Амарилло очень тихий городишко. По дорогам не ездят путешествующие машины с неугомонными туристами, лишь изредка большегрузы сворачивают сюда, чтобы сэкономить пару-тройку часов при перевозке груза. Скорость, которую я развиваю в попытке преодолеть пятнадцатиминутное расстояние до квартиры Маккензи, создает вокруг машины ветреные завихрения. Низко в небе висит луна, окутанная дрейфующими облаками. Одеяло из звезд сверкает и переливается на фоне полуночи. Я поражаюсь красоте и яркости, которые исходят от звезд на этом забытом участке мира. 
Я приезжаю к ее квартире и припарковываю машину максимально близко. Выйдя из машины, я тру вспотевшие ладони о шорты и сглатываю неприятный комок, образовавшийся в горле. Я делал так и раньше, несколько месяцев назад, когда она переезжала в собственную квартиру в Сарасоте. Повторилось все, когда я встретил ее родителей. Не стоит упоминать о громаднейшем обломе, случившемся в тот момент. Мне пришлось скрыть стояк, который сопровождал меня постоянно в тот день. Просто представьте, какая это не такая уж и простая задачка. 
Возле двери ее очаровательной квартирки печаль сожаления захлествает меня. Эта квартира явно старше той, что осталась в Сарасоте. Отсутствует великолепный вид на залив и деревенский стиль, но почему-то я предполагаю, что это все, что она может позволить себе на ее нынешнюю зарплату. 
Я слегка стучу костяшками пальцев по двери, практически затаив дыхание в ожидании. 
- Клянусь Богом, - рявкает Маккензи с другой стороны двери. - Если это ты, я так сильно врежу тебе по яйцам, что у тебя не будет детей. 
Две мысли одновременно посещают мою голову: кому, черт возьми, она сейчас это сказала и одна ли она была. 
Я опираюсь обеими руками о дверной косяк, прислонив голову к двери. 
- Микки? - ворчу я. 
- О, Боже! - следующее, что я слышу это приглушенное ругательство и поиски в комнате. Раздается громкий хлопок, затем более громкое ругательство. 
- Ты там в порядке? - зову я от двери. 
- Секундочку! – хрипит она. Ее слова прерываются другим громким стуком. Я толкаю очки на нос, смеясь над кутерьмой происходящего в ее квартире. Тут раздается лай собаки и на мгновение мне кажется, что она лает позади меня. Двери под углом одна от другой делают лай животного гораздо ближе, чем есть на самом деле. Я оглядываюсь на дверь справа и успокаиваю собаку, представляя, насколько большой она может быть. 
- Впусти меня! - прошу я. Меня немного нервирует лай собаки. 
- Подожди! 
Я опускаю голову на дверь. Металл приятно холодит кожу. Мои глаза расширяются при мысли, что, возможно, она там не одета. 
- Эй, Мик, ты голая? Потому что, знаешь, я не прочь увидеть тебя без одежды. По сути... 
- Нет, я не голая! - она визжит как будто ее режут. - Щас! Буду я! - ее измотанный голос предполагает, что я застал ее за чем-то неприличным, что только разжигает мое любопытство. 
- Хмм. Не голая. Очень плохо для меня, - дразню я. - Может быть, ты сейчас с вибратором. Ты знаешь, ты не должна стесняться. Я даже мог бы помочь тебе рукой, или двумя, - усмехаюсь я. Мысль сама скользит мне в голову. Микки обнаженная передо мной. Я проглатываю стон, родившийся в моей груди из-за полета моей фантазии, рождающей столь прекрасные образы. - Просто открой дверь! 
- Иисусе, Дрю! Не мог бы ты сбавить тон, - ее голос затихает в тишине, когда она рывком распахивает дверь. Я наблюдаю, как она пытается отдышаться. Маленькие капли пота покрывают ее лоб, что кажется странным, ведь кондиционер дует в полную силу. Она собирает волосы в хвост, который сбивается на макушку. Очки в черной оправе сидят на переносице. Ее твердые соски просвечивают сквозь белую майку, а те короткие шортики, что одеты на ней, привлекают мое внимание прямо к ее промежности. Я тру шею сзади, заставляя себя отвести взгляд от этой благословенной земли обетованной. Прочистив горло, мы встречаемся взглядами друг с другом. 
