Ауттейк. "Фрагмент”. Часть 3.

Эдвард Каллен POV

х х х

- Нам нужно шампанское! Мы должны отпраздновать это дерьмо! - заявил я, утягивая её в продуктовый магазин и радуясь тому, что он все еще открыт в такое время. Она хихикнула, когда мы вошли внутрь. - Ладно, как насчет этого: ты берешь своё любимое шампанское, а я чего-нибудь сладенького.

- Я даже не люблю шампанское. Ты помнишь канун Нового Года в Нью-Йорке два года назад? Я не думаю, что меня когда-либо так выворачивало. То, что ты держал мои волосы, чтобы на них не попала рвота, когда часы пробили двенадцать – это совсем не романтично. Очень мило, что ты это делал ради меня, но я бы предпочла воздержаться от тошноты сегодняшней ночью.

- Ладно, неважно. Тогда возьми что-нибудь другое. Если тебе хочется, можешь взять хоть клюквенный сок. Я сейчас вернусь, - я быстро чмокнул её в губы, прежде чем  уйти в другой конец магазина.

Я разбрасывался проклятиями, когда не смог найти банку взбитых сливок, но кое-что другое привлекло моё внимание. Ха, карамельный соус. Да, это будет липко… но также невероятно вкусно, поэтому я бы без раздумий провел время, вылизывая её до чистоты. Я ухмыльнулся и схватил тюбик, прежде чем вернуться к отделу с ликером.

Не то чтобы мы с Беллой часто экспериментировали, используя всякую еду, когда нам становилось жарко, просто она упоминала об этом не так давно. После вечеринки в квартире Джаспера, по пути домой, мы остановились в местечке, которое продавало сливочное мороженое в рожках. Белла точно не была трезва, но и пьяной в стельку её назвать было сложно. Она была в том идеальном состоянии, будучи абсолютно счастливой, когда каждая мысль, проносящаяся в её голове, превращалась в слова. Я облизывал свое мороженое, когда одна капля случайно попала мне на подбородок и скатилась вниз по шее. Она заметила это и остановилась, высунув свой аккуратный язычок и вылизав дорожку от горла к губам. Затем она поцеловала меня, бормоча что-то о том, как хорош на вкус Эдвард, покрытый взбитыми сливками.

Учитывая то, что это была ночь нашей помолвки, я решил попробовать карамельного Воробья на десерт.

- … помолвлен! Разве это не романтично? Мне интересно, кто эта девушка.

Я застонал, когда услышал еще один отвратный голос, прежде чем повернуть за угол к винному проходу.  Я развернулся, замечая Воробья, стоящей рядом с Джессикой. Я не был без ума рад встречи с ней, но по крайне мере она была не Таней. Джессика была одета в униформу и держала в руках маркировочный пистолет. Я полагаю, что она так и не выбралась из Форкса.

- Очень, - ответила Воробей.

- Таня позвонила мне, как только увидела его. Хотелось бы посмотреть на кольцо. По-видимому, оно было невероятно прекрасным. Невозможно не ревновать, понимаешь? Судя по тому, что сказала Таня, он все еще такой же красавчик. Ты знаешь, я так ревную к девушке, которая заполучила его. Полагаю, что ты была абсолютно раздавлена, когда вы расстались. Ты с кем-нибудь встречаешься? - Джессика выплевывала вопросы со скоростью света. Я был несколько удивлен тем, что она не дразнила её,  просто сплетничая. Я вспомнил, что Джессика любила вредничать, только находясь в компании других людей, а сама по себе была довольно безобидна.  Возможно, она умирала от желания посплетничать о ком-то вроде меня, учитывая, что она застряла в Форксе. Бьюсь об заклад, что не многие из нас остались здесь.

Я подошел к ним, и Джессика взволнованно улыбнулась в удивление. - О, Боже мой, а вот и он!

Воробей посмотрела в мою сторону, и когда она встретилась со мой взглядом, мне показалось, что она очень забавляется ситуацией. - Привет, Эдвард, здорово снова встретить тебя, - сказала она. Я ухмыльнулся от её игривости.

