Она медленно возвращалась в сознание, постепенно выныривая в реальность сквозь различные слои сна. Ей было спокойно, комфортно; она просыпалась не по тревоге, и ещё до того, как полностью пришла в себя, ощутила рядом с собой тёплое тело Дэниела. Какое-то тихое бренчание рядом привлекло её внимание, но, не успев испугаться, она почувствовала, как всё её тело нежно овевает лёгкий ветерок от работающего вентилятора. Она открыла глаза.

Свет был по-прежнему тусклым, но другого оттенка, чем тот, каким был, когда она отключилась. Он просачивался по краям плотных занавесок с цветочным рисунком, закрывавших большое окно на противоположной стене. Был ранний вечер, не такой жаркий как вчера. Должно быть, она потела, пока спала, но сейчас пот уже высох, плёнкой стянув кожу на лице.

Стены комнаты были из точно таких же длинных красных брёвен, что и наружные. Из-за её спины тоже падал свет. Она перевернулась и увидела там мансардное окно, а под ним – туалетный столик со встроенной раковиной, около которой лежали её рюкзак, противогаз и аптечка первой помощи.

Дэниел, может, и не был прирождённым беглецом, но она никогда не встречала человека более внимательного и заботливого.

Она на цыпочках выбралась в коридор и провела небольшую разведку в остальной части домика, которая была небольшой – всего лишь кухня с примыкающим к ней столовым уголком, гостиная с множеством окон, открытый верхний этаж, ещё одна небольшая спальня и ванная, в которую вела дверь из коридора. Ванной она воспользовалась, чтобы принять быстрый, крайне необходимый ей душ. В небольшой голубой кабинке, совмещавшей душ и ванну, нашлись шампунь и кондиционер, но не мыло, поэтому она помылась шампунем. Отсутствие мыла её обрадовало. Точно так же она порадовалась пустоте в холодильнике и толстому слой пыли на всех поверхностях – значит, в помещениях довольно давно никто не бывал.

Быстро приклеив на лицо новые повязки и осмотрев ладони (которые выглядели намного лучше, чем она ожидала), она выглянула наружу через длинные окна около входной двери, чтобы проверить собак. Те с довольным видом дремали на крыльце. Она начинала привыкать к тому, как удобно иметь систему раннего оповещения.

Она немного проголодалась, но готовить что-то прямо сейчас было лень. Она помнила, каково ей было проснуться вчера в одиночестве, и не хотела, чтобы Дэниел пережил такую же панику. В принципе, сонливости она больше не ощущала, но усталость не прошла, и кровать манила по-прежнему. Вероятно, это было избегание: пока глаза закрыты и голова покоится на подушке, можно не приступать к планированию дальнейших действий.

Она вернулась в постель, прижалась к Дэниелу, положив голову ему на грудь, и позволила себе расслабиться. Ничего не требовалось делать немедленно. Двадцать минут – или даже час – бездумного отдыха будут не слишком большой наглостью с её стороны. Она довезла их сюда живыми; она это заслужила.

К сожалению, «бездумный» легче было сказать, чем сделать. В какой-то момент она поняла, что сосредоточенно обдумывает свое обещание Дэниелу не оставлять его. С одной стороны, она знала, что никогда не будет спокойна за его безопасность, пока он находится вдали от неё. Даже если б она могла оставить ему запас еды на год; даже если б она могла быть уверена, что в дом не вернутся хозяева; даже если б она могла опутать это место ловушками, способными уничтожить любого злоумышленника; и даже будь у неё возможность запереть Дэниела внутри как в тюрьме, чтобы он не мог выбраться и найти проблемы на свою голову – она не была бы полностью удовлетворена. Потому что «а что, если»? Один раз они уже нашли его; к этому месту она тоже оставила след, хоть и слабый. Она могла отправить его на север в свой съёмный домик, но ведь департамент связался с ней, когда она жила в нём. Вряд ли они узнали её адрес, но что, если? Пока Дэниел был рядом, она могла сделать что-то, необходимое для его защиты – то, до чего он не додумается сам. Она увидит те ловушки, которых не заметит он.

