. - А этот голос Эд, кажется, уже слышал, перед тем как вырубиться.

Ледяной «душ» сделал свое дело. Задыхаясь и отплевываясь, Эдвард мгновенно открыл глаза. Все расплывалось. Голова была одной сплошной раной, затылок пульсировал, челюсть ныла, а во рту ощущался солоновато-горький привкус рвоты с кровью. Эдвард хотел было дотронуться до виска, но тут понял, что обе его руки были привязаны к подлокотникам стула, который чем-то походил на электрический.

Помотав головой, Эд попытался стряхнуть с себя это состояние прострации и наконец, сфокусировал взгляд на каком-то голубоглазом парне с затянутыми в тугой хвост грязными волосами непонятного оттенка.

- Доброе утро! – почти радостно отозвался парень.

Судя по голосу, это и был Джеймс.

Второй, коренастый качек в черной вязаной шапке и шрамом через все лицо, задорно подмигнул ему, помахав приветливо своим «Кабаром»*.

- Где я? – прохрипел Эдвард, сплевывая на землю.

Оглядевшись по сторонам, он увидел огромное пространство, похожее на какой-то заброшенный завод. Тут и там валялись груды металлического хлама, с потолка свисали толстенные цепи, а по стенам изрисованным граффити полз тонкий слой плесени.

- Это не важно, - улыбнулся Джеймс. – Главное, что тебя здесь не услышат.

- Что вам от меня нужно?

- А вот это правильный вопрос, - сложив руки на груди и облокотившись на стоящий рядом бак, Джеймс продолжил с усмешкой. – Помнишь свое «Дело о вампире»?

Лицо Эда вытянулось и его тут же бросило в холодный пот от воспоминаний.

Он как обычно засиделся допоздна в своем кабинете, перебирая бумаги о нераскрытых убийствах, когда ему позвонил Джас со словами: «Шеф, Вы должны это увидеть своими глазами!».

Через пять минут он был уже на месте. Переулок кольцом оцепили полицейские. Пробившись сквозь них, он увидел, как в самом центре стоял высокий белокурый юноша, сжимая в объятиях девушку. Эд подумал, что его просто разыгрывают, когда свет одного из полицейских фонарей выхватил бледное лицо парня. Нет, лицом это было сложно назвать. Это был оскал животного с горящими красными глазами. Его зубы мертвой хваткой вгрызались в тонкую шею девушки, разрывая ее плоть, а из места укуса стекала извилистой струйкой алая кровь. Только сейчас Эд понял, что нарастающий вокруг гул был вызван вовсе не ветром. Красноглазое существо рычало, защищая свою добычу. А девушка тем временем уже почти не подавала признаков жизни.

- Что делать, сэр? – дрожащим шепотом спросил Майкл - желторот, только недавно окончивший академию.

Все были напуганы. Даже Эдвард повидавший многое за свои недолгие пять лет службы впервые сталкивался с подобным. Но быстро поборов панику, он стал шарить глазами в поисках чего-нибудь подходящего. И нашел.

Быстро выхватив у Майка электрошоковый пистолет, он не раздумывая выстрелил в «зверя», в надежде что мощный заряд электричества его отвлечет от жертвы. Рык стал громче, но существо по-прежнему не отпускало девушку. И только когда остальные последовали примеру Эдварда, выпустив все заряды, «зверь» забился в конвульсиях и выронил, наконец, обескровленное тело, но даже тогда он не двинулся с места. Казалось, существо пребывало в состоянии сильного наркотического опьянения, оно ни на что не реагировало, когда на него надевали наручники, и даже когда увозили в участок. Только бесконечное удовлетворение на грани с эйфорией плескалось в его жутких кроваво-красных глазах.

- Вижу, что помнишь, - протянул Джеймс. – Так уж вышло, что нашим общим знакомым заинтересовались наверху. Твоя задача – предотвратить это нежелательное внимание.

- И как я это сделаю? – глядя исподлобья отозвался Эд с долей издевки.

- Очень просто. Позвони в полицейский участок и сообщи им, что заключенного под номером 9066 необходимо перевести в другую тюрьму. А там уже мы о нем позаботимся.

- Это невозможно, - криво усмехнулся Эд. – Я не буду никуда звонить. Можете делать со мной что хотите. В любом случае сделаете мне одолжение.

- Ах, ну да. И как я мог забыть? - бандит театрально хлопнул себя ладонью по лбу. – У нашего блюстителя закона разбито сердечко. У него на руках погибла столь обожаемая им женушка.

- Заткнись!!! – взревел Эдвард. – Не смей о ней говорить!

- А ты быстро нашел себе утешение, - не унимался Джеймс. – Как тебе та цыпочка Бри? А? Я специально старался выбрать похожую. Я подумал, что неплохо было бы тебя... ну, хотя по-большей части, конечно и себя обезопасить от твоих необдуманных поступков убитого горем копа. Таким образом, ты был там когда и где мне нужно.

Его физиономия так и светилась самодовольством.

- Эммет, - обратился он к здоровяку. – Принеси наш подарочек.

