Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Истерзанная/TORN. Глава 26.





Её лицо.

Теперь я помню её лицо.

У неё были такие же, как у меня тёмные волосы. И карие глаза.

Но я не помню её имени.

Я помню трейлер-парк, и трейлер, в котором мы жили – тесное пространство, где всегда кажется, что воздуха недостаточно.

Я помню, как она держала меня на руках. Я помню, как она обнимала меня, и как я заползала к ней на колени.

Но я совсем не помню свих бабушку с дедушкой. И не хочу вспоминать. Безымянные, безликие люди, которых я никогда не знала и не хочу знать. Словно их никогда и не было.

Я глубоко вздыхаю и, переступив с ноги на ногу, смотрю в окно, наблюдая за тем, как начинается новый день на Олимпийском полуострове. Проснувшись после своего сна, я так и не смогла уснуть.

Небо ясное. Это вполне может стать первым солнечным днём, который я увижу, и которым можно будет насладиться.

Я спускаюсь вниз раньше, чем проснулась вся семья, и завтракаю в блаженной тишине. Не торопясь я ем залитые молоком хлопья, а затем делаю себе кофе – крепкий, такой как мне нравится.

Поскольку я ещё не уверена, как семья Калленов завтракает в выходные, я отказываюсь от своего решения накрыть на стол. Вместо этого я ухожу из кухни и иду в библиотеку, где хочу дочитать книгу, которую читала всю прошлую неделю.

Время от времени я смотрю в окно, наслаждаясь голубым небом и ярким солнцем, освещающим двор. Покажется очень глупым, если я просто похожу вокруг дома?

Мягкий скук в дверь предупреждает меня, что кто-то рядом и когда, сидя на своём месте, на подоконнике, я поднимаю взгляд, нежно улыбаясь, в библиотеку входит Эсме.

– Доброе утро, Белла, я так и знала, что найду тебя здесь. Ты хорошо спала?

Не достаточно долго, но, как обычно, я киваю.

– У тебя есть планы на сегодня? Чтобы ты хотела сделать?

Я отрицательно качаю головой, но затем, подумав, осторожно кивком головы указываю на двор.

Эсме снова улыбается.

– Да, солнечные дни здесь редки. Погуляй сегодня, насладись солнцем. Есть какое-то место, куда бы ты хотела пойти? Хочешь, я могу пойти с тобой?

И куда бы я пошла, Эсме?

– Дети ещё не проснулись. Эдвард, как всегда, будет спать допоздна. Он никогда не ложится рано.

Да, возможно, я это уже заметила.

– Эммет и Розали собираются встретиться с Джеймсом, их общим другом. Элис и Джаспер, думаю, будут сегодня дома. Я не уверена. У Карлайла тоже сегодня выходной.

Я киваю, задаваясь вопросом, почему она посвящает меня во всё это.

Эсме проходит в библиотеку и садится в оставшееся кресло-качалку.

– Я хочу поговорить с тобой кое о чём, Белла, и хочу, чтобы ты была предельно честна, хорошо?

В тревоге я смотрю на неё.

– Нам с Карлайлом хотелось бы уехать сегодня. Но мы сделаем это, только если тебе будет комфортно остаться дома без нас.

О-о.

Моргнув, я понимаю, что она заботится. Обо мне. Она хочет знать, не против ли я того, что они уедут.

Ей не всё равно.

Это незнакомое чувство, но оно мне нравится. Я пытаюсь избавиться от предательских эмоций, которые что-то скручивают у меня в животе, и с силой придаю своему лицу безразличный вид. Не хочу, чтобы Эсме обо всём догадалась, ведь возможно, я совсем не правильно её поняла.

И почему ей не всё равно?

Хм. И что же делают младшие Каллены, когда родители покидают дом?

Думаю, что мне придётся подождать и всё увидеть самой. Ни за что на свете я не стану мешать планам Карлайла и Эсме.

Очень кстати Эсме принесла с собой блокнот и ручку и теперь протягивает их мне.

Я пишу, используя больше слов, чем абсолютный минимум.

Во что бы то ни стало, пожалуйста, поезжайте. Делайте то, что хотите.


Надеясь, что она всё поймёт, я передаю ей блокнот.

Прочитав, она улыбается.

– Ты уверена?

Да, я уверена как никогда.

– Это очень мило с твоей стороны, Белла. Я возьму с собой телефон, поэтому если тебе что-то будет нужно, обязательно позвони мне или напиши сообщение, хорошо?

Я с пониманием киваю.

– Хорошо, – ненадолго задумавшись, продолжает Эсме, – тебе понравилось вчера? Всё было под контролем?

Я снова киваю. Всё было хорошо, просто я не согласна с тем, что они покупают мне такие дорогие вещи. По крайней мере, я уговорила её не покупать пальто и вместо этого на неопределённый срок получила Burberry, что меня вполне устраивает.

– Было приятно видеть тебя за пределами этого дома, Белла. Я была счастлива, заметив, что ты немного расслабилась.

Гм, ладно, если ты так считаешь.

– Надеюсь, ты начнёшь понимать, что мы заботимся о тебе и именно поэтому покупаем вещи, в которых ты нуждаешься.

Я сглатываю, не способная как-то иначе отреагировать на это.

– Ну, по крайней мере, ты не принимаешь это как должное, – весело говорит она. Я с удивлением смотрю на нее, и она посмеивается.

– Ты завтракала?

Я киваю.

– Хорошо. Пожалуйста, не пропускай обед. Белла, делай сегодня что хочешь, никакой работы, хорошо?

Но ты сказала что...

