На следующее утро Алекс проснулась, чувствуя себя и полной предвкушения, и очень-очень глупой.

Честно говоря, похоже было, что она не может связно додумать ни одной мысли, не прервавшись на воспоминание о какой-нибудь части лица Дэниела, об ощущениях от прикосновений его рук или его дыхания у её шеи. Разумеется, именно это и порождало чувство предвкушения.

Но было множество насущных практических вопросов, которые требовали своего рассмотрения. Вчера вечером – или, скорее, сегодня утром – к моменту, когда Дэниел в сотый раз поцеловал её на верху лестницы, пожелав доброй ночи, она была слишком вымотана, чтобы основательно продумать хоть один из них. Перед тем, как провалиться в сон, у неё едва хватило сил расставить ловушки и надеть противогаз.

Может, и хорошо, что так вышло – в тот момент она была слишком сбита с толку, чтобы в полной мере оценить, в какое безумие только что ввязалась. Даже сейчас ей было трудно сосредоточиться на чем-либо ещё, кроме мысли о том, что Дэниел, вероятно, уже где-то бодрствует. Ей не терпелось увидеть его снова. В то же время ей было немного страшно. Что, если не осталось и следа от того сумасшедшего всплеска эмоций, который вчера казался столь естественным и неодолимым? Что, если внезапно они вновь стали незнакомцами, которым нечего сказать друг другу?

Возможно, это было бы легче, чем продолжать испытывать те же эмоции.

Сегодня, завтра или, возможно, послезавтра, Кевин позвонит…

Фу-у, Кевин. Можно представить, какова будет его реакция на последние события.

Она покачала головой. Это было не важно. Потому что сегодня или завтра Кевин позвонит, и тогда она пошлёт электронное письмо, которое заставит крыс забегать. Кевин составит список имён. Он примется разделываться со своими крысами, и если она не будет действовать одновременно с ним, то её крысы затаятся, едва почуют опасность. Следовательно, ей придётся оставить Дэниела здесь и отправиться в путь, чтобы нанести свой удар возмездия, отлично зная, что есть довольно большая вероятность не вернуться назад. Как она объяснит ему это? Сколько ей тут осталось? Максимум два дня? Вот уж действительно – на редкость неподходящий момент.

Неправильно было начинать этот день с предвкушения тех часов, которые она проведёт рядом с Дэниелом. Нечестно. Он слышал план, но наверняка не задумывался на ним так глубоко, чтобы всё осознать. Слишком скоро ей придётся оставить его здесь одного. И гораздо лучше провести оставшееся им совместное время, обучая его искусству скрываться. Ещё немного потренироваться в стрельбе тоже не повредит.

По мере обдумывания сложившейся ситуации предвкушение сменялось вязким страхом. Вчера вечером она вела себя безответственно. Если бы она хоть отчасти догадывалась, чтó у Дэниела на уме, то, возможно, смогла бы всё разрулить, прежде чем оно вышло из-под контроля. Возможно, она смогла бы сохранить между ними необходимую дистанцию. Но всё это застало её совершенно врасплох.

Умение понимать нормальных людей не было её сильной стороной. Хотя, по правде говоря, тот, кто нашёл истинную Алекс привлекательной, нормальным человеком считаться никак не мог.

Услышав с улицы лай – похоже, собаки возвращались к дому – она попыталась сообразить, утро сейчас или уже день.

Захватив с собой комплект чистой одежды, она разъединила провода на двери и прокралась в ванную комнату. Она не хотела видеть Дэниела, пока не почистит зубы. Что было глупо. Нельзя было снова целоваться с ним. Никому из них это не сулило ничего хорошего.

В коридоре было темно, ванная пустовала. Дверь в комнату Дэниела была открыта, и там тоже было пусто. Она быстро умылась и постаралась не задерживаться у зеркала в сожалениях о том, что её лицо заживает слишком медленно. Губы выглядели хуже, чем вчера – снова распухли, причём лишь по её собственной вине. Суперклей, пока она спала, отвалился, и темневший в центре нижней губы рубец вроде бы обещал навсегда изменить очертания рта.

Спускаясь по ступенькам, она услышала, что внизу работает телевизор. Оказавшись в большой комнате, она увидела Дэниела, который склонился над консолью, располагавшейся под плоским телеэкраном. Входная дверь была открыта, и тёплый ветерок, задувая внутрь через противомоскитный дверной экран, шевелил завитки волос у него на затылке.

– Зачем кому-то потребовалось делать здесь пять разных разъёмов? – проворчал он себе под нос и рукой убрал упавшие на глаза волосы. – Это же DVD, а не космический корабль.