- Ну, ты собираешься впустить меня внутрь? - ворчу я. 
Маккензи прищурившись окидывает меня взглядом с ног до головы. Ее язык мелькает меж нежных губ. Мой пульс мчится, как болид, а желание поцеловать ее жгет меня изнутри. Подобие улыбки появляется в уголках ее рта. Она прислоняется к двери, скрестив лодыжки. Но даже чертов пес, лай которого еще изредка доносится от соседней двери, не может испортить мне желание целовать ее. Искра, которая всегда зажигается во мне в ее присутствии, превращается в неутоленное бушующее пламя. 
- Смотря зачем, - намекает она. Девушка делает шаг назад, отойдя от дверной рамы, пропуская меня в ее квартиру. - Ну ты, блин, нетерпеливый янки. Не заставляй меня ждать. 
Едва я вхожу в ее дом, как в лицо мне ударяет облако воздуха лавандового освежителя. Даже мои очки не могут уберечь меня от дымки цветочного смога, который висит в воздухе. Мои глаза горят, слезы бегут по щекам. Я быстро моргаю, пытаясь остановить слезы, но мне приходится вытереть их. Очки соскакивают с носа. Вкус воздуха оседает на моем языке. Когда я пытаюсь дышать через удушающий запах, я учуял другой запах, который был мне знаком со времен колледжа. Хихиканье застревает у меня в горле от осознания того, что я застукал ее. Она не была голой и не играла с вибратором, как я надеялся, но улики все на лицо в буквальном смысле. 
Горение не собирается спадать в ближайшее время, так что я поправляю очки и оглядываюсь вокруг в восьмиугольной комнате. Гостиная зона соединена с мини-кухней, разделявшиеся лишь небольшим баром-зоной. Стены грязно-желтого цвета, и по всей поверхности расползаются трещины. Вся мебель, что раньше была в ее сарасотской квартире, находится здесь, в этой маленькой обители. Здесь чисто, но очень тесно. В квартирке этой хорошо проживать одному человеку, для двоих будет тесновато. 
Маккензи закрывает дверь и запирает ее. Она громко сглатывает. Я слышу ее, поворачиваюсь к ней лицом, уставившись в ее прекрасные пронзительные глаза. 
- Мне нравятся очки, - говорит она. Она скрещивает руки за спиной и ее грудь приподнимается под майкой навстречу мне. Мною делается все возможное, чтобы смотреть на нее, а не на ее грудь. 
Я толкаю очки на нос и улыбаюсь. 
- Спасибо. Хорошенькое местечко у тебя здесь. 
Ух ты. Какая содержательная беседа. Ненавижу вести с ней светские беседы. 
- Не слишком большая. Зато это дом. 
Я шагаю в сторону Маккензи. Мне нужно быть ближе к ней. Направляясь к ней, я слышу из ниоткуда шипенье кошки и брызганье слюной. Прежде, чем я понимаю что происходит, я чувствую своей спиной уколы маленьких когтей. 
- Иисусе, блять! - ору я, поворачиваясь на одном месте, пытаясь скинуть нападавшего. Но так и не могу зацепиться за него. Кошка намертво вцепилась в мою спину. Ее когти только глубже погружаются в мою спину с каждым движением, что я совершаю. Меня раньше, конечно, царапали кошки, но эти царапины отличаются от всех других, которые я когда-либо получал. Это чистое мучение. 
- Да сними ты ее! 
- Держись! - распоряжается Маккензи. Она хватает меня за руки. Жгучая боль пронзает меня. Маленькие коготки ощущаются как бритвы, которые впиваются в мою кожу. Маккензи просовывает пальцы между моей рубашкой и преступником, пытаясь отцепить его. 
- Отпусти его, Макки! - уговаривает она успокаивающим тоном. Животное отцепляется от спины, но жжение остается. - Плохая киса! - ругает она котенка, не очень-то и сердясь. 
