Глава 11. Разговоры на Холме.

EPOV

Сейчас был ланч во вторник, на следующий день после выступления моей матери на «Факторе О’Рэйли». Я изо всех пытался уговорить её перенести наш традиционный обед на другой день, потому что республиканская половина Капитолийского холма была недовольна ею, особенно сегодня, но в своей типичной манере Эсме Каллен она посмотрела на меня раздражённым взглядом, а затем отвергла моё предложение.

Черт бы побрал всё, что относится к съезду или к Конгрессу с их невозможностью принимать во внимание другие предложения.

Я чувствовал себя так, будто вернулся в среднюю школу. Исключительную школу в Палате Представителей Соединённых Штатов Америки. Как будто я был одним из любимчиков «первой леди», держащих её поднос с едой, пока она доставала из своей дизайнерской сумки карточку на питание в столовой.

Конечно, я не был одним из подхалимов моей матери (или я должен сказать сотрудников?). Мне не составляло труда держать её поднос с едой. Но взгляды некоторых людей, находящихся здесь и говорящих шёпотом, выглядели так, будто она самая благородная и ненавистная девочка в школе. Я, право, не должен был бы идентифицировать всех в республиканцев в Доме и их сотрудников, но это было довольно очевидно - понять, кто какой стороне принадлежит, когда они смотрели на неё, как будто она дьявол во плоти. А затем они смотрели на меня, как будто я буквально был сукиным сыном.

Мне следовало бы свирепо смотреть на них. Они не поддерживали наши социальные программы, но они хотели сделать сокращение налогов для богатых, защищая их недвижимости, стоящие миллионы долларов, от налогов. Они были не правы, когда называли мою мать социалисткой или коммунисткой. По иронии судьбы сегодня это заставило меня покраснеть.

Эти грязные взгляды будут сопровождать меня в будущем, если кто-то узнает обо мне и Изабелле.

После нашего противостояния в воскресенье утром Джейкоб пытался быть корректным по отношению ко мне, но, не взирая на заверения Элис, он по-прежнему был расстроен. Я пытался справиться с ситуацией как мог. Не как Джейкоб, и я не утверждал этого. Я знал по прошлому опыту, что ему нужно больше времени, чтобы остыть. В конце концов он мой лучший друг. Он не будет обижаться на меня слишком долго.

Нам троим ещё предстояло вернуться к вопросу о Изабелле и другим темам, которые мы должны обсудить, но я был уверен, что этот вопрос ещё не решён. На самом деле я надеялся на понимание со стороны Элис. Я бы хотел спросить её, почему она на моей стороне, но я бы не хотел выглядеть человеком, который отчаянно нуждается в информации или что-то подобное. Этот вопрос мог подождать.

По крайней мере, до окончания обеда.

Дело не только в пристальных взглядах, которые раздражали меня сейчас. Меня также раздражало то, что кто-то схватил последний сэндвич с ветчиной с холодильной полки.
Нужно признать, что я стоял там в течение длительного времени, пока разглядывал его, выбирая между ним и чем-то более интересным для себя. Но я утверждаю, что моя рука была уже протянута, когда мужчина средних лет, подошёл сзади и взял себе сэндвич. Я предположил, что он был республиканцем, который знал, что я Каллен, потому что не думаю, что демократ сделал бы со мной такое.

Всё закончилось тем, что я взял гамбургер и картофель фри.

- Я правда хотел этот сэндвич, - я повернулся к матери, которая забрала свой поднос.

Она ухмыльнулась, а затем покачала головой.

- Я пытаюсь помочь нации реализовать законодательные инициативы, помочь своим избирателям, и возглавляю либеральное дело… но всё, чего желает мой сын - так это сэндвич, - подметила она.

- Ну, я не собираюсь извиняться за то, что речами легче успокоить среднестатистического избирателя, - ответил я. – Мой вопрос адресован вам, госпожа Спикер: почему там, на прилавке, нет больше сэндвичей с ветчиной?

После того как мы заплатили за нашу еду, мы нашли столик для двоих в углу. Моей матери не было наплевать на тот факт, что все республиканцы задирают носы перед ней. Но она была невозмутима. Вся эта враждебность, казалось, не беспокоила её - кажется, она наслаждалась этим. Стальной взгляд её глаз, который сигнализировал, что с ней лучше не связываться и она не боится противостоять другим.