– Нет. Я настаиваю на том, чтобы работой по дому мы занимались с тобой вместе. Наслаждайся выходным. Погуляй, посмотри фильм, послушай музыку. Уверена, Эдвард и Элис с радостью дадут тебе послушать свои компакт-диски.

Кажется, прямо сейчас я смотрю на нее, широко раскрыв рот.

– Или останься здесь и почитай. Всё что хочешь, Белла. Всё, что делает тебя счастливой.

Я медленно киваю, не в состоянии ни о чём думать. Я хочу остаться здесь или пойти в свою комнату и почитать немного. То есть, если меня никто не потревожит, когда Эсме не будет дома.

Ну, есть только один способ узнать об этом, верно?

Эсме встаёт.

– Через полчаса мы уезжаем. Если ты передумаешь, то просто приди и скажи нам. Мы не будем злиться.

И она уходит, оставляя меня в библиотеке с книгой по астрономии на коленях.

Я не могу не заметить, что на протяжении всей моей встречи с Эсме моё сердце бьётся в одном и том же твёрдом уверенном ритме.

Я на самом деле начинаю расслабляться, но не уверена, что это хорошо.

Я не хочу выходить из библиотеки до их отъезда, но за мной приходит Эсме и говорит, что они хотят мне что-то дать.

Встревоженная, начеку, я следую за ней на кухню, где нас уже ждёт Карлайл.

Я резко останавливаюсь и сразу же отступаю на шаг.

Что за херня, что они задумали?

– Нет, успокойся. Ничего не случится, – тихо говорит Карлайл, подняв руки в успокаивающем жесте. – Никакого насилия, помнишь?

Я сглатываю, физически не в состоянии сделать шаг вперёд и вижу, как Эсме обходит вокруг меня и подходит к барной стойке.

– Никаких причин для паники, – нежно, но уверено говорит она и снова поворачивается ко мне лицом. – Вообще никаких. Сделай глубокий вздох.

Я делаю, как она мне велит, и сразу чувствую, как немного напряжения покидает моё тело.

– Хорошо. А теперь мы бы хотели дать тебе вот это.

Она указывает на несколько предметов, лежащих на столе, и я чувствую, как от шока широко открывается мой рот.

– Мы хотели сделать это раньше, но до сих пор всё шло не так, как мы планировали, – улыбается она. – Здесь кредитка, ключи от дома и немного наличных денег. На кредитке две с половиной тысячи долларов. Если тебе когда-нибудь понадобится больше денег, пожалуйста, обсуди это с нами.

– Ты можешь каждый месяц тратить определённую сумму денег, но, как мы говорим всем нашим детям, трать их с умом. Не трать деньги впустую. Не думаю, что мне нужно тебе это говорить, но если ты потратишь слишком много, то мы спросим тебя, почему ты почувствовала, что должна была купить те вещи.

Ах, значит, они проверяют чеки. Это хорошо знать.

– Всем нашим детям мы предоставляет кредитные карты, и надеемся, что благодаря этому они научатся бережно относиться к деньгам, хотя технически, никто из них никогда не будет бедным, – продолжает Карлайл.

– Белла, но мы также понимаем, что тебе нужно много новых вещей и рекомендуем тебе использовать эту кредитку и покупать то, что поможет тебе почувствовать себя здесь как дома. Может, ещё несколько книг?

Я просто сглатываю, в шоке от всего происходящего.

– К этому нужно привыкнуть, – ласково улыбается Эсме. – Но, пожалуйста, пойми, что ты можешь пользоваться этой кредитной карточкой. Деньги на ней – твои. Это то, что мы даём нашим детям.

И снова. Наши дети.

Боже, но разве может она считать меня равноправным членом семьи?

Подождите... возможно, так они проверяют меня? Что они будут делать, если я воспользуюсь этой кредиткой и куплю вещи, которые они не одобрят?

С другой стороны, моё подсознание тихо шепчет, что они оказывают мне огромное доверие, давая такую сумму денег. Даже если я использую её только однажды, с суммой в две тысячи пятьсот долларов, думаю, я смогла бы оказаться очень далеко, если б когда-либо на самом деле решила уехать.

Что заставляет их думать, что я не украду у них эти деньги?

– Нам пора ехать, – прерывая мой внутренний диалог, говорит Карлайл. – Ты уверена, что не против нашего отъезда?

Всё ещё потерянная в своих мыслях, я смотрю на него и киваю. Конечно, они могут ехать.

В любом случае, я чувствую себя спокойнее, когда Карлайла нет дома.

Поэтому когда они уходят, я с облегчением вздыхаю, услышав, как за ними закрывается дверь. Я внизу одна. Эдвард, думаю, скорей всего ещё спит, а Элис и Джаспер должно быть до сих пор наслаждаются друг другом.

Я решаю, что сейчас отличное время, чтобы подняться наверх и до обеда почитать одну из моих новых книг. Прежде чем уйти, я забираю то, что лежит на барной стойке, и это кажется очень тяжёлым в моих руках. Я держу двадцать пять сотен долларов в виде пластиковой карты. Я никогда не видела такого количества денег, не говоря уже о том, что эти деньги мои, и я могу их потратить на досуге.

Трудно сосредоточиться на чтении после того, что только что произошло.

Выйдя из своей комнаты, чтобы снова спуститься вниз, я слышу тихие голоса, доносившиеся из комнаты Джаспера. Я быстро сбегаю по лестнице и, сделав бутерброд, быстро запихиваю его в себя, и как раз вовремя, так как Элис и Джаспер заходят на кухню.

– Привет, Белла, – живо говорит она. На ней что-то новое –из того, что она купила вчера.

Я оценивающе смотрю на её наряд, и, улыбаясь, Элис оборачивается кругом.

– Тебе нравится?

Я киваю, не в силах отрицать.

