От переводчика: 
Время действия 14-той главы – Страстная суббота и Пасхальное воскресенье (Easter). Но называется глава «Цветоносное воскресенье (Palm Sunday)» – это праздник, который отмечают на неделю раньше Пасхи (в русском православии – Вербное воскресенье). Посвящается торжествам и приветствиям в честь радостного известия о том, что в стольный град Иерусалим прибыл Сын Божий: жители города поклоняются ему и воздают почести. 

Я затрудняюсь чётко и внятно объяснить вам это авторское решение. Может, такой «небрежностью» в назывании главы автор хотел намекнуть, до какой степени Белле, Эдварду и остальной «семье» по барабану их показное католичество? 
 

Глава 14. Цветоносное воскресенье

BPOV 
 

«Вместе с беременностью приходят две вещи: твоя свобода есть когда и что угодно, а также свобода твоего мужа ласкать твою новую грудь» – Лили Томлин

Тяжело дыша, я сидела на полу в ванной и ждала, когда успокоится мой желудок; по лбу струился пот, брови были мокрыми. Какого чёрта утренним недомоганием назвали то, что не желает ограничиваться утром? С кем, чёрт их всех побери, мне следует об этом поговорить? Пусть, в конце концов, примут меры. 

Был вечер субботы. Эдвард весь день провёл дома, что было необычно для него. Весь день был у меня в распоряжении, чтобы рассказать ему. Мы посидели на диване и посмотрели телевизор. Мы выгуляли Фрэнсиса, мы убрались и по-новому расположили вещи в шкафах; и я всё ещё не сказала ни слова. 

Эдвард, я беременна. 

Вот всё, что мне надо было сказать, но я до чёртиков боялась. Я не могла даже думать о том, как Эдвард отреагирует, чтó может сказать в ответ. А я-то полагала, будто за все эти годы повзрослела и превратилась в человека, который может и смеет возражать и противостоять ему. Я и могла, почти в любой ситуации, но не в этой. 

Тем не менее, факт оставался фактом: я была беременна, и симптомы были гораздо более интенсивными, чем в прошлый раз. Рвота изматывала, нос улавливал запахи на мили вокруг, и даже после целой ночи крепкого сна я совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. Из-за слабости я едва вставала по утрам. В довершение всего, проснувшись, я заметила ниже талии первые признаки растущего животика. Углядеть его можно было, только если точно знать, чтó именно искать, но он там был. 

Я убедила Эдварда не устраивать сегодня выходов в «свет», поэтому проблемы прилично одеться не стояло. В отличие от завтрашнего дня. Завтра Пасха, а Пасха – это церковь. Впервые после возвращения мы с Эдвардом собирались переступить церковный порог. Плюс к этому, я должна была приготовить обед для… для всех. Эсме и Карлайл были в отъезде, и бремя семейных обедов легло на нас с Эдвардом. Нам предстояло принять у себя около сотни крикливых, оголодавших, неугомонных итальянских родственников. 

Представив это, я, разумеется, пустила слезу. Я сидела на полу в ванной и жалобно всхлипывала, не в силах перестать плакать, несмотря на все старания. 

– Белла, ты в порядке? – Эдвард постучал в дверь. 

– Да, всё хорошо. Мне просто надо было пописать, – солгала я. Ну, не то чтобы совсем уж солгала, так как писать я и правда очень сильно хотела. – Я уже закончила. 

– Ладно, ладно, мои братья и девчонки уже здесь. Они принесли еду. 

– Слава Богу, – тихонько пробормотала я. 

Сегодня вечером мы ужинали только восьмером, и, к счастью, мне не надо было ничего готовить самой. 

Я заставила себя встать с пола, поправила одежду, открыла дверь и пошла к раковине, чтобы прополоскать рот. Эдвард стоял в дверном проёме и подозрительно меня разглядывал. 

– Белла, что с тобой происходит? – скрестив на груди руки, спросил он. 

– Съела вчера что-то несвежее, – снова солгала я. 

– Дать тебе что-нибудь? Лекарство или еще что? Не нравится мне твой вид. – Он поморщился, как от боли. 

– Нет, всё хорошо. Уже прошлó. – Я поцеловала его в щеку. – Не волнуйся. 

Я взяла его за руку и потянула вниз по лестнице за собой. 

– Ну, наконец-то, а то я чертовски проголодался. – Эмметт обнял меня, оторвав от пола. – Ждём вас тут, ждём, а вас всё нет и нет. 

– Личный разговор был, – парировал Эдвард. 

Все толпились на кухне, вокруг коробок с пиццей, куриных крылышек и пива. Приближался день рождения Алека, поэтому мы позволили ему выбирать, что сегодня будет на ужин. От аппетитных запахов мой рот немедленно наполнился слюной. Эдвард положил мне полную тарелку всей этой нездоровой пищи, и я, с удовольствием приняв её у него, села за стол. 

Все расселись там же, заняв свои обычные места, и принялись за еду. Рядом с местом Алека поставили ещё один стул, для Джейн, и оба они выглядели вполне счастливыми, хихикая и флиртуя друг с другом. Мы с Элис начали обсуждать вчерашнюю оперу. 

С другой стороны стола донёсся тяжкий вздох Розали, смысл которого я поняла: мне следовало спросить, чтό с ней происходит. 

– В чём дело, Роуз? 

– Ни в чём. – Она откусила кусочек пиццы. 

Элис и я обменялись понимающими взглядами. Кроме нас слова Розали, похоже, никого не обеспокоили – остальные просто не обратили на них внимания. 

– Уверена? – спросила я. – Выглядишь очень расстроенной. 

– Ну, вообще-то… я сегодня встретила одну девчонку, с которой училась в колледже. Она моя ровесница, а у неё уже трое детей, трое. 

Узнав о проблемах Роуз с зачатием, я старалась не задевать её больное место лишний раз. Элис же этим особо не заморачивалась: что думала, то и говорила. 

– Ну и прекрасно, – кивнула она. – Если это то, чего она хочет, тогда у неё всё прекрасно. 

Я сурово посмотрела на Элис и поспешила подбодрить Роуз. 

– Роуз, с тобой это тоже случится. Не расстраивайся. 

– Но когда? – Розали раздражённо фыркнула. – Я делаю всё, что говорит мне доктор, делаю, делаю, а в результате просто… жду и жду. Это так тяжело. 

– Я понимаю, но это случится. Уверена, так и будет. 

– Вот смотрю я на всех этих людей, которые беременеют от одного только взгляда друг на друга. – Она хлопнула рукой по столу, заставив всех остальных умолкнуть. – Они даже не хотят детей. Все вокруг, мать их, беременеют, кроме меня. А ведь некоторые люди даже права не заслуживают быть родителями. 

Я старалась не смотреть на Алека, но чувствовала, что он на меня поглядывает. Эдвард потягивал своё пиво, как будто разговор вызывал у него скуку. Элис делала то же самое. 