Толкотня и суматоха кафетерия, коллективные разговоры, лязганье столовых приборов, скрип стульев и звонящие телефоны - всё это в сочетании с враждебностью сделало меня немного нервным. Я сказал себе успокоиться. Не я веду войну с республиканцами, а моя мать. Мне следовало помнить об этом.

Слава богу, мы были не в кафетерии Сената. Раньше сотрудники Сената предпочитали эту столовую их собственной, в здании Дирксен, но после некоторых событий они поменяли свои предпочтения. Я, честно признаюсь, не знал, как бы отреагировал на столкновение с лидером Большинства. В прошлые выходные я трахнул его дочь в его собственной машине в его родном городе. Я не знал, как бы смотрел на него - с ухмылкой или с подозрительно виноватым выражением на лице.

А если бы я столкнулся с Эмметтом, я уверен, что получил бы ещё один предупреждающий взгляд о пожирании глазами его сестры.

Как бы смешно это ни звучало, я думаю, что был бы атакован двумя «злыми лебедями».
Они бы пронзительно кричали и сильно хлопали крыльями в то время, как клевали бы меня со всей силы. Это было бы классное реалити-шоу «Когда Своны атакуют»!

Как только я сдержал смех над абсурдной картиной у меня в голове, как по волшебству картинка превратилась в двух разгневанных мужчин Свонов: сенатор вытаскивает пистолет и направляет его на меня, пока Эмметт призывает его сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы. И как только они спросили меня, о чём я думал, когда смотрел на Изабеллу… Ну, давайте просто скажем, что ответ на этот вопрос заставил их пристрелить меня.

Да, это картинка намного страшнее, чем первая.

Как только мы с мамой сели на наши места, я попытался выкинуть ужасный образ из своей головы.

Она решила вернуться к вопросу о моём сэндвиче. Или, скорее, к сэндвичу, который должен был быть моим.

- Ты хочешь, чтобы я подготовила заявление в Комитет по вопросам администрации Дома? – пошутила она. – Они отвечают за столовую.
- Я просто думал, что сын Спикера имеет право на обед с привилегиями, - ответил я, подыгрывая ей. – На самом деле, забудь о действиях Конгресса. Мы с папой решим этот вопрос позже, сегодня днем, когда я пойду к нему в Белый Дом.

- Ты хочешь, чтобы твой отец получил распоряжение от президента Соединенных Штатов Америки, требующее предоставлять достаточный запас нужных вариантов обеда в столовой Дома? А именно сэндвичей с ветчиной?

Я кивнул, беря свой гамбургер. – Да, это именно то, что я хочу.

- Ну если это не свинина (‘pork barrel’ также имеет значение «кормушка» - политика лоббирования местных интересов (конгрессменами; для получения поддержки среди своего электората), или «казенный пирог», «бочка с салом» - мероприятие, проводимое правительством для завоевания популярности и т.п. - Прим.пер.), то я не знаю, что это, - ответила она, её глаза искрились весельем.

Я закатил на неё глаза. – Это не свинина мама. Это ветчина.

- То же самое животное, - сказала она, ковыряясь в своём салате. Она продолжила после того, как проглотила несколько кусков еды: – Хотя я, как правило, оставляю комментарии о свиньях, когда говорю о другой стороне.

Я выгнул бровь. – Судя по вчерашним событиям, твои запасы на исходе. Ты не удержалась на «Факторе О’Рэйли». Хорошо, что твой офис находится в здании Кэннон, потому что ты несомненно совершила несколько точных выстрелов.

- Какой комментарий тебе понравился больше всего? – спросила она снисходительно.

Я прогнал у себя в голове некоторые варианты:

«Республиканский Сенат - это обструкция (протест участника или группы участников какого-нибудь собрания, выражающийся в форме насильственного вмешательства в ход заседания и срыва его. Действие, демонстративно направленное на срыв чего-нибудь, на прекращение чего-нибудь. - Прим. пер.). Если вы хотите получить совет о неэффективности, спросите у лидера Большинства, как это сделать».

«Я думаю, что некоторые люди в Конгрессе тратят больше времени на то, чтобы называть меня налоготратящим либералом, чем сделать что-то стоящее».

«Я не знаю, Билл, возможно, сенатор Свон больше заботится о две тысячи двенадцатом годе, чем о настоящем времени. Между прочим, я хочу помочь Америке, сейчас».

