Духовка сигналит о том, что печенье готово. Эдвард начинает отстраняться от меня, но я всё ещё держусь за него, поскольку пока не готова разрушить этот контакт.

– Прости, – шепчу я.

Он прижимает меня к себе, словно понимает.

– Тебе не за что извиняться.

– У меня бывают такие резкие перепады настроения, – настаиваю я. – Быть со мной – не очень приятно.

– Прекрати так строго относиться к себе, – говорит он тихо, но с пылкостью. – Не забывай о том, что ты через многое прошла. Необходимо время, чтобы после такого прийти в норму.

– Белла? Мне показалось, я слышала… О! Простите, – говорит Элис. – Мне уйти?

– Нет, всё хорошо, – отстраняясь, говорит Эдвард. Я остро ощущаю потерю его прикосновений, и в шоке от этого.

– Ты в порядке? – подойдя ко мне, спрашивает Элис. – Я имею в виду, сегодняшний день, вероятно, был тяжёлым для тебя.

Не принимая её беспокойство, я пожимаю плечами. Сегодня речь идёт не обо мне, и то, как я чувствую себя – неважно.

– Как Розали? – спрашиваю я вместо этого.

– Пока мы разговаривали, заснула на диване, – говорит Элис. – Но ты не ответила на мой вопрос.

Я удивлённо смотрю на неё, шокированная её понимающим взглядом.

– У меня всё хорошо, – говорю я. – Правда.

Она не покупается на мою ложь, но меня это не волнует. Я лишь надеюсь, что она не станет настаивать на ответе. Чтобы как-то отвлечь её, я открываю духовку и достаю ароматное печенье.

– Так ты собираешься выдвигать обвинения? – вопрос Элис настолько внезапен, что я чуть не роняю горячий противень.

Он опускается на кухонную стойку с громким стуком, и в наступившей тишине этот звук кажется подобным грому.

– Не надо, Элис, – тихо говорит Эдвард.

– Что? Я просто спросила, – говорит она. – Белла?

И хоть я знаю, что ничего плохого она не хотела, её вопрос вызывает у меня панику; она возникает где-то в районе горла, сжимая его. Всё моё тело кажется странно тяжёлым и всё вокруг словно отдаляется от меня. Я отстраняюсь от действительности, что кажется, является автоматической реакцией моего мозга и тела, чтобы защитить меня от травмы.

– Белла? – снова спрашивает Элис, но похоже на то, что её голос пробивается ко мне сквозь туман. Через этот же туман я вижу заинтересованное лицо Эдварда.

Едва слышно пробормотав «прости», я спешу к двери, покидаю дом и иду в сад.

– Белла! – кричит Эдвард, и я слышу, как Элис тихо останавливает его.

Заставляя свои ноги двигаться, я продолжаю идти, хотя мне безумно хочется просто упасть на колени. Когда я дохожу до деревьев, окружающих сад, то присаживаюсь, прислонившись к толстому стволу и, пытаясь взять себя в руки и снова сосредоточиться, опускаю голову между коленей. Я прижимаюсь спиной к дереву, понимая, что, если бы могла, то хотела бы раствориться в нём. Чтобы спрятаться от реальности, которая так внезапно обнажилась.

Я думаю о том, что будет со мной, когда я столкнусь с необходимостью вновь увидеть Лорана и Стефана. Чувство вины камнем оседает в животе, стоит мне только представить, что они могут вытворять прямо сейчас, поскольку я не принимаю никаких мер, чтобы их остановить.

Что, если Лоран больше не в тюрьме и в его грязных лапах новая девушка? Что, если Стефан продолжает выступать в роли приёмного родителя и под его опекой новые дети? У этих детей нет ни малейшего шанса, и всё это моя вина.

К горлу подкатывает тошнота, и я слегка наклоняюсь на тот случай, если меня действительно вырвет. Но мой желудок думает иначе, и я остаюсь с парализующей тошнотой. Я не смогу встретиться с ними, просто не знаю, как. Если лишь мысли об этом заставляют меня так реагировать, то, как я смогу дать показания?

Но в то же время, как я смогу спокойно спать, зная, что они, возможно, всё ещё продолжают издеваться над слабыми?

