Жанр: романтика, юмор

Пейринг: Эдвард/Белла

Рейтинг: 16+

Саммари: Белла с нетерпением ждет Адвент - тихое и уютное время ожидания Рождества. Но она даже не подозревает, что благость и спокойствие этого
чудесного времени разобьются вдребезги благодаря гиперактивной мамочке и тайному
рождественскому призраку.

И каждый день приветствует конвертик
или
День сурка под Рождество

     И снова они были со мной, мои проблемы. Мой будильник звонит слишком уж вовремя, моя мать насвистывает в кухне весёлую мелодию, по крайней мере, она думает, что та весёлая, и сегодня мне опять нужно в школу.

     Да, окей, я сова особого сорта, и не могу ничего с этим поделать. Без чашки кофе и, по меньшей мере, часа абсолютного спокойствия, я стану инфузорией-туфелькой. Но, к сожалению, это мне сегодня не светит. Радостным, закладывающим уши: «Белла, золотко, вставай, просыпайся, маленькая соня… только ранняя пташка поймает червяка…», я всё же была вырвана из своей попытки продолжить спать. Блин… ранняя пташка может поцеловать меня в…

     С превеликим трудом я выпутываюсь из своего одеяла и тащу сонное тело под душ. Нееет, холодный душ – это точно не для меня. Для того чтобы проснуться, нужно сделать тёплую водичку.  Затем ещё один взгляд в зеркало, я прекращаю попытку обуздать свои волосы, безразлично заплетаю косу, а затем не с самым лучшим настроением спускаюсь вниз к моему персональному солнцу.

     Мы с мамой живём здесь, в Форксе, недавно. В прошлом году мы покинули нашу старую квартиру, так как мама выставила за дверь своё новое достижение, и так как теперь мужчин с неё было достаточно, мы переехали сюда, на «безопасное расстояние» от них.

     После того как я выношу весь утренний ритуал, который состоит из объятий, поцелуйчика в щеку и следующего за этим вопроса, хорошо ли мне спалось, я с шумом сажусь на своё место у окна и наслаждаюсь своим первым глотком кофе. Мама сразу влюбилась в этот маленький, элегантный домик на окраине Форкса. В нём есть достаточно комнат для нас обеих, и даже присутствует кабинет, чтобы плодить постоянно меняющиеся хобби моей матери. В настоящее время здесь отливались свечи. Когда я узнала, что здесь две ванных комнаты, вопрос был решён.

     С каждым глотком кофе я становлюсь всё бодрее и могу лучше концентрироваться на маме и её бесконечной болтовне. Не поймите меня неправильно, я люблю свою маму, но я больше похожа на своего отца, её мужа номер один, из к тому времени уже троих, и поэтому молчание по утрам во мне заложено с пелёнок.

     После плотного завтрака, к которому меня принуждали снова и снова, я прощаюсь с мамой и отправляюсь в школу. Одним из условий моего переезда, со всем из этого вытекающим, было то, что я получу своё собственное средство передвижения. Так как без него здесь просто нечего делать. После этого мама расклеила  объявления, сделала множество звонков, и вскоре я обзавелась новым, ладно, старым, пикапом. Интересно, что таким образом я познакомилась со своим новым, а теперь и довольно близким другом, Джейком. Мама купила машину у его отца, и Джейк пригнал её через пару дней.

     По пути в школу я, как всегда, витаю в своих мыслях, и у меня чуть не останавливается сердце, когда мне на ум приходит, что через какой-то месяц Рождество. О, боже, завтра первый день адвента (Адвент — время ожидания Рождества Христова), а у меня, как всегда, ещё никаких идей, кому и что я могу подарить.

     Ну, значит, в итоге это, как обычно, выльется  в усиленный шопинг вместе с пятью миллионами других людей, должен же быть какой-то смысл работы магазинов в этот день. К тому же, мне просто доставляет огромное удовольствие наблюдать за мужчинами в их, полных отчаяния, попытках в последнюю минуту успеть найти хоть сколь-нибудь подходящие подарки для своих возлюбленных. И всё равно они ошибаются, поэтому в первый же день открытия магазинов после праздников, эти подарки снова обмениваются вышеупомянутыми женщинами и печально выглядящими мужчинами. При этом как продавщицы, так и жёны уничтожают мужчин своими взглядами. Дааа, Рождество – такое чудесное время.

     Завтра первое декабря, и, как и каждый год, моя мама не смогла удержаться, чтобы не подарить мне адвент-календарь*.  Но сегодня я едва не подавилась кофе при виде этой великолепной вещицы. Какое расточительство, граничащее с кощунством. Каждый год я получаю самодельный календарь, и даже если мне уже почти восемнадцать, я, как ребёнок, настаиваю на этом милом жесте, потому что для меня это тоже означает Рождество, как индейка и рождественские песни.

     Но сегодняшний календарь вызывает у меня растерянное «О!». С этого продукта потребления мне нагло ухмыляются четверо натренированных, блестящих от масла мужчин, чья одежда любого вогнала бы в краску. И венцом всему становится болтовня мамы, с лукавой улыбкой типа: «…ты уже в том возрасте…» и «… они мне так понравились, что я тут же купила два, один тебе, другой себе…»

     Я молюсь, чтобы земля подо мной разверзлась, потому что мне ещё никогда не было так стыдно.  И это несмотря на то, что мы с мамой были НАЕДИНЕ. Один лишь факт, что ЭТО она купила в единственном магазине в Форксе, и теперь все знают, кто мне радостно ухмыляется со стола на кухне, убеждает меня в том, что я больше никогда не смогу снова войти в этот магазин.

     Когда я, наконец, после, как мне показалось, бесконечного поиска, смогла заполучить последнее место на парковке, которое как будто находилось в сотне километров от школы, то тут же услышала уже такое знакомое и привычное: «Привет, Белла» от моего лучшего друга. Джейк и я с первой минуты понимаем друг друга с полуслова. Он второе солнышко в моей жизни, наряду с моей мамой, которое я могу выносить. Он подходит в своей обычной небрежной манере, приобнимает меня рукой, чего я уже, кажется, тысячу раз умоляла его не делать, и даже предпринимает попытку чмокнуть меня в щёку. Затем, наученный горьким опытом, отпрыгивает от меня подальше, потому что знает, что я тут же его ударю, так как его неуёмная радость с раннего утра меня только бесит. А такое дерьмо, как чмок в щёку, просто выводит из себя.