– Малыш, мы пробуем всё, что только можно. Стараемся изо всех сил. – Эмметт осторожно обнял её. – Имей немного веры. 

– Просто я так устала. – Она склонила голову ему на плечо. – Я пытаюсь быть оптимистом и верить, но это не помогает. Ненавижу женщин, которые запросто беременеют чуть ли не от открытой форточки, а сами при этом даже не хотят детей. 

– Это же на самом деле не их вина, – тихо произнесла я. – Такие вещи, как незапланированная беременность, случаются довольно часто. 

– И всё равно, это так обидно. Я могла бы позаботиться о ребёнке лучше, чем половина из этих недоделанных мамаш. 

Не в силах больше выносить этот разговор, я пробормотала что-то о том, что мне, мол, извините, нужно в ванную комнату, и вышла. 

Роуз не знала о растущем во мне ребёнке, и если я решу всем рассказать, то ей от этого станет ещё тяжелее. Быстренько поплескав водой на лицо, я взяла себя в руки и вернулась за стол. Кажется, на моё отсутствие не обратили особого внимания. 

После этого атмосфера за столом стала несколько натянутой – все словно только притворялись счастливыми. Роуз хотела пойти домой, но осталась в угоду Эмметту. Я пыталась участвовать в беседе, но мои мысли всё время возвращались к тому, как же рассказать Эдварду о ребёнке. Время-то шло, часики тикали – пора было прекращать тянуть кота за хвост. 

Около полуночи все разошлись, и я поплелась в кровать, а следом за мной и Эдвард. Как только наши тела коснулись простыней, его руки пришли в тесное соприкосновение с моим телом, отчего моя кожа вспыхнула знакомым, любимым мною огнём. Он обвинял во всём алкоголь, я – его ненасытное либидо. Тем не менее, я с готовностью откликнулась на его ласки. 

– Белла, я тебя люблю, – шептал он мне в шею, оставляя на ней поцелуй за поцелуем. – Господи, я так охеренно люблю тебя. 

– Я тоже люблю тебя. – Мои пальцы запутались в его волосах. 

Словно странники, мои руки бродили по тропам его тела, спускаясь по высеченным из камня холмам плеч на крепкие плоскогорья грудных мышц, а затем в глубокую впадину живота. Эдвард Каллен был богом среди мужчин. 

Запустив пальцы под резинку его трусов, я почувствовала, как у него перехватило дыхание. 

Я начала их стягивать, он закончил. Вскоре я почувствовала над собой вес его полностью обнажённого тела, глубже вжимающего меня в простыни. 

Мои трусики были резким движением сорваны с тела, и я знала, что утром найду на коже отметину. Я не возражала. Ничуть. 

Головка его члена запульсировала у меня между ног, и я застонала от желания. 

Постепенно – дюйм за охуенно восхитительным дюймом – он наполнял меня, протискиваясь внутрь моего тела. Мои стеночки болезненно растягивались, но эта небольшая боль быстро сменялась удовольствием. 

– Охуеть, Белла, – простонал он, когда наши бедра расположились друг напротив друга. 

Я громко охнула в ответ на его слова. 

Он знал, что делал: начав двигаться медленно, он вскоре увеличил скорость, в такт с нашим убыстряющимся дыханием. Я чувствовала в себе весь его член целиком. Проникая глубоко в меня, он достигал таких точек, о существовании которых я даже не подозревала. И всё же это… это не работало. 

Впервые с тех пор, как я встретила этого великолепного мужчину, мой оргазм словно испарился. Начальный порыв сексуального удовольствия ослабевал с каждой секундой. 

Эй, вы, там внизу, проснитесь! 

Дело вот в чём: обычно Эдвард доводил меня до оргазма практически мгновенно, а такого, чтобы я не могла получить разрядки, не бывало вообще. Оргазмы наступали быстро, они были мощными; я кончала в любой позиции, в любое время суток. Он умел заставить меня забыть о любых плохих мыслях, о любых проблемах в моей жизни. 

Я повращала бедрами ему навстречу. Не сработало. Я как можно теснее прижалась к его телу. Не сработало. Я шире раскинула ноги. Не сработало. Ничего не работало. 

Внезапно я осознала, что причина, по которой я не могу отдаться нашей страсти, состоит в том, что у меня есть тайна, которую я так упорно от него скрываю. Это было моим наказанием за то, что я не говорю ему, что происходит. Ребёнок полностью оккупировал мои мысли, лишая возможности достичь высшей точки в занятии любовью. Я была зажата, напряжена и не могла «отпустить» себя. 
 

Да что ж со мной такое?

Я стонала и бурно дышала, словно всё было нормально. В конце концов, ощущения были приятными. Просто они не шли дальше обычного удовольствия, не превращались в экстаз. Возможно, примерно так чувствуют себя женщины, занимаясь обычным сексом с каким-нибудь обычным мужчиной, не сверхчеловеком. 

Я вновь застонала, постаравшись, чтобы стон вышел максимально убедительным, но моё лицедейство никогда не имело у Эдварда большого успеха. 

Он замер на мне, его тело потеряло энергию. Затем толкнулся в меня снова и, когда я не издала ни звука, остановился совсем. 

– Что случилось? – Эдвард смотрел на меня растерянными глазами. 

– Что ты имеешь в виду? – ответила я, изображая неосведомлённость. 

– Что происходит? 

– Не понимаю, о чём ты говоришь. Почему ты остановился? 

Кажется, Эдвард разглядел в моём лице какие-то признаки неискренности. Он скатился с меня в сторону. 

– Белла, ты сейчас, что… притворяешься? – сказал он так, словно я оскорбила его худшим из возможных способов. 

– Нет, конечно, нет. 

– Не лги мне! – Он встал с кровати и начал надевать трусы. – Поверить не могу. 

– Я не притворялась, честное слово. 

– Белла, я знаю твоё тело лучше, чем знаешь его ты. Я выучил наизусть каждый из звуков, которые ты издаёшь, и каждое из твоих движений. Ты не можешь скрыть это от меня. 

– Эдвард, я думаю, что ты преувеличиваешь. 

– Я преувеличиваю? Сколько раз ты уже притворялась раньше? 

Я пристыженно склонила голову. 

– Ни разу. Клянусь. 

– Я… я сделал что-то не так? – Он схватил себя за волосы и потянул. 

– Нет, нет. Всё дело во мне, – бросилась уверять его я, натягивая на себя покрывало. – У меня просто столько всего в голове крутится. Я не хотела тебя расстраивать. 

– Раньше со мной не бывало такого… никогда. Девчонки всегда кончали со мной… Это был мой дар… – забормотал он себе под нос. – Возможно, я потерял его. О Боже, я его потерял. 