Крепко зажмурив глаза, я вспоминаю о старом трюке, которому меня когда-то научила Рене. Но вместо того чтобы, пытаясь успокоиться, считать про себя, как раньше делали это Рене и Эсми, я заставляю себя заглушить всю внутреннюю суматоху и вместо этого прислушиваюсь ко всем звукам вокруг меня. К шелесту листьев, пению птиц.

Я слышу звук открывающейся двери, когда кто-то выходит из дома, и приближающиеся ко мне шаги по траве.

Когда ритм моего сердца, наконец, начинает потихоньку замедляться, я делаю глубокий вдох и, задержав воздух в лёгких, заставляю моё тело тоже успокоиться.

– Белла, ты в порядке? – подойдя ко мне, спрашивает Элис. Она садится передо мной на корточки, её большие глаза полны беспокойства.

– Да, – выдыхаю я.

– Прости, – говорит она. – Я не должна была спрашивать тебя об этом.

— Я думаю, ответ очевиден, – говорю я со слабой улыбкой.

Она с горечью смеётся.

– Да уж. Но ты как, в порядке?

Я киваю, теперь более уверенно.

– Мне просто нужно несколько минут.

– Конечно, – говорит она. – Тогда я вернусь в дом. Увидимся, когда ты будешь готова.

Я улыбаюсь ей, после чего прислушиваюсь к её тихим удаляющимся от меня шагам.

Закрыв глаза, я вновь сосредотачиваюсь на звуках вокруг себя: щебечут птицы, а нежный ветерок колышет листья деревьев. Сделав глубокий вдох, я чувствую запах земли, и это заставляет меня улыбнуться.

Оглянувшись через плечо, я убеждаюсь в том, что никто больше не спешит проверить меня. И я рада этому. Иногда очень приятно побыть одной.

Приблизительно пятнадцать минут спустя я готова снова вернуться в дом. Все по-прежнему находятся в гостиной – они пьют чай с печеньем, которое я испекла.

Первым меня замечает Джаспер.

– Ты в порядке? – спрашивает он, глядя на меня с беспокойством.

– Да, – шепчу я. – Я… хочу проверить, как там Дымка.

– Принеси её сюда, пожалуйста, – просит меня Эсме.

Кивнув, я бегу вверх по лестнице. Никто не идёт за мной, хотя было ясно, что они обеспокоены. И, несмотря на то, что я всё ещё расстроена, уголки моих губ приподнимаются в улыбке, когда я открываю дверь спальни и вижу своего котёнка.

На подушке, с закрытыми глазами, лежит крошечный комочек шерсти. Но, судя по тому, как двигаются её ушки, я понимаю, что Дымка не спит, а прислушивается к звукам в комнате.

Я опускаюсь рядом с ней на колени и, протянув руку, нежно глажу. Она почти сразу начинает мурчать и этот звук настолько тихий, что я едва его слышу. Я осторожно подсовываю руки под её животик и, подняв, прижимаю Дымку к своей груди, после чего выхожу из комнаты и вновь спускаюсь по лестнице. Дымка выглядит очень уставшей и отказывается открыть глаза, видимо желая вернуться ко сну.

Войдя в гостиную, я вижу Розали. Она выглядит опустошённой, но всё же улыбается. Я подхожу к ней и оставляю сонного котёнка у неё на коленях. Розали шепчет мне «спасибо».

Пока Розали сосредотачивается на Дымке, я смотрю на остальных. Атмосфера в доме расслабляющая, словно все устали.

– Мне бы сейчас не помешали хорошие новости, – говорит Карлайл, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Погода будет просто сказочной, – говорит Джаспер. – Я видел прогноз этим утром.

– О, мы можем повесить гамак? – подпрыгнув на месте, спрашивает Элис. – Можем?

– Конечно, – отвечает Эсми.

Элис восклицает «Вау!» и хлопает в ладоши.

– Давайте сделаем это завтра. Джаспер, ты поможешь мне?

– Конечно, – сразу же отвечает он.

– Мы сможем там отдыхать, – тихо говорит Эммет. Его губы возле уха Розали, и я уверена, что его слова предназначались только ей. Но я расслышала их и подавляю улыбку. Они так счастливы вместе и я рада за них. Розали заслуживает чего-то хорошего после того, что она пережила.

– Я слышала, что Билли Блэк с кем-то встречается, – говорит Эсме. – Это можно считать хорошими новостями.

– Рене выходит замуж, – срывается с моих губ настолько неожиданно, что я сама этому удивляюсь.