Я поворачиваюсь, чтобы обнаружить Маккензи, держащую маленького черного котенка с белыми пятнами вокруг глаз. Животное настолько крошечное, что легко может поместиться в ладони. Оно яростно размахивает хвостом, уставившись на меня своими потрясающими зелеными глазищами. Чувство гордости охватывает за поведение котенка. Если бы я не знал Маккензи лучше, то мог бы подумать, что они действовали хорошо слаженной командой. 
- Макки? - переспрашиваю я, потирая рукой оцарапанное место на спине. 
Блин, как жжет спину! 
- Макгонагал! - отвечает она, почесывая котенка за ушками. Он такой милый. Немудрено, что Маккензи назвала его в честь кошки из Гарри Поттера, когда все другие называют своих питомцев персонажами из Звездных войн. Мы действительно с ней две горошины в стручке. Если бы мне не было так больно и, если бы расцарапанное место не кровоточило, я бы, вероятно, попытался погладить котенка, но в данном случае решаю все же сохранить дистанцию. С моей удачей при попытке прикоснуться к нему я бы мог быть расцарапан на куски. 
- Прошу прощения за котенка. Она была на взводе, бегая вокруг меня, как курица с яйцом, - она ставит котенка на пол, и он тут же дефилирует в другую комнату, смешно покачивая задницей и задрав свой пушистый хвост. 
- Мы не ожидали тебя сегодня. 
- Ты уверена в этом? Не ты ли пару минут назад пыталась въехать мне по яйцам? 
Микки хлопает ладонью по лицу и стонет. 
- Я же не знала, что это ты! Я думала, за дверью кто-то еще, - она опускается на диван, укладывая ноги на кофейный столик. Девушка опускает голову на спинку дивана, устремляя взгляд к потолку. 
- Я вижу, - бормочу я, присаживаясь рядом с ней на диване. Странный аромат все еще витает в воздухе. С ним не может справиться даже освежитель воздуха. - Итак, ты ждала Гэйджа, - начинаю я. 
Глубокий вздох вырывается из ее груди, когда она поднимает голову. 
- Я никого не ждала. Он позвонил некоторое время назад, предложил прийти, но я сказала "нет". Я подумала, что вдруг он не послушал и заявился. 
- Ну хорошо, - бормочу я скептически. 
- Послушай, это не то, о чем ты подумал, - в ее голосе сквозит отчаяние. 
- И о чем же я подумал? - спрашиваю я насмешливо. Любопытно послушать ее догадки. 
Она поворачивает голову ко мне. 
- Ты думаешь, что между нами, что-то есть. Я видела это в твоем взгляде, но ты ошибаешься. Мы дружили в старшей школе, но между нами ничего нет сейчас, - слова вылетают так быстро, что я не успеваю за ходом ее рассуждений, - По сути... 
- Ладно, - я поднимаю руку, обрывая ее. Вся злость, скопившаяся во мне, готова выплеснуться на поверхность. Я заставляю себя дышать размеренно, опасаясь вспышки. - Хорошо, - шепчу я. Сжимая губы, поправляю очки на переносице. - Ладно, - повторяю я, понизив голос. 
- Если бы ты только дал мне закончить, - возмущается Маккензи. 
Я качаю головой. Если я услышу еще хоть одно слово об этом огромном бегемоте по имени Гэйдж, я прошибу стену кулаком. 
Мы сидим в тишине, пока гнев разрывает мои внутренности. Она поворачивается ко мне лицом. Я не могу смотреть на нее. Это слишком неприятно. Все внутри меня убеждает меня встать и уйти и только сердце меня останавливает. 
- Но ты должен знать также, что Гэйдж был моим первым любовником. 
Я выпрямляюсь, впиваясь в ее лицо взглядом, чуть не давясь слюной. 
- Что? - хриплю я. 
- Ты прекрасно расслышал меня, Энди. Он - мой первый любовник. Но я не думаю так о нем сейчас. Он просто мой друг и все. 