– Эдвард, это не из-за тебя. – Я слезла с кровати и пошла к нему. – Я просто не могла сосредоточиться на сексе. Давай попробуем ещё раз. 

Он посмотрел на меня с потрясённым выражением, указывая на свою отсутствующую эрекцию. 

– Думаешь, я готов ко второму раунду? Может, мне надо начать принимать виагру? 

– Это становится смешным. Дело. Не. В. Тебе. 

Эдвард собирался сказать что-то ещё, но тут на ночном столике пронзительно зазвонил телефон. Мы оторопело уставились друг на друга. Ладно, оторопело смотрела я, а Эдвард скорее свирепо. Мы дали телефону издать ещё несколько звонков, прежде чем он кинулся к аппарату и схватил его. 

– Алло… Нет, я занят… Разберись с этим сам… Я сейчас решаю личные вопросы… Оставь меня в покое… Ладно, ладно, чёрт с тобой. – Эдвард отшвырнул телефон. 

– Кто это звонил? – сдержав волнение, спокойно спросила я. 

– Эмметт. Придётся мне пойти, надо кое с чем разобраться. – Не глядя на меня, он начал одеваться. 

– Но… время уже за полночь. 

– Да знаю я. Прости, что не могу остаться, но там без меня не справятся. 

Я очень хотела спросить его, в чём дело. Мне нужно было знать, что с ним всё будет в порядке. Ведь сейчас ему, скорее всего, предстояло оказаться в какой-нибудь дикой, опасной ситуации, где он будет стрелять в людей и проливать кровь. И я должна была принять это молча – ни вопросов, ни жалоб. Ни единого слова. 

– Хорошо, ты только… береги себя. – Я снова легла. – Не забудь про завтрак. 

Эдвард уже собирался выйти из спальни, но стукнул кулаком по стене и возвратился ко мне. Склонившись к моему лицу, он поцеловал меня. 

– Мы поговорим об этом позже. 

– Поговорим о чём? – Я притворилась, что не понимаю. 

– О моём сегодняшнем сбое. Я не могу поверить, что потерял свой дар. – Он покачал головой. 

– Даже не собираюсь снова повторять тебе, что это не твоя вина. 

– Доброй ночи, Белла. Не волнуйся обо мне. 

Я забралась под покрывала, и он укрыл меня ими, прежде чем покинуть комнату. 
 

* * *

Следующее утро началось точно так же, как и предыдущие – со стремительного рывка из кровати в ванную комнату. Я провела добрые полчаса, знакомя унитаз с содержимым своего желудка. Ко времени, когда с этим было покончено, я была вконец измотана и покрыта потом. К сожалению, возможности вернуться в постель не имелось. Сегодня была Пасха. 

Стоя под душем, я составляла мысленный список всего, что надо приготовить к обеду. Кое-что я уже сделала вчера и позавчера, но работы всё ещё предстояло довольно много. К счастью, Элис и Розали обещали прийти после церкви помогать мне. 

Я вымылась и вытерлась, пытаясь не думать об Эдварде. Снизу доносился запах бекона, так что я знала, что он дома и… жив. Я одела спортивный костюм, чтобы потом без труда переодеться, и направилась в кухню. 

Эдвард сидел за столом, читая газету. Еда ждала на столе. Я села, а затем охнула, увидев кровь на подвёрнутых вверх рукавах его рубашки. 

– Это не моя. Не волнуйся, – не поднимая глаз от газеты, произнёс он. 

– Как ты можешь вот так запросто сидеть тут, измазанный чьей-то кровью? Неужели самому не противно? 

– Могу переодеться, если хочешь. 

– Пожалуйста, переоденься. – Я откусила кусочек бекона и постаралась не смотреть на него, пока он не ушёл. 

Через пару минут он вернулся в чистой майке. 

– Как спала, хорошо? – спросил он, снова сев за стол. 

– Да. Хотя постель была холодной и одинокой. 

– Так вот… относительно прошлой ночи. – Эдвард посмотрел на меня поверх своей чашки с кофе. – Во-первых, такого никогда не случалось прежде. 

– Мы не обязаны говорить об этом… 

– О нет, обязаны, – твёрдо возразил он. – Я не собираюсь позволить одной ночи испортить мою безупречную сексуальную репутацию. Ты говоришь, что дело не во мне; что же тогда произошло? 

– Дело во мне, – произнесла я, перебирая пальцами свои волосы. – Я была не в том настроении. Столько дел и забот в голове, что никак не могла собраться и приложить усилие. 

– Весь смысл секса в том, чтобы не прилагать усилий. Это же наслаждение, а не труд. 

– Эдвард… я должна тебе что-то сказать, – тихо произнесла я. 

– Что происходит, Белла? Ты так странно ведёшь себя в последнее время. Я сделал что-то не так? 

– Нет, вовсе нет. – Я вздохнула. – Эдвард… я б… 

– Всем привет, народ! – В кухню ввалился Алек, более энергичный и бодрый, чем обычно по утрам. – Чудесное пасхальное утро, и я готов к походу в храм. 

– Заткнись, – рявкнул на него Эдвард и снова повернулся ко мне. – Белла, что ты говорила? 

Я снова открыла рот, но у меня забурлило в желудке. Я поняла, что пора бежать в ванную комнату. 

– Наверное, мне нужно сходить к доктору. Может, я заболела, – поспешно произнесла я, а затем вскочила и бросилась прочь из кухни. Я добежала до ванной как раз вовремя – меня там и вырвало.
 

Ты трусиха.

Моя совесть кричала мне это всё время, пока я одевалась в церковь. Я сделаю это сегодня, пообещала я себе. Во что бы то ни стало. Спать не лягу, пока не поставлю его в известность. 

Эдвард, понимая, что со мной не всё в порядке, пока что оставил меня в покое. 

Поскольку была Пасха, следовало принарядиться и произвести впечатление. Поколебавшись между белыми перчатками и шляпкой с большими полями, я выбрала перчатки. Они хорошо сочетались с элегантным ярко-голубым приталенным платьем классического покроя с расширяющейся книзу юбкой. Своими короткими рукавами, прикрывающими только плечи, и подчёркнутой талией оно напоминало стиль пятидесятых. Мои туфли, так же как и перчатки, были белыми, и я надела кое-какие драгоценности из тех, что подарил мне за эти годы Эдвард. 

Одевшись первой, я села в гостиной и стала ждать Эдварда и Алека. Похоже, у мужчин, особенно в этой семье на то, чтобы одеться для официальных мероприятий, уходит больше времени, чем у женщин. Дожидаясь их, я выпила две бутылки минералки. Из-за всей этой рвоты мне, по-видимому, требовалось больше жидкости. 

– Готова идти? – Эдвард вошёл в комнату, завязывая галстук. 

– Да. – Кивнув, я встала. – Ты выглядишь очень элегантно. 