Увидев Дэниела (такого… такого же, как всегда), она замерла на месте и чуть было не развернулась кругом, чтобы в приступе трусости прокрасться обратно наверх. Как она скажет ему всё то, что должна сказать? Она оказалась не готова к тому, насколько ненавистна ей мысль о том, чтобы расстроить его.

На улице тявкнула Лола, с надеждой глядя на неё с той стороны сетчатой двери. Дэниел обернулся и при виде Алекс улыбнулся до ушей. В четыре больших шага он пересёк комнату и в избытке чувств оторвал её от пола и заключил в медвежьи объятия.

– Ты встала, – радостно сказал он. – Хочешь есть? Всё уже готово для омлета.

– Нет, – сказала она, пытаясь освободиться. В то же мгновение у неё заурчало в животе.

Он опустил её на пол и посмотрел на неё, подняв брови.

– Я хотела сказать, да, – поправилась она. – Но перед этим можем мы одну секунду поговорить? Пожалуйста.

Он вздохнул.
– Я предполагал, что ты можешь проснуться в аналитическом настроении. Всего один раз, прежде чем ты начнёшь…

Она хотела уклониться. Чувство вины было очень сильным. Но не сильнее, чем потребность ответить на его поцелуй. Она не знала, будет ли у неё ещё шанс. Поцелуй был очень осторожным, нежным и медленным. Он заметил, в каком состоянии её губы.

Когда он отстранился – он, не она; у неё, похоже, совсем не осталось воли – настала её очередь вздохнуть.

Он разомкнул объятия, но взял её за руку и повёл к дивану. Лёгкий электрический ток бежал по её руке, и она мысленно укоряла себя за глупую податливость. Ну и что с того, что это был первый раз, когда он держал её за руку? Надо было собраться.

Заметив, что Алекс приблизилась к входной двери, Лола опять с надеждой тявкнула. Алекс бросила на неё извиняющийся взгляд. Хан и Эйнштейн лежали на веранде за её спиной; Хан напоминал каменную глыбу в собачьей шкуре.

Дэниел на ходу схватил пульт от телевизора, выключил звук и бросил пульт на пол. Он усадил её на диван и сам сел рядом, продолжая держать её за руку и улыбаться.

– Дай угадаю. Ты думаешь, что с нашей стороны это неблагоразумно, – сказал он.

– Ну… да.

– Поскольку, учитывая начало наших отношений, невозможно представить, что они могут сложиться удачно. Готов признать, что сходства с какой-нибудь сценой очаровательного знакомства героев в голливудской романтической комедии и правда мало.

– Дело не в этом. – Она опустила взгляд на его руку, не в силах сосредоточиться ни на чём ином.

Может быть, она ошибалась. Может быть, вся схема того, как расквитаться с их преследователями, была непродуманной. Она может снова пуститься в бега. Вернуть себе деньги, которые потеряла. Поехать в Чикаго, договориться с Джоуи Джанкарди, снова стать врачом мафии. Возможно, с учётом всего, что она теперь знает о плане своего устранения, мафия действительно могла бы предложить ей некоторую защиту.

Или она могла бы просто стоять за стойкой небольшой провинциальной закусочной и жить без таких излишеств, как триптамины, опиаты и смертельные ловушки. Кто знает, как долго ей прослужат те поддельные документы, которые у неё уже есть, если она будет жить, не высовываясь?

– Алекс? – окликнул он её.

– Я просто думаю о будущем.

– О нашей совместимости в долгосрочной перспективе? – предположил он.

– Нет, не в долгосрочной. Я думала о том, что случится сегодня вечером. Или завтра. – Она наконец посмотрела на него. В его нежных серо-зёленых глазах была лишь лёгкая озадаченность, не тревога. Пока что.

– Скоро позвонит твой брат.

Он скорчил мину.

– Ух ты. Я не думал об этом. – Он пожал плечами. – Наверное, лучше упомянуть об этом по телефону, как бы случайно, между делом: «Кстати, Кев, я влюбился в Алекс», – чем при личной встрече, верно?

Она совсем не одобрила трепета, охватившего её тело вслед за его шутливым предложением. Этим словом не принято разбрасываться. Ему не следовало его использовать. И тем не менее – она затрепетала.

– Не это меня тревожит. Ты же помнишь, каков план.

– Как только Кевин будет готов, мы посылаем электронное письмо. Он наблюдает, кто на него отреагирует. После этого мы встречаемся с ним и… – Он затих, на лбу внезапно прорезались морщины. – После этого вы оба идёте и – как вы там сказали? – устраняете их, верно? Это ведь будет очень опасно? А нельзя ли просто дать Кевину возможность сделать это одному? Мне кажется, он вряд ли будет против. У меня сложилось впечатление, что ему нравится его работа.