     Мы вместе идём в школу. Уже на входе мне навстречу идёт персона, которую я могу терпеть ещё меньше, чем нарастающий приступ мигрени – Эдвард-Эй-Я-Сегодня-Снова-Выгляжу-Круто-И-Все-Женщины-Западают-На-Меня-Каллен. С самого первого дня моего пребывания в старшей школе Форкса, он превратил мою жизнь в ад своими враждебными нападками и своим фан-клубом, задачей которого было убедить всех женщин в превосходстве этого Мужчины Мечты. Когда у них ничего не вышло, и во мне затеплилась надежда, что они просто будут меня игнорировать, они приступили к плану «Б» и теперь непрерывно меня терроризировали. То приклеивали маленькие записки на мою спину, то прятали мою спортивную форму, которую, час спустя, я находила вывешенной на флагштоке под американским флагом. Но я не хотела снова переезжать, и это заставляло меня выдерживать все их нападки. Это был мой последний год в старшей школе, и я всё выдержу.

     Как всегда, сегодня у меня, К СОЖАЛЕНИЮ, два часа биологии с мистером Суперважность, и как бы я не мечтала поменять место, я должна была признать тот факт, что с самого начала сделала неправильный выбор соседа по парте. Когда я прохожу на своё место через две минуты после начала урока, мне приходится выдерживать злорадные взгляды фан-клуба Каллена и также самого Его Сиятельства. Так как, К СОЖАЛЕНИЮ, наши места не только рядом… нет… мы ДЕЛИМ один стол. После его оценивающего взгляда и последующего за этим закатывания глаз с моей стороны, я наслаждаюсь железным молчанием, которое царит между нами с самого начала, и вникаю в урок. Признаю, он выглядит неплохо со своими зелёными пронзительными глазами, превосходным мужским подбородком и взглядом с поволокой, которой он, кажется, ещё больше усовершенствовал. При этом он почти на две головы выше меня, и, собственно, был бы идеальным типом, если бы не сделал ошибку с самого начала и своим снисходительным взглядом не навесил на меня ярлык.

     Наш учитель биологии, кажется, сегодня особенно к нам расположен, так как доска уже с самого начала урока полностью исписана, а он с самодовольной улыбкой сообщает нам, что это не единственное, что должно быть сегодня в наших тетрадях. Но, к своему ужасу, я обнаруживаю, что забыла свою ручку дома, чёртово дерьмо. В поисках помощи я обвожу класс взглядом и вдруг замечаю, что справа ко мне пододвигается ручка. Совершенно потрясённая, я пялюсь на руку, а затем на её обладателя, так как это сам Лорд Шлем** собственной персоной. И как, извините меня, я должна это принять? У него сегодня высоконравственный день, или этим поступком он хочет выполнить план добрых дел за весь год? Но прежде чем я успеваю пуститься в дальнейшие размышления на эту тему, он кладёт ручку на мою половину стола и снова возвращается к уроку. Не говоря при этом ни слова.

     Окей, уж лучше я воспользуюсь ЕГО ручкой, чем буду вынуждена потом переписывать у кого-нибудь лекцию. После урока я снова кладу ручку на середину стола и, в конце концов, говорю «спасибо». Да, я тоже иногда пользуюсь своими хорошими манерами. Конечно, на перемене я ооочень подробно рассказываю Джейку об этом инциденте. И мы быстро приходим к выводу, что это, должно быть, симптом психического расстройства или преждевременной болезни Альцгеймера, который заставил Мистера-Боже-Я-Прекрасен сделать это. В остальном день проходит без происшествий, и когда я, наконец, приезжаю домой, моя мама встречает меня с идей, что мы могли бы вместе что-нибудь приготовить. В итоге я готовлю, а моя мама ведёт дискуссию сама с собой, какой из четырёх горячих типов на моем календаре подошёл бы мне. Я уже говорила, что это порой очень напрягает – быть её ребёнком? Когда, наконец-то, я добираюсь до кровати и уже почти засыпаю, в моей памяти проноситься маленькая серебристая ручка и принадлежащая ей рука. Хм…

     На следующее утро я пробуждаюсь не как обычно, от «милого» маминого крика, а от приятной тишины. После некоторого промедления, я в панике вскакиваю и бегу вниз по лестнице, думая о том, что мою маму хватил инфаркт от содержимого очередного окошка в её календаре. Мысленно я собираюсь с духом, прежде чем, вспотевшая и задыхающаяся, заворачиваю за угол кухни. Я лихорадочно осматриваюсь, готовая ко всему… но только не к милому посланию от моей мамы, которое лежит на кухонном столе, и в котором она сообщает мне, что сегодня ей нужно было пораньше уйти на работу, и я сама могу собраться в тишине и спокойствии. Боже… я не вынесу этого.

     Обзаведясь тремя седыми волосами, я бодро, благодаря скачку адреналина, топаю обратно наверх и клянусь себе в следующий раз никогда больше не перескакивать четыре ступени разом, как молодая косуля, так как моё нетренированное тело во второй раз этого не вынесет. Теперь душ, и я надеюсь, что морщины, образовавшиеся из-за моего спонтанного утреннего забега, а затем и от нервирующей суматохи, разгладились.

     После горячего душа и основательной порции кофе, я чувствую себя полностью готовой к открытию первого окошка моего календаря. Слава богу, оно находится на лице полуобнажённой модели мужского рода. Да, мне, в конце концов, придётся спуститься и в нижние регионы, которые до меня однозначно пользовала ни одна сотня женщин, если я хочу открыть содержимое всего своего календаря. Но на сегодня с меня достаточно симпатичной блондинистой лохматой головы.

