Прижав плечом к уху телефонную трубку черного цвета, Рене Свон присела на край роскошной кровати в номере отеля. Она отвела в сторону спиралевидный провод, намотав его вокруг локтя, и поправила юбку.
— Изабелла в порядке? — тихо спросила она.
— Разумеется, — ответил решительный низкий голос на другом конце телефона. От этого голоса по телу Рене мгновенно пробежала теплая волна. — Она же со своим любимым папулей.
Рене улыбнулась, ступая правой ногой в черную туфельку на шпильке.
— Да, — вздохнула она. — Просто я безумно по вам соскучилась.
— Знаю, — ответил Чарли. — И мы по тебе соскучились, красавица. Сегодня идем в Центральный парк. Ей так не терпится.
Рене закрыла глаза, представляя, как ее красивый темноволосый ангел карабкается по статуе Алисы в Стране чудес, которую она так сильно любила.
— Жалко, что я не могу пойти с вами. Дашь ей трубочку? — взволнованно спросила она.
Чарли хмыкнул:
— Что, уже наскучила болтовня со мной? Ранен в самое сердце.
Рене звонко рассмеялась и закатила глаза.
— Сенатор, ни в коем разе. Просто хотелось бы и с нашей дочерью обмолвиться словечком.
Чарли издал гортанный звук, от которого у Рене пересохло в горле, а внутри все затрепетало.
— Пожалуйста, не называй меня сенатором, да еще и таким тоном, — прорычал Чарли. — Тем более, когда тебя нет рядом.
Рене расхохоталась и почувствовала, как прилила к щекам кровь, когда перед глазами промелькнули отрывочные воспоминания о недавно проведенной вместе ночи.
Обожание. Нежность. Сила. Стоны. Тяжелое дыхание. Выпаленные признания в любви.
Господи, какой же он обладает властью над ее телом. С самого первого взгляда на своего мужа Рене поняла, что каждой клеточкой принадлежит ему. Вскоре она усвоила, что, несмотря на многочисленные споры с ее упрямым ограниченным отцом, бесполезно сражаться со страстью, горячо пылающей между ней и Чарльзом Своном.
— Мне жаль, — с ухмылкой прошептала она.
— Нет, не жаль, — радостно упрекнул Чарли. — По голосу слышу: ты улыбаешься.
От его слов улыбка на губах Рене стала еще шире.
— Скучаю по твоей улыбке, — тихонько добавил Чарли. — Блядь, я будто хренову вечность ее не видел.
Рене не удивилась, услышав сорвавшееся с губ мужа ругательство. Такое часто случалось, когда он нервничал или был расстроен, а сейчас поводом этому служила разлука длиной в неделю. И все же, Рене не имела ничего против. Его бойкая речь и привычка вставлять слово «блядь» посреди любой фразы — еще одна причина ее чертовски сильной любви к нему.
В колледже он слыл беспредельно эрудированным бунтарем и не боялся оскорбить кого-нибудь своим мнением или грубой речью. Люди разносили сплетни и перешептывались относительно его темного прошлого, только Чарльз насрал на их мнение. Он совершенно не обращал внимания на эти дрязги, курил сигарету и делал все, что ему заблагорассудится. Для Рене он стал глотком свежего воздуха и желанным разнообразием в обществе сопливых педантов, которые в политических кругах, где вертелся ее отец, составляли большинство.
Он очаровал ее.
Он до сих пор очаровывал ее.
— Люблю тебя, — пылко прошептала она. — Я так тебя люблю, Чарли.
— И я тебя, красавица, — ответил он. — Больше, чем ты думаешь. Всегда любил и всегда буду.
Рене закусила губу, сражаясь с неожиданными слезами, от которых так внезапно защипало в глазах. Это усталость, — тут же решила она. Она всегда становилась плаксивой, когда дел было столько, что времени на сон не хватало. Сейчас половина восьмого утра. Она с шести утра на ногах, уже успела провести инструктаж для своей помощницы Эми и позавтракала лишь кусочком дыни и чашечкой кофе. Еще приняла душ, ответила на электронные письма, прослушала голосовые сообщения — и все это после пятичасового сна.
Неделя выдалась волнительной: Рене проводила встречи с молодыми женщинами, рассказывая тем, как десять лет назад ее старшая сестра преждевременно ушла из жизни из-за рака молочной железы. Для нее было крайне важно поделиться своими знаниями об этой болезни, а поездка по студенческим городкам предоставила такую возможность. Несправедливо лишь, что для этого ей пришлось на время расстаться с мужем и дочерью.
— Это мамуля? — раздался тоненький нетерпеливый голос Изабеллы. От звука ее голоса Рене преисполнили любовь и гордость.
— Да, — радостно ответил Чарли. — Хочешь с ней поговорить?
— Ага!
— Ладно, милая, передаю трубку, — сказал он и с нежностью добавил: — Люблю тебя, красавица.
— Люблю тебя, — вторила Рене.

Каллен с безнадегой смотрел, как Белла пытается подавить смачный зевок. Облом. Она выглядела совершенно измотанной, уставшей и злющей, за что стоило «благодарить» лично его и его поганый болтливый язык.
— Ты норм? — тихо спросил он, опустив подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Да, — медленно кивнув, ответила она и поднесла к губам кофейную чашку.
Каллен выдохнул и потер пальцами переносицу. Он тоже устал, но понимал, что она врет, блин. Нисколечки она не норм, и тут целиком и полностью виноват он.
— Слушай, Белла, — сказал он, уронив руку на свое колено. — Жалко, что ты не считаешь эту затею хорошей. Знаю, тебе кажется, что я свихнулся нахер — возможно, ты и права, но, поверь: я должен это сделать. Все будет хорошо.
Она изогнула кверху бровь, и от этого жеста у него пересохло в горле. Их разгоряченная дискуссия длилась уже почти три часа, а Каллен не продвинулся ни на йоту.
— Каллен, ты не знаешь мою мать, — закрыв глаза, пробормотала Белла. — Ничем хорошим не кончится ваш разговор. Она… даже слушать не станет. Она тоже офигенно упрямая.
— Я заставлю ее меня выслушать, — уверенно заявил Каллен. — У нее выбора не будет.
У Беллы вырвался саркастичный смешок, из-за чего на Каллена накатила волна раздражения. Он нахмурился и скрестил на груди руки, забив на то, что похож на капризного сопляка, которого поставили в угол.
Неужели она не понимает, почему он хочет встретиться с Рене? Неужели не понимает, что он обязан поговорить с ней? Неужели не понимает, что он поступает так и ради нее, и ради самого себя?
