— Белла, я так рада с тобой снова увидеться, — Эсме встретила меня на пороге Cullen Architecture и тепло обняла.

— Я тоже очень рада, — я обняла ее в ответ, и беспокойство из-за встречи в новом качестве — девушки Эдварда — мгновенно растаяло.

Все еще придерживая меня за плечо, Эсме шагнула назад и сердечно улыбнулась:

— Жаль, что первый опыт декорирования не удался.

Я рассмеялась:

— Да. Надеюсь, маме понравятся новые шторы.

— Все в порядке, дорогая. Всем нам довелось пройти через нечто подобное, — она подмигнула. — Мужчины склонны держать оборону. Но я на твоей стороне, а значит, у нас преимущество.

— Спасибо, — сказала я. — Не хочу слишком давить на Эдварда.

— Кто говорит о давлении? Фокус в том, чтобы он поверил, это — его собственная идея. Давай, — Эсме жестом позвала за собой. Мы уже достигли стеклянной двери в конце коридора, когда зазвонил ее сотовый, и она остановилась: — Извини, нужно ответить.

Кивнув, я подошла поближе к двери и заглянула в кабинет. От увиденного сердце запнулось. За длинным стеклянным столом в дальнем конце кабинета сидел Эдвард. Рядом стояла женщина, склонившись к нему так близко, что практически прикасалась. Оба смотрели на стол — явно обсуждали какой-то рабочий вопрос... но эта дистанция, черт подери, могла намекать на нечто большее. Женщина, кстати, выглядела сексуально: светлые кудри, длинные ноги, убийственное декольте... Я сглотнула и, повернувшись, наткнулась на недоумевающий взгляд Эсме. Когда она закончила разговор?

— Чего ты ждешь? — спросила она.

— Хм... Эдвард, кажется, занят, — мой голос стал непривычно высоким, как у девчонки.

— Ну и что? — она пожала плечами и зашла: — Ребята, время вышло. Здесь Белла.

Я моргнула и, чуть не споткнувшись, последовала за ней. Глаза Эдварда просияли при встрече с моими, но лоб нахмурился.

— Привет, детка, — промурлыкал он.

— Мы не закончили, — встряла блондинка, бросив на него строгий взгляд.

Эдвард встал, отодвинув стул, слов женщины будто и не заметил.

— Белла, знакомься, это — Розали. Наш адвокат и, так уж совпало, лучшая половина Эммета.

Я кивнула, чувствуя себя полной идиоткой. Жена Эммета, ну конечно. Эдвард упоминал о ее юридической помощи. Я мысленно отругала себя за то, что усомнилась в нем, пусть и на краткий миг.

— Козлина, — прошипела Розали, оценивая меня сквозь прищур.

Эдвард ухмыльнулся.

— Роуз, моя девушка — Белла.

Она протянула руку и крепко, по-мужски, пожала мою.

— Девушка, да? Единственная и неповторимая? — блондинка ухмыльнулась, но без враждебности в глазах или в голосе. Розали Маккарти и вправду была крутой (я слышала об этом, много), что незамедлительно восхитило меня.

— Она самая, — я искренне улыбнулась.

— Если закончили любезничать, то приглашаю в мой кабинет, — прервала нас Эсме. — Работа ждет, а мне хотелось бы успеть домой к ужину.

— Пока не закончим, ты это дерьмо не подпишешь, — Роуз схватила документы и сердито посмотрела на Эдварда.

— Оставим до понедельника, — игриво отмахнулся он и положил руку мне на талию.

Мы провели два часа в офисе Эсме, обсуждая интерьер и ее идеи. Сказать, что с Эдвардом было трудно — ничего не сказать. Он боролся до смешного упорно, не понимая, что Эсме действовала по простому сценарию. Она продемонстрировала нам нечто кошмарное, подходящее разве что для детской — сначала розовое, затем светло-голубое. Когда же предложила действительно восхитительное решение — светло-фиолетовые обои и темно-фиолетовые шторы в сочетании с различными элементами декора, Эдвард был готов к компромиссу. В субботу, пока он будет занят, мы завершим дизайн-проект.

. . .

Эдвард вошел в ванную, где я причесывалась перед сном.

— Ты счастлива?

Я подняла глаза, встретив в отражении его взгляд, и положила расческу на туалетный столик.

— Счастлива. Очень счастлива.

Он вздохнул и дразняще прикоснулся приоткрытыми губами к моему плечу.

— Ты была очень бледна, когда вы пришли. Что случилось?

Я нахмурилась. Заметив это, Эдвард замер. Нет шансов уйти от ответа — я обещала быть с ним честной.

— Розали очень красива, — сказала я.

—Да, — согласился он. — А еще она самая большая заноза в заднице, другой такой не найти. Подожди... — он мягко развернул меня и взял за подбородок: — Детка, ты ревнуешь?

