Она выудила из повреждённой мочки левого уха остатки серёжки – крючок да несколько крошечных кусочков тонкого стекла, застрявших в изгибе тонкой проволоки – а затем вынула и вторую. Она убрала их в карман на бронежилете. Было бы неблагоразумно оставлять такие улики. Даже такая мелочь могла выдать её врагам, дать им повод думать, что она жива.

На первом этаже она помедлила секунду – бросила один короткий взгляд на Эрни. Он лежал на полу лицом вниз. Она могла видеть лишь то, что осталось от его затылка. Было очевидно, что он не страдал. Слабое утешение.

Она планировала перед тем, как покинуть дом, собрать улики, но теперь сомневалась, что у неё есть на это время. Собаки молчали – значило ли это, что всё в порядке?

Вообще-то, после града выстрелов наверху вряд ли кто-нибудь снаружи ещё не догадался о том, что она в доме. Она украдкой подошла к двери и присела около неё на корточки, держась ниже, чем, по её представлениям, направил бы оружие тот, кто задумал палить сквозь стену. Она протянула руку и осторожно приоткрыла дверь. В неё никто не выстрелил.

– Дэниел! – громко позвала она.

– Алекс! – отозвался он. Его голос был полон того же облегчения, которое внезапно ощутила она.

– Ты в порядке? – уточнила она.

– Да. А ты?

– Я выхожу. Не стреляй.

Она вышла на крыльцо, на всякий случай подняв руки над головой. Эйнштейн, сидевший рядом с Лолой, тут же вскочил и подбежал к ней.

Она опустила руки и побежала к «Хамви». Машину освещал лишь свет, лившийся из двери и окон, но ей показалось, что «Хамви», которым они только что намеренно протаранили внедорожник, ничуть не пострадал от этого столкновения.

Дэниел соскользнул с переднего сиденья.

– Что за выстрел? – спросила она, понизив голос, когда подошла. Собаки, окружавшие «Хамви», выглядели достаточно спокойными, но…

– Последний из них. Должно быть, вскарабкался по стене дома, убегая от собак. Пытался перебраться оттуда на крышу веранды.

Дэниел указал винтовкой на тёмную массу, рухнувшую на гравий рядом с восточным углом дома. Она сдвинула противогаз на лоб, осторожно приподняв ремни над левым ухом, чтобы его не задеть. Она свернула в сторону, чтобы взглянуть на упавшего. Эйнштейн следовал за ней тенью. Неподалёку расхаживала крупная немецкая овчарка обычного окраса; казалось, тело её не интересует.

Эйнштейн внезапно рванул вперёд и обогнал Алекс. Пока она осторожно двигалась вслед за ним, он обнюхал тело, после чего обернулся к ней и завилял хвостом.

– Ну что там, порядок? – пробормотала она.

Он продолжал вилять хвостом.

Она склонилась над телом, чтобы получше его рассмотреть. Вскоре она увидела всё, что нужно. Впечатлённая, она развернулась и пошла обратно к «Хамви». Дэниел стоял у открытой водительской дверцы; судя по его виду, он не знал, что делать. Он по-прежнему не выказывал ни малейших признаков шока.

– Славный выстрел, – сказала она. Одна пуля, точно между глаз, точнее не бывает.

– Я был не очень далеко.

Он сделал шаг навстречу, преодолевая расстояние между ними, и его руки в перчатках крепко обняли её за плечи. Затем он ахнул и развернулся, повернув и её тоже – так, чтобы свет на неё падал не сзади.

– Много тут твоей крови?

– Нет, немного, – сказала она. – Я в норме.

– А ухо-то!

– Да уж, как будто недостаточно было проблем… С ниткой и иголкой управляться умеешь?

Его голова дернулась назад от изумления.
– Что?

– Это не сложно. Объясню по ходу дела.

– Э-э-э…

– Сначала другое. – Она вывернулась из его рук и побежала обратно. Взбежала по ступенькам на крыльцо. Лола, всё так же свернувшись, лежала на прежнем месте. Увидев Алекс, она подняла голову и тихо стукнула по полу хвостом.

– Ну-ка, Лола, хорошая девочка. Дай мне тебя осмотреть.

Алекс уселась перед ней по-турецки и, поглаживая бок Лолы одной рукой, другой принялась искать рану.