— Ты мне не доверяешь, — опустив голову, буркнул он. — Блядь, поверить не могу. После всего, что между нами произошло, — рявкнул он. — Почему ты, мать твою, мне не доверяешь?
— Дело не в этом, — сердито возразила Белла. — Тебе я готова свою жизнь вверить. Я своей матери не доверяю.
— Что? — недоверчиво переспросил Каллен.
Белла покачала головой, недовольная тем, что он так тормозит.
— Каллен, чуть что — и она становится злющей мегерой! Говорит ужасные вещи. Она может сказать тебе… — Белла опустила глаза в пол и облизала губы.
— Если она скажет хоть что-то, причиняющее тебе боль, — с ужасом в голосе продолжила она. — Или заставит усомниться во мне… в нас… снова… Я не… не смогу…
Каллен тут же перестал вести себя как полный мудак, едва заметил, как по ее щеке бежит крупная слеза. Дерьмо.
Когда Белла заплакала еще горше, он медленно наклонился вперед, сидя в кожаном кресле, потом упал на колени и пополз к дивану, где сидела она. Осторожно положил руку ей на ногу и начал выводить маленькие успокаивающие круги.
— Эй, — прошептал он, наконец коснувшись ее пальчиков, спрятанных в рукавах толстовки. Он сжал их, пытаясь утешить Беллу. — Прости, — вздохнул он. — Я не хотел вести себя как урод. Малыш, не плачь, пожалуйста. Ненавижу, когда ты плачешь.
— Я… я не вынесу, если ты снова уйдешь, Эдвард, — прохныкала она. — Не смогу. Если она тебя расстроит… — Она подняла голову и посмотрела на него своими большими карими глазами, в который плескалась такая тревога, что у него чуть не разбилось сердце. — Ты не бросишь меня.
Каллен чуть нахмурился и покачал головой. Отказавшись от нее, тем самым он причинил ей невиданную боль. За это он никогда себя не простит.
— Послушай меня, — напористо произнес он. — Тебе придется быть со мной. Клянусь тебе, Персик. Без тебя — я никуда. Больше никогда. — Он обхватил рукой ее подбородок и придвинулся, чтобы его губы касались уголка ее рта. — Никогда.
Каллен обхватил руками ее бедра и подтянул к себе. Белла сидела с краю дивана, а он расположился между ее ног. Он положил ее руки себе на плечи и подушечками больших пальцев стер с ее щек слезинки.
— Посмотри на меня, — ласково сказал он, когда она вновь опустила взгляд в пол. Она с неохотой посмотрела на него.
— Ты должна мне доверять, малыш, — взмолился он. — Пойми, пожалуйста, всю необходимость моих намерений.
Белла прижалась щекой к его ладони и устало моргнула.
— А почему ты собираешься так поступить, Эдвард?
Он заправил ей волосы за ушко и криво улыбнулся, пожав плечами:
— Потому что должен показать ей.
Белла нахмурилась.
— Что показать?
Улыбка Каллена вдруг стала робкой.
— Как сильно я люблю тебя.

Нервничая, Рене шагала взад-вперед, чуть подергивая плечами. Она всегда боялась выходить на большую сцену — не говоря уже о выступлении перед залом, где собралась почти тысяча человек, включая местных журналистов и политиков. Сегодня зрителей пришло больше, чем на любое ее выступление в турне, именно поэтому Рене так волновалась.
Она протерла вспотевшие ладошки о бедра и вздохнула.
— Миссис Свон?
Рене повернулась, увидев перед собой Эми с черным телефоном в руке, и недоуменно нахмурилась.
— Это сенатор.
В ту же секунду Рене ощутила, что заново может свободно вздохнуть. Она взяла из руки Эми телефон, благодарственно улыбнулась и продолжила расхаживать по коридору.
— Привет, — тихо проговорила она.
— Привет. Как дела?
Рене вздохнула:
— Хорошо.
— Врушка, — улыбнулся Чарли. — Ты опять ходишь туда-сюда.
— Как идиотка, — хихикнула Рене.
— Милая, ты превосходно справишься.
— Надеюсь.
— А я знаю, — уверенно заявил Чарли.
Рене остановилась и отчаянным жестом прижала телефон к уху, как будто так могла оказаться ближе к собеседнику.
— Ты мне нужен, — прошептала она.
Чарли согласно промурлыкал:
— Завтра я буду с тобой, красавица.
— Это похоже на вечность.
— Да, но впереди всего одна ночь. И все. Приготовься к жарким объятьям и поцелуям.
Рене улыбнулась и кивнула.
— Жду-не дождусь.
— И я. О, Изабелла интересуется, купить тебе что-нибудь в парке? Переживает, что ты загрустишь, раз тебя нет с нами.
Рене прикусила губу, чувствуя, как трепещет сердце.
— Моя радость. Передай ей принести мне огромный поцелуй и крепкое объятие — и счастливее меня никого не будет.
Чарли рассмеялся.
— Передам.
Помощница Рене вежливо постучала в дверь, показав на часы. Рене кивнула.
— Чарли, я должна идти, — с сожалением сказала она.
— Ладно, срази их наповал, солнышко. А я тебе отзвонюсь сегодня перед поездкой в приют.
— Хорошо, дорогой. Поцелуй за меня Изабеллу.
— Безусловно, — ответил он. — Надеюсь, сюрприз тебе понравится. Люблю. Пока.
Рене не успела спросить, что он имел в виду — Чарли уже отключился. Она в совершенном недоумении смотрела на телефон, пока тихое покашливание Эми не привлекло ее внимание к огромному букету из красных роз, который ее помощница держала в руках.
— Думаю, это для вас, — сказала Эми, аккуратно поставив букет на журнальный столик посреди комнаты.
Накрыв рукой рот, Рене подошла к вазе и вытащила спрятанную среди изысканных цветов небольшую карточку:

— Мама еще там?
Каллен заботливо наблюдал за Изабеллой, прижавшейся к его боку в поисках тепла.
— Да, милая, она у меня, — с оттенком печали в голосе ответила Нана Бу. — Она улетит не раньше сегодняшнего вечера. Хочешь с ней поговорить?
— Нет, но… — Изабелла испустила глубокий вздох. — Нана, я заеду сегодня днем. — Она сделала паузу. — Ты не против?
— Изабелла, конечно, не против, — радостно откликнулась Нана Бу. — Мы хотели бы, чтобы ты приехала. Я хотела бы.
Несмотря на основательные сомнения в том, что Рене хотела бы ее сейчас видеть, Изабелла не сумела побороть улыбку, которая появлялась на ее губах словно по мановению бабушкиной волшебной палочки.
