— Что скажешь? — Эдвард хмурился, глядя на себя в большое зеркало.

— Неплохо. Очень хорошо. — В темно-синих джинсах и выбранной мной сине-серой рубашке в клетку он выглядел восхитительно. Впрочем, восхитительно он смотрелся в любой одежде и еще лучше — вообще без нее. Но и в повседневном наряде тоже было что-то очаровательное.

— В этих джинсах твоя задница невероятна. — Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, я подошла поближе и засунула руку в задний карман его новых штанов. Застонав, Эдвард закатил глаза.

— Твой отец оценит, я уверен. Скажи, почему нельзя надеть костюм? Костюм всегда к месту.

С усмешкой я встала на цыпочки и положила подбородок ему на плечо.

— Семья моего отца... Ну, они довольно... непритязательны. В смысле, чем проще выглядишь, тем легче общаться.

Эдвард вздохнул.

— Как насчет компромисса: джинсы и серый свитер?

— Чем не угодила рубашка?

— Это просто... совсем не в моем стиле. Готов одеться повседневно, но не в эту рубашку. Она невъебенно уродлива. — Он повернулся и сжал мои плечи. — Компромисс, Тигра. Хочешь пройтись по магазинам? Почему бы не купить что-то себе? — Эдвард подмигнул. — Новые туфли?

— Подлизываешься? — стараясь выглядеть как можно строже, я насупилась.

— Виновен. Получается?

— Хм...

Вздохнув, он склонился ниже — нос к носу.

— Не сердись. Я стараюсь. Шаг за шагом.

— Ладно, — промурлыкала я, заставив Эдварда улыбнуться. Как можно на него злиться? Парень только что согласился на шопинг. Он готов к переменам. Ради меня. Вещь за вещью.

. . .

— Что сегодня в планах у твоей мамы? — поинтересовался Эдвард. Мы ехали в Нью-Джерси на джипе Эммета.

Я пожала плечами.

— Ничего особенного, полагаю. Она так долго жила в Италии, что День благодарения вроде как утратил для нее значение.

Не отрывая глаз от оживленной дороги, Эдвард сильно стиснул зубы.

— В эти дни хреново оставаться в одиночестве.

— Ты проводил семейные праздники именно так? В одиночестве? — спросила я тихо.

— Нет. Была традиция, вообще-то. У Эсме с Карлайлом собирались друзья, в основном другие пары. Мы говорили друг другу за что благодарны. Тоже хреново, но по-другому.

—Я знаю, о чем ты. — Праздники — не лучшее время для одиночки. Все утопает в любви, а ты остаешься за бортом. С Элис и Джаспером в прошлое Рождество мне было не до веселья.

— Все лучше, чем одному, — заключил Эдвард.

— Погоди. — Я посмотрела на него с возросшим подозрением. — К чему ты ведешь?

— Просто подумал... возможно, оставить твою мать в одиночестве было не самой хорошей идеей, — Эдвард говорил слишком спокойно, почти неестественно.

Я знала это. Я, блин, знала это: когда он порезался утром, пока брился, когда он потратил целую вечность на волосы, когда он один за другим примерил три пиджака, пока я буквально не напялила на него простой черный бушлат.

— Знаешь что? Я думаю, что ты сыкло.

Чуть не подпрыгнув на водительском сиденье, Эдвард покосился на меня.

— Что? Я не сыкло!

— Нет, сыкло! Ты, черт возьми, обещал поехать со мной к отцу, а теперь увиливаешь, верно? — огрызнулась я.

— Я не...

— Слушай, — я глубоко вздохнула. — Я тоже боюсь. Мне страшно, что ты им не понравишься. Особенно Леа. Но для меня очень важно, чтобы мы сделали это.

— Белла. — Взяв меня за руку, Эдвард начал растирать пальцы. — Пообещай, если я им не понравлюсь, ничего не изменится, — его голос и рука задрожали. — Пожалуйста. Скажи это.

— Их проблема, — пробормотала я. Из-за его беспокойства сердце сжалось. — Я уже взрослая, и семье придется иметь дело с моими решениями. Их мнение о моих друзьях меня никогда не волновало. Если я была не согласна, то и не делала того, что велено. Зачем начинать?

— Бунтарка. — Эдвард усмехнулся и ощутимо расслабился. — Как я забыл?