- И мне тоже, Белла. Что привело тебя в город? - подразнил я её, решив подыграть. Интересно узнать, сколько времени понадобится Джессике, чтобы уловить правду.

- Ох, ничего такого. Просто подбираю разные сияющие… ох, точнее выпивку. Сегодня особенная ночь, так что я праздную, - ответила Воробей с бутылкой джина в руках. - Что насчет тебя?

- Ох, ничего такого, - сказал я, пожимая плечами. - Просто взял карамельного соуса. Сегодня особенная ночь и для меня тоже, - я показал ей карамельный тюбик, и она покраснела.

- И что же ты собираешься делать с этим? - спросила она нервно.

Я снова пожал плечами: - Ну, знаешь, добавлю немного соуса для вкуса. Присоединишься? - Я пошевелил бровями, и она подавила смешок. - Ну давай, как в старые времена.

- Но… но… Таня сказала, что ты помолвлен, или по крайне мере собирался это сделать, - запротестовала Джессика, глядя на меня так, будто у меня выросла вторая голова. - Я имею в виду, серьезно. Мы все знаем, что ты был шлюхой в старшей школе, но это было в прошлом. Вы конечно были милой парой, но это не означает, что ты должен изменять своей невесте! Что с тобой не так? - Её лицо покраснело от злости, а меня удивила её слишком резкая реакция.

- Дыши! - призвала Белла и затем подняла свою левую руку. - Я его невеста.

Джессика уставилась на кольцо, на Беллу и затем, наконец-то, на меня. Потом опять. Ей потребовалось несколько минут, прежде чем она снова взяла себя в руки, для того, чтобы заговорить: - Серьезно? Вы все еще вместе? Но в последний раз я слышала, что вы расстались на вечеринке Лорен. Как долго вы снова вместе?

- Мы вместе приблизительно восемь лет, - ответила Белла. - И сегодня вечером Эдвард проследил за тем, чтобы мы оставались вместе еще по крайне мере лет восемьдесят.

- Только восемьдесят? И все? Я хотел прожить хотя бы сто семь, - сказал я. Она закатила глаза, и я наклонился, прижимаясь губами к её лбу и заставляя её счастливо замычать.

- Вы, ребята, такие милые, - сказала Джессика. - Серьезно, это так. Я рада, что вы сделали это после всего дерьма, через которое прошли.

Белла мягко улыбнулась. - Спасибо.

Я думаю, что время действительно меняет некоторых людей, но, возможно измениться проще тем людям, которые не были плохими с самого начала. Возможно, проще поменяться, когда ты нашел свою индивидуальность – даже если это означает, что ты останешься в Форксе, пока все остальные покинут гнездо.

Мы попрощались с Джессикой, заплатили за наши покупки и вышли.

Белла обняла меня за руку, когда мы начали идти. Если бы кто-нибудь заметил нас сейчас, то думаю, это было бы впечатляющее зрелище. Я с карамельным соусом и она с выпивкой.  В моей голове созрел образ того, что бы я хотел сделать с соусом после глотка алкоголя. Или, может лучше оставить алкоголь напоследок – я хотел бы быть трезвым для таких дел.

Я наклонился к ней, целуя её в макушку, пока мы продолжали идти. Она повернула голову, чтобы я поцеловал её губы.

- Я знаю одно место, - прошептала она мне в губы, - где мы можем сделать эту ночь еще более особенной.

Я ухмыльнулся: - Укажи мне дорогу.

Она снова хихикнула, оттягивая меня на другую улицу. Я засмеялся от её экспрессии и не смог вспомнить момента, когда я был счастливей. Кто знал, что такая привязанность дает настолько сильное ощущение свободы? Я был настроен никогда не уходить от неё. И если я когда-нибудь облажаюсь настолько, чтобы почти потерять её, я все равно буду благословлен временем, чтобы попытаться вернуть её обратно. Я полагаю, что развод занимает порядочную часть времени, особенно учитывая тот факт, что одна из сторон не захочет подписывать бумаги. Я буду проклят, если подпишу что-либо подобного рода, несмотря на то, как сильно она меня будет уговаривать.