Я сглатываю и пытаюсь сдержать чувства, что угрожают затопить меня. Этот ублюдок прикасался к ней. Нет, не это. Он был ее первым! Я и раньше недолюбливал его, теперь же я его просто ненавижу. Но я ничего не могу сказать по этому поводу. Мы оба взрослые люди. У нас у обоих были другие партнеры до встречи друг с другом. Черт, ну почему именно этот ублюдок стал ее первым?! 
- Скажи что-нибудь, - просит Маккензи. 
- Да мне нечего сказать, - отвечаю я. 
Она застонала в отчаянии, всплеснув руками в воздухе. 
- Я сдаюсь, - вырывается у нее. Ее кулаки стукаются об обивку сиденья, когда она вскакивает и несется в сторону кухни. Открывается холодильник, и я слышу, как звякает стекло, извлекаемое из коробки. Она захлопывает дверцу холодильника и открывает пиво. Как она может его пить, я не знаю. Я никогда не пил пиво. Конечно, я мог выпить бутылочку этой на вкус напоминающей мочу жидкости, но пить я предпочитаю ром или водку, никак не пиво. 
Она делает большой глоток прямо из горлышка. 
- Аахм, - выдыхает, протягивая бутылку мне, и спрашивает: 
- Хочешь?  Нет, спасибо. Я не выпил и капли с тех пор, как... - мои слова замирают на губах. 
Маккензи облизывает губы. Ее глаза закрываются на мгновение, пока она делает еще один глоток из бутылки. 
- Молодец ты! Повезло Оливии. Я думаю, это делает ее счастливой. 
- Я делаю это не для нее, - я наблюдаю, как она стискивает челюсти. 
Она ставит пиво на столик и прижимается плечом к стене. 
- Пусть так. Я уверена, она счастлива. Итак, могу я предложить что-нибудь? Содовой? 
Я приподнимаю брови вверх в притворном изумлении. 
- Да. Как насчет того, чтобы перестать прятать от меня дымок? Я же знаю, что ты курила. 
Хорошо, что в данный момент Маккензи не глотает пиво. Потому что, я уверен, оно бы все разлетелось по комнате в виде брызг. 
- Я...я не понимаю, что ты имеешь в виду, - она отрицательно качает головой при каждом слове. 
Я встаю и с хрустом разминаю мышцы перед тем, как направиться к ней. 
- Не играй со мной, Эванс. Я знаю, что у тебя есть заначка. Чувствую это. 
- Подожди! Что? Нет! Это невозможно. Я, хм, я брызгала освежителем воздуха, - ее руки беспокойно бегают вокруг нее, пока она пыталась придумать что-нибудь, чтобы прикрыть свою ложь. 
- Роковая ошибка номер раз, - комментирую я, останавливаясь прямо рядом с ней. Моя улыбка становится все шире. 
- Как? Это невозможно, повторила она. 
- Ну не тогда, когда перед вами спец, женщина. Как ты думаешь, я только и делал, что учился в юридической школе? - я заправляю прядь волос ей за ухо, скользя пальцем по ее лицу. 
Она наклоняет голову, прижимаясь щекой к моей ладони. Мягкий вздох вырывается из ее груди, когда она расслабляется от моего касания. 
- Приятно слышать. 
- Ты можешь многому у меня научиться, мой юный Падаван. 
Маккензи поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом и смеется. 
- Я уверена, что могла бы. Но никто еще не раскусил меня. 
- Хочешь поспорить? 
- Я ведь не Гэвин. Ты не можешь окунуть меня в дерьмо. 
Я наклоняюсь, слегка очерчивая путь губами до ее уха и шепчу. 
- Сначала скажи, где она у тебя, а потом посмотрим. 
Она моргает в замешательстве, ее брови изумленно приподнимаются, когда она подыгрывает мне. 
- Хмм, кладовая. Вторая полка рядом со специями, - я обнимаю ее за плечи, подмигивая. 