– Ты завтракала? – спрашивает она и, обойдя вокруг барной стойки, идёт к холодильнику.

Я не отвечаю. Она всё равно не увидит, так как открывает холодильник и заглядывает в него.

– О, Джас, тут есть блины. Будешь?

– Да, конечно, – отвечает он, неторопливо подходя к кухонному столу. Сев, он смотрит на меня. – Есть какие-нибудь планы на день?

Я отрицательно качаю головой и, чувствуя себя неловко, кусаю свою нижнюю губу.

– Тогда, думаю, ленивое воскресенье, – отвечает Джаспер. – Но опять же, у тебя каждый день такой, ведь ты не ходишь в школу.

– Да, но она скоро будет, – говорит Элис и ставит что-то похожее на блины в микроволновку. – Правда, Белла?

Я киваю. Не знаю когда, но я и правда, очень хочу ходить в школу.

И я очень хочу покинуть эту кухню, и надеюсь, что они воспримут это нормально.

Когда микроволновка подаёт сигнал о готовности, Джаспер встаёт и походит к лестнице.

– Эдвард! – кричит он, пугая меня, и я сильно вздрагиваю. – Блины, если ты их хочешь!

– Иду! – слышится приглушённый ответ.

Джаспер поворачивается назад и когда видит меня, его глаза расширяются.

– Я тебя напугал?

Вот именно!

– Прости, – говорит он, очевидно удивляясь моей реакции. – Хм, ты будешь блины?

Нет. Даже если потом, всё равно нет.

– Всё в порядке, Белла, – позади меня тихо говорит Элис. – Делай, что хочешь. Ничего страшного.

Что, она пытается быть вместо Эсме? Как бы там ни было, я ухожу из кухни, прежде чем спускается Эдвард, и снова прячусь в библиотеке.

Мне очень нравится эта комната. Здесь так спокойно, и поскольку она находится в дальнем конце дома, почти никакие звуки не доносятся сюда. Не думая ни о чём конкретном, я с комфортом устраиваюсь на подоконнике и наблюдаю, как солнечные лучи освещают осенний двор.

Солнце. Даже не думала, что увижу его снова.

Как только я собираюсь встать, слышу крик. Почувствовав сильную тревогу, я снова смотрю на улицу и вижу убегающую от Джаспера Элис.

О Боже, нет.

Они не видят меня, но зато я их вижу. Джаспер догоняет Элис и валит её на землю. Она издаёт пронзительный звук, и я не могу понять, то ли это крик, то ли визг.

Затаив дыхание, с бешено бьющимся сердцем, я наблюдаю за тем, как Джаспер ползёт по Элис. Она пытается оттолкнуть его, но он ловит её руки и, подняв их над её головой, держит одной из своих.

Мне нужно пойти туда? Элис такая маленькая. Мне нужно помочь ей?

Джаспер наклоняется и целует её в губы, а затем опускается к шее. Элис извивается под ним, изо всех сил стараясь освободиться от него. Я не вижу её лица – затылок Джаспера закрывает его от моих глаз.

Затем он возвращается обратно. В моем животе что-то скручивается, когда он наклоняется, чтобы поцеловать её, но когда я вижу, как Элис поднимает свои ноги и обхватывает ими его талию, эффектно притягивая его к себе ближе, я просто в шоке.

С трудом сглотнув, я смотрю, как Джаспер отпускает её руки и запускает свои ей в волосы, всё ещё целуя. Одна рука Элис обнимает его за спину, а вторая движется к затылку.

Моё дыхание глубокое, неровное, но я не паникую. Джаспер не напал на неё.

То, что я вижу – истинная близость.

Моё чувство приличия велит мне отвернуться, но я понимаю, что просто не могу.

Они целуются в течение долгого времени, пока Джаспер не освобождает себя от захвата её ног и, встав, протягивает руку и без усилий её поднимает.

Поднявшись с земли, они страстно обнимаются, а затем заворачивают за угол, и как я думаю, возвращаются в дом.

Я сбита с толку тем, что видела. Нет, я знаю, что это существует, я не настолько глупа. Но видеть это перед своими глазами – это нечто действительно новое. Джаспер силой удерживал Элис и ей это понравилось. Даже я это поняла. Их борьба была игрой.

Странное, довольно тяжёлое чувство скручивает что-то внутри моего живота и моё настроение меняется. Нахмурившись, я пытаюсь избавиться от этого. Я даже не знаю, что именно сейчас чувствую, но это пустые, безрадостные эмоции. Словно мне чего-то не хватает.

Просто я не могу понять, чего именно.

Из-за двери библиотеки доносятся звуки рояля.

Я узнаю мелодию с первых же нот.

Эдвард играет «Лунный свет».

~О~


Я сижу в библиотеке ещё долгое время, слушая, как играет Эдвард. Каждый раз, когда он делает ошибку и возвращается, чтобы попробовать ещё раз, я чувствую укол грусти от того что мелодия прерывается, но также понимаю, как непросто ему подобрать нужную ноту.

Кажется, я знаю эту мелодию лучше, чем думала. Наверное, я слышала её бесчисленное количество раз.

Вскоре я понимаю, что мне очень нужно в туалет, и я больше не могу скрываться в библиотеке. Злясь на себя за то, что мне придётся побеспокоить Эдварда, я открываю дверь и сразу оказываюсь к нему лицом. Он сидит за роялем, смотрит на меня и улыбается, в уголках его глаз появляются морщинки, выражение лица смягчается и хмурая сосредоточенность исчезает.

– Привет, – тихо говорит он.

Я выдыхаю, запоздало понимая, что затаила дыхание. Кажется, он не злится из-за того, что я прервала его.

