Глава 28 - Жизнь в военное время

Это была просто счастливая случайность, что Эдвард услышал. Он проснулся в середине ночи от случайной мысли в голове, побудившей его проснуться. Он пошел в ванную, чтобы сделать глоток воды, и услышал хныканье, раздающееся через коридор. Медленно Эдвард направился к комнате Энтони, остановившись в дверях. Свет, как всегда, был включен, позволяя Эдварду ясно увидеть, что его сына мучает кошмар.

- ... Мама ... сюда! Нет! Я здесь! - Энтони начал яро метаться в своей постели.

Эдвард замер на мгновение, думая, действуют ли те же правила при лунатизме во время кошмаров. Разве он не должен разбудить сына?

Его первой мыслью было позвонить Белле и спросить ее, но на часах было почти три ночи, и, конечно, ей не особо понравится быть разбуженной, когда ей нужно вставать на работу шесть часов спустя.

Эдвард должен был сделать это сам.

- Энтони ... Эй, приятель, - Эдвард мягко потряс его. - Проснись, Энтони.

Мальчик вскочил и потер глаза.

- Дедушка?

- Я что, похож на твоего дедушку? - улыбнулся Эдвард, игриво похлопав Энтони по носу. Тот лишь нахмурился. Он не был веселым человеком, когда просыпался.

- Могу ли я попить воды? – спросил Энтони через пару секунд.

Эдвард колебался. Терапевт рекомендовал не давать Энтони воду перед сном, так как у него были проблемы с походом в туалет.

- Только один глоток, ладно? Я не хочу, чтобы ты попал в аварию.

Энтони кивнул в знак согласия, и Эдвард отправился в ванную, чтобы наполнить маленькую чашку, которой сын пользовался, когда чистил зубы. Когда он вернулся в комнату, Энтони не было. Эдвард не стал искать. Он просто пошел в свою комнату, найдя Энтони спящим в кровати Эдварда.

- Ну, по крайней мере, сдвинься на свою половину, - сказал Эдвард, не желая тратить энергию, чтобы вернуть мальчика обратно в свою постель.

С сонным ворчанием Энтони перевернулся и лег на подушку с другой стороны кровати.

- Она пахнет, как дома у мисс Свон, - пробормотал он.

Конечно, она пахнет. Эдвард вздохнул вместо того, чтобы отвечать. Белла пришла прошлой ночью где-то через час после того, как Энтони лег спать, и уехала непосредственно перед тем, как он проснулся. Несмотря на то, что он знал об их отношениях, Белле до сих пор было некомфортно думать о том, что Энтони увидит ее, выходящей из комнаты Эдварда по утрам, так что она либо старалась быть на кухне, как - будто только что зашла на завтрак, либо уезжала до того, как он просыпался.

Это было, вероятно, лучшее, что могла сделать Белла. Чем меньше изменений в среде Энтони прямо сейчас, тем спокойней. Несколько встреч с Лэйсель побуждали его делать некоторое странное дерьмо – дерьмо, о котором Эдвард не был готов говорить ни с кем, и даже с Беллой. Не то, чтобы это было неловко или страшно. Это просто не было похоже на Энтони, и Эдвард не хотел, чтобы кто-то думал, что что-то с ним было не так только потому, что он немного больше абстрагировался в последнее время, ему снилось больше плохих снов, или он путал то, что было реально, а что фантазией.

Все дети делают это, да?

Эдвард знал, что ему, вероятно, следует сообщить терапевту о том, что происходит с Энтони, и он был полон намерения поступить именно так, но потом Лэйсель сделала несколько записей в файле и показала ему письмо, копию которого она собиралась отправить в школьный файл мальчика.

- Зачем им это? – возразил Эдвард.

- Вы подписали отказ от конфиденциальности, Эдвард. Это позволяет мне поделиться информацией со школой. И так как они настаивали на этом визите...

- У него в школе все в порядке. Но если вы добавите это в его постоянный файл, то это будет следовать за ним, куда бы он ни пошел.

Лэйсель нахмурилась, сложив руки на столе.

- Это очень похоже на медицинскую карту, Эдвард. Если бы у Энтони были проблемы с дыханием в раннем возрасте, то, будь ему три года и появись какие-то загадочные симптомы, они бы смогли просмотреть его файл и понять, с чем имеют дело, основываясь на заключении прошлых заболеваний, чтобы знать, как лучше помочь ему.