     Шоколадное сердце начинает таять у меня во рту, когда я направляюсь к своей машине. МИНУТОЧКУ! Штрафная квитанция в это время? В маленьком, белом, пёстро расписанном конвертике? Или женщина-полицейский сегодня сожрала на завтрак клоуна, или моя мама решила подшутить надо мной. Склоняюсь к последнему. Я быстро подхожу к машине, вытаскиваю из-под дворника белый конвертик и, ругаясь, лезу в машину, так как небо хмурое, и в каждую минуту может начаться дождь. Мне очень любопытно, чем, наряду с полуобнажёнными мужчинами, мама хочет подсластить мой день. Когда я заглядываю в маленький конверт, то очень удивляюсь, когда передо мной предстаёт красивая ручка. Вокруг неё завязана небольшая лента, на которой красивым почерком написаны слова: «Ещё 23 дня». Окей… тут мне приходится сглотнуть, так как, хотя я и бурчу на маму довольно часто, но она всё же самый любимый человек в моей жизни, и мне бы никогда не хотелось её лишиться. С твёрдым намерением обязательно поблагодарить её, я отправляюсь в школу.

     Сегодня не происходит ничего интересного, занятия скучные, мистер Я-Такой-Горячий-Детка-Намажься-Кремом-Для-Загара позабыл свой вчерашний жест любезности и снова включил придурка, а его «фанаты» установили новый рекорд по визгу, когда на физкультуре он побил свой же собственный рекорд по спринту. Самым запоминающимся моментом на сегодня для меня стал приступ чихания в кафетерии. Джейк сказал, что я выглядела как раздутая лягушка, и он уверен, что даже видел пару соплей, вылетевших из моего носа. Он даже дал за это мне оценку в пять целых семь десятых балла, а я ему – сильный подзатыльник.

     По пути домой я заезжаю в супермаркет, чтобы купить продукты к ужину, который должен стать маленькой благодарностью маме за конвертик на моей машине. Когда я, наконец, возвращаюсь домой, она уже сидит на кухне, а на столе стоят две чашки кофе. Я быстро освобождаюсь от пакетов с покупками и падаю ей на шею.

     – Белла, чем же я заслужила такое милое приветствие. Было настолько хорошо сегодня в школе, или Джейк, наконец, прекратил тебя дразнить?

     Не обращая внимания на её реплики, я благодарю маму за ручку. И она вдруг замирает.

     – Какая ручка, Белла? – спрашивает она с удивлением.

     – Ну, та, в конверте, который сегодня, на моём лобовом… - остальные слова застревают у меня в горле, когда я вижу её ошеломлённое лицо.

     – Белла, это была не я, - говорит она серьёзно.

     Я улыбаюсь, чтобы скрыть свою растущую неуверенность.

     – Мам, можешь прекращать этот театр... я же знаю, что это была ты, кто же ещё это мог быть?

     Но в какой-то момент мне становится дурно, так как мне вдруг приходит на ум, что я ей вообще не рассказывала о своей забытой ручке. Но если это была не она… ДЖЕЙК… этот гадкий пёс! Теперь я вспоминаю, что разговаривала с ним о странном случае душевного нездоровья Эдварда Каллена. Ну, погоди, когда я тебя поймаю, тебе не поздоровится. Пробурчав тихое извинение маме, я стремительно прощаюсь с ней и устремляюсь в свою комнату, чтобы в спокойствии разработать план, который усложнит жизнь Джейку хотя бы на время.

     На следующее утро, после всех каждодневных ритуалов пробуждения – боже, я веду себя как герой Билли Мюррея в фильме «День сурка», – и после открытия очередного окошка календаря – я медленно приближаюсь к нижнему региону, на что моя мама реагирует спонтанным визгом, а я закатыванием глаз, – первое, что я делаю, даже не выпив кофе – иду к своей машине. Возможно, вчера кто-то всего лишь подшутил надо мной?

      Но как только я дохожу до своей машины, надо мной снова посмеивается маленький, белоснежный конвертик. Я осторожно  приближаюсь к этому маленькому, доступному всеобщему обозрению конверту и пытаюсь разглядеть, что в нём может быть. К сожалению, четырёхугольная форма может скрывать внутри всё, что угодно, и поэтому мне не остаётся ничего другого, кроме как заглянуть внутрь. Окей, теперь я точно придушу Джейка, а кто же ещё рискнул бы прислать мне упаковку носовых платков, украшенных смайлом, и послание: «Ещё 22 дня».

     В гневе, я топаю в своих домашних тапочках «Хелло Китти» обратно в дом, сажусь за стол и за чашкой кофе пытаюсь подавить мысль об убийстве. Если сейчас я, настолько взбешённая, поеду на машине, то не остановлюсь ни перед пенсионерами, ни перед детьми, посбиваю всех нафиг, а в тюрьму не хочется, поэтому я лучше немного подожду, пока не наступит успокоительное действие кофе.

     В школе Джейк приветствует меня, как ни в чём не бывало, и тогда я, для поднятия настроения, наношу ему приличный удар в предплечье.

     - Ай, Беллс, за что? – бурчит он удивлённо и трёт руку.

     - За то, что ты всё время называешь меня Беллс, а я не собака. И, кроме того, что за дерьмо с этими дурацкими маленькими пакетиками на моей машине? – налетаю я в ответ. Джейк вдруг белеет, как стена позади него, и впихивает меня в ближайший пустой класс.

     - Белла, какие маленькие пакетики на твоей машине? – спрашивает он с настороженным любопытством.

     Окей, формулировка была неясной, поэтому я пытаюсь объяснить ему всё так, чтобы он не ринулся вызывать полицию и ФБР обыскивать мою машину. Когда я снова закрываю рот, то Джейк смотрит на меня тем особенным взглядом, который всегда использует, когда хочет поучить меня. Как же я это ненавижу.

     - Белла, я тебя обожаю, даже если ты выматываешь мне последние нервы, но ты же серьёзно не веришь, что я не придумал ничего лучше, чем ни свет, ни заря красться к твоей машине, чтобы приляпать какой-то там конвертик? К тому же это чревато тем, что твоя мама меня засечёт, и уже завтра в местной газете будет назначена дата нашей свадьбы!