– Я не знал, что ты была там. Моя игра тебя побеспокоила?

Побеспокоила? От нелепости его вопроса мои глаза широко раскрываются. Конечно, нет!

Особенно сейчас, когда он играет эту мелодию.

– Хорошо, – говорит он, как мне кажется, с облегчением. – Просто... я немного смущаюсь играть перед новыми людьми. Прости. Я пытаюсь выучить новую мелодию, и прекрасно знаю, как это может быть утомительно.

Не успев остановить себя, я отрицательно качаю головой. Я совсем не против этого.

Не зная, что делать, я кусаю губу. Если я останусь здесь, возможно, он почувствует себя неловко, и больше не будет играть. Но я не чувствую, что уже могу уйти, ведь мне кажется, что этот разговор ещё не закончен.

– Как ожог? – неожиданно спрашивает он и чтобы понять, что он имеет в виду, я ненадолго задумываюсь.

А потом вспоминаю об ожоге на левой руке. Я смотрю на него. Он заживает. Кожа всё ещё покрасневшая, но думаю, что в итоге не останется и следа.

Я пожимаю плечами и киваю, давая понять Эдварду, что всё нормально.

– Хорошо, – улыбается он.

Снова воцаряется тишина, но это совсем не беспокоит меня, и я почти не испытываю неловкость. Эдвард смотрит на меня, а затем снова возвращается к своим нотам.

Каким-то образом он заставляет меня почувствовать, что я не мешаю. Каким-то образом он заставляет меня почувствовать, что я могу просто уйти и заняться своим делом, не боясь последствий.

Это странно, и возможно, должно сбивать меня с толку, но приносит только облегчение.

Спустя несколько минут он снова начинает играть, на этот раз с самого начала мелодии. Музыка льётся и не в силах справиться с собой, я остаюсь у дверей библиотеки, словно загипнотизированная этой мелодией, которая вызывает во мне столько воспоминаний.

Эдвард играет, и я украдкой смотрю на его лицо. Сосредоточившись, он хмурится, его губы плотно сжаты, но он не выглядит злым. Он переводит взгляд с нотного листа на клавиши и время от времени кивает в такт.

Когда он смотрит на меня, я быстро отвожу взгляд, чувствуя себя пойманной и решаю, что на самом деле пришло время мне уйти и отправиться в ванную.

Та пустота – ощущение, что я упускаю что-то важное, по-прежнему тяжёлым грузом давит мне на грудь.

~О~


После ванной я выхожу на крыльцо и в течение часа стою на солнце и наслаждаюсь тишиной. Джаспер и Элис играют в гостиной. Через какое-то время звуки рояля умолкают. Я почти жду, что Эдвард выйдет на улицу и присоединится ко мне, но он этого не делает.

Да и зачем ему? Не похоже, что в моём лице он обретёт хорошую компанию.

Я остаюсь на крыльце пока не вижу, как со своей поездки возвращаются Карлайл и Эсме. Эсме рада видеть меня на улице, и они оба, кажется, рады знать, что всё прошло хорошо.

Это на самом деле был тихий и спокойный день. Ничего не произошло. Это странно. В течение часа я думаю над тем, стоит ли мне что-то испечь, отблагодарив таким образом Эсме и всю семью, но, в конце концов, решаю этого не делать. Думаю, прежде чем решиться на марципан или пирог, мне нужно спросить разрешения у Эсме. И вообще, есть ли у неё ингредиенты для этого.

Ведь я могу спросить?

Я всё ещё думаю над этим, когда в понедельник мы едем в супермаркет, и хоть Эсме говорит что-то о моей задумчивости, на меня не давит.

Весь вторник я пытаюсь набраться мужества, но его просто нет. Я не чувствую, что заслужила сделать что-то хорошее на кухне. Вместо этого, пытаясь возместить купленную мне одежду, я делаю работу по дому.

Это немного облегчает мою совесть.

Во вторник вечером ко мне в комнату приходит Элис, и почти смущаясь, спрашивает, не хочу ли я пойти с ней, чтобы сделать домашнее задание.

У неё снова проблемы с тригонометрией, но после нежных уговоров о помощи с её стороны и после неуверенных замечаний с моей, она начинает разбираться и с улыбкой принимается за работу.

– Делать с тобой тригонометрию одно удовольствие, – улыбается она и, не сдержавшись, я улыбаюсь ей в ответ.

Как я уже говорила, цифры даются мне легко. И меня радует, если я могу объяснить это другим.

К моему удивлению к нам присоединяется Эдвард, со вздохом хлопнув своими книгами по столу.

Не зная, что делать, я продолжаю сосредоточено смотреть в свою тетрадь.

– Я слышал, горе, если оно общее, намного легче перенести, – шутит он, и Элис улыбается ему.

– Ты не одинок! – отвечает она.

Эдвард садится и открывает свой дневник, чтобы посмотреть, какое задание нужно выполнить, а затем смотрит на Элис.

– Нужна помощь с тригонометрией?

– Белла опередила тебя, – улыбается она мне, и я смотрю на неё в шоке от похвалы.

– Правда? – на лице Эдварда появляется широкая улыбка, и он переводит взгляд с Элис на меня. – Ты хорошо разбираешься в тригонометрии?

Я настороженно киваю.

– О, я могу полюбить тебя за это. И даже больше, если это значит, что она не будет каждый день умолять меня о помощи.

От его слов я отчаянно краснею и, пытаясь скрыть это, смотрю вниз, но всё же вижу, что Элис бьёт его по руке.

– Эй!

– Вот что я получаю за правду, – слегка насмешливым тоном заявляет Эдвард.

Глядя на него Элис хмурится.