- Рядом со специями? Хмм. Занятно, - я обхожу ее, хлопнув по заднице. Она подпрыгивает и пищит, обернувшись, чтобы следить за мной глазами. Я усмехаюсь, зная, что она никак не прокомментирует такое поведение четырнадцатилетнего увальня. 
- Какая бутылка? - спрашиваю я, переставляя специи. 
- В бутылке орегано с затемненной буквой О. Бумагу найдешь в коробке из-под печенья Гарфилда. 
Я нахожу бутылку и коробку с печеньем и усаживаюсь там, где мне удобнее завернуть косячок. Ножом для масла я мну уже мелко нарезанный гашиш и располагаю его по центру тонкой бумаги. Завернув самокрутку, я стараюсь сделать ее как можно толще. Довольный проделанной работой, я потягиваюсь за зажигалкой, сунув косяк в рот, поджигаю его и глубоко затягиваюсь. Задерживаю вдох на несколько секунд, позволяя наркотику всосаться в ткани легких. Почти мгновенно я чувствую, что успокаиваюсь. Все мысли о Гэйдже и Маккензи исчезают. Я прислоняюсь спиной к печке, выдыхаю дым и наблюдаю, как он постепенно окутывает меня призрачным облаком. 
- Ну как, полегчало? - Маккензи спрашивает, ее пальцы забирают косяк из моей руки, легонько касаясь. 
Я смотрю, как она пробует. Я не могу вспомнить последний раз, когда курил травку, но легко бы привык к эффекту расслабления. 
- Слушай, а почему это я не в курсе, что ты куришь? 
Она усмехается, еще раз затягиваясь, прежде, чем передать косяк мне. 
- Ты еще много чего обо не знаешь, Энди. 
Я вздергиваю брови на ее ответ, глубоко затягиваясь от косяка. 
- Правда? - я давлюсь и кашляю, выдыхая дым из своих легких. 
Она забирает его из моих пальцев, поднося к своим губам. 
- Да. 
Макки отделяет от нас стойка бара. Она перескакивает ее, выгибая спину, готовая вновь наброситься на меня. 
- Эй, сейчас, - я грожу пальцем в сторону злющей кошки. - У меня двое потрясающих мальчишек, которые явно не принимают в расчет то, что ты значишь для меня, - Макки демонстрирует полный игнор моему взгляду и целится на меня вновь. 
Маккензи фыркает, выдыхая дым через нос. Я смеюсь, наблюдая, как дым окутывает ее. 
- Ты выглядишь, как дракон, - хриплю я сквозь дым. 
Маккензи ревет, цепляясь за воздух. Она предпринимает попытку встать, но лишь ближе прислоняется ко мне. Мой взгляд смещается вниз на ее тело, принимая то, как она выглядит, сидящая прижатой ко мне. Девушка кажется настолько уютной и спокойной сейчас. Полностью отличается от той, что была еще минуту назад. Она протягивает косяк мне, закрывая глаза и выдыхая дым в атмосферу. 
- Вы, семейство Эвансов, на меня плохо влияете, - комментирую я. - Сначала твой отец, потом ты. Откуда ты раскопала эту идею спрятать травку в бутылку из-под соуса? Это довольно изобретательно. 
Она хихикает. 
- Я случайно узнала от Джеки. 
- Случайно? 
- Да. Я готовила ужин у нее. Мне понадобился орегано. Я заметила две бутылки, но не придала значения, - я прикрываю рот от смеха. Мне уже понятно, как она удивилась тогда. - Словом мудро, - бурчит она, указывая на меня. - Понял? Вайз. 
Я закатываю глаза, подталкивая ее. 
- Да. Понял я, понял, глупая женщина. 
Она взмахивает рукой перед своим лицом, слезы смеха катятся по щекам. 
- Дурь не кладут в спагетти. Вопреки распространенному мнению, ты не во все можешь засунуть ее, - Маккензи рычит и вздрагивает. 
Запрокинув голову, я содрогаюсь от смеха. Внезапная боль оборывает смех, причем боль в том месте на спине, куда ранее впились коготки маленькой кошечки. 
- Ау! – ору я, просовывая руку себе за спину 
- О, дай посмотреть, что случилось. 