Я поежилась и опустила взгляд, чувствуя себя глупо.

— Не сейчас, когда знаю, что она — это она.

Эдвард усмехнулся:

— Женщина, твоя логика бессмысленна.

— Может, логики вообще нет. Как и смысла.

— Белла, — встревоженно попросил он. — Посмотри на меня.

Я слегка покачала головой, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Я доверяю тебе. Но видеть тебя с кем-то... фу... было так глупо с моей стороны.

Он легко засмеялся, прикоснувшись к моим волосам.

— Глупая, глупая Тигра. Неужели ты не понимаешь, что я не замечаю других женщин? Глядя на них, я вижу лишь одно — их красота бледнеет в сравнении с твоей.

Сердце бешено застучало. Эдвард слегка присел, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— У тебя такая нежная кожа, — подчеркивая свои слова, он провел большим пальцем по моей щеке. — Твои губы такие мягкие, такие сладкие, — Эдвард нежно поцеловал меня, улыбаясь и глубоко вздыхая. Я хотела раствориться в нем, разделив каждый вздох. — У тебя такие глубокие глаза, и когда ты возбуждена, они блестят ярче... как сейчас, — голос упал до шепота. Я застыла, ошеломленная.

— Ты даже не представляешь, насколько ты изысканна, — руки Эдварда скользнули вниз — по моим шее, ключицам.

— Грудь слишком мала, — выдохнула я.

— Она безупречна, — большими пальцами он слегка смял кружево ночной рубашки. Я стала настолько чувствительной, что содрогнулась. (ПП: в оригинальном тексте Белла хочет «to jump out of my skin» — дословно «выпрыгнуть из собственной кожи». Русский синоним англоязычной идиомы — «лезть из кожи вон», но он не соответствует ситуации.) Всхлипнув, схватилась за край туалетного столика.

— Ты даже не представляешь, как приятно прикасаться к тебе. — Его внезапно севший голос, прикрытые глаза, жаркие волны желания — все говорило красноречивее слов. Воздух сгустился и потяжелел от похоти. — Ты даже не представляешь, как хорошо быть в тебе, — шепот Эдварда ласкал мою шею, руки скользили по телу. Потребность в нем становилась все отчаяннее — почти до дрожи. — Я никогда не смогу насытиться, с каждым днем я хочу все больше и больше. Только ты. Я никогда не хотел никого... никого так сильно. — Я втянула воздух, когда он, схватив меня за бедра, прижал к столику, обещая так много, и больше, и больше.

— Эдвард... черт, — выдохнула я и вцепилась в его волосы. Его рот заставил меня замолчать, но не медленным, чувственным поцелуем, а жаждущим и напористым. Языки утоляли голод, который, как мы знали, не исчезнет.

Он застонал, отступив на шаг. У меня закружилась голова и перехватило дыхание. Я открыла глаза, всего на мгновение встретив его взгляд. Эдвард развернул меня, быстро стянув мою ночную рубашку. Наши глаза снова встретились — уже в отражении. Мои ладони громко хлопнули о столешницу — я нуждалась в поддержке.

Стоны, казалось, отражались от стен. Удовольствие множилось, множилось, множилось — тому виной отражение — пока не стало слишком уж интенсивным. Я закрыла глаза, чувствуя, позволяя Эдварду полностью контролировать мое тело, доверяя взять с собой в самое грешное место на небе.

— Я уже говорил тебе, как счастлив, что ты согласилась на переезд? — спросил Эдвард, уютно устроившись рядом в постели, когда нам наконец удалось до нее добраться.

Я пошевелилась, прижалась щекой к его обнаженной груди и вдохнула — его запах всегда становился сильнее после секса.

— Скажи еще раз.

Эдвард усмехнулся, уткнувшись носом в мои волосы.

— Я рад, что ты здесь. И счастлив, что ты моя.

. . .

Мама прилетела в Нью-Йорк в воскресенье днем. Предполагалось, что я заберу ее из аэропорта. Не подумав, что дорога из Верхнего Ист-Сайда займет больше времени, я чудовищно опоздала. К моменту встречи она была основательно уставшей и раздраженной.

— Прости, мам. — Я обняла ее.

— Белла, ну могла бы ты хоть раз выйти из дома пораньше.

Мама нервничала. Я понимала: переезд на другой континент — непростой шаг. И то, что она останется одна, в пустой квартире, не упростит ситуацию. Даже если в дальнейшем это обстоятельство сработает в ее пользу.

— Извини, — снова пробормотала я и ухватилась за ручку ее большого чемодана. В такси мы молчали; мое беспокойство росло с каждой минутой. Что, если маме не понравится Эдвард?