- Это не особо отличается. Энтони пережил серьезную травму в своей жизни, и мы предоставляем ему возможность справиться с тем, с чем он будет иметь дело в течение очень долгого времени. Он не вылечится за одну ночь, Эдвард. На самом деле, я сказала бы, что, поскольку он подавляет многие свои эмоции, вы можете не замечать некоторые вещи в течение нескольких месяцев ... или даже лет.

Ну, она могла преподносить это так, как ей хочется, но Эдвард знал истинные мотивы Лэйсель. Она маркировала Энтони. И теперь, пока он не закончит среднюю школу, он должен будет жить с этой яркой этикеткой, прикрепленной к его школьному файлу, которую будут использовать против него во всех отношениях и формах.

- Что? Вы хотите стипендию? Ну, посмотрим ... у вас хорошие оценки и рекомендации... но подождите ... это что ... ох ... понятно. Здесь сказано, что вы с трудом справились с трагедией, когда были моложе. Ну, мы ищем кого-то, кто действительно может сосредоточиться на этой программе, несмотря на то, как тяжело это может быть иногда ... Мне очень жаль, Энтони. Вы, кажется, не совсем то, что мы ищем...

Эдвард покачал головой, чтобы освободиться от тревожных мыслей. Это казалось настолько реальным для него, он просто знал, что это произойдет. Но не под его опекой. Не было никакой возможности, что он предоставит боеприпасы, чтобы Энтони подвергали дискриминации. Поэтому, если Энтони не упоминал о чем-то во время сеансов, то Эдвард тоже не собирался это делать.

И именно с таким решением Эдвард встал с кровати и направился вниз, чтобы приготовить кашу для своего сына.

За завтраком Энтони выглядел бодрым, как и любой ребенок, у которого был полный, без кошмаров, отдых.

- Звените, колокольчики, звените, колокольчики, звените повсюду... Папа?

- Да, Энтони?

- Ты действительно отвезешь меня увидеть Санту в торговом центре?

Эдвард кивнул, зная, что Энтони имел в виду Салемский торговый центр в штате Орегон. Это был торговый центр, о котором мальчик вспоминал более чем один раз, чтобы сфотографироваться с Санта Клаусом.

- Поэтому, прежде чем ехать туда, тебе лучше убедиться, что у тебя есть рождественский список, - сказал Эдвард.

Энтони спрыгнул со стула и побежал в гостиную. Он появился несколько минут спустя, неся большой каталог, который Эдвард видел на журнальном столике Беллы.

- Это Белла дала тебе его?

Энтони кивнул.

- Это для моего рождественского списка, - ответил он.

Эдвард видел много неровных краев и пропущенных страниц, где Энтони вырвал картинки различных предметов, которые он хотел. Там были картинки игрушечного поезда, мотоцикла, бейсбольной перчатки, автомобиля на пульте дистанционного управления, настольного футбола, и Эдвард знал сразу, что не будет его покупать, и ... картинка женщины в цветочном платье?

- Что это? - Эдвард поднял картину пожилой женщины в платье.

- Это для бабушки, - ответил Энтони. - Мама любит зеленые камни, но их нет в журнале.

Эдвард положил картинку на другой стороне стола.

– Энтони…

До того, как Эдвард смог закончить фразу, мальчик снова поднялся со своего места и обошел стол, пытаясь забрать картину платья, которую туда положил Эдвард. Когда Эдвард понял, куда идет Энтони, он положил руку поверх бумаги, чтобы не позволить Энтони забрать ее.

- Эй! Мне нужно это! – закричал Энтони.

Эдвард отшатнулся от нехарактерного для сына тона голоса.

- Энтони?

- Это мое! Мне это нужно! - взвизгнул он.

- Тебе это не нужно.

- Нужно! Мне нужно отнести его к Санте, чтобы он знал, какое платье подарить бабушке.

- Энтони ..., - вздохнул Эдвард. Это был уже третий раз за неделю, когда ему приходилось напоминать мальчику, что его бабушка была на небесах с его матерью. И, честно говоря, он устал наблюдать, как свет меркнет в глазах его сына каждый раз, когда он говорит об этом. Сегодня утром у Эдварда просто не было на это сил.

- Иди за рюкзаком. Иначе ты опоздаешь в школу.

Эдвард оставил руку на картинке, и Энтони получил намек, что не стоит пытаться взять ее, когда проходил мимо по пути наверх по лестнице в свою комнату, чтобы забрать школьные принадлежности.