«Дом собирается голосовать по этому вопросу в течение двух недель, и он собирается пройти. Я считаю, что всё это осуществимо. Мы должны выяснить, насколько Сенат позволит законопроекту выйти на обсуждение».

«Республиканцам не нравится налог на недвижимость, и точка. Они хотят защитить интересы богатых. Когда дело касается моих избирателей, я стараюсь помочь всем, а не только миллионерам».

- Хмм, давай посмотрим, - сказал я, размышляя об этом. – На самом деле я думаю, что моя любимая, это когда был вопрос о Филадельфии.

Моя мать усмехнулась. – Да. А что я сказала? Ох, точно: «На минувших выходных я была в родном городе лидера Большинства. Видимо, мой рейтинг одобрения там почти так же высок, как и в Сан-Франциско».

- Это один из них.

Конечно, она не знает, что я зондировал почву для одной конкретной филадельфиийки, чтобы та посетила наш родной город.

Сенатор Свон ответил на комментарий моей матери пренебрежением. Из тех материалов, что собрал, я понял, что он целенаправлен на длинный путь, воздерживаясь от комментариев, к разочарованию демократов. Я уверен, что это была контрстратегия (в принципе, та же самая стратегия, направленная на противодействие другой, или сделать что-то неэффективно. - Прим. пер.) - сделать так, чтобы мама выглядела импульсивной, сумасшедшей женщиной.

- Вы с сенатором Своном недолюбливаете друг друга, - подметил я, чтобы отвести какое-либо подозрение о моём снисходительном отношении к нашим врагам.

- Между нами с самого начало не было «любви», - пошутила моя мама.

- Это правда.

Мой айфон издал звуковой сигнал.

- Это у тебя, - сказала мама, взглянув на свой блекберри.

- Да. Я знаю, - сказал я, доставая свой телефон из кармана.

Мне пришло письмо от МНР.

Моей непослушной республиканки.

Логика подсказывала мне, что я должен был проигнорировать сообщение и проверить его позже, но мне было так интересно узнать, что же она могла написать, поэтому я решил прочитать сообщение сразу. Возможно, Изабелла хотела прокомментировать появление моей матери на «Факторе О’Рэйли».

- Кто это? – спросила мама.

- Один мой друг с аспирантуры, - солгал я. – Мне надо, чтобы он послал мне свои заметки по занятиям на этой неделе, но это не срочно. Сейчас меня больше волнует подготовка к моим занятиям, которые я буду проводить на следующей неделе, но мне надо позвонить ему позже и спросить, что я пропустил. Я уверен, что это всего лишь вводный материал.

Я прочитал текст: «Эм… почему до меня дошли слухи, что ты на Холме?»

Вот дерьмо.

В этом вся проблема этого города. Здесь повсюду шпионы. Люди всегда ищут, как бы засунуть свои носы в чужие дела. Я не думал, что являлся для кого-то веской причиной, чтобы сообщить о моём местонахождении Изабелле, но я предполагал, что доносчик в целом был ориентирован на мою мать. Кто-то, наверное, упомянул что-то о Эсме Кален, обедающей с сыном, кажется, злорадствующей о вчерашнем поединке слов на «О’Рэйли».

Интересно, была ли Изабелла расстроена из-за того, что я не сказал ей, что собираюсь находиться в Вашингтоне на этой неделе. В любом случае, лгать ей будет плохой идеей. Я решил подтвердить, что я здесь, но без упоминания о том, что я свободен на этой неделе.

Я ввёл свой ответ: «Наверное, потому что я на Холме».

Она ответила сразу же: «Как вышло так, что я не знала об этом?»

Я посмотрел на свою мать, чувствуя, что веду себя грубо. – Извини за это.

- Никаких проблем, Эдвард.

Я послал ещё одно сообщение Изабелле: «Я не думал, что это была необходимая для знания информация».

Она сразу же оспорила моё мнение: «Это необходимо знать. Мы спим друг с друг - я должна знать, где ты находишься».

Я ответил ей на это: «Ты хочешь, чтобы я носил устройство для слежения? Я не трахаюсь с другими женщинами, если это то, что тебя волнует».

Её ответ показал, что она не была рада моему упущению:
«Эдвард Каллен, я жду от тебя объяснений.
С уважением,
твой партнёр по сексу (который, оказывается, живет на ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ)».