– А ты выглядишь просто блистательно… как всегда. – Он улыбнулся, но улыбка далась ему с трудом и выглядела фальшиво. – Я записал тебя на приём к терапевту, на завтра. 

Я должна буду сказать ему до приёма. Сегодня же вечером. 

– Спасибо. – Я помогла ему завязать галстук. 

– Я тоже записался на приём, к урологу. 

Я закатила глаза. 

– Эдвард, я люблю твой пенис таким, какой он есть. Ты в полном порядке. 

– Очевидно же – что-то не в порядке. 

– Да, и это что-то – я. У меня проблемы. С желудком. Я не могу одновременно думать о сексе и о том, чтобы меня не вырвало. Не будь смешным. 

– Ничего не могу поделать. Теперь я буду помнить об этом случае много лет. Позорное пятно в моём досье. 

– Может быть, после церкви я смогу его стереть. – Я поцеловала его в подбородок. 

– В пасхальное воскресенье, Белла? Имей немного уважения. – Его большие ладони с длинными пальцами обхватили мою талию, а затем передвинулись на попу и сжали её. 

– Вы двое отвратительны. – В комнату вошёл Алек. – Смотреть на вас не могу. Нам ещё нужно заехать за Джейн. 

– Ладно, ладно. Мы уже идём. – Эдвард распахнул двери и первым вышел на улицу, в яркий солнечный свет. Мы последовали за ним. 

По дороге к Джейн все как-то напряжённо молчали; я постаралась не обращать на это внимания. Алек, казалось, забыл, что я беременна; я сочла это добрым знаком, поскольку он имел привычку, не фильтруя, выбалтывать всё, что придёт на ум. 

Захватив Джейн, мы направились в Собор Святого Имени. Он оказался больше, чем я помнила, и, войдя в притвор, я проследила за тем, чтобы не поддаться подступившей неуверенности, просто продолжая ровно дышать. Мы приехали в церковь пораньше – специально, чтобы свести разглядывания и тыканья пальцем к минимуму. 

Мы сели на обычные места Калленов, справа в первом ряду. Джейн и Алек сели у нас за спиной. Ряды постепенно заполнялись. 

– Все на тебя пялятся, – прошептала я Эдварду. 

– Конечно, пялятся. Половина из них боится меня, а другая вообще думает, что я дьявол. 

– Я вышла замуж за дьявола. 

– Ты знала, во что ввязываешься. Не притворяйся, будто удивлена. – Эдвард взял меня за руку. 

Пока служба не началась, к Эдварду подходили самые разные люди. Почти все они с удивившей меня теплотой говорили что-то вроде «какая радость, что ты вернулся» или «так приятно видеть тебя снова». Эдвард сказал мне, что они все притворяются, но мне они показались очень милыми. 

Остальные члены семьи тоже прибыли и, согласно обычаю, должны были сидеть позади нас. Почти всё время до начала службы я болтала с Элис. 

– Перчатки прелесть, Белла. – Она захлопала в ладоши. – Ты сегодня такая хорошенькая. 

– Я решила, что на Пасху всё-таки надо принарядиться. – Я осмотрела её наряд. – Симпатичная шляпка. 

– Божественная, правда? Купила на прошлой неделе в антикварном магазине. – Вертя головой, Элис каждый раз попадала Эмметту полями по лицу. Это было немного забавно. 

– Ну да, она выглядит превосходно. 

– Спасибо. – Она улыбнулась. – О, кстати, все десерты к твоему обеду уже готовы, они дома. 

– Не знаю, как бы я смогла принять всех этих гостей без вас, девочки. Вы мне так помогли. 

– Я же понимаю, что в последнее время ты быстро утомляешься. – Она погладила мою руку и склонилась к моему уху. – Так бывает иногда, когда ты беременна. 

Уставившись на неё, я изумлённо заморгала. 

– Я вижу будущее, Белла. Я могла бы сказать тебе это ещё два месяца назад, – пожала плечами Элис. Я оглянулась вокруг, чтобы проверить, не слышит ли нас кто-нибудь, но никто ничего не заметил. 

– Не говори никому, пожалуйста, – попросила я. – Я собираюсь сказать Эдварду сегодня вечером. 

– Не буду. – Элис подпрыгнула на своём месте. – Ребёночек. Ну прямо с ума сойти, – возбуждённо прошептала она. 

– Белла. – Роуз коснулась моего плеча. 

Моё сердце остановилось, и я обернулась в другую сторону. 

– Да? 

– Присматривай за своим мужем, когда он в окружении этих церковных потаскух. – Она указала влево: какая-то женщина, сидевшая с противоположной от нас стороны прохода, совершенно бесстыдно флиртовала с Эдвардом, помахивая ему ручкой и подмигивая. 

– Это ещё кто? – спросила я его. 

– В смысле? 

– Что за девица, вон там. 

– Не знаю, о чём ты, – сухо ответил он. 

– Она тебя, кажется, знает. – Я начала злиться. – Кто она такая? 

– Я, может быть… переспал с ней пару раз несколько лет назад. Не о чем волноваться. 

С тех пор, как Эдвард и я вернулись, его одноразовые подстилки то и дело напоминали о себе. Многие из них, казалось, решили, что я недостаточно хороша, чтобы быть его женой, и принялись отбивать его у меня. 

Размечтались, сучки! 

– Просто не обращай на неё внимания, и она отвяжется, – пробормотал Эдвард. 

– Не в моих принципах. – Я сделала движение, чтобы встать и сказать ей пару ласковых, но он удержал меня на месте. 

– Не в церкви, Белла. Пожалуйста, не в церкви. 

Я устояла перед настойчивым желанием показать ей средний палец, потому что люди уже стали на нас поглядывать. Мне не хотелось, чтобы они думали, будто я какая-нибудь безбожница, поэтому я решила на сей раз спустить дело на тормозах. 

Служба началась, но я была не в силах следить за её ходом. Забот хватало и без того: сдерживать рвотные позывы; соображать, что ещё осталось приготовить к обеду; прикидывать то так, то этак, как сказать своему мужу, что я беременна; держать под контролем всех этих церковных шлюх… Не успела я опомниться, как Эдвард уже подтолкнул меня, намекая, что пришло время уходить. 

– Выглядишь так, будто тебя накачали наркотой и ты в отключке. – Он помог мне встать, зная, что каблуки меня просто убивают. 

– Просто задумалась. 

– Ты в последнее время что-то часто задумываешься. 

– Не знала, что это преступление, – вырвалось у меня. На самом деле я не обиделась на его слова, но ответ прозвучал резче, чем мне бы хотелось. Я немедленно закрыла рот. 

– Ух ты. Очень сексуально огрызаешься. – Он склонил голову набок. 

– Намекаешь, что я веду себя как распущенная сучка? – снова вспылила я. 

