Я не хочу всего этого! Не хочу! 

Наша жизнь с Беллой едва началась. Мы были счастливы, и даже разногласия и ссоры не могли изменить это. Мы смогли бы справиться с этим. Как-нибудь смогли. 

Теперь же я чувствовал себя так, словно меня бросили в мясорубку. Из-за чувства полной растерянности я так и не смог сегодня уснуть. Известие о возвращении Тани рвануло как бомба. 

В моей голове проносились всевозможные сценарии дальнейшего развития событий, какие только можно себе представить. Моя Белла, горько плачущая, потому что я снова без памяти влюбился в Таню. Или Таня, глубоко огорченная, потому что просто слишком поздно вернулась, и мое сердце теперь принадлежит другой. 

Я откинулся назад на сиденье, болезненно ударяясь головой о подголовник. Мой пульс бешено колотился, в ушах аж шумело, настолько мне невыносимо было находиться здесь, зная, что Белла ждет меня дома, готовая потерять все. Она уже столько раз разочаровывалась в жизни, столько страдала. Видит Бог, я не хотел стать причиной еще одного удара для нее, но все же находился сейчас здесь, на пороге встречи лицом к лицу с женщиной, которая столько лет оказывала влияние на мою жизнь, да что там, просто определяла ее. 

Вчера, только после того, как Белла тихо уснула у меня в руках, я позволил себе подумать о Тане. Мне казалось неправильным допускать подобные мысли, в то время как Белла, несмотря ни на что, доверчиво смотрела в мои глаза. Но, когда она заснула, я все же не смог удержаться. 

Я был счастлив! Очень счастлив. Это не меняло мою любовь к жене, но... Всемилостивый Боже. Таня была жива! 

Что это означает для моего брака, я не представлял. 

Что будет дальше? Можно ли любить двух женщин одновременно? 

Я боялся, что именно этим все и закончится, но это не выход. Ни для Тани, ни для Беллы. 

Я вздохнул и потер переносицу. 

Черт, я просто готов был разделиться на две половины, чтобы не разочаровывать обеих женщин. Возвращение Тани поставило меня в безвыходное положение. Я не хотел сделать больно ни одной из них, но мне придется выбрать. Хотя... если Таня вообще еще испытывает ко мне хоть что-то похожее на любовь. Прошло ведь так много времени. Мы оба повзрослели, изменились. 

Может быть, я зря свожу себя с ума, и все решится само собой? 

Я снова подумал о Белле. Она была очень тихой сегодня утром. Пока я принимал душ и одевался, она ждала меня, неподвижно и задумчиво сидя на кровати. Ее глаза лучились пониманием и одновременно были полны грусти. Господи, я снова казался себе монстром. Но когда я попытался сказать, как сильно люблю ее, Белла только покачала головой. 

- Нет! - твердо остановила меня она. - Ты можешь сказать мне эти слова, если вернешься. Но сейчас - нет! 

Ее голос звучал глухо, было совершенно очевидно, что она прилагала максимум усилий, чтобы не плакать. Страх в ее глазах просто убивал меня. 

Наш прощальный поцелуй стал таким пронзительным, что сердце рвалось на части. Белла прижалась ко мне так сильно, словно пыталась слиться со мной в единое целое, словно я целовал ее в последний раз. Она не позволила сказать мне о моих чувствах, поэтому я попытался, хотя бы своими объятиями и прикосновениями дать ей представление о том, что испытываю к ней. Я почти физически ощущал ее горькое отчаяние, и все же она позволила мне уйти. 

Белла была такой невероятно сильной, но сколько еще она сможет выдержать? Боже, как же мне хотелось бросить все, схватить Беллу и Денни и сбежать на край земли. Но это было невозможно. Мне придется столкнуться с моим прошлым. 

Слабое движение штор в одном из окон привлекло мое внимание, и я, подняв глаза, понял, что смотрю на окно бывшей комнаты Тани. Не было сомнения, что сквозь занавески выглядывала женщина, и мне показалось, что я разглядел прядь светло-клубничных волос. 

Это была она? Таня? 

Да, господи, это она! Это на самом деле она... 

Внезапно меня больше ничто не удерживало в машине. Все во мне кричало только о том, чтобы увидеть ЕЕ. Мне нужно было убедиться, что с ней действительно все в порядке, что она жива и здорова. Если я справлюсь с этой встречей, то вернусь к Белле и обязательно исправлю все неприятное, что заставил ее испытать. Я был просто обязан сделать это для такой замечательной женщины. 

Я решительно вышел из машины, захлопнул дверцу и направился к дому. В воздухе звенел легкий морозец, и мое дыхание превращалось в облачка пара, пока я осматривался. Тут было очень тихо этим ранним утром, но скоро этой тишине наступит конец. Когда журналисты узнают о чудесном возвращении Тани, они как стервятники кинутся на новость и будут осаждать дом. В моей голове уже крутились сенсационные заголовки, и я просто молился, чтобы пресса хотя бы Беллу не втянула в это. Я даже не сомневался, что сомнительные бульварные газетенки быстренько превратят всю историю в банальный любовный треугольник и начнут бомбардировать Беллу гадкими вопросиками. Она слишком неопытна, чтобы справиться с этим. Мысль о том, что моя Белла вскоре ежедневно будет находиться в центре внимания местных папарацци, привела меня в ярость, и я невольно ускорил шаг. 