Она ненароком показала мне, что слишком эмоционально реагирует на моё упущение. Партнёр по сексу – этот термин означает секс без обязательств, привязанностей вне спальни. Или в поезде. Или в машине лидера Сенатского Большинства. Так почему же она вдруг требует знать о моём местонахождении?

Я собирался выяснить это. Честно говоря, меня раздражало то, что она собиралась ругаться со мной по этому поводу. Я не мог предложить ей больше секса на этой неделе. Что должно было быть ясно, исходя из того, что я не сказал ей, где я.

«Я позвоню тебе позже сегодня, чтобы объяснить».

Я вернул своё внимание к обеду. Сейчас не подходящее время, чтобы думать о Изабелле.

- Я позвоню ему позже, - сказал я, положив свой телефон подальше.

- Ты можешь позвонить сейчас, если хочешь, - предложила мне мама.

- Нет, это может подождать.

Вообще-то это не могло ждать, но в этой ситуации я не мог позвонить Изабелле, пока я находился в одной и той же комнате с членами палаты представителей Дома и их сотрудниками. Нет, если я не хотел умереть. И я не думал, что убийство в столовой - для любого республиканца или демократа - достойный путь.

Так вот, вся эта драма заставила меня думать над тем, что я на самом деле мог бы быть убитым из-за того, что сплю с врагом. По крайней мере, я бы перебивал их и называл бы много разных имён. Это, как говорится, кто знает, может, кто-то указал на мою задницу, преподнеся её на блюдечке, и именно в этом кафетерии и хотел увидеть меня.

Судя по тому факту, что Изабелла, кажется, недовольна мной, возможно, она одна – это тот, кого следовало бы мне бояться.

Я, должно быть, выглядел немного взволнованным, потому что моя мама одарила меня заинтересованным взглядом.

- Ты в порядке, Эдвард?

- Да, я в порядке, - ответил я, снова солгав. – Просто расстроен насчёт своего потерянного сэндвича с ветчиной.

- Ты иногда беспокоишь меня. Ты зацикливаешься на неожиданных вещах.

Она определённо была права.

Я никогда раньше не думал, что зациклен на Изабелле.

- Я полон сюрпризов, - ответил я.

- В этом городе, Эдвард, - сказала она со знанием, - сюрпризы не всегда приветствуются.

- Может быть, поэтому я чувствую себя так неловко, - язвительно заметил я.

Неловко на Холме. Неловко в доме Джейкоба и Элис. А теперь ещё стало неловко по отношению к Изабелле.

Ну и дела!

Может быть, мне следовало вернуться в Сан-Франциско.

К тому времени, как я вернулся в дом Джейка и Элис, спустя два часа, я довёл себя до состояния тревоги по поводу Изабеллы. Я заволновался ещё сильнее после обеда. К счастью, мой отец не заметил моего нервного состояния, все в Западном Крыле были слишком заняты, чтобы заметить это. Даже когда мы пили кофе в кабинете, его помощник всё время появлялся с уведомлениями о телефонных переговорах, встречах и общих проблемах.

Я наворачивал круги в комнате для гостей, обеспокоенный тем фактом, что мы с Изабеллой, скорей всего, будем спорить.

Я взял трубку и набрал номер Изабеллы.

- Ну, если это не Эдвард Каллен, - ответила она сухо.

Ох, она подкалывает, значит, всё в порядке.

- Если бы это был не я, то я бы был крайне обеспокоен, - пошутил я. – Сейчас не самое лучшее время для меня, чтобы стать жертвой кражи личных данных.

- Нет, потому что это будет означать, что в моей вагине побывал «сверкающий шест» одного случайного парня в ночь на субботу, - ответила она резким тоном.

- Сверкающий шест?

- Это песня Леди Гаги, Каллен.

- У Леди Гаги есть песня под названием «Каллен»?

- Ты сознательно пытаешься строить из себя дурачка? – спросила она, рассердившись ещё больше.

Мои попытки свести всё к юмору были отражены. Я должен был усвоить этот урок после моей ссоры с Джейкобом.

- Ты расстроена из-за меня, - сказал я, констатируя очевидные вещи.

