Глава 26 – Оставьте меня в покое

Нога Эдварда непрерывно подскакивала вверх и вниз, пока его глаза сканировали окружение в нейтрально оформленной комнате. Энтони стоял у противоположной стены, почти прислонившись носом к большому куполообразному аквариуму, заполненному экзотическими морскими обитателями.

- Ты не думаешь, что мы должны подождать окончания рождественских праздников? - прошептал Эдвард Белле. - Энтони, кажется, в порядке сейчас, - при этом он намеренно не упомянул Белле, что накануне вечером у Энтони произошла «авария». Эдвард не был полностью убежден, что это было как-то связано с его эмоциями. Просто он позволил мальчику выпить чашку воды перед сном.

Но Белла, кажется, не разделяла его мнение. Она просто похлопала его по ноге и улыбнулась, глядя на Энтони.
- Ему нравится аквариум с рыбками. Может быть, ты должен купить ему нечто подобное. Они довольно просты в уходе, - сказала она.

Эдвард открыто глумился.
– Еще один голодный рот, - пробормотал он. Белла поморщилась, но не сказала ни слова.

Со временем Эдвард почувствовал стягивающее ощущение в груди и изо всех сил старался освоиться в кресле, которое казалось слишком большим и слишком маленьким, слишком твердым и слишком мягким.

- Я собираюсь выйти и подышать свежим воздухом, - сказал Эдвард, неожиданно пожалев о своей давно заброшенной привычке курить.
- Наверное, это хорошая идея, - ответила Белла. Это был единственный признак того, что она заметила, как Эдвард готов был взорваться.
- Но, Эдвард ...

Эдвард ждал, пока его рука не окажется на дверной ручке, прежде чем обернуться и узнать, что она собирается сказать.
- ...не уходи далеко, ладно? Я позову тебя, когда они вызовут Энтони, - предложила она.

Эдвард пожал плечами.
- Да я ненадолго. Мне просто нужно немного воздуха.
Однако, несмотря на его слова, он все еще находился на веранде второго этажа, когда Белла просунула голову в дверь.

- Они ждут его, - прошептала она.
С тяжелым вздохом Эдвард оттолкнулся от стены и последовал обратно за Беллой. Она обнадеживающе улыбнулась ему, откинувшись в кресле с журналом, в то время как Эдвард взял Энтони за руку и повел к высокой женщине с длинными вьющимися каштановыми волосами.

- Здравствуй, Энтони, - сказала женщина, наклонившись, чтобы быть на уровне глаз с мальчиком. - Меня зовут Лэйсель, и я очень рада встретиться с тобой. Я читала много замечательных вещей о тебе. И я поняла, что твой любимый цвет - синий, - она замолчала, когда Энтони кивнул в знак согласия. - Знаешь, что? Это также и мой любимый цвет.

Энтони улыбнулся.
- У вас такие же волосы, как и у мисс Беллы, - сказал он.
- В самом деле? – улыбнулась Лэйсель, хотя ее глаза на мгновение метнулись к Эдварду. - Мисс Белла? Это твоя няня?

Энтони кивнул.
- И мой учитель, - сказал он, указывая туда, где сидела Белла.
- Ох ... Я не знала, что твой учитель пришел вместе с вами, - Лэйсель с умоляющим взглядом посмотрела на Эдварда, ища подсказку.

- Да ... это ... это еще не все, кто она ..., - и, хотя было ясно, что Лэйсель ждала, пока он скажет что-то еще, Эдвард молчал.

После неловкого момента выяснения, кто кому и кем приходится, отец с сыном последовали вслед за Лэйсель за дверь дальше по коридору и направо в большой офис. В углу на столе стояла большая железная дорога, и мальчик сразу же направился к ней.

- Так как мы встретились через такой короткий срок после записи, то у нас не было возможности следовать моему обычному распорядку, - начала говорить доктор достаточно низким голосом, чтобы Энтони не подслушивал. - Как правило, у нас должна сначала быть консультация с вами наедине. Затем, в зависимости от того, как бы вы чувствовали себя после нее, я бы встретилась с вами и мальчиком просто чтобы он мог видеть нас вместе и чувствовать себя в безопасности в новой окружающей среде, а потом бы я назначила встречу с ним один на один, но так как школа выразила обеспокоенность в связи с его недавней реакцией на травму..., - Лэйсель замолчала, когда Эдвард стал заметно нервничать после упоминания слова «травма». – Какая-то проблема, мистер Каллен?