     Ну, ладно, если вдуматься, то Джейк, конечно же, прав, но если это был не он и не мама, тогда кто? С самыми дикими домыслами и догадками о тайных воздыхателях и пьяных соседях, перепутавших машину, мы проводим остаток школьного дня. В конце концов, Джейк решает, что речь идёт об ошибке, и кто-то перепутал мою машину с машиной какой-нибудь горячей соседки. Ну, спасибо, лучше комплимента он мне и сделать не мог. Возможно, это, действительно, всего лишь путаница. Хорошо… и хотя моя машина существует в Форксе в единственном экземпляре, я готова ухватиться за эту мысль, как за соломинку, так как на дальнейшие размышления у меня не хватает нервов.

     К сожалению, мои догадки оказываются неверными. На следующий день, после того, как я открываю у одного из молодых мужчин воображаемые плавки, чтобы вытащить оттуда очередное сердце – ха, слово «сердце» здесь приобретает новое значение, – я снова обнаруживаю на своей машине маленький конвертик. Несмотря на поднимающуюся ярость типа «С-удовольствием-бы-кастрировала-Казанову», мне безумно любопытно, что же там, внутри, на этот раз.

     Поэтому я беру маленькое белое нечто с собой в дом и уже могу сразу почувствовать, что в этот раз там маленькая коробочка. В дешёвых фильмах ужаса в таких всегда находят какие-нибудь части тела… хм… посмотрим, что меня ожидает. Когда я уютно пристраиваюсь за столом, а мама с любопытством смотрит через моё плечо, я осторожно открываю коробочку. Лучше бы я этого не делала. В коробочке находится маленький браслет и всё та же зловещая записка: «Ещё 21 день».

     - Аааааах, как мило, - неожиданное восклицание за моей спиной, от чего коробочка вываливается у меня из рук. Можно ли получить инфаркт в неполные двадцать? Подозреваю, что сейчас со мной как раз один такой случился. Моя мама визжит, как тинейджер под кайфом, и вырывает браслет у меня из руки. Я рада, что эту сцену не видит никто, кроме полуголых мужчин на моем календаре, иначе я бы сгорела со стыда. Как можно так сходить с ума, только потому, что в коробочке лежит браслет? Соглашусь, симпатичный, но этого я ей ни за что не скажу. Поэтому я быстро хватаю свои вещи и запихиваю подарок в сумку.

     Сегодня нам с Джейком придётся обдумать план, как мне одолеть этого Тайного-Так-Хочу-Быть-Сантой-Поклонника. Потому что меня медленно начинает нервировать то, что моя мама в этом благодетеле уже видит будущего зятя. И пока она не начала развешивать объявления о его поиске по округе, я должна что-то предпринять. Поэтому на переменах мы вынашиваем с Джейком план, как призвать к ответу того, кто ставит своей задачей испортить мне Рождество. Слава богу, завтра пятница, так что я легко смогу осуществить этот план.

     И вот в пятницу, с четырёх утра, я, в пижаме с мишками Тедди и дополняющими их тапочками с «Хелло Китти», лежу в засаде за занавеской, в надежде поймать того, кто за это в ответе. Вот только сначала пришлось сделать себе кофе. Боже, кто только придумал это ужасное время суток?! Ещё даже не рассвело! Выключив в комнате весь свет, я сажусь на стул перед окном, вооружившись биноклем бабушки Свон, и наблюдаю за своей машиной. Спустя, кажется, пять часов и три кружки кофе, когда я снова почти уснула, я вижу краем глаза небольшое движение возле своей машины. Как метеор, я скатываюсь вниз по лестнице, почти падаю, так как мои розовые плюшевые тапки цепляются за край ковра, и лишь мёртвая хватка за перила спасает меня от смерти. И от картинки «Хелло Китти» на моем надгробии, чего моя мама не преминула бы сделать.

     Оказавшись внизу, я рву дверь на себя, выпускаю на свободу рвущийся изнутри крик и набрасываюсь на мнимую уменьшенную копию Санты. Которая представляет собой двенадцатилетнего, совершенно перепуганного ученика из моей школы. Может ли момент быть ещё более неловким? Да, может, потому что испуганный моим внезапным появлением пацан начинает плакать. Супер, заголовок «Белла доводит детей до слез» определённо появится завтра в городской газете.

     Чтобы не привлекать внимание наших соседей, я отвожу парнишку немного в сторону и прошу прощения.

     Джеймс, так звали мальчишку, получил записку, в которой говорилось, что если он хочет заработать немного карманных денег, то должен подкладывать по моему адресу маленькие конвертики. Деньги он, конечно, получал заранее. Но он понятия не имел, от кого были эти подарки, поскольку, как и записки с деньгами и инструкциями, обнаруживал их в своём шкафчике.

     Так как мне не хочется упрекать его, пугая ещё больше, я быстро даю ему пару долларов, и он стремительно исчезает. Но снова оставляет этот чёртов пакет. В этот раз это что-то гораздо большее, и снаружи выглядящее как нечто, представляющее опасность для окружающих. Сквозь бумагу колются маленькие иголки, всё выглядит так, словно мне хотели подарить дикобраза. Я осторожно беру «подарок», а затем всё же вскрываю… ведь иначе я не смогу добраться до его содержимого.

     Оттуда, во всём своём великолепии, появляется маленький кактус. Я подумала, что схожу с ума. Что этот придурок хочет сказать таким подарком? Зато теперь я уже твёрдо убеждена, что речь здесь точно идёт о мужчине, потому что ни одной женщине такое и в голову не пришло бы. На самой верхушке кактуса прикреплена записка: «Ещё 20 дней». На маленьком горшке приклеен смайлик. Медленно, но верно, я становлюсь сыта всем этим по горло.  

     Спустя два часа, в дурном настроении и совершенно разбитая, я отправляюсь в школу. Моя манера  держаться, должно быть, говорит о многом, если даже сам мистер Боже-Я-Горяч оставляет при себе какие бы то ни было комментарии, когда я шлёпаю своё усталое тело рядом с ним на стул и занимаюсь лишь тем, что стараюсь не заснуть. И всё же он не может сдержать маленькую противную улыбку. Придурок!