- Да, ты или тот, кто выдает себя за тебя, - резко ответила она. – Почему ты не сказал мне, что наваляешься в Вашингтон? Я твой партнер по сексу. Я имею право знать, где ты находишься. Тебе надо было просто сказать: «Эй, Изабелла. Кстати, я не собираюсь сразу возвращаться домой в Сан-Франциско. Я буду недоступен на следующей неделе, так что не стесняйся включать свой вибратор, когда ты будешь думать обо мне, но я с нетерпением буду ждать нашей скорой встречи».

- Ух ты, притормози, - просил я, пытаясь успокоить её.

- Притормозить что? Мой вибратор? Если бы я могла!
Это было не очень хорошо. – Прекрати кричать на меня. Я пытаюсь объясниться!

- Тогда поторопись и сделай это.

- Ну, я немного растерял словарный запас, потому что ты всё время упоминаешь свой несуществующий вибратор, - сказал я в свою защиту.

- Найди слова. Пошути насчёт КБП (Accounting Principles Board- Комитет по бухгалтерским принципам. - Прим. пер). Напиши объявление на коробке из-под сока.

- Коробке из-под молока, - исправил я.

- Что? - резко ответила она.

- Я думаю, ты имела в виду коробку молока.

- Без разницы. Я сказала коробку сока, потому что знаю, что ты любишь апельсиновый сок.

- Я и молоко люблю.

- Просто объяснись, чёрт тебя побери, Каллен, - потребовала она, раздраженно. – Или ты в конечном счёте попадёшь в список без вести пропавших на обратной стороне коробки молока.

Я сделал глубокий вздох и ей сказал то, что должен был сказать:

- Послушай, почему ты пытаешься следить за мной? Мы просто партнёры по сексу. Это была твоя идея, не так ли? Кроме того, я не думал, что это имеет такое значение. Я думал, так будет лучше. Это важная неделя для моей семьи. Я правда не хотел, чтобы мы с тобой сделали что-то рискованное и нас бы поймали. Это не означает, что я как-то принизил тебя, хорошо?

Я пробежался рукой по волосам, подергивая их, что было явным признаком моей обеспокоенности.

- Так не пойдёт! – ответила она раздраженно. – Ты просто хочешь, чтоб наш следующий раз был в Сан-Франциско и на твоих условиях. Ты всегда должен всё контролировать, не так ли? Каллены и проклятая жажда власти.

- Я думаю, ты слишком близко к сердцу приняла это, - утверждал я, не желая признавать себя виновным в том, что мы увиделись воочию с ней. – Ты уверена, что не переносишь свой гнев по отношению к моей матери на меня?

Я должен был сформулировать это обвинение более деликатно. Трудно было признать, что я разочаровал. Почему она не видела, что не было никакого злого умысла с моей стороны?

- Бог ты мой, вы, Калены, просто невероятны! - кричала она.

- Изабелла, посмотри, что творится на этой неделе. «Фактор О’Рэйли». «Положение в стране». Республиканцы комментируют это самое «Положение в стране». Вполне понятно, что эта неделя не идеальная для тебя и меня, чтобы повидать друг друга, так или иначе, - подчеркнул я, указывая на политическую тематику.

- Ты должен был сказать о своём местонахождении независимо от этого факта, - ответила она. – Твоё молчание технически не является ложью, но это по-прежнему нечестно. Как бы ты себя чувствовал, если бы узнал, что я была в Калифорнии и не сказала бы тебе?

- То, что ты делаешь в своё свободное время, - твоё дело, а не моё. Я не могу поверить, что ты нападаешь на меня из-за этого. Ты так быстро осудила меня! – обвинил я её.

- Да, просто ты так быстро обманул меня!

Я глубоко вздохнул в отчаянии. – Я не хочу ссориться с тобой.

- Почему нет? – ответила она. – Потому что эта ссора проходит не на твоих условиях?

Я застонал, устав от её нападок. – Мне жаль, что я не был более искренен с тобой. Но я не думаю, что я должен был это делать: я не твой парень. Я твой партнёр по сексу, помнишь? Некоторые вещи бывают только личными. К тому же, в субботу ночью, я плохо соображал своей головой. Я имею ввиду ту голову, что у меня на плечах, если ты понимаешь, о чём я. Мы действительно не много говорили. Ты и я были слишком заняты сексом.

- Мне всё равно, Каллен.

Это прозвучало так, что она не собиралась прощать меня.