Все взгляды сразу же устремляются на меня, и я хочу исчезнуть.

– Правда? Это замечательные новости! – радостно говорит Эсме. – Ты знаешь, когда?

– В конце лета, – отвечаю я, уже нуждаясь в большем количестве силы воли, чтобы произнести слова. Я не люблю говорить, когда на меня смотрит Карлайл.

– Боже, я так рада за неё, – говорит Эсме. – Интересно, пригласят ли нас?

– Я приглашена, – говорю я, но мой голос опускается до шёпота.

– Тогда тебе нужно платье, – сразу же реагирует Элис. – Мы должны устроить шоппинг!

Эсме не успевает ничего ответить, поскольку, прерывая наш разговор, звонит телефон. Карлайл берёт трубку и молча слушает, что говорят на другом конце линии.

– Я сейчас приеду, – говорит он через мгновение. Выражение его лица кажется более усталым, чем до этого, и Эсме, обеспокоившись, встаёт.

– Всё хорошо?

– Кое-что произошло в больнице, – говорит он. – Мне нужно поехать туда и проверить.

– Папа, но у тебя выходной! – восклицает Эдвард. – Когда ты вернёшься?

– Я не знаю, – отвечает он. Опустошение в его голосе тревожит меня. Он целует Эсме в щёку, после чего исчезает в прихожей. Спустя несколько минут, мы слышим, как его автомобиль выезжает из гаража.

– Вот дерьмо, – говорит Джаспер. – Он почти не бывает дома.

– Он бывает так часто, как только может, – отвечает Эсме. – Сегодня вечером он должен вернуться. Ладно, так о чём мы говорили?

– О том, что нужно устроить поход по магазинам, – со всей серьёзностью говорит Элис, и я закрываю лицо ладонями, интересуясь, есть ли какой-то способ избежать этого. Элис хихикает. – Думаю, могу заказать платья онлайн. Ты примеришь, когда мне их доставят?

Когда я смотрю на неё сквозь пальцы, её глаза расширяются в ложной мольбе.

– Да ладно тебе, Белла. Ты должна пойти хоть на это.

В тот момент, когда я собираюсь сказать, что мне вовсе не обязательно надевать платье на свадьбу Рене, в наш разговор вмешивается Эдвард.

– Разе она не может надеть то платье, которое было на ней на выпускном? Оно очень красивое.

Элис открывает рот, но не произносит ни слова. Зная её, я уверена в том, что она молча дискутирует о преимуществах похода по магазинам и выбора нового платья вместо того, чтобы остановиться на том, что она сшила для меня сама. Наконец, она возмущённо скрещивает руки на груди.

– Думаю, выбор за Беллой.



Ну, Белла не спешит решать, поскольку до свадьбы ещё недели и недели, и Белла более чем рада, когда разговор переходит к другой теме – Эммет и Розали готовятся к колледжу.

Я лишь наполовину прислушиваюсь к тому, о чём говорят, мысленно возвращаясь ко времени, проведённом в полицейском участке и к моему недавнему приступу паники.

Интересно, значит ли тот факт, что никто не прибежал за мной, что им надоели мои перепады настроения, или это означает, что теперь они уверены, что я могу справиться с подобными приступами сама. Потому что даже я не могу отрицать, что хотя у меня и был небольшой приступ паники, я смола успокоиться и взять себя в руки. И независимо ни от чего, мне понравилось побыть одной.

Знаю, что думала об этом и раньше: живя со Стефаном, я была одна большую часть времени, но у Калленов всё иначе и редко удаётся побыть наедине с самой собой.

И мне до сих пор нелегко находиться в этом полном народу доме, но теперь я знаю, что если мне захочется побыть одной в своей комнате, я могу это сделать.

Мысль о том, чтобы оказаться сейчас в одиночестве безумно привлекает, и я резко встаю, притягивая к себе удивлённый взгляды.

– Ничего, если я отправлюсь на пробежку? – спрашиваю я Эсме. – Я буду недалеко.

– Конечно, дорогая, ты свободна выходить в любое время, – отвечает она. – Просто возьми с собой телефон, хорошо?

Я киваю и, подойдя к Розали, забираю Дымку, объясняя, что лоток котёнка стоит наверху, и что ей нужно привыкать к нему. Затем иду в свою комнату, чтобы переодеться. Я не очень люблю спортивные штаны, потому что они должны быть точно размер в размер, но мой свитер длиной ниже бедер и прикрывает всё, что необходимо.