Я не знал, что и думать, когда ни с того ни с сего мы оказались перед старшей школой Форкса.

- Ээ… Белла? - спросил я, поворачиваясь к ней. Она улыбнулась мне, как будто видела в этом всем какой-то смысл. - Я не собираюсь есть это дерьмо с твоего тела в коморке уборщика. Это уж слишком.

Она закатила глаза:  - Не будь придурком. Это отвратительно. Пошли. -  Она потянула меня к входной двери, которая конечно же была заперта. - Вот черт.

Она закусила губу на мгновение, прежде чем другая мысль осенила её голову: - Пошли оттуда, - сказала она, отпуская мою руку. Она исчезла за углом здания, не оставляя мне другого выбора, кроме как пойти за ней.

Она шла быстро, и её хромота была едва заметна. После нескольких лет физиотерапии, она почти смогла вернуться к тому состоянию, в котором была до аварии. Доктора сказали, что она, вероятно, никогда не сможет пробежать марафон, но она все еще могла выполнять упражнения, которые не оказывали большого давления на ногу. Пока она будет выполнять это правило, все будет в порядке, и травма не побеспокоит её снова.

Белла остановилась у пожарной лестницы, которая была прикреплена к крылу, которое раньше было запретным. Когда я поднял глаза, я понял, почему она выбрала это место.

- Музыкальный класс, - сказал я, кивая в знак одобрения. - Хороший выбор.

Она кивнула и зажала бутылку спиртного под рукой, хватаясь за лестницу. - Давай сольемся с нашими внутренними подростками, - ответила она, начиная подниматься наверх.

- Ты уверена, что хочешь сделать это? Я был возбужденным гормональным придурком тогда, - подразнил я. Она посмотрела на меня вниз своими карими глазами, которые каждый раз гипнотизировали меня, и ухмыльнулась.

- Я рассчитываю на это, - ответила она хрипло, прежде чем быстро преодолеть оставшийся путь.

Я не поднимался за ней, пока она не добралась доверху. Я не мог видеть, что она делает, но мое внимание привлек звук открывающегося окна. Я принял это за знак и начал подниматься за ней.

Вскоре мы оба оказались в музыкальном классе. Было очевидно, что это помещение все еще было закрыто, и даже толстый слой пыли, присутствующий здесь, когда мы были тут в последний раз, был все еще на месте. Но я смог увидеть несколько следов, вероятно, каких-нибудь мятежных студентов, желающих сделать что-то запретное – но, надеюсь, не настолько запретное, как то, что я запланировал сделать с Воробьем сегодня вечером. Я собирался сделать то, что мы должны были сделать давным-давно, прямо здесь.

- Так странно вернуться сюда, - сказала она, оставляя бутылку джина на фортепиано. Я поставил карамельный тюбик рядом,  когда она развернулась, протягивая ко мне руки. Я улыбнулся, беря их, и погладил место под обручальным кольцом своим пальцем. - Я обручена, - сказала она.

- Я тоже, - ответил я.

- Я собираюсь выйти за тебя замуж.

- А я собираюсь жениться на тебе.

- Ты напуган.

- Да я, блядь, в панике. Джаспер думает, что он станет моим свидетелем.

Она засмеялась: - Он обязан им стать. Я думаю, что это его законное место.

- Кто будет твоей свидетельницей?

- Розали.

Я взглянул на неё в удивлении – не этого я ожидал. - Я думал, что ты выберешь Кейт или кого-то еще.

- Кейт удивительная, и я люблю её, но Розали сделала то, что я никогда не забуду. Она должна быть там с нами, потому что если бы не она, этого бы вообще не произошло.

Я взглянул на неё с недоумением. - А что она сделала?