— Я рада.
— Ты… приедешь одна? — тихим, но серьезным тоном спросила Нана Бу.
— Нет, — тут же ответила Изабелла, притягивая к губам кончики пальцев Каллена.
Нана Бу охнула:
— Он вернулся? Он с тобой?
— Да, — широко улыбнулась Изабелла.
— Ангел мой, как я счастлива. Я знала, что он вернется. Знала, что он очень тебя любит.
Каллен улыбнулся и потер бровь указательным пальцем, что четко давало понять: восторг в голосе пожилой женщины он услышал.
— Это правда, — произнесла Изабелла, уткнувшись носом ему в плечо.
— У вас все хорошо?
Изабелла внимательно заглянула в глаза Каллена, на мгновение околдованная прекрасным цветом морской волны вокруг его зрачков.
— Да, — прошептала она, затаив дыхание. — У нас все хорошо.
— Замечательно, дорогая. Просто замечательно.
Изабелла услышала в голосе бабушки слезы и сразу же почувствовала, как пересыхает и у нее в горле. Каллен, заметив печаль, начинавшую сковывать ее плечи, с любовью и намерениями защитить от чего бы то ни было, притянул к себе Изабеллу.
— Да, — тихо согласилась Изабелла, закрывая глаза, прочувствовав рядом тепло Каллена. — Эдвард приедет со мной. Но... Не возражаешь, если это останется между нами? Не хочу, чтобы мама... ладно, она все равно будет у тебя.
Нана Бу замолчала, что предоставило Изабелле достаточно времени, чтобы почувствовать себя виноватой в сложившемся кошмарном положении. Дерьмо, это нечестно. Совсем. И Изабеллу бесило, что Нана Бу оказалась посреди всего это.
— Мне так жаль, Нана, — забормотала Изабелла, накрывая ладонью лоб. — Правда.
— Шшш, милая, все хорошо, — нежно пожурила ее бабушка. — Если это значит, что вы уладите разногласия между вами… то большего мне и не нужно.
Изабелла встревоженно задергала нить, торчащую с кромки ее тренировочных штанов.
— Многое… нужно обговорить.
— Да, — нежно сказала Нана Бу. — Вам обеим.
— Я люблю тебя, Нана, — прошептала Изабелла. — Большущее тебе спасибо… за все.
— Зайка, я тоже тебя люблю. Ты не должна произносить слова благодарности, хотя я все равно их ценю.
— Хорошо, — улыбнулась Изабелла. — До встречи.
— До встречи.
Изабелла отключилась и положила телефон на диванную подушку, лежавшую рядом с ней. Почувствовав на своей руке теплую ладонь Каллена, она взглянула на него, и ее сердце дернулось в груди. Его лицо было прекрасно в своей заботе о ней и чувствительности.
Он любит меня.
— Все хорошо? — спросил он, нежно водя большим пальцем по ее щеке.
— Да, — с усталым вздохом ответила Изабелла. — Просто меня бесит, что бабушке мы отвели роль буфера. Нечестно по отношению к ней.
— Знаю, детка, — зашикал Каллен. Он поцеловал ее в висок и глубоко вздохнул напротив ее волос. — Меня тоже это бесит, но все будет хорошо. Обещаю.
— Надеюсь, ты прав, — пробормотала Изабелла, обхватив его за шею и крепко обняв.
Оказавшись в его надежных объятиях, Изабелла поняла, как трудно ей представлять себя вдали от его теплой кожи, сильной груди, рук и мужественного аромата. Она загадала желание, чтобы все, что мешает им быть вместе, испарилось, оставив ее и мужчину, которого она обожала, вместе без страха перед упреками и осуждением. Они столкнулись с большим количеством проблем и опасностей.
Господи, при одной только мысли, что Каллен будет сидеть в одной комнате с ее матерью — не то что разговаривать с ней — Изабеллу охватил такой сильный страх, что девушка практически почувствовала приближение панической атаки.
Она крепко вцепилась в его футболку и попыталась прижаться к нему еще ближе. Каллен усадил девушку себе на колени, нежно баюкая, словно подсознательно знал, что ей сейчас нужно. Изабелла была чертовски напугана. Она доверяла Каллену — тут без сомнений, — но знала, каковой бывает ее мать. Злобная, как бы грубо это ни звучало, казалось недостаточным эпитетом. Многое она говорила, не подумав, со страхом и предубеждением, а Каллен, теперь кажущийся более спокойным, чем был ранее, еще при первом знакомстве поразил ее своим совершенно непредсказуемым темпераментом.
Их встреча могла кончиться очень, просто ужасно плохо. Это будет трудно — особенно для Каллена, но у Изабеллы чуть не разорвалось сердце при мысли о том, что он пойдет на такой подвиг, чтобы доказать свою любовь к ней. Откровенно говоря, Изабелла презирала свою мать за то, что та заставляла ее выбирать. Несправедливо и абсолютно неуместно. Изабелла вернется в дом бабушки с единственным намерением — поддержать Каллена.
Да тут вообще не было альтернативы: она всегда выберет его.
Для нее всегда существовал только он.
Изабелла встанет на его защиту и поддержит при любых обстоятельствах. Даже если ей предстоит противостояние с родной матерью.
Или с комиссией по досрочным освобождениям, Элис, Джаспером, Питером…
Изабелла резко выпрямилась от испуга, когда внезапное понимание, как шаровой таран, ударило ее по мозгам.
Черт побери.
Каллен не знал про фотографии.
Она крепко зажмурилась и спрятала у него на груди лицо, не имея сил смотреть на него. Она такая трусиха. Она отвратительна. Доверие. Честность. Открытость. Именно таких отношений она больше всего на свете хотела, и все же Изабелла от испуга замкнулась в себе, решив сокрыть правду. Он обнажил перед ней душу. Впустил ее в свое сердце, отдавая его без долгих раздумий.
О Боже.
Каллен свихнется. Он разволнуется, начнет требовать ответы, которые она не сможет ему дать, а потом потребует крови, и они вернутся к самому началу, в котором он молниеносно станет пускать в ход кулаки от ослепившего его гнева.
Нет.
Она должна всецело ему доверять, обязана подарить ему свое доверие.
Изабелла сглотнула комок в горле.
— Эдвард. Есть кое-что… я хочу тебе показать.
Она сделала глубокий вдох и облизала губы.
— Это… — Девушка сделала паузу. — Ты должен мне кое-что пообещать.
Каллен чуть нахмурился.
— Лады.