– Нет, я сказал, что ты ведёшь себя сексуально, – тут же возразил он. – Есть разница. И кстати, раз уж ты об этом заговорила, я не понял, с чего вдруг такая реакция. Разве я сказал что-то плохое? 

– Нет, нет, нет. Совершенно ничего. – Я покачала головой. – Извини. Я просто устала. 

Казалось, он не принял наш обмен резкостями близко к сердцу и не придал ему большого значения. Он застегнул пиджак. 

– Возможно, нам обоим нужен небольшой отпуск. 

– Я не хотела быть такой сучкой. – Я обняла его, и он не оттолкнул меня. 

Это будут очень долгие девять месяцев… 

К тому времени, как мы с Эдвардом вернулись домой, Элис и Роуз вовсю хозяйничали на моей кухне, подогревая еду; я действительно хотела помочь, но сначала мне определённо не помешало бы вздремнуть. Я всё же заставила себя бодрствовать и взялась им помогать, а Эдвард и его братья тем временем расставляли и накрывали на заднем дворе обеденные столы. Через некоторое время Роуз присоединилась к ним. 

– Ты как, в порядке? Справляешься? – спросила меня Элис. Без дальнейших уточнений я поняла, что она имеет в виду. 

– Всё нормально. Просто всё это так… интенсивно. – Я помешивала ложкой в стоявшей на плите кастрюле; в ней готовился соус «маринара». – Завтра я иду к доктору. 

– А Эдвард, что, даже не подозревает? 

– Уверена, что догадывается, он же не дурак. Но я ещё ничего ему не сказала. Алек и ты – единственные, кто знает. 

– Это очень важно, Белла, – прошептала мне она. 

– Что ты имеешь в виду? 

– То самое и имею: это очень важно. Ты ждёшь ребёнка, но не просто ребёнка, а ребёнка Эдварда Каллена. 

– Это что-то такое сверхъособенное? 

– Хм… ну да, – сказала Элис, как будто это было очевидно. – Ты хоть понимаешь, насколько Эдвард на самом деле почитаем и знаменит? И не только в преступном мире, но и вообще везде. Он что-то вроде полубога. 

– Ну, ведь так было всегда, вообще-то. 

– Правильно. Его все боятся, и он вызывает большое уважение. Думаю, ты просто не представляешь себе всех масштабов империи, которой он теперь управляет. 

– Я стараюсь не видеть того Эдварда, – призналась я. – Для меня он просто нормальный человек. 

– И всё-таки это дитя Эдварда Каллена. Это очень важное событие. Этот ребёнок будет преемником всего того, на чём стоит имя Калленов. Этого вроде как ждут от всех парней – чтобы они произвели на свет здоровых итальянских детей, наследников своего дела. Так устроен мир. – Элис вернула своё внимание цыплёнку гриль. 

– И что, моему ребёнку будут поклоняться и воздавать почести? 

– Как наследному принцу, – уверенно ответила мне она. – Сколько ещё, по-твоему, Эдварду и его братьям управлять делами? Двадцать, тридцать, сорок лет? А детей ни у кого из них до сих пор нет. Ты первая из нас забеременела. Это очень важное событие. Твой ребёнок будет первенцем и унаследует всё. 

– Что если это девочка? – дрожащим голосом спросила я. 

– Тут однозначно не скажешь. Я знаю, что в семье Аро девочек не признают, но у Калленов этот вопрос ещё ни разу не вставал. Вообще-то, у Карлайла есть несколько сестёр, но их никогда не готовили к тому, чтобы перенять семейное дело и встать у руля. 

Я отложила ложку и прислонилась к столешнице; внезапно мне стало не хватать воздуха. 

Я даже не задумывалась обо всём этом. Только из-за того, ктó такой Эдвард, наш ребёнок… прославится. Так, наверное, можно сказать. Это вызвало у меня новую волну беспокойства. Для меня наша жизнь была нормой. Я к ней привыкла. Но могу ли я быть уверенной, что в мире, к которому мы принадлежим, мой ребёнок будет в безопасности? Это бедное дитя не совершило ничего дурного и никому не причинило вреда, но, возможно, у него никогда не будет нормальной жизни. 

– Мне следует бояться? – спросила я Элис. 

– Неужели ты действительно думаешь, что тебе есть о чём волноваться? Эдвард сделает всё, чтобы обеспечить ребёнку лучшую жизнь из возможных. Ничего плохого не случится. Это я тебе гарантирую. 

Я кивнула, пытаясь убедить себя в этом. 

– Ты права. Нужно мыслить позитивно. 

– Ты собираешься поставить в известность Эсме и Карлайла? 

– Да, если Эдвард скажет мне, где они. Я уверена, как только остальные узнают эту новость, она и до них быстро дойдёт, кто-нибудь из семьи обязательно сообщит им… если сможет их найти. Думаешь, Роуз взбесится? 

– Да плевать на неё. – Проверив, как идёт процесс запекания, Элис хлопнула дверцей духовки. – Я устала от её скулёжки. Ну не можешь ты забеременеть – так и смирись с этим нахер. 

– Не слишком ли резко? 

– Тебя не было здесь, когда всё это только начиналось. Мы все должны были ей прислуживать, чуть ли не поклоняться как новой богоматери и несколько месяцев день и ночь быть в её полном распоряжении, потому что всё это время она, видите ли, должна была соблюдать сраный постельный режим. Я её чуть не убила. 

– Она мучается из-за того, что ничего не получается, а ты ведь знаешь, как сильно она этого желает. 

– И всё равно, есть столько вариантов. Они могли бы усыновить ребёнка или использовать суррогатную мать, но она же упёрлась рогом: будь по-моему и никак иначе. Я устала от всего этого. – Маленькие ушки Элис густо покраснели. – Нет, я всё понимаю. Я, правда, понимаю, но рано или поздно надо прекращать быть такой сукой. 

– Пожалуй, она ещё не сделала всё возможное, чтобы заслуженно носить высокое звание суки. Примем во внимание смягчающие обстоятельства. 

– Посмотрим, насколько это затянется, – раздражённо вздохнула Элис. – Зато я счастлива за тебя. Я стану тётушкой. – И она обняла меня так крепко, что я чуть не задохнулась. 

– Спасибо, Элис, – еле выдохнула я. – Но, пожалуйста, не дай этой новости всплыть раньше времени. Я всё ещё не сообщила об этом будущему отцу, и кто знает, к чему это сообщение приведёт. 

– Тебе стóит больше доверять Эдварду. Уверена, он будет счастлив. 

– Надеюсь, что так, – прошептала я, обращаясь к самой себе. 

Несколько часов спустя начали съезжаться гости. Я чувствовала сильную усталость, но продолжала заниматься готовкой. Лишнее доказательство моей беременности – я перепробовала всё, что было приготовлено, и продолжала есть. Никто, кажется, не замечал, какое огромное количество пищи я поглощала; но даже если кто-то заметил, мне он об этом ничего не сказал. 

