Лишь пару десятков раз, сказал он.

Я же думаю, что мне может понадобиться не меньше миллиона, особенно когда понимаю, что толком и не осознавала, что нахожусь теперь в безопасности.

Но я хочу попытаться, хоть и понятия не имею с чего начать.

Я не спала всю ночь. Эдвард остался со мной, и в итоге мы даже не переоделись. Он просто натянул на нас обоих одеяло и обнимал меня, пока я разглядывала потолок. Я почти уверена, что ему тоже было не до сна.

Мы ни о чём не говорили и всё ещё молчим, когда спускаемся вниз на завтрак. Волосы Эдварда напоминают стог сена, и могу представить, что мои выглядят не намного лучше.

Но сейчас мне действительно плевать. Вчера вечером разрушилась ещё одна из возведённых вокруг меня стен, и когда Эдвард, стоя у кухонной стойки, наливает нам в стаканы сок, я подхожу к нему и слегка наклоняюсь, желая оказаться как можно ближе к нему.

Его рука обхватывает мою талию и, на мгновение прижав меня к себе, он протягивает мне стакан.

Мы проводим вместе несколько спокойных минут, потягивая сок и глядя в кухонное окно.

– Чем ты хочешь заняться сегодня? – спрашивает он еле слышно, словно не желая нарушать тишину.

– Я еду в… – я затихаю, не зная, имею ли право говорить Эдварду о Розали. Я когда-нибудь рассказывала ему? Он знает? Не помню. – Гм. С Розали, – выкручиваюсь, но я худшая лгунья в мире и Эдвард это знает.

– Гм. С Розали? – дразня, повторяет он. – И что вы будете делать?

– Ничего, – слишком быстро отвечаю я. Чтобы отвлечь от себя внимание, я начинаю вытаскивать из холодильника ингредиенты для яичницы-болтуньи.

Я полностью сосредотачиваюсь на сковороде, когда масло на ней начинает медленно таять. Быстро качаю головой.

– Ничего, – повторяю я.

– Лааадно, – говорит он. – Если ты так говоришь.

– Хочешь яичницу с сыром? – спрашиваю я, но мои слова звучат неестественно.

– Конечно, – говорит Эдвард. – Надеюсь, ты хорошо проведёшь сегодня время с Розали.

Глядя в пустоту перед собой, я пытаюсь представить на что будет похож сегодняшний день. Понятно, что происходящее не будет весёлым и не будет доставлять удовольствие.

– Спасибо, – шепчу я, после чего прочищаю горло. – А что будешь делать сегодня ты?

– Думаю, попытаюсь встретиться с Беном или Эриком, – говорит Эдвард. – А то мама начнёт скоро ругаться, что я мало общаюсь с друзьями.

– Может, и Джаспер пойдёт с тобой? – спрашиваю я, пытаясь завязать разговор.

– Может быть, – отвечает Эдвард.

Он помогает мне наполнить тарелки и, сев за кухонный стол, мы приступаем к завтраку.

– Ты собираешься снова в спортзал? – спрашивает он спустя какое-то время. – Тебе, кажется, там понравилось.

Я ненадолго задумываюсь.

– Там здорово. Но думаю, что мне больше нравится бегать.

– Доброе утро, – потягиваясь и почёсывая затылок, говорит Эммет, входя на кухню. Он зевает так широко, что его челюсть щёлкает, что заставляет Эдварда скривиться.

– Мне яичницу оставили? – спрашивает Эммет, подходя к кухонной стойке.

– Я могу приготовить для тебя, – предлагаю я.

– Неа, спасибо, – говорит он, снова зевая, и не спеша насыпает себе миску хлопьев. Когда видишь, что он двигается так, никогда не поверишь, что во время игры на поле он может быть таким быстрым.

– Эй, Эм, хочешь сегодня пойти на пляж? Я попрошу Бена и Эрика присоединиться к нам.

– Нет, у меня уже есть планы, – отвечает Эммет, проглотив огромную ложку своего завтрака. – Может, завтра?

Эдвард пожимает плечами.