Изабелла сосредоточенно уставилась на свои пальцы, которыми водила вдоль выреза его футболки.
— Ты должен пообещать… что не распсихуешься.
Она почувствовала, как он напрягся, едва эти слова вылетели из ее рта.
— Что случилось, Белла? — сказал Каллен, изрядно насторожившись. — Почему я распсихуюсь-то?
Изабелла медленно подняла голову и посмотрела на него. Его брови почти сомкнулись на переносице, а подбородок напрягся от паники. Она положила ладонь ему на щеку и поцеловала в губы. Каллен никак не отреагировал, но иного она и не ждала.
— Пойдем со мной, — позвала она и встала с его колен, протягивая к нему руку, за которую он осторожно взялся.
— Белла? — спросил Каллен, когда она привела его обратно в спальню и жестом попросила сесть на кровать. — Ты меня до усрачки пугаешь.
Он говорил резким тоном, но Изабелла понимала, что это из-за волнения. Она на секунду замерла, доставая из чемодана херов конверт и молясь богу, чтобы Каллен оставался спокойным. Робко подойдя к нему, как к дикому животному, она без слов вручила ему конверт, чувствуя, как он прожигает ее взглядом.
— Просто… постарайся успокоиться. Это все, о чем я прошу, Эдвард.
Без раздумий Каллен выхватил из ее руки конверт и вскрыл его. Движения его были резкими и порывистыми.
— Я успокоюсь, когда пойму, что, нахрен, происходит, — огрызнулся он.
Изабелла обхватила себя за плечи руками, мысленно приноравливаясь к его реакции. Она увидела, как он вытащил снимки, смотря на них с совершенно безразличным выражением лица. Он медленно просмотрел их, вглядываясь в каждую фотографию, и в глазах его вспыхнул огонек, от которого у Изабеллы волосы встали дыбом. Каллен был угрожающе тихим.
— Кто тебе их дал? — спросил он тоном, немедленно требующим ответа.
— Моя мама.
Каллен резко вскинул голову.
— Это она их сделала?
Изабелла вытаращила глаза.
— Нет! Нет, нет, нет, их ей прислали. Она не делала их. Она сама не знает, чьих это рук дело.
Каллен мрачно усмехнулся и взглянул на фотографию, где они были запечатлены смеющимися возле здания библиотеки.
— Ну, не надо быть блядским гением, чтобы догадаться, кто за этим стоит.
Он швырнул фотографии и вскочил, гигантскими шагами целеустремленно направляясь к двери, ведущей в спальню.
— Эдвард, что ты делаешь? — окликнула его Изабелла, побежав за ним.
— Я сейчас позвоню своему мудаку-кузену и выскажу ему, куда он может засунуть свои херовы фотографии, — сердито бросил он через плечо. — Трус, сукин сын. Говно, он понимает, с кем вообще связался? Я прикончу его. Богом клянусь, я его прикончу.
Изабелле первой удалось подбежать к телефону, и она преградила Каллену дорогу. Он со скепсисом глянул на нее, видя, что она не собирается уступать.
— Ты что делаешь?
— Останавливаю тебя от совершения ошибки, — твердо произнесла Изабелла. Каким бы грозным он ни казался, возвышаясь над ней и преисполненный гневом и страхом, Изабелла не собиралась сдаваться.
— Уйди с дороги, Белла, — фыркнул он, пытаясь ее обойти, но она преградила ему путь, вытянув шею, чтобы Каллен на нее посмотрел. — Отойди!
— Нет. Ты обещал оставаться спокойным.
— Нет, не обещал, — грубо парировал он.
— Эдвард, я умоляю тебя, подумай на минуту.
Он снова чертыхнулся и, прищурившись, взглянул на нее.
— О чем именно ты просишь меня подумать, а?
— Мы даже не знаем, Питер ли сделал эти фотографии.
— О, дай-ка поразмыслить, Белла, — зарычал он, всплеснув к потолку руками. — Этот дерьмоед еще ребенком меня пытался выкинуть из моей же компании. А помимо того, он до сих пор тебя хочет.
Его лицо пылало такой одержимой и дикой яростью, какой Изабелла не видывала со времен Артур Килл.
Каллен ткнул пальцем в сторону комнаты, где оставил снимки.
— Он сделал их, чтобы бросить тень на твою репутацию и контролировать каждое мое чертово действие.
— И ты поможешь ему, если возьмешь в руки телефон! — резко парировала Изабелла.
Каллен медленно опустил руку, но гнев в его глазах никуда не делся. Комната была полна тяжелых гневных выдохов и ослепляющей ярости.
— Просто… передохни на минуту, — осторожно попросила она. — Пожалуйста. Ради меня?
От ее слов он поморщился. Изабелла знала, что нанесла удар ниже пояса, попросив его отступить ради нее, но у нее не оставалось иного выбора. Если он позвонит Питеру, то нанесет урон катастрофического масштаба, а этот черно-белый фотосет окажется совершенно ничтожным в сравнении с развернувшейся бездной. Им нужно обыграть все осторожно и грамотно, не прыгая с места в карьер.
Каллен уставился на Изабеллу, потирая ладони о бедра. Он переминался с ноги на ногу, бурча себе под нос проклятия, а потом схватился правой рукой за свои лохмы, чуть ли не выдергивая их с корнями.
— Черт, мне нужна сигарета, — заныл он, отвернувшись от нее, и стащил со спинки дивана свою куртку.
Балкон в отеле был наполовину засыпан снегом, потому Каллену пришлось открыть большое окно и высунуть голову на уличный мороз. Но он не возражал. Его ярости вполне хватило бы, чтобы согреться — даже поджариться.
Он зажег сигарету и смачно затянулся, с раздраженным фырком выпустил папиросный дым ртом и носом одновременно. Изабелла с несколько минут наблюдала за ним, дожидаясь, когда спадет напряжение, и он опустит плечи, и медленно приблизилась к нему. Она понимала, что должна приложить все силы к тому, чтобы помешать ему сделать этот звонок.
Изабелла на девяносто девять процентов была уверена, что фотографии — дело рук Уитлока. Увидев их в первый раз, она сразу же подумала на него, но Каллену в этом решила не признаваться. Пусть выдохнет и попробует логически поразмыслить над тем, как им следует теперь поступить.
Его реакция, какой бы агрессивной и незамедлительной она ни была, ни в какое сравнение не шла с тем, что сейчас творилось в эмоционально насыщенном мозгу Каллена. Странно, но Изабелла почувствовала, как в ее сердце рождается гордость. Ее преступный плохой парень никуда не делся, все так же проявлял себя в остром как бритва язык и сжатых кулаках, только теперь казался спокойнее и более сдержанным, что позволяло Каллену думать рационально и поступать разумно.