- Ему не понравился проект. Не думаю, что травма - это правильное определение, - вздохнул Эдвард.
- Я имела в виду потерю его матери, бабушки и дедушки - его главных родственников, - пояснила Лэйсель.

- Он не терял своего деда. Тот по-прежнему жив, - поправил ее Эдвард. Его тон был резковатым.
- Так Энтони все еще видится с ним? – Лэйсель откинулась на спинку стула, как будто была довольна этим открытием.
- Ну ... нет.

- Тогда для пятилетнего мальчика это по-прежнему потеря, мистер Каллен.
- Хххмммгм, - был ответ Эдварда, когда он оглянулся на Энтони. Он чувствовал взгляд терапевта на себе, но уже устал от нее.

- Итак, мистер Каллен, если вы не возражаете, я немного пообщаюсь с Энтони, но я хотела бы, чтобы вы остались в комнате. Может быть, вы посидите вон там за столом? – кивнула Лэйсель. Несмотря на то, что она говорила все еще вежливо, ее голос утратил свою дружественную нотку.

- Если он захочет говорить с вами, тогда все нормально, - сказал Эдвард, вставая. - Но я не собираюсь заставлять его.
- Конечно, нет, - согласилась Лэйсель.

Эдвард надеялся, что Энтони отрицательно отнесется к идее разговора с незнакомкой, и тогда он и его сын смогут к черту убраться оттуда. Однако, к его огорчению, Энтони, казалось, не возражал, когда Лэйсель поманила его к маленькому столу, где располагалась гора строительных блоков.
- Конечно ... подкупи его игрушками ..., - пробормотал Эдвард себе под нос. Если Лэйсель и услышала что-либо, то не подала вида.

Хотя было ясно, что доктор направила свое внимание и вопросы к Энтони, Эдвард наклонился вперед, опершись на колени, и сделал все, чтобы услышать каждое слово, которое было сказано между ними. Он закатил глаза, когда Лэйсель попросила Энтони нарисовать дом. Когда Энтони закончил, она спросила его, был ли это его дом, и, когда он утвердительно кивнул, она поинтересовалась, тот ли это дом, где он живет в настоящее время.

Эдварду казалось, что это был самый глупый вопрос, который он когда-либо слышал. Если мальчик сказал, что это его дом, то, конечно же, это был дом, в котором он живет сейчас! Неужели она думает, что его сын глупый? Где эта женщина получила свой диплом?
Но Энтони бросил вызов логике своего отца, потому что отрицательно покачал головой ...

- Это дом, в котором ты жил до этого? – уточнила Лэйсель.
Энтони кивнул.
– Дом моих бабушки и дедушки.

- Ничего себе. Ты нарисовал все достаточно подробно, - Лэйсель даже не нужно было притворяться впечатленной. – А это окно твоей спальни? – указала она.
- Нет, это гостиная, - засмеялся Энтони, как будто она должна была это знать.

- А это что?
- Это пандус для заезда дедушкиного кресла на колесах.
- Ты скучаешь по этому дому, Энтони?
Энтони снова утвердительно кивнул.

- Хотел бы ты добавить каких-нибудь людей к этому дому?
Энтони потянулся за карандашом, но затем убрал руку. Он покачал головой.
- Никто не живет там сейчас.

- А где все?
Эдварда возмутило то, что Лэйсель спрашивала об этом, словно ничего не знала. Эти врачи такие бессовестные.
- Бабушка на небесах вместе с мамой, - вдохнул Энтони.
- А дедушка?
Энтони пожал плечами.

- Он дома в Орегоне, - сказал Эдвард со своего места. Лэйсель кивнула, но затем указала на мальчика, молча говоря, что она хотела услышать это от него, а не от Эдварда.
- Энтони, ты не против, если твой папа подождет в вестибюле вместе с твоим учителем, пока мы с тобой немного поговорим?