Через двадцать минут они подъехали к зданию начальной школы, и Эдвард надеялся, что дня там будет достаточно для сына, чтобы привести мысли и поведение в порядок.

Но когда Эдвард вернулся за ним шесть часов спустя, выражение лица Беллы сказало ему, что его надежды были напрасны.

- Как он сегодня? - кротко спросил Эдвард. Он стоял у стены, засунув руки глубоко в карманы, дожидаясь, когда последние родителя и ученики выйдут из класса.

- Ну ... он капризничал, когда я задержала его на пять минут во время первой перемены за отказ убрать мелки, хотя я попросила его. Ему было грустно, когда он сидел на скамейке в течение семи минут на обеденном перерыве, не желая выстраиваться в колонну со своим классом, и он был совершенно сердит, когда полностью потерял свою последнюю перемену, потому что взял игрушку другого ребенка и не отдал ее обратно.

- Энтони? - Эдвард был немного потрясен этим рассказом.

Мальчик посмотрел на отца с раскаянием. Слезы наполнили глаза, когда он подошел к углу классной комнаты и уперся туда лицом.

- Что происходит, Эдвард? – прошептала Белла. - У него было ужасное поведение сегодня, и каждый раз, когда я говорила ему об этом, он начинал плакать и повторял, что я не люблю его ... но потом, через десять минут, он делал что-нибудь еще, что имело негативные последствия. Он испытывал мое терпение, как никогда раньше.

- Да, дома он делает то же самое, - признался Эдвард.

- Это из-за поездки в Салем? Казалось, он был действительно взволнован, когда рассказывал об этом всему классу, - внезапно ее глаза расширились, и она сделала жест, как будто только что о чем-то вспомнила.

- О, ты планируешь отвезти его на могилу его матери?

Эдвард поморщился и побледнел при упоминании этого.

- Почему ты так решила?

- Потому что он рассказал классу, что собирается повидаться с мамой. И я не хотела делать из этого большое дело, исправляя его перед классом, но в течение минуты казалось, что он не видел разницы, Эдвард. Ты говорил с его терапевтом о чем-то подобном? Потому что я не знаю, готов ли он уже к этому.

- Я ничего не говорил о том, что отвезу его туда. Я даже не знаю, где его мать..., - Эдвард повернулся, чтобы убедиться, что сын был занят, прежде чем прошептал последнее слово, - похоронена.

- Энтони, - позвала его Белла. - Дорогой, мы не стоим в углу в детском саду. Иди сюда.

Эдвард напрягся, ожидая неповиновения со стороны Энтони, но, к счастью, кажется, в первый раз за этот день Энтони подчинился.

- Почему ты встал в угол? - Белла наклонилась так, чтобы быть на уровне глаз Энтони.

- Потому что вы меня не любите, - ответил тот с угрюмым выражением лица.

- Почему ты думаешь, что я не люблю тебя, Энтони? - спросила Белла.

- Потому что я был плохим.

- Ты не плохой, Энтони. Я так не думаю, - Белла покачала головой. – Но сегодня ты сделал некоторые вещи, которые действительно расстроили меня.

- Мне очень жаль, - всхлипнул мальчик. А потом слезы выступили у него на глазах.

- Я прощаю тебя, - Белла протянула ему свою руку, и Энтони взял ее. - И я тебя очень люблю, - добавила она.

Мальчик просто кивнул.

- Но, может быть, ты можешь сказать мне и своему отцу, почему у тебя сегодня был такой трудный день. Ты знаешь, почему?

Плечи Энтони поникли, когда он покачал головой.

- Ну, может, ты подумаешь об этом и потом расскажешь нам? Потому что мы хотим, чтобы ты наслаждался хорошим временем и всеми твоими переменами, ладно? - Белла наклонилась так, чтобы видеть глаза Энтони. - И знаешь, что еще?

- Что? - неохотно спросил Энтони.

- Я хочу, чтобы ты был счастлив сегодня, так что, может, ты громко и с выражением споешь песню на рождественском представлении для своего папы. Что думаешь по этому поводу?

- Я знаю все слова! – сказал мальчик с вновь загоревшимися глазами. - И я могу трясти свой колокольчик действительно громко!

- Я знаю, что ты можешь, - усмехнулась Белла, поворачиваясь лицом к Эдварду.