Мне нужно покончить с этим. 

Уже стоя перед входной дверью, я несколько вдохов колебался, но затем все же позвонил и потер вспотевшие от волнения ладони друг от друга. Еще несколько минут, и я увижу ее. 

Что-то странное случилось со мной, пока я ждал, чтобы мне открыли. Чем больше приближался этот момент, тем сильнее я отдалялся от той жизни, которая была у меня сейчас. Стоя перед дверью дома Денали, я снова вернулся в свои девятнадцать. Я снова был взволнован и полон предвкушения перед встречей с девушкой, которую безумно люблю... э... любил. 

Дверь мне открыла сама Кармен. Я довольно долго не видел свою несостоявшуюся тещу и даже не говорил с ней. После того как Белла рассказала мне об их встрече, я собирался серьезно поговорить с Кармен, но поездка в Ванкувер внесла изменения в мои планы. Я не оставлю все это просто так, но, Бог свидетель, сейчас неподходящий для этого разговора момент. 

- Эдвард! - радостно воскликнула она. - Как замечательно, что ты здесь. Таня ждет тебя. 

Ее улыбка ослепляла, она сама, казалось, помолодела на несколько лет. Возвращение дочери благоприятно отразилось на чертах ее лица. Горечь того, что она пережила свою дочь, сейчас сменила абсолютная, ничем не прикрытая радость. 

- Кармен, - спокойно ответил я. 

На ее лице появилось выражение удивления и растерянности, однако, это продлилось всего мгновение. Думаю, она была слишком счастлива, чтобы задумываться о чем-то. 

- Иди к ней. Она уже видела тебя из окна и ждет в своей спальне, - счастливо прощебетала Кармен, а потом вдруг подмигнула мне. - Я не буду вам мешать. Вам нужно наверстать девять лет. 

Я озадаченно посмотрел на нее. 

Что она имела в виду? Она что действительно предполагала, что я сразу же прыгну с Таней в первую попавшуюся постель? Неужели она, правда, думала, что мой брак - это развлечение, которое я позволил себе, пока не вернусь к своей «истинной» любви? Она, должно быть, сошла с ума. 

- Я просто хочу убедиться, что она в порядке, Кармен, - ледяным тоном отрезал я. - Я женат! Надеюсь, ты не забыла об этом? 

Она пристально посмотрела на меня. Внушая, манипулируя, гипнотизируя. 

- Браки в наше время очень скоротечны, Эдвард, - вкрадчиво прошептала она, и я вздрогнул, когда увидел то, что светилось в ее глазах. 

Казалось, у нее не было ни капли сомнения в том, что мы с Таней снова будем вместе... 

- Я не буду дискутировать с тобой о моей жене, Кармен, - жестко сказал я, отворачиваясь. - Сопровождать меня не нужно. Дорогу я знаю. 

Мне было неприятно находиться рядом с ней, и я поспешил уйти. 

Ее холодность и стремление к совершенству во всем всегда отталкивали меня. Кармен пилила Таню с детства, подгоняя дочь под общепринятые стандарты. Командуя как генерал, она следила за всем, что касалось дочери. Да, она любила свою Таню, даже очень. Но это была нездоровая любовь, по большей части основывающаяся на корыстных побуждениях. Используя Таню, Кармен хотела укрепить свои позиции в обществе, она гордилась красотой своей дочери, а не ее чудным характером, и всегда использовала ее в своих личных интересах. Я всегда знал об этих ее качествах, но мне было насрать на них. Тогда я хотел Таню любой ценой, и поэтому смирился с одержимой контролем матерью. 

Лестница, ведущая наверх, все так же казалась бесконечной, но я почти не заметил, как в какой-то момент уже стоял перед ее дверью. Рука сжалась в кулак, я уже практически поднял ее, но не решился и опустил ее. Я был так близко... и все же... 

И тут дверь сама распахнулась. Я не мог этого видеть, потому что мои глаза были закрыты. Я просто почувствовал легкий ветерок, коснувшийся моей щеки, но глаза так и не открыл, пробуя на вкус, смакуя чувство предвкушения, которое разрасталось во мне. Сосредоточившись, я прислушался к нежному дыханию второго человека, и, наконец, открыл глаза. 

Там стояла она! Прекрасная и живая... Таня... 

Это действительно была она! Ошибка исключена! 

У меня сдавило в горле, кровь грохотала в ушах так, что я ничего не слышал. Я забыл, как дышать. Я был на грани коллапса. Дерьмо... Таня... о, боже... 

- Здравствуй, Эдвард. 

Ее голос... Он звучал точно так же, как тогда. Прекрасный и светлый. 