– Солнце светит сегодня, а не завтра. А что ты делаешь сегодня?

– Иду кое-куда с Розали.

Эдвард сужает глаза.

– Идёшь кое-куда. С Розали.

– Да. А что с этим не так?

Эдвард вскидывает бровь.

– А то, что Белла тоже идёт сегодня кое-куда. С Розали. – Его тон подразумевает, что он не впечатлён нашими расплывчатыми объяснениями.

– Правда? – спрашивает меня Эммет. – Круто.

Когда я собираю со стола наши тарелки, чтобы поставить их в посудомоечную машину, на кухню входят Карлайл и Эсме. Эдвард, всё ещё хмурясь, смотрит на своих родителей.

– Вкусно пахнет, – вдыхая, говорит Карлайл. – Приготовить яичницу, дорогая? – спрашивает он Эсме.

– Это было бы чудесно, – говорит Эсме и садится за стол. – Доброе утро.

Я подхожу к холодильнику, чтобы помочь Карлайлу достать необходимые продукты, когда слышится голос Эдварда.

– Вы тоже сегодня идёте с Розали? – спрашивает он с нотками обвинения в голосе.

– Идём, – отвечает Эсме. – Почему тебя это беспокоит?

– Потому что очевидно, что происходит что-то такое, о чём я не знаю, – говорит Эдвард.

– Ты не можешь всё знать, – спокойно говорит Карлайл. – Фактически, это просто невозможно.

– Что не доказано, – с легкостью парирует Эдвард, словно привык к тому, как Карлайл переводит разговор в другое русло. – Вы все ведёте себя так, словно случилось что-то плохое. Что происходит? Что-то случилось?

Эсме, обращаясь за помощью, смотрит через плечо на Карлайла. Я спокойно подхожу к нему, молча предлагая взять готовку на себя, чтобы он смог сосредоточиться на разговоре. Карлайл шепчет «спасибо».

Эдвард, конечно, замечает всё, и это ни как не успокаивает его.

– С ней ничего не случилось. Просто есть кое-что, что нужно уладить, – подойдя к столу, говорит Карлайл.

– Как будто я что-то понял, – бурчит Эдвард. – С каких это пор наш дом стал полон секретов?

– Просто отпусти это, Эдвард, – говорит Эммет. – Скоро ты всё узнаешь. Просто… не сейчас, хорошо?

Эдвард смотрит на Эммета, ошеломлённый не его словами, а той напряжённостью, которая чувствуется под ними.

– Она беременна? – не сдерживается он.

– Боже, нет, – говорит Эммет, потирая лицо. – И хватит строить догадки. Пожалуйста.

– Мне это не нравится. Но ладно, идите куда собирались и ничего не говорите мне. – Обидевшись, Эдвард встаёт и поворачивается, чтобы выйти из кухни, но в этот момент в дверях появляется Розали – бледная, как полотно и с тёмными кругами под глазами.

Эдвард замирает, беспокойство сменяет его мрачное настроение.

– Мы выйдем примерно через час, – говорит Эсме. – Роуз, дорогая, будешь завтракать?

Она качает головой, обнимая себя за талию. В поисках поддержки и утешения она подходит к Эсме.

– Ты в порядке? – неуверенно спрашивает её Эдвард.

– Да, – с удивительной лёгкостью в голосе отвечает Розали. – А почему должно быть иначе?

Эдвард хмурится и, пожав плечами, поворачивается к выходу.

– Прекрасно. Пошло всё на хер.

– Язык, – предупреждает Эсме, говоря ему в спину.

– Пошло всё на хер! – теперь громче повторяет Эдвард и, перепрыгивая через две ступеньки, спешит в свою комнату.

Боже.

Может вчера мы с ним не всё решили. Я протираю глаза и тяжело вздыхаю.

– И что это было? – тихо спрашивает Эсме.

– Вчера они с Беллой поругались. Но я думал, что вы всё между собой решили? – глядя на меня, спрашивает Эммет.

– Я тоже так думала, – шепчу я, заставляя себя говорить в присутствии Карлайла. – Я не понимаю.