Гнев забурлил обжигающей лавой, вздувая вены, и Эд со всей силы дернулся в сторону этой ухмыляющейся твари, так, что ремни, сковывающие его руки, лопнули по краям, но все же выдержали натиск.

- Ах ты, мразь! Это ты!!! Ты все подстроил!!!

- Не без помощи покровителей.… - воздев глаза и руки к небу, пропел Джеймс. - Но да. В общих чертах это был мой план.

- Я прикончу тебя и твоих… - Эдвард оборвал фразу так и не договорив, потому что перед ним на землю бросили человека со связанными за спиной руками и кляпом во рту.

Маленькая, хрупкая фигурка, темно каштановые волосы и шоколадного цвета глаза, в которых сейчас отражались страх и мольба.

Эдвард решил, что он бредит, что стоит ему только моргнуть и видение исчезнет.

Будто услышав его мысли, Джеймс, до этого молча наблюдавший за его реакцией, снова подал голос.

- Не беспокойся, она настоящая.

- Но как… - Эд не мог сформулировать вопрос, мысли разбегались как тараканы.

- Ловкость рук и никакой магии, - надменно ухмыльнулся похититель. – Есть одна вещичка, которая прекрасно вызывает временный паралич и замедленное дыхание. Один укол и ты кандидат на место в Гринфилде*.

Облегчение, которое пришло с пониманием, что его Белла жива, оказалось не долгим.

- Зачем она вам? Отпустите ее.

- Не могу, - просто ответил Джеймс. – Мне ведь надо тебя как-то мотивировать.

- Допустим, я сделаю, как вы хотите. Что потом?

- Потом мы вас отпустим на все четыре стороны, - его честной физиономии мог позавидовать даже президент США.

Но Эдвард не верил ни единому слову. Внутреннее чутье подсказывало ему, что, скорее всего их обоих убьют, а на утро его тело найдут в их квартире с простреленной башкой и зажатым в руке «Глоком»*. Белла уже официально мертва, а он, не выдержав потери любимой, покончил с собой.

Им надо было выбираться, Эд понимал это ясно как никогда.

- Хорошо. Я позвоню, - обреченно отозвался он.

Сильнее обхватив подлокотники, он постарался незаметно проверить ремни на прочность. Один из них был сильно надорван и при достаточном нажиме мог легко лопнуть. Смерив обоих преступников взглядом, Эд прикинул свои шансы. Эта горилла в шапочке не будет большой помехой, если действовать быстро, а вот «хвостатый» может создать немалые проблемы. Он хитер, а значит, будет бить не сразу, исподтишка.

- Вот это другое дело! – обрадовался Джеймс и, хлопнув в ладоши, кивнул Эмметту.

План сложился сам собой. Стоило здоровяку подойти достаточно близко, чтобы приложить к уху Эдварда телефон, тот, резко рванув левой рукой, оторвал ремень и выхватил у громилы из-за пояса пушку. Не раздумывая ни секунды, он выпустил три пули в живот бандита, но когда он повернулся в сторону второго, то того уже и след простыл.   

«Трус», - промелькнула у Эда брезгливая мысль.

Не теряя времени он освободил другую руку и подскочил к Белле. Вдруг откуда-то справа, совсем рядом просвистел выстрел, но к счастью Эд вовремя успел пригнуться.

- К чему эти потуги? Вам все равно некуда бежать, - послышался нахальный голос Джеймса.

Быстро затащив Беллу за ближайшее укрытие, которое представляло из себя груду старых ржавых баков, Эдвард помог ей освободиться.

- Ты как? Бежать сможешь? – заглянув в любимые глаза, спросил он, трепетно обхватывая ее руками за плечи, будто вновь обретенную драгоценность, которую он ни за что больше не согласится потерять.

Сколько всего он хотел ей сказать сейчас, но времени не было.

Но она, казалось, все и так поняла, лишь кивнув в ответ на его слова, и они со всех ног рванули прочь. Эдвард старался держаться чуть позади от Беллы, прикрывая ее собой. Однако, преследователь не отставал. То и дело за их спинами раздавались одиночные выстрелы, от которых с полуразваленных стен на них рикошетом летели осколки бетона.

- Нам надо разделиться, - набегу перед очередной развилкой пропыхтел Эд.

- Я тебя не оставлю! – воскликнула Белла.

- Беги, я тебя потом найду. – И сунув супруге пистолет, оттолкнул ее в сторону.

Как он и рассчитывал, Джеймс последовал за ним, но очень скоро перед Эдвардом возникла глухая стена. Он понимал, что не сможет вечно водить Джеймса за нос, но, черт возьми, почему так быстро?! Разочарованно саданув кулаком по воздуху, он медленно повернулся.

- Тебе больше некуда бежать, так что придется звонить – уже неспешно подходя, ухмыльнулся Джеймс и бросил перед Эдвардом старенький нокиа.

- Скажи, - задыхаясь от бега, прокаркал Эд. - Неужели это того стоит? Столько хлопот ради прихоти каких-то скупердяев, которые снабжают тебя таким хламом.

