Для женщины, которая в данный момент называла себя Крис Тейлор, сегодняшняя деловая поездка стала уже привычной. Встав утром (гораздо раньше, чем любила), она разобрала и уложила на хранение свои обычные для ночного времени защитные приспособления. Устанавливать их каждый вечер, а с утра первым же делом убирать, было сущим наказанием; однако минутка лени не стоила того, чтобы платить за неё цену столь высокую, как собственная жизнь.

Исполнив эту ежедневную повинность, Крис села в неприметный седан (далеко не новый, но не имеющий заметных повреждений) и отправилась в многочасовой путь. Она пересекла границы трёх штатов и бессчётное число менее значимых границ; однако, даже отъехав примерно на то расстояние, которое было правильным, она отвергла несколько встретившихся на её пути городков. Тот был слишком мал, этот имел всего два въезда (они же выезды), ещё один выглядел так, словно в нём почти не бывает приезжих, следовательно, она непременно привлечёт к себе внимание, сколько бы ни пыталась маскироваться под заурядность. Она отметила несколько мест, куда, возможно, захочет заглянуть в другой раз – магазин «Всё для газовой сварки», склад, распродающий излишки военного имущества, и фермерский рынок. Начинался сезон персиков; следовало делать запасы.

Наконец, ближе к вечеру, она прибыла в место шумное и многолюдное, где раньше никогда не бывала. Даже в городской библиотеке было оживлённо.

Ей нравилось, когда была возможность, пользоваться библиотеками. Услугу, оказанную бесплатно, сложнее отследить.

Она припарковалась у западной стены здания, вне зоны видимости единственной камеры наблюдения, установленной над входом. Все компьютеры внутри оказались занятыми, и несколько заинтересованных посетителей слонялись рядом с ними в ожидании, поэтому она отошла и стала рассматривать книги в разделе биографий. Выяснив, что уже читала раньше всё, что могло оказаться полезным, она разыскала последние издания своего любимого автора шпионских романов, бывшего морского пехотинца, а затем взяла парочку книг с похожими названиями. Отыскивая удобное для ожидания место, она почувствовала укол вины: воровать книги из библиотеки – это какой-то совсем уж дурной тон. Но заводить здесь читательский абонемент было неприемлемо по целому ряду причин, а небольшая вероятность прочесть в этих книгах что-то, что повысит её шансы выжить, всё же существовала. В соревновании выживания с виной всегда побеждало выживание.

Не то чтобы она не понимала, что её действия на девяносто девять процентов бессмысленны – чрезвычайно сомнительно, что хоть какие-то литературные выдумки смогут быть ей реально полезны – однако она уже давно научилась извлекать нужные ей сведения из доступных источников. Если нет источников «класса люкс», она согласна иметь дело с «третьим сортом». Она паниковала сильнее обычного, когда под рукой не оказывалось ничего, что она могла бы изучать. И её последний улов действительно принёс с собой полезные практические подсказки. Она уже начала внедрять их в свой повседневный распорядок.

Усевшись в облезлое кресло в укромном уголке, откуда были хорошо видны компьютерные кабинки, она притворилась, что читает верхнюю книгу из своей стопки. По тому, как некоторые пользователи с комфортом разложили рядом с монитором и клавиатурой своё добро (один даже ботинки снял), Крис могла предсказать, что они устроились за компьютерами надолго. Наибольшую надежду внушала ей девушка-подросток с утомлённым лицом, обложившаяся кипой справочников. Вроде бы не в соцсетях сидит: в данный момент она выписывала себе названия и авторов из загугленного поискового списка. Ожидая своего часа, Крис склонила голову над книгой, которая лежала открытой на её левом предплечье. Спрятанным в правой руке лезвием бритвы она ловко срезала приклеенную к корешку магнитную бирку и запихала её в щель между сидением и подлокотником. Притворившись, что потеряла к книге интерес, она перешла к следующей.

Когда девушка-подросток встала из-за компьютера, Крис была наготове, а лишённые чипов романы уже по-тихому перекочевали в её рюкзак. Неторопливо встав с места и не подавая вида, что спешит, Крис оказалась в кресле перед компьютером прежде, чем кто-либо из надеявшихся на удачу конкурентов успел осознать, что упустил свой шанс.