Он наблюдал за общением между своим сыном и своей девушкой со смешанными эмоциями. С одной стороны, он был рад, что Энтони получал положительное воспитание, в котором он нуждался, но, с другой стороны, его злило то, что ребенок ведется на эту манипулятивную ерунду. И если быть до конца честным, поведение сына не только раздражало его, но и пугало. Потому что он чувствовал, что уже достиг своего предела. Что делать, если все станет еще хуже?

- Мы вместе поедем на это рождественское представление? - спросил Эдвард.

- Мне нужно приехать раньше и проконтролировать все, поэтому, если ты не хочешь быть здесь весь вечер…

- Да. Давай просто поедем вместе. А потом ... ко мне домой? Ты останешься? - Эдвард заметил, что взгляд Беллы сместился к Энтони, прежде чем она ответила.

- Может быть, мне лучше прийти после того, как... пора будет спать?

- Я думал, что мы не прячемся.

- Мы не прячемся, просто ...ведем себя... сдержанно.

Эдвард вздохнул. Он понял то, что Белла пыталась сделать, но ему также хотелось, чтобы она была рядом. С каждым днем становилось все труднее и труднее справляться со вспышками Энтони - и у него не было никого, чтобы спросить о том, что он должен делать. Он не хотел спрашивать даже Беллу, но, учитывая эпизод, которому он стал свидетелем, ему бы даже не пришлось говорить ей об этом. Ему просто нужно было, чтобы кто-то еще взаимодействовал с Энтони, когда он был в разгаре одного из приступов гнева, которые на удивление быстро становились постоянными в их жизни.

- Знаешь, что? Я совсем забыла, что ты обещал Энтони украсить елку сегодня вечером после рождественского концерта. Так что, да, я просто приеду к вам после того, как заберу некоторые вещи из дома, а затем мы все вместе поедем на концерт. Мы можем украсить ее, прежде чем выехать, - предложила Белла.

Эдвард кивнул в знак согласия. Он обнял Беллу за талию и немного сжал ее, прежде чем мягко поцеловать в щеку. Хотя ни один из них не признавал ее самоотверженный поступок, оба знали, что она делала, и без этого заявления.

- Спасибо, детка, - прошептал Эдвард.

По дороге домой из школы Эдвард думал, должен ли он что-то сказать Энтони о его поведении в школе. Это правда, что Белла справилась с ситуацией, и Энтони уже был наказан. Но он действительно должен понимать, что и Эдвард не хочет, чтобы он вел себя таким образом. Мальчик не только в школе должен вести себя хорошо – правила поведения едины везде.

- Энтони, - Эдвард посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы привлечь внимание сына. – Как ты думаешь, что мы должны делать с произошедшим сегодня в школе?

- Не знаю, - ответил Энтони, играя с дверным замком рядом с ним.

- Я был очень разочарован, когда узнал, что ты не делал то, что должен был, - сказал Эдвард то, что неоднократно слышал от Беллы. - Ты же знаешь, что мне это не нравится, не так ли?

Энтони пожал одним плечом.

- Ты собираешься меня отшлепать?

Эдвард вспомнил время, когда порка была худшим для него наказанием, которое можно было придумать. И это не было от рук любящей матери или отца.

- Как ты думаешь, я должен отшлепать тебя? - спросил Эдвард.

- Нет! – воскликнул мальчик. Он подался вперед в своем кресле, чтобы убедиться, что его услышали. - Я уже стоял в углу.

- Я не просил тебя вставать в угол, - напомнил ему Эдвард.

- Оу-у-у, - заскулил сын, боясь неминуемой гибели.

- Я не собираюсь шлепать тебя, Энтони, - сказал ему Эдвард. - Я не буду этого делать.

- Никогда?

- Никогда, - но потом он подумал, что сын может неправильно понять его обещание, и добавил, - но это не означает, что ты никогда не будешь наказан. На самом деле, когда мы вернемся домой, я хочу, чтобы ты поднялся в свою комнату и подумал о том, что сегодня сделал. Без игрушек.

Энтони откинулся на спинку сиденья.

- Хо-ро-о-о-шо, - сказал он, растягивая слоги. И как только они подъехали к их дому, Энтони вытащил свой рюкзак из машины и последовал внутрь за Эдвардом, после чего молча направился в свою комнату.

Эдвард смотрел ему вслед, пока странный аромат не достиг его носа и не отвлек его. Он быстро направился на поиски происхождения зловония и нашел его на кухне. Виновником оказался мешок мусора под раковиной. Эдвард быстро открыл окна, прежде чем отнести мешок на улицу к мусорным бакам рядом с его гаражом.