- О чем? - нахмурился Энтони.
- Мы можем говорить обо всем, о чем ты хочешь. Мы можем поговорить о школе, или твоем любимом мультфильме, или о том, что ты хочешь на Рождество…

- Поезд! Я хочу поезд на Рождество, тот, который умеет ездить сам. И еще я хочу робота Бамбелби. Тейлору подарят Оптимуса Прайма, и, если я получу Бамбелби, то мы сможем играть вместе.
Лэйсель кивнула на это заявление.

- Значит, ты не возражаешь, если твой папа подождет за дверью, пока мы поговорим? – до того, как Энтони смог закончить качать головой, их прервали.
- Подождите, - возразил Эдвард, - мне сказали, что я не должен делать этого. Я не хочу, чтобы он думал, что должен говорить, если не желает.

- Все правильно, вы не должны. Но если вы беспокоитесь о том, что хочет Энтони, то он только что сказал, что с этим все в порядке. Иногда дети чувствуют себя свободнее, обсуждая определенные темы, когда не беспокоятся о том, как их слова будут интерпретированы.

Эдвард уставился на Лэйсель в категоричном молчании. Кем она себя возомнила, подразумевая, что Энтони будет обеспокоен тем, как Эдвард воспримет его слова, когда на самом деле именно Лэйсель вела себя подозрительно!

- Приятель, ты хочешь, чтобы я остался? – спросил Эдвард у сына.
- Нет, все в порядке, - ответил мальчик.
Эдвард ненавидел признавать поражение, которое чувствовал, и отказался смотреть на самодовольное лицо Лэйсель, зная, что именно таким оно и было.

- Хорошо, хорошо ... Я просто буду с другой стороны двери. И ты не должен говорить о том, о чем не хочешь, ладно?
- Хорошо, - выражение лица Энтони говорило о том, что он не знал о скрытой войне, которую вел его отец с женщиной, называющей себя врачом.

Именно так Эдвард снова стал угрюмым шестнадцатилетним мальчиком, сидящим в углу заплесневелой комнаты с бледно-зелеными стенами и проволочной обмоткой на окнах.

- Эдвард, я понимаю, что обстоятельства твоего нахождения здесь вне твоего контроля, но это не означает, что ты никак не можешь контролировать последствия этой ситуации для себя. Ты можешь преодолеть это, Эдвард, и я могу помочь тебе, если ты мне позволишь.
Злой взгляд сместился от молодой женщины, предлагающей символическую руку. Скрещенные руки на груди и сжатый в одну линию рот, не предлагающий никакого ответа, завершал образ измученного мальчика, который уже слышал все это прежде.

И молодой терапевт, желающая найти хорошее применение своей недавно полученной степени, продолжила бороться с отказом от оливковой ветви. Но уже в ближайшее время, ее глаза стали походить на те, что были у молодого человека перед ней: пустые, унылые... безнадежные.

Воспоминания были свежи в его сознании, когда Эдвард вышел из кабинета. Он не произнес ни слова, пока не плюхнулся на стул рядом с Беллой.
- Это полная фигня, - сказал он.

Белла взволнованно посмотрела на него.
- Почему? Что случилось? Где Энтони?
- Она захотела поговорить с ним без меня. Что это за дерьмо? О чем таком она собирается говорить с ним, что не хочет, чтобы я слышал?

- Я думаю, дело в том, чтобы позволить ему говорить то, что он, возможно, должен сказать, а не в том, что он не хочет, чтобы ты услышал, - пояснила Белла.

Не смотря на то, что на подсознательном уровне Эдвард знал, что Белла не была настроена против него, именно так он себя чувствовал. И поэтому в течение всего оставшегося времени отсутствия Энтони Эдвард молча размышлял в своем кресле. После нескольких неудачных попыток завязать разговор Белла оставила его в покое.
Полчаса, которые потребовались Лэйсель, чтобы вернуть мальчика обратно к Эдварду и Белле, ощущались, как целая вечность.

- Мистер Каллен, могу я занять минуту вашего времени? – спросила Лэйсель профессиональным тоном. Эдвард последовал за ней без всяких пререканий. Он сам хотел сказать ей несколько слов.
- У вас очень милый мальчик, - сказала она, закрывая дверь и предлагая Эдварду ложное чувство частной жизни. Позади Лэйсель была стеклянная стена, которая позволяла Эдварду видеть каждое движение секретаря.
- Да, - был его единственный ответ.

