Внутри дом оказался малость поприличнее, чем снаружи. Она ожидала найти отсыревшие обои, дубовые панели из семидесятых, продавленные диваны, линолеум и пластиковую кухонную мебель, но, несмотря на уклон в сельский стиль, всё в доме было новым и оборудованным по последнему слову техники. На кухонном островке под люстрой из оленьих рогов даже имелась гранитная столешница.

– Не слáбо, – пробормотал Дэниел.

– Но сколько рабочих здесь побывало? – пробормотала она себе под нос. Слишком много свидетелей.

Её слова не предназначались Кевину, но он услышал.
– Вообще ни одного. Эрни раньше работал в строительстве. Мы закупили все материалы за пределами штата и всё сделали сами. Ну, в основном Эрни сделал. Довольна?

Алекс поджала распухшие губы.

– А как вы с Кевином познакомились? – вежливо спросил Дэниел у Эрни.

Алекс подумала, что ей стоит внимательнее присмотреться к Дэниелу, к тому, как он общается с окружающими. Так ведут себя нормальные люди – то, чего она либо вообще никогда не умела, либо напрочь забыла, как делается. У нее были заготовлены реплики для работы официанткой или горничной; она знала, как наименее запоминающимся образом отвечать коллегам по работе. Знала, как разговаривать со своими нелегальными пациентами. До этого она научилась наилучшим образом допрашивать своих объектов. Но за пределами предписанных ролей она всегда избегала контактов.

Дэниелу ответил Кевин:
– У Эрни были небольшие проблемы, косвенно касавшиеся проекта, над которым я тогда работал. Он хотел выйти из игры и дал мне кое-какую очень ценную информацию в обмен на то, что я его убью.

Эрни молча ухмыльнулся до ушей.

– Мы нашли общий язык, – продолжил Кевин, – и не теряли связи. Когда я решил, что пора начинать готовиться к пенсии, то связался с ним. Наши потребности и интересы совпали идеально.

– Союз, заключённый на небесах, – любезно заметила Алекс, оставив при себе замечание: «Отлично, значит, возможно, и его тоже ищут».

Кевин с Дэниелом пошли на первый этаж, чтобы подобрать Дэниелу одежду и обеспечить его туалетными принадлежностями. Алекс поднялась наверх, где без проблем нашла комнатку, которую Кевин предлагал ей занять. Сойдёт, решила она. В данный момент помещение использовалось как кладовка, но в ней хватало места для её раскладушки и вещей. Один из больших пластмассовых вещевых контейнеров заменит ей письменный стол. Ванная была дальше по коридору; в неё вели два входа – из коридора и из той комнаты, которой предстояло стать спальней Дэниела.

Уже очень давно она ни с кем не делила ванную. Эта, по крайней мере, была больше и шикарнее, чем те, к которым она привыкла.

Она вернулась к машине, чтобы рассортировать свои вещи. Братья были всё ещё заняты. На крыльце находились три пса; в одном она безошибочно узнала Эйнштейна, вторым был огромный черный ротвейлер, а третьим – пёс с красновато-коричневой шерстью, печальной мордой и вислыми ушами, похожий на того, что ломает лапу в конце мультфильма «Леди и Бродяга». Не то гончая, не то ищейка, не то кто-то ещё – она не особо разбиралась в породах.

Ротвейлер и гончая двинулись к ней, выказывая скорее интерес, чем агрессию, но для неё и этого было достаточно – она сделала очень большой шаг назад к двери. Эйнштейн, поднял голову и негромко, коротко тявкнул, будто кашлянул; собаки тут же остановились и сели, как тогда, когда Кевин дал им команду «вольно».

Она не была уверена, действительно ли Эйнштейн обладал властью отдавать приказы другим собакам – разве у собак бывают ранги? – поэтому двинулась по веранде осторожно, ожидая нападения. Собаки продолжали спокойно сидеть, лишь с любопытством за ней наблюдали. Когда она проходила мимо гончего пса, тот замолотил хвостом по деревянному полу веранды, и у неё возникло странное ощущение, будто он нарочно состроил ей печальные глаза, чтобы она его погладила. Она надеялась, что не слишком разочаровала его тем, что не набралась храбрости это сделать.

