~ Белла ~

Я не хотела просыпаться. Проснуться означало бы то, что все произошедшее вчера вечером было явью. Проснуться означало бы, что мне придется столкнуться с ним.

С Эдвардом.

Я испустила вздох и перевернулась, зная, что просто оттягиваю неизбежное. Страшное утро после. Мои глаза распахнулись. Утро после чего? Вчера абсолютно ничего не произошло. Мы разговаривали, препирались, а затем заснули. Вот делов-то! Все как у Джоуи и Доусона, только с раздельными кроватями и мы не являемся родственными душами. (п.п.: ссылка на сериал «Бухта Доусона» (в нашей обработке – «Лето наших надежд»), подростковый сериал.)

Родственными душами? Серьезно, Белла? Боже, мне нужен кофе. Но кофе означает, что мне придется выбраться из этой кровати и увидеться с ним, и… о, боже, я действительно пригласила его смотреть вместе «Крик»? Я натянула одеяло на голову, издавая приглушенный крик. Идиотка, идиотка, идиотка!

Я замерла. Он меня слышал? Вот дерьмо, что если он меня слышал? Он подумал бы, что я разговариваю во сне? То есть, я знаю, что не делаю этого, но ему-то неоткуда это знать. Да, я могла бы просто спереть на это. Я затихла, прислушиваясь на наличие любого признака, что Эдвард уже встал. О, держу пари, что он «встал», только не в том смысле, что я думала.

Белла!

Мне нужен кофе. Соберись, Белла. Ты можешь это сделать.

Одним гигантским взмахом я скинула с себя одеяло, отбрасывая его в изножье кровати. Глубоко-глубоко вздохнув, я открыла глаза. В комнате еще было темно, заставляя меня задаться вопросом, который же сейчас час. Я села, оглядываясь в поисках настольных часов. Цифры 6:48 уставились на меня в ответ, выделяясь ярко-красным светом в темноте номера.

Следовало ожидать, что будет еще очень рано. Если честно, я еще удивлена, что уже столько времени. Я плохо спала всю ночь, переворачиваясь и ворочаясь, и никак не находя удобного положения. Я не могла избавиться от беспокойного чувства в животе. Боже, надеюсь, я ничем не заболела. Мой внутренний голос лишь рассмеялся на это.

Конечно, ты заболела кое-чем, и причина этого спит в соседней с твоей кровати.

Заткнись. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

О, правда? Тогда почему ты не хотела вставать?

Мне было удобно.

Чушь, ты только что говорила, что это не так.

Отвяжись.

Опровержение так тебе идет.

Я ничего не опровергаю. Отвали.

Не-а, тогда посмотри на него.

Что?

Давай, просто взгляни на него. Ты знаешь, что хочешь.

Нет, не хочу.

Да, хочешь.

Нет.

Да.

Да пошел ты.

Очень зрело.

Это я, воплощение зрелости. Сижу на гостиничной кровати, спорю сама с собой. Эта последняя мысль выдернула меня из внутренних дебатов. Пошло оно все.

Свесив ноги с кровати, я протянула руку и включила лампу. Комната тут же осветилась приглушенным желтым светом. Мои глаза воспротивились такое перемене, быстро заморгав. Я довольно скоро повернула голову налево и увидела… ничего.

Пустую кровать.

Хорошая работа – подготовить себя кто знает к чему, а этот идиот, оказывается, в ванной. Простонав, я подняла руки над головой, потягиваясь, чувствуя, что на теле сказываются последствия недосыпа. Мои мускулы ныли, сопротивляясь движениям, и я позволила руками безвольно упасть к бокам. Моя левая кисть с размаху ударилась о тумбочку, разделяющую кровати, и я издала вопль.

Я быстро хлопнула рукой по рту, краснея от своего маленького порыва несдержанности. Пару мгновений я сидела истуканом, ожидая, что Эдвард вылетит из ванной, полностью перевоплотившись в образ доктора. Плохо только, что его хирургические штаны остались дома. Сконцентрируйся, Белла. Вытряхнув из головы образ Эдварда в рабочих штанах, я вместо этого попыталась сфокусироваться на звуках, исходящих из ванной. Однако тщательнее прислушавшись, я поняла, что никаких звуков нет, даже кран не капает. В комнате было тихо… слишком тихо.

Что он там делает?

Я нахмурила брови и посмотрела в сторону ванной. Клянусь, если он там «разряжает» свой… Я не успела закончить мысль, так как мой взгляд упал на открытую дверь ванной, за которой виднелась темнота.

Я встала с кровати, чувствуя, как в животе зарождается страх. Очень медленно я подкралась к ванной, и с каждым шагом паника во мне повышалась все больше и больше. Мои пальцы ощупывали обшитую стену, пока не нашли выключатель. Я торопливо щелкнула им, и внутри все провалилось, потому что в ванной было пусто – меня встретили лишь полотенца, оставшиеся после вчерашнего душа.