- Он так же очень четко выражает свои мысли.
- Ммхмм, - взгляд Эдварда был холодным и непривлекательным. Лэйсель получила сообщение громко и ясно.

- Мистер Каллен, у вас, очевидно, есть некоторые сомнения по поводу нахождения Энтони здесь, поэтому я хочу начать именно с этого. Очень часто родители замечают, как их дети просят о помощи, но ведут себя достаточно пренебрежительно, чтобы что-то с этим сделать. Я рада, что вы не проигнорировали сына.

Эдвард знал принцип этой системы и поэтому не ответил. Он не кивнул, не моргнул и даже не двинулся. Он не собирался подтверждать то, что с Энтони было что-то не так, еще больше, чем это уже сделала школа.
И это именно школа предоставила Лэйсель большую часть информации, благодаря которой она решила, что Энтони необходимы ее услуги.

- Вы упомянули учителя Энтони. Если вы привели ее с собой в профессиональное учреждение потому, что хотите, чтобы я поговорила с ней…
- Нет.
- Нет?
- Нет. Мы с Беллой дружим. Я имею в виду ... Я передам ей ваши слова. Это не обязательно.

- Хорошо, но, как его учитель, она должна знать, наверное, несколько вещей.
- У нее нет проблем с Энтони. Он любит ее.
- Да, я поняла это из нашего разговора. Он чувствует себя очень комфортно с ней. Это хорошо.

Эдвард заметил проницательный взгляд Лэйсель на себе.
- Могу ли я говорить откровенно, мистер Каллен?
Эдвард пожал плечами, в действительности не давая разрешения, но покоряясь предложению.

- Я думаю, Энтони пройдет через это без потерь при условии, что будут приняты необходимые меры. Он достаточно силен для человека, который пережил такую трагедию в столь молодом возрасте. Он, кажется, сильно уважает вас, и, я подозреваю, вплоть до этого момента был очарован процессом знакомства с вами. Но по мере привыкания к новой жизни пустота от отсутствия матери станет только заметнее. Плюс в том, что это означает, что Энтони живет, а не просто выживает. Он обращает внимание на то, что происходит вокруг него, оценивает и участвует. К сожалению, это будет служить постоянным напоминанием о том, что он потерял.

- Например, когда я спросила его о рождественском проекте в школе, он признался, что расстроился из-за того, что у всех, кроме него, были фотографии.
- У нас нет фотографий, - сказал Эдвард, откашлявшись.

- Это не редкость, - быстро сказала Лэйсель. - И в ситуации Энтони это будет не последний раз, когда происходит что-то подобное. Но это не должно быть таким катастрофическим. Я могу дать вам несколько советов, которые помогут вам.
- Например?

- Ну, одной из первых вещей, которые я хотела бы предложить, это сотрудничать со школой, чтобы уменьшить количество проектов или заданий, которые заставят Энтони вспомнить о своей потере. Несмотря на то, что не так уж плохо противостоять этой проблеме, должно быть определенное время и место, а школа не всегда лучшее место, - сказала она. - Оставайтесь в постоянном контакте со школой, чтобы знать заранее, что они планируют, чтобы можно было лучше подготовить Энтони. Чем лучше он подготовлен, тем меньше вероятность, что у него случится эмоциональный всплеск.

Большая часть разговора прошла именно так. Эдвард говорил мало, и Лэйсель компенсировала это тем, что предоставила Эдварду информацию, которую, по ее мнению, он должен был знать, хотел он того или нет.

Он подписал соглашение, которое позволило бы ей поделиться своими наблюдениями со школой, намеренно пренебрегая строкой, где нужно было указать, приведет ли он Энтони еще на один сеанс. Единственное, что Эдвард понял совершенно ясно, шагая по вестибюлю обратно к Белле и сыну, было то, что он не любит терапевтов. Абсолютно.

- Хочешь, чтобы я села за руль? – предложила Белла, когда они шли к стоянке.
- Я могу ехать сам, - проворчал Эдвард. – Или ты думаешь, что что-то не так с тем, как я веду машину.