Я с трудом сглотнул и сделал несколько шагов к ней. Медленно, осторожно. Как будто боялся, что она бесследно исчезнет, если я сделаю резкое движение. Она улыбнулась, и, чем ближе я подходил, тем ярче становилась ее улыбка. 

И вот я подошел так близко, что могу дотронуться до нее, но все же не решаюсь прикоснуться, лишь зачарованно смотрю на нее сверху вниз. Таня никогда не была маленькой, но мой рост позволял даже такой женщине, как она, казаться хрупкой рядом со мной. Не такой нежной и крошечной, как моя Белла, но все же настолько маленькой, чтобы будить во мне защитные инстинкты. 

Таня выглядела, как и девять лет назад. Хотя нет. Она расцвела и стала еще красивее. В ней появилась та томная чувственность, которой не бывает у совсем юных девушек. Что осталось неизменным, так это ее клубнично-светлые волосы, спадающие ей на плечи, сияющие голубые глаза, по-прежнему безупречная светлая кожа. 

Подождите. Разве у нее не должно было остаться каких-нибудь травм после крушения? По-моему, нечто подобное невозможно пережить без последствий. 

Тут Таня мягко подняла руку и немного нерешительно, как будто боясь быть отвергнутой, положила ладонь на мою щеку. Я слегка вздрогнул, но все же - всего на несколько мгновений... - позволил себе наслаждаться ее прикосновением. Изо всех сил убеждая себя, что в тот же миг возникшее перед глазами лицо Беллы не имеет никакого значения, я, тем не менее, положил руку на ее и нежно убрал со своей щеки. 

Улыбка Тани погасла. 

- Мне очень жаль, - выдохнула она. - Я не хотела быть навязчивой. 

- Нет, нет... это не то... - растерянно пробормотал я, - это... я... о боже! 

Я решительно тряхнул головой и, отбросив в сторону все благоразумие, притянул ее в свои объятия. Она сразу же прильнула ко мне, и я снова позволил себе на мгновение стать девятнадцатилетним, впервые безумно влюбленным мальчишкой. 

- Таня... Таня... Таня... - взволнованно шептал я, прижимая женщину, которая стала такой чужой мне, ближе к своему телу. - Ты жива... ты на самом деле вернулась. 

Она тесно прижалась ко мне, окутывая глубоким запахом фиалки, который и тогда окружал ее. Господи, это было похоже на путешествие во времени. Я как будто вернулся в прошлое. Даже появившееся чувство вины за то, что я держу в руках другую женщину, не Беллу, я оттолкнул, живя сейчас только этим мгновением. 

- Эдвард, ты раздавишь меня, - мягко засмеялась Таня, и я вмиг отпустил ее, словно обжегшись. 

Черт, мне нужно взять себя в руки. 

- Прости, - извинился я, утихомиривая дыхание. - Я просто потрясен тем, что ты действительно стоишь передо мной, - я покачал головой и усмехнулся. - Все еще не могу в это поверить. 

Таня наклонила голову и очаровательно улыбнулась. Теперь она казалась гораздо уверенней в себе, чем была раньше. 

- Можешь спокойно поверить, - поддразнила она меня, вызывая мою ответную улыбку. 

Я, как зачарованный, наблюдал, как она элегантно отступила на несколько шагов, останавливаясь в нескольких футах передо мной, внезапно став очень серьезной. 

- Присядь, Эдвард, - попросила она, указав на кресло, стоящее рядом с кроватью. 

Что-то в ее голосе заставило меня беспрекословно последовать этой просьбе. Мое настроение тоже изменилось. Настало время объяснений. 

Я внимательно посмотрел на нее и заметил, что она нервничала. Но это не помешает мне задать ей вопросы, ответы на которые мучили меня с того момента, как я узнал о ее возвращении. 

- Как ты смогла выжить в катастрофе? - так и не дождавшись, когда Таня начнет говорить, спросил я. - Где ты была все эти годы? 

Она села на кровать, беспокойно ломая пальцы. Раньше она всегда так делала, когда ее что-то смущало. Почему у меня все больше и больше усиливалось ощущение, что что-то здесь не так? Может быть, потому что Таня вдруг стала выглядеть как олицетворение нечистой совести? 

Я продолжал ждать ее ответа, правда, теперь уже не будучи уверенным в том, что вообще хочу услышать его. 

- Эдвард, пообещай мне, что ты не будешь ненавидеть меня независимо оттого, что я сейчас расскажу тебе, - умоляюще произнесла Таня, и я застыл. 

В ее глазах отражались глубокое раскаяние и бесконечная печаль. 

Почему она сказала это? Почему она так на меня смотрела? 

- Ты мне не ответила. Как ты смогла выжить в той катастрофе? 

Вот дерьмо, это был мой голос? Какой-то дрожащий и сдавленный хрип. 

Она с мучительным стыдом прикрыла глаза. 

- Меня не было в том самолете... 

Ее слова прозвучали ужасно тихо, их едва можно было услышать, но для меня они прогремели, словно она прокричала их во весь голос. 