- Простите, вы Эдвард Каллен?

Эдвард резко повернул голову, увидев молодую женщину, в которой сразу же признал свою соседку.

- Да? - его заявление вышло больше, как вопрос.

- Хорошо, я просто хотела убедиться, - улыбнулась она. - У меня стопка вашей почты. Я не хотела задерживать ее у себя так долго, но меня не было в городе, а потом я никак не могла вас застать... и я не хотела просто бросить их в ваш ящик, потому что могла ошибиться..., - она поняла, что чересчур многословна, и замолчала. - Я пойду и принесу ее.

- Отлично, - Эдвард ждал ее рядом со своим гаражом.

Женщина быстро вернулась, и она не шутила – у нее была буквально охапка его почты.

- Некоторые из них похожи на официальные, - она указала на конверт с государственным штампом.

Эдвард открыл его, поняв, что это социальная страховка для Энтони.

- Странно, почему вы получили это. Там указан наш правильный адрес.

- Это случается со всеми из нас. Я просто затяну пояс потуже и куплю почтовый ящик. Так что теперь в основном все, что вы получите, будет адресовано вам, - она улыбнулась. - Я Элли.

- Эдвард, - сказал он, потом улыбнулся, потому что он уже сказал ей об этом. - Приятно познакомиться.

- Я видела вас с маленьким мальчиком. Это ваш сын?

- Да.

- Он такой милашка.

Эдвард собирался сказать, что он взял все от своей матери, но промолчал, чтобы Элли не думала, что он напрашивается на комплимент.

- Спасибо, - это был его единственный ответ.

- Вас только двое? – смущенно спросила Элли. - Я не хочу показаться любопытной, просто я никогда не видела никаких других взрослых ... Я живу одна, поэтому всегда нервничаю, когда замечаю незнакомый автомобиль.

- Здесь живем только мы с Энтони, но моя девушка часто заезжает в гости. Она водит белый грузовик, так что ...

- О! Отлично! Хорошо, теперь мне не придется беспокоиться о белом грузовике. Полезно знать.

Дискомфорт Элли передался Эдварду, и он не хотел ничего больше, чем вернуться внутрь.

- Что ж, приятно было встретиться с вами, - сказал он и, развернувшись, пошел домой. Он услышал тихий шепот, но не потрудился развернуться и уточнить. Он торопливо вошел внутрь.

И хорошо, что он так поступил.

Громкие, жалобные рыдания раздавались у подножия лестницы, где стоял Эдвард.

- Энтони? - Эдвард подбежал к своему сыну и осмотрел его на наличие травм. Его первоначальной мыслью было, что Энтони упал с лестницы.

- Что такое? Что случилось?

- Н-не ос-ставляй м-меня! - воскликнул он. – М-мне жа-аль! – тело мльчика вздрагивало с каждым словом, которое он пытался произнести.

- Я не оставлю тебя, - сказал ему Эдвард. - Я просто вышел на улицу, чтобы выкинуть мусор, - это было рациональное объяснение, которое должно было заставить Энтони чувствовать себя лучше, а не хуже, но мальчик только начал плакать сильнее и громче.

Эдвард нагнулся и поднял своего сына на руки, прижимая к груди.

- Энтони, я сказал тебе, что никогда не оставлю тебя. Я не собираюсь оставлять тебя, приятель. Я обещаю.

Но плач продолжался - и именно в таком состоянии Белла нашла их: Эдвард пытался успокоить безутешного Энтони.

- Что случилось? Ему больно? – спросила Белла от парадной двери. - Я слышала, как он плачет, даже на улице.

Эдвард только покачал головой и продолжил качать вперед и назад Энтони. Не было смысла пытаться объяснить что-либо Белле во время всего того шума, который создавал Энтони. Она бы не поняла ни единого слова.

Они перешли в гостиную, и Белла начала раскладывать различные рождественские украшения, которые принесла с собой. Она вставила компакт-диск в стерео, и сразу же звуки Рождества наполнили комнату. Энтони немного успокоился, услышав это.

- Эдвард, ты развесишь попкорн на елке? - спросила она.

- Попкорн? - спросил Эдвард. Он занял место на диване, и у него на коленях сидел сын, прижавшись щекой к груди Эдварда.

Белла махнула в сторону Энтони, и Эдвард посмотрел вниз, немного отклонившись от него.

- Энтони, мы должны развесить попкорн на елке?

Мальчик отрицательно покачал головой.