— Да. Кроме того, ушло столько сил, чтобы ты стал моим. Просто так я не сдамся. — Большим пальцем я провела по его костяшкам. — Обещаю.

— Спасибо, — выдохнул он.

— Мы почти на месте. Третий дом справа.

Эдвард кивнул и сбавил скорость, сворачивая на узкую, ведущую к дому отца подъездную дорожку. Он выключил зажигание; мы немного посидели в тишине.

— Ладно, — сказала я, — давай сделаем это. — Эдвард в ответ едва заметно улыбнулся.

На крыльцо мы зашли рука об руку. Нажав на звонок, я затаила дыхание и прислушалась к звуку шагов. Наконец дверь распахнулась.

— Беллз, — потянувшись ко мне, папа осклабился, но, заметив, что я не одна, сразу замер и перестал ухмыляться. Он неловко поднял руку и потер затылок.

— Тетя Белла! — донеслись возбужденные голоса Ребекки и Рейчел. Они оказались смелее папы, и, проигнорировав незнакомца, стоявшего слева, обхватили меня своими ручонками. Выпустив руку Эдварда, я склонилась к девочкам. — Как поживают мои милашки?

— Отлично.

— Прекрасно.

Кто-то громко прочистил горло, и я, подняв глаза, увидела, что Леа сверлит нас взглядом из-за папиного плеча. Я выпрямилась и облизнула внезапно пересохшие губы.

— Гм... ребята, знакомьтесь — Эдвард.

Оправившись от неожиданности, папа протянул руку:

— Чарльз Свон. Рад наконец-то встретиться с тобой, Эдвард, — сарказм в голосе отца был очевиден, из-за чего я напряглась сильнее.

— Эдвард Мейсен. Я тоже рад знакомству, сэр.

Я мысленно поблагодарила родителей Эдварда — строгое воспитание, определенно, имело плюсы.

—Ты принц? — Ребекка, отстранившись от меня, наклонила голову набок и прищурилась.

Эдвард нахмурился и стал таким очаровательно потерянным и смущенным. Я фыркнула и ободряюще сжала его руку.

— Да, так и есть.

— Я говорила, — самодовольно высказалась Рейчел, и все рассмеялись.

— Заходите. Иначе отморозите задницы, — жестом пригласив нас в дом, папа наконец крепко обнял меня и прошептал на ухо:

— Это он?

— Ага. Он очень важен.

— Сам вижу. — отец закатил глаза и отпустил меня. — Как Рене?

— Лучше. Привыкает к Америке.

— Сообщишь, если ей понадобится помощь? — тихо спросил он.

— Ты знаешь, мама ее не примет. — Я улыбнулась, а папа покачал головой.

Леа обняла меня и просто кивнула Эдварду. Молчание сводной сестры беспокоило — обычно она за словом в карман не лезла. Оставалось надеяться, что Леа поделится мнением наедине.

— Эдвард — Леа, Леа — Эдвард, — представила я. Вежливо кивнув Леа, Эдвард одарил ее прелестной улыбкой. Она не потрудилась ответить.

— Мои дорогие племянницы — Рейчел и Ребекка.

— Привет, — хором сказали девочки.

— Привет, Рейчел. Привет, Ребекка, — промурлыкал Эдвард. Несмотря на стресс, он сжился с ролью прекрасного принца — мой мужчина старался изо всех сил.

Вытирая руки полотенцем, из кухни вышла Сью.

— Белла, милая!

Я поцеловала ее в щеку, вдохнув ароматы корицы и чего-то сладковато-пряного — нас ожидал убийственно-вкусный тыквенный пирог от Сью.

— Сью, это Эдвард — мой парень.

Ласково улыбнувшись, она взяла его за руку.

—Я Сью — мачеха Беллы. Надеюсь, не злая.

— Конечно, нет, — я рассмеялась, немного расслабившись, и сняла пальто. Когда Эдвард выхватил его и стал озираться в поисках вешалки, я снова взяла его за руку.

— Пойдем, познакомишься с остальными.

В столовой ждали Сэм и Сет. Встреча с ними прошла почти нормально: вежливое знакомство, рукопожатия. Сью переставила стулья, добавила тарелку, и мы расположились за столом.

