Глава 20

После окончания

Часть 1

Медленный и устойчивый звуковой сигнал раздавался на краю моего сознания. Я открыла глаза и тотчас же их сощурила, застонав от яркости флуоресцентного света. Когда мои глаза привыкли, я огляделась вокруг.

Я лежала на больничной кровати, система для внутривенных вливаний приклеена к верхушке моей левой руки, ремень охватывал мой живот, чтобы наблюдать за состоянием ребенка. Я повернула голову, чтобы внимательно рассмотреть монитор и с облегчением встретила постоянную кривую подъемов и спадов, свидетельствующую, что жизненные показатели моего ребенка в норме.

Эдвард развалился на твердом пластиковом стуле, опираясь на перила напротив изножья больничной кровати. Его глаза были закрыты, а голова отдыхала, подпертая рукой.

Я смотрела, как его грудная клетка поднимается и опадает, на беспорядок его прически и тени намечающейся щетины, находя утешение в том, что сейчас он был со мной.

Я неясно помнила пробуждение в течение ночи, но я была так дезориентирована, я не могла понять, что же произошло. Затуманенность от лекарств, которую я чувствовала раньше, испарилась и я могла вспомнить начало панической атаки после того, как Эдвард проверил свои сообщения на телефоне тогда, в доме. Я вспомнила неясное чувство дурноты и последовавшие поверхностные вдохи прежде, чем тьма поглотила меня.

У нас было три хороших месяца, чтобы ничего не сообщать: его опухоль не выросла и побочные эффекты от лечения были минимальны. Сейчас все страхи, что я тщательно старалась сдерживать, вспыли на поверхность – горячие,  грубые и реальные. Его опухоль выросла обратно, и я не была уверена, что это значит. Мой разум пробежал через потоп возможных сценариев: еще один раунд лучевой терапии или еще одна краниотомия. Или смерть.

Мониторы за моей головой начали пищать более часто, мой пульс бился у меня в ушах.

Нет! Стоп. Стоп. Стоп.

Я не должна так думать. Я глубоко вдохнула и повернулась на левый бок, медленно выдыхая и вновь делая вдох.

Оставаться положительно настроенной – половина дела. Разве не это всегда говорит доктор Барроу?

В одной вещи я была уверена: ненавижу больницы.

Эдвард пошевелился, услышав меня. Он выглядел измученным, но я могла сказать, что его упавшие духом глаза были счастливы видеть меня проснувшейся. Он поднялся и быстро пронес стул вокруг моей кровати, усаживаясь рядом.

- Как ты себя чувствуешь?

- Что произошло? – спросила я, мой голос охрип.

- Ты упала в обморок.

- Я поняла, что я тут не просто так, - сказала я, прочищая горло. – Как долго я здесь нахожусь?

- Всего день.

Я нахмурила лоб в замешательстве. Снаружи было светло. Мне было интересно, сколько сейчас времени. Как я могла потерять целый день? Отголосок паники вернулся, когда мою голосу пронзила темная мысль, что нам осталось не так много дней вместе, как я прежде надеялась.

Словно прочитав мои мысли, Эдвард объяснил:

- Ты пришла в себя, но продолжала бормотать что-то насчет опухолей и ребенке. Твое кровяное давление скакало и поэтому они кое-что тебе дали, чтобы успокоить. Не беспокойся, это безопасно для тебя и для ребенка.

Он потянулся и сжал мою руку, пытаясь успокоить.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы расслабиться. Но когда я сделала это, то почувствовала себя отлично, и предположила, что и ребенку тоже хорошо. Я больше беспокоилась за Эдварда.

- Как ты?

Его губы плотно сжались в линию и давление его руки на мою усилилось.

- Отец и доктор Барроу собираются встретиться со мной, - ответил Эдвард, взглянув на свои наручные часы, - примерно через час. Я сказал им, что не хочу покидать тебя, поэтому они придут сюда в палату.

- Я чувствую себя такой уставшей.

- Это понятно. Вчера ты  получила не лучшие новости, и ты растишь человека, - Эдвард слабо улыбнулся. – Отдохни немного, и я разбужу тебя, когда они прибудут.

Я задремала, но и после этого Эдвард не покидал меня, пока не появились Карлайл и доктор Барроу.

Я поднялась на кровати, чтобы принять сидячее положение и смотрела, как Эдвард приветствует своего доктора рукопожатием и своего отца объятием, прежде чем вновь занять свое место. Они остались стоять.

Затем был короткий момент молчания, в течение которого каждый из мужчин, казалось, оценивал ситуацию, все они не хотели говорить.

Я с хлопком опустила свои руки перед собой.

- Ладно, давайте уже покончим с этим. Каков план игры?

Доктор Барроу казался застигнутым врасплох моей напористостью, но Карлайл и Эдвард обменялись понимающими ухмылками. Затем Карлайл взглянул на доктора Барроу и жестом руки предложил начать.