Изабелла нерешительно положила ему на шею свою ладошку и прильнула к его телу. Он облокотился о подоконник и сделал очередную глубокую затяжку.
— О чем задумался? — нежно спросила Изабелла, глядя на его резко очерченный профиль.
Каллен затряс головой и саркастично ухмыльнулся. Обильные клубы дыма вырвались из его рта, как только он ответил:
— Тебе лучше не знать.
Изабелла поцеловала его в плечо через футболку.
— Все будет хорошо. Мы утрясем все, род…
— Каким образом, Белла? — выпалил он, и Изабелла замолчала под его метающим молнии взгляде. — Каким, черт возьми, образом мы все «утрясем», а? Утрясем! Господи, какая херова дурость!
Изабелла сделала столь нужный ей в эту минуту глубокий вдох и попридержала свои эмоции в узде. Но даже при немалых стараниях ее тон вышел предостерегающим.
— Эдвард, не нужно срываться на мне. Я ничего плохого не сделала. Просто пытаюсь оптимистично смотреть на сложившиеся обстоятельства.
Устремив на нее в то же мгновение свой взор, Каллен простонал и резко опустил лоб на свою руку.
— Блядь, — пробурчал он. — Бля, я знаю. — Он поднял голову и посмотрел на нее любящим взглядом, молящим о прощении.
— Прости, — вздохнул он. — Ладно? Я… мне жаль.
— Знаю, — ответила она. — Все хорошо. Я понимаю, что ты сердит, ошарашен. Я тоже. Но нам нужно справиться с этим делом сообща.
— Просто я его ненавижу, — процедил сквозь зубы Каллен, чьи глаза опасно потемнели. — Я знал, что Питер способен на такое дерьмо, но не думал, что он окажется уродом настолько, что реально пойдет на это.
— Понимаю, — успокоила его Изабелла. — Понимаю, но все в итоге будет хорошо.
Покачав головой, Каллен посмотрел на нее, не веря своим ушам, и сердито осклабился.
— Почему ты так чертовски спокойна? — спросил он. — Почему ты… почему ты такая нормальная?
Не успела Изабелла ответить, как он швырнул сигарету за окно и крепко обхватил ее плечи руками.
— Ты что, не понимаешь, как эти снимки могут отразиться на твоей карьере, Белла?
На какое-то мгновение Изабелла задумалась над ответом. Конечно, она осознавала последствия этой съемки, последующие за ней вопросы и обязательства. Она все это понимала и, откровенно говоря, до смерти боялась такого итога. Она обожала преподавать. Она хотела заниматься преподавательской деятельностью всю оставшуюся жизнь и вполне могла себе представить подобное будущее. Но даже если она покинет Артур Килл, чтобы они с Калленом могли, не скрываясь, встречаться, существовала реальная угроза того, что эти фотографии когда-нибудь всплывут.
— Я понимаю, — наконец ответила она.
— И ты так спокойна. Белла… эти снимки реально могут исхерачить тебе будущее. Не говоря уже о том, что… ты и я можем… — Внезапно его лицо снова облачилось в маску ярости, как только он выпалил эти слова с испуганным взглядом.
— Поверить не могу, что он пошел на такое, — вспылил Каллен. — Со мной он может поступить как, мать его, захочется, но… не с тобой.
— Эдвард, — прошептала Изабелла, — все хорошо…
Отпустив ее, Каллен презрительно фыркнул и выпрямился во весь рост.
— Проклятье! Белла, все просто ужасно!
— Эй, а теперь послушай меня, — попросила она, схватив его за руку и прижав ту к своей груди. — Я понимаю, что все может полететь кувырком из-за этих снимков. Я не дура. Знаю, что у нас, у тебя могут возникнуть проблемы… но я в нас верю. Верю, что мы справимся с любыми трудностями. Вместе.
Она приподняла его подбородок и, ласково улыбнувшись, заглянула Каллену в глаза.
— Я люблю тебя. И не позволю никому встать между нами. Клянусь.
Тон ее голоса, похоже, убедил Каллена, потому что лицо его стало не таким напряженным. Он вздохнул и кивнул.
— Знаю, — прошептал он, кончиками пальцев лаская ее руку. — Ты в курсе, что я тоже тебя люблю. Очень.
Изабелла кивнула и улыбнулась, чувствуя, как в приступе эйфории затрепетало ее сердце как на фейерверке в День независимости США. Так всегда было, когда она слышала от Каллена эти слова.
— К тому же, — тихо и спокойно продолжила она, — думаю, если мы правильно все разыграем… и будем надеяться на лучшее, то эти снимки даже сыграют нам на руку.
Каллен с любопытством на нее уставился. Изабелла так и видела, как крутятся шестеренки у него в голове.
— Я что-то упустил из виду? — с подозрением заинтересовался он. — Что ты знаешь такого, чего не знаю я?
Изабелла положила ладонь ему на щеку и тепло улыбнулась.
— Эдвард, ты только доверяй мне.
Каллен резко выдохнул
— Я тебе доверяю, но ты должна рассказать все, что знаешь. — Он настойчиво и пылко взглянул на нее. — Будь со мной откровенной.
Изабелла задумалась и прикусила губу, пытаясь предугадать его реакцию в ответ на ее предложение.
— Хорошо.
Она сделала глубокий вдох, собирая воедино всю веру в него, и через секунду вымолвила:
— Мне нужно позвонить Джейми.

— А потом мы увидели волков, и один из них так зарычал на папулю, что он аж подпрыгнул!
Рене засмеялась, услышав, как Чарли на заднем фоне пылко оспаривает свой столь явный «прыжок».
— Он говорит, что не прыгал, но я-то видела, — зашептала в трубку Изабелла. — Папа очень испугался.
— Не сомневаюсь, — сев, Рене улыбнулась. — Иногда папа похож на испуганного кошака.
Изабелла весело хихикнула.
— Не, он храбрый. Папа даже разрешил мне без поддержки залезть на статую «Страны чудес». Он сказал, что теперь можно, потому что я стала чуточку взрослее.
— Так и есть, — с сожалением тихо согласилась Рене.
На самом деле, будто только вчера они с Чарли привезли домой свою прелестную новорожденную дочурку, завернутую в одеяла и забавно надувающую свои прекрасные губки.
Девять лет пролетели незаметно. Их маленькая девочка выросла, и от этой мысли Рене становилось грустно, хотя сама она отказывалась это признавать.