Как обычно, папа был первым. Произнес пространную речь, поблагодарив Бога за любящую семью, работу, страну и демократов. Увлеченный политикой, папа наслаждался теледебатами даже больше, чем матчами. Не забыл он и о Yankees, которые, уступив Tigers, разочаровали его в прошлом сезоне. (ПП: Yankees и Tigers — профессиональные клубы, выступающие в Главной лиге бейсбола; полные названия клубов — New York Yankees и Detroit Tigers.) Остальные, как и я, благодарили короче — традиционные фразы обо всем и ни о чем конкретном.

Завершал молитву Эдвард. Он склонил голову, избегая взглядов.

— Я не слишком религиозен... но я благодарен Богу или провидению, если хотите, за то, что получил шанс встретиться с Беллой. Для меня она — луч солнца. — Эдвард повернулся и посмотрел мне в глаза. От его слов и того, что осталось невысказанным, сердце забилось сильнее. — Спасибо, что пригласили меня сегодня, — заключил он.

— Всегда пожалуйста, дорогой, — тепло сказала Сью.

Стало тихо, словно ни у кого больше не было слов. Даже девочки, казалось, затаили дыхание.

— Может, разрежем наконец индейку? — спросил Сет. — Умираю с голоду.

Мой младший брат, дамы и господа! На смену всеобщему замешательству пришли одобрительные кивки. Но передышка оказалась недолгой.

— Скажи нам, Эдвард, как давно ты знаком с Беллой? — спросил папа с набитым ртом.

— С февраля, сэр, — с полным самообладанием ответил Эдвард, разрезая индейку.

— Почему мы не видели тебя раньше?

Стены смыкались или почудилось? Я сжала салфетку.

— Папа, я говорила, он был занят.

Изящно отложив нож, Эдвард накрыл мою руку своей.

— Да, был. Занят тем, что был задницей эпического масштаба.

Леа захлебнулась. Сью прижала руку ко рту. А папа... папа округлил глаза и расхохотался. Ошеломленная, я уставилась на него — хотелось бы мне провалиться сквозь землю!

— Мне определенно нравится этот парень, — папа наконец успокоился и похлопал Эдварда по плечу. — Покаяние, да?

Я выдохнула. Как и все остальные.

— Сожалею. Мне понадобилось много времени, чтобы осознать всю глубину чувств к вашей дочери, сэр. — Эдвард говорил спокойно, будто это — одна из деловых встреч, а не семейный ужин. — Но я хорошо позабочусь о ней. Обещаю.

— Очко засчитано, — кивнул папа. — Белла говорила, ты архитектор.

— Точно, сэр.

— Тогда, полагаю, возможностей, чтобы сдержать обещание, хватит.

— Более чем.

Бросив на меня быстрый взгляд, папа взял добавку.

— Первый пошел, — пробубнил он под нос и начал жевать. — Что с твоими родителями?

Рука Эдварда внезапно потяжелела.

— Отец — адвокат, пять лет назад он умер. Мать — домохозяйка, живет в Чикаго.

Папа отставил тарелку.

— Мои соболезнования, — сказал он с извиняющимся видом. —Так ты из Чикаго?

— Да, сэр.

— Хороший город, — пробормотал отец и вновь обратился к еде.

Ответив ему кивком, а мне легкой улыбкой, к индейке вернулся и Эдвард. Я потянулась к бокалу и встретила многозначительный взгляд. Леа. Вслух она вновь не произнесла ни слова.

Когда все наелись, Сью и Леа собрали тарелки.

— Продержишься немного без меня? — прошептала я на ухо Эдварду. — Нужно помочь.

— Иди, я умею общаться. — поцеловал он меня в щеку. — Не беспокойся.

Я отнесла на кухню часть грязной посуды. Леа загружала посудомойку, Сью вышла. Я занялась ополаскиванием тарелок, все сильнее нервничая от громкого молчания сестры. Закончив, прислонилась к раковине и посмотрела на Леа.

— Ладно, выкладывай.

Она вскинула бровь.

— Что конкретно?

— Заканчивай, Леа.

— Беллз, ты о чем? — пожала сестра плечами.

— Скажи, что он тебе не нравится, — прошипела я. — Скажи мне. Сейчас.

— А что, если нравится?

— Что? — я недоверчиво уставилась на нее.

Леа фыркнула.