Обычно проверка электронной почты занимала у неё около трёх минут.

После этого ей требовалось ещё около четырёх часов – если в дороге она не петляла, уходя от слежки – на возвращение в своё временное пристанище. Затем, разумеется, следовало вновь установить всю систему безопасности, и лишь тогда, наконец-то, она могла уснуть. Почтовый день всегда выходил долгим.

Не было ничего, что связывало бы её теперешнюю жизнь с этим аккаунтом – ни повторяющихся IP-адресов, ни указаний на какие-либо имена или места. Несмотря на это, стоило ей прочесть или же, в редких случаях, ответить на электронное письмо, как она покидала помещение и на максимальной скорости уезжала из города, стремясь оказаться от него как можно дальше. На всякий случай.

«На всякий случай» уже давно превратилось в её бессознательную мантру. Жизнь Крис была сплошной чередой предосторожностей, но, как она часто напоминала себе, без этих предосторожностей жизни у неё не было бы вовсе.

Неплохо было бы вообще не пользоваться электронной почтой, чтобы не рисковать, однако деньги имели привычку заканчиваться. Обычно она находила себе работу посудомойки или прислуги в каком-нибудь небольшом семейном предприятии, предпочитая те, где хозяева не регистрировали наёмных сотрудников ни в каких электронных базах, однако подобного рода заработков обычно хватало лишь на самое необходимое для жизни – еду и жильё, и никогда на более дорогостоящие вещи, такие как фальшивые удостоверения личности, лабораторная аппаратура и пополнение запаса разнообразных химреактивов. Поэтому время от времени она появлялась в Сети и находила там редких платёжеспособных клиентов, изо всех сил стараясь, чтобы её работа не привлекла внимания тех, кто хотел, чтобы она перестала существовать.

Два предыдущих почтовых дня оказались бесплодными, поэтому сейчас она обрадовалась, увидев, что её ждёт письмо – и эта радость длилась примерно две целых и две десятых секунды, которые требовались, чтобы прочесть обратный адрес.

l.carston.463@dpt11a.net

Вот так запросто – настоящий адрес его электронной почты, легко отслеживаемый до её бывших работодателей. Волосы у неё на загривке встали дыбом, адреналин понёсся по кровеносным сосудам, толчками крови выстукивая «беги, беги, беги», однако какая-то часть внутри неё изумлённо уронила на пол челюсть, не в силах поверить в такую наглость. Она всегда недооценивала то, насколько беспечными они могли быть.

«Они не могли добраться сюда так быстро», – урезонивала она себя, борясь с паникой, а сама уже оглядывала библиотеку в поисках мужчин с короткой армейской стрижкой, чьи плечи слишком широки для их тёмных костюмов; в поисках любого, кто движется по направлению к ней. Через огромные витринные окна библиотеки она видела свой автомобиль, и его вроде бы никто не трогал, но ведь она не следила за ним все время, так?

Что ж, они её снова нашли. Но узнать заранее, где именно она будет проверять свою электронную почту, они никак не могли. Она свято блюла принцип непредсказуемости и случайности выбора места.

Прямо в эту минуту в аккуратном, выдержанном в серых тонах кабинете (или, может быть, сразу в нескольких кабинетах) сработала сигнализация – зазвенел звонок, и, может быть, даже замигала красная лампочка. Разумеется, сейчас дадут экстренную команду отследить этот IP-адрес. Вышлют людей, которые уже ждут приказа. Но даже если у них будут вертолёты (что очень даже возможно), у неё есть несколько минут. Достаточно времени, чтобы узнать, чего хочет Карстон.

В теме письма стояло: «Устала бегать?»

Вот ублюдок.

Щёлкнув мышкой, она открыла письмо. Оно было коротким.

«Подход изменился. Мы нуждаемся в тебе. Поможет ли неофициальное извинение? Мы можем встретиться? Я бы не просил, но на кону человеческие жизни. Много, много жизней».

Карстон ей всегда нравился. Он казался человечнее многих других «тёмных костюмов», служивших в департаменте. Некоторые из них (особенно те, что носили военную форму) внушали настоящий ужас. Возможно, думать так было лицемерием, учитывая то, какого рода работу делала она.