В момент, когда я собираюсь уходить, Дымка мяукает, и я опускаюсь на колени, отвлекшись её милой мордашкой. Она такая пушистая и маленькая; слишком маленькая даже для своего возраста. Ей примерно пять или шесть недель, и она всё ещё должна питаться молоком матери.

Когда я начинаю вставать, она бросается мне на ногу, и я смеюсь. Снова опустившись, я сажусь на пол и позволяю ей подняться сначала мне на колени, а после забраться на руки. Она лежит на спине, в сгибе моего локтя; передние лапки тянутся ко мне, словно она хочет что-то сказать.

Трудно поверить, что на самом деле этот котёнок – дикое животное, ведь Дымка чувствует себя довольно непринуждённо с людьми, по крайней мере, со мной. Я протягиваю руку, чтобы погладить её, и маленькие лапки обхватывают мой палец. Когда я начинаю почёсывать ей подбородок, она открывает свой крошечный ротик и пытается укусить меня. А затем, ошеломляя меня, начинает сосать кончик пальца.

Конечно. Ею всё ещё руководит рефлекс, несмотря на то, что я не кормлю её из бутылочки. Жаль, что у меня нет ничего, чем я могла бы накормить её. Для этого мне нужно спуститься вниз, поскольку специальная еда Дымки должна храниться в холодильнике.

Не желая вставать, я остаюсь на полу в своей одежде для бега и наблюдаю за тем, как постепенно Дымка засыпает на моих руках. Погруженная в свои мысли, я даже не осознаю, что время ускользает. Я вспоминаю последние несколько недель. Произошло так много событий, и я понимаю, насколько погрузилась в свою депрессию. Эдвард так отчаянно пытается вытащить меня оттуда, и я помню, что чувствовала себя лучше, особенно сразу после выпускного вечера, когда мы впервые поцеловались. Но сейчас я снова по голову в болоте.

Мне нужно взять себя в руки. Я получаю здесь всё, что на самом деле хочу. Чёрт, мне даже позволили оставить котёнка, которого я нашла в лесу. Почему же тогда я просто не могу быть счастливой? Что не так со мной, если до сих пор всё вокруг кажется мне серым?

И лишь только когда Эсме созывает всех на ужин, я встаю. Должно быть, я сидела на полу своей комнаты в течение нескольких часов. Дымка всё ещё спит, и когда я кладу её на подушку, тихо вздыхает, но повернувшись, тут же закрывает глаза и снова засыпает.

Эсме снова зовёт нас, и у меня нет времени переодеться в другую одежду. Надеюсь, мне разрешат сидеть за столом в таком виде.

– Ты уснула? – по-доброму спрашивает Эсме, когда видит мою одежду. – Мне было интересно, что так задержало тебя.

– Я играла с Дымкой, – пытаюсь объяснить я. – Потеряла счёт времени. Хочешь, чтобы я переоделась?

Эсме качает головой.

– Просто помоги мне накрыть на стол.

Остальные уже сидят там, и Эммет объявляет, что голоден как бык.

– Папа не приедет? – спрашивает Элис, когда Эсме начинает заполнять тарелки.

– Он будет дома позже, – говорит Эсме. Она выглядит ещё более усталой, чем прежде. Когда она ловит мой обеспокоенный взгляд, то качает головой, давая понять, что не стоит волноваться, но я не покупаюсь на это. Что-то случилось, и это серьёзней, чем она хочет показать.

– Я надеюсь, что так. Я хочу показать ему свои новые фотографии, – говорит Джаспер. – Я узнал о конкурсе, в котором хочу поучаствовать.

– Правда? Это прекрасно, – говорит Эсме. – Какой конкурс?

Джаспер начинает подробно объяснять, а я пытаюсь съесть хоть немного той вкуснятины, что приготовила Эсме, но мой желудок сжимается в знак протеста.

– Сегодня по телевизору показывают «Красотку», – говорит Розали, когда мы убираем после ужина. – Кто-нибудь хочет посмотреть со мной этот фильм?

– Конечно, – говорит Элис. – Белла?

– Я всё же хотела бы сначала отправиться на пробежку, – отвечаю я.

– О, клёво. Можно с тобой? – спрашивает Эммет.