Но этого не может быть! Должно быть, я ослышался. 

- Что... что ты сказала? 

Таня тяжело вздохнула. 

- Да, я села в самолет, но покинула его после того, как убедилась, что ты ушел. Рейс взлетел без меня. 

Весомость ее признания сразила меня буквально наповал. 

Это значит... Если ее не было на борту самолета, это значит, что она сознательно допустила, чтобы все посчитали, что она мертва. Она намеренно причинила боль мне, своей матери, дедушке, чтобы... да, кстати, а для чего? 

Я рассмеялся, но смех получился горьким, злым и обвиняющим. 

- Не было в самолете? Не было в самолете?! - я как бешеный накинулся на нее. - Скажи мне, Таня, если та проклятая штука рухнула в море без тебя, то где ты была тогда все эти годы? 

Последнее предложение я проорал так громко, что Таня, сильно вздрогнув, отпрянула от меня, очевидно испугавшись моего гнева, но мне было не до ее страха. Я все еще пытался осознать, что все это значит. 

- Давай, дай мне этот чертов ответ! - рычал я. - Давай, говори! 

Все нежные мысли и чувства, которые проснулись, когда я увидел ее, резко исчезли. Вместо них осталось только безграничное разочарование. 

- Пожалуйста, Эдвард... я... позволь объяснить, - взмолилась она. - Прошу тебя, просто выслушай меня. Если ты не захочешь после этого иметь со мной ничего общего, я приму это. Но, по крайней мере, дай мне шанс объяснить, почему я позволила вам всем думать, что мертва. 

Она пошла на это сознательно! Это подтверждение прозвучало, как пощечина. Громкая, хлесткая и болезненная пощечина. 

- Слушаю тебя, - мой голос дрожал, как камертон. Мне было безумно плохо, желудок стянуло, ком в горле не давал дышать. 

Таня нервно облизнула губы, и я безразлично проследил за движением ее языка. Больше это не вызывало знакомой дрожи волнения и предвкушения. Сейчас я просто застыл, чувствуя онемение во всем теле. 

- Я не знаю, с чего начать, - чуть задумавшись, проговорила Таня. Казалось, она обращалась скорее сама к себе, чем говорила со мной. 

Я без малейшего сочувствия наблюдал за ее внутренней борьбой. Лгала, она лгала! Все эти годы... все мое горе... страдания по ней... Все было напрасно. 

- Меня не волнует, с чего ты начнешь, - холодно прервал ее метания я. - До тех пор, пока ты не будешь мне врать. Ты вообще хоть когда-нибудь любила меня? Как ты могла оставить меня в неведении на все эти годы? Весть о твоей гибели... я сам тогда готов был умереть... 

Мой голос сорвался, и с глаз Тани сорвались тихие слезы. 

- Если бы ты знал, как мне жаль, Эдвард, - всхлипнула она. - Я любила тебя, но... но то, что было между нами, никогда бы хорошо не закончилось. Я не была достаточно свободной, чтобы любить тебя так, как ты того заслуживал. 

Мой желудок сжался, желчь подкатила к горлу, меня чуть не стошнило. 

- Перестань говорить подобное дерьмо, - сглотнув горечь, прошипел я, - и скажи, наконец, что все-таки произошло. Блять, Таня, я девять чертовых лет скорбел по тебе! - мой тон сам собой набирал обороты, подстегиваемый клокотавшими внутри меня эмоциями. - После известия о крушении самолета я почти сошел с ума, а ты теперь так просто говоришь, что никогда не была на его борту?! Мне нужны ответы и сейчас же! Где ты пропадала девять лет?! И, самое главное, почему?! 

Под конец свой речи я кричал так громко, что меня, наверное, слышали во всем доме, но мне было наплевать. 

- Да, потому что я больше любила другого человека! - прокричала Таня, разрыдавшись, и я остолбенел. 

Ее лицо пылало от волнения, на нем появились уродливые красные пятна, все ее тело аж трясло от напряжения. 

Она никогда не любила меня... Не любила тогда, и не любит сейчас... 

Это было больно. Больнее, чем я мог себе представить. 

Я девять лет думал, что наша любовь была чем-то особенным, чем-то почти святым. А теперь... теперь я понял, что она была всего лишь плодом моего воображения. 

- Я понимаю, - бесстрастно сказал я и хотел встать, но Таня вскочила с кровати и толкнула меня обратно в кресло, опускаясь передо мной на колени. 

- Нет, не уходи, - прохрипела она. 

- Что это значит? - раздражаясь, спросил я. 

Я должен был выбраться отсюда. После того как она прокричала правду мне в лицо, она забрала у меня весь воздух. Я просто не мог дышать. 

- Умоляю, Эдвард, ты должен выслушать меня. Я, правда, хочу, по крайней мере, попытаться объяснить тебе, - прошептала Таня, и я опустошенно откинулся на спинку кресла. 

Она может говорить, это в любом случае ничего не изменит. 