– Ты слишком преувеличиваешь. Кроме того, ты и сам не всегда всё понимаешь.

– Это… правда, – вздыхает Эдвард. – Рад знать, что среди нас есть гений.

Я знаю, что он говорит обо мне и, чувствуя неловкость, краснею ещё сильнее, продолжая сосредоточенно смотреть в свой учебник.

– Ты заставляешь её чувствовать себя неловко, – говорит Элис.

– Прости, – отвечает Эдвард, но я чувствую растерянность в его голосе. – Я просто пошутил.

Я пожимаю плечами, скорее для того, чтобы уменьшить напряжённость в своём теле, чем что-то ещё и не поднимаю взгляд до тех пор, пока близнецы, наконец, не уделяют всё своё внимание домашнему заданию.

Боже, если три недели назад вы бы сказали мне, что я буду сидеть здесь, за этим кухонным столом и делать уроки с моими приёмными братом и сестрой, я бы просто рассмеялась вам в лицо.

Беззвучно, конечно, но всё же… Я бы рассмеялась.

И ни за что мне не понять, почему в среду после обеда я снова оказываюсь за тем же столом. Элис пригласила меня ещё раз. И вскоре после этого к нам присоединился Эдвард. Кажется, я перестаю дышать, когда вместе с нами садится и Джаспер.

Я беспокойно ёрзаю на своём стуле, чувствуя себя неловко в окружении стольких людей. Пытаясь понять, хочу я быть здесь или нет. И есть ли у меня вообще выбор.

– Джаспер сидит в пределах досягаемости удара моей ноги, – не отрываясь от учебника, как ни в чём не бывало, тихонько говорит Элис.

Услышав это, Эдвард удивлённо смотрит на неё, но ничего не говорит.

Я не знаю, как Элис догадалась, что рядом с Джаспером я испытываю дискомфорт, но из её слов я поняла, что она заступится за меня, если он меня побеспокоит.

Я вспоминаю о той сцене, которую наблюдала в воскресенье. Я с трудом сглатываю и стараюсь не думать об очевидных свидетельствах их близости.

Но именно Джаспер напугал меня, когда я только приехала, и с тех пор я почти не видела его. Уверена, что он избегал меня. В отличие от Эдварда. Мне кажется, Эдвард специально так часто находит меня. Возможно, то чувство безопасности, которое я испытываю рядом с Эдвардом – ложное, но мне на самом деле намного комфортней с ним, чем с Джаспером.

Но Элис просто улыбается мне, а затем отвлекает, спросив что-то о тригонометрии.

К концу вечера я понимаю, что почти расслабилась. Никто не беспокоит меня, и мы занимаемся в тишине.

Чтобы проверить нас приходит Карлайл и улыбается, увидев всех за работой.

– Боже, Белла. Я вижу, ты оказываешь хорошее влияние на других моих детей.

Ещё один комплимент, из-за которого я не знаю, куда себя деть.

Я не смею смотреть на него.

В четверг мы с Эсме снова едем за покупками. Я всё ещё не решаюсь спросить разрешения, чтобы купить ингредиенты для чего-то вкусного и это ужасно расстраивает меня.

Эсме замечает, но снова не настаивает.

– Просто скажешь, когда будешь готова, – говорит она, когда мы возвращаемся домой, с багажником, забитым продуктами, но среди этого нет ничего, из чего бы я могла приготовить печенье или пирог.

Когда мы разложили продукты по своим местам, Эсме делает для нас кофе и заявляет, что хочет со мной кое-что обсудить.

Испытывая скорее любопытство, чем страх, я беру у неё кофе и после приглашения, сажусь за кухонный стол. Тетрадь и ручка, которые она кладёт передо мной, выглядят довольно зловеще. Чего она хочет?

– Вот моё предложение. Ты неоднократно говорила мне, что хочешь ходить в школу, ведь так?

Я с подтверждением киваю.

– Как насчёт того, чтобы завтра поехать туда и встретиться с директором? Ему не нужно знать всю твою историю, но я думаю, он должен быть в курсе того, что ты не говоришь.

Её последние слова превращаются в вопрос, и я осторожно киваю. Мне бы не хотелось такого внимания к себе.

– Хорошо. Мы должны быть там в одиннадцать утра. Согласна?

Я снова киваю, задаваясь вопросом, чтобы она делала, если б я отказалась, так как встреча, судя по всему, уже назначена.

– Замечательно, Белла, – улыбается Эсме. После чего её лицо становится серьёзным. – Если у тебя есть какие-то вопросы или если ты хочешь, чтобы в школе знали о чём-то ещё, сейчас самое подходящее время поделиться со мной этим.

Я смотрю на тетрадь перед собой. У меня есть одна большая проблема, но, кажется, я не могу заставить себя изложить это на бумаге. Слишком опасно, чтобы они об этом знали. Уверена, оказавшись в школе, я смогу с этим справиться.

Поэтому я качаю головой и отодвигаю от себя тетрадь.

– Хорошо, – ласково говорит Эсме. – Если надумаешь что-то сказать, всегда можешь прийти ко мне. А теперь, поможешь мне приготовить сегодня вечером? Чтобы расплатиться за одежду?

Я снова киваю и знаю, что блеск в моих глазах показывает как я этому рада.

Мы допиваем кофе и приступаем к работе.

Несмотря на то, что я так много времени провожу на кухне, пока остальные отдыхают, я понимаю, что всё ещё не могу – и не хочу – есть с окружающими. Эсме относится к этому с пониманием и снова позволяет мне поужинать в своей комнате.

Я оставляю дверь приоткрытой и прислушиваюсь к тому, как Каллены ужинают внизу. Мне хотелось бы услышать, о чём они говорят. Они так непринуждённо ведут себя друг с другом. Я здесь уже почти месяц, но ещё не видела никакой борьбы.