С другой стороны, возможно, в ней всего лишь говорили её собственные желания? Она хотела быть с Дэниелом, и её разум выдумывал доказательства того, что это необходимо? Искажал логику, подгоняя реальность под её желания? Как она могла быть уверена? Когда раньше она говорила ему, что отправляться на дело, имея рядом с собой человека, который является твоим уязвимым местом – плохая идея, она знала: то была здравая логика. Разумеется, если до него доберутся, когда она будет далеко, расстояние нисколько не уменьшит власти, которую они над ней таким способом получат.

Она вздохнула. Как тут сохранишь ясность видения? Её чувства превращали всю эту ситуацию в запутанный Гордиев узел.

Дэниел перевернулся во сне и закинул на неё свою руку. Она знала, чтó он скажет о её дилемме; знала и то, что его точка зрения не поможет ей яснее видеть проблему.

Он вздохнул и зашевелился. Провёл пальцами по её позвоночнику – сверху вниз, а затем медленно обратно, после чего поиграл с влажными завитками волос у неё на затылке.

Он со стоном потянулся, а затем его руки вернулись к её волосам.

– Ты вставала, – пробормотал он.

Он медленно открыл глаза и заморгал, фокусируя взгляд. В сумрачной комнате его глаза были тёмно-серыми.

– Да, но решила ещё полежать, – ответила она.

Он засмеялся, его веки снова закрылись, и он крепче прижал её к своей груди.
– Хорошо. Который час?

– Около четырёх, наверное.

– Надо ли о чём-нибудь волноваться?

– Нет. По крайней мере, не сию секунду.

– Это приятно.

– Да, действительно.

– Вот это приятно, – сказал он.

Он снова провёл рукой по её позвоночнику, потом – по правому плечу, затем лёгким движением – вдоль ключицы, и наконец положил ладонь на её здоровую щёку и стал наклонять её лицо к своему, пока они не соприкоснулись носами.

– Да, это тоже, – согласилась Алекс.

– Больше, чем просто «приятно», – пробормотал он, и она опять собралась согласиться, но тут он поцеловал её. Его рука на её лице была мягкой, и губы были мягкими, но рука вокруг её талии, притягивавшая её к его груди, была крепкой. И она, обняв его за шею, прижалась к нему ещё ближе.

Это было не как вчера в машине, когда призрак погони маячил у них за спиной, когда шок и паника ещё не отступили. Сейчас ужаса не было. Только ритмичный стук сердец – его и её – ускоряющийся без страха.

Она полагала, что это неизбежно: укромное место, в эти минуты – безопасное, находящееся вдали от всех и вся, где их только двое и никто их не прервёт. Не было ничего, что могло бы продолжать и дальше удерживать их на расстоянии друг от друга.

Единственное, в чём она была полностью уверена – это сам Дэниел, его чистая суть: нечто лучшее, чем всё, что она знала прежде. Он принадлежал миру более прекрасному, чем тот, в котором жила она; и пока они были частью друг друга, она чувствовала, что ей позволено находиться там с ним.

Она знала, что её прошлый опыт отношений был, по стандартам большинства, весьма ограниченным, так что сравнивать ей было особо не с чем. О сексе она всегда думала как о единичном событии, у которого был чётко определенный конец; как об усилии, направленном на получение физического удовлетворения – усилии иногда удачном, а иногда и нет.

Теперешний опыт никак не подходил под эту категорию. Он был в меньшей степени событием и в бóльшей – непрерывно длящимся исследованием друг друга, удовлетворением любопытства, восхищением каждой обнаруженной мелочью. Он не ставил своей целью удовлетворение; однако не было ни одной потребности – физической или иной, не столь легко определимой – которую бы он не удовлетворял.