- Хорошо, тогда только мишура, гирлянда и украшения. Я знаю, что Энтони сделал несколько украшений в школе, но не знаю, сохранил ли он их, - намекнула Белла.

- Да, - тихо сказал мальчик.

- О, отлично! - счастливо заявила Белла. - Ну, когда ты принесешь их и сможешь решить, куда именно повесить. Они будут так красиво смотреться.

Эдвард смотрел на Беллу, пока она развешивала гирлянду на небольшой елке. Он хотел помочь ей, но чувствовал, что более важно, чтобы Энтони отдохнул в безопасности его рук, пока ему не будет достаточно удобно слезть.

Белла занималась второй гирляндой, когда мальчик опустил сначала одну ногу вниз, а затем и другую. Он без объяснений слез с колен Эдварда и поднялся по лестнице.

- Что, черт возьми, случилось? – спросила Белла, когда убедилась, что Энтони не мог услышать ее.

- Я послал его в свою комнату за то, как он вел себя в школе, - Эдвард остановился, ожидая неодобрения Беллы его действий. Она просто кивнула, чтобы он продолжил. - И потом пошел выкинуть мусор. Моя соседка подошла и сказала, что у нее моя почта, поэтому я ждал, пока она сходит за ней. К тому времени, когда я вернулся в дом, у Энтони уже был эмоциональный срыв. Он думал, что я оставил его.

- Бедный ребенок.

- Все ли дети делают это?

Белла пожала плечами.

- Некоторые. И я уверена, что любой ребенок, прошедший через то же, что и Энтони, вел бы себя точно так же.

Это было не совсем то, что Эдвард хотел услышать. Он хотел, чтобы она сказала, что у Энтони была нормальная реакция для ребенка, который спустился вниз и увидел пустой дом, а не ребенка, который перенес травматический опыт.

- Эдвард, у него есть запланированные встречи, прежде чем мы уедем в Орегон? - спросила Белла.

- Это сделало его таким! – почти завопил Эдвард. - С тех пор, как я отвез его к этому проклятому психоаналитику, он превратился в это ...

Эдвард не успел закончить свою мысль, потому что сын вернулся с коробкой украшений и несколькими игрушками, которые по каким-либо причинам он хотел повесить на елку.

Атмосфера была пропитана ложным чувством праздника, пока Белла и Эдвард на цыпочках ходили вокруг мальчика, стараясь поддерживать настроение.

После того, как елка была украшена, Белла набрала ванну с пеной для Энтони, а затем начала готовиться к вечернему рождественскому концерту. Энтони, казалось, забыл о своем раннем расстройстве и вернулся к хихиканью и возбуждению перед предстоящим театрализованным представлением.

Эдвард затаил дыхание, когда все они направились к двери и обратно в школу. Он молчал, усевшись в грузовик Беллы, и продолжал бросать задумчивые взгляды на Энтони, думая, действительно ли он был в порядке, или это только затишье перед бурей.

Но мальчик, казалось, чувствовал себя отлично. Он пошел вместе с Беллой за кулисы. Он наслаждался компанией своих одноклассников. Когда пришло время выхода детских садов на сцену, Энтони выстроился в ряд без сучка и задоринки. Увидев Эдварда в толпе, он вскочил и улыбнулся, махая рукой. Эдвард помахал в ответ, как и все другие гордые родители махали своим детям.

И, не отличаясь от других родителей, Эдвард выхватил телефон и сфотографировал Энтони, весело поющего про колокольчики. Тем не менее, только когда они направились домой, Эдвард почувствовал, что может, наконец, выдохнуть.

- Как дела? - спросила Белла после того, как Эдвард вернулся в свою спальню, отнеся почти бессознательного сына в постель.

- У меня были дни и получше, - честно ответил Эдвард. - Энтони изматывает меня.

- Но, по крайней мере, ты знаешь, из-за чего это происходит. Ты же говорил мне, что терапевт сказал, что это случится.

- Да, но ей не приходится иметь с ним дело. Это делаю я.

- Что хорошо, правильно?

Эдвард почувствовал укол вины.

- Я не пытаюсь быть мудаком, Белла. Я люблю Энтони, правда. Но я не могу делать вид, что знаю, как себя вести, когда он так волнуется, - вздохнул он. - Ты, кажется, всегда знаешь, что делать, а я нет.

Белла переплела свои пальцы с пальцами Эдварда и потянула его к себе. Когда он сел рядом с ней на кровати, она посмотрела на него серьезным взглядом.