     Конечно, я обсуждаю этот инцидент с Джейком, который сначала разражается приступом истерического  смеха, что заставляет меня чувствовать себя весьма неловко, а потом пускается в тупые размышления, потому что, вообще-то, его «прекрасный план» полностью провалился. В конце концов, ему не приходит на ум ничего лучшего, чем обождать, пока я не получу ещё какой-нибудь намёк от незнакомого подобия Санта Клауса. Когда я, усталая и разбитая, приезжаю, наконец, домой и не хочу ничего другого, кроме как лечь в кровать, моя мама останавливает меня с этим идиотским календарём для одиноких домохозяек прямо в дверях и приветствует словами:

     - Ты забыла открыть его сегодня утром, золотко.

     Эта дурацкая вещица прилипла ко мне, как жвачка к заднице. Сегодня я могу облегчённо выдохнуть, так как должна открыть окошко в голове второго красавчика. Хм, возможно, я должна подумать о смене будущей профессии, нейрохирург тоже неплохой выбор.

     На следующее утро – та же игра, снова маленький, беленький конвертик прикреплён к моему пикапу. Я ещё не заглянула внутрь, но, во всяком случае, в этот раз его содержимое точно не покушается на моё здоровье. Мамы нигде не видно, и поэтому я могу поразмышлять в тишине, распаковывать ли пакет или нет. Можно подумать, женщины могут не распаковывать подарки. Когда я заглядываю в пакет, я просто не могу сдержать стона. В нём находится маленькая коробочка для кольца.

     Мне поплохело. Я что, сейчас получу предложение? В панике я оглядываюсь по сторонам, я боюсь, что моя мама выскочит из-за какого-нибудь угла, как клоун из коробочки, и начнёт визжать. И это точно станет гарантом моего первого инфаркта. Когда я убеждаюсь, что всё спокойно, то достаю коробочку из пакета и осторожно открываю её. Внутри, слава богу, нет кольца, там лежит подвеска для браслета и очередная записка со словами: «Ещё 19 дней». При виде подвески у меня челюсть падает, похоже, он хочет, чтобы я рехнулась. Из коробочки на меня смотрит маленький серебряный знак вопроса. Боже, мне хочется лезть на стены, видимо, вчера я реально выставила себя посмешищем. Мой ночной гном, конечно, тут же сообщил «работодателю» о вчерашнем происшествии, и тот теперь посмеивается надо мной.

    Я в ярости топаю вверх по лестнице и бросаю коробочку к другим подаркам в задний угол своего платяного шкафа. Затем я делаю завтрак, бужу маму и наслаждаюсь своей первой чашкой кофе за утро. Если вам любопытно, то в этот раз окошко я открываю на груди мужчины и достаю его сердце. Ха-ха, как символично для моей жизни. Остаток выходных я провожу в размышлениях, пытаясь угадать, кто каждое утро снова и снова действует мне на нервы.

     Рано утром в воскресенье в моем пакетике обнаруживается маленькое шоколадное сердце и записка: «Ещё 18 дней», и я гадаю, что же он хочет сказать мне этим? Возможно, у него закончились идеи? Это предположение подтверждается, когда в понедельник утром я снова нахожу в своём пакетике замёрзшее шоколадное сердце и очередную записку: «Ещё 17 дней». Возможно, мне повезёт, и уже через неделю он выкинет белый флаг. Пожалуй, так будет даже лучше, потому что если его выдержка – это аналог его либидо, ему стоит серьёзно задуматься.

     Обнадёженная своими рассуждениями, а потому с хорошим, насколько это возможно, настроением, я открываю окошко на плече солнечного мальчика и с удовольствием наслаждаюсь шоколадом. Приветствию мамы я уже подверглась, и меня теперь даже не сильно пугают два часа биологии с известной персоной, потому как я радуюсь тому, что увижу Джейка, чтобы рассказать ему хорошие новости.

     В отличном настроении я сажусь рядом с НИМ, и не могу скрыть небольшую усмешку, а вот ему сегодня не удаётся как-то принизить меня, думаю – из-за его плохого настроения, и, ободрённая этим, я даже пытаюсь поприветствовать его. И, представьте себе, в ответ слышу: «Привет», ну, если ЭТО не удивительно, то я не знаю…

     На перемене я радостно сообщаю Джейку хорошие новости, но ему обязательно нужно включить зануду и напомнить мне, что это я смогу утверждать только завтра. Ну, спасибо, Джейк, если бы мне понадобился кайфоломщик, я бы могла надоедать своими жалобами и Каллену.

     Вернувшись домой, я более внимательно рассматриваю подарки. Даже если у меня есть надежда, что завтра неразберихе конец, меня всё же интересует, кто делал мне подарки. Итак, я раскладываю их все и обдумываю, как всё это можно связать. Потерявшись в мыслях, я играю с браслетом и висящими на нём подвесками, а затем надеваю его на запястье. Дааа, красиво смотрится… нет, ну а что такого, если он уже есть у меня, я могу его носить. Кактус получает почётное место в моей комнате, а ручка исчезает в моей сумке. Последний взгляд, прежде чем я иду спать, получает мой пикап, и у меня теплится надежда, что завтра я уже не найду белый конвертик, чтобы больше не ломать голову, кому же я так нравлюсь.

     Ну, что я должна сказать, жизнь – не концерт по заявкам. На следующее утро на моей машине снова пакетик, и, до кучи, мне ещё предоставляется честь открыть трусы номера два. Если день уже начинается так, то лучше бы мне вернуться в кровать. В этот раз, наряду с запиской со словами: «Ещё 16 дней», в маленькой коробочке серебряный нотный ключ… но я же не играю на музыкальных инструментах! Окей, постепенно всё становится по-настоящему странным. У мамы идей тоже нет, а после того, как она читает моё настроение по лицу, оставляет меня наедине с моими мыслями. И хотя Джейк и встречает меня с дымящейся чашкой моего любимого кофе из моего любимого кафе, для чего ему специально пришлось встать на полчаса раньше, но даже издалека он смог увидеть, что сегодняшний день отвратителен.