Эдвард почти всё время что-то обсуждал с другими мужчинами; одному Богу было известно, о чём они болтали – услышав фразу «две пули в лоб, но полушарий не задело…», я решила больше не соваться в их беседу. Я держалась поближе к Элис, которая то и дело говорила мне что-нибудь утешительное. Надо будет потом поблагодарить её за то, что помогла мне сохранить спокойствие. Я и в самом деле страшно нервничала из-за всего этого. 

Фрэнсис, казалось, наслаждался царившей вокруг него суетой и возбуждением; он носился вокруг дома с какими-то младшими кузенами, которые были от него в восторге. Он отлично вписался в эту семейку. 

На улице было тепло, начинали распускаться цветы. Всё выглядело очень красиво. На лужайке за домом расставили длинные столы, покрыли их белыми скатертями и разложили простое белое столовое серебро. По центру столов расставили обычные стеклянные бокалы с разными свежими травами – базиликом, укропом, петрушкой. Мальчики прекрасно справились со своей задачей. 

Я раскладывала еду по блюдам, когда состоялось торжественное явление Чичи народу. 

– Привет, семейство! – нараспев произнесла она, входя в кухню и стуча каблучками по плиточному полу. На ней было красивое красное платье длиной до пола, а шею украшали какие-то невероятные драгоценности. 

– Приветик, Чичи, – откликнулась Элис, не поднимая головы от плиты. – Очень элегантно выглядишь. 

– Разве я когда-нибудь выгляжу по-другому? – захихикала она, слегка покачиваясь на нетвёрдых ногах. 

– Я рада, что ты смогла прийти, – сказала я ей. – Нам не хватало тебя в церкви. 

– В последний раз, когда моя нога ступала в церковь, у меня на заднем дворе трахались динозавры. У тебя нынче полный дом гостей, так что я принесла тебе бутылочку винца. 

Я присмотрелась к подарку. 

– Это только полбутылочки. 

– Я маленько приложилась. Это не грех. – Чичи вытащила из сумочки фляжку. – Прежде чем начнётся обед, мне нужно снова наполнить вот это. Где мой персональный бармен? – Она огляделась вокруг. 

Мы все знали, что она имеет в виду Алека. В Чичи вмещалось невероятное количество спиртного, но мы переставали наливать ей после нескольких бокалов. Алек же, наоборот, продолжал поить её всем, что она пожелает, за что она, в свою очередь, наполняла его карманы скомканной наличкой, а уши – похвалами. Они вели себя как маленькие дети, пойманные на воровстве печенья с полки , но нисколько этого не стыдящиеся. 

– Белла, ты выглядишь как-то по-другому. – Чичи осмотрела меня. – Подправила фигурку у хирурга? Подтяжечка, липосакция, что-то ещё, признайся? 

– Ммм, нет. Ничего не отрезáла, всё на месте. 

– Ох, сомневаюсь я что-то. Может, грудь увеличила? 

– Нет. 

– Не лги мне, Белла. – Она посмотрела на меня с прищуром. 

– Серьёзно. – Я неловко засмеялась. – Перед тобой обычная я. Такая же, как и всегда. – Я вернулась к раскладыванию еды. 

– Чёрт тебя подери! Да ты беременна! – без тени сомнения в голосе завопила Чичи. 

Это было похоже на камень, брошенный в середину озера – её слова волной разнеслись по дому, повторённые сначала теми, кто был близко, и затем переданные дальше, из уст в уста. 

Белла беременна? 

В течение следующей минуты только эти слова я и слышала, с разных сторон, разными голосами. 

– А ну выкладывай, так и есть? – набросилась на меня Чичи. – Что ж ты мне сразу-то не сказала? За это надо срочно выпить. Я так счастлива за тебя. 

Прежде, чем я успела возразить, она вытащила меня из кухни на задний двор. 

– Нет, Чичи… 

– Белла беременна! – закричала она на всю лужайку. – У неё будет ребёнок. 

О, Господи… Только не это. 

Потребовалось некоторое время, чтобы до народа дошёл смысл её слов, но очень скоро все накинулись на меня с объятиями и поцелуями. Каждый желал мне всего наилучшего, но я их едва слышала. Я видела на другом конце лужайки Эдварда, с открытым ртом уставившегося на меня. Он направился в мою сторону, но вместо того, чтобы пробиться сквозь окружившую меня толпу, стал обходить нас сторонкой. Я попыталась схватить его за руку, но он вырвал её, решительным шагом поднялся по ступенькам и вошёл в дом. 

– Я так за тебя счастлива. – Я обнаружила себя в объятиях человека, от которого ожидала этого меньше всего. Это была Розали. 

– В самом деле? А я думала, что ты расстроишься, – решилась признаться я. 

– Ну что ты, конечно же, нет. Я счастлива, если это то, чего ты хочешь. Это и мне отчасти дает надежду. Поздравляю. – Она снова обняла меня. 

– Ну… спасибо тебе. 

На меня накинулась следующая партия родственников, принявшихся суеверно плевать на меня, чтобы отпугнуть злую долю, и умильно щипать за щёки, которые тут же разболелись. Конечно, Эмметт с его силищей подкинул меня в воздух, а Джаспер принялся поглаживать мой живот. 

– Это потрясающе. Я уже выбрала имена. – Как только семья меня отпустила, Чичи втащила меня обратно в дом. – И этот малыш будет самым хорошеньким ребёночком на свете. Я имею в виду, ты же видела себя и Эдварда? У вас превосходные гены, лучше не бывает. Вы уже были у врача? Я запишу вас на приём. 

– Чичи, я настоятельно прошу тебя немедленно заткнуться! – Во мне словно разлилась невидимая жаркая волна; внезапно я страшно на неё разозлилась. – Ты слишком уж много болтаешь, а у меня в эту минуту хватает проблем и без тебя. 

– О… – Её лицо вытянулось. 

– Я понимаю, что намерения у тебя добрые, но мне нужна передышка, а ты мне её не даёшь. Так что, пожалуйста, просто оставь меня в покое. 

– Прости, бабушка, Белле сейчас немного не до тебя. – Алек внезапно вытянул меня из кухни и оттащил подальше в прихожую, где мы остались одни. 

Я прислонилась к стене и выдохнула так, словно это был мой первый выдох за несколько лет. 

– Как ты, в порядке? – Он вручил мне бутылку воды, и я тут же принялась жадно пить. 

Я кивнула. 

– Просто немного ошеломлена тем, что сейчас произошло. 

– Могу себе представить. Я же вижу, какая ты измотанная, а это совсем не то, что нам в данный момент нужно. Просто успокойся. 

– Что, если у меня снова не хватит на это сил? 

– Так и знал, что ты задашь этот вопрос, – вздохнул он. – Не думай так. Твоя беременность – хорошая новость для всех, и ты совершенно здорова. Скоро ты сходишь к доктору, и всё будет в порядке. 