- Нет, я просто предложила, - тихо ответила Белла. Она крепко держала Энтони за руку всю дорогу, смеясь и комментируя его маленькие мальчишеские выходки.

Поездка назад в дом Эдварда была нехарактерно тихой. Заскучав от подсчета домов, украшенных к Рождеству, Энтони уснул. Белла всю дорогу смотрела в окно. Хотя Эдвард был удивлен, что она не начала засыпать его вопросами о том, что сказала врач, он был благодарен ей за отсутствие болтливости. Тайно Эдвард негодовал по поводу того, что Белла оставила свой грузовик у его дома, чтобы сопровождать Калленов на первый прием мальчика. Это означало, что он не сможет высадить ее у ее дома, придумав какую-либо причину, почему он не может остаться, а затем поехать домой, где будет купаться в горечи и презрении к себе. Вместо этого он должен будет отвезти ее к себе домой, она задержится, и Эдварду придется приложить усилия, чтобы скрыть свое плохое настроение, что получалось у него очень плохо.

Так, как он и боялся, Белла последовала за Эдвардом и едва проснувшимся Энтони в дом и повесила свою сумку в прихожей. Она планировала остаться на некоторое время.

Энтони заявил, что проголодался, когда Эдвард начал подниматься по лестнице. Он слышал, как Белла открывала и закрывала дверцы шкафчиков, и все, что она предлагала мальчику, приводило к его воодушевленному согласию. Эдвард чувствовал себя монументальным мудаком за то, что скрылся в своей комнате, оставив Беллу заботиться о его сыне.

Но он знал себя и единственную доступную альтернативу. Если бы он остался там, то только сказал бы что-нибудь, о чем потом бы пожалел, они бы поругались, из-за чего бы он жалел еще больше, а затем бы надеялся и молился, что Белла не устанет от его дерьма и не бросит его.
Так что самоизоляция была лучшим выбором.

Эдвард улегся на кровать и уставился в потолок, как будто там были написаны ответы на вопросы, которые он не мог сформулировать. Ощущение времени для него стало размытым. Он услышал звон посуды, шум воды в ванной, звук брызг на кафеле, хихиканье в спальне дальше по коридору, тоненький голосок, просящий оставить свет в комнате, а затем тишину.

Через некоторое время дверь его спальни скрипнула, и Белла, подкравшись к кровати, легла рядом с ним. Она до сих пор ничего не сказала, смотря в потолок, словно досматривала фильм, который уже шел, когда она пришла.

В тот момент Эдвард понял, что делала Белла. Он не знал, когда именно начал изучать черты ее характера, но понял, что она ждала его, давая понять, что была рядом, не будучи настойчивой и требовательной. Он хотел поблагодарить ее за это и попросить прощения за то, что не в состоянии адекватно выразить свою благодарность, но, когда открыл рот, из него вышло совсем другое.

- Что, черт возьми, это за имя Лэйсель? Это звучит как какое-то заболевание кожи.
Единственной реакцией Беллы было то, что она прижалась к нему ближе. Склонив голову, она поцеловала его в плечо. Вместо того чтобы обернуть свою руку вокруг нее, Эдвард продолжил свою тираду.

- Она пыталась применить свою психологическую фигню и ко мне тоже. Как будто я какой-то идиот, - выплюнул Эдвард. - Я знаю, вам не нравится быть здесь, но я рекомендую вам это, в первую очередь, ради Энтони, - передразнивал он.
Белла медленно провела пальцами по его руке. Она ничего не сказала. Эдвард продолжил.

- Она вела себя так, словно с Энтони было что-то не так. Будто он сумасшедший. И я должен был сидеть там и делать вид, что он отвечает на обычные простые вопросы. Он чертовски смеялся и улыбался ей, не имея ни малейшего понятия, что она просто вытягивает из него слова, которые сможет использовать против него. Я имею в виду... Я должен был остановить это дерьмо, не так ли?