Белла криво улыбнулась, наклонив голову к плечу. - Розали была рядом со мной, когда мы расстались, - она сделала глубокий вздох, как будто приготавливаясь к чему-то. - Нас свела обратно не судьба и не вера, Эдвард. Это была она. Она сказала мне, где ты работал, и даже дала мне твое расписание. Она была убеждена, что если мы снова встретимся, то уже не будет обратного пути. Что в конечном итоге, мы снова будем вместе. Мне просто нужно было сделать первый шаг.

Это было новостью для меня.  Оказывается, это была не судьба, а Розали.

- Розали, да? - сказал я.

- Да, Розали.

- Напомни мне отослать ей букет цветов, украшение или какое-нибудь другое дерьмо. А еще лучше, напомни мне отослать ей одну из тех винтажных сумок. Я нашел очень милый магазин, который…

Белла остановила меня, прижав указательный палец к моим губам. - Эдвард? Я просила озабоченного ублюдка, а не романтичную и сентиментальную девчонку.

Я ухмыльнулся в её пальчик: - Он скоро прибудет сюда, не волнуйся.  И он собирается позаботиться о тебе. Я просто хотел сказать, что я задолжал ей, и она окажется там с нами, нравится ей это или нет, потому что она – причина, по которой мы стоим здесь. Нам нужно устроить в её честь какую-нибудь гребаную вечеринку.

- Ммм, да, как бы хорошо это не звучало, но я думаю, что мы должны устроить вечеринку  здесь, раз мы пришли сюда.

Она сделала шаг назад, насмешливо улыбаясь мне, и начала расстегивать рубашку.

- Ох, Воробей, тебе действительно не стоило говорить этого…

Она продолжала отступать, пока не столкнулась с пианино, и затем села на скамейку, пока я продолжал подкрадываться к ней, как будто она была моей добычей.  Добычей, за которой я охотился вечность, и которая наконец-то стала моей. Полностью.

- Тебе все еще следует быть невинной, Воробей? - замурлыкал я, добравшись до неё. Она раздвинула ноги, чтобы я смог встать между ними, и посмотрела на меня.

- Этот корабль давно отплыл, Каллен, - ответила она сладко. - Я никогда еще не была более грязной, чем сейчас.

Я ухмыльнулся: - Разве?

- Тебе ли не знать, - ответила она, начиная в замедленном действии избавляться от моего пояса. Мне почти захотелось шлепнуть по её рукам и сделать это самому, но есть что-то эротичное в девушке, берущей инициативу. Не было никакой спешки. У нас была вечность. Когда она закончила, то сняла пояс и отбросила его в сторону. Он проехался далеко по полу, оставляя за собой след в слое пыли.

Очень медленно она потянула вниз молнию и положила руку на мое белье,  прямо на ту часть меня, которая жаждала оказаться внутри нее. Она посмотрела вверх, наклонив голову и выглядя такой невинной. Я положил свои руки ей на лицо, заставляя её встать, чтобы я смог прижаться своими губами к её. Мне не хотелось, чтобы она снисходила до меня – не в эту минуту, во всяком случае. Мне хотелось удовлетворить её первым, заставить её кончить так сильно, чтобы она позабыла собственное имя. Чтобы она позабыла все имена, если уж на то пошло, кроме моего. Мое чертово имя должно засесть у неё в голове навсегда.

Мы жадно пожирали губы друг друга, когда я схватил её за бедра, поднимая на крышку фортепиано. Это было неудобное положение, и она почти соскользнула, но я удерживал её на месте. Я начал стягивать её рубашку, пока она делала то же самое с моей, и мы позволили оторваться своим губам на довольно продолжительный период времени, чтобы избавиться от них.

Она вцепилась в фортепиано, и прежде чем я осознал, что произошло, отстранилась от меня. Я посмотрел на неё в замешательстве и увидел  её руку, сжимающую тюбик с карамельным соусом. Она смотрела на него, прикусив губу. Привычка, от которой ей так и не удалось избавиться.

- Знаешь что? - сказала она. - Я предпочитаю шоколадный пуддинг, но думаю, что и этот сойдет.