Удивлённая его вопросом, я отвечаю не сразу. Наконец, киваю, и он усмехается.

– Тогда пойду, переоденусь. Мне нужно немного утрясти свой ужин.

Ожидая Эммета, я присоединяюсь к другим в гостиной и вместе с ними смотрю новости. Не успевает начаться прогноз погоды, как появляется Эммет и заявляет, что готов.

Мы спускаемся вниз по подъездной дорожке, и он спрашивает меня о чём-то несущественном, в основном о том, нравится ли мне до сих пор бегать.

– Я не могу устраивать такие дальние пробежки, как ты, и бегать так же быстро, – пытаюсь объяснить я. Я никогда не смогу достигнуть его уровня.

– Это нормально, – с лёгкостью отвечает он. – Хорошая длительная прогулка тоже пойдёт на пользу. Мне просто необходимо после сегодняшнего дня немного прояснить мысли.

Я понимающе киваю, и мы спускаемся по дороге, идя быстрым шагом. Время от времени мы обмениваемся словами, но кажется, что Эммет, как и я, предпочитает сейчас тишину.

Мы идём, пока на улице полностью не темнеет, до тех пор, пока не добираемся до Форкса. И только тогда я понимаю, что всё это время была с Эмметом наедине, и даже ничуть не обеспокоилась этим.

– Будем возвращаться? – спрашивает он, когда чуть ниже по дороге я могу видеть полицейский участок.

Живя здесь, я ещё ни разу не воспользовалась возможностью изучить этот крошечный городок. Хотя там, где население составляет всего три тысячи человек, изучать особо нечего.

Эммет смотрит на чёрные тучи, сгущающиеся в тёмном небе.

– Не думаю, что нам удастся остаться сухими.

Я киваю, давая понять, что готова вернуться и отмечая, что его настроение, кажется, немного изменилось в лучшую сторону. Он начинает шутить, отчего я смеюсь, хочу того или нет.

На обратной дороге над нами грохочет первый раскат грома. После чего падают несколько капель, а спустя несколько секунд начинается сильный дождь.

– Побежали! – кричит Эммет, сквозь грохот грома и шум ливня, и мы несёмся по дороге, ногами ступая в уже образовавшиеся лужи.

Не проходит и минуты, как моя одежда становится мокрой, и я чувствую, что вода касается моей кожи.

– Это безумие, – смеясь, говорит Эммет. Он трясёт головой, пытаясь избавиться от лишней влаги, но в такую погоду в этом нет никакого смысла.

Когда в поле зрения появляется дом, мы мокрые насквозь. Но этот дождь радует меня и когда Эммет встречает мой взгляд, улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ. Почему-то всё это доставляет мне удовольствие, несмотря на то, что я замёрзла, а мои лёгкие горят от того, что я так долго и так быстро бежала.

Мы поднимаемся на крыльцо, и Эммет всё ещё смеётся. Эсме открывает дверь и встречает нас.

– Мне было интересно, догадаетесь ли вы где-то переждать дождь, – говорит она. – Вы оба мокрые до нитки! Быстро в душ, пока не простудились.

Эммет кивает и бегом поднимается по лестнице. Краем глаза я вижу, что Эдвард, прислонившись к стене, смотрит на меня. Он улыбается.

– Что? – спрашиваю я, разуваясь. Шнурки промокли, и приходится приложить усилия, чтобы стянуть кроссовки с ног.

– Ничего, – отвечает он, но я прекрасно вижу, что он лжёт, не смотря на то, что улыбка достигла и его глаз.

– Я собираюсь принять душ, – говорю я, изучающе глядя на него. Что у него на уме?

– Конечно. Хочешь посмотреть кино?

Я киваю, подумав, что сама хотела спросить его об этом, помня о разговоре, который этим утром у меня состоялся с Эмметом. Эдвард поднимается наверх вместе со мной и я удивлена, когда вместо того чтобы пойти к себе, он вслед за мной заходит в мою комнату.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я его.

Он выглядит озадаченным.

– Я подумал, что подожду здесь, пока ты будешь принимать душ.

Я перевожу взгляд с него на дверь ванной, затем вновь смотрю на него и хмурюсь.

– Почему?

Его лицо мрачнеет.

– Тогда пойду, подожду у себя.

Я быстро качаю головой.

– Почему ты хочешь подождать здесь?