- Если хочешь, можешь выговориться, - устало проговорил я. - Если тебе так хочется. 

Я пытался сохранять спокойствие, но в моей голове царил абсолютный хаос. Таня, почему? 

- Кто он? 

Она любила кого-то другого. Любила так сильно, что исчезла на девять лет, сымитировав свою смерть и оставив тем самым меня медленно умирать. Я имел право знать, кто мой бывший соперник. 

- Это был не ОН... 

- Прости, что? - мне показалось, или я ослышался? 

- Это был не он... - с трудом сглотнула Таня, избегая моего взгляда. - Человек, которого я любила... Это женщина... 

Сказать, что я был поражен, это ничего не сказать. Моя челюсть просто поздоровалась с полом. 

Таня любила женщину??? 

- Теперь ты понимаешь? - отчаянно спросила она. - Я не могла никому этого доверить. Мало того, что разочарование убило бы мать и деда, мы были бы еще и социально уничтожены. Высшее общество в Сиэтле в то время не было терпимо, чтобы принять такие отношения. Да что там, - махнула рукой она. - Они не в состоянии это сделать и по сей день. Эдвард, я не могла запятнать фамилию Денали лесбийскими отношениями. Это было невозможно! 

Я с презрением посмотрел на нее. 

- Что значит «это было невозможно»? Нет, Таня, это не причина, чтобы заставить всех поверить в то, что ты умерла, - я схватил ее за плечи и потряс словно куклу. - Черт тебя подери, ты хоть понимаешь, что из-за тебя мы все прошли через ад? Как ты могла, Таня. Что, черт возьми, с тобой не так? 

Моя хватка на ее плечах усилилась, и она снова расплакалась, жалобно поскуливая. 

Мне не хватало сил справиться с этой болью, и я инстинктивно сжал Таню еще сильнее. Мне хотелось причинить ей такую же боль, что сейчас раздирала на куски меня. 

- Мне так жаль... мне так ужасно жаль, - всхлипывала она. - Если бы я могла все исправить, я бы сделала это. Но... но я не могу повернуть время вспять. 

- Ты чертовски права, - прошипел я. - Ты не можешь. 

Гнев застилал мне глаза. Во мне росло примитивное желание ударить ее прямо по лицу за всю эту ложь, и оно было настолько сильным, что я испугался сам себя. Теперь я старался думать только о своей сладкой Белле, представляя посреди этого хаоса мыслей и эмоций ее красивое лицо, чтобы хоть как-то успокоить переутомленные нервы. И это помогло. 

Я медленно отпустил Таню, и она сломанной куклой осела на пол. Возвышаясь над ней, я смотрел на ее бьющееся в жестоких спазмах рыданий тело, и думал, чем они вызваны - страхом из-за того, что я был таким жестоким, или тем, что ее мучила нечистая совесть. 

Двигаясь автоматически, я вытащил носовой платок и бросил к ее ногам. Таня удивленно подняла голову. Тушь размазалась на ее заплаканных глазах, и их синева казалась теперь почти неестественной. 

- Хватит ныть! - жестко потребовал я. - Просто расскажи все до конца, Таня. 

Она взяла носовой платок, шумно высморкалась и выпрямилась. Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться, и она без сопротивления позволила мне это. Но когда она встала, я сразу отпустил ее ладонь. У меня не было никакого желания касаться ее дольше, чем это было необходимо. Таня, конечно же, заметила мой жест и горько улыбнулась. 

- Сейчас я хочу, чтобы ты рассказала мне всю правду, Таня. Всю, слышишь? Правду, а не смягченную версию. Если ты солжешь, я обязательно выясню это, и тогда, помоги тебе Бог! - пригрозил я, на что Таня только несчастно кивнула. 

- Не бойся. Больше никакой лжи, Эдвард, - мягко ответила она, и в чертах ее лица отчетливо проглянула усталость. 

Таня встала и повернулась ко мне спиной, очевидно, даже не могла смотреть мне в глаза. 

- Ты ее знаешь, - тихо начала она. - Женщина, которую я любила - это Ирина. 

Я резко выдохнул, даже не заметив до этого момента, что сдерживал дыхание. 

Ирина! Ну, конечно... 

Как я мог быть настолько глуп и не видеть, что этих двоих связывало больше, чем просто дружба? взгляды, полные ненависти, которые ее подруга бросала на меня и почти нежность, когда она касалась Тани или просто смотрела на нее. Я был так слеп! Слепой, глупый и влюбленный идиот. 

- Для того чтобы действительно объяснить тебе все мне придется немного дальше вернуться в мое прошлое, Эдвард. Что бы ты мог понять, почему я так поступила. 

Она бросила быстрый взгляд через плечо, прежде чем опять повернулась к окну. Я остановил взгляд на ее узкой спине и ждал, пока она, наконец, снова не заговорила. 