- Она сказала, что что-то не так с Энтони? - Белла села на кровати.
- Ну ... она подразумевала это. Расспрашивая его о всякой фигне, вроде того, как раньше выглядел его дом и двор. Какая, к черту, разница? Это пустая трата времени. Я имею в виду, если она хочет помочь моему сыну, то удостоверилась бы, что он больше не будет чувствовать, что любое из случившегося дерьма было его ошибкой. Она бы сказала директору пойти и трахнуть себя вместо того, чтобы поддерживать эту херову школу, которая заставила маленького мальчика плохо себя чувствовать, потому что у него не было сраных семейных фотографий, - эмоции Эдварда снова начали пузыриться, и его голос дрогнул на последнем слоге. Он поднял руку вверх, чтобы прикрыть глаза, и вздохнул в поражении. - Я не хочу проходить через это дерьмо снова ..., - пробормотал он.

Эдвард больше ничего не сказал. Он полагал, что Белла закидает его вопросами после его заявления и уже начал подбирать слова для ответов.
Но она ничего не спросила. Ее рот, вместо того, чтобы озвучивать слова, прижался к его телу. Она поцеловала его бицепс. Затем локоть. Его грудь. Маленькую полоску кожи, появившуюся из-за его поднятой руки. Его пупок.
И пока ее губы ласкали его кожу, рука Беллы медленно поглаживала его по бедру. Вверх... вниз ... вверх ... вниз ...

Когда ее рука скользнула к его паху, Эдвард напрягся, но ничего не сказал. Его тело распалялось под ласками ее рук, но его ум был непреклонен при мысли о том, что должно было произойти. Конечно, он неправильно истолковал этот жест. В любую минуту Белла завершит поцелуи, сядет, сложа руки, а затем попросить рассказать ей все, что произошло. В любую минуту она найдет свой голос и согласится с ним, что Лэйсель низкосортная фальшивка, которую немедленно должны отстранить от практики. Они оба согласятся, что терапия была последним местом, где должен быть Энтони, и поддержит его в завершении любых дальнейших клинических действий.

Эдвард почти убедил себя, что именно это и последует дальше.
Поэтому он был совершенно не готов, когда ее пальцы расстегнули кнопку на его джинсах.
Внутренне он воевал сам с собой, не зная, стоит ли спросить ее, что она делала, или же молчать, чтобы она не останавливалась. Но эта молчаливая борьба была короткой, потому - что Белла двигалась быстрее, чем его мысли. Одним плавным движением он был атакован ее ртом.

То, что не могли захватить ее губы, было компенсировано руками. Неустанно, требовательно, язык Беллы приближал Эдварда к кульминации.
Но почему-то, по неизвестным ему причинам, он сопротивлялся этому. В то время как его тело нежилось от удовольствия, что-то в его голове препятствовало свободно поддаться ему. Он завис над пропастью нирваны, пока многообещающие прикосновения продолжали порхать по его коже. Он жаждал испытать то, что уже испытывал, изо всех сил пытаясь одновременно сосредоточиться на своем низменном желании и неуловимой дымке, мелькающей на периферии его сознания, не давая ему сдаться.

Но Белла, сама того не зная, решила дилемму Эдварда. Пальцы сжимались и поглаживали там, где он этого хотел. Зубы слегка царапали, губы сильно сжимались и всасывали, мягкое гудение служило восхитительным дополнением к щедрым ласкам языка.

- Ммхммм..., - тепло стало распространяться. Легкость разлилась от живота Эдварда к паху, голеням, ступням, а затем и пальцам ног...
Внезапно его тело задрожало, одерживая победу над мозгом в войне за удовольствие, начатую оральными манипуляциями Беллы.

- Ах-чеееерт ..., - застонал Эдвард, скользнув в заднюю часть горла Беллы. Его рука сместилась к воротнику ее рубашки, а затем вверх, вплетаясь в шелковистые волосы на затылке. Он перебирал ее волосы пальцами, пока ее язык закручивался вокруг кончика его члена. Его тело на мгновение замерло, прежде чем он погрузился в нирвану своего оргазма.

- Черт, женщина, - пробормотал Эдвард, задыхаясь и натягивая обратно свою одежду.
Белла медленно села, останавливаясь, чтобы проглотить последствия своих действий.