Теперь его очередь хмуриться.

– Потому что я думал, что мы посмотрим кино здесь.

Мой разум всё же не может осознать, почему он хочет остаться рядом. Я не говорю уже об ощущении тревоги, которое возникает всегда, когда я принимаю душ, а недалеко от меня кто-то находится. Как правило, в такие моменты между мной и остальной частью дома остаются две запертые двери. Но если Эдвард останется в моей комнате, то нас разделять будет только одна дверь.

– Знаешь, я не прошу тебя о том, чтобы ты позволила мне присоединиться к тебе в душе, – говорит он, пытаясь разрядить атмосферу. – Что не так, если я подожду здесь? Ты можешь запереть дверь, и ты знаешь, что я не войду.

И снова я перевожу взгляд с двери ванной на Эдварда. В этот момент слышится мяуканье Дымки и, опустив глаза, я вижу её в ногах; она смотрит на меня и в её глазах светится безоговорочное доверие.

Будет наивностью с моей стороны, если я позволю Эдварду остаться в моей комнате в то время, пока принимаю душ, или это станет огромным шагом вперёд, которого я так ждала?

Я пытаюсь принять решение, отмечая, что Эдвард терпеливо ждёт моих слов. И в этот момент я понимаю, что если попрошу его уйти, он сделает это. Именно поэтому я киваю, сама полностью не осознавая этого.

– Я не долго, – говорю я. Мой внезапно охрипший голос передаёт то беспокойство, которое я испытываю. Боже, для меня сама процедура принятия душа плоха сама по себе, а теперь, когда я буду знать, что за моей дверью кто-то находится…

Заткнись, шепчет моё подсознание. Просто… заткнись.

Открыв шкаф, я достаю сухую удобную одежду и полотенца, после чего запираюсь в ванной, а Эдвард устраивается на моей кровати, положив себе на грудь Дымку.

В ванной я прислоняюсь к раковине и закрываю глаза. Мне хочется приставить к двери что-то тяжёлое, но боюсь, Эдвард услышит это, и по каким-то причинам я не хочу, чтобы он знал, как сильно я боюсь.

Считая от одного до десяти, я сжимаю руки в кулаки, утверждаясь в своём решении. Затем включаю душ, щёлкаю выключателем и раздеваюсь.

Никто никогда не узнает, что в этот раз я принимала душ в нижнем белье. Я просто не могу сейчас полностью раздеться. Я быстро мою голову и тело; вода, льющаяся по моей охлаждённой коже, кажется горячей. Я справляюсь за несколько минут, и вслепую дотянувшись до своего полотенца, обматываю им голову.

Обернув вокруг себя второе полотенце, мне удаётся сменить бельё на сухое. После чего я быстро одеваюсь и, открыв дверь ванной, вижу Эдварда, который смотрит какое-то телевизионное шоу.

Увидев меня, он улыбается и подвигается, освобождая для меня место на кровати.

Смутившись, я понимаю, что на моей голове до сих пор полотенце и, сняв его, вытираю волосы, пытаясь хоть немного просушить их.

Он посмеивается.

– Не переживай. Ты мило смотришься в полотенце.

Решив накинуть полотенце на плечи, чтобы вода с волос не капала мне на шею, я смотрю на экран телевизора.

– Какой фильм ты хочешь посмотреть?

Он уклончиво пожимает плечами, а я подхожу к кровати, чтобы сесть рядом с ним. Он протягивает мне пульт, и я начинаю переключать каналы, пытаясь найти что, что мы оба захотим посмотреть. Когда на экране показывается начало фильма «Игры разума», Эдвард касается моей руки.

– Я давно хотел его посмотреть, – говорит он.

Ну, это легко уладить, не так ли?

Мы устраиваемся поудобнее и мне хочется улыбнуться, когда Эдвард притягивает меня к себе и обнимает. Несмотря на то, что совсем не холодно, он тянется к одеялу, сложенному в изножье и накрывает нас.

Каким бы интересным не был фильм, мои глаза начинают закрываться. В какой-то момент я решаю просто не открывать их, прислушиваясь к тому, что происходит в фильме и таким образом следить за сюжетом.

Прижимаясь ближе к Эдварду, я обнимаю его за талию, положив голову ему на плечо.

Я могу привыкнуть к этому.



– Эй, – шепчет он.