— Дом, милый дом, — сказала мама, когда я открыла дверь в квартиру. В ее голосе звучало нечто, вроде странной смеси грусти и сарказма, и это разрывало мне сердце. Пройдя в гостиную, мама забилась в угол дивана и осмотрелась вокруг. — Красивые занавески.

Я присела рядом и выдавила улыбку.

— Рада, что нравятся.

Слегка кивнув, мама моргнула, и по ее щеке покатилась слеза.

— Мам, — начала я, — все будет хорошо. — Обняв ее, я почувствовала, как она постепенно расслабилась.

— Знаю, милая. — Она тяжело вздохнула и крепко меня обняла. — Знаю.

Мы не плакали, просто утешали друг друга. Отчего-то казалось, что связь между нами еще никогда не была настолько сильной. И точно так же — без причины — я знала: мама справится. Она вернулась домой.

Наконец мама прочистила горло:

— Итак, когда я познакомлюсь с твоим парнем?

Я отстранилась, ошарашенная резкой сменой настроения мамы, и подозрительно уставилась на нее. Теперь она выглядела скорее взволнованной, чем уставшей.

— Гм... вообще-то, у нас заказан столик на вечер. Он тоже очень хочет встретиться с тобой. — По правде говоря, из-за предстоящего знакомства Эдвард сильно нервничал... и лихорадочно дергал себя за волосы.

— Хорошо. Не могу дождаться.

— Не обязательно, если ты устала, — начала я, но мама жестом остановила меня.

— Я выгляжу уставшей?

Я покачала головой, пряча улыбку: мама всегда остается женщиной.

— Сколько у нас времени?

Я сверилась с телефоном.

— Около часа.

— Чудесно. Приму душ и приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы твой парень посчитал меня бродяжкой. — Она практически спрыгнула с дивана, и я помогла затащить чемоданы в спальню.

Пока мама была в душе, я быстро отправила сообщение Эдварду: «Она в порядке и с нетерпением ждет встречи с тобой. Будь паинькой ;)». Он ответил: «Боже, помоги мне».

. . .

Столик был заказан в Cipriani. Несмотря на промозглую ноябрьскую погоду, Эдвард, засунув руки в карманы пальто, поджидал нас снаружи. Я улыбнулась тому беспорядку, который устроил ветер из его обычно гладкой прически. И невольно подумала, как красив Эдвард. Мне до сих пор не верилось, что он выбрал меня. При этой мысли в груди разливалось приятное тепло.

Эдвард увидел меня, и тревога во взгляде тут же исчезла.

— Привет, — выдохнул он и перевел глаза на маму. — Миссис Ринальди, я хотел бы представиться, — поздоровался он, прежде чем я успела открыть рот. — Я Эдвард Мейсен, парень Изабеллы.

Я закатила глаза. Серьезно, мы, что, в девятнадцатом веке? Но мама, судя по просиявшему лицу, жест оценила. Когда она протянула Эдварду руку для рукопожатия, а он вместо этого поцеловал ее, мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Следовало признать — сегодня Эдвард на пике формы. Он принял наши пальто, отодвинул стул сначала для мамы, потом — для меня. Эдвард выглядел безупречно: мой любимый серый костюм, белая рубашка на пуговицах, темно-серый галстук. Проверенный способ впечатлить женщину. Или двух.

— Милое местечко. — Мама огляделась по сторонам, когда мы сделали заказ.

— Так и есть. — кивнул Эдвард. — Мы подумали, что вам придется по душе что-нибудь итальянское.

На моем лице появилась улыбка: мне понравилось, что мы — это мы.

Мама подняла бровь.

— Я только утром покинула Рим. Честно говоря, не успела соскучиться.

Надеясь на помощь, Эдвард растерянно посмотрел на меня. К счастью, мама расхохоталась.

— Просто пошутила. Здесь очень красиво.

Никогда в жизни я не была так счастлива приходу официанта с бутылкой Chianti.

— Итак, Эдвард, — сказала мама, осушив бокал на добрую половину. — Расскажи о себе. Чем зарабатываешь на жизнь?

Его ответная улыбка вышла натянутой и не коснулась настороженных глаз.

— Я архитектор и партнер в небольшой проектной фирме.

— О. — Широко распахнув глаза, мама задумалась на несколько мгновений, словно собираясь с мыслями. — Как вы познакомились?

— По работе, — быстро ответила я. — Вели вместе проект... ну, до того, как решились, ну, знаешь, на свидание.

— И когда же? — А мама пленных не берет.

— В марте.

— Пятнадцатого февраля.

Моя челюсть отвисла, и я уставилась на Эдварда. В ответ он самодовольно подмигнул.