Порывшись в вещах, втиснутых в багажник, она отобрала и сложила в рюкзак всё, что входило в экстренный медицинский набор, который она носила при себе всегда. Взяла почти всю грязную одежду – в надежде, что в доме найдётся стиральная машина – но одежду делового стиля оставила в багажнике вместе с другими сумками, чтобы в тайнике вне дома был по крайней мере один комплект одежды. В ту памятную ночь, когда убийца номер два, пытавшийся перерезать ей горло, был убит газом, она бежала в одном нижнем белье; пришлось забраться в рабочий фургон соседа и стащить оттуда комбинезон. Она извлекла из этого урок и с тех пор всегда одевалась на ночь так, чтобы в таком виде можно было выходить и днём.

Даже вместе с раскладушкой весь её груз легко было поднять по лестнице. Она вернулась за одной из больших дорожных сумок – той, в которой лежали основные компоненты её лаборатории. Она не собиралась впустую тратить время, которое можно было использовать для приготовлений. Проходя мимо комнаты хозяина, она услышала звуки ссоры и порадовалась, что не присутствует при ней.

С её опытом, процесс развертывания лаборатории не занял у неё много времени. Одна из стеклянных колб треснула, но вроде бы ещё годилась для работы. Она собрала роторный испаритель, затем достала несколько конденсаторов и две ёмкости из нержавеющей стали. Она уже использовала почти весь свой запас «Выживания», а этот препарат, судя по тому, как проходила неделя, возможно, ещё потребуется ей. У нее было полно D-фенилаланина*, но, проверив запасы опиатов, она огорчилась – их оказалось меньше, чем она думала, недостаточно, чтобы синтезировать новую порцию «Выживания». А у неё в заначке оставалась всего одна доза.

Она всё ещё хмурилась, оглядывая свои оскудевшие запасы, когда Кевин окликнул её снизу:
– Эй, Олеандр! Пора выдвигаться.

Когда она вышла на крыльцо, Кевин уже сидел за рулём седана, а Дэниел – на пассажирском сидении рядом с ним. Заметив, что она медлит у дверей дома, Кевин дал раздражающе длинный гудок. Она подошла к машине как можно медленнее и с недовольным видом забралась на заднее сидение. Теперь она будет вся в собачьей шерсти.

По той же узкой грунтовке они выехали за ворота и преодолели ещё две-три мили, после чего свернули на совсем уж малозаметную (всего две полосы среди травы – следы от шин) дорогу, шедшую в основном в западном направлении. По ней они проехали, по её оценке, миль шесть-семь. Первые пару миль в стороне иногда мелькал окружающий ранчо проволочный забор, но затем, по мере их движения на запад, забор пропал из виду.

– Эта земля тоже твоя?

– Да, через третьи руки. Этот участок – собственность корпорации, которая никак не связана с той, в собственности которой находится земля ранчо. Слушай, я прекрасно знаю, как это делается.

– Разумеется.

Пейзаж справа от неё начал меняться. Жёлто-белая трава резко закончилась удивительно ровной линией, за которой обнажилась красноватая почва. Они повернули на север, и она с удивлением обнаружила, что красная почва на самом деле является берегом реки, вода в которой была того же цвета, что и берег – красной**. Река текла на запад плавно, без порогов и препятствий. В самом широком месте, которое отсюда можно было рассмотреть, ширина реки составляла около сорока футов [п.п.: около 12 метров]. Она наблюдала за потоком, параллельно которому они ехали, восхищённая его появлением здесь, прямо среди сухого пастбища. При всей плавности своего течения река, казалось, текла довольно быстро.

На сей раз не было никакого забора. Ярдах в пятидесяти [п.п.: 1 ярд = 91,44 см] от дороги стоял выцветший от солнца полуразрушенный амбар. Он выглядел так, словно давно уже достиг конца своей очень длинной жизни и ждёт лишь подходящей погоды, чтобы покончить со своими страданиями. По пути сюда она видела в Арканзасе и Оклахоме сотни точно таких же амбаров.