- Помнишь наш первый нормальный разговор? На вечеринке у Джаспера?

Эдвард насмехался над плохими воспоминаниями.

- Да. Ты меня ненавидела.

- Я не ненавидела тебя. Я просто не могла поверить, как ты можешь не видеть своего сына за своими собственными нуждами и потребностями. И ты продолжал спорить со мной о том, что лучше для Энтони, потому что это не было тем, что лучше для тебя.

- Я был так плох?

- В то время я так о тебе думала. Но теперь я знаю, что ты старался сделать все настолько хорошо, насколько мог. И сейчас я даже не могу поверить, что ты был таким человеком раньше. Ты так внимателен к тому, что необходимо Энтони, что теперь пытаешься выйти за пределы своих возможностей, и это истощает тебя.

В этом было какое - то сообщение для Эдварда. Он просто не был уверен, какое именно, и было ли оно хорошим или плохим.

- Что ты имеешь в виду «за пределами моих способностей»?

- Ты пытаешься защитить Энтони, пряча его от людей, которые могут реально помочь ему.

- Я отвел его на терапию.

- Эдвард, ты должен водить его на терапию. Тебе нужно самому поверить в лечение и прекратить вести себя так, словно ты собираешься уйти от него в любую минуту, - Белла остановилась, словно боялась своих следующих слов. - Ты должен быть готов встретиться лицом к лицу со своими страхами, чтобы помочь своему сыну сделать то же самое, Эдвард.

- Какого черта? - воинственно спросил Эдвард. - Я не боюсь Энтони. Я просто не знаю…

- Я имела в виду врачей, - прервала его Белла.

Эдвард заикался и запинался после этого заявления, но не стал отпираться. Он знал, что в этом не было никакого смысла. И хотя он был более чем раздражен, что Белла высказала ему это, он знал, что она была права.

Поэтому в понедельник днем Эдвард ушел с работы пораньше на встречу, которую неделю назад он был решительно настроен отменить.

- Мистер Каллен.

Эдвард встал, когда назвали его фамилию, и последовал за секретарем по коридору к двери кабинета Лэйсель.

- Эдвард, - тепло приветствовала его Лэйсель. Он заметил, что была еще одна женщина в комнате, которую он не узнал. Когда он остановился, Лэйсель проследила за его настороженным взглядом.

- Эдвард, это мисс Саллоус из Департамента здравоохранения и социального обеспечения. Она – новый соцработник Энтони.

- А что случилось со старым? – спросил Эдвард о женщине, которую видел только дважды.

- Она просто временно переведена, - ответила мисс Саллоус. Она была одета в бледно-оливкового цвета костюм, и ее волосы цвета соли и перца были стянуты в тугой пучок. Ее лицо было почти того же тона, что и одежда, и казалось, будто она провела довольно много времени на солнце.

Эдвард занял место напротив Лэйсель и ждал, когда она начнет обсуждение ее дальнейшего плана лечения Энтони.

- Как Энтони? – спросила Лэйсель как гром среди ясного неба.

- Хорошо, - автоматически ответил Эдвард. Но потом он вспомнил, что сказала Белла, и добавил.

- На самом деле, ему было очень тяжело в последнее время.

- О, нет, - лицо Лэйсель наполнилось подлинной заботой. - Что случилось?

- Он был ... забывал ... кажется, что он забывает о том, что его мама и бабушка умерли. Мне приходилось напоминать ему пару раз за неделю. И потом у него были проблемы в школе. Не очень плохие, - добавил быстро Эдвард. Он чувствовал себя предателем, рассказывая о неприятностях сына Лэйсель.

- И что он сказал, когда вы спросили его об этом?

Эдвард безучастно уставился на Лэйсель.

- Ничего, - ответил он, потому что никогда об этом не спрашивал.

- Ну, просто продолжайте спрашивать, - продолжила Лэйсель. - Вы даже можете благодаря своему собственному опыту расставания со своими родителями оценить то, что он может чувствовать. Даже при том, что осуждение ваших родителей стало причиной разделения, это по-прежнему было вынужденным и постоянным. Я уверена, что вы все еще можете восстановить отношения.

Эдвард ощетинился на нее за то, что она упомянула его прошлое, но сдержался, пока она не закончила говорить. Затем он вытащил потрепанную бумажку из кармана и положил ее на стол. В его заявлении Эдвард признавал в Лэйсель больше, чем врача в области психического здоровья и когнитивного развития ребенка, рекомендованного школой. Он давал ей свободуслушать, оценивать и помогать его ребенку так, как, он знал, не мог он сам.