Вздохнув, я сажусь в кресло-качалку и жду, когда немного усвоится моя еда. Меня одолевает сонливость. В последние дни я очень плохо спала, просыпаясь от тревожных снов, о которых, стоит мне открыть глаза, ничего не могу вспомнить.

Хотя, я догадываюсь, о чём эти сны. Они вероятно, о тех временах, когда я боролась с Лораном. Когда я боролась со Стефаном. Когда я бросала им вызов с высоко поднятым подбородком, не соглашалась с ними и не признавала их угроз.

Но после этого ушибы всегда были только хуже. Когда я просыпаюсь, мои мышцы ноют. Это словно отголоски той напряжённости, которую я чувствовала в своих снах.

Даже не знаю, почему мой разум выбирает именно те моменты, когда я боролась.

Но я знаю, что эти сны окончательно и бесповоротно портят мне настроение.

Я чувствую, что сегодняшняя ночь будет именно такой. И, конечно же, я резко просыпаюсь в два часа ночи, полностью дезориентированная и включаю свет, чтобы убедится, что я в комнате одна.

Я задыхаюсь, а моё сердце готово выскочить из груди. Пижама прилипла к коже, и я чувствую, как напрягается тело, готовясь либо бежать, либо спрятаться, либо закрыться.

Я знаю, я просто знаю, что больше не смогу уснуть. Мой разум слишком переполнен воспоминаниями, обвинениями, вопросами и сомнениями.

Вздохнув, я свешиваю ноги через край кровати и иду ванную, где умываюсь холодной водой. Выключив свет, я снимаю потную пижаму и быстро переодеваюсь в ту одежду, которую носила в течение дня. Затем выхожу в тёмную прихожую и спускаюсь вниз.

Не потрудившись сделать себе что-нибудь попить, я опускаюсь на табурет у барной стойки. Опираясь головой о руки, я закрываю глаза и пытаюсь хоть немного прояснить свои мысли.

Это бесполезно. Я до сих пор сомневаюсь во всём, что здесь произошло, во всей доброте, с которой я здесь столкнулась. Неужели они не видят, какая я на самом деле? Особенно Карлайл и Эсме, они ведь читали информацию обо мне? Почему они так добры, так терпеливы? Всеми силами и во всём они стараются поддержать меня.

И к тому же теперь у меня появилась возможность начать ходить в школу.

Я на самом деле думаю, что хочу этого. Так было раньше. И это не изменилось. И Эсме права, когда говорит, что я должна встретиться с директором, и он должен знать, что я не говорю.

Он осведомит об этом остальных учителей? Я не хочу такого внимания. Но я и не хочу, чтобы меня выставили перед всем классом, заставив представиться. Я просто не смогу.

Наверное, я должна была поговорить об этом с Эсме.

А затем другие ученики. Я уже встречалась здесь с Джессикой. Если остальные похожи на неё, то прежде чем люди ко мне привыкнут, мне предстоит тернистый путь.

Но время пройдет, и на меня перестанут обращать внимание. Даже в такой маленькой школе как эта.

Я смогу с этим справиться. Я должна.

Надеюсь, что дети Калленов будут всё также добры ко мне, когда Эсме не окажется рядом. С другой стороны, они были добры ко мне в это воскресенье, хотя у них были все шансы поиздеваться надо мной.

Но они этого не сделали. Они были очень милы со мной. Все они.

И невероятно терпеливы. Они снова и снова просят, чтобы я присоединилась к ним. А Элис на прошлой неделе даже поддержала меня.

Назвала меня своей сестрой.

Сестрой.

А ещё меня до сих пор тревожит это ощущение необъяснимой пустоты, одиночества.

Я слишком устала, чтобы пытаться всё это понять и по какой-то необъяснимой причине в моём горле появляется огромный ком.

Я сглатываю. Я не хочу плакать. Слёзы – это грёбаная слабость.

Но мои слёзы предают меня и начинают течь по щекам, и я не могу остановить их, даже когда вытираю рукавом своего свитера.

Чёрт. Глупая девочка. Кто говорил мне здесь, что я сильная? Он был неправ.

Я не заслуживаю такой доброты, но мне не хватает мужества, чтобы их об этом предупредить. Я греюсь в эмоциях, которых не заслуживаю.

Незвано и неожиданно мои сны проникают в мысли. Воспоминания о прошлом, которое я хочу забыть. Всё всегда было моей ошибкой. Мне всегда так говорили. Избиения, боль. Просто кулаками, а иногда ногами. Однажды зубами. Я вздрагиваю, вспомнив об этом.

Слова, которые выкрикивали мне, а иногда шептали на ухо. Горячее, влажное дыхание на моей коже.

Отвратительно. Отталкивающе. Вот что я думала о них. И вот что они говорили обо мне.

И вот теперь я здесь.

Наконец, я чувствую, что начинаю задыхаться от слёз, которые пытаюсь сдержать, и я сдаюсь, зная, что я одна, зная, что бесполезно пытаться бороться с этим.

Это самая настоящая жалость к себе? Да. Но сейчас меня это не волнует.

Я хочу стать лучше.

Я просто не знаю как.

Шаги у меня за спиной.

Спеша я вытираю лицо уже мокрыми рукавами и оглядываюсь через плечо, чтобы узнать, кто приближается.

Эдвард.

Всегда Эдвард.

Заметив моё заплаканное лицо, он внимательно смотрит на меня, но ничего не говорит. Он в пижамных штанах и футболке, его ноги босы. Его волосы ещё в большем беспорядке, чем обычно.