Ни малейшего сравнения с её симпатичным коровником.

Кевин свернул в сторону амбара и ехал теперь прямо по траве – не видно было ни дороги, ни колеи.

Она ждала в машине с работающим мотором, а Кевин выскочил, отпер массивный старинный замок и распахнул двери амбара. Высокое безоблачное небо, сияние солнечного света – в царившем внутри полумраке ничего не было видно. Он быстро вернулся в машину и въехал в темноту.

На этот раз внутренности строения соответствовали его внешности. Сочившийся сквозь доски амбара тусклый свет освещал груды ржавых сельскохозяйственных орудий, почти рассыпавшийся трактор, несколько кузовов древних автомобилей да полуприкрытый брезентом большой стог пыльного сена в конце помещения. Ничего, что захотелось бы украсть или даже просто рассмотреть повнимательнее. Если кто-то потрудится сюда вломиться, то единственной ценной вещью, которую он здесь найдёт, будет тень.

Когда мотор седана смолк, она смутно расслышала шум речного потока – похоже, они находились от него не более чем в паре сотен ярдов.

– Подходящее место, – сказала она. – Я спрячу свои вещи в углу, и ты сможешь поехать обратно на этой машине.

– Замётано.

Она сложила четыре своих баула в кучу в укромном тёмном месте, в зазоре между стеной и поленницей, которую окутывала покрытая пылью паутина.

Порывшись рядом с кучей почерневшего металла – возможно, частями ещё одного трактора – Кевин вернулся с куском старого драного брезента и накрыл им её сумки.

– Мило, – одобрила она.

– Это все декорации.

– Похоже, за ремонт этого места ты ещё не брался, – прокомментировал Дэниел, положив руку на ближайший к нему автомобильный остов.

– А мне оно вроде как и таким нравится, – сказал Кевин. – Давайте проведу для вас экскурсию. На всякий случай – вдруг вам что-нибудь потребуется, пока меня не будет. Вам ничего не потребуется. Но всё же.

Она глубокомысленно кивнула.
– Тщательная подготовка – ключ к успеху. У меня это вроде мантры.

– Тогда тебе здесь понравится, – сказал Кевин.

Он подошел к останкам трактора и, наклонившись, стал крутить зажимные гайки в центральной части огромного колеса со спущенной шиной.

Обращаясь к Дэниелу, он пояснил:
– За колпаком этого колеса – клавиатура. Код – наш день рождения. Не слишком оригинально, но я хотел, чтоб тебе было легко его запомнить. Та же самая комбинация – у замка на входной двери.

Через секунду вся передняя поверхность шины откинулась наружу – она двигалась на петлях и была сделана не из резины, а из чего-то более жёсткого и лёгкого. Внутри был арсенал.

– О, да, – выдохнула она. – Бэт-пещера.

Её взгляд немедленно выхватил точно такой же «ЗИГ Зауэр», как тот, который она ненадолго стащила у Кевина. Зачем ему, собственно, два одинаковых.

Кевин кинул на неё озадаченный взгляд.
– Бэтмэн же оружием не пользуется.

– Ну и что.

Дэниел внимательно рассматривал петли потайной дверцы.
– Очень умно. Эрни делал?

– Нет, это сделал я, спасибо.

– Не знал, что ты такой мастер. И когда только время нашёл, с этим твоим свержением наркобаронов и всем остальным?

– В перерывах. Не могу сидеть без дела – схожу с ума.

Он закрыл поддельную шину, а затем указал на автомобильный остов рядом с тем местом, где чуть раньше стоял Дэниел.
– Подними крышку аккумулятора и набери тот же самый код. Тут – винтовки, а в следующем – ракетные пусковые установки и гранаты.

Дэниел рассмеялся, затем заметил выражение лица брата.
– Подожди, правда, что ли?

– Она любит тщательную подготовку; я люблю быть очень хорошо вооруженным. Ну вот, а теперь – вещь, которую я не мог спрятать так же хорошо – но это в любом случае такая штука, которая может мне понадобиться срочно.