- Ну ... я немного шалила в школе. Оказывается, я еще помню пару вещей..., - ее слова были легкими и игривыми, но Эдвард не мог не думать о том, сколько боли они под собой скрывали. Когда он смотрел, как она исчезает в небольшой ванной, его мысли прожигались одним компонентом, который ускользал от него целый день - ясность.

- Эй, - Эдвард протянул руку и мягко коснулся руки Беллы, притягивая ее к себе на кровать. – Я сегодня был мудаком?
Белла ухмыльнулась.
- Ну ... не весь день.

- В самом деле? - Эдвард нахмурился, вспоминая слова, которые он говорил за вечер. - Я просто ненавижу психиатров. Они пользуются слабостью человека и никогда никому, блядь, не помогают.
- Я бы так не сказала, - нахмурилась Белла.
- Ну, мне они не помогли.

- Они помогли мне, - призналась Белла. - Ну ... один из них, если точнее.
Эдвард выглядел удивленным.
– Ты ходила к психоаналитику?

- Это было необязательно, - пожала плечами Белла. - Но моя семья и близкие друзья предложили это, и потому, что я доверяла им, я пошла. Кончилось тем, что это было одним из лучших решений, которые я когда-либо принимала.
- Это тебе помогло?

Белла кивнула.
– Это по-прежнему помогает мне. Не проходит и дня, чтобы я не использовала то, что узнала на этих сессиях.
- Как долго ты к нему ходила?
- В течение нескольких месяцев. Недолго.

Чем дольше он ждал, пока Белла расскажет о причине, по которой она пошла к психоаналитику, тем неудобнее Эдварду было расспрашивать ее. Наконец, через несколько минут, когда она не поделилась мотивацией к терапии, Эдвард сдался и попросил.

- Так что же случилось? Почему все захотели, чтобы ты пошла на терапию?
- Ну, - Белла постаралась найти слова для более легкого объяснения. - Я плохо справлялась с неудачами.

Эдвард фыркнул.
– А у кого это хорошо получается?
- На самом деле, большинство людей делают это лучше, чем ты думаешь. Например, если бы ты пошел на собеседование и тебя не взяли на работу, что бы ты сделал?
- Начал бы искать другую работу, - ответил Эдвард, не особо задумываясь.

- Да. Так, наверное, поступило бы девяносто процентов населения. Люди обычно не чувствуют себя сломленными, пока подобное не происходит несколько раз, да и то лишь когда это череда событий, - Белла перекинула волосы через плечо. - Но не я. Я принимала все настолько близко к сердцу, что не могла функционировать.

- Я привыкла ставить перед собой цели, и моя самооценка зависела от того, достигну я их или нет. Чем старше я становилась, тем глобальнее были цели, а также более серьезные последствия после провала, - Белла сделала глубокий вдох и продолжила. - Когда я была в старших классах, то устроилась в некоммерческую организацию на добровольных началах, которая занималась обучением молодежи в странах третьего мира. Я серьезно увлеклась этой программой и даже написала грант, в результате которого было выделено финансирование на строительство детского дома в Никарагуа. Ну, для меня казалось естественным поехать в этот детский дом и преподавать там английский язык и уроки медицины. Поэтому я сложила все яйца в одну корзину, так сказать. Я никогда даже не думала, что меня не выберут для этой поездки, и, когда это произошло, я даже не знала, как мне справиться с этим. Я почти завалила свой второй год обучения в колледже из-за этого. Я была парализована страхом неудачи до такой степени, что даже не хотела ничего пробовать. Именно тогда мои родители и друзья сказали, что мне нужно обратиться за помощью. И, честно говоря, единственная причина, по которой я изначально туда пошла, это потому, что думала, что терапевт поддержит меня и скажет, что меня должны были выбрать в качестве представителя организации в Никарагуа, что я лучший человек для этой работы. Но она сделала гораздо больше, открыв мне глаза на то, какое количество давления я возлагаю на себя без особой на то причины.

- И что, после этого ты перестала это делать? - спросил Эдвард.
- О, я до сих пор это делаю, - с готовностью призналась Белла, - но теперь я знаю, когда это происходит, и у меня есть способы помочь себе увидеть вещи в правильной перспективе. Таким же способам Лэйсель хочет научить Энтони, чтобы в следующий раз, когда он будет среди группы детей, говорящих о своих матерях, он знал, как реагировать, а не причинять физический вред или писаться в штаны.