– Как она? – тихо спросил Дэниел. Он стоял с другой стороны перил, опираясь локтями о край пола веранды. Казалось, ему не хотелось подходить к дому ближе. Она его не винила. Когда Алекс стала ощупывать лапы Лолы, та заскулила.

– Было кровотечение. Судя по всему, пуля прошла навылет через заднюю левую лапу. Не могу сказать, задета ли кость, но внутри пули точно нет. Ей повезло.

Просунув руку сквозь перила, он потрепал Лолу по носу.
– Ах ты, бедняжка.

– Сзади в «Хамви» наверняка полный бардак. Пойду раскопаю там аптечку первой помощи. Побудешь с ней, чтобы она не волновалась, ладно?

– Конечно.

Эйнштейн сопровождал Алекс к машине, так же, как до этого – к крыльцу. Её удивило то чувство безопасности, которое, несмотря на всю очевидность обратного, поддерживал в ней этот молчаливый эскорт.

Она открыла заднюю дверцу «Хамви», и нетерпеливый Хан, напрыгнув, сбил бы её с ног, если б она не успела вовремя увернуться. Наверное, решила она, ему в багажнике было слишком тесно, хотя ей там, когда она забралась внутрь, места было предостаточно.

Оружие и боеприпасы были беспорядочно рассыпаны, выпавшие пули катались по полу под её коленями. Наводить порядок времени не было. Её разговор с Гектором прервался, и остался незаданным один последний – жизненно важный – вопрос: Что происходит, когда работа сделана? Кто и когда ждёт звонка? Был ведь ещё и третий адрес. Если, конечно, Гектор не сделал звонок между первым и вторым.

Позвонил ли он своему начальнику, сказал ли ему, по какому адресу побывал и куда направляется дальше? Ждёт ли начальник ещё одного звонка? Поймёт ли, что звонка нет слишком долго?

Она нашла ту сумку, в которой лежала её аптечка первой помощи. Всё, что она могла сейчас сделать, это двигаться быстро и принимать верные решения. Единственная проблема состояла в том, что она так до сих пор и не знала, какие же именно решения – верные.

– Ну вот, – тяжело выдохнула она, когда вместе с Эйнштейном вернулась к Лоле.

Она опустилась на колени у ног Лолы и тут же поняла, что ей не хватает света, чтобы видеть, что она делает.

– Мне нужно, чтобы ты подогнал «Хамви» поближе к дому и посветил мне, – сказала она.

Сопровождаемый массивной неуклюжей тенью (Хан оставался на боевом посту), Дэниел кинулся прочь от крыльца. Интересно, подумала она, каким образом Эйнштейн с Ханом договорились о том, что поменяются опекаемыми. Она сняла свои боевые перчатки и надела новую пару латексных взамен прежних окровавленных. Когда она делала Лоле укол слабого успокоительного, в просветы перил ударил яркий свет фар «Хамви». Она переместилась так, чтобы огни не светили ей в лицо и освещали рану. Судя по всему, ранение было сквозным, а раневой канал – чистым. Она дождалась, пока глаза собаки закроются, и начала обрабатывать рану. Лола несколько раз дёрнула лапой, но не подала гóлоса. Антисептик, затем мазь, затем бинт, затем шина и снова бинт. Должно зажить хорошо, если получится не давать Лоле тревожить рану.

Она шумно выдохнула. Что же им делать со всеми этими собаками?

– Дальше что? – спросил Дэниел, когда она закончила. Он стоял у крыльца с винтовкой в руках, внимательно осматривая окружавшие их тёмные равнины.

– Сможешь наложить пару швов мне на ухо, пока у меня всё, что нужно, под рукой?

Он смешался.
– Я же не смогу сделать всё правильно.

– Да это легко, – заверила она его. – Пуговицу когда-нибудь пришивал?

– Не к человеческой плоти, – пробормотал он, но при этом закинул винтовку за плечо и поднялся на крыльцо.

Достав из аптечки спички, она зажгла одну и простерилизовала в её пламени иглу – лучшее, что она могла сделать при сложившихся обстоятельствах, пусть и не в соответствии с высшими медицинскими стандартами. Быстро помахав иглой в воздухе, чтобы та остыла, она вдела в ушко нитку и завязала на одном из концов узелок.