Я поворачиваюсь к ней спиной, дрожа, пока она задирает мне рубашку. Ее пальцы прощупывает борозды на моей спине. 
- Ого. Тебе досталось. Надо, наверное, что-нибудь приложить к ранам. 
Я качаю головой, пытаясь одернуть рубашку. 
- Нет, - сглатываю я и задерживаю дым в легких. Я чувствую себя очень умиротворенно, но в то же время будто потоки чистой энергии пронизывают все мое тело. Царапины жгет, но боль притупляется на мгновение, когда Маккензи прикасается пальцами к моей голой коже. 
- Что это? - спрашивает Маккензи, поднимая мою рубашку чуть выше. Она ласкает мою левую лопатку. Я выдыхаю, выпуская дым из легких. 
- Когда ты это сделал? 
Ее пальцы двигаются вдоль темной линии татуировки. Эта татуировка дань уважения к двум очень значимым людям в моей жизни. На моем плече поселилось разбитое кровоточащее сердце, расположенное между крыльями ангелов. Одно крыло длинное и струящееся, элегантное в своей красоте. Другое крыло короче, больше похожее на крыло херувима. Это крыло маленькой девочки, как если бы она могла взлететь. Крылья представляют двух моих девочек, Маккензи и Отэм, и мое разбитое сердце. 
- Месяц назад или около того, - отвечаю я. 
- Это прекрасно, - теплота ее дыхания на моей коже. Я содрогаюсь. Ее прикосновение к моей коже невыносимо. Эта боль, что поселилась внутри меня с момента ее отъезда. Это почти то же самое, как снова и снова слышать одну и ту же песню в своей голове, пытаясь напевать ее и, наконец, в один прекрасный день она заканчивается, и вы теряете ее. Вы становитесь свободны. Я чувствую себя свободным. Нет никакой боли. Все как и должно быть. Это кажется таким правильным. 
- Спасибо. 
Что-то неуловимо меняется между нами. Она кладет руки мне на бедра, поворачивая меня лицом к себе. Мы встречаемся взглядами. Я знаю этот взгляд. О, Боже, как же я знаю это выражение ее лица. Оно преследовало меня во снах, и я порою не знал, сплю я или бодрствую. Ее пальцы пробираются на мою обнаженную кожу, медленно двигаясь под рубашкой. Она водит кончиками пальцев мне по соскам, посылая сладостную дрожь по всему позвоночнику. 
- Черт, как же я соскучился по тебе, - бормочу я. 
Уголок ее рта дергается, кончик языка скользит меж ее губ. 
- Насколько же ты соскучился по мне? - она не дает мне шанса ответить, положив руку на мою ширинку. Я ахаю в ответ. 
- Ммм, действительно соскучился. 
- О, да, - раздается мой гортанный ответ. 
Маккензи наклоняется вперед. Ее горячий язычок очерчивает мочку моего уха. 
- Кто-нибудь был здесь после меня? 
Я сглатываю, качая головой. Если бы она только знала, насколько она поглощает меня. 
- Нет, - едва могу ответить я. 
- Хорошо, - она обхватывает мое запястье свободной рукой, очерчивая моей рукой свои губы, другой рукой плавно скользя по моей эрекции. У меня вырывается стон, наблюдая за сменой эмоций на ее лице. - Закончи это, - приказывает она, позволяя дыму из легких окутать нас легким облачком. 
- А как же ты? – мямлю я, потому что весь мой разум сосредотачивается на чувствах, которые вызывает ее рука, поглаживающая мой пенис. 
- Мой рот нужен в другом месте. 
Я прижимаю свободную руку к губам, наблюдая, как моя девушка грациозно опускается на колени. Она спускает с меня шорты, сохраняя зрительный контакт, стаскивая следом и боксеры. Я сглатываю, пытаясь успокоиться, но тут ее губы обхватывают мой член. Улетая в небытие, я закрываю глаза и стараюсь расслабиться.

Переводчик: Люба А. 
Редактор: Анастасия Т.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.