Кевин пошёл дальше, огибая сбоку большой стог сена, и они последовали за ним. С этой стороны стога до самой земли свисал брезент. Она с уверенностью предположила, какого рода вещь он здесь скрывает; так оно и оказалось – когда он приподнял брезент, за ним открылся уютный гараж, куда был втиснут ну очень большой автомобиль. При взгляде на Кевина было очевидно, что перед ними – его радость и гордость.

– На ранчо есть пикап, который не привлекает к себе излишнего внимания, а это здесь на случай чрезвычайных ситуаций.

Дэниел издал тихий звук, похожий на икоту. Алекс взглянула на него и поняла, что он пытается сдержать смех. Она тут же догадалась, что именно его так рассмешило.

Оба они много лет имели дело с пробками в Ди-Си, хотя у него был более свежий опыт. И всегда, несмотря на перегруженность движения и на то, что размеры парковочных мест больше подходили для «Веспы»*** [п.п.: мотороллер], чем для среднего седана, находился кто-нибудь, пытающийся впихнуть рядом с вами свой гигантский эго-компенсационный**** автомобиль. Как будто кому-то в принципе нужен «Хаммер» – где угодно, не говоря уже о большом городе. С тем же успехом можно просто повесить себе на машину номерной знак с надписью «Придурок»***** и на этом успокоиться.

Когда Дэниел увидел, что её губы дрогнули, то больше не смог себя сдерживать и прыснул. Его смех был неловким, заразительным – и похрюкивающим, что было гораздо забавнее, чем вид чудовищного военного пикапа. Она тоже захихикала, удивляясь тому, что почти мгновенно потеряла способность управлять этим процессом. Она уже давно так не смеялась – успела забыть, как смех захватывает всё тело, и перестать просто невозможно.

Одной рукой Дэниел упирался в стог сена, второй, наклонившись, держался за бок, словно чувствовал там острую боль. Ничего смешнее она в жизни не видела.

– Что? – возмутился Кевин. – Что?!

Дэниел попытался было успокоиться и ответить, но все его усилия пошли насмарку, когда Алекс внезапно захихикала; он снова расхохотался, хватая воздух ртом между приступами смеха.

– Это – современная боевая десантная машина. – Обиженный Кевин повысил голос, стараясь перекричать их припадочное веселье. – У неё шины из монолитной резины и ракетонепробиваемые стёкла. Полностью бронированный корпус, который даже танк не сокрушит. Эта штука может спасти вам жизнь.

Его слова делали всё только хуже. Слезы текли по их лицам. У Алекс болели щёки и протестующе ныла разбитая губа. Дэниел, не способный распрямиться, уже икал по-настоящему.

Кевин раздраженно взмахнул руками и зашагал прочь.

Последовал новый взрыв смеха.

Наконец, через несколько минут после того, как Кевин скрылся, Алекс почувствовала, что может дышать. Смех Дэниела тоже стих, хотя он по-прежнему держался за бок. Она понимала его – у неё самой от смеха сводило живот. Странным образом обессиленная, она уселась на усыпанный сеном пол и, опустив голову между коленей, попыталась выровнять дыхание. Через мгновение она почувствовала, что Дэниел сел рядом с ней и осторожно положил руку ей на спину.

– Уф, мне это было нужно. – Он вздохнул. – А то начало казаться, что уже ничто и никогда не покажется забавным.

– Не могу припомнить, когда в последний раз так смеялась. У меня живот болит.

– У меня тоже. – И затем он снова захихикал.

– Не начинай, – взмолилась она.

– Я постараюсь, извини. Кажется, у меня лёгкая истерика.

– Ха. Может, нам надо дать друг другу пощёчину.

Он опять прыснул, и она тоже захихикала, не сдержавшись.

– Прекрати, – простонала она.

– Может, нам надо поговорить о чём-нибудь грустном? – спросил он.

– Например, о том, каково это – жить в одиночестве и страхе, ежеминутно ожидая нападения? – предложила она.

Казалось, тёмный амбар стал еще темнее, и она тут же пожалела о сказанном. Пока они смеялись, это было такое прекрасное ощущение – пусть даже смех причинял физическую боль.