Она протянула ему иглу и чистую пару перчаток. Он надел перчатки, затем медленно потянулся за иглой. Казалось, он не хотел к ней прикасаться. Она откинула голову назад, полила рану антисептиком и подождала, пока жгучий жар не прокатится по всей длине разреза, до самого уха. Затем повернулась к Дэниелу скулой, стараясь, чтобы та попала под самый яркий луч света.

– Вероятно, нужно всего три небольших стежка. Втыкай иглу сзади и продевай насквозь.

– Как насчёт местной анестезии?

– Болеутоляющих в моём организме и так хватает, – соврала она. Глубокая рана на челюсти горела огнём, словно только что выжженное клеймо. Но «Выживание» у неё закончилось, а что-нибудь другое могло вывести её из строя, по крайней мере, частично. Это была всего лишь боль – не вопрос жизни и смерти.

Встав около неё на колени, он нежно приподнял пальцами её подбородок.

– Совсем рядом с сонной артерией! – ужаснулся он.

– Да, парень знал своё дело.

Ей не видно было его лица, поэтому она не смогла определить, что означал этот небольшой перебой в его дыхании.

– Давай, Дэниел. Нам нужно торопиться.

Он поглубже вдохнул, и она почувствовала, как игла проколола мочку уха. Сконцентрировавшись, она подавила реакцию на боль – лицо не дрогнуло, руки не сжались в кулаки; всё своё напряжение она умело направила в одно место – напрягла мышцы брюшной полости.

– Хорошо, – сказала она, как только почувствовала, что может говорить ровным тоном. – У тебя отлично получается. Теперь просто сложи части вместе и сшей.

В то время как она говорила, его пальцы быстро делали свою работу. В оторванной части мочки уха она не чувствовала уколов иглы, так что больно было, лишь когда он прокалывал верхнюю часть. Всего три раза чуть-чуть потерпеть. После первого было уже не так трудно.

– Мне тут… узел завязать, или как? – спросил он.

– Да, на обратной стороне, пожалуйста.

Она почувствовала, как стягиваются под его пальцами нити.

– Готово.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка отозвалась болью в рассечённой челюсти.
– Спасибо тебе. Самой-то мне пришлось бы изрядно потрудиться.

Он коснулся её щеки.
– Давай наложу тебе повязку.

Она не двигалась, пока он смазывал рану мазью и пластырем прикреплял к её щеке полосу марли. Ухо он также обернул марлей, которую закрепил пластырем.

– Наверное, сначала очистить надо было, – пробормотал он.

– Пока сойдёт. Давай отнесём Лолу в «Хамви».

– Я возьму её.

Дэниел осторожно поднял спящую Лолу на руки. Её длинные передние лапы и уши свисали и при каждом его шаге болтались из стороны в сторону. Алекс почувствовала, что вот-вот совсем не к месту начнёт смеяться, и заставила себя быть серьёзной. На истерики не было времени. Дэниел уложил Лолу на свободное пространство за пассажирским креслом. В «Хамви» было только два передних сиденья, остальные Кевин убрал – видимо, оставляя место для грузов.

– Теперь что? – спросил Дэниел. Он вернулся к крыльцу, где она так и осталась сидеть. Вероятно, он гадал, почему она бездельничает. Он не знал, что она занималась прокрастинацией.

Она глубоко вздохнула и расправила плечи.
– Дай мне телефон. Пришло время для разговора с твоим братом.

– Нам ведь нужно ехать?

– Есть ещё одна вещь, которую мне нужно сделать, но сначала я хочу поговорить с ним.

– Что за вещь?

– Вообще-то нам нужно сжечь дом.

Он уставился на неё, выпучив глаза. Затем медленно вынул из кармана бронежилета телефон.

– Этот звонок должен сделать я, – сказал он.

– Меня он уже ненавидит, – возразила она.

– Но это моя вина.

– Не ты нанял команду убийц.

Он покачал головой и нажал кнопку включения телефона.

– Как знаешь, – пробормотала она.

Снова запаковывая аптечку первой помощи, она краем глаза наблюдала за Дэниелом. Он нашёл тот единственный номер, с которого звонили, но прежде чем успел нажать «вызов», телефон зазвонил сам.