Так что, разумеется, именно Карстону поручили выйти с ней на контакт. Понимая, что она одинока и напугана, они послали старого друга, чтобы она расслабилась и почувствовала себя комфортно. Всё лежало на поверхности: она бы и сама, скорее всего, разгадала их хитрость, но та же уловка, как будто для подсказки ей, была как-то раз использована и в одном из украденных ею романов.

Она позволила себе один глубокий вздох и тридцать секунд концентрации, сфокусировав внимание на своих последующих действиях – как можно быстрее покинуть эту библиотеку, этот город, этот штат – и на том, будет ли этого достаточно. Безопасна ли её нынешняя личина, или пора снова менять место жительства?

Однако сфокусироваться на этом мешала мысль, соблазнительно маячившая за предложением Карстона.

Что если…

Что если это и в самом деле способ сделать так, чтобы её оставили в покое? Что если её уверенность в том, что это ловушка, порождена паранойей и тем, что она в избытке начиталась шпионских романов?

Если эта работа достаточно важна, может быть, они в обмен на неё вернут ей её жизнь.

Вряд ли.

Однако не было смысла притворяться, что письмо Карстона не дошло.

Она ответила примерно теми словами, которые – как она предполагала – они надеялись услышать от неё, хотя план в её голове ещё только начал вырисовываться.

«Устала от многого, Карстон. Там, где мы впервые встретились, через неделю, в полдень. Увижу, что ты не один – уйду и всё такое, бла-бла-бла. Уверена, ты знаешь, как это делается. Не будь дураком.»

В то же мгновение она вскочила с места и ушла той размашистой походкой, которой овладела в совершенстве, несмотря на свои короткие ноги; со стороны её движения казались непринуждёнными и расслабленными, но это было не так. Мысленно она отсчитывала секунды, прикидывая, сколько времени требуется вертолёту, чтобы покрыть расстояние между Ди-Си* и этим местом. Конечно, они могут поднять по тревоге и местных, но это было не в их стиле.

Совсем не в их стиле, однако… у неё было ни на чём не основанное, но всё же остро тревожное чувство, что их обычный стиль мог им и надоесть. Он не дал нужных результатов, а они не отличались терпением. Они привыкли получать то, что хотят, и именно тогда, когда хотят. А её смерти они хотели уже три года.

Если это письмо – в самом деле ловушка, то подход определённо изменился.

Она обязана была думать именно так. Эта точка зрения, этот способ мировосприятия были причиной того, что она до сих пор жива. Но малая часть её мозга уже сглупила, начав надеяться.

Она знала, что ставки в игре невелики. Всего лишь одна жизнь. Всего лишь её жизнь.

И эта жизнь, которую она сохранила, несмотря на многократно бóльшую вероятность иного исхода, была именно тем, чем была: всего лишь жизнью, ничем иным. Необходимый для выживания минимум: одно бьющееся сердце и одна пара лёгких, то расширяющихся, то сужающихся.

Да, она была жива и отчаянно боролась за то, чтобы таковой оставаться, но иногда, ночами потемнее, задумывалась о том, за что же конкретно она сражается. Стоила ли та жизнь, которую она вела, всех этих усилий? Разве не спокойнее было бы закрыть глаза и никогда больше их не открывать? Разве пустое чёрное ничто не привлекательнее, чем вечный ужас и постоянное напряжение?

Единственная причина удерживала её от того, чтобы ответить «да» и воспользоваться одним из легко доступных ей безболезненных и мирных путей ухода из жизни. Причина эта заключалась в её гипертрофированной любви к соревнованию и победе, которая сослужила ей хорошую службу в медицинской школе, а сейчас не давала погибнуть. Она не позволит им победить. Чёрта с два она подарит им шанс так легко разрешить их проблему. Возможно, они и доберутся до неё в конце концов, но для этого им придётся как следует поработать, будь они прокляты… и пусть они тоже похаркают кровью.