Я хотел решить проблему. Но я просто не знал как.

Я прибывал в отчаянии. – Успокойся и давай поговорим разумно об этом.

- Я не могу с тобой разговаривать. Я слишком зла на тебя, - закричала она на меня. – Я дам тебе знать, когда справлюсь с этим. Если справлюсь с этим.

- Изабелла, давай…

Она положила трубку.

Я сразу же попытался перезвонить, но она игнорировала мой звонок.

Что за блядь?

Я был в такой ярости, что она, возможно, захотела расторгнуть договор в одностороннем порядке прежде, чем мы даже начали его осуществлять; я бросил свой айфон через всю комнату, и он ударился о дальнюю стенку с ужасным звуком. Матерясь, я пошёл за ним и увидел, что я частично разбил дисплей. К счастью, он всё ещё работал. Не так уж и важно, в любом случае я сомневался, что Изабелла собиралась мне перезвонить в ближайшее время.

Блядь!

Как проходили минуты, я начал понимать насколько ужасной была ситуация. У нас с ней не было прочного фундамента. Мы партнёры по сексу, наша связь основана только на сексе. Она может уйти, если захочет.

Дерьмо. Я только что заполучил её. Как я смог потерять её так быстро?

Я не подумал. Я должен был подумать, что она почувствует, узнав о моём упущении от кого-то другого.

Я даже не знал, собиралась она прощать меня. Своны склонны ненавидеть Калленов. Может быть, она играла на чувстве вины или не хотела рисковать в отношении меня. Наверное, смотреть на то, как моя мать «рвала» её отца, было странно и привело её в бешенство.

Только одна мысль о том, что она захочет разорвать наше соглашение, была разрушительной для меня, тем более что я был готов поставить свою дружбу с Джейкобом на проверку, отказываясь прекратить наши встречи. Меня расстраивало то, что я не мог сказать ей о том, как защищал её, борясь за нас. Это секрет - что Элис и Джейкоб знают. Почему она сомневалась во мне так сильно? Я ясно дал понять в субботу ночью, что она была единственной женщиной, с которой я хотел спать.

К тому времени как Джейкоб пришёл домой - слишком рано, заметьте, в четыре часа, - я пребывал в полном раздрае. Жалость к себе и беспомощность съедали меня. Он нашёл меня ссутуленного, за обеденным столом; слева от меня стояла миска с недоеденными хлопьями, а справа - стакан апельсинового сока. Я был уверен, что он заметил повреждение в стене, которое я сделал с помощью своего айфона, который лежал рядом со стаканом.

Изабелла до сих пор не перезвонила.

Я мельком взглянул на Джейкоба и вернулся к рассматриванию миски.

«Cheerios». («Cheerios» - бренд сухих завтраков от «General Mills». В данном случае это овсяные хлопья. – Прим. ред.) Как иронично. (Думаю, тут ирония в том, что слово ‘сheerio’ означает «Всего хорошего!» или «За ваше здоровье!». – Прим. ред.)

У меня не было сил беспокоиться, я был в замешательстве. Это то, что было. Я, взрослый мужчина, оплакивал то, что мой партнер по сексу не хотел разговаривать со мной.
Я был чертовски жалок.

Интересно то, что кажется, Джейкоб не был удивлен моей задумчивостью. Он по-прежнему молчал. После того как он положил свой дипломат на стол, он сел напротив меня. И, наконец, после того, как прошло полчаса или около того, он прочистил горло и начал говорить:

- У меня был сегодня очень интересный разговор с Элис, - признался он.

Я снова посмотрел на него. Джейкоб даже не снял своего пиджака от костюма. У меня было такое ощущение, что мы находимся в зале заседания директоров. Поэтому я чувствовал себя одним из тех неудачников, которого вот-вот уволят.

- Да? – спросил я подавленным голосом.

Джейкоб наградил меня жёстким взглядом, но несколько секунд спустя я увидел, что его взгляд смягчился. Он, кажется, боролся с чем-то, наверное, неуверенный относительно того, чтобы сказать: «Я же тебе говорил». Бьюсь об заклад, что его разговор с Элис был обо мне. Зачем бы ему об этом говорить?

- Мне не нужна твоя жалость, - пробормотал я, положив голову обратно на стол. – Тебе не надо больше беспокоиться ни о чём. Я всё испортил.