- Ты знал моего деда и знаешь мою мать, - начала она свой рассказ, и я превратился во внимание. - Всю свою жизнь я старалась соответствовать их ожиданиям. Быть лучшей в школе, выглядеть безупречно, всегда быть идеально ухоженной. Мне едва исполнилось пять, когда пришлось стать леди, а не ребенком. Игры, громкий смех, возможность испачкаться или просто быть обнятой. Все это было нормально для моих подруг, но не для меня. Всего этого я была лишена. 

Теперь она повернулась, и грустная улыбка появилась на ее губах. 

- До сих пор помню, как однажды, не подумав, назвала деда дедушкой, - в ее голосе зазвучала обида. - Я получила за это неделю домашнего ареста. Он принял это проявление привязанности за неуважение, и мать встала на его сторону. Она отругала меня, внушая, вдалбливая, что я должна держать себя в рамках. 

Таня на пару секунд остановилась, проглотила подступившие слезы и спросила: 

- Ты знал, что в детстве я была склонна к полноте? 

Я, молча, покачал головой. 

- Впервые меня посадили на диету, когда мне было всего десять лет. Мать на несколько недель продержала меня только на овощах и салате, а когда я тайком раздобыла конфеты, то сразу же попалась. Нет, они меня не били, но их взгляды, Эдвард, их слова... - она взглянула на меня и содрогнулась, вспоминая. - Слова имеют гораздо больше власти, чем удары. Они называли меня своим позором, своим разочарованием. Мать плакала, потому что я не делала как велено, как положено, и тем самым портила ей жизнь. Я никогда не забуду этого, Эдвард. 

Не забуду до конца своих дней. 

- Это, наверняка, было ужасно для тебя, - осторожно сказал я, и Таня согласно кивнула. 

- Да, так и было, - внезапно, словно луч солнца упал на ее лицо. - До тех пор, пока не появилась Ирина. Она пришла в наш класс вскоре после этого случая. Ее родители-дипломаты приехали из Киева работать в американском посольстве. С этого дня моя жизнь изменилась. Наконец, у меня был друг, который заботился обо мне. Ирина позволяла мне плакать, когда мне было грустно, и обнимала меня. Она приносила сладости, когда мне хотелось сладкого, и никогда не просила ничего взамен. Ирина стала моим солнцем, осветив мою беспросветно темную и мрачную жизнь. 

- Что же случилось потом? 

Против своей воли я оказался затянут историей жизни Тани. Я, конечно, знал, что Кармен Денали была не самой идеальной матерью. Но что она была способна на такое, я слышал впервые. 

К моему гневу медленно примешивалась жалость к маленькой одинокой девочке, которой Таня была когда-то. Теперь я уже был практически рад, что в ее жизни появилась Ирина. 

Едва подумав об этом, я покачал головой. Господи, насколько же больным я должен быть, если мою голову посещают подобные мысли? 

- Когда мне исполнилось шестнадцать, все изменилось, - снова заговорила Таня, и я возвратил все свое внимание ей. - Я похорошела, мальчики стали бороться за мое внимание, и моя мать стала более сговорчивой, - она недобро усмехнулась. - Она, вероятно, полагала, что мои шансы найти богатого парня возрастут, если она позволит мне выходить из дома, - Таня замолчала, видимо вспоминая, и после короткой паузы продолжила. - А вот Ирина стала вести себя более чем странно. Она отдалилась от меня, отменяла наши встречи. Я чуть не впала в отчаяние из-за такого ее поведения, тем более что не могла себе представить, что сделала неправильно, и не понимала, из-за чего она так внезапно стала холодна со мной. Не выдержав неопределенности, я пришла к ней домой и стала практически умолять ее объяснить, почему она со мной больше не общается. 

- И? 

Я, словно зачарованный, слушал Танины воспоминания о прошлом. Все это было так... нереально. 

- Она посмотрела на меня. Всего лишь посмотрела, - ответила Таня. - Но этот взгляд... Этот взгляд я не забуду никогда. Казалось, это длилось вечность, а потом она просто поцеловала меня, и я не оттолкнула ее. Это был мой первый поцелуй, и он ощущался абсолютно правильно. И после поцелуя все изменилось. Я поняла, что любила Ирину и до него, но после... теперь я хотела ее еще и... физически, - Таня запнулась. Очевидно, ей было неловко говорить со мной об этом. - Эдвард, я понятия не имела, что человек может вызвать во мне подобные чувства одним только прикосновением. 

Я подавленно посмотрел на свои ноги. Черт, я не хочу это слышать. После того, как всегда думал, что только со мной она... 

- С нашей любовью пришли и проблемы, - тихо сказала Таня, и я снова посмотрел на нее. - Мы не могли никому открыться. Это было просто немыслимо. Хотя Ирина готова была пойти на этот шаг, но я была слишком напугана. Дед все больше давил на меня, внушая, что я должна найти выгодную партию, и мать не отставала от него, постоянно твердя о том, что я должна, наконец, завязать отношения с молодым человеком. 

- Тогда в игре появился Джеймс, - догадался я. 