Она уже была в машине, в шести кварталах от ближайшего выезда на скоростную автомагистраль. Поверх коротко подстриженных волос надета тёмная кепка-бейсболка, за огромными мужскими солнцезащитными очками спрятано пол-лица, безразмерная толстовка скрывает щуплую фигуру. Случайный зевака, скорее всего, принял бы её за мальчика-подростка.

Сидя за рулем, она неожиданно улыбнулась, вспомнив, что уже попортила немало крови тем, кто желал её смерти. Даже странно, как спокойно относилась она теперь к совершённым убийствам, сколько удовлетворения в них находила. Она всё-таки стала кровожадной, как бы иронично, с учётом всех обстоятельств, это ни звучало. Шесть лет провела она под их опекой, и всё это время им никак не удавалось её сломать, превратив в человека, которому такая работа нравится. Но три года в бегах от них изменили многое.

Она знала, что не станет наслаждаться убийством невинного человека. Она была уверена, что это в ней не изменилось – и не изменится. Некоторые из её коллег – бывших коллег – имели очень нарушенную психику, но ей нравилось думать, что именно по этой причине они не добивались таких же успехов, как она. У них была неправильная мотивация. Ненависть к тому, что она делала, давала ей силы блестяще справляться с работой.

В её теперешней жизни убить означало победить. Не в полномасштабной войне, а лишь в одной небольшой битве, но всё же это каждый раз была победа. Чьё-то сердце прекращало биться, а её – продолжало. Кто бы на неё ни охотился, нарывался вместо жертвы на хищника. На коричневого паука-отшельника**, невидимкой сидящего в засаде за переплетениями невесомых нитей.

Вот кем они её сделали. Интересно, думала она, гордятся ли они хоть немного её успехами или только жалеют, что не прикончили достаточно быстро.

Оставив позади несколько миль федеральной автомагистрали, она почувствовала себя лучше. Её автомобиль был популярной модели, поэтому сейчас рядом с ней по трассе ехали тысячи похожих машин; а украденные номерные знаки она заменит, как только найдёт безопасное место для остановки. Не было ни одной связующей нити между ней и тем местом, которое она только что покинула, проехав мимо двух выездов из города и воспользовавшись третьим. Если бы они захотели перекрыть шоссе, чтобы остановить её, то даже не знали бы, где именно это сделать. Она всё ещё была для них незрима. Всё ещё в безопасности.

Разумеется, в этой ситуации вариант «ехать прямиком домой» даже не рассматривался. Возвращение заняло шесть часов – она петляла по главным и второстепенным дорогам, всё время проверяя, нет ли за ней хвоста. Она уже наполовину спала к тому моменту, когда, наконец, подъехала к небольшому съёмному дому, для описания которого лучше всего подходило слово «хибара»***. Она подумала, не сварить ли кофе перед тем, как приняться за ещё одно важное дело, и решила, что сделает последнее усилие, чтобы продержаться на остатках собственной энергии, без дополнительной кофеиновой стимуляции.

С трудом взойдя на крыльцо по двум шатким ступеням (в настиле нижней, слева, имелась полусгнившая доска, и её нога автоматически избегала наступать на опасное место), она отомкнула два прочных засова на металлической двери, которую установила в первую же неделю жизни здесь. Стены – просто деревянный вертикальный каркас, гипсокартонные панели внутри, виниловая обшивка снаружи и фанера между ними – не обеспечивали того же уровня безопасности, что и дверь, но, согласно статистике, злоумышленники сначала пытаются взломать именно её. Решётки на окнах тоже не являлись таким уж непреодолимым препятствием, однако их было достаточно, чтобы заставить случайного вора-домушника поискать более лёгкую цель. Перед тем, как повернуть дверную ручку, она позвонила в звонок. Три быстрых коротких нажатия, для наблюдателя неотличимые от одного долгого нажима. Тонкие стены лишь немного приглушили звонок, воспроизводивший мелодию Вестминстерских колоколов. Она быстро переступила дверной порог – на всякий случай, задержав дыхание. Тихого хруста ломающегося стекла не последовало, поэтому она выдохнула и захлопнула за собой дверь.