Не говоря ни слова, он обходит вокруг барной стойки, берет с плиты чайник и наливает в него воду.

Я слишком устала, чтобы испытывать страх или уйти. Кажется, меня уже ничего не волнует. И пусть все видят, что я плачу. Если они против, то я скоро об этом узнаю.

Я на самом деле не могу перестать плакать. Просто не могу. Слезы продолжаю литься, и словно сквозь дымку я вижу, как Эдвард достаёт из шкафчика две чашки, а затем берёт рулон бумажных полотенец и, не говоря ни слова, осторожно кладёт их передо мной.

Я отрываю несколько полотенец и вытираю своё лицо, отчаянно желая прекратить плакать, но мне это никак не удается.

Меня даже не волнует, что я почти ничего не вижу, меня даже не волнует, что я не могу следить за движениями Эдварда. Я слишком устала, слишком растеряна, чтобы волноваться.

Пусть, если нужно, это случится.

По крайней мере, это принесёт какую-то ясность.

Стараясь не шмыгать носом, я вытираю лицо, но мои глаза, даже прежде чем я успеваю моргнуть, сразу же наполняются слезами. И когда я моргаю, снова текут по моим щекам. Отрывая ещё часть полотенца, я начинаю сомневаться, что это когда-нибудь прекратится.

Эдвард в это же время снимает чайник с плиты, за секунду до того, как он начал свистеть, не желая разбудить весь дом. Он наливает кипятка в две чашки и на минуту кладёт туда чайные пакетики. После ставит одну чашку передо мной.

Он по-прежнему молчит. Он опирается спиной о кухонную стойку и время от времени поглядывает на меня. Затем идёт к холодильнику и достаёт закуски, которые ест медленно, спокойно, пока мы оба ждём, когда остынет чай.

Когда он поднимает свою чашку и медленно отпивает от неё, я делаю то же самое.

Это тот же травяной чай, который мы пили на крыльце.

Чай помогает мне обрести ощущение комфорта, и наконец, я чувствую, что слезы понемногу прекращаются. Я смотрю на Эдварда и, улыбаясь сквозь слёзы, благодарю его за чай. Он пожимает плечами, словно в этом нет ничего особенного.

Когда мы оба почти допиваем свой чай, Эдвард хмурится и снова бросает на меня мимолётный взгляд. Когда он говорит, осторожно, его голос очень мягок.

– Хочешь поговорить об этом?

Я чуть не захлёбываюсь своим чаем и, подняв взгляд, смотрю на него. Его лицо ничего не выражает, но глаза выдают беспокойство. Его поза кажется непринуждённой и, потягивая чай, он смотрит на меня поверх чашки.

Но я не хочу говорить об этом. Я даже не знаю с чего начать. Я отвожу взгляд.

– Мне жаль, что я потревожил тебя, хоть и не должен удивляться, что снова застал тебя здесь. Я пришёл только для того, чтобы перекусить. Не могу спать, когда голоден, – пытаясь объясниться, неловко говорит он.

– Но я буду чувствовать себя ужасно, если просто оставлю тебя здесь. Почему ты так расстроена? Что-то случилось?

Я отрицательно качаю головой. Ничего особенного не произошло. Всего месяц ненасилия, и судя по всему, я разваливаюсь на куски.

Допив чай и задумавшись, Эдвард внимательно смотрит на меня.

– Плохие сны? – Наконец, предполагает он, и теперь я киваю.

Я не могу лгать, и безопаснее оправдать свои слёзы плохими снами, чем всем остальным. В любом случае, отчасти я расстроена из-за воспоминаний, которые они вызвали.

– Это всего лишь сны, – тихо говорит Эдвард. – Они не могут причинить тебе вреда.

Я сглатываю, услышав его ласковые слова утешения. Он понятия не имеет, что говорит, но всё же мне так приятно, что он добр со мной. Он не рассердился, увидев, что я плачу. Он терпелив и, кажется, не осуждает меня. Несмотря на то, что я проявила свою слабость.

Это незнакомо и мой предательский разум хочет большего. Его доброта вызывает у меня какое-то особое очень сильное ощущение.

Он позволяет мне грустить, даже не зная, почему я плачу. Он даже не спрашивает и тот факт, что он не любопытствует, на самом деле доставляет мне радость. Я не могу отрицать. Я не хочу это отрицать.

– Я думаю, что на тебя слишком много всего навалилось, да? Переезд в новый дом, то, что ты оказалась в новой семье и всё такое. После всего, что случилось...

Он замолкает, сжимая свои губы.

Но почему, почему, он замолчал? Почему бы ему не продолжить? Что он не говорит мне?

Почти бессознательно я наклоняюсь вперёд, призывая его продолжить говорить. Что он знает?

Эдвард ловит мой взгляд и, судя по всему, видит выражение моего лица, но прежде чем заговорить, долго медлит.

– Я имею в виду, что сделал твой приёмный отец, ведь так? Он... он пытался убить тебя? И тот ремень в коробке...

Я на самом деле чувствую, как вся кровь сходит с моего лица и, услышав слова Эдварда, моё дыхание останавливается где-то в горле.

– Мне так жаль, Белла, я не хотел тебя расстраивать. Нам сказали об этом не говорить...

Я не могу скрыть свой шок и, заметив это, Эдвард замолкает. Его глаза расширяются, он открывает и закрывает рот, а затем снова его открывает и продолжает:

– Папа сказал, что ты не хочешь, чтобы мы знали... – шепчет он.

Это... правда. Я ожидала, что он скажет мне, что они не говорили об этом, потому что это только подчеркнёт, насколько ужасный я человек. Но я просила, чтобы Карлайл и Эсме не раскрывали моего прошлого.

Я сделала это, надеясь, что надо мной не будут издеваться.