— Думаешь, когда я стану взрослой, то буду такой же высокой, как папа? — задумчиво спросила Изабелла. — Он может дотянуться до самых высоких веток на дереве.
— Думаю, ты станешь даже выше папы, Изабелла, — с широкой улыбкой ответила Рене. — Ты превзойдешь всех нас.
— И думаешь, я вырасту такой же сильной?
— Именно так.
— И такой же красивой, как ты?
Рене поджала губы и улыбнулась, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.
— Да. Намного красивее. Ты станешь еще прекраснее, чем сейчас, Изабелла. Будешь такой высокой, что дотянешься до звездочек, и сильной настолько, что весь мир станет твоим, и каждый человек будет тобой восхищаться.
Изабелла рассмеялась.
— Мамуль, когда мы увидимся?
— Завтра, золотце. Я увижусь с тобой и папой завтра.
Изабелла грустно вздохнула:
— Хорошо. Я соскучилась по тебе.
— Я тоже скучаю по тебе, моя прелесть. Люблю тебя.

Обстановка в машине, за рулем которой сидела Белла, направляясь обратно к дому Наны Бу, была напряженной и гнетущей — как снег, который завалил буквально весь город. Морозному воздуху и снежным хлопьям, беспрестанно падающим с неба, тем не менее, совершенно не удавалось охладить пыл Каллена.
Он сердился. Раздражался. Паниковал. И знал, что у него есть несколько секунд в запасе, чтобы остыть, до того, как он разразится своим легендарным словесным поносом.
Бля, да он скоро вон полезет из собственной кожи. Мозг словно превосходил размером его череп раза в три, а сердце стучало в груди с такой силой, что у него сотрясался свитер.
Каллен перестал постукивать ногой по полу в машине и хрустнул костяшками правой руки в надежде, что напряжение, сковавшее ему хребет, каким-нибудь раком рассосется. Он чувствовал себя неимоверно уставшим из-за матери Беллы, фотографий, упоминании о Джейми Дэймоне. Не помогало и то, что за прошедшие двое суток он спал всего шесть часов. Он откинулся на подголовник и прикрыл глаза.
Как, вашу мать, он увяз в такой неведомой жопе?
Нет, он ни о чем не жалел. Хрен вам. Он любил Персик всем своим естеством. И отдал ей свою душу. Больше всего на свете Каллену хотелось быть с ней, если она вытерпит его переменчивую, упрямую преступную задницу. Но на их долю выпало столько препятствий, что тяжеловато было не подаваться гребаному отчаянию. Мало-помалу, трудностей добавлялось, и Каллен начал малость очумевать от происходящих событий.
— Ты в порядке? — нежно спросила Белла.
Каллен, не открывая глаз, мотнул головой. У такого ублюдка, как он, даже не нашлось слов, чтобы утешить ее, хотя он точно знал, как сильно они ей сейчас нужны. Белла всегда производила впечатление нереально сильного человека. Она была решительной, настойчивой и уверенной в себе. Но Каллену известно, что она, как и он сам, молча жаждала слов поддержки и заверений. А он просто знать не знал, как ее утешить. Он положил ей на ногу свою ладонь. Вот уже сноснее.
По ее дрожащему голосу он понял, как она нервничала перед предстоящим разговором с Рене, и ее опасения были оправданы. Несмотря на то, что он не один раз прокрутил в голове свою речь, Каллен понимал, что он, уязвимый и чертовски напуганный, ступает прямиком в логово льва. Перед глазами промелькнула абсурдная картина, в которой его тело превращается в филейный окорок перед Рене, сидящей за обеденным столом, показывающей зубы и когти и истекающей слюнями, готовой поглотить его целиком.
Да, сволочной недосып сказывался.
Он сделал через нос глубокий вдох и задержал дыхание. Нет, все будет хорошо. Каллену просто нужно убедиться в том, что Рене не получит контроль над ходом беседы, если ее можно так назвать. Черт, если уж на то пошло, разговор выйдет не на шутку разгоряченным. Ему придется стоять на своем, пусть она выскажет все, что хочет. Эта ругань жизненно необходима. Каллен не питал иллюзий, он понимал, почему Рене так себя ведет. Он не оправдывал ее полностью, но если бы его дочь связалась с таким чуваком, как он, то Каллен без раздумий голыми руками оторвал бы этому придурку яйца.
Самое главное — убедить Рене в том, что он всем сердцем любит Беллу, пойдет ради нее на все и исправится, если понадобится. С ним ей ничто не угрожает. Он защитит ее, будет лелеять и боготворить до самого последнего вдоха.
Хотелось бы надеяться, что этих слов хватит. Боже всемилостивый, как он надеялся! Каллен медленно выдохнул.
Если ему удастся заверить маму Беллы в том, что он не совсем походит на человека с его списком правонарушений, тогда он окажется на финишной прямой. Тогда и только тогда он начнет разбираться с Уитлоком… и Джейми Дэймоном. Каллен заскрежетал зубами при мысли об этом мужчине.
Его реакция — глупая реакция пещерного человека, но только Белла упомянула имя Деймона, как в голове у Каллена стали вертеться одни лишь мысли о том, что она трахалась с ним. Неважно, что это было несколько лет назад, неважно, что этот еблан — адвокат, специализирующийся на деловых контрактах, слияниях и обладает лучшими познаниями относительно деятельности внутри любой компании на Уолл-стрит. Последнее, кстати, говорило о том, что он мог накопать какое-нибудь дерьмо и на Уитлока.
Важно, что этот пресловутый Дэймон видел его женщину голой.
Голой.
Да, этого Каллену хватило, чтобы у него возникло желание что-нибудь разгромить. Или кого-нибудь прикончить.
Если Каллен хотел увидеть, как Уитлок корчится от боли, то Дэймону он захотел переломать ноги. Забавно, но в мыслях у него продолжать звучать голос Беллы. Само собой разумеется, она была крайне впечатлена его реакцией на упоминание о ее «лучшем друге» — ее слова, не его. Она сказала, что он бредит, и его ревность отнюдь ее не привлекает. Наверное, она права. Наверное, он и правда бредит. Каллен, конечно, ведет себя как ревнивый дурак, но в любви мужчина способен на любые глупости.
То, что сейчас он сидит в машине, готовясь вручить свою задницу на растерзание, служит наглядной демонстрацией того.
Каллен медленно открыл глаза, увидев, что они в пяти минутах езды от дома. От страха его сердце выдало звучный стук по ребрам, а рука, лежащая на ноге Беллы, круто взмокла. Проклятье, он какая-то нюня. Свободной рукой Каллен потер уставшие глаза и пару раз попытался пригладить свои лохмы. Нужно собраться и заканчивать с этим ссыклом. Будь мужиком! Он тут же задумался, выдастся ли ему минутка перекурить перед началом битвы.