— Возможно, я язва, но не дура. Эдвард — та еще задница, но в отношении тебя вполне искренен. Он даже не дрогнул на допросе Чарли, что говорит о многом, блядь. Так что мне он нравится. Кстати, ты никогда не говорила о его семье. Знакома с матерью?

— На самом деле они не общаются, — призналась я неохотно.

— Повезло тебе. Знаешь, что я на днях услышала от матери Сэма? Что небольшая полнота мне только к лицу. Чертова сука. Ради всего святого, я набрала-то всего пару фунтов. (ПП: американский фунт равен 0,45 кг.) Сука.

— Леа, язык. — В кухню вернулась Сью. — За мной, девочки, покажу кое-что. Только тихо.

Мы ошарашенно переглянулись и отправились следом.

— Тссс, — прижав палец к губам, Сью приоткрыла дверь в мою бывшую спальню. Я вытянула шею и заглянула внутрь, сгорая от любопытства. Губы тут же скривились в усмешке.

На ковре лежали Ребекка и Рейчел, а между ними — животом вниз и опираясь на локти — Эдвард. Завершали картину лист бумаги и коробка карандашей.

— Это кот, — взвизгнула Рейчел.

— Точно, — улыбнулся Эдвард и покачал карандашом. Настолько расслабленным я его еще не видела. — Твоя очередь.

Рейчел потянулась было к коробке, но передумала.

— Я хочу покрасить его в синий.

— Синий кот? Занятно, — усмехнулся Эдвард.

Вскинув глаза, Ребекка заметила меня.

— Тетя Белла! Эдвард учит нас рисовать!

Взгляды метнулись ко мне, Эдвард, прикусив губу, спрятал улыбку.

— Составишь компанию?

Я присоединилась к ним, осторожно устроившись на ковре.

— У меня не получится.

— Нарисуй цветок, — предложил Эдвард.

— Котам не нравятся цветы, — запротестовала Рейчел. — Коты любят рыбу.

— Верно. — Взяв красный карандаш, я изобразила самую уродливую на свете золотую рыбку. — Фу.

— Чудесная золотая рыбка, — подбодрил, ухмыляясь, Эдвард, — само совершенство.

— Ты надо мной смеешься.

— И не думал!

Нас прервал папа — он ворвался в комнату с моим детским фотоальбомом. Я застонала.

— Эдвард, ты видел фото маленькой Беллы? — спросил отец и подмигнул мне.

— Папа, пожалуйста!

— Давайте, дети, — проигнорировав меня, он жестом позвал нас с собой.

— Все плохо, да? — прошептал Эдвард и помог мне подняться. В ответ я закатила глаза.

Спустившись в гостиную, папа устроился в центре дивана и пригласил нас сесть рядом.

— Так. — Он открыл альбом. — Это Белла сразу из роддома. Смотри, какой маленькой она была, — заворковал он, я глубоко вздохнула. Родители. — А здесь ей полтора года. Она любила бегать по дому голышом.

— Папа!

— Все в порядке, — усмехнулся Эдвард. — Непохоже, чтобы я чего-то не видел. Тут просто поменьше.

— Эдвард! — Сгорая от смущения, я уткнулась лицом в ладони.

— Следи за языком, парень, — наставлял его, смеясь, папа. — Все мы, конечно, взрослые люди, но она все еще моя маленькая девочка.

— Мне жаль, сэр.

— Зови меня Чарли. Все так делают.

— Спасибо, Чарли.

Страницы переворачивались. Отец не упустил ничего, показал даже дурацкие фото со мной-подростком.

— Боже мой! У тебя были синие волосы! — воскликнул Эдвард.

— Я красилась в разные цвета. Синий — для концерта Green Day. (ПП: Green Day — американская музыкальная группа; жанры — панк-рок, поп-панк, альтернативный рок.) Я была их большой фанаткой, — призналась я. — Папа так громко ругался, что я боялась оглохнуть еще до шоу.

Эдвард рассмеялся.

— Не могу его обвинить, знаешь ли.

Добравшись до фотографий с вручения диплома об окончании школы, а затем и с выпускного, папа зашмыгал носом.

— Не верится, как давно это было. Ощущение, что вчера. А прошло уже больше десяти лет.

— Да. — Я попыталась вспомнить все примечательное: поступление в колледж, переезд в Нью-Йорк, знакомство с Элис, работа, трое парней... И вдруг что-то щелкнуло. — Папа, камера, которую я подарила тебе на день рождения, еще работает?