     - Ну, я ещё вчера тебе говорил, что сюрпризу на твоей машине быть, - высказывается Джейк.

     Мой ответ на это пророчество из дешёвого печенья с предсказанием соответственное:

     -Ба, Джейк, знаешь, я сегодня забыла надеть свою футболку, на которой написано: «Моя доброжелательность ещё лежит в кровати и на прощание показала мне средний палец», но ты и сам мог бы увидеть, насколько сейчас подходящее время для твоей тупой шутки.

     - Хватит, маленькая принцесса, - говорит он радостно. – Вот поэтому-то я и принёс для тебя вкусный кофе, которое сможет вернуть улыбку на твоё лицо.

     И почему я не могу долго на него злиться? С, к сожалению, придурковатой ухмылкой на губах, я беру у него стаканчик, и мы вдвоём снова пытаемся обдумать, кто же этот чёртов призрак. Так как я не играю ни на каких музыкальных инструментах, из этого мы можем сделать вывод, что это должно быть первое указание на призрака. Выбор у нас ограничен двумя музыкальными группами, так как это непременно  должен быть кто-то из школы, в этом мы абсолютно уверенны из-за ручки в первый день.

     В последующие дни мы внимательно изучаем участников музыкальных групп… о, боже, я надеюсь, что это не кто-то из них, иначе мне придётся уговаривать маму, чтобы мы снова переехали. Я очень надеюсь, что никто из них не лелеет ко мне никаких чувств. Между тем, на моей машине меня последовательно встречают: маленькая подвеска, которая выглядит как моя машина, кошачий глаз (нет, конечно, не настоящий, а камень), маленькое облачко, удивительная подвеска из дерева в форме капли и, гвоздь программы – моя личная маленькая кофейная чашка. Всё это превосходно подходит к браслету, и вскоре мы с Джейком делаем вывод, что всё это как-то связанно со мной. У меня карие глаза, я езжу на старом пикапе, я ненавижу здешнюю погоду, особенно когда облака снова не хотят уходить, но, несмотря на это, есть в дожде что-то очищающее. Ну, а кружка для кофе говорит сама за себя. К ней была приложена  записка, которая оповещала, что у меня есть «Ещё 11 дней», чтобы выяснить, кто поставил своей целью довести меня до безумия.   

     На выходных я снова получаю два шоколадных сердечка, и это теперь уже точно указывает на то, что речь здесь идёт об ученике из моей школы. Он не знает, чем я занимаюсь на выходных, и поэтому – шоколад. Радует, что он не впадает в плотное сталкерство (* преследование, слежка), и хотя бы на выходных оставляет меня в покое.

     Со вторника начинается последняя неделя перед Рождеством. Мы с Джейком решили, что всех потенциальных кандидатов, которые были в наличии, проверим тем, что я буду носить браслет, и мы будем зорко следить, кто предательски улыбнётся или неловко покраснеет. Сказано – сделано, каждого, кто только появлялся поблизости, я озадачивала прицельным взмахом правой руки или указанием на воображаемую пылинку на его куртке. Реакции были различными, от: «Блин, ты не в себе?» до: «Может, сходим в кино?».

      Ну, и где эта большая дыра в полу, когда она так нужна? Спустя три четверти часа я всё это прекращаю, так как Джейк от смеха уже валяется на газоне, и я волнуюсь, что, возможно, он больше не может контролировать некоторые отверстия своего тела.

     Как всегда в четверг, у меня ещё один урок биологии с Лордом Шлемом. Мне удаётся прийти вовремя, чтобы лицезреть на своём столе мёртвую лягушку. ВАУ… Минутку… мёртвая лягушка на моем столе??? Думаю, сейчас я точно похвастаюсь перед всеми съеденным завтраком. Надеюсь, это всего лишь чья-то дурацкая шутка?

     К моему ужасу, в этот момент мистер Таннер говорит о том, что наше сегодняшнее задание – препарировать ЭТО, и сегодняшняя оценка повлияет на годовую. Интересно, снизят ли оценку, если моё утреннее кофе хлынет на бедное животное? Неодобрительно посматривая на несчастную зверушку, я замечаю краем глаза ухмылку Каллена. Парень что, посмеивается надо мной? Ну, погоди, я тебе покажу!

     Со слезами на глазах, стараясь подавить рвотный рефлекс, я пытаюсь разложить лягушку на её составные части. Задание было таким: раскрыть грудную клетку, найти сердце и извлечь его. Найти проблемой не было, а вот с извлечением было сложнее. Когда я, наконец, беру его, то обнаруживаю, что у него консистенция, как у липкой сопли, и я никак не могу освободить от него свои пальцы, вот же дерьмо. Попытка сбросить его на стол щелчком полностью проваливается. Вместо этого оно приземляется – О, БОЖЕ! – прямо посредине лба Каллена, который как раз развернулся ко мне. Как будто это приземление было недостаточно эффектным, этот дурацкий комок скатывается по его лбу вниз, ненадолго задерживается на носу, а затем, с мягким шлепком, падает на его половину стола.  

     Переполненная ужасом, я заворожённо наблюдаю за тем, как сердце оставляет небольшую кровавую полоску на лбу Каллена, и это выглядит так, будто у него потекла бинди***. Теперь я абсолютно уверена, что после того, как вся эта драма станет достоянием общественности, его фан-клуб линчует меня, и если я переживу это, мы определённо должны будем переехать. Цвет моих щёк принял цвет полосы на его лбу. Бормоча извинения, я в отчаянии пытаюсь найти платок, чтобы мистер Кровавая-Точка-На-Лбу смог вытереться. Ну, неужели это дурацкое сердце не могло приземлиться на лоб мистера Таннера, например?

     Пребывая в дурном расположении духа, Эдвард берет платок, который я подаю ему рукой, на которой висит браслет, его взгляд мимолётно падает на него, затем следует обязательное закатывание глаз, и мы оба снова возвращаемся к уроку.