Эммет, должно быть, слышал, как мы разговаривали на повышенных тонах. Мне становится очень неудобно, что другие заметили, как мы с Эдвардом ссорились.

– Ладно, – говорит Карлайл и мне кажется, что я слышу понимание в его голосе. Он вздыхает. – Давайте просто позавтракаем. Розали, иди сюда и садись. Тебе нужно поесть.

– Я не голодна, – протестует она.

– Это неважно. Пожалуйста, съешь хоть что-нибудь. Тебе это необходимо.

Карлайл наполняет три тарелки и подносит их к столу. Думая, что мне лучше уйти до того, как начнутся вопросы, я тихонько выскальзываю из кухни и иду в свою комнату.

Интересно, с чего вдруг Эдвард стал таким раздражённым. Мне хотелось бы подняться к нему и поговорить, но я не думаю, что это хорошая идея. Он знает, что мне известно, куда мы сегодня пойдём, а я не могу обсуждать с ним это. Не я должна принимать такое решение, поскольку это не моя история.

Возможно, он не до конца успокоился после вчерашнего. Но когда мы заснули, всё было хорошо и обычно я очень тонко чувствую настроение людей.

Я не знаю.

Я всё ещё думаю об этом, когда выхожу из своей спальни, после того как приняла душ и переоделась. И я наполовину отвлечена, когда мы забиваемся в Мерседес Карлайла и едем в полицейский участок Порт-Анджелеса. Я сижу на заднем сиденье вместе с Розали и Эмметом, но пытаюсь внушить себе, что это не сильно беспокоит меня.

Розали кажется более напряжённой, чем я, и не расслабляется, даже когда Эммет притягивает её ближе к себе, стремясь хоть как-то утешить.

Приехав в полицейский участок, мы молча ждём, когда кто-нибудь позовёт нас, что скоро, по словам леди за стойкой регистрации, должно произойти. Я сижу на пластиковом стуле, жёстком, как бетон и краем глаза смотрю на Розали.

– Что, если они не поверят мне? – шепчет она, ни к кому конкретно не обращаясь. – А что, если скажут, что это произошло слишком давно?

– Этого не случится, – уверяет её Карлайл. Он встаёт со своего стула и присев перед ней, берёт её обе руки в свои. – Они бы сказали это, когда мы только договаривались об этой встрече. Они отнесутся к тебе со всей серьёзностью, обещаю.

Розали отводит взгляд от своего отца, но я замечаю, как ища поддержки, она обнимает его, и он обнимает её в ответ.

Словно живя своей жизнью, моей желудок сжимается от зависти. Я до сих пор веду себя насторожено рядом с Карлайлом. И как бы трудно мне не было открыться ему, когда я вижу с какой лёгкостью это делают Розали и остальные, то хочу испытать то же самое.

Вспоминая своё очередное озарение накануне, мне становится интересно, смогу ли я обнять его и хватит ли у меня когда-нибудь смелости сделать это. Но сейчас не тот момент, чтобы обниматься или испытывать своё мужество. Сейчас нужно сосредоточиться на Розали, и я должна сделать всё возможное, чтобы поддержать её.

Поэтому, не задумываясь о каком-либо страхе, я встаю и сажусь рядом с ней, оказавшись ближе к Карлайлу, чем когда-либо прежде, за исключением того, когда он держал меня на руках, и подталкиваю её плечо своим, давая понять, что я рядом.

Розали грустно улыбается мне и вздыхает, а затем замирает, когда женщина полицейский, уверенно подойдя к нам, держит в одной руке папку, а другую протягивает в приглашении.

– Мисс Каллен? Мы готовы вас выслушать. Я детектив Дункан. Кто приехал вместе с вами?

– Мои родители, а также Эммет и Белла, – говорит Розали голосом, который я не узнаю.

– Не уверена, сможем ли мы найти кабинет, который вместил бы всех вас, – говорит детектив. Её голос добрый и тёплый. Он подходит её глазам, которые, кажется, выражают больше, чем профессиональное сочувствие. Думаю, что она мне нравится.