– Ты уверен? 

– Абсолютно. 

– Хорошо. – Я выпила ещё воды. – Где Эдвард? Он что-нибудь сказал? Где он? 

– Наверху в библиотеке. Я не дал ему уйти. 

– Он собрался уходить? 

– Думаю, ему просто требовалось немного пройтись. 

Я снова кивнула. 

– Мне, наверное, надо пойти поговорить с ним. 

– Если я тебе понадоблюсь, только свистни. 

Сделав глубокий вдох, я начала подниматься по лестнице. Прошла, казалось, вечность, пока я добралась до библиотеки, но, думаю, я нарочно замедляла шаги. 

Дверь была открыта, и я нашла внутри Эдварда, который курил, прислонясь к окну. 

– Знаешь ведь, что я не люблю, когда ты портишь воздух в доме табаком, – сказала я, не для того, чтобы упрекнуть его, а просто для завязки разговора. 

– Поверь мне, Белле, это не табак. – Он выдохнул облачко дыма и повертел в пальцах косяк. – Я бы и тебе предложил затяжку, но ты у нас, кажется, в интересном положении. 

– Я должна была сказать тебе, я знаю. 

– Ты чертовски права, ты должна была мне сказать! – Он повысил голос. – Как я, по-твоему, чёрт возьми, должен себя сейчас чувствовать? Сколько времени ты уже знаешь? 

– Неделю, может, чуть больше. 

– И за всё это время у тебя не нашлось одной секунды, чтобы сказать мне, что ты носишь моего ребёнка? – Он был в бешенстве. По-настоящему. Я видела это по его позе и лицу. 

– Я не знала, как ты отреагируешь. 

– Меня сейчас чуть инфаркт не хватил. Это же не просто известие о том, что ты беременна. Это... потрясающие новости, а ты мне не сказала. 

Потрясающие новости? 

– Я не знала, чтó ты скажешь, потому что, если помнишь, когда это случилось в прошлый раз, ты пытался заставить меня сделать аборт. 

– Я не думаю, что нам нужно снова поднимать эту тему. Я уже говорил тебе, что с тех пор я изменился. Каждый раз, когда мы вспоминаем Элизабет, я говорю тебе, как мне жаль и как бы я хотел быть в тот момент рядом с тобой. Ты мне не доверяешь? 

– Не в том, что касается этой темы. В прошлый раз ты выставил меня вон из дома. 

– Всё было не так, и ты это знаешь! – Эдвард погасил самокрутку и бросил окурок в пепельницу. – Я уже больше недели с ума схожу из-за тебя. Ломаю голову, пытаясь догадаться, чтó происходит. Я даже спрашивал у Джаспера про симптомы рака. 

– Мне просто нужно было время, чтобы сообразить, как тебе сказать. – Я принялась ковырять ковёр носком туфли. – Это и для меня тоже было трудно, знаешь ли. Что я-то, по-твоему, чувствую? Я испугана, и на то есть множество причин, вот почему я медлила с этим разговором. 

– А ты не думала, что, если есть чего бояться, мы могли бы делать это вместе? Я имею в виду, ты же мне так ничего и не сказала. Услышать, как моя бабка на весь двор орёт, что моя молодая жена беременна… это было похоже на грузовик, въехавший мне прямо в лицо. – Он принялся шагать по комнате. 

– Эдвард, я беременна твоим ребёнком, – решительно заявила я. – Не вздумай даже заикаться о том, чтобы я от него избавилась; и знай, что я от тебя никуда не уйду. Мы с тобой собираемся быть родителями. Я понимаю, что это не самое лучшее время, но я ничего не могу с этим поделать. Извини меня. 

– Не извиняйся. Ты не сделала ничего плохого. – Прикрыв глаза, он вздохнул. – Я не хотел на тебя набрасываться. Я тут просто пытался свыкнуться с этой мыслью. Я счастлив, конечно же, счастлив, но мне не понравилось, что меня застали врасплох. 

– Счастлив? 

– Да, Белла. Ребёнок – то, чего ты хочешь, и я знаю, как ты страдала, потеряв Элизабет. Это хорошая новость. 

– Да, это то, чего хочу я, но что насчёт тебя? – Ноги сами понесли меня вперёд, пока я не оказалась прямо перед ним. 

– Я… мне просто требуется время, чтобы обдумать это. Это так серьёзно и одновременно так внезапно, что сразу и не сообразишь. 

– Я понимаю, но ты не злишься? 

– Нет. Мы с тобой говорили, что начали новый этап, и этот этап предполагал, что у нас появится ре… дети. – Эдвард вздрогнул, полностью осознав, чтó именно он только что произнёс. – Это хорошо, что на завтра я записал тебя к врачу. Но вот уролог этот, нафиг его; мне теперь нужен психотерапевт. – Он усмехнулся. 

– Я понимаю. Ты не готов иметь дело со всем этим прямо сейчас. 

– Да, пока что не готов, но уверен, что через девять месяцев буду. 

– У нас есть время, чтобы всё обговорить и обдумать. 

– Можно мне… потрогать его? – неуверенно спросил он, дотронувшись рукой до моего живота. 

Я взяла его ладонь и положила её поверх своего платья. 

– Уже есть маленький холмик. Может быть, ты даже и не почувствуешь. 

Глаза Эдварда расширились. 

– Правда? Уже? 

Я энергично закивала. 

– Я видела позавчера. 

– Ух ты. Я не заметил, чтобы у тебя изменился аппетит. 

– Потому что при тебе я скрывала. На самом деле я всё время ем. – Я закатила глаза. – Это уже становится смешным. 

– И твоя рвота, – сказал он сам себе. – Я должен был догадаться, что ты не больна. 

– И ещё груди стали немного больше. 

– А вот это я действительно заметил. – Его глаза метнулись прямо к ним. 

– Я знаю, что ты заметил. – У меня разболелось лицо от улыбки, но мне было всё равно. Эдвард не собирался меня убивать, на самом деле всё было наоборот: он разговаривал со мной о ребёнке. Получилось! 

– Ты рассказывала кому-нибудь ещё? – спросил Эдвард; я чувствовала, как его рука продолжает обнимать мой живот. 

– Я вообще никому не говорила. Алек сам узнал, а Элис догадалась; и Чичи тоже. Наверное, у них внутри встроен радар беременности. Я не хотела скрывать это от тебя. 

– Я не хотел кричать на тебя, – признался он. – Просто отреагировал импульсивно, как обычно. 

– Значит, у нас всё хорошо? 

– Да, у нас всё хорошо. 

– Мы собираемся стать родителями. – Я широко улыбнулась. 

– Боже, помоги этому ребёнку, – Эдвард медленно выдохнул. 

Прерывая наш интимный момент, в дверь постучали. 

– Кто там? – спросил Эдвард. 