Она подыскивала правильное слово, пока они лежали и целовались – на этот раз спокойно, терпеливо – а свет по краям занавесок постепенно краснел. Она не знала точного названия этого чувства, заполнявшего её до такой степени, что, казалось, может растянуться кожа. Оно немного напоминало то прежнее искрящееся чувство, которое возникало в ней при мысли о нём и заставляло улыбаться – но только умноженное на тысячу, на миллион; и затем, запылав огнём плавильного горна, оно постепенно сожгло все прочие, меньшие чувства, оставшись единственным. У неё не было для него имени. Самым близким, что она могла припомнить, было «радость».

– Я люблю тебя, – прошептал он ей в губы. – Я люблю тебя.

Может, это и было нужное слово. Просто она никогда не думала, что оно включает в себя так… бесконечно много.

– Дэниел, – пробормотала она.

– Ты не обязана ничего отвечать. Мне просто нужно было сказать это вслух. Я мог взорваться, если бы попытался удержать это в себе. Возможно, скоро мне придётся это повторить. Я тебя предупредил. – Он рассмеялся.

Она улыбнулась.
– Я не хочу возвращаться обратно – туда, где мне было нечего терять. Я рада, что у меня есть ты – моё уязвимое место. Я рада тебе в любом качестве.

Положив голову ему на грудь, она прислушалась к его дыханию. Продолжать дышать – уже очень долгое время именно это было самой главной её задачей. Та женщина, которой она была всего месяц назад, ужаснулась бы, узнав, что теперь эта задача включает в себя ещё одну пару лёгких. Та женщина сбежала бы из ситуации, в которой требовалось сохранять не только собственную жизнь. Но сколько бы она упустила! Алекс не могла даже вспомнить, ради чего она хотела жить в то время. А вот за эту жизнь действительно стоило бороться.

– Я думаю, мне было лет двенадцать или, может, тринадцать, когда я отказался от мечты о необыкновенной жизни, – задумчиво произнёс он, бесцельно водя пальцами по её волосам. – Наверное, где-то в этом возрасте все начинают взрослеть и прекращают фантазировать. Понимают, что уже никогда не обнаружат, что на самом деле они – усыновлённые обычными людьми инопланетяне с удивительными суперспособностями, которые спасут этот мир. – Он усмехнулся. – То есть, разумеется, понимаешь ты это гораздо раньше, но ещё много лет не можешь с этим окончательно смириться. А затем мир понемногу обламывает тебя, часть красок из жизни уходит, и ты принимаешь действительность… Думаю, я далеко продвинулся в этом направлении. Я нашёл много счастья в этом сером, будничном мире. Но я хочу, чтобы ты знала – время с тобой было необыкновенным. Был ужас, да, но в то же время была радость, о существовании которой я и не подозревал. И это потому, что ты – необыкновенная. Я так рад, что ты нашла меня. Похоже, что моей жизни в любом случае предстояло кардинально измениться в ту или иную сторону. Я просто очень счастлив, что эти перемены принесла мне ты.

Её горло сжалось, и она поразилась тому, что отчаянно моргает, чтобы не дать пролиться наполнявшей глаза влаге. Ей доводилось плакать от горя, боли, одиночества и даже от страха, но сейчас – впервые в жизни – в глазах у неё стояли слёзы радости. Это казалось странной реакцией. Она всегда считала, что «слёзы радости» – всего лишь образное выражение. Сейчас она впервые поняла, что радость может быть даже труднее вынести, чем боль.

Она бы предпочла никогда не вылезать из постели, но в конце концов им пришлось встать, чтобы поесть. Дэниел не жаловался, но было очевидно, что он с радостью поел бы нормальной пищи. Они сидели за небольшим столом, ели вяленое мясо, арахис и шоколадное печенье, смеялись и чесали собак за ушами – конечно же, они быстро сдались и впустили Лолу и Эйнштейна внутрь; раз уж вломился в чужое жилище, то почему бы не пожить там в своё удовольствие? Мысль о том, что не нужно снова садиться в Бэтмобиль и, нервничая, ехать всю ночь, казалась странной. Впереди у них было ещё много часов, которые можно было заполнить чем угодно. Она довольно ясно представляла себе, чем именно они могут решить заняться, но смысл был в том, что у них есть свобода выбора. Казалось, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Поэтому, естественно, Кевин не мог не позвонить.