– Мы с ним так не договаривались. И, Дэниел…

– Что? – Его голос стал жёстче, в нём появилось беспокойство. Он начинал понимать.

– Ни Кевин, ни я не сможем… ну, в общем, действовать наилучшим образом, если рычаг, который плохие парни могут использовать против нас, будет находиться в том же месте, где и они.

Она почти физически ощутила, как её слова упали, будто тяжёлые камни, в повисшей вслед за этим тишине.

Какое-то время он смотрел на неё, не мигая. Она ждала.

– Ты шутишь? – наконец спросил он. Его голос был чуть громче шёпота. – Ты думаешь, что я на самом деле позволю тебе оставить меня здесь – сидеть сложа руки, пока ты будешь рисковать жизнью?

– Нет. И да.

– Алекс…

– Я знаю, как о себе позаботиться.

– Я это знаю, но… я просто не могу этого постичь. Как я это вынесу? Дожидаться здесь, ничего не зная? Алекс, я серьёзно!

В конце фразы в его голосе прорезалось нетерпение – она не смотрела на него; она уставилась прямо перед собой, на телеэкран.

– Алекс?

– Включи звук. Сейчас же.

Он бросил взгляд на экран, замер на мгновение, затем вскочил и кинулся к лежавшему на полу пульту. Он нажал несколько неверных кнопок, прежде чем в стереодинамиках загремел голос диктора.

– …пропавший с прошлого четверга, когда, как считает полиция, был похищен из средней школы, в которой преподаёт. За информацию, которая поможет его найти, предлагается солидное вознаграждение. Если вы видели этого человека, пожалуйста, позвоните по номеру, указанному ниже.

На огромном экране лицо Дэниела вышло в четыре раза больше натуральной величины. Не официальная фотография из школьного ежегодника, а снимок, сделанный где-то на улице, в солнечный день: спутанные, влажные от пота волосы, широкая улыбка, руки лежат на плечах двух людей – оба ниже его ростом, лиц не видно, они вырезаны. Это была очень удачная фотография, располагающая к себе и привлекательная; он выглядел как человек, которому хочется помочь. Внизу экрана горел ярко-красными цифрами номер, начинающийся с «800».

Затем картинка исчезла, и на экране возникли ведущие новостей – красиво стареющий диктор и бойкая белокурая дикторша намного моложе его.

– Как это ужасно, Брайан. Давайте надеяться, что он скоро вернётся к родным. А сейчас узнаем о погоде у Марселин. Что нас ждёт на этой неделе, Марси? [п.п.: у них сегодня понедельник (просто напоминаю )) )]

На экране на фоне электронной карты всей страны появилась знойная брюнетка.

– Это общенациональные новости, – прошептала Алекс. Её ум уже начал просчитывать варианты.

Дэниел выключил звук.

– Должно быть, из школы сообщили в полицию, – сказал он.

Она лишь молча посмотрела на него.

– Что?

– Дэниел, знаешь, сколько людей пропадает каждый день?

– О… ты имеешь в виду, что не всегда их фото оказываются в общенациональных новостях?

– В особенности если это взрослые люди, пропавшие всего пару дней назад. – Она встала и принялась шагать взад-вперёд по комнате. – Они пытаются тебя выкурить. Что это значит? Чего они добиваются? Думают, что Кевин меня убил? Или что я выяснила правду и вместе с тобой смотала удочки? С чего им думать, что я потащу тебя за собой? Это должно быть из-за Кевина. Ведь это и его лицо тоже. Должно быть, они думают, что я проиграла. Верно? Для ЦРУ договориться с программой новостей легче, чем для моего департамента. Разумеется, если они работают вместе…

– Кевин это увидит? – заволновался Дэниел. – Он же сейчас прямо там, в Ди-Си.

– Кевин, где бы он ни был, не показывает своего лица.

Она ещё какое-то время походила по комнате, затем снова села рядом с Дэниелом, поджала под себя ноги и взяла его за руку.

– Дэниел, с кем ты вчера разговаривал?

Он покраснел.
– Я говорил тебе. Ни с кем, кроме людей за прилавком.

– Я знаю, но кто это был? Мужчины, женщины, старые, молодые?

– М-м, кассир в продуктовом магазине был мужчина, немолодой – лет пятьдесят, латиноамериканец.

– Народу в магазине много было?

– Немного. Кассир был всего один. За мной в очереди стояли трое.

– Это хорошо.

– Магазин «Всё за доллар» небольшой. Я там был единственным покупателем. Но женщина за прилавком смотрела по телевизору викторину. Меня она особо не разглядывала.

– Какого возраста?

– Ещё старше, чем тот, первый. Волосы совсем седые. Почему ты спрашиваешь про возраст? Пожилые люди чаще смотрят новости?