– Вы очень расстроитесь, если кому-то придётся подождать в коридоре?

– Гм, – отвечает Розали; её лицо необычно бледное. Она беспомощно смотрит на Эсме.

– Я могу подождать снаружи, – предлагает Карлайл. – Так будет легче?

– Нет, – говорит Розали. – Я не знаю.

– Подождём мы с Беллой, – решительно говорит Эмммет. – Вы идите, а мы побудем здесь.

Его голос настолько твёрдый и спокойный, что я вдруг понимаю, почему присутствие Эммета так часто успокаивает людей. Я уже смирилась с ожиданием, хоть мне было бы интересно узнать, как пройдёт их разговор.

– Хорошо, – шепчет Розали.

Я наблюдаю за тем, как детектив Дункан ведёт Розали, Карлайла и Эсме в небольшой кабинет чуть дальше по коридору. Когда дверь за ними со щелчком закрывается, воцаряется гнетущая тишина.

– Я видел торговый автомат возле входа, – говорит Эммет. – Хочешь посмотреть, что там?

Я не понимаю, как в такой ситуации можно думать о еде, но когда смотрю на Эммета, вижу напряжение на его лице. Он просто ищет какое-нибудь отвлечение и если честно, мне оно также бы не помешало.

Он находит несколько монет в своём бумажнике и покупает пакет мармеладных мишек, после чего мы идём в небольшую зону ожидания, где на маленьком столике лежат старые журналы. Эммет открывает пакетик сладостей и протягивает его мне, но я не могу есть в полицейском участке, когда вокруг меня снуют незнакомые люди.

Эммет пожимает плечами и начинает листать один из журналов, пока не находит кроссворд, который ещё не полностью решён.

– Класс, – говорит он. – У тебя есть ручка?

Я качаю головой, поэтому Эммет идёт к стойке регистрации и спустя мгновение возвращается с шариковой ручкой в руках.

– Ладно, – говорит он, снова берясь за дело. – Дерево, три буквы. Дуб.

Я снова вспоминаю о том, что произошло вчера, о словах Эдварда, что он не может бороться с моими демонами в одиночку.

Не сможет, думаю я. Но возможно, я смогу. Я должна попробовать.

Протяни руку, говорю я себе. Сделай это.

– Вяз, – шепчу я, чуть не подавившись словами. – Или бук. Или ель.

Эммет, глядя на меня, вскидывает бровь.

– Теперь она говорит, – бормочет он. – Ладно, мисс всезнайка. Известная марка автомобиля, пять букв.

– Мазда, – предлагаю я. – Шкода. Бьюик. Ягуар?

— Для того, кто не разговаривает, у тебя слишком большой словарный запас, – ворчит он. – Нет, правда, откуда ты всё это знаешь?

Я хочу извиниться, но затем вижу озорной блеск в его глазах. Он называет следующее слово и, пытаясь убить время, мы вместе разгадываем кроссворд.

Когда мы заканчиваем, Эммет проверяет часы.

– Они там уже почти час, – говорит он. – Ты знала, что это займёт столько времени?

Я качаю головой.

– Им нужны детали, – тихо говорю я, осознавая, что леди за стойкой регистрации больше не говорит по телефону и может услышать, о чём мы говорим. А если быть более точной, услышит, о чём говорю я. – К тому же, им необходимо проверить историю, понять, правильно ли они всё зафиксировали.

– Наверное, – говорит он. – Интересно, смогут ли они когда-нибудь поймать тех, кто это сделал? – Когда он говорит это, его глаза темнеют, и я чувствую тепло в груди, когда вижу, с каким трепетом и заботой он относится к Розали. – Хотя шансов мало.

На это я пожимаю плечами. С тех пор как это случилось, прошло уже несколько лет и, сказать по правде, я буду очень удивлена, если они найдут кого-то, кто подойдёт под описание данное Розали. Мой желудок сжимается, когда я думаю, что если когда-нибудь решусь выдвинуть обвинения, мне придётся пройти через весь этот процесс. А это включает в себя не только рассказ, но и переживания из-за того, смогут ли они поймать Лорана и Стефана и отправить их тюрьму.