Она сняла крышку и надавила на тюбик, одаривая меня взглядом, прежде чем слизать то, что вышло из тюбика. Я рефлекторно толкнулся напротив неё, от чего она захихикала и отложила тюбик в сторону. Я наклонился, чтобы поцеловать её снова, мой язык исследовал её рот в поисках карамельного соуса, который все еще был у неё во рту.

Я протянул руки за её спину, чтобы расстегнуть лифчик, и он быстро оказался отброшенным на пол. Я накрыл ладонями её идеальную грудь, наслаждаясь (как и всегда) её формами, когда она позволяла мне это, хотя меня больше и не отталкивали. Она никогда не напрягалась, наслаждаясь этим, как и я. Ладно, возможно не так сильно – не может быть, чтобы ей это нравилось больше, чем  мне.

Потребовалось некоторое время, чтобы привести её в то состояние, в котором она была сейчас. Приходилось бороться с её чувством беспокойства от удовольствия, которое было для нее запретным, чтобы заставить её действительно наслаждаться сексом, но, в конце концов, нам это удалось. Она знала, что её удовольствие настолько же важно, как и мое – но для меня её было важнее. Она всегда была первым приоритетом для меня, несмотря на то, что и так я становлюсь похожим на гребаную киску – без всякого каламбура.

Мои бедра медленно двигались рядом с тканью её джинсов, пока руки массировали её грудь. Её соски были твердыми, находящимся в ожидании, и легкий холодок в воздухе заставлял их выделяться еще сильнее. Мне нужно было гребаное трение, и мои бедра начали двигаться еще быстрее, пока я практически не начал толкаться в неё как проклятая собака.

Она наконец насытилась и оттолкнула меня, чтобы спуститься на пол. Она прижала меня к скамейке, прежде чем оседлать. Положив руки мне на лицо, она атаковала мои губы еще сильнее. Я схватил её за бедра, притягивая их к своей промежности. Мне действительно нужно было оказаться внутри неё.

Я расстегнул её брюки и просунул в них руку. Её трусики были теплыми и дразнили меня тем, что под ними скрывалось. Я проследил за их линией и проникнул одним пальцем под них, достигая своей цели.  Она издала довольное мычание, когда мой палец достиг конечного направления, проскользнув внутрь неё.

Медленно я начал двигать им, но знал, что моего пальца будет недостаточно, чтобы она достигла оргазма. Никогда не хватало. Моему Воробью нужно было большее. Кроме того, еще было слишком рано.

Я хотел насытиться этим идеальным моментом, но, по-видимому, кто-то другой хотел поспешить. Она вытащила мою руку из своих штанов, чтобы снова встать, и взглянула на меня: - Ты никогда не играл честно, - пробормотала она. - Снимай свои чертовы штаны.

- Да, мэм.

Мне нравилось, что она начинала использовать ругательства, прерывая меня. "Черт” очень быстро стало её ругательным словечком, и это было охренеть как жарко.

Когда мы избавились от своих штанов, которые теперь валялись в пыли, она вернулась ко мне. Я все еще сидел на скамейке в ожидании. Затем, взглянув на обнаженную красоту передо мной, я не мог поверить в то, что она действительно моя. Она была абсолютно идеальна, и в ней не было ничего, что бы мне хотелось изменить – даже огромный шрам на её ноге, выглядящей как длинная розовая нить. Когда-то я думал, что он уродливый, но теперь я находил его красивым. Этот шрам был частью Беллы, поэтому как я могу не считать его красивым? Он также был и частью меня, потому что был моим знаком. Я оставил его там.

Она положила руки мне на плечи и нежно оттолкнула меня. Я лег, отдавая ей контроль.  Она застенчиво улыбнулась, оседлав меня на скамейке, и я сглотнул, когда она раздвинула свои ноги. Она была достаточно близко, чтобы коснуться её, и я был рад отсутствию трусиков. Она закрыла глаза, её дыхание стало тяжелым, пока я творил магию.

Один палец внутри нее заменили два, пока мой большой палец работал над местечком, о котором большинство парней даже не имеют понятия. Им нужен гребаный GPS, чтобы найти эту точку, и даже тогда они облажаются, потому что не смогут ничего с ней сделать. Но я то знал, потому что знал тело моего Воробья почти так же, как свое.