– Подойдёт, – негромко сказал Дэниел. – Или о том, каково это – подвести всех тех людей, которые на тебя рассчитывали?

– Ко мне не особо относится, но это определенно очень грустная мысль. Хоть я и сомневаюсь, что в твоём случае кто-станет смотреть на дело таким образом. Вероятно, решат, что тебя убили. Все будут страшно горевать и оставлять у входа в школу цветы и свечи.

– Ты думаешь, будут?

– Конечно. Наверное, даже плюшевых мишек принесут.

– Может быть. А может быть, никто обо мне скучать не станет. Может быть, скажут: «Наконец-то мы избавились от этого шута и теперь можем нанять настоящего учителя истории. Волейбольная команда девочек наконец-то сможет чего-то добиться – он больше не будет им мешать. А знаете что? Давайте просто найдём шимпанзе, который будет делать его работу, а его зарплату будем перечислять в пенсионный фонд».

Она кивнула с притворной серьёзностью:
– Возможно, ты прав.

Он улыбнулся, затем снова стал серьёзным.
– В память о тебе кто-нибудь зажигал свечи?

– Просто не осталось никого, кому было бы до меня дело. Если бы выжил Барнеби, а не я, он, возможно, поставил бы свечку в память обо мне. Я ставила за него – несколько раз, в соборах. Я не католичка, но не смогла придумать другого места, где могла бы сделать это, не привлекая к себе внимания. Я знаю, что ему от этого ни жарко, ни холодно, но мне нужно было что-то. Какое-то завершение, траур, что там ещё, не знаю.

Пауза.
– Ты его любила?

– Да. Кроме моей работы – а ты видел, какими «тёплыми и пушистыми» вещами я там занималась – у меня был только он и больше никого.

Дэниел кивнул.
– Ну что ж, мне больше не хочется смеяться.

– Вероятно, нам нужно было сбросить напряжение. Теперь мы можем вернуться к нашей обычной депрессии.

– Очаровательный план.

– Эй вы, Мо и Кёрли [п.п.: комические персонажи из телесериала (1934-1948) и кинофильма (2012) «Три балбеса», близнецы (двое из тройняшек; третьего зовут Ларри)], – крикнул Кевин с улицы. – Готовы вернуться к работе или желаете ещё немного похихикать как школьницы?

– Ну, мы, наверное, ещё похихикаем? – крикнул Дэниел в ответ.

Она не сдержалась – фыркнула.

Дэниел нежно коснулся ладонью её разбитого рта.
– Ну всё, достаточно. Пойдём посмотрим, что там у него для нас за работа.

----------------------------------------

*Для любителей химии: D- и L-изомеры фенилаланина.

**Вот такая примерно вода в «красной» реке. Или вот другая такая же река.

***«Веспа» (итал. «vespa» – оса, шершень) – культовый итальянский мотороллер. Производятся концерном «Piaggio» с апреля 1946 года до сих пор. Является родоначальником европейской конструкторской школы мотороллеров и первым успешным скутером в мире [по материалам Википедии].

****Намёк на то, что большая (мощная, яркая, громкая и т.п.) машина – бессознательная попытка её владельца компенсировать чувство собственной неполноценности.

*****В США, доплатив при регистрации транспортного средства, можно выбрать для него номер, состоящий из любых латинских букв. Например, на [url=https://i.kinja-img.com/gawker-media/image/upload/s--pbhwqwzZ--/c_fit,fl_progressive,q_80,w_636/18rikkr9n9t04jpg.jpg]этом[/url] номере можно прочесть «задроты» («помогает» рекламная буковка «М»).
Запрещается, чтобы буквы складывались во что-то осмысленное, но несложные удаль и юмор владельцев – в том, чтобы всё-таки обдурить власти и ездить потом, светя всем такими вот номерами и гордясь собственной ловкостью. [по материалам книги «Вашу мать, сэр!»]
Опять же, таким путём свояк/земляк узнаёт свояка – см., напр., http://samsebeskazal.livejournal.com/329645.html и http://samsebeskazal.livejournal.com/280956.html.

Перевод: leverina

Редакция: helenforester

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!