Я стискиваю зубы, не желая думать об этом.

– Но здорово, что ты сегодня здесь, – продолжает Эммет, заставляя меня поднять на него взгляд. – То, что ты приехала, очень много значит для Роуз. Она знает, как это трудно для тебя, с твоим прошлым и прочим.

Я вспоминаю разговор, который был у нас с Эмметом, когда мы смотрели на воду, и он сказал мне, что, по его мнению, моё поведение кажется неправильным. Я вспоминаю, чем именно мне так нравится Эммет, и что раньше я никогда не смогла бы почувствовать себя настолько непринуждённо рядом с таким большим парнем.

– Я хотела помочь, – пытаюсь объяснить я. – Если я нужна ей, то хочу быть рядом.

– В этом вся ты, правда, – утверждает, а не спрашивает он. – Если кто-то нуждается в тебе, то ты рядом, независимо от последствий. Ты из-за Дымки не спала ночами, верно?

Я киваю, удивляясь точному описанию моего характера.

Эммет ненадолго затихает, рассеяно рисуя в журнале. Я следую взглядом за кругами, которые он выводит.

– Знаешь, Эдвард тоже нуждается в тебе, – тихо, осторожно говорит он. – На самом деле мы все нуждаемся в тебе, но Эдвард больше всех.

Я открываю рот, чтобы ответить, но смущаясь, передумываю. После вчерашнего я тоже это поняла. Для меня Эдвард был неким устойчивым якорем, и я редко задумывалась о его собственных демонах, о его заботах и страхах. Конечно, я знаю, что он склонен слишком всё обдумывать, но когда он со мной, обычно кажется таким спокойным и уравновешенным, что я и забыла время от времени смотреть на происходящее его глазами.

– Я знаю, – наконец, шепчу я.

Эммет всматривается в моё лицо.

– Понимаешь, ты должна заботиться о нём, – говорит он. – Не обманывайся его спокойствием. Он несёт на своих плечах всю тяжесть мира.

– Что мне делать? – спрашиваю я. – Как протянуть ему руку?

Какое-то время он смотрит на меня так, словно у меня выросло две головы, но быстро скрывает своё удивление.

– Думаю, делай то, что кажется тебе правильным, – говорит он.

Я качаю головой и тяну за рукава – жест, который передаёт мой дискомфорт. Это отличный момент, чтобы на самом деле открыться, даже если Эммет меня не поймёт. Но нужно попытаться, несмотря на то, что время неподходящее – разговор с Розали закончится в любую минуту.

– Я не знаю как. Я всегда боялась стать обузой.

Эммет моргает, затем вскидывает брови, давая понять, что мой ответ его явно не впечатлил.

– Да ладно, серьёзно? Я уверен, что сейчас ты уже этого не боишься.

Я неловко пожимаю плечами. Нет необходимости рассказывать всё, объясняя, как и почему. Достаточно плохо и то, что порой я чувствую себя подобным образом.

Он на мгновение задумывается, щёлкая шариковой ручкой.

– Ты когда-нибудь просила, чтобы он сделал что-нибудь для тебя?

– Что?

Теперь пришла его очередь пожимать плечами.

– Ты вообще когда-нибудь просила его о чём-нибудь?

Я задумываюсь над этим.

– Возможно? Несколько раз?

– Попробуй, – говорит он. – Насколько я знаю своего брата, думаю, что ему понравится это. Проси у него что угодно. Попроси его провести с тобой время, посмотреть с тобой фильм, попроси его отвезти тебя куда-нибудь.

– А что, если он не захочет?

Опираясь на локти, Эммет наклоняется вперёд.

– Тогда мир не остановится. Но он будет рад. Я в этом уверен.

Я же в этом совсем не уверена, но в итоге понимаю, что если не протяну руку, уж точно ничего не добьюсь.

– Попроси, чтобы он спел для тебя, – говорит Эммет. Он открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но в этот момент мы слышим приближающиеся шаги – испытание Розали подошло к концу.