Она медленно начала двигать бедрами навстречу моим движениям, и её губы раскрылись, когда она сделала судорожный вздох. Не было ничего более эротичного, чем видеть удовлетворение своей девушки, пока это удовлетворение доставляешь ей ты. Мне нравилось осознавать, что я был единственным мужчиной, который когда-либо заставлял её чувствовать себя так, и сегодняшней день убедил меня в том, что так будет всегда. Я первый, последний, единственный.  Эта мысль чуть не заставила меня кончить. Было что-то, черт возьми, первобытное в том, чтобы быть помолвленным. Я – Тарзан, она – Джейн, или что-то в этом роде.

Она посмотрела на меня сквозь прикрытые веки, когда маленькая улыбка заиграла на её губах. Она ничего не сказала, хотя ей и не нужно было.  Все невысказанные слова плескались в её глазах.

Она снова взяла ситуацию под контроль,  отстранившись от моей руки, и я чуть не захныкал от потери контакта. Мне нравилось, когда мои пальцы были внутри нее, и ей это было известно. Она привыкла дразнить меня по поводу того, что у меня членоподобные руки, поскольку иногда я проводил больше времени, удовлетворяя её пальцами, нежели чем в действительности трахал её.

Она схватила мой член и покачала головой, явно забавляясь ситуацией, когда я закатил глаза и застонал – громко. Никогда не перестану удивляться тому, что её прикосновения делают со мной.

С закрытыми глазами, я просто позволил своему телу… чувствовать. Чувствовать её руки на мне, чувствовать её движения и сжатия и…. Святой Боже, это что, был язык? Я взглянул на неё одним глазом, и, черт возьми, она действительно облизывала головку, прежде чем вобрать его в рот.

Я зажмурился и положил руку  на лицо. Я пытался оставаться неподвижным, хотя мои инстинкты велели мне двигать бедрами. Но я не собирался трахать её рот. Не так, и, определенно, не сегодня.

Мучительно медленно, как будто бы ей в действительности хотелось убить меня, она начала удовлетворять меня ртом.  Она никогда не брала меня глубоко, но я и не настаивал, потому что она превышала все ожидания одним своим язычком. Клянусь, её язык и её губы были подарком от Бога или от Сатаны. Я испытывал удовольствие и боль в одном флаконе – удовольствие, поскольку это было чертовски изумительно, а боль, потому что это было так хорошо, что я едва мог терпеть.

Она мягко сосала головку, и мне пришлось остановить её, иначе бы я снова превратился в повернутого подростка и кончил бы слишком преждевременно для двадцатипятилетнего мужчины.

Она вытерла уголок рта большим пальцем, когда отстранялась, и погладила меня еще несколько раз, прежде чем наконец то соединить нас. Я был шнуром, а она розеткой. Настало время провести электричество сквозь наши жилы.

Стон все еще болезненного удовольствия вырвался из неё, когда я оказался в ней. Полагаю, что я не единственный, кто был на грани сегодня. Удовольствие или боль – а есть ли вообще какая-то разница?

Она полностью села на меня, и я схватил её за бедра, чтобы удержать. Я пока не хотел, чтобы она двигалась, потому что не хотел взорваться.

- Ебать, Воробей, - сказал я сквозь зубы.  Она сжала свои внутренние мышцы, зажимая мой член, и захихикала от выражения ужаса на моем лице. - Ты хочешь, чтобы я взорвался, как проклятый писающий в свою постель мальчик препереходного возраста?

Она пожала плечами. - Не знала, что у меня есть выбор, - ответила она, ухмыляясь.

Я держал её бедра, сидя на скамейке, и немного подвинулся, чтобы выпрямить спину. Она положила руки мне на плечи и играла с волосами на моем затылке. Наши оголенные тела были соединены; я, в прямом смысле слова, был внутри нее, когда она обвилась вокруг меня. Но наши тела не играли никакой гребаной роли, в сравнение с той связью, которая возникала между нами от простого взгляда.