Система домашней безопасности была полностью её разработкой. Профессионалы, чьи взгляды на этот вопрос она поначалу изучила, делали всё иначе. Никто из них не обладал её квалификацией. То же самое можно было сказать об авторах разнообразных романов, которые она теперь использовала в невообразимой для них роли учебных пособий. Всё, что ей надо было узнать, легко нашлось на YouTube. Детали от старой стиральной машины, плата микроконтроллера, заказанная через интернет, новый дверной звонок да ещё пара мелочей – и вот уже готова простая, но безотказно работающая ловушка на входе в дом.

Закрыв оба засова, она зажгла свет, шлёпнув по ближайшему к двери выключателю. На панели имелись ещё две клавиши. Средняя была неработающей имитацией. Третья, дальняя от двери, соединялась с тем же низковольтным проводом, что и дверной звонок. Подобно двери и звонку, панель была на десятки лет моложе всего остального в этой небольшой гостиной, совмещавшей в себе жилое помещение, столовую и кухню.

Всё выглядело так же, как перед её уходом: минимум недорогой мебели (недостаточно массивной для того, чтобы за ней мог спрятаться взрослый человек), пустые столы – кухонный и обеденный, никаких украшений и произведений искусства. Стерильно. Несмотря на линолеум зеленовато-горчичных оттенков**** и рельефные потолки типа «попкорн», комната, на её взгляд, всё равно немного смахивала на лабораторию.

Возможно, в этом был виноват запах. Комната была столь безупречно чиста, что, вероятно, напомнила бы взломщику о дезинфицирующем средстве на основе хлора из магазина «Всё для чистки бассейна». Но только если бы он проник внутрь, не приведя в действие охранную систему. Если бы он потревожил её, у него не было бы времени обращать внимание на детали.

Оставшуюся часть дома занимали небольшая спальня и санузел; ведущая туда единственная дверь располагались прямо напротив входа. На пути не было ничего, обо что она могла бы споткнуться. Она выключила свет, чтобы больше уже не возвращаться к выключателю.

Проковыляв в спальню, она устало проделала всё то же самое, что и каждый вечер. Лампу включать не стала – сквозь мини-жалюзи сюда проникало достаточно света от красной неоновой вывески автозаправки, расположенной через дорогу от её дома. В первую очередь она переложила две из длинных перьевых подушек, создав из них на занимавшем почти всё пространство комнаты двуспальном матрасе отдалённое подобие человеческого тела. Потом набила наволочки зип-пакетами***** с бутафорской кровью для обливания костюмов на Хэллоуин; вблизи выглядело не слишком убедительно, но пакеты предназначались для человека, который, разбив окно, раздвинет полоски жалюзи и из этой выгодной позиции откроет стрельбу; скорее всего, при слабом неоновом свете он не заметит разницы. Следующей была голова; маска, которую она использовала (карикатурный портрет одного неудачливого политика, тоже приобретённый на распродаже после Хэллоуина) отличалась весьма натуральным цветом кожи. Она набила маску так, чтобы та походила размерами на её собственной голову, и натянула на неё дешевый чёрный парик. Теперь самое важное. Один тонкий провод, незаметный на нейлоновом покрытии матраса, уходил внутрь него, где был протянут между пружинами. Второй проходил сквозь подушку, на которой лежала голова. Она накрыла «тело» простынёй, затем одеялом, подправила фигуру и зацепила друг за друга оголённые концы обоих проводов. Сцепка была очень слабой. Стоило лишь чуть прикоснуться к голове или на миллиметр сместить любую из подушек, изображающих тело, как провода беззвучно разъединялись.

Она сделала шаг назад и сквозь полуприкрытые веки скользнула взглядом по обманке. Не лучшая её работа, но всё же было похоже, что в постели кто-то спит. Даже если злоумышленник не поверит в то, что это Крис, ему всё равно придётся сначала обезвредить спящего, а уж потом идти дальше, чтобы искать её.

Слишком уставшая, чтобы переодеваться в пижаму, она просто сняла свободные джинсы. Этого было достаточно. Она взяла четвертую подушку и вынула из-под кровати спальный мешок (ноша показалась ей неудобнее и тяжелее обычного), затащила их в ванную, бросила на дно ванны и ограничилась абсолютным минимумом водных процедур – чисткой зубов; даже лицо не ополоснула.