Эммет вскакивает со стула и в тот момент, когда появляется Розали, подходит к ней и крепко обнимает.

– Я с тобой, – шепчет он, и даже со своего места я вижу, как она прижимается к нему, пытаясь найти в нём поддержку и опору.

Карлайл выглядит бледным, а Эсме – опустошённой и усталой. Её глаза покраснели, словно она пыталась сдержать свои слёзы.

— Мы свяжемся с вами, – говорит детектив Дункан, пожимая руку Розали, Эсме и Карлайлу. – Розали, ты отлично справилась сегодня.

– Спасибо, – говорит Карлайл. Розали просто кивает. Он бела как полотно и выглядит так, словно не спала несколько дней.

Я приближаюсь к ней, когда детектив уходит, не зная, где моё место во всём этом. Но Розали притягивает меня в свои объятия. Захваченная врасплох, я замираю, но мгновение спустя понимаю, что она прижимается ко мне, пытаясь найти во мне поддержку. Я потираю её спину, а она тяжело вздыхает.

– Это было совсем не круто, – шепчет она. – Но я рада, что сделала это.

У меня к ней множество вопросов, но я знаю, что сейчас не лучшее время, чтобы задавать их. Когда Карлайл предлагает нам вернуться домой, вместо того чтобы пообедать в Порт-Анджелесе, все мы охотно соглашаемся.



Розали, как я и ожидала, молчит по дороге домой. Не знаю, что ещё я могу сделать кроме как оставаться рядом с ней. Может, стоит испечь что-то вкусное, когда мы вернёмся?

Боже, я полный отстой, когда дело касается навыков общения.

– Розали? – тихо спрашивает Карлайл, когда мы проезжаем Форкс.

– Да? – пытается ответить она, но выходит лишь хрип. Она пытается снова. – Да?

– Мы должны поговорить о том, что ты хочешь сказать остальным, – говорит Карлайл. – Ты думала об этом?

Я вижу в её глазах неуверенность, которую она испытывает, но она сильная, сильнее меня, и, наверное, именно поэтому, высоко вскинув подбородок, смело встречает взгляд Карлайла в зеркале заднего вида.

– Думаю, мы должны рассказать им, ведь так?

– Милая, это только тебе решать, – говорит Эсме.

– Думаю, я не могу скрывать это от них, – говорит она. – Верно?

– Тебе решать, – повторяет Эсме.

Она не упоминает, что остальные могут заметить что-то и у них появятся вопросы, и я ещё больше ценю её за это. Указание на очевидное не поможет Розали.

Хотела бы я тоже сказать что-то умное, но моё горло не способно произнести ни слова; оно сжалось из-за количества людей в автомобиле.

– Но что, если они станут смотреть на меня по-другому?

– Этого не произойдёт, – говорит Эммет. – С чего вдруг?

Он озвучивает мои мысли, и хоть я знаю, что её вопрос кажется абсурдным, сама борюсь с тем же самым страхом. На рациональном уровне я понимаю, что ставшие мне близкими люди не осудят меня за произошедшее, но мне до сих пор очень тяжело перебороть этот страх.

– Ты же не смотришь на меня по-другому, – шепчу я. Моё лицо мгновенно вспыхивает; не только потому, что я говорю в присутствии каждого из них, но и потому, что намеренно обращаюсь к своему прошлому. Я не хочу переводить тему на себя, но почему-то чувствую, что мой собственный опыт – лучший довод, который я могу предложить.

– Но это совсем другое, – беспомощно говорит Розали. – Я надела платье, которое, как предполагалось, не должна была надевать. Ты же никогда никого не провоцировала.

Короткий горький смешок срывается с моих губ, настолько резкий, что Эсме смотрит на меня через плечо.

Расстроенная, стыдясь своей собственной реакции, я отворачиваюсь и смотрю в окно, заламывая руки, лежащие на коленях.

– Белла? – тихо спрашивает Розали, но я качаю головой, не в силах говорить или хотя бы взглянуть на неё.

Не стоило мне ничего говорить.