Доктор схватился за планшет в своих руках и сфокусировался на Эдварде.

- Как ты знаешь, опухоль выросла довольно значительно за четыре недели с момента твоего последнего МРТ. Я считаю, что…

- Подождите, - прервала его я. – Что вызвало ее рост? Мы были в порядке последние пару месяцев. Что изменилось?

Доктор Барроу никогда не скрывал факты от нас. Он был открытым и честным, и  объяснял каждый аспект лечения Эдварда, как в технических, так и в дилетантских терминах на протяжении всего этого процесса. До сегодняшнего момента я не задавала много вопросов, потому что новости всегда были положительными и обнадеживающими. Несмотря на тот факт, что именно я лежала на больничной койке, он адресовался ко мне без колебаний и подслащивания пилюли. Я доверяла ему, и не сомневалась, что он может видеть в моих глазах, что я верю – жизнь Эдварда находится исключительно в его руках.

- Я не могу сказать с уверенностью, но рискну предположить, что облучение способствовало росту, - объяснил доктор Барроу.

- Облучение? – сейчас я была еще больше сбита с толку. – Разве облучение не должно было сократить опухоль вначале? И последняя процедура была у него больше двух месяцев назад.

- Белла, - Эдвард сдвинулся на край своего сидения, беря мою руку в свою, - иногда, в силу особенностей  облучения, оно может давать противоположный ожидаемому эффект. В данном случае, вызывая аномальный рост вместо сокращения. Просто подумай об опухолях и раке, которые возникли из-за Чернобыльской аварии. Я в достаточной степени получил радиоактивный материал, направленный на мою голову. - Он покачал головой, заметив выражение ужаса на моем лице. - Нет, это плохой пример. На самом деле, никто не знает, почему облучение может работать двойственно: сокращать и заставлять опухоль расти. Я знал о риске, прежде чем начал лечение.

- Но оно сработало. Облучение сократило твою опухоль. Я не понимаю.

Моя способность воспринять эту информацию была, в лучшем случае, вялой, седативные препараты все еще затуманивали мозг.

Эдвард улыбнулся, вновь покачивая головой. Это не должно быть снисходительным, но я восприняла это именно так. У меня не было медицинской степени. Как глупо с моей стороны было предполагать, что все хорошо, когда все это время опухоль Эдварда угрожала перевернуть вверх ногами весь наш мир.

С тех пор как мы вновь воссоединились, я старалась быть в курсе его лечения, но, очевидно, возможность подобных результатов облучения обсуждались еще до нашего примирения. Таким образом, я чувствовала себя немного потерянной.

Я пыталась проглотить желчь, поднимающуюся по горлу, и спросила настолько спокойно, насколько смогла:

- Итак, что будем делать сейчас?

Не уверена, что кто-нибудь услышал меня. Слова были напряженными, и мой голос был хриплым от страха.

Эдвард поднес мою руку к своим губам и поцеловал ее.

- Я буду бороться, Белла. Мы будем бороться. Мы испробовали еще не все варианты. У меня есть столько всего, ради чего стоит жить.

Он прижал мою ладонь к своей щеке, не желая отрывать свои глаза от моих.

- Итак, Док, что дальше? Что вы можете предложить? – спросил Эдвард.

Карлайл и доктор Барроу обменялись взглядом, прежде чем доктор ответил.

- Я бы рекомендовал вернуться, чтобы извлечь то, что мы можем, однако я бы хотел попробовать новое лечение во время операции.

Основываясь на их реакции, я сообразила, что Эдвард и Карлайл оба предвидели операцию, но ничего не слышали об этом новом лечении. Они обычно вместе кивали, когда говорил доктор Барроу, но сейчас их реакция отражала мою собственную, и мы все ждали с нетерпением, когда он подробно все расскажет.

- Во время операции, я хотел бы проэкспериментировать с новым клеточным лечением в надежде обмануть опухоль и заставить ее «думать», что это мозговая ткань рака.

Он прервался, но всего лишь на мгновенье.

-  Исследования доказали, что костный мозг может быть довольно успешным, но наши лучшие шансы были бы с…

Его объяснение затихло, и один за другим, все трое, обратили свое внимание ко мне. Нерешительность можно было пощупать.

- Что? Что за наш лучший шанс? – спросила я, сердце ускорилось в предвкушении.

Доктор Барроу выдохнул и ответил.

- Лучший шанс, который мы имеем, связан с образцом, который содержит, по крайней мере, пятьдесят процентов ДНК Эдварда.

Пятьдесят процентов? Каковы шансы, что это произойдет? Я потрясла головой, пытаясь понять шансы, что найдется подобное совпадение. Оставались только его родители, и, может быть, Джаспер.

Мужчины уставились на меня: доктор Барроу смотрел то на мой живот, то на мое лицо, Карлайл послал мне вежливую улыбку, а Эдвард поднял брови.