- Не беспокойся, за твою голову мне заплатят столько, что я смогу приобрести целую корпорацию по производству всяких навороченных безделушек. А если еще учесть, что головы будет две… - оскал Джеймса стал еще шире. - Обещаю, я убью ее быстро, если ты сейчас позвонишь.

- Нет, - выплюнул Эдвард.

Зло прищурившись, Джеймс сделал еще один шаг и нацелил пушку прямо в голову своей жертве.

- Звони, - прорычал он.

- Нет! Ты все равно ее не найдешь. Ты облажался, - и без того заплывшее от побоев лицо Эда, исказило подобие улыбки.

- Я приказываю тебе – звони! - брызнул слюной уже изрядно выведенный из себя Джеймс.

Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Эдвард, вдруг впервые за несколько дней – а может и лет - ощутил небывалую легкость и покой, которые с теплой пульсацией растекались где-то в области груди. Для него уже все было предельно ясно – Белла будет жить. Он об этом позаботится.

Что же касается его самого… Тут уж как получится.

Хотя кого он обманывает.

Сжав зубы и кулаки в стальной хватке, Эдвард приготовился вцепиться в горло собственной смерти, когда густой от напряжения воздух вспорол, словно бритвой, оглушающий звук выстрела. А затем еще один.

И ничего.

Эд все ждал, когда же пули обожгут его своим беспощадным металлом, разрывая измученную плоть. Но боли не было. Вместо нее он ощутил на своем лице легкое касание самых дорогих на свете рук. Тонкие пальчики нежно очертили контуры бровей и легко коснулись воспаленных век.

- Эдвард, открой глаза.

И когда Эдвард подчинился, то увидел явно не то, что ожидал. Вместо промозглого заброшенного завода его окружали бежевые стены кабинета доктора Вольтури.

- Рад, что Вы снова с нами, мистер Каллен, - с долей отеческой снисходительности в голосе, мягко улыбнувшись, пожурил доктор. - Очевидно, последний стих изрядно утомил Вас, так что Вы ненадолго задремали.

Эдвард недоуменно уставился на Вольтури, а затем в поисках ответа на свой так и не озвученный вопрос: «Что происходит?», повернулся к жене. В ее глазах, несмотря на расслабленную позу, плескалась та же растерянность.

Вдруг Эдвард осознал, что его руки почти до хруста сжимали подлокотники кресла, а тело по-прежнему оставалось в напряжении, как перед броском. Но на кого и зачем ему набрасываться? И почему, несмотря на ясность ума, все, что касалось последних воспоминаний, при малейшей попытке ближайшего рассмотрения превращалось в сплошной сумбур. Одни образы сливались воедино с другими и, сколько ни старался, Эдвард никак не мог сосредоточиться на своем…сне?

От размышлений его вновь отвлек голос доктора.

- Что ж, наш сеанс окончен, - приподнявшись со своего места, объявил доктор. - Мне было очень приятно с вами пообщаться.

И когда Эдвард, собираясь уходить, пожал протянутую доктором руку, тот, пронзив его тяжелым немигающим взглядом, четко, почти на грани с приказом, произнес:

- Позвоните.

И затем, почтительно коснувшись губами пальчиков Беллы, уже обычным тоном добавил.

- Буду рад проконсультировать вас по любым семейным вопросам. А теперь ступайте.

И двое молодых людей, не оглядываясь, навсегда покинули бежевый кабинет странного доктора Маркуса Вольтури.

***

- Аро, приветствую тебя мой друг, - растягивая слова, проговорил в телефонную трубку статный черноволосый мужчина.

- Рад тебя слышать! – с привычной восторженностью отозвался собеседник на другом конце. – Но буду еще больше рад, если ты звонишь, чтобы сообщить мне хорошие новости.

- Ты истинно провидец, - последовал ровный ответ. – Она привела его. Установка дана. Через несколько дней Кай будет уже в Риме.

- Ах, Маркус, мой друг, мой брат. И не надоело тебе играть в эти людские игры?

- Их наивность меня забавляет и одновременно отвлекает от серых будней вечности. Они так легко управляемы, - почти с тоской отозвался мужчина.

- Что верно, то верно. Впрочем, не могу сказать, что не рад твоему странному увлечению. Иначе пришлось бы действовать старинными методами. А в нынешний век цифрового прогресса это могло бы нам сильно навредить. Я до сих пор удивлен и восхищен тем, какую власть возымела эта девчонка над нашим братом. Ее аромат так одурманил его, что он очнулся лишь в изоляторе.

- Не завидуй, брат, - усмехнулся Маркус.

- И на солнце есть пятна, - со смехом ответил Аро и, следуя своей обычной манере, не прощаясь, повесил трубку. 

*Кабар - Ka-Bar — боевой нож. Принят на вооружение в 1942 году корпусом морской пехоты и ВМС США.

*Гринфилд - элитное кладбище в Нью-Йорке.

*Глок - Glock 17 — австрийский пистолет. Модель утверждена руководством НАТО в качестве одного из основных образцов личного стрелкового оружия, «Глоки» различных модификаций состоят на вооружении полиции и спецслужб США, Канады, Мексики, Индии, Филиппин, Саудовской Аравии и многих других стран.