Я должна была просто держать рот на замке. Не только сейчас… всегда.

Чёрт.



Я пропускаю большую часть беседы, которые остальные ведут во время оставшейся поездки домой, но когда мы выходим из машины, я прихожу к выводу, что Розали собирается рассказать тем, кто не знает, что именно с ней произошло.

Она просит, чтобы все присоединились к нам в гостиной, но я лишь наполовину осознаю, о чём разговор. Однако замечаю, как все одинаково расстроены из-за того, через что ей пришлось пройти, и не понимают, почему она так долго хранила это в тайне.

Эдвард сидит на диване, его глаза потемнели и кажутся мрачными. Но когда он встречается со мной взглядом, выражение его лица светлеет и он улыбается мне.

– Вот и всё, что случилось, – говорит Розали, обессилено вздыхая.

– Она думала, что узнав об этом, вы начнёте смотреть на неё по-другому, – говорит Эммет, в утешающем жесте поглаживая ей спину.

– Чёрт, нет, – недоверчиво фыркает Элис. – С чего вдруг?

– Видишь? – спрашивает Эммет и Розали улыбается сквозь слёзы.

– Хотел бы я встретить тех ублюдков, которые причинили тебе боль, – говорит Джаспер. Взгляд его резок – он явно расстроен. – Мне бы понадобилась только одна встреча.

– Мы чувствуем то же самое, Джаспер, – говорит Карлайл.

– То же самое относится и к подонкам, которые причинили боль Белле.

Голос Эдварда, а также упоминание моего имени заставляют меня поднять взгляд и быть втянутой в разговор.

– Но если она не подаст заявление, то ничего не произойдёт, – говорит Элис.

– Мы даже не знаем, произойдёт ли что-то, хоть я и подала заявление, – отвечает Розали. – С тех прошло уже много времени, и кто знает, можно ли этих парней найти?

– Может, у них получится, – говорит Джаспер. – Ты смогла дать точное описание?

– Думаю, да. Но прошло уже несколько лет.

– Возможно, по крайней мере, это поможет тебе оставить всё позади, – бормочет Эммет.

– Боже… а тебе теперь не страшно оказываться на улице в тёмное время суток? – неожиданно спрашивает Элис. – Я бы до смерти боялась.

Розали пожимает плечами. Она разглядывает свои ногти, отказываясь встречаться с чьим-либо взглядом.

– Просто я чувствую, что сама виновата в том, что со мной произошло.

– О, милая, – говорит Карлайл, придвигаясь ближе и обнимая её одной рукой. – Совсем неважно, какое платье было на тебе в ту ночь, эти сволочи искали неприятностей. Они не имели никакого права.

– Так ты не сердишься? – тихо спрашивает Розали.

Карлайл решительно качает головой.

– Я могу не одобрять, что ты выходишь из дома поздним вечером, но я не сержусь на тебя. Тот факт, что мы живём в обществе, где подростки не чувствуют себя в безопасности на улицах, расстраивает меня гораздо больше.

Мои руки холодные как лёд и, чтобы согреть их, я засовываю их в карман своего свитера. Я знаю, все эти слова касаются также и меня. Однако я до сих пор не могу избавиться от ощущения, что где-то я всё равно сделала что-то ужасно неправильное.

Я прислушиваюсь к остальному разговору, оттаивая от утешительных слов, которые получает в свой адрес Розали. Я так рада, что все поддерживают её и не осуждают за то, что произошло. Элис воспринимает всё очень эмоционально, и с теплотой в груди я наблюдаю за тем, как её, в свою очередь, успокаивают не только Карлайл и Джаспер, но и сама Розали.

Когда атмосфера становится более лёгкой и Эсме встаёт, чтобы заварить чай, я вслед за ней иду на кухню, планируя испечь каких-нибудь вкусняшек. Я вспоминаю быстрый и лёгкий рецепт из мёда, муки и овсянки и спустя несколько минут, лакомства пекутся в духовке.

Стоя рядом с раковиной, я смотрю в кухонное окно. Лес настолько зелёный, что трудно поверить, что он на самом деле реален.