     Конечно, Джейк уже обо всём знает. Наверное, мне стоит потребовать деньги за постоянную тренировку мышц его живота из-за своих маленьких косяков. Я могу только надеяться, что когда-нибудь он всё это забудет, и не будет припоминать мне это до старости. Соответственно, я еду домой в скверном настроении, и уже издалека даю понять маме, что сегодня не самый лучший мой день.

     Но это ничего не меняет, и когда на следующее утро я бегу к своей машине, то снова обнаруживаю это белое издевательство. На этот раз это маленькая лягушка, и это заставляет меня усмехнуться. ХА-ХА-ХА, кажется, у моего Санта Клауса есть чувство юмора, но, к сожалению, тот факт, что он знает про ту неловкую ситуацию, не сокращает список подозреваемых. Старшая школа Форкса – это самый большой рассадник слухов в окрестностях.

     Подарки последующих дней также не дают никаких подсказок, но последний кардинально меняет всю ситуацию. После солнышка, подвески с эмблемой Старбакс (не спрашивайте меня, пожалуйста, где он должен был достать её здесь, в Форксе) и снежинки именно в тот день, когда начался снег. В субботу появилась маленькая серая коробочка с… наручниками. Когда я их увидела, то моя мама хотела вызвать «скорую», потому что моё лицо моментально приобрело цвет нашего холодильника. Под сомнительным предлогом, я быстро прощаюсь с мамой и исчезаю в своей комнате. Придя наверх, я бросаюсь на свою кровать и с колотящимся сердцем открываю коробочку снова. Маленькие серебряные наручники мысленно катапультируют меня назад, в Феникс, в ту главу моей жизни, о которой знают немногие. Если быть точной, лишь два человека – мама и Джейк.

     В то время я всегда строго соблюдала законы и следовала правилам езды на машине. К сожалению, прежний её владелец не был столь щепетилен, и вот однажды в нашу дверь позвонили двое полицейских, и, прежде чем я успела что-то объяснить, они надели на меня наручники. Вся ситуация была безумно неловкой как для мамы, так и для меня, и мы старались не вспоминать о ней. Джейку я рассказала об этом этим летом в очень сентиментальную фазу моей жизни – мама говорила, что я пью слишком много кофе и лишила меня его, – и просила хранить молчание, в противном случае пригрозила, что притащу в школу его детские фотки, чтобы показать всем те, на которых он сидит в ковбойской шляпе на горшке и тренируется бросать лассо.

     Теперь, когда эта вещица пялится на меня, это может обозначать только одно. Джейк – тайный Санта Клаус. Осознание этого глубоко шокирует меня. У Джейка чувства ко мне? Этот факт просто не укладывается в моей голове. Почему он никогда не говорил мне об этом? А дальше следует ещё более важный вопрос – хочу ли я чего-нибудь от него? Джейк, мой Джейк, в котором я всегда видела лишь старшего брата, который был и остаётся моим единственным другом в этом местечке и в этой школе! Чем дольше я думаю об этом, тем абсурднее это кажется.

     Джейк и я??? Нет, это не сработает. Он мне, конечно, нравится, но, эй, я же видела его ковбойские и индейские фотки, сорри, но я не могу воспринимать его всерьёз, и любить тоже не могу, по крайней мере, не как парня. Но как я скажу ему об этом, не потеряв его? Одна мысль о том, что я могу потерять его, заволакивает мои глаза слезами. Джейк – моё солнышко в этом дождливом месте. Ну, теперь я хотя бы знаю, почему он подарил мне солнышко, ещё одна подсказка, которая ведёт меня прямо к нему. У меня сейчас такое чувство, что я молю жизнь о понимании и сочувствии, а моя жизнь просто говорит мне: «Нет».

     Все выходные напролёт я стараюсь решить проблему, но у меня ничего не получается. Если скажу ему открыто, то велика опасность его потерять. Оставлю всё как есть, и неизвестно, во что всё это выльется. С пустотой в желудке и с новым беленьким пакетиком – спасибо, Джейк, но ты уже можешь теперь перестать это делать, – я еду в понедельник в школу. Остались последние три дня перед Рождеством, и это мой последний шанс поговорить с Джейком, прежде чем разразится гроза. Так как, одно я знаю точно – как только я получу свой последний конвертик, что-то случится. Джейк ничего не замечает, веселится и ведёт себя как обычно. Только я другая, так как теперь я знаю, и я не уверена, как мне вести себя с ним.

     Любое случайное прикосновение приводит меня в ужас. Дерьмо, Джейк, зачем же ты настолько всё усложняешь? Это ведь должно уже о чём-то говорить – то, что я по-настоящему радуюсь возможности отвлечься на пару часов от Джейка и этой странной ситуации, чтобы добровольно и с удовольствием отправиться на биологию. Так как в этот раз, в виде исключения, я прихожу раньше, то быстро заглядываю в свой конвертик и радуюсь шоколадному сердцу, которым лакомлюсь, смеясь и со слезами на глазах. Рядом я слышу придушенное фырканье.

     - Что? К твоему сведению, не все женщины питаются тик-таком, чтобы соответствовать своему идеалу.

     Его ответ я уже не слышу, так как мистер Таннер начинает занятие. Но его взгляд, который я вижу уголком глаза, говорит мне о многом.

     В оставшееся до окончания дня время мне нужно выбрать благоприятный момент и поймать Джейка, чтобы обсудить с ним эту щекотливую тему. Но, кажется, сегодняшний день кто-то заколдовал, поскольку там, где мы обычно были наедине, сегодня вообще не получалось уединиться. С нами постоянно сидели то Сэт, то Сэм. В итоге мне пришлось ехать домой без разъяснительного разговора, и теперь во мне всё сильнее разрастается страх перед рождественской ночью.