А потом до меня дошло: мой ребенок и его пуповинная кровь. Это был лучший шанс Эдварда. Мои руки обернулись вокруг живота.

- Но у меня еще восемь недель.

Карлайл впервые подал голос.

- Будем надеяться, что у нас достаточно времени, чтобы дождаться этого момента.

Его серьезность отрезвляла.

***

Следующие несколько недель стали не чем иным, как кратким хаосом.

Дом моих родителей превратился в командный центр для всего, что связано со свадьбой, ребенком и Эдвардом.

С тех пор, как я согласилась снова выйти замуж за Эдварда, Эсме и моя мать настаивали на небольшой церемонии, чтобы повторить наши обеты. Мы с Эдвардом были бы счастливы просто пойти к мировому судье, но мама искренне расстроилась, когда мы об этом упомянули, и Эсме казалась шокированной идеей свадьбы Калленов в здании суда, пусть это и был наш второй раз.

Я отпустила ситуацию. Полная решимости не позволить стрессу уложить меня в кровать, или еще хуже, заставить вернуться в больницу, я уступила контроль над деталями нашим матерям. Это делало их счастливыми и сохраняло меня в покое.

 Конечно, планирование свадебной церемонии было не единственным приложением их властных усилий. Заручившись помощью Джейми, наряду с несколькими новичками из участка моего отца, наши матери  организовывали систематическую перевозку моих вещей и вещей Эдварда из наших квартир в  дом, который однажды уже был и теперь снова станет нашим общим.

Сегодня, впервые после возвращения, Эдвард и я собирались ночевать там, но не в одиночестве. Компанию нам составят прилетающие в город Джаспер и Элис.

Эдвард находился в гостевой комнате, ожидая прибытия своего нового пианино. Когда я выезжала из этого дома, все его коллекционные предметы были переданы на аукцион шефа полиции, его пианино передали школе, где работает моя мать. По большей части я ощущала вину за то, что хотела избавить себя от принадлежащих ему вещей, но Эдвард не позволил мне погрязнуть в самобичевании. Он повторил, что это были просто вещи, хотя его слова имели другой смысл, чем когда он произносил их в последний раз.

Теперь, когда у него было постоянное место, чтобы разместить пианино, и аккомпаниаторство стало его новой карьерой, Эдвард купил новый инструмент, как подарок на новоселье самому себе. Он был очень возбужден по поводу доставки, а я была просто рада снова видеть улыбку на его лице; их было немного, и они были так редки с тех пор, как мы обнаружили, что опухоль выросла обратно.

 Поскольку он был дома, я была послана забрать Джаспера и Элис из аэропорта. Это станет первым разом, когда я поговорю с Джаспером с тех пор, как он отвез меня в аэропорт из дома Калленов той ночью и первый раз, когда я поговорю с Элис после моей гневной вспышки во время вечеринки.

Аэропорт, как обычно, был переполнен суетящейся толпой. Я припарковалась у верхнего уровня и вперевалку направилась к багажной ленте ждать Джаспера и Элис.

Я увидела вьющиеся светлые волосы Джаспера поверх других голов в толпе. Он исчез в багажной карусели, чтобы получить чемодан, и я заметила Элис, стоящую рядом и разговаривающую по сотовому телефону.

Я стояла возле закрытой двери, ожидая, когда они повернутся в мою сторону. Джаспер увидел меня первым, его глаза расширились, пока он осматривал меня, сосредоточив внимание на моем округлившемся животе.

Он остановился и подарил мне сияющую улыбку, изогнув рот, также как и Эдвард, разделяя общую братскую черту.

Элис остановилась сразу за ним, оглядываясь вокруг в поисках причины его остановки, когда она тоже заметила меня. Ее широкие глаза сопровождались визгом восторга, когда она отшвырнула свой чемодан и все остальное, и бросилась ко мне.

- О, мой Бог, Белла! Ты такая… - она отпрянула назад и вытаращилась на мой живот, - беременная.

Я засмеялась и обняла ее снова.

- Как я и говорила.

- Ты выглядишь просто великолепно. Я так счастлива за тебя. Не могу поверить, что у тебя будет ребенок. Эсме наконец-то станет бабушкой и перестанет изводить меня по этому поводу.

Она улыбнулась и положила свои руки на мой животик.

Я уже привыкла к этому вторжению в мое личное пространство, и пыталась не позволить этому беспокоить меня. Кроме того, учитывая причину, по которой она здесь, я готова позволить ей почти все – и не важно, как я чувствовала себя по отношению к ней раньше. Я обещала себе, что оставлю это в прошлом.

По дороге домой, Джаспер сел на заднее сидение, позволив Элис сесть вперед вместе со мной. Она болтала практически без остановки на разные темы, включая ее возбуждение от просмотра детской и ее предвкушение того, что она наконец-то станет тетей.

Эта глава тоже будет поделена на части и в ней будет много медицинских терминов. Жду ваших отзывов на форуме)