Мысленно я возвращаюсь к тому, что сказала Элис. Если я не стану выдвигать обвинения, ничего не произойдёт. Я своими глазами сегодня видела, что Розали решилась на это. Но, как мне кажется, нет никакой уверенности, что этих парней поймают. Скорее всего, ей не придётся давать показания.

А вот я точно знаю, кто это сделал, и когда Стефана и Лорана поймают, мне, скорее всего, придётся свидетельствовать против них. Может, мне стоит погуглить и попытаться выяснить, что меня ждёт. Всё, о чём я могу думать сейчас – что мой желудок в ужасе сжимается только от одной мысли, что мне снова придётся столкнуться лицом к лицу с кем-то из этих мужчин.

Две руки на талии застигают меня врасплох, и я резко вздыхаю, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди.

– Не бойся, – говорит Эдвард позади меня. Более крепко прижимая меня к себе, он целует мой подбородок. – Это всего лишь я.

Я выдыхаю, но сердце всё ещё бьётся в бешеном ритме.

– Ты в порядке?

Он усмехается, но в этом звуке слышится лишь горечь.

– Нет, я так не думаю.

Я поворачиваюсь в его объятиях, чтобы увидеть его лицо. Тьма из его глаз всё ещё не ушла, и он выглядит таким грустным, таким грустным.

– Думаю, что я нуждаюсь в объятиях, – говорит он.

– Я могу это сделать, – отвечаю я. И вместо того, чтобы как обычно окунуться в его объятия, теперь я раскрываю их для него. И Эдвард смотрит на меня с такой нежностью, что мне хочется плакать. Я крепко, как только могу, прижимаю его к себе, чувствуя теплоту его тела и испытывая безмерную благодарность за то, что могу позволить себе такие простые вещи, как объятия.

– Я не понимаю больше этот мир, – говорит он в мои волосы. – В моей голове не укладывается то, что случилось с тобой, а теперь я узнаю, что Розали также пережила нечто ужасное. – Он вздыхает. – Как ты справляешься с этим?

Теперь моя очередь горько усмехаться.

– Думаю, мы уже выяснили, что я не знаю этого.

Он стонет, но затем посмеивается.

– Мне стоило догадаться, что ты ответишь именно так.

Чувствуя себя смелой, я погружаю пальцы в его волосы. В ответ, он притягивает меня ещё ближе, а в его груди зарождается тихий стон.

– Прости, – говорит он после момента тишины.

Я отстраняюсь, чтобы поймать его взгляд.

– За что?

– Мне кажется, что я слишком давлю на тебя.

Я качаю головой, несмотря на то, что пока не нахожу слов.

– Нет, – говорит он. – Я не имею права заставлять тебя двигаться вперёд.

Я хмурюсь.

– Но если ты этого не сделаешь, то не сделает никто.

– Может, у них есть для этого веская причина.

– Или, может, ты единственный, кто не обращается со мной так, словно я сделана из стекла, – не соглашаюсь я. – Ну, ты и Розали.

— Думаю, для вас обеих было важно, чтобы ты поехала с ней.

Я киваю, кусая нижнюю губу. Вокруг нас витает вкусный аромат печенья, которое я пеку.

Эдвард медленно наклоняется и оставляет нежный поцелуй на моих губах.

– В этом мире так много зла, – говорит он, всматриваясь в мои глаза. – И хоть мне ненавистно то, что произошло с тобой, я знаю, если бы этого не случилось, я никогда бы не встретил тебя. А это меня не устраивает.

– Это то, что тебя волнует? – спрашиваю я, касаясь его щеки.

Он кивает и теперь тьма в его глазах сменяется грустью.

– Ну, я рада быть здесь, – говорю я, пытаясь звучать успокаивающе и легко. – И знаю, что должна найти способ справиться со своим прошлым, но я рада, что я теперь здесь.

Криво улыбнувшись, он притягивает меня в свои объятия, а я прячу лицо в сгибе его шеи.

– Ты просто ангел, – говорит Эдвард. – Хоть и не догадываешься об этом.