Дэниел глубоко вдохнул, точно так же, как раньше, перед тем, как делать первый стежок через её ухо. Наверное, этот разговор будет для него задачкой посложнее той.

Он нажал «ответ». Кевин заорал – так громко, что сначала ей показалось, будто включён режим громкой связи.

– А НУ, НЕ СМЕЙ ВЕШАТЬ ТРУБКУ, ТЫ…

– Кев, это я. Кев! Это Дэнни!

– КАКОГО ЧЁРТА ТВОРИТСЯ?

– Это я виноват, Кев. Повёл себя как идиот. Я всё испортил. Мне так жаль!

– ДА ЧТО ТЫ ТАМ БОРМОЧЕШЬ?

– Эрни мёртв, Кев. Мне так жаль. И несколько собак тоже. Не знаю точно, сколько. Это только моя вина. У меня нет слов, что сказать тебе, как…

– ДАЙ ЯДОВИТОЙ ДАМОЧКЕ ТРУБКУ!

– Это всё я, Кев. Я дал маху…

Кевин снова перебил его, но теперь его голос звучал спокойнее:
– На это нет времени, Дэнни. Дай ей телефон. Мне нужен кто-то, способный рассуждать здраво.

Она встала и забрала у него телефон. Дэниел с тревогой наблюдал за тем, как она держит его на расстоянии нескольких дюймов от уха.

– Вы в безопасности? – спросил Кевин.

Изумлённая его деловым и бесстрастным тоном, она ответила так же:
– В настоящий момент да, но нам надо уходить отсюда.

– Дом сожгли?

– Я как раз собиралась.

– Керосин в кладовке под лестницей.

– Спасибо.

– Позвони мне, когда будете в дороге.

Он отключился.

Ну что ж, это прошло лучше, чем она надеялась. Она вернула телефон Дэниелу, который выглядел изумлённым и ничего не понимающим. Газ в доме давно рассеялся, поэтому она не стала снова надевать противогаз. Дэниел последовал за ней внутрь, но Эйнштейну она велела сторожить у дверей.

– Возьми себе одежду в комнате Кевина, – проинструктировала она Дэниела. Можно было бы отправить его наверх за комплектом, который Кевин одолжил ему ранее, но это отняло бы больше времени, и она не знала, как он отреагирует на тела. Она же видела, как его взгляд метнулся к дивану, загораживавшему тело Эрни, а затем обратно к ней. Им обоим необходимо было сохранять самообладание. Их ещё ждала впереди долгая ночь, если они планировали дожить до завтра. – Бери столько, чтобы хватило на несколько дней. Потом – в кухню; возьми чего-нибудь нескоропортящегося. И воду – всю, какая есть.

Он кивнул и направился по коридору к комнате Кевина. Она бросилась вверх по лестнице.

– Тебе это оружие нужно? – крикнул он ей вслед.

Она осторожно обошла тела, чтобы не поскользнуться в крови.
– Нет, из него были убиты люди. Не хочу быть ни с чем связанной, если нас поймают. Оружие Кевина будет чистым.

В своей комнатке она сняла забрызганную кровью одежду и надела чистые джинсы и футболку. Сложила спальный мешок, завернув в него остальную одежду, затем свободной рукой подхватила свой лабораторный набор, пинком ноги вышвырнула в коридор окровавленную одежду и поспешила назад, вниз по лестнице и на улицу к машине, со своей неудобной ношей. Пока Дэниел доставал еду в кухне, она нашла керосин – три составленные в ряд канистры, по пять галлонов [п.п.: двадцатилитровые; оцените размер, прикиньте вес, соотнесите с ростом Алекс)] каждая. Возможно, Кевин предназначал их просто для освещения дома. Она порадовалась, что Кевин был таким подготовленным и практичным. Это означало, что от него – при условии, что Дэниел в безопасности – можно ждать реакции скорее прагматичной, чем агрессивной. Надо надеяться.

Она начала с верхнего этажа, как следует облив керосином свою одежду и тела. С деревянными полами такая тщательность не требовалась. Плеснув на плинтусы во всех трёх комнатах, она стащила оставшийся керосин вниз по лестнице. Из второй канистры она быстро полила первый этаж. Сейчас она впервые увидела другие спальни. Обе были просторными, в каждой имелась роскошная ванная комната. Она порадовалась тому, что Эрни здесь жилось комфортно, и пожалела, что не смогла сделать ничего, чтобы всё так и продолжалось. Но даже если бы они с Дэниелом покинули дом в тот же день, когда сюжет о без вести пропавшем учителе показали в новостях, для Эрни всё закончилось бы точно так же. Эта мысль угнетала.