– Привет, Дэнни, у вас там всё хорошо? – услышала она его голос, как всегда, пронзительный.

– Просто превосходно, – сказал Дэниел. Алекс покачала головой: без подробностей.

– А, отлично. Полагаю, вы добрались до МакКинли.

– Да. Тут ничего не изменилось.

– Хорошо. Значит, дом всё ещё принадлежит им. Вы как следует отдохнули?

– Э-э-э… да. Спасибо, что поинтересовался.

Алекс вздохнула, зная, что Кевин ни за что не задал бы этот вопрос просто из вежливости. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, вот уж действительно. Она протянула руку за телефоном как раз в тот момент, когда Кевин сказал:
– Дай мне поговорить с Олеандр.

С озадаченным видом Дэниел передал ей телефон. Он явно не понимал, в чем дело.

– Дай угадаю, – сказала Алекс. – Тебе нужно, чтобы мы как можно скорее к тебе присоединились.

– Да.

Уголки губ Дэниела опустились.

– Что сделал Диверс? – спросила Алекс.

– Ничего… и мне это не нравится. Потому что он наверняка что-то делает, только стал осторожнее. Не позволяет мне ничего видеть, потому что догадывается, что я наблюдаю. Звонит, должно быть, из чужих кабинетов, так что я не могу услышать. Что было в письме?

Она пересказала ему письмо слово в слово – текст она запомнила, зная, что Кевин захочет его услышать.

– Неплохо, Олли, неплохо. Возможно, немного слишком умно для меня, но всё нормально.

– Так что ты думаешь?

– Я хочу нанести свой удар в течение недели, значит, тебе нужно добраться сюда и приготовиться действовать одновременно со мной.

Она тяжко вздохнула.
– Согласна.

– «Сэбёрбан» всё ещё там?

– М-м-м… я ещё не проверяла.

– Почему?

– Отсыпалась.

– Нужно поднапрячься, дорогуша. Сладкий сон подождёт пару недель.

– Хотелось бы быть на пике формы.

– Ага, ага. Когда сможете двинуться?

– Куда конкретно мы направляемся?

– Я нашёл в Ди-Си место, чтобы перекантоваться. Есть чем записать под рукой?

Он продиктовал ей адрес. Эту часть Ди-Си она знала не очень хорошо. Ей представлялось, что это довольно фешенебельный район города, что плохо сочеталось с её пониманием того, каким должно быть надёжное укрытие. Скорее всего, она думала не о том районе. Прошло довольно много времени с тех пор, как она жила в этом городе.

– Хорошо, дай мне собраться. Уедем, как только сможем… если добудем другую машину.

– Где-то после девяти утра вам надо будет остановиться в пригороде Атланты. Я нашел приют для Лолы.

– Что ты им рассказал – в смысле, о том, что у неё лапа прострелена?

– У вас пытались угнать машину, тебя и собаку ранили. Ты едешь в Атланту, остановишься там на время у матери, но она – аллергик. Тебя серьёзно ранили, и они не должны тебя ни о чём расспрашивать. Тебя зовут Энди Уэллс, и они знают, что ты заплатишь наличными. Кстати, я в этой истории – твой обеспокоенный брат.

– Как мило.

– Конечно. Теперь пойди, проверь гараж и перезвони мне.

– Будет исполнено, сэр, – сказала она с сарказмом.

Он повесил трубку.

– Мы в самом деле собираемся угнать машину МакКинли? – спросил Дэниел.

– Если повезёт, то да.

Он вздохнул.

– Слушай, мы оставим у них в гараже «Хамви». Он стóит, как минимум, в четыре или пять раз дороже. Если не сможем вернуть им машину, они будут не в убытке, верно?