- Ебать, я люблю тебя, - выпалил я, не в состоянии остановить поток слов.

- Ммм…. Я догадалась об этом, когда ты встал на одно колено посреди дороги, - поддразнила она.

Я приподнял руку,  чтобы погладить её щеку. - С этим было все в порядке? Я имею в виду, что я запланировал речь и прочее, но тогда я просто… я хотел сделать предложение особенным, но слова просто вырвались и я…

Она успокоила меня, прикоснувшись губами к моим, и когда она отстранилась, то я увидел слезы в её глазах. - Все было идеально, Эдвард. Было бы не так, если бы ты что-то сделал по-другому. Идеально, - она снова поцеловала меня. - Абсолютно идеально.

- Я собираюсь состариться с тобой, - прошептал я.

Она покачала головой. - Мы будем вечно молодыми.

Я наклонился к поцелую, сжимая  в это время её бедра, и никто из нас теперь не отстранялся. Она схватила мои волосы, когда мы начали двигаться вместе, и я помогал ей двигаться в темпе, который, как я знал, нам обоим нравился. Наши губы не разъединялись столько, сколько мы вообще могли выдержать, но, в конечном итоге, она отстранилась. Она издавала самые красивые звуки, двигаясь вверх и вниз, откидывая голову назад и закрывая глаза. Я наклонился, чтобы покусать её шею, и она наградила меня, потянув за волосы; покалывание в моей голове были довольно-таки удовлетворительными.

Какое-то время единственными звуками были наши частые вздохи и скрип фортепианной скамейки, протестующей против наших движений. В конце концов, Белла начала двигаться быстрее, и я толкал её к себе сильнее. Её дыхание убыстрялось,  становилось чаще, и я знал, что это могло означать только одно. Я проскользнул одной из своих рук между нами, пытаясь отыскать особенное местечко, чтобы потереть об него свой большой палец. Её тело ответило на мои прикосновения, позволяя спазмам её стеночек охватить меня, но должно было пройти еще какое-то время, прежде чем она официально перейдет через край.

Я передвинул большой палец туда, где я знал, ей понравится, и хотя мне было бесполезно пытаться обхватить её соски, я мог наслаждаться видом её подпрыгивающей вверх и вниз груди передо мной.  Было чудом то, что я еще не кончил, но когда её стеночки снова начали сжиматься вокруг меня, я понял, что близок. Мне хотелось, чтобы она кончила первая, но, учитывая обстановку я, кажется, проигрывал или выигрывал, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. Её движения стали почти безумными, и я пытался сопоставить движения своих пальцев с её ритмом.

Еще один гребаный спазм, и я, блядь, кончил. Мой член дернулся внутри нее, давая мне освобождение, к которому я не был готов, но которым я наслаждался. Я застонал и склонил голову к её груди, пока её движения автоматически замедлялись. Мой член еще не размяк, так что она могла получить еще немножко удовольствия, хотя мне в это время всегда было немного неудобно. К моему члену не надо прикасаться после того, как я кончаю – но для Воробья я всегда делаю исключение. В конце концов, она была важнее.

Когда она окончательно остановилась, я сделал глубокий очищающий вздох, чтобы поднабрать немного сил. Когда я снова почувствовал, что смогу двигаться, я обернул её ноги вокруг моей талии, убеждаясь, что она скрестила их сзади, прежде чем встать. Я крепко держал её, чтобы она не упала,  придерживая одной рукой её спину, пока вторая рука придвигала скамейку ближе к инструменту. Я посадил её на фортепиано, прежде чем присесть на скамейку. Райское местечко было прямо перед моим лицом, и теперь настало время сделать кое-что правильное с моим Воробьем.

Я посмотрел на неё и увидел, что её лицо пылало, пока она кусала свою губу. Я не знал, была ли она смущена или просто лишена дыхания. Я лишь знал, что скоро она станет глубоко удовлетворенной женщиной.