Я всегда был таким фаталистом? (человек, верящий в неотвратимость судьбы, предопределение. – Прим. пер.).

Я услышал, как Джейкоб сделал резкий вдох и выдох.

- Мы с тобой были лучшими друзьями в течение долгого времени, - начал он.

- Да.

Я не знал, к чему он клонит, но это не очень хорошо прозвучало.

- Мне больно это делать. Поверь мне, это так, - настаивал он. – Но я не могу позволить тебе обижаться на меня.

- О чем ты говоришь? - спросил я, не поняв его последнее предложение.

- Я собираюсь довериться Элис по этому вопросу, - заявил он, звуча немного неуверенным в себе. Он тяжело вздохнул. – Я надеюсь, что она права, Эдвард. Сейчас я иду против логики. В самом деле.

Он открыл свой дипломат, а затем бросил что-то на стол, чтобы я увидел.

Я приподнял голову и увидел, что это был билет на поезд.

- Ты издеваешься надо мной? – спросил я в шоке. – Чувак, серьезно?

- Прочти пункт назначения, Эдвард, - сказал он немного в нетерпении.

Нью-Хейвен, штат Коннектикут.

Теперь он завладел всем моим вниманием. Я сел как полагается и посмотрел на него с недоверием. Джейкоб сжал губы и покачал слегка головой. Затем он тяжело вздохнул и пожал плечами.

- Я доверяю Элис, - повторил он, пожалуй, больше для себя, чем для меня.

- Я не понимаю, - пролепетал я.

- Я тоже, честно говоря, - сказал он отсутствующим голосом. – Но Элис изменила моё мышление.

Моё любопытство было сильнее меня. – Что она конкретно тебе сказала?

Он одарил меня проницательным взглядом. – Вещи, которые я не хотел слышать, но с которыми пришлось смириться. Теперь иди, упаковывай свою сумку и тащи свою задницу на железнодорожную станцию. Я отвезу тебя. Мы с Элис прикроем тебя, если ваши родители будут спрашивать про тебя.

Я посмотрел на свой телефон, а затем оглянулся на Джейкоба. Я не мог не задаваться вопросом, почему он не злился. Эллис, должно быть, сказала что-то очень отрезвляющее: он выглядел немного контуженным.
- Я никуда не поеду, - сказал я. – Она даже не разговаривает со мной.

- Когда я сорвался на тебя в воскресенье, я не знал… нет, не бери в голову.
Он покачал головой.

- Что?

- Прости, что я распял тебя, - извинился он. – Я стоял на вашем пути не просто так. Я не пытался быть «членом» только ради этого.

Я смотрел на него вопросительно. Это просто нереально.

- Что знаешь ты, чего не знаю я? - спросил его я, наклонившись вперед, отчаянно нуждаясь в ответе.

Да, я правда хотел знать, что моя сестра сказала о моей сексуальной жизни.

- Чувак, это слишком для меня, - сказал он медленно. – Я хочу попросить тебя не давить на меня по этому вопросу. Просто прими, что я не буду ввязываться в ваш уговор, если ты будешь суперосторожным. Но если Элис скажет тебе прекратить, ты должен будешь послушать её, ладно?

Он что-то пробормотал себе под нос. Это что-то было подозрительно похоже на «Каралайл и Эсме убьют меня, если узнают, что я помогал в этом».

Я нахмурился. – Это слишком большой стресс для тебя…

Что это со мной и с другими людьми, подверженными стрессу, сегодня?

- Для меня больший стресс, если я - причина твоей хандры, - сказал он решительно. – Пожалуйста, просто иди, пока я не передумал. Я соберу твою сумку, если надо. Я не смог купить тебе билет на «Асела» (Acela Express или коротко Acela — американский пассажирский высокоскоростной поезд, принадлежащий фирме «Амтрак». – Прим. пер.), так что это не экспресс. Ты прибудешь только после десяти. Поторопись, поезд отправляется в пять.

- Но разве она не будет злиться, что я просто возьму и появлюсь без предупреждения? – сказал я в знак протеста.

- Позвони ей, когда прибудешь на станцию, - посоветовала он. – Если возникнут вопросы, спроси у Элис. И убедись, что ты вернёшься вовремя на «Положение в стране».

Я смотрел на него все ещё в недоумении.