     Двадцать третьего декабря в моём пакетике обнаруживается маленькая зелёная подвеска, снова в форме капли. К этому времени мой браслет уже полон и изящно звенит, когда я двигаю рукой. К сожалению, как я не ломаю голову, всё равно не могу понять, почему это именно зелёная подвеска. Возможно, Джейк хочет напомнить мне о вечнозелёных лесах Форкса, хотя он должен знать, что я ненавижу зелень. Мой рождественский календарь утратил своё значение, и мама больше не встречает спонтанным визгом моменты, когда мне снова приходиться открывать трусы или любую другую, достаточно интимную часть тела.

     Сам день прошёл без толку, так как Джейка нет, и мой последний шанс увидеть его и поговорить, прежде чем утро станет неловким для нас обоих, улетучивается. Раздосадованная и злясь на саму себя, я еду домой после биологии с твёрдым намерением завтра просто-напросто никак и ни на что не реагировать. И плевать, что произойдёт. Я ведь вообще не обязана идти куда-то двадцать четвёртого декабря. Я бы могла свернуться калачиком дома и позволить пройти дню так, как будто бы ничего не происходит. 

     Жаль, что жизнь всегда проходит не так, как мне этого хотелось бы. На следующее утро моя мама стоит рано утром рядом с моей кроватью и будит меня, приговаривая:

     - Белла, я думаю, тебе нужно встать и пойти к своей машине.

     О, нет, пусть это прекратится, я всю ночь не смогла сомкнуть глаз, потому что отчаянно искала решение явной проблемы. И теперь я не только выгляжу как вампир и чувствую себя как будто мне сто лет, в довершение ко всему у меня вообще нет никаких идей насчёт того, как я должна реагировать на предстоящее любовное объяснение Джейка. Так как моя мать не оставляет меня в покое, я угрюмо одеваюсь и топаю вниз по лестнице. Глубоко дыша, я какое-то время стою перед нашей входной дверью, стараясь взять под контроль дрожащие руки, а потом всё же открываю её. Пожалуйста, боженька, сделай так, чтобы всё прошло быстро, и я после этого не потеряла своего лучшего друга.

     Когда я смотрю в сторону своей машины, то вижу там стоящим ЕГО. Вот теперь я абсолютно точно была уверенна, что прямо сейчас получу свой первый инфаркт.

     Шесть месяцев спустя…

     Когда этим утром я открываю глаза, мой взгляд сразу же падает на неё. Она снова обвила меня ногами, как будто не хотела никогда больше отпускать, её голова покоиться в ямке между моей шеей и рукой, и на её маленьком личике снова эта надутая гримаска, которую я теперь так хорошо знаю. Я могу наблюдать за ней хоть целый день, особенно когда она злится на меня, хотя сейчас я постоянно довожу её до смеха. То, что до этого так долго длилось, исключительно моя вина. Я изрядно испортил её первый день в школе, причём не по своей вине, но это длинная история.

     Её отношение ко мне с того момента было установлено твёрдо, и у неё был очень милый способ показать это. К сожалению, она не могла знать одного – с первого же мгновения она околдовала меня, особенно её карие глаза, в которых, если бы она кому-то позволила это, можно было увидеть её душу. И плюс к этому – её несгибаемая воля и острый язычок. Она во всём была просто превосходна… для меня. Только как мне было убедить в этом её упрямую головку? Но идея была быстро найдена, как и множество помощников. Единственное, что вызывало у меня страх – то, как она может отреагировать, и это почти сводило меня с ума с первого же дня.  

     Но её реакция была другая, нежели я ожидал. Она не радовалась, на что я, признаться, надеялся, вместо этого её настроение становилось хуже и хуже. Она вселила такой вселенский ужас в моего курьера, что мне приходилось отстёгивать ему весьма приличные суммы, чтобы он продолжил играть рождественского призрака. Но при этом она невольно натолкнула меня на идею с подвесками для её браслета. Который она потом, к моему удивлению, носила всё чаще, а мне оставалось выдержать ещё несколько дней. От одного из подарков она меня едва не раскусила, и поэтому мне пришлось пустить её по ложному следу.

     Поэтому её реакция в рождественское утро, когда она увидела меня, была какая угодно, но определённо не обнадёживающая, этот её взгляд говорил о многом, и моё мужество мгновенно опустилось ниже плинтуса. Но было что-то в её глазах, что убедило меня в том, что не всё потерянно, и поэтому я всё поставил на карту и подбежал к ней, остановившись всего в нескольких дюймах. Её аромат окутал меня и на одно мгновение лишил рассудка. Знала ли эта девушка, что, собственно, она со мной делала? И прежде, чем она смогла запротестовать, мои пальцы нежно коснулись её шеи и ласково погладили затылок, ведь я так долго ждал этого момента. Я осторожно подтянул её к себе, пока, наконец, наши тела не соприкоснулись, и уже не в силах сдерживать своё желание, я в последний раз взглянул  в её карие глаза, а потом поцеловал её.

     Вернувшись в настоящее, я чувствую нежное движение на моей шее и маленькие пальчики, которые пускаются в путешествие. Когда я поворачиваюсь к ней, то снова смотрю в это прекрасное лицо, и, благословенные сногсшибательной улыбкой, её губы говорят слова, которые я готов слушать всю жизнь.

     - Я люблю тебя… Эдвард!

*Адвент- календарь (нем. Adventskalender) — специальный календарь в европейских странах, показывающий время, остающееся до Рождества.

По традиции это открытка или картонный домик с открывающимися окошками, где в каждой ячейке лежит конфета, записка с пожеланиями (в религиозных семьях — с выдержками из Писания) или маленькие подарочки. Календари бывают и в виде мешочков, пакетиков, сумочек или свёртков, развешанных на ленте. Рождественский календарь состоит из 24 дней, начинается в первое из четырёх воскресений до Рождества (или 1 декабря) и заканчивается в Сочельник.

**Лорд Шлем  – герой фильма «Космические яйца», пародия на Дарта Вейдера.

***Бинди (хинди बिंदी, точка, капля) в индуизме — это знак правды, цветная точка, которую индианки рисуют в центре лба, так называемый «третий глаз». Также известен как тилака (собственно, является его разновидностью). Традиционно бинди носят только замужние женщины.