Я прижался губами к её внутреннему бедру, и она откинулась на руки, что было хорошо, поскольку она не сможет долго сидеть. Не то чтобы я говорил за неё.

Прокладывая дорожку из поцелуев по её бедру, я наконец-то достиг своей цели. Я знал, что со своей рукой и языком у меня нет шансов на поражение. Я совершенствовал эту практику годами, и точно знал, что нужно делать, чтобы отослать её в посткоитальную кому.

Мне не потребовалось много времени, чтобы подвести её к тому состоянию, в котором она была, и я должен был убедиться, что тщательно проделывал свою работу. Я лизал, целовал, сосал, потирал, массажировал, двигался, и так все сначала. Я, вероятно, мог бы делать это вечно, но когда её стеночки проделали то, что должны были, и когда её сказочные стоны предупредили меня о предстоящем оргазме, я знал,  что мое время ограничено. Исходя из опыта, я был осведомлен о том, что она не хотела продолжения после того, как была тщательно оттрахана или после моей работы пальцами, если уж на то пошло. Полагаю, что я был не единственным, кому иногда становилось некомфортно от слишком чувствительных ощущений прикосновения к некоторым частям тела.

Обычно, когда Белла кончает, она не стонет и ничего не говорит. Обычно это просто звуки, но в этот раз она меня удивила. Возможно, её слова были слишком заглушенными, чтобы быть уверенным, но я был убежден, что услышал, как она сказал: "свободна ". Я откинулся назад и расположил свои руки у неё на бедрах, будучи в курсе, что это безопасная территория. Я потирал успокаивающие круги пальцами на её коже и усмехнулся, когда она посмотрела на меня сквозь тяжелые веки. Черт возьми, я хорош. Я  же просто гребаный Бог.

- Думаю, что мы наконец-то получили ответ на тайну мироздания, - сказала она сонным, но счастливым голосом. Я изумленно приподнял бровь на её странный комментарий. - Я знаю ответ на вопрос про то, что же появилось раньше, курица или яйцо.

Я засмеялся: - Это не имеет никакого смысла, но, так уж и быть, продолжай… что же появилось первым?

- Курица.

- С чего ты это взяла?

- Потому что ты кончил первым. (пп: came(кончать)-came(появляться))

- Я думал, что птица – это ты?

Она покачала головой. - Я яйцо, потому что ты заботишься обо мне и удостоверяешься в том, что меня не раздавило под тяжестью мира. Ты всегда защищаешь меня. А яйцо не может защитить себя.

- Технически, курица находится в яйце, - указал я.

Её рот скривился в ленивой ухмылке. - Я солидарна с твоей точкой зрения.

Я посмотрел на неё в замешательстве, прежде чем понять, что же она имела в виду, и громко засмеялся: - Полагаю, что в таком случае я действительно курица – курица, которая получает удовольствие, будучи внутри яйца.

Белла продрогла, и я встал, чтобы подобрать нашу одежду. Мне пришлось встряхнуть её, чтобы сбросить пыль. Мы оделись в тишине, и когда я застегнул джинсы, то заметил тюбик с карамельным соусом. Я взял его в руки, показывая ей, что мы вероятно забыли о нем.

- Готова к десерту? - спросил я, шевеля бровями.

Она кивнула: - Только с дополнением в виде горячего душа.

- Я думаю, что смогу устроить это, - сказал я, указывая на окно. - После тебя.

Мы только собирались выбраться наружу, когда услышали звук сирены. Мы посмотрели в окно и увидели не меньше трех полицейских машин,  которые направлялись к школе. Мы переглянулись, широко улыбаясь. - Полагаю, нас арестуют, - сказал я.

Белла покачала головой. - Сначала им нужно поймать нас.

Она быстро вылезла из окна и спустилась вниз по пожарной лестнице. Вскоре я последовал за ней, и когда мы оба оказались в безопасности на земле, она взяла меня за руку, и мы побежали к лесу настолько быстро, как только могли.

Выпивка и тюбик с карамельным соусом – единственный след, который остался от нас.   

Перевод: Балдуся

Редактура: Нотик