– Эмметт, – ответил он и вошёл в комнату. – Я знаю, что это важный семейный момент и всё такое прочее, но ты должен посмотреть: они напечатали это сегодня утром. 

Он вручил Эдварду газету, и тот бросил беглый взгляд на страницу. 

– Что это? – спросила я, привстав на цыпочки, чтобы прочесть. 

– Ничего. – Он сделал попытку скрыть от меня текст и бросил злобный взгляд на Эмметта. 

Выхватив у Эдварда газету, я встала так, чтобы между мною и им оказался стол: теперь он не попытается вырвать её у меня из рук. 

– Белла, не читай это, – предупредил он. – Серьёзно, не читай. 

На первой странице крупным шрифтом стояло: «КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ». Следом был подзаголовок: «Второе пришествие Эдварда Каллена – в Чикаго пришёл ужас». Ниже были напечатаны фотографии тринадцати могильных камней, все с разными именами. 

Я раскрыла газету и стала молча читать статью. 

Суть её была в том, что с тех пор, как Эдвард вернулся в Чикаго, люди по всему городу мёрли как мухи. В основном это были главари банд средней руки или более мелкая преступная сошка; но были и такие, чей стаж в мафии был больше, чем у Карлайла. Все они на сегодняшний день либо были действительно мертвы, либо числились пропавшими без вести. Прошёл всего месяц с момента возвращения, а список жертв Эдварда уже был длиннее, чем у большинства серийных убийц. 

С некоторыми из убитых обошлись по-простому – прострелили голову или заднюю часть шеи; в других случаях с ними поступили более изобретательно. Один парень был найден на дне реки Чикаго с карманами, полными камней, и ртом, заклеенным скотчем. Тело другого сбросили со скалы, причём это был только торс – конечности отсутствовали. 

Я прочла вслух: «Самый недавний случай: на теле Мартина Диволани обнаружено более пятнадцати пулевых отверстий; все пули выпущены из многозарядного оружия с близкого расстояния. Его руки и ноги были связаны колючей проволокой, а язык отрезан – как бы в символическое наказание за его выступления против Калленов». 

– Славно повеселились, – пробормотал Эмметт. Эдвард отвесил ему подзатыльник. 

Я продолжила читать: «Этот беспрецедентный ряд преступлений поставил городское полицейское управление Чикаго в тупик, несмотря на то, что все доказательства указывают на одного и того же человека. Многие спрашивают: «Почему бы вам просто не посадить Эдварда Каллена в тюрьму, причём немедленно?» Это не так-то просто. «Фактически он исполняет роль санитара нашего города, очищая его от мрази, но дело не только в этом», – сказал нам шериф Джонсон. – «Чтобы предъявить обвинения человеку столь высокого уровня, необходимо располагать абсолютно точными и конкретными фактами, а их у нас просто нет. Отпечатками пальцев и пулевыми гильзами в этом случае не обойтись». 

Я раздражённо перевернула страницу. 

– Думаю, я тут больше не нужен. – Эмметт попытался выскользнуть из комнаты. 

– Стоять, – рявкнула я, и он замер на месте. 

– Белла, всё это сплетни, которые ничего не значат. – Эдвард сел за свой стол. – Не читай это. 

Я продолжила: «Конечно, убитые были преступниками, но нельзя не посочувствовать их семьям. Их жёны овдовели, дети потеряли отцов. Мы будем держать вас в курсе дальнейших событий». 

– Бла-бла-бла. – Эдвард пожал плечами. – Вечно одно и то же. 

– Это серьёзно. – Я бросила газету на стол. – Они у тебя на хвосте. 

– Так же, как и все последние десять лет. Я же не идиот, Белла. Я знаю, что постоянно под наблюдением. 

– И это тебя не беспокоит? Поскольку меня это, чёрт подери, страшно пугает. Что, если тебя арестуют? 

– Не арестуют, – вмешался Эмметт. – Ни один из нас не пойдёт в тюрьму, Белла. В этой игре мы на стороне света; как сказал этот парень из газеты, не похоже на то, что мы обижаем священников, монашек или кого-то вроде них. Парень, с которым мы разобрались прошлой ночью, два года назад продал свою дочь за дозу мета. Все эти люди – просто сброд, мусор, от которого следует избавляться. 

– Сброд они или нет, но это люди. Тринадцать, Эдвард. Не многовато? 

– Вообще-то двадцать один, но восемь тел мы сожгли, – поправил меня он. 

Я стояла с открытым ртом, в растерянности, не зная, что сказать. 

– Эмметт, почему бы тебе не оставить нас одних? – предложил Эдвард. 

Он покинул комнату, ни слова не сказав. 

– Что мы будем с этим делать? 

– Тебе ничего не надо с этим делать. Честно говоря, Белла, россказни вроде этих меня нисколько не пугают. Собственно, мне ещё несколько дней назад сообщили о том, что они собираются это публиковать. Люди всё время спрашивают, почему я до сих пор не в тюрьме из-за сотен разных вещей, которые я совершил. Чтобы кинуть им кость, газеты и печатают статьи вроде этой. 

– Но… это серьёзно. Для твоих преступлений скоро не хватит первой полосы. 

– Отец твоего ребёнка – чудовище. Ты это хочешь услышать? – Он сжал переносицу. – Я не могу этого изменить. 

– Я тебя об этом и не прошу. Я просто не хочу однажды утром проснуться и найти у себя на пороге газету, где будет написано, что ты арестован или, ещё хуже, убит. – Сама не понимая, почему, я начала дрожать. 

– Ладно, ладно, Белла. Ну всё, успокойся. – Обняв, Эдвард усадил меня на стул. – Тебе вредно волноваться. Пока мы не показали тебя доктору, нужно соблюдать покой и осторожность. 

– Я в порядке. – Я сделала глубокий вдох. – Я просто боюсь за тебя. 

Он встал на колени. 

– Я с тобой. Всегда был и всегда буду. Ничто не разлучит нас, особенно теперь, слышишь? Я никуда не денусь, где бы и что про меня ни печатали и кто бы что ни болтал. 

Я кивнула, и волосы упали мне на лицо. 

– Просто ты мне сейчас так нужен. Я не могу снова остаться с этим одна. В прошлый раз не получилось. 

– Я знаю, и я здесь. – Его руки сомкнулись вокруг меня, и я почти растворилась в его теле. – Ни о чём не волнуйся, ладно? 

Я кивнула. 

– Хорошо. Просто не ввязывайся ни в какие проблемы в ближайшие девять месяцев. 

Автор: johnnyboy7 

Образ Беллы 

Желаю всем приятного прочтения, ждём ваши комментарии под главой, а так же на форуме. 
Большое спасибо Катерине (leverina) за перевод очередной главы))
Большое спасибо Дашке (Leonarda_Ria) за редактуру главы. 
Ждём всех на форуме!