— Надеюсь.

— Принесешь?

— Конечно. — с благоговением взяв альбом, отец вышел из комнаты.

— Что? — спросила я, заметив озадаченный взгляд Эдварда.

— Мне просто любопытно. — Он пересел и обнял меня за плечи.

— У нас нет совместных фотографий, — объяснила я. — Хочу запечатлеть каждый миг. И когда состаримся, хочу сидеть точно так же и оживлять… — Я заглянула ему в глаза, внезапно испугавшись, что сболтнула лишнее. Но Эдвард только пристально посмотрел на меня и наклонился, чтобы поцеловать в висок.

— Я тоже так хочу.

. . .

Я так устала, что уснула, пока Эдвард был в ванной, но в два часа ночи проснулась в пустой постели. На тумбочке меня поджидал стакан воды, предусмотрительно оставленный любимым мужчиной. Напившись, я отправилась на его поиски.

Дверь в кабинет была приоткрыта — на пол в холле ложилась узкая полоска света. Я помедлила и тихо, без стука, зашла. Дверь скрипнула, предупредив о моем появлении. Оторвавшись от экрана, Эдвард снял очки и улыбнулся.

— Привет.

— Привет. — Я подошла к нему на цыпочках — не хотелось нарушать тишину, наполнявшую комнату подобно туману. Эдвард притянул меня к себе на колени и обнял за талию.

— Почему не спишь?

— Наверное, отвыкла одна, — прошептала я. — Работаешь допоздна?

Он покачал головой. Заметив в его глазах знакомую печаль, я проследила за взглядом. На экране в случайной последовательности сменялось одно черно-белое изображение за другим. Семья за столом. Подросток в бейсбольной форме. Он же, но помоложе, за роялем. Рядом с ним — высокий суровый короткостриженый мужчина в форме военно-морского флота.

— Твой отец? — спросила я тихо.

— Ага. — щелчок мыши резко оборвал слайд-шоу, и Эдвард помрачнел.

— Я... — Он сделал долгий глубокий вдох. — Я так сожалею.

— О чем?

Скользнув рукой под мою рубашку, он положил мне ладонь на живот.

— О дерьме, которое я вывалил, когда считал тебя беременной.

— Ты был напуган, — прошептала я.

— Да, был. Просто... я раньше не думал о детях. Мне и сейчас страшно. Но я... — Эдвард начал медленно рисовать круги на моей коже, глаза с тревогой искали мои. — Как думаешь... как ты думаешь, я мог бы стать хорошим отцом?

Я нежно погладила его по щеке.

— Конечно. Любовь к ребенку — это все, что нужно. То, как сегодня ты играл с девочками… было настолько естественно. Ты станешь замечательным отцом.

Все еще настороженный, Эдвард наклонился ко мне.

— Спасибо. Мне нужно узнать еще кое о чем.

Я кивнула.

— Ты хочешь детей?

Сердце скакнуло.

— Не сейчас, но когда-нибудь... через несколько лет.

— В смысле, со мной?

Продолжая смотреть ему в глаза, я осознала значимость момента. Моя рука двинулась вниз и замерла возле его сердца. Под пальцами оно забилось быстрее.

— Да, — выдохнула я.

— Хорошо, — в голосе Эдварда слышалось явное облегчение. — Потому что я очень, очень хочу увидеть, как твой живот растет вместе с нашим ребенком. — Он крепко обнял меня и с довольным вздохом зарылся лицом в мои волосы. — Когда-нибудь. Сейчас я не готов делиться.

— Я люблю тебя, — прошептала я, положив голову ему на плечо. Еще никогда я не чувствовала себя такой умиротворенной, цельной.

— Эсме и Карлайл удочеряют китайскую девочку, — неожиданно сказал Эдвард.

— О! Отличная новость! — Я была счастлива за наших друзей. Они заслужили это, как никто другой.

— Они показали мне фото. Малышка очень милая.

Я не сдержала улыбку.

— Ну конечно, она же их девочка.

Эдвард в ответ едва заметно усмехнулся.

— Держу пари, она будет вить из них веревки.

Мы рассмеялись, потом помолчали. Его сердце почти успокоилось. Прежде чем мы отправились в спальню, Эдвард отстранился и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ты бывала в Чикаго, Белла?