— Мы на месте, — прошептала Белла, выключив двигатель.
Не совсем.
Каллен сглотнул, посмотрев через окно на дом, который не далее как сорок восемь часов казался ему жутко зловещим. Теперь же он выглядел теплым и гостеприимным, несмотря на ожидающие его внутри трудности.
— Персик.
— Эдвард.
Нервные и молчаливые, они заговорили одновременно. Каллен с перекошенной улыбкой повернулся к ней.
— Ты первая, — предложил он.
— Нет, — возразила Белла, покачав головой. — Пожалуйста, что ты хотел сказать?
А что он, мать вашу за ногу, хотел сказать? Он понятия не имел, неужели ее имя, так легко вылетевшее из его рта, и простое понимание того, что она рядом, вселяет в него спокойствие сильнее, чем он мог бы выразить словами? Отчаянно нуждающийся в ее прикосновениях, Каллен притянул ее ладошку к своему рту и церемонным жестом поцеловал тыльную сторону.
— Я просто… — Он вздохнул. — Что бы она ни сказала, Белла, как бы ни назвала меня и какие обвинения ни кидала… хочу, чтобы ты дала мне обещание ничего не говорить.
В удивленном ужасе Белла вытаращила глаза.
— Что?
— Ты меня слышала, — спокойно ответил он.
Раз уж он пошел на это, то справится в одиночку. Ни одна мать не хотела бы видеть, что любящий ее дочь мужчина — слабый, ни на что не способный придурок. Последнее, что ему нужно, — защита Беллы. Он решил вести сражение сам.
Белла недоверчиво оглянулась.
— Эдвард, этого я обещать не могу.
Каллен не стал интересоваться почему. Он и сам прекрасно все понимал, потому что попроси она его о том же, он отказал бы ей. Вопрос в защите, любви, обороне того, во что она верила, и от одной только мысли об этом Каллен раззадорился. Он быстро обхватил руками ее щеки и прижался к ее рту губами, покрывая его поцелуями, полными благодарности и обещаний.
Спасибо за то, что любишь меня. Обещаю, остаток жизнь я проведу, доказывая тебе, что я того стою.
Белла сдалась его напору, и он покрыл нежными поцелуями ее губы, прильнув после своим лбом к ее. Она вцепилась пальцами ему в предплечья и выпустила сладковатый теплый выдох ему в лицо.
— Пожалуйста, — взмолился он. — Ради меня? Мне нужно, чтобы ты сделала это ради меня.
Он увидел, как Белла закрыла глаза и, сдавшись, опустила плечи. У нее задрожал подбородок, но она справилась с нахлынувшими эмоциями.
— Если она скажет…
— Я никуда не сбегу, — уверенно произнес Каллен, прервав ее тираду на полуслове. Белла прикусила губу. — Посмотри на меня.
Она посмотрела. Посмотрела со страхом, плескавшимся в ее глазах шоколадного цвета.
— Я никуда не денусь, детка, — настойчиво продолжал Каллен. — Обещаю тебе. — Провел пальцами по ее лицу. — Ты мне веришь?
Она еле заметно кивнула.
— Ты меня любишь?
— Всем сердцем, — ответила она. — Я в ужасе.
— Знаю, — прошептал Каллен. — Но я здесь. С тобой. — Он снова ее поцеловал. — Белла, я тебя люблю. Проклятье, я очень тебя люблю.
Он почувствовал губами, как она улыбается и кладет руки ему на шею, успокаивая его нежными движениями ладошек и пальцев.
— Я попробую держать рот на замке, — сказала Белла. — Но если она начнет… если начнет, то я молчать не стану.
Уверенность в ее голосе восхитила Каллена.
Он усмехнулся ее дерзкому язычку и излишней заботе.
— Это большее, на что я могу надеяться.

— Как прошел день, красавица?
— Долго, — ответила Рене. — Изматывающе. — Она потерла мозоли на ногах и простонала: — Я так по вам соскучилась.
— Знаю. Мы тоже.
Рене улыбнулась и откинулась на подушки, лежа в кровати, которую покинула пятнадцатью часами ранее.
— Судя по голосу Изабеллы, она чудесно провела время в парке.
Чарли засмеялся:
— Конечно. Мы повалялись в листьях. У нее ни на минутку не закрывался ротик. Такая же болтушка, как ее мама.
Рене фыркнула:
— Она — дочь своего отца, и вы отлично об этом осведомлены, сенатор.
Чарли довольно хмыкнул.
— Да, но именно поэтому я так чертовски сильно ее люблю.
Рене залилась счастливым смехом, почувствовав прилив нежности при мысли о своей дочке.
— Она так быстро растет, — задумчиво прошептала она.
— Да, — согласился Чарли с оттенком горечи в голосе. — Через какое-то время она перестанет нуждаться в моей заботе.
У Рене сердце сжалось от его слов.
— Ну что ты, Чарли, ты всегда будешь нужен ей. Ей всегда будет нужна наша защита и любовь.
Чарли вздохнул.
— Любимый, — терпеливо произнесла Рене, — что стряслось?
Настала продолжительная пауза, пока муж Рене собирался с мыслями. Казалось, что он хочет сказать что-то очень важное.
— Просто… не знаю, Рене. Сегодня я наблюдал за ней и слушал ее рассказы о школе, книгах, планах на будущее, когда она вырастет, и чувствовал себя…
— Старым? — подсказала Рене, намереваясь разрядить обстановку.
— Да, — хохотнул Чарли. — Но не только.
Мужчина резко умолк. Рене перенесла трубку к правому уху и выпрямилась.
— Милый, у тебя все хорошо?
— Да, детка, — ответил он. — Просто пока не хочу, чтобы наша дочь становилась взрослой.
Рене улыбнулась.
— Прекрасно тебя понимаю. Но тут мы бессильны.
— Просто хочу, чтобы она была счастливой и ей ничего не угрожало.
Рене чуть нахмурилась:
— А что может этому помешать?
— Не знаю, — ответил Чарли. Рене слышала, как он приглаживает свои усы. — Я просто идиот сегодня, не обращай внимания.
— Чарли, ты не идиот, — успокоила его Рене. — Она наша малышка. Конечно, ты хочешь, чтобы она такой и оставалась. Я тоже, но мы не сможем защитить ее от всего на свете.
— Но давай попробуем. Я никому не позволю навредить ей.