- Эдвард. У нас нет времени, чтобы обсуждать нашу дружбу. – упрекнул он. – Мы ведь в порядке, хорошо?

- Хорошо.

Хорошо.

Я схватил свой телефон, встал из кресла и побежал в комнату для гостей, чтобы взять сменную одежду и несколько других предметов первой необходимости. Часть меня ждала, что Джейкоб может отменить своё решение в любой момент из-за своей неприязни к ситуации, преодолев его любовь к Элис. Я лихорадочно паковал вещи, осознавая, как непрочна была его поддержка на самом деле.

- Возьми свой ноутбук, - прокричал Джейкоб. - Сделай так, чтобы это выглядело как деловая или исследовательская поездка.

- У меня есть время, чтобы принять душ? – прокричал я в ответ.

- Да, я думаю, есть. Кстати, я собираюсь съесть твои овсяные хлопья.

Я не мог поверить, что он отпускал меня. Что сказала ему Элис?

После того как я принял душ и переоделся в свежий комплект одежды, я схватил сумку и пальто и вернулся в столовую. Я нашёл Джейкоба, поедающего хлопья из коробки, закончившего с моей порцией.

- Это своего рода пиздец, - объявил я. Я, наверное, звучал ошеломлённым. – Ты помогаешь мне увидеться с моим партнёром по сексу.

- Да, - сказал он. – Я сейчас полностью флип-флоп. ("flip-flop" политический термин - внезапное, реальное или кажущееся изменение политики или мнения публичным должностным лицом, иногда, пытаясь утверждать, что обе позиции являются совместимыми друг с другом. Часто это происходит в период до или после выборов, чтобы увеличить популярность кандидата. – Прим. пер.) ДжейкобБлэк: В какую сторону дует ветер.

- Это из высказываний о Буше от Керри, - подметил я, узнавая слоган. – В виндсёрфинге. Это было такое дерьмо.

- Да. Но это было эффективно.

Я засунул руки в карманы, чувствуя себя неуверенно. – Джейк?

- Да? – спросил он, вставая и беря ключи от машины на столе.

- Спасибо, - сказал я, глядя ему прямо в глаза.

Я действительно ценил то, что он прислушался к Элис. Я знал, что ему не нравилось то, что я делал с Изабеллой. То, что он поменял своё отношение и перестал ворчать, говорило о его преданности.

- Спасибо твоей сестре, - сказал он скромно. Он покачал головой, не веря во всё это. – Это то, что я могу сделать для семьи.

- Никто и не говорил, что Калленом быть легко, - напомнил я.

- Они должны поместить этот пункт в контракт, - сказал он сухо. – Я предполагаю, что это было прописано мелким шрифтом?

- О, да, - сказал я, пытаясь привнести немного юмора в ситуацию. – В статье 43 пункте 1 параграфе Б чётко сказано, что ты должен слушать жену-экстрасенса, когда твой «брат в законе» начинает трахаться с дочерью соперника твоей «матери в законе» на пост президента США.
Он хихикнул, признавая, что мои слова на самом деле отражали ситуацию в своих простейших терминах.

- Если всё пойдёт наперекосяк, я защищу тебя первым, - заявил он, возвращаясь к серьёзному тону. – И семья. Ты должен знать это. Я не собираюсь подставлять свою шею из-за Свон, если только мне не перережут горло за пособничество в этом.

- Что и требовалось доказать.

Он протянул руку. – Ты будешь продлевать наш контракт дружбы?

- Да. И я очень благодарен, что в нашем контракте нет никаких оговорок, кстати.

- Мы закончили с брамантическим моментом (в оригинале ‘bromantic’ – слияние слов ‘брат’ (‘brother’) и ‘романтический’ (‘romantic’). – Прим. ред.)? – спросил он, позвякивая своими ключами. – Нам нужно идти.

Я кивнул. – Мы можем продолжить это в другой раз.

Он похлопал меня по спине, когда мы пошли к двери. – Постарайся не облажаться, Эдвард. Серьёзно.

Я знал, что сюрпризы не всегда приветствовались в этом городе, но тот факт, что Джейкоб хотя бы на время смерился со всей этой ситуацией… Вот это приятный сюрприз.

Давайте просто надеяться на то, что Изабелла поговорит со мной, когда я приеду. Я не хотел, чтобы мой с ней контракт заканчивался.