Его голос доносится откуда-то издалека и моё тело, желая спать, протестует.

– Белла, – тихо говорит он. – Можно мне мою руку обратно? Я скоро вернусь, обещаю.

Я с усилием приподнимаю голову, чтобы Эдвард смог встать, а моё тело вновь опускается на матрас. Когда он выходит из комнаты, я чувствую тепло, которое он оставил после себя и, не желая прерывать момент, сворачиваюсь калачиком под своим стёганым одеялом.

Дымка, судя по всему ещё на кровати, потому что я чувствую, как она обнюхивает моё лицо, её бархатный нос слегка касается моей кожи.

Привет, пушистик, думаю я. Подняв взгляд, я вижу, что Эдвард выключил телевизор. Фильм закончился? Должно быть, да. Упс.

Найдя для себя укромный уголок, созданный моим сонным телом, Дымка начинает посасывать участок кожи на руке. Я же снова погружаюсь в сон и едва слышу, когда Эдвард возвращается в комнату. Матрас прогибается, когда он ложится на кровать и укрывается одеялом.

– Белла, ты должна приготовиться ко сну, – шепчет он.

– Всё нормально, – бормочу я. Я в порядке. На мне удобная одежда, а чистка зубов может подождать до утра. В любом случае, не похоже, что я сегодня много ела.

– Ты уверена? – спрашивает он.

Я киваю, но сомневаюсь, что он видит это. Затем я слышу протестующее мяуканье Дымки, поскольку Эдвард поднимает котёнка и оставляет на полу возле кровати. Он придвигается ближе ко мне, приподнимая мою голову, чтобы я могла лечь на его руку и прижаться к нему.

– Зачем ты солгал? – бормочу я, когда его тело выстраивается в одну линию с моим.

Он отстраняется.

– Что?

– Когда я вернулась домой, – сонно говорю я. – Я спросила, а ты сказал «ничего».

Задумавшись, он недолго молчит.

– О, – говорит он немного погодя. – Просто я так давно не видел тебя такой счастливой, такой окрылённой. Я наслаждался видом.

Я румяная ото сна и быстро согреваюсь рядом с Эдвардом. Моя рука, живя своей жизнью, тянется к нему, и под тонкой футболкой я чувствую его твёрдую грудь. Кончики моих пальцев ласкают хлопок. Такой мягкий.

– Мне нравится видеть тебя такой счастливой, – говорит он. – Я хочу… я хочу этого для тебя.

– Я тоже этого хочу, – тихо говорю я. – Правда.

Он притягивает меня ближе к себе и, убрав руку с его груди, я завожу её ему за спину.

– Я знаю.

Его тёплое тело прижимается к моему и, когда он дышит, я улавливаю движение мышц его спины и лопаток.

– Он делал мне больно, – шепчу я. – Если я улыбалась. Он делал мне больно.

Тишина. Затем вопрос.

– Кто?

– Лоран. Говорил, что у меня нет причин для веселья.

Эдвард шепчет проклятия под нос.

– Ты ведь знаешь, что это не так, верно?

– Тогда я не знала об этом. – Вздыхаю я, находясь в полусне. – Pourqoui souries-tu? Il n'y a vraiment pas de quoi être contente. Tu sais que tout est de ta faute. (П.П. – Почему ты улыбаешься? У тебя нет никаких причин для веселья. Ты знаешь, что всё это твоя вина)

И только когда Эдвард говорит, я понимаю, что он молчал довольно долгое время.

– Белла…

Я придвигаюсь ближе к нему, почти погрузившись в сон.

– Мм?

– Ты только что бегло говорила по-французски. – Я слышу удивление в его голосе.

– И? – сон затягивает меня в свои сети, где царит совсем другой мир.

– Я думал, ты не знаешь французский, – отвечает он, всё ещё сбитый с толку.

– Я говорила, что ненавижу этот язык. Только и всего.

– Верно, – признаёт он. – И всё равно. Я бы никогда не подумал, что ты его знаешь.

Знаю или не знаю, это не имеет никакого значения, думаю я. Я слишком устала, чтобы о чём-то говорить и надеюсь, Эдвард поймёт меня. На данный момент мне правда, просто очень хочется спать.

Чувствуя, как Эдвард поглаживает мои волосы, я погружаюсь в сон, счастливая от того, что в его объятиях чувствую себя в полной безопасности.