— Как ты могла забыть? — Надув в притворном неодобрении губы, Эдвард продолжил: — Белла вошла в комнату, мы встретились взглядами, и я осознал — моя жизнь уже никогда не станет прежней.

— Все было не так, — пробормотала я.

Найдя своей рукой мою, Эдвард переплел наши пальцы.

— Я, возможно, преувеличиваю, немного. Самую малость. Но суть неизменна — ты изменила мою жизнь. — Его голос был столь тихим... этот голос... и я не могла отвести глаз. Словно мы были не в ресторане, а в собственном мире. Только любимый мужчина и я.

Когда я наконец спустилась на землю и посмотрела на маму, сердце сжалось. Положив локти на стол, она теребила обручальное кольцо. Мама улыбалась, но глаза блестели от слез.

— Мама, — я наклонилась к ней и нежно погладила по руке, — ты в порядке?

Ее нижняя губа задрожала, и мама смахнула слезу.

— Да, дорогая. При виде вас сложно справляться с эмоциями.

— Миссис Ринальди, с чего начнете в Нью-Йорке? — действенно переключил ее внимание Эдвард.

— О, ничего особенного не планировала. Денег мужа хватит на всю жизнь, но нужно чем-то занять себя. Поэтому просто посмотрю, смогу ли найти желающих изучать итальянский. Наверное, для начала размещу объявления в какой-нибудь газете и интернете. — Она убрала от лица выбившуюся прядь волос.

— Ты можешь продолжить терапию, — тихо сказала я. — Джаспер, муж Элис, на самом деле, один из лучших в этой области. Он предложил связаться с ним.

— Спасибо, дорогая. Я обязательно позвоню. Но, честно говоря, сейчас я чувствую себя живее, чем когда-либо, с тех пор... — она замолчала, смаргивая слезы. — Я прозвучу, как старушка, которая читает слишком много романов Harlequin (ПП: Harlequin — издательство, широко известное продолжающейся серией любовных романов, которые выпускаются в мягкой обложке и карманном формате.), но ваша любовь сияет столь ярко и наполняет все вокруг такой надеждой.

Эдвард крепче сжал мою руку; посмотрев в его глаза, я увидела решимость и безмолвное обещание.

. . .

Все же признав, что устала, мама ушла еще до десерта. Я посадила ее в такси.

— Ты уверена, что не хочешь? Сегодня я могла бы остаться с тобой.

— Нет, дорогая, я справлюсь, — ободряюще улыбнулась она. — Иди домой со своим парнем. Ему ты нужна больше, чем мне. — Она подмигнула, и я покраснела. — Так мило, что он не отводит от тебя взгляд. Если бы кто-то так смотрел на меня... — Прижав руку к груди, она театрально закатила глаза. — Я чувствовала бы себя разгоряченно и взволнованно.

— Да ладно тебе, мам, — фыркнула я. Моя мама во всем великолепии. Но по-настоящему приятно, что она снова стала сама собой.

— Твоя мама — фантастика, — сказал Эдвард, когда я вернулась за столик. — Теперь я знаю, откуда взялась твоя сила. Это семейное. И она тоже очень красива.

— Она превосходна, — согласилась я и с тоской посмотрела на его шоколадный торт. — Можно?

— Конечно. — Отломив кусочек, Эдвард поднес к моим губам вилку, но вместо обычной искорки в его глазах мелькнула тень беспокойства. — Думаешь, она одобрит меня?

— О да, — пробормотала я с набитым ртом. — Мама полностью ослеплена тобой, мистер Мейсен.

На его лице появилась самодовольная ухмылка.

— Похоже, это тоже семейное.

Я нахмурилась.

— Кстати, о семье... Поедешь со мной к отцу на День благодарения?

Эдвард усмехнулся.

— Почему это похоже на видеоигру? Проходишь уровень, а сразу за ним — еще один.

— Будет только сложнее, — добавила я. — Моя сестра составит конкуренцию любому монстру. Сумеешь ослепить ее, заработаешь дополнительные очки.

— Так плохо, да? Как насчет аванса? На случай, если не выживу. — Эдвард наклонился поближе и провел большим пальцем по моей нижней губе. — У тебя тут шоколад. Я хочу попробовать, — прошептал он. Мама ошибалась. «Разгоряченно и взволнованно» даже близко не описывало то, как я чувствовала себя рядом с ним.

— Здесь люди, — выдохнула я.

— Все равно. Мне нужно. Пожалуйста.

Я перевела взгляд на его манящий рот. Эдвард придвинулся ближе и склонил голову. Уже не спрашивая разрешения, он нежно втянул мою нижнюю губу и чувственно облизал. Я закрыла глаза и тихо застонала.

Не скрывая торжествующей улыбки, Эдвард откинулся на спинку стула и воткнул вилку в оставшийся торт.

— Я больше ничего не боюсь.