- Да, - кивнула Таня. - Это было легко. Джеймс - настоящий джентльмен. Он ничего не требовал от меня, у нас Ириной появилась возможность встречаться, и об этом никто не догадывался. Все было прекрасно до того дня, - она подняла на меня глаза, и я увидел, как в них снова блеснули слезы, - когда я встретила тебя. 

Я внимательно изучал ее красивое лицо, всматривался в ее черты в поисках лжи, но не увидел ничего кроме очевидной тоски. 

- Эдвард, я влюбилась в тебя в ту же секунду, как наши глаза встретились, - она закрыла глаза, выглядя так, словно снова переживала этот миг. - Это было похоже на ураган, на вспышку молнии, я не могла бороться с этими чувствами. 

- Как ты можешь говорить, что была влюблена в меня? - прошептал я, переполняемый болью. 

Зачем теперь-то нужно лгать? 

- Потому что это правда, - посмотрела на меня Таня. - Отношениями с Ириной я не могла наслаждаться открыто. Страх перед моей семьей и обществом был слишком силен, он глубоко укоренился в моем сознании, чтобы просто игнорировать его. Это было невозможно для меня. Сегодняшним умом я понимаю, что поступила неправильно, но, боже мой, тогда я была почти ребенком. Наивным и растерянным ребенком. Я любила вас обоих и не хотела выбирать кого-то одного. 

А вот это я очень хорошо мог понять... Я тоже чувствовал нечто подобное. Только в отличие от нее я держался за верность якобы умершей невесте, прежде чем смог решиться быть с Беллой. 

- Но ты недостаточно любила меня, чтобы остаться со мной, - отчаянно прошептал я, поднимаясь. - Вместо этого ты разбила на куски мое сердце. Ты хоть понимаешь, что со мной сделало известие о твоей смерти? Я так сильно любил тебя... так сильно... 

Я едва мог держаться на ногах. Мой желудок все больше и больше стягивало. Ее предательство, даже если и было продиктовано страхом и отчаянием, причиняло невыносимую боль. Сильнее даже, чем ее смерть. 

- Я пробовала, Эдвард, - взмолилась Таня. - Я правда пыталась порвать с Ириной, чтобы больше не испытывать чувство вины. Ты думаешь, я получала удовольствие, предавая тебя? - я покачал головой, пытаясь унять разрывающую сердце боль. - Эдвард, я ненавидела себя, потому что была настолько слаба. Когда ты захотел, чтобы я непременно поехала в Китай к моему отцу, это стало для меня словно подарком небес. Я сразу решила, что вместо Китая поеду с Ириной в Мексику. Две недели наедине. Это планировалось, как прощальный подарок, прежде чем я прекращу с ней всякие отношения. Я хотела, наконец, простой нормальной жизни без страха, вины и сожалений, - она помолчала. - Мы были уже за переделами страны, когда услышали о катастрофе. 

- Тогда зачем ты скрыла, что жива, если хотела остаться со мной? - недоумевающе спросил я. 

Я не понимал всего этого. Она сказала, что выбрала меня, но поступила наоборот. 

- Просто я недооценила свои чувства к ней, Эдвард. Я принадлежала ей, - просто ответила Таня. - Я сразу поняла, что даже если оставлю ее сейчас, это не станет окончательным разрывом. Нас слишком многое связывало. И самым важным были не страсть и любовь, а моя благодарность за ее поддержку. Подобные вещи очень сильно привязывают тебя к человеку, Эдвард. Теперь я знаю это, - она вздохнула. - И тогда я отпустила тебя... 

Я зажмурился и покачал головой. 

- Отпустила меня? Ты сошла с ума? 

- Неужели ты не понимаешь? - Таня подлетела ко мне и схватила меня за руки. - Я бы изменяла тебе, Эдвард. Снова и снова. Я не была бы тебе верна, слышишь? Ты не заслуживал этого, и меня бы убивало то, что мне пришлось бы тебе постоянно лгать. Но я не смогла бы иначе. Я просто не могла без нее жить. И я бы сделала это, Эдвард, - выплюнула она. - Я бы ежедневно лгала тебе в лицо, только чтобы потом упасть в ее объятия. Но я не могла этого допустить, только не с тобой. Поэтому я подумала, что резкий разрыв будет лучшим исходом для тебя. Моя смерть должна была дать тебе возможность влюбиться снова. Ведь если бы ты постоянно думал о моей измене, то целую вечность не подпустил бы никого к своему сердцу. Я знала это. 

В недоумении я посмотрел на наши соединенные руки. Во мне бушевали мысли, эмоции, чувства. Ее жертва стала напрасной. Она достигла своей цели с точностью до наоборот. У меня кружилась голова от всей этой информации. 

Я... Таня... мы вместе... ее смерть... мое горе... Ирина... я представил их вместе... их переплетенные тела... 

- Отпусти мои руки, - тихо приказал я, едва терпя ее прикосновения. 

Таня тут же отпустила мои ладони, и сожаление скользнуло по ее лицу. 