Но, он знает. И я уже давно это поняла. По крайней мере, знает кое-что. Он не дурак. Он сделал для себя выводы.

Правильные.

– Белла, я говорил тебе, что твоё прошлое не имеет для меня никакого значения. Осмелюсь сказать, ни для кого из нас. Теперь ты здесь, с нами. Тебе, если хочешь, дан новый старт. Тебе дали второй шанс, ты понимаешь это?

Я потрясена и, должно быть, это отражается на моём лице, потому что, потирая шею, Эдвард тихо посмеивается.

– Ты никогда не смотрела на это таким образом?

Я качаю головой, всё ещё не в состоянии полностью понять, что он только что сказал.

– Так сделай это, – улыбается он, а затем смотрит на часы на микроволновке. – Чёрт. Нужно ложиться спать, иначе я не проснусь завтра. Увидимся после школы?

Я медленно киваю, и он улыбается мне в ответ, и эта улыбка достигает его глаз.

Эдвард так невероятно добр ко мне. Приводило бы в замешательство, если б его язык тела рассказывал совсем не то, что передают его слова. Но нет абсолютно никаких признаков того, что у него на уме что-то другое или он добр только из вежливости.

Когда он подходит к выключателю, чтобы убрать на кухне свет, я спрыгиваю со своего табурета и, поставив наши чашки в раковину, заполняю их водой.

Эдвард выключает свет и моё сердце замирает, так как злобное подсознание составляет список того, что могло бы произойти прямо сейчас.

Вместо этого я слышу, как Эдвард усмехается и говорит:

– Кажется, на самом деле ночь – это наше время, не так ли?

Я киваю в ответ, но конечно, он не может видеть этого в темноте.

Он идет впереди меня к лестнице и поднимается наверх. На лестничной площадке первого этажа он останавливает и оборачивается. В тёмном коридоре я едва вижу его.

– Чувствуешь себя немного лучше? – шепчет он.

Он не сможет увидеть мой ответ, но я всё равно киваю.

– Хорошо, – отвечает он. Возможно, он всё же увидел меня.

– Я, мм, хотел сказать, даже если ты не собираешься этого делать, но думаю... если ты захочешь когда-нибудь поговорить или просто тебе будет нужна компания или что-то ещё, я здесь, хорошо?

Его смущение и несвязная речь говорит мне, что он думает об этом на самом деле.

Для меня немыслимо, что он предлагает такое, ведь он знает обо мне. И после сегодняшнего вечера и всех предыдущих встреч с ним, я думаю, что он на самом деле искренен.

Таким образом, я киваю, несмотря на то, что не собираюсь когда-либо использовать его предложение.

– Спокойной ночи, Белла, – шепчет Эдвард так тихо, что я еле его слышу, и он снова поднимается по лестнице, возвращаясь в свою комнату.

Я остаюсь в коридоре, пока не слышу, как с мягким щелчком закрывается его дверь.

Я не знаю, что только что произошло, у меня не хватит слов, чтобы это описать.

Мои слёзы уже давно высохли и по какой-то странной причине, я понимаю, что мне хочется улыбаться.

~О~


Медленно, но верно... Она даже не запаниковала, когда Эдвард увидел её.
И да, мне понравилось... Эдвард. Всегда Эдвард. Привыкай, Белла, это только начало;)))
Форум здесь...


Источник: http://robsten.ru/forum/49-1397-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: IHoneyBee (31.07.2013)
Просмотров: 2588 | Комментарии: 42 | Рейтинг: 5.0/62
Всего комментариев: 421 2 3 4 5 »
0
42   [Материал]
  lovi06032

0
41   [Материал]
  Близнецы-просто красавцы-здорово придумали с совместным выполнением уроков

0
40   [Материал]
  Мелодия сыгранн/ Эдвардом, проникнув в нее пленила ее, оу и она ведома им, поддал/ ему да, позволив открыться ей    lovi06015

Цитата
Я остаюсь в коридоре, пока не слышу, как с мягким щелчком закрывается его дверь.

Я не знаю, что только что произошло, у меня не хватит слов, чтобы это описать.

Мои слёзы уже давно высохли и по какой-то странной причине, я понимаю, что мне хочется улыбаться. ..........................................................................  

.........................................удивительная-трогательная и обнадеживающая глава

39   [Материал]
  
Цитата
Ничего особенного не произошло. Всего месяц ненасилия

38   [Материал]
  Общение с Эдвардом идет ей на пользу
Спасибо за главу

37   [Материал]
  Чтож, слезы в данном случае - это хоть и горькое, но лекарство! А Эдвард меня все больше и больше поражает своей мудростью и умением сострадать!
Спасибо большое за продолжение! lovi06032

36   [Материал]
  Это страшно представить, но Белла так привыкла к насилию, что его отсутствие в её жизни вызвало своего рода нервный срыв. Хотя, такой выход эмоций может быть неплох для Беллы. И, кажется, слова Эдварда о втором шансе не прошли мимо неё. И все таки, Белла понемногу втягивается в эту новую для себя жизнь. Ей уже не всегда хочется сразу убежать и спрятаться. И, похоже, Эдвард становится постепенно тем человеком, который научит её не бояться общения.

35   [Материал]
  НУ вот и срыв.... Говорят когда поплачешь, всегда легче...
Очень радует, что Эдька оказался рядом... ну и конечно же Белочка уже может в компании хотя бы пить чай - кофе))))
Спасибо за главу.... lovi06032 lovi06032 lovi06032

34   [Материал]
  Спасибо за хорошую главу! lovi06032

33   [Материал]
  Спасибо за главу***

1-10 11-20 21-30 31-40 41-42
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]