– Пожалуй, да. Кевину не понравится, что его любимую игрушку оставили кому-то в залог.

– А это просто приятный бонус.

Ключ от дома подходил и к гаражу. Дэниел сказал, что внутри, справа от двери, рядом с выключателем, должен быть маленький крючок, на котором висят два набора ключей от машины. Он щелкнул выключателем.

Алекс ахнула.
– Я умерла и попала на небеса.

– Ха, они купили новую машину, – сказал менее впечатлённый Дэниел. – Наверное, старый «Сэбёрбан» наконец приказал долго жить.

Алекс обошла автомобиль вокруг, лаская кончиками пальцев его бок.
– Ты только посмотри на это, Дэниел! Ты когда-нибудь видел что-нибудь прекраснее?

– Ну… да. Это обычный серебристый внедорожник, Алекс. Точно такой же, как каждый третий автомобиль на дороге.

– Вот именно! Ну разве не фантастика! И посмотри на это! – Она потащила его за собой вокруг машины и указала на небольшую хромированную табличку около задних фар.

Он посмотрел на нее, ничего не понимая.
– Гибрид? И что? [п.п.: Гибрид – автомобиль, способный использовать для работы двигателя более одного источника энергии. «Toйота» лидирует по количеству гибридов и активно выпускает эти автомобили уже около двадцати лет.]

– Гибрид! – почти пропела она, обнимая его. – Это похоже на Рождество!

– Я понятия не имел, что ты такой страстный борец за экологию.

– Пф-ф. Знаешь, сколько нам придётся останавливать, чтобы заправить эту штуку бензином? Дважды! Максимум – три раза, за всю дорогу до Ди-Си. И посмотри – ты только посмотри на эти восхитительные номера! – Она указала на них обеими руками, краем сознания отметив, что, должно быть, похожа сейчас на ведущую какой-нибудь телевикторины.

– Ну да, номера Вирджинии. МакКинли большую часть года живут в Алексáндрии. Ничего удивительного, Алекс.

– В Ди-Си этот автомобиль будет невидимкой! Всё равно что бомбардировщик «Спирит» [п.п.: «Б-2 Спирит» – самолёт, который построен с использованием cтелс-технологий]. Если кому-то и удаётся идти за нами по следу техасского Бэтмобиля, то теперь они нас потеряют. Это потрясающе, Дэниел, и мне кажется, что ты не осознаёшь, насколько нам повезло.

– Мне не нравится красть у друзей, – проворчал он.

– МакКинли хорошие люди?

– Очень хорошие. Всегда были в добрых отношениях с нашей семьёй.

– Тогда, вероятно, они не хотели бы, чтобы ты умер, правда?

Он мрачно посмотрел на неё.
– Нет, вероятно, не хотели бы.

– Я уверена, если б они знали всё, то захотели бы, чтобы ты одолжил у них эту машину.

– «Одолжил» подразумевает, что мы её вернём.

– Что мы, конечно же, и сделаем. Если будем живы. Ты думаешь, что-нибудь, кроме смерти, может помешать Кевину забрать назад свою любимую тачку?

Внезапно Дэниел стал намного серьёзнее. Он скрестил руки на груди и немного отвернулся от неё к машине.
– Не шути об этом.

Алекс была немного озадачена внезапной переменой в его настроении.
– Вообще-то я не шучу, – пояснила она. – Я пыталась убедить тебя поменьше переживать насчёт того, что мы забираем машину. Обещаю, мы вернём её, если сможем.

– Просто… не говори о смерти. То есть не говори о ней так. Так… небрежно.

– О. Извини. Просто, знаешь, на эту тему можно либо смеяться, либо плакать, вот и весь выбор. Пока могу, я предпочитаю смеяться.

Он покосился на неё, ещё мгновенье его поза оставалась напряжённой. Затем он внезапно смягчился, расцепил скрещённые на груди руки и прикоснулся ладонью к её щеке.

– Может, не будем делать то, что хочет Кевин. Может, просто останемся здесь.