Честно говоря, она удивлялась тому, как долго выручает её этот трюк.

Под раковиной, за стопкой полотенец были спрятаны пистолет и противогаз. Надев на голову противогазную маску, она затянула её ремни, затем закрыла ладонью отверстие для фильтра и вдохнула через нос, чтобы проверить герметичность. Маска плотно присосалась к лицу. Так происходило всегда, но ни уверенность в надёжности вещи, ни крайняя усталость не заставили бы её пренебречь ежедневной проверкой. Она положила пистолет в настенную мыльницу, до которой легко могла дотянуться из ванны. Пистолеты она не любила – стреляла прилично по сравнению с каким-нибудь штатским, никогда не державшим в руках оружия, но до уровня профессионала ей было далеко. Однако ей нужен был этот запасной вариант; когда-нибудь враги разгадают её систему, и по её душу придут люди, на которых тоже будут противогазы.

Просунув невскрытый противогазный фильтр под лямку лифчика, она сделала два шага назад и вышла из ванной. Вернувшись в спальню, она опустилась на колени около вентиляционного отверстия в полу, справа от кровати, на которую ни разу не ложилась. Закрывавшая отверстие решетка была, вероятно, не такой пыльной, какой должна была быть, верхние шурупы были завинчены лишь наполовину, а нижние отсутствовали вовсе; но она была уверена, что никто, глядя в окно, не заметит этих мелочей, а если и заметит, то не поймет, что они означают – если он не Шерлок Холмс, который, пожалуй, был единственном, кого она не подозревала в желании покуситься на её жизнь.

Ослабив верхние шурупы, она отодвинула решетку. Любому заглянувшему в вентиляционное отверстие немедленно открылось бы несколько вещей. Во-первых, задняя стенка вентиляционного хода была наглухо заделана, поэтому он больше не исполнял свою функцию. Во-вторых, кто-то зачем-то поместил туда объёмное белое ведро и большой блок батареек. Она сняла с ведра крышку, и её немедленно встретил тот же запах химикатов, который витал в гостиной, настолько привычный, что она его едва заметила.

Просунув руку в тёмное пространство за ведром, она вытащила оттуда сначала маленькую нелепую штуковину, составными частями которой были электромагнитное реле, металлические дужки и тонкие провода, затем стеклянную ампулу размером с её палец и, наконец, хозяйственную резиновую перчатку. Она опустила соленоид – который когда-то извлекла из выброшенной на помойку стиральной машины – в бесцветную жидкость в ведре, так, чтобы отходящие от него дужки были наполовину погружены в неё. Она с усилием поморгала, заставляя себя сконцентрироваться; эта часть работы требовала особой осторожности. Надев на правую руку перчатку, она вынула из-под лямки лифчика противогазный фильтр и взяла его в левую руку, держа наготове. Рукой, одетой в перчатку, она аккуратно вставила ампулу в углубления, которые для этой цели высверлила в металлических дужках. Кислота едва прикрывала ампулу. Белый порошок в ней был инертным и безопасным. Однако если ток, бегущий по едва скреплённым проводам на кровати, прервётся, то соленоид защёлкнется и стекло разобьётся. Белый порошок превратится в газ, который не будет ни инертным, ни безопасным.

Западня работала по той же схеме, что и установленная в гостиной, только система проводов была проще. Эта ловушка ставилась лишь на то время, пока она спала.

Она вернула на место перчатку и крышку вентиляционного отверстия и, испытав вялое облегчение, шаткой походкой побрела назад в ванную комнату, дверь в которую, подобно вентиляционной решётке на полу, могла стать источником информации для кого-нибудь, столь же внимательного к деталям, как мистер Холмс – уплотнитель из мягкой резины по всему её периметру был явным отклонением от стандарта. Полной воздушной изоляции между спальней и ванной он не обеспечивал, но давал ей больше времени.

Вяло перевалившись через бортик ванны, она устало опустилась на объёмный спальный мешок. Спать в противогазной маске она привыкла далеко не сразу, но сейчас, с облегчением закрывая глаза, даже не вспомнила о ней.