Она пожала плечами.
– Возможно. Третий?

– Вчерашняя выпускница, наверное. Помню, я подумал, разве уроки в школе уже закончились, и только потом понял, что она здесь работает.

Она ощутила внезапную тяжесть в желудке.
– Совсем молоденькая? И дружелюбная, очень дружелюбная. – Это был не вопрос.

– Да. Как ты узнала?

Она вздохнула.
– Дэниел, ты привлекательный мужчина.

– Обыкновенный, в лучшем случае. И лет на десять старше парня, который полагается девочке этого возраста, – возразил он.

– Достаточно взрослый, чтобы вызвать к себе интерес. Слушай, это не имеет значения. Сделаем то немногое, что в наших силах. С этого момента ты перестаёшь бриться, и мы не просто сидим тихо-тихо – мы буквально ложимся пластом. Больше мы сделать ничего не можем, разве что надеяться, что эта девочка не смотрит новости. И что они не запустят эту информацию ни в какие социальные сети и любые другие места в интернете, где сейчас сидит молодёжь.

– А они могут?

– Если догадаются. Сейчас они действуют наобум, палят в белый свет как в копеечку*.

Он закрыл лицо рукой.
– Мне так жаль.

– Да всё нормально. В этом маленьком приключении мы все допустили ошибки.

– Ты – нет. Ты говоришь так, чтобы меня утешить.

– В последние пару недель я совершила несколько больших ошибок.

Он посмотрел на неё недоверчиво.

– Во-первых, я не проигнорировала е-мейл Карстона. Во-вторых, попалась в его ловушку. В-третьих, не заметила на тебе маячок. В-четвёртых, не защитила крышу коровника. А затем Кевин сделал ошибку, сняв противогаз… похоже, это единственное, в чём я могу его упрекнуть, за исключением отсутствия транспорта, чтобы уехать. Вот чёрт, похоже, этот раунд выиграл он.

– Вообще-то, он сделал ещё какую-то ошибку в самом начале, из-за которой в ЦРУ не поверили в его смерть.

– Верно замечено. Спасибо.

– Но есть ещё Эрни, – сказал он печально. – Вот кто не потерял ни одного очка.

– Ты тоже ненавидишь этих несносных перфекционистов?

Дэниел рассмеялся.
– Терпеть их не могу. – Его лицо снова стало невесёлым. – Но я не думаю, что ты совершила так уж много ошибок. То есть, конечно, если говорить о том, чтó лучше для тебя, то да. Но если говорить обо мне… в общем, я рад, что ты попалась в ловушку.

Она бросила на него сардонический взгляд.
– Это уже перебор с романтизмом, ты не считаешь? – Хотела бы она иметь возможность стереть все воспоминания об их первой ночи вместе – вырезать скальпелем, если потребуется. Чтобы эти картины не стояли у неё перед глазами так ясно и чётко – натянувшиеся на шее жилы, заглушаемые кляпом крики. Она вздрогнула, подумав о том, сколько же времени должно пройти, прежде чем они поблекнут.

– Я серьёзно. Если бы не ты, за мной прислали бы кого-то другого. И если бы тот другой, кто бы он ни был, одолел Кевина, то я тоже давно был бы мёртв, верно?

Она взглянула в его честные глаза и снова вздрогнула.
– Ты прав.

Какое-то время он тоже смотрел на неё, затем вздохнул.
– Так что же нам теперь делать?

Алекс нахмурилась.
– Ну, вариантов у нас немного. Моё лицо по-прежнему не готово к появлению на публике. Но сейчас оно предпочтительнее твоего. Так что мы можем или остаться здесь и сидеть тихо-тихо, или отправиться на север. Там у меня есть место. Не такое крутое как это и не настолько хорошо защищённое. Бэт-пещеры у меня нет, – добавила она с неприкрытой завистью.

– Значит, ты считаешь, что здесь безопаснее?

– Возможно. Зависит от обстоятельств. Прежде чем принимать решение, я хочу послушать, что Эрни думает об этом городке. И мнение Кевина тоже узнать не помешает. Надеюсь, он скоро позвонит. Планы немного изменились. Пожалуй, его желание сбудется. Пускай объявляет себя победителем.

*** *** ***

----------------------------------------

*…в белый свет как в копеечку. – Алекс вряд ли знает, что такое копеечка (даже мы начинаем это забывать). В оригинале звучит идиома «пасуют Пресвятой Деве Марии» – в американском футболе так называют почти безнадёжный, «на авось», бросок издали в направлении ворот противника, когда время игры на исходе: может, вратарь случайно отвлёкся, а я попаду в ворота, может, товарищ по команде появится там откуда ни возьмись, примет мяч и забьёт…