Она положила свою ладонь поверх его ладони.
– Если б можно было, мы бы так и сделали. Рано или поздно они нас найдут.

Он кивнул – то ли ей, то ли каким-то своим мыслям.

– Тогда ладно. Начнём грузиться?

– Конечно; дай мне сначала позвонить Кевину.

Пока Алекс изливала Кевину свои восторги по поводу машины, Дэниел начал перекладывать сумки из «Хамви» в «Тойоту». Кевин выказал ненамного больше эмоций, чем Дэниел, но суть уловил сразу.

– Это здóрово, мелкая. А теперь торопись. Часики тикают.

– Нам не нужно быть в Атланте раньше девяти утра, значит, отсюда нам нужно выезжать не раньше где-то двух ночи?

– Ну ладно. Значит, жду вас здесь около пяти вечера.

– Считаю секунды до встречи, – от избытка чувств пошутила она. Машина – или вторая половина дня, проведённая с Дэниелом – стала причиной её приподнятого настроения.

– Рад, что ты будешь ехать всю ночь, – сказал Кевин. – Думаю, что, когда не выспишься, ты мне нравишься больше. – И с этими словами снова первым повесил трубку.

– Наверное, мне нужно выгулять Эйнштейна, – задумчиво сказала Алекс. – Сменить повязку Лоле. Упаковать еду. Затем нам надо попытаться заставить себя поспать. Мы снова меняем режим сна.

– Полагаю, собаку мне выгулять не позволят, – сказал Дэниел.

– Сожалею, мистер Его-Ищет-Вся-Америка, но в данный момент моё помятое личико лучше, чем ваше, с бородой или без.

– Снаружи темно – уверена, что тебе безопасно идти одной?

– Я буду не одна. Со мной будет сверхъестественно умная служебная собака и «ЗИГ Зауэр П220».

Он постарался не улыбнуться.
– Какая неудача для голодных аллигаторов.

Она постаралась не нахмуриться. Аллигаторы. О них она не подумала. Ну что ж, она не станет близко подходить к воде. А Кевин, надо надеяться, обучил Эйнштейна отражать не только нападения людей.

Прогулка была недолгой, только чтобы Эйнштейн немного размял лапы. Она не могла отделаться от мысли о гигантских рептилиях. Вокруг была кромешная тьма, но она не хотела включать фонарик. Не видно было ни фар машин, ни огней домов, не слышно было ничего кроме звуков c болота. Жара ещё не совсем спала, по вискам у неё катился пот, но она была рада, что прихватила толстовку с капюшоном – москиты определённо не дремали.

Когда она вернулась, Тойота стояла перед домом, а «Хамви» был скрыт в гараже. Дэниел позаботился обо всем, кроме повязки Лолы. Алекс перебинтовала ей лапу, постаравшись, чтобы повязка выглядела профессионально – в надежде, что в приюте поверят, что это дело рук ветеринара. Она с грустью потрепала уши Лолы. Для Лолы лучше быть там, где люди смогут о ней позаботиться, но Алекс будет скучать. Она задумалась, чтó будет с собакой, если они не смогут за ней вернуться. Лола была прекрасна, и кто-нибудь наверняка захочет её забрать. Алекс вспомнила, как представляла, что возьмёт Лолу себе – в каком-то маловероятном безопасном будущем. Если бы.

Алекс завела будильник у кровати на без пятнадцати два, но было очевидно, что Дэниел не намерен отсыпаться впрок.

– Мы пожалеем об этом около восьми утра, – заметила она, когда его губы понемногу двинулись вниз к её груди.

– Я никогда об этом не пожалею, – возразил он.

И, вероятно, он был прав. Учитывая, как мало времени у них было и как много дел ждало впереди, не имело смысла тратить впустую ни одну из оставшихся ей секунд с ним. «Счастье с крайним сроком», – вспомнила она собственную мысль. Всё верно. Только теперь счастье было больше. А сроки – жёстче.

Перевод: leverina

Редакция: helenforester

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!