Забравшись в кокон из нейлона и пуха, она поёрзала там, пока не ощутила под поясницей твёрдый квадратик своего планшета. C помощью удлинителя он был соединён с проводами в гостиной. На любой скачок напряжения в них планшет ответит вибрацией. Из опыта она знала, что этого достаточно, чтобы её разбудить, даже если она была такой же уставшей, как сегодня. Она также знала, что сможет вскрыть фильтр (который крепко, как ребёнок плюшевого мишку, прижимала к груди левой рукой) и ввернуть его в противогаз меньше чем за три секунды – даже полусонная, в темноте и задержав дыхание. Она проделывала это множество раз в тренировочных целях, а затем трижды проверила в чрезвычайных ситуациях, которые не были тренировкой. Она выжила. Её система работала.

Измотанная до крайности, она всё же не смогла отдаться сну, пока заново не прокрутила в голове все бедствия прошедшего дня. Ужасное ощущение – знание того, что её опять нашли – было подобно фантомной боли, которая есть, несмотря на отсутствие больной конечности или органа. Своим ответом на письмо она тоже была недовольна. Пришедший ей в голову план возник слишком импульсивно, чтобы она могла быть в нём уверена. И требовал от неё действий более быстрых, чем ей хотелось бы.

Она знала эту теорию – иногда, если броситься бежать прямо на того, кто держит оружие, можно застать его врасплох. Бегство всегда было её любимым маневром, а сейчас она и не видела иного выхода. Может быть, что-то придёт в голову завтра, когда её уставший мозг перезагрузится.

Она заснула, опутанная своей паутиной.

Перевод: leverina

Редакция: helenforester

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено

---------------------------------------

*Ди-Си – это DC, или «District of Columbia», федеральный oкруг Колумбия. Так называют столицу США – город Вашингтон, чтобы не путать этот город с одноимённым штатом. Территория этого округа не является частью ни одного из штатов.

**Коричневый паук-отшельник, Loxosceles reclusa – один из самых ядовитых пауков мира.
Место обитания: южные и центральные регионы США.
Размер: самки 10 мм, самцы 8 мм.
Размер, включая лапки: самки 2,5 см, самцы 2 см.
Каждые пять лет сообщают об одном тяжёлом, потенциально смертельном случае. В яде этих пауков содержится уникальный протеин, который, как правило, не встречается у других ядовитых животных. В месте укуса образуется воспаление и некроз тёмного цвета. Иммунная система перекрывает доступ крови к этому месту, чтобы предотвратить распространение яда по всему организму.
«Наш организм фактически организует самоубийство тканей, – объясняет Грета Бинфорд, профессор биологии в колледже Льюиса и Кларка в Портленде. – Некроз может быть как незначительным, так и очень серьёзным, что приводит к потере большого участка кожи. Единственное лечение в подобных случаях – пересадка кожи пластическим хирургом», – рассказала она сайту University of Arizona News.
Коричневые пауки-отшельники обитают в укрытых местах, например, поленницах, под крыльцом или в заброшенных ящиках. В первый момент человек может даже не почувствовать укуса, но несколько часов спустя боль усиливается. В редких случаях укусы могут привести к коме, почечной недостаточности, апоплексическому удару.
Информация взята отсюда.

***Поскольку далее имеется парочка указаний на то, что дом Крис построен и меблирован в 60-тые гг. ХХ в., по-своему логично было бы перевести конец предложения так: «…если бы это был не отдельный дом, а квартира, ему больше всего подошло бы слово “хрущоба”». На самом деле в оригинале это сформулировано в реалиях, более знакомых американцам: «…если бы это был не дом, а транспортное средство, ему больше всего подошло бы слово “драндулет”».

****Про цвет пола в гостиной у автора сказано, что это «смесь горчицы и авокадо». Надо сказать, что в соусах эти два продукта действительно нередко смешивают, так что цвет американцам знаком. Пол мог быть с узором или однотонным; в любом случае – это рисунки и оттенки, характерные для интерьеров 60-тых гг. ХХ в.). На ту же эпоху указывает и т.н. попкорн-потолок.

*****Вот что такое зип-пакеты (пакеты с застёжкой «зип-лок»).