— Знаю, — с нежностью сказала Рене, слыша в словах Чарли подспудный гнев при мысли о том, что кто-то может хоть пальцем коснуться Изабеллы.
— Я не позволю никому навредить и тебе. — Он умолк. — Рене, ты все для меня. Вы обе. Ты знаешь, правда?
У Рене защемило сердце в груди от слов, которые пустили серию неожиданных и неприятных мурашек по спине.
— Конечно, Чарли. И ты для меня — все. А Изабеллу я буду защищать всю свою жизнь. — Она сглотнула. — Ты правда в порядке?
— Все хорошо, красавица. Просто тебя не хватает. Как будто сердце из груди вырвали.
— Аналогично, — прошептала Рене. — Кстати, спасибо за розы. Они превосходны.
— Всегда рад стараться. Ты улыбалась при виде них?
— Так сильно, что щеки теперь болят.
Они засмеялись, а потом снова замолчали. Странно, но Рене испытывала весьма сильные сомнения, стоит ли заканчивать разговор и вешать трубку. В принципе, ничего особенного в том не было, но на сей раз… атмосфера казалась иной.
— Когда вы собираетесь в приют? — спросила она, стараясь отвлечь себя от… странных чувств.
— Эм… где-то через час, думаю, — ответил он. — Изабелла наденет свое новенькое голубое платье.
Рене улыбнулась.
— Она такая красивая в нем.
— Она очень похожа на тебя, — ответил Чарли.
Рене хмыкнула, вынужденно с ним соглашаясь. Они оба знали, что Изабелла — копия своего отца.
— Она вся в предвкушении.
— Как и ты, — ухмыльнулась Рене.
— Да, — согласился он.
— И это естественно, Чарли. Приют безупречен. И идеи твои, как улучшить район и помочь людям, безупречны. Ты сам безупречен.
Чарли расхохотался:
— Я знал, что стоит нанять тебя в качестве организатора моей кампании.
Рене закатила глаза и хихикнула.
— Может, я малость предвзята, но очень тобой горжусь.
— Правда? — мягко спросил Чарли.
— Да, — ответила Рене. — Я всегда тобой гордилась, но в этом деле — особенно. Я знаю, что значит для тебя этот приют.
Рене знала, что прошлое у Чарли выдалось нелегким. Отец-алкоголик вечно пропадал, а мать еле-еле сводила концы с концами. Сомнений не оставалось: если бы кто-нибудь построил такой приют в Бруклине, где жил Чарли, то ее муж гораздо реже бы проводил время в местном полицейском управлении и органах правопорядка.
Она улыбнулась. Ее сенатор — дрянной парень.
И все же поначалу им пришлось нелегко. Они столкнулись со множеством трудностей. Господи, сколько ужасных ссор у Рене случилось с ее отцом из-за мужчины, которого она выбрала себе в мужья. Старый дурак вел себя слишком высокомерно, поскольку у Чарли было криминальное прошлое, а значит, он автоматически становился не достойным Рене. Рене же, в свою очередь, отстаивала честь Чарли неистово и пылко — хотя бы потому, что становилась безутешной, представив свою жизнь без него.
Он стал ее второй половинкой, спутником, и она предпочтет пройти сквозь огонь и воду, чем уйти от него.
— Лишь бы эти ублюдки в Вашингтоне не стали ставить мне палки в колеса, — раздраженно сказал Чарли.
— Не волнуйся, — подбодрила его Рене. — Или, в противном случае, им придется иметь дело со мной.
Чарли фыркнул.
— Да, не сомневаюсь.
— Чертовски верно.
Чарли вздохнул:
— Боже, Рене, я люблю тебя. И с нетерпением жду нашей встречи.
— Я тоже, дорогой.
— Я серьезно, — продолжил он. — Считаю часы до нашего воссоединения.
— Еще одна ночь.
— Да.
— Поцелуй за меня Изабеллу.
— Обязательно.
— Я приберегу поцелуй и для тебя.
— М-м-м.
— И удачи. Будь осторожен.
— Как всегда.
— Позвонишь мне потом?
— Опять? — засмеялся Чарли.
— Люблю слушать твой голос, — смущенно призналась она. — Но ты не обязан.
— Если хочешь, я позвоню.
— Спасибо.
— Очень тебя люблю.
— И я тебя.
— Пока.
— Пока.

Каллен, как тонущий в воде мужчина, крепко сжимал ладошку Беллы, пока они стояли на крылечке дома Наны Бу и ждали, когда им откроют эту чертову дверь. На него накатило огромное желание опустошить желудок, но он поборол тошноту, со всех чертовых сил стараясь дышать глубже.
Будь сильным. Будь сильным.
Он понимал, что высасывает все силы у невероятной женщины, что стояла с ним рядом, но в том не виделось ничего плохого. Он ощутил, как она крепче сжимает его руку своими хрупкими пальчиками, и понял, что она тоже черпает у него силы.
При звуке открывающейся двери у него заныла шея и пересохло в горле.
Что сейчас будет…
С широкой вежливой улыбкой Тревор открыл дверь, а рядом стоявший Гарри дружелюбно замахал хвостом.
— Мисс Изабелла. Мистер Каллен. Рад снова вас видеть. Проходите, пожалуйста.
Белла улыбнулась, ну а Каллену удалось только скорчить мину. Ему буквально пришлось волочить ноги по гребаному полу, чтобы пройти за эту дверь. К пяткам как будто прилепились гири, а это было просто прелесть как хуево, если учитывать, что сердце его и мозг испытывали примерно те же ощущения. Как мудацки ему повезло: днем ранее он был преисполнен решимости и уверенности, которые теперь испарились, когда так были нужны. Внезапно он почувствовал себя маленьким недоразвитым пацаном.
Бля, каким фигом он думал?
— Эдвард, — зашептала Белла, потянув его за руки, стоя в просторной прихожей. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Он прочистил горло и посмотрел на нее, прекрасную и нежную, сильную и любящую, почувствовав, как легкие его постепенно очищаются от густого тумана, который этим утром так его угнетал. Каллен надул губы и с облегчением выдохнул. Как же он благодарен ей за то, что она рядом, и охерительно рад тому, что она — его, стоит рядом с ним и готова оказать посильную поддержку. Он обхватил ладонью ее щеку и улыбнулся искренней честной улыбкой.
— Рядом с тобой всегда хорошо, Персик, — тихо проговорил он, нежно проводя губами возле ее ротика. — Спасибо, что пришла со мной.
— Я никуда не денусь, — страстно прошептала она.
— Я тоже.
— Ты и я?
— Ты и я.