- Мне так ужасно жаль, Эдвард, но крушение было моим единственным шансом на новую жизнь, - она горько улыбнулась. - Я знала, что ты и после моей смерти поддержишь мою семью, что мать и дед будут обеспечены. 

- И что тебя делало такой уверенной в этом? - скривился я. 

- Ты... то, каким ты был, - Таня посмотрела мне прямо в глаза. - Когда после банкротства деда ты взял его на поруки, расплатившись с его долгами, для меня стало ясно, что ты поможешь им, даже если я исчезну. Назови это женской интуицией, если хочешь. И, кроме того, я оказалась права. 

- Права, - я снова скривился. - Я был настолько глуп, что финансировал твою мать все эти годы, думая, что я должен это ТЕБЕ! 

- Я думала, что с моей смертью все проблемы растворятся в воздухе, - выпалила Таня. - Мне было всего лишь двадцать лет, Эдвард. Я была уверена, что ты скоро забудешь меня. Но, когда я увидела о тебе статьи в таблоидах... мне было почти больно оттого, как быстро это произошло. 

- Я просто пытался заглушить боль связями со всеми этими женщинами, - возразил я. - Девять лет я оплакивал тебя. Девять лет, Таня! А ты все это время была жива и невредима. 

- Мне очень жаль, - покаянно сказала она. 

- Прекрати... - простонал я. - Просто остановись. Я больше не хочу ничего слышать. Не хочу больше ничего знать. 

- Но... но я еще не все тебе рассказала, - сказал она, но я покачал головой. 

- Это меня не волнует. Я больше не могу этого выносить. Мне нужно выбраться отсюда. 

- Эдвард... пожалуйста. Я так много еще хочу сказать тебе, ты много еще не знаешь. Я... 

Моя рука легла на ее рот, заставляя ее замолчать. 

- Не сегодня, ладно? - попросил я. Меня аж потряхивало от желания поскорее уйти. - Мне необходимо прийти в себя, понимаешь? Остальное ты сможешь рассказать мне в другой раз, а сейчас я должен вернуться к своей жене. 

- Мама сказала, что встречалась с ней, - слегка улыбнулась Таня. - Она была весьма впечатлена твоей Беллой. 

Мне стало намного легче на душе, когда я подумал о Белле. Я даже сумел улыбнуться. 

- Она действительно необыкновенная женщина. 

- Ты любишь ее? 

В голосе Тани не прозвучало ни малейшей отголоска ревности или боли. Для нее это, вероятно, было одно из обстоятельств, которое она приняла. 

- Очень! 

- Знаешь, ей очень повезло, - задумчиво кивнула она. - Иногда мне хочется, чтобы я лучше ценила свое счастье. 

- Мы не можем повернуть время вспять, - в тон ей ответил я. - Слишком много всего произошло. Слишком много лжи и секретов, могут уничтожить даже самую большую любовь. 

Недолго думая, я наклонился и поцеловал ее в лоб. Конечно, я все еще был зол на нее, но... ненавидеть не мог. 

Это было странно ощущение. 

Я чувствовал себя легче, почти освобожденным. Да, Таня совершила нечто ужасное, но тогда для нее это был, вероятно, единственный выход. Окончательно я ее не простил, но, так как во мне все еще жили чувства к ней, я не мог осуждать ее. 

- Мы могли бы быть счастливы, Таня, - прижавшись лбом к ее лбу, прошептал я. - Я бы положил мир к твоим ногам. 

- Я знаю это, - сдавленно прошептала она. - Именно поэтому я была обязана уйти... 

Я на мгновение оторвался от нее, но только для того, чтобы в следующий миг прижать губы к ее губам. Это был тот прощальный поцелуй, который я не смог ей дать. 

Таня застыла в моих руках, я услышал ее негромкий вздох и на несколько мгновений потерял себя, погружаясь в знакомые ощущения, прежде чем отстранился от нее. 

- Я позвоню тебе, когда буду готов услышать все остальное. 

- Хорошо, - она кивнула, и на ее лице появилось выражение отвращения. - Я... мы должны дать пресс-конференцию. Они будут охотиться на тебя и твою жену, словно вы дикие животные, - она вздрогнула. - Ненавижу этих стервятников. 

- Я тоже, - улыбнулся я. 

Тихое понимание сквозило во взглядах, которыми мы обменялись. Это было так знакомо. Я улыбнулся еще шире, но тут меня словно что-то толкнуло. 

Я должен прекратить все это прежде, чем сделаю какую-нибудь глупость. Меня ждет Белла! Внезапно я понял, что не могу дождаться, когда снова увижу ее. 

- Еще увидимся, - я попрощался с Таней и направился к двери, но прежде, чем открыть ее, задал еще один вопрос. - Ты хоть была счастлива? 

Она ответила не сразу, задумавшись. 

- Иногда я была счастлива, да, - спустя пару секунд произнесла она, и я, больше не взглянув на нее, вышел. 

Единственное что помогло мне продержаться, было мое желание как можно скорее поехать к Белле. Только она могла склеить мое снова разбитое сердце.