Лэйсель посмотрела на Эдварда и улыбнулась.

- Вы сказали, что четверг - лучший день для встреч, не так ли?

Эдвард кивнул.

- Мистер Каллен, - голос мисс Саллоус напомнил ему о том, что она все еще была в комнате. - Я буду следить за сеансами Энтони в этом офисе в течение шести месяцев. Если будут рекомендации для дополнительных курсов лечения в течение этого времени, то мы с вами можем встретиться, чтобы обсудить дальнейшие действия.

Когда она встала, Эдвард понял, что он был свободен. Он тоже встал.

- Мы планируем встречу с Энтони в начале нового года. Эми может записать вас на любой удобный вам день.

Эдвард сделал, как ему сказали, и договорился о встрече с Эми, прежде чем сбежать из этого офиса.

Неожиданно он почувствовал, что не может дышать. Всю дорогу домой он оттягивал воротник рубашки и поочередно открывал окна. Он чувствовал холод и жар, злость и огорчение, и все это в одно и то же время.

Из-за неспособности контролировать свои эмоции, он был благодарен, что Белла предложила присмотреть за Энтони у него дома. Поскольку в школе начались зимние каникулы, мальчик мог спать на несколько часов дольше, а Эдвард свободно готовиться к работе. И теперь он мог легко направиться прямо домой, а не ехать на машине через весь город в квартиру Беллы.

- Привет, папа! – приветствовал его Энтони, когда Эдвард прошел через дверь. Он не обратил никакого внимания на растрепанное поведение отца. - Завтра мы с мисс Беллой поедем за твоим рождественским подарком!

- Ох ... это ... здорово, - сказал Эдвард, все еще дергая ворот рубашки. В конце концов, он просто стащил ее через голову и направился вверх по лестнице в свою комнату.

Он ожидал услышать шаги Беллы, поднимающейся вслед за ним, но после того, как он просидел на кровати добрых десять минут, а затем заперся в своей ванной, чтобы принять душ, Белла все еще не появилась.

После душа он чувствовал себя немного лучше. По крайней мере, он ощущал себя человеком, когда спустился вниз, чтобы приветствовать сына и Беллу должным образом.

- Что ты хочешь на Рождество, папа? – спросил Энтони, запрыгнув на спину Эдварда.

- Все, что бы ты мне ни подарил, - ответил Эдвард.

- Так, если я подарю тебе…

- Ты не можешь сказать ему, Энтони. Это должно быть сюрпризом, - оборвала его Белла. - Я везу его завтра за рождественскими покупками с Элис и Розали.

Эдвард подошел к ней и сел позади нее на полу. Он обнял ее за талию и притянул ближе к себе.

- Что ты хочешь на Рождество? - спросил он ее.

- Ужин с моим любимым дуэтом отца и сына, - подмигнула она ему.

- А что еще? - он наклонился и осторожно поцеловал ее за ушком.

- Я не знаю. А ты что хочешь? – уклонилась она.

Эдвард провел кончиками пальцев вверх по руке Беллы, обдумывая, что ему попросить у нее.

Потребовалось некоторое время для его подсознания, чтобы догнать его рассудок - а затем немного времени после этого для его рассудка, чтобы принять то, что его мозг пытался выдать ему.

Белла приняла его молчание за просьбу сексуального характера.

- Ты не должен ждать этого до Рождества, - прошептала она, переплетя свои пальцы сего.

Эдвард рассмеялся.

- Я и не собирался ждать до Рождества. Фактически ..., - он взглянул на несуществующие наручные часы.

Во время этого игривого стеба Энтони наблюдал за своим отцом с увлечением. Когда Эдвард заметил это, он начал отодвигаться от Беллы и ограничивать их контакт, думая, видел ли его сын когда-нибудь привязанность между мужчиной и женщиной.

Но потом, передумав, он протянул руку Энтони. Энтони быстро спрыгнул с дивана на пол, устраиваясь между отцом и Беллой. Он хихикал, когда Белла щекотала его животик.

- Ты все еще не сказал мне, что хочешь на Рождество, - она посмотрела на Эдварда головокружительно счастливыми глазами.

Эдвард медленно выдохнул.

- Лэйсель сказала кое-что сегодня, когда я был у нее в кабинете ..., - он пристально смотрел на Беллу искренними глазами.

- Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что тебе рассказала моя мать.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1601-139