В постройке, где жили собаки, остались отпечатки пальцев Дэниела, но шансов, что коллега Карстона из ЦРУ поверит, будто Дэниел – или Кевин – мёртв, всё равно не было, так что это не имело особого значения. Они узнают, что Дэниел в бегах. Она не хотела подвергать опасности животных – поджигать надворную постройку, не окружённую, в отличие от дома, широкой полосой гравия, которая, надо надеяться, предотвратит распространение огня. Несомненно, Кевин насыпал у дома гравий именно с этой целью.

Дэниел ждал её около «Хамви».

– Сдай назад, – сказала она, указывая на «Хамви». – И собак, если сможешь, отгони подальше.

Он взялся за дело. Она достала из аптечки первой помощи коробку спичек и щедро полила керосином центральную часть ведущих на крыльцо ступенек, так что след было легко поджечь и уйти, пока пламя не успело как следует разгореться. Когда она оглянулась, то увидела, что собаки, повинуясь инстинкту, отступают от огня. Вот и хорошо.

Открыв водительскую дверцу, Алекс кликнула Эйнштейна. Тот в один прыжок перемахнул через кресло и улёгся рядом с Лолой – уши торчком, язык наружу; он по-прежнему казался полным сил и желания работать; Алекс позавидовала его энергичности и оптимизму.

Проходя сквозь толпу оставшихся в живых псов, Дэниел настойчивым тоном говорил каждому: «Вольно». Она надеялась, что это поможет, когда начнут подъезжать пожарные машины. Все соседи жили слишком далеко, чтобы расслышать перестрелку, но оранжевое зарево в чёрном ночном небе – другое дело. Сейчас им нужно было бежать. Она не могла придумать больше ничего, что она может сделать для собак, и это казалось ей неправильным – ведь эти животные спасли им с Дэниелом жизнь.

За спиной у Алекс, совсем рядом с её головой, испугав её, кто-то заурчал. Она развернулась – прямо перед ней была морда Хана. Он смотрел на неё с выражением, похожим на нетерпение, будто ждал, что она отойдёт. Его нос указывал ей через плечо, на Эйнштейна.

– О, – сказала она, когда поняла, что он пытается попасть в машину. – Извини, Хан, мне нужно, чтоб ты остался.

Никогда в жизни она не видела, чтобы у животного был такой обиженный вид. Он не шевелился, лишь смотрел ей в лицо – будто требовал объяснений. Когда она внезапно, обняв за шею, уткнулась лицом ему в плечо, то сама удивилась, наверное, даже больше, чем он.

– Прости, великан, – прошептала она в его шкуру. – Как бы я хотела взять тебя с собой. Я перед тобой в огромном долгу. Позаботься об остальных вместо меня. Остаёшься тут за главного, ладно?

Ослабив объятия, она потрепала его по толстой шее. Казалось, он чуть смягчился и неохотно сделал шаг назад.

– Вольно, – ещё раз потрепав его, тихо сказала она и развернулась к «Хамви». Дэниел уже сидел на пассажирском сидении, пристегнувшись.

– Ты в порядке? – тихо спросил он, когда она забралась в машину. Очевидно было, что он имеет в виду не телесные повреждения.

– Не очень. – Она коротко рассмеялась, и в смехе, несмотря на все её старания, проскользнул истерический оттенок. Машина тронулась, отъехала от дома – а Хан так и остался стоять, глядя ей вслед.

Как только они выехали за ворота, она надела очки ночного видения и выключила фары. Ехать на «Хамви» прямиком через равнину было безопаснее, чем по единственной ведущей к ранчо дороге. В конце концов они выехали на какую-то другую дорогу, которая даже имела твёрдое покрытие. Свернув по ней на северо-запад, она сняла очки и включила фары. Она не знала пункта назначения – только расстояние. Нужно было оказаться как можно дальше от ранчо Кевина прежде, чем взойдёт солнце.

Перевод: leverina

Редакция: helenforester

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!