- Ты думаешь, что она тот человек, который поможет Энтони? - поинтересовался Эдвард.
- Я определенно не думаю, что она не тот человек, - уклонилась Белла. - Но я не говорила с ней. Если у тебя другое мнение о ней, то это полностью твое право выбирать...

- Я говорю не с учителем, Белла. Пожалуйста. Я спрашиваю тебя, как свою девушку, ты думаешь, что я должен еще раз отвезти туда Энтони?
Белла кивнула.
– Думаю, да. И я слышала других преподавателей, которые направляли своих учеников к Лэйсель. У них о ней только хорошее мнение. Но помимо всего этого, Энтони, кажется, она понравилась, и это очень важно.

Эдвард запустил пальцы в волосы и застонал.
- Было трудно наблюдать за ним с ней, - тихо сказал он.
- Почему, малыш?

- Потому что. Я помню, как сидел в таких же комнатах, отвечая на все эти вопросы и думая, что, если я буду говорить правильно, они позволят мне вернуться к моим родителям. Каждый раз, когда кто-то приходил поговорить со мной, или меня отвозили, чтобы поговорить с кем-то, во мне возрождалась надежда. Каждый раз. Мне потребовалось несколько лет, прежде чем я перестал надеяться совсем. Я был таким глупым ребенком...
- Нет, не был. И Энтони тоже.

- Я знаю, что он не такой, но я не хочу, чтобы эти люди заставляли его думать, что они каким-то образом могут вернуть ему старую жизнь. А что насчет обратной стороны вопроса, Белла? Все, что он будет делать, это вспоминать и сожалеть, и еще хотеть того, что не может иметь.

- Эдвард ...? - Белла коснулась его руки. – Твоя ситуация полностью отличается от случая Энтони. И если бы ты ... взглянул на вещи немного по-другому, то понял бы, что именно не так.

Эдварда не сразу понял, что Белла намекала на недавний разговор о том, что ему нужно что-то узнать, но сама она не могла рассказать ему об этом. Она предоставила ему только один способ узнать, о чем она говорила, и это было то, что он не собирался когда-либо делать.

- Я просто не доверяю терапевтам, - сменил Эдвард ход беседы, словно Белла и не делала этого заявления.
- Ты сказал Лэйсель, что чувствовал себя таким образом, когда вы разговаривали наедине? - спросила Белла.

Эдвард покачал головой. Он планировал рассказать Белле все, что он и Лэйсель обсуждали, но его мозг был так истощен беспорядочной смесью мыслей, что он даже не знал, с чего начать. За исключением одной вещи.

- Я сказал ей, что мы вместе, и что мы еще не сказали Энтони, - ответил он.
- Она сказала, что это плохо? Она считает, что мы должны открыться ему? - спросила Белла.

- Да, она считает, что мы должны сказать ему, - Эдвард сделал паузу. - На самом деле ... она сказала, что мы не должны думать, что он уже не знает - что-то о том, как он рисует нас на картинках, или какая-то подобная ерунда.
Белла рассмеялась.

– Разве не было бы смешно, если бы мы прошли через все эти неприятности, чтобы сохранить это от него, а он уже все знал?
- Нет, - сказал Эдвард, улыбаясь, несмотря на свой отрицательный ответ. - Но было бы хорошо, если бы ты смогла оставаться на ночь.
- Да. Было бы неплохо, - согласилась Белла.

Эдвард перевернулся лицом к Белле. Он положил руки на ее бедра и придвинул ближе к себе.
- Останься, - сказал он, уткнувшись лицом в ее шею.

- Я думала, мы договорились, что я не буду оставаться, пока мы не скажем Энтони ...
- Мы расскажем ему утром, - тихо уговаривал Эдвард, заскользив руками по бедрам Беллы.

От Эдварда не ускользнула ирония того, что всего несколько часов назад он хотел отгородиться от мира и купаться в жалости к себе, которую создал в своем собственном сознании. Но эта женщина, эта красивая женщина осталась рядом с ним, показывая свою потребность оставаться в его жизни не только до тех пор, пока лучи утреннего солнца пронзят горизонт.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1601-137