Я развернулась в дверях и оглядела комнату. На тумбочке, где он оставил их прошлым вечером, не было ни телефона, ни ключей от машины, а в углу отсутствовала куча мокрой одежды – не осталось ничего. Нигде ни одного его следа.

Он бросил меня.

Я, пошатываясь, вошла в ванную, прислоняясь к раковине. Он бросил меня. Из зеркала на меня уставилось отражение моего бледного лица, на котором все еще виднелось удивление. Эдвард ушел. В глубине души я знала, что на самом деле не должна удивляться этому. То есть, основываясь на его истории, которую я нашла благодаря «гуглу», реальный шок должно было вызывать как раз то, если бы он остался.

Чтобы плейбой Каллен фактически остался в одном и том же номере с женщиной и без какой-либо сексуальной деятельности? Мне стоило бы рассмеяться. Он, вероятно, пошел, чтобы поймать Барби на ее предложении, и, кто знает, может, он даже встретился и с ее маленькими подружками тоже. Чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что этого следовало ожидать. Так почему тогда я чувствовала себя такой… разочарованной?

Я закрыла глаза и медленно опустилась на унитаз, даже не проверив, закрыта ли крышка. Слава Богу, она оказалась закрытой. Мои локти уперлись в колени, когда я уронила голову на ладони. Под веками начали мелькать, как кино, кадры вчерашних событий. Я улыбнулась себе, вспомнив, как вломилась посреди импровизированного выступления парней. И хотя я могла бы обойтись и не видя Эммета без штанов, все равно не могла не признать, насколько красиво выглядел Эдвард в своем смокинге, и я помнила, как отчаянно хотелось прикоснуться к нему.

Мой палец в его рту, уже второй раз… Боже, этот рот. Невысказанные обещания, что исходили от этого рта… Легко было понять, почему девушки просто бросались на него. Он определенно был воплощением секса. Но затем… его взаимодействие с Шейном в ресторане и энтузиазм по поводу шоколадного коктейля позже показали совершенно другую сторону Эдварда, сторону, которая, как я заметила, проявлялась все больше и больше. Как может один человек в какой-то момент доводить до бешенства, а в другой - быть таким чертовски неотразимым?

О, кого я разыгрываю? Он все время чертовски неотразимый. Я немедленно вспомнила то чувство, которое вызывало его тело, прижатое к моему – абсолютный контраст с холодной стеной, к которой я была прижата с другой стороны. Не знаю, что нашло на меня, но когда я почувствовала его твердость своим телом, то готова была вышвырнуть все предостережения на ветер и послать все последствия подальше. Но затем ему нужно было обязательно открыть свой рот.

Я переплела пальцы под подбородком и уставилась на стену перед собой. Возможно, Роуз была права – мне нужно заняться сексом. В противоположность тому, чему верило большинство людей, прошел уже почти год с тех пор, как у меня был секс. Не помогало и то, что с недавних пор я много времени провожу с мистером Сексуальные Волосы. Боже, мой фатум просто хочет замучить меня до смерти. Особенно когда он вышел из душа в тех спортивных штанах, так низко сидящих на бедрах…

Ну хватит. Я уронила руки на колени, опуская голову к груди. Мысли о том, насколько сексуален этот мужчина, не помогут мне добраться домой. Мне, наверное, придется вызвать такси. Интересно, может ли отель оказать мне такую услугу?

– Белла?

Я вскинула голову.

– Белла, ты встала?

Озадаченная, я прошла к двери ванной. Я не смогла сдержать вздоха облегчения, когда увидела его. Эдвард стоял спиной ко мне, бросая ключи обратно на тумбочку. Он обернулся кругом и слегка подпрыгнул, когда увидел меня.

– Дерьмо, Белла. В следующий раз хоть издай какой-нибудь звук.

– Ты здесь, – заявила я.

Он одарил меня странным взглядом, прежде чем показать два пенопластовых стаканчика. Один он протянул мне.
– Где же еще мне быть? Кофе?

– Ты ходил за кофе? – спросила я, осторожно беря у него один из стаканчиков.

– Ага. Ну, вообще-то я ходил поговорить с администратором отеля, узнать, есть ли у них какая информация касательно дорог. Про кофе я подумал на обратном пути.

– Эмм, что ж, спасибо, – пробормотала я, делая глоток. Он кивнул и сел на край кровати. – Ну и как, дороги в порядке?

Эдвард поерзал, пробегаясь рукой через спутанные волосы.
– Не совсем. Гроза, очевидно, усилилась ночью. Дороги по-прежнему закрыты. Теперь говорят, что их откроют где-то после обеда.

После обеда? Дерьмо. Я должна была открывать сегодня магазин. Я уселась на другую кровать напротив Эдварда. Лучше позвонить Анжеле и молиться о том, чтобы она не возненавидела меня за такой ранний звонок. Я поставила кофе на тумбочку и потянулась к гостиничному телефону. Рука Эдварда взметнулась, смыкаясь вокруг моего запястья.

– Не используй его, они стоят целое состояние. Вот, держи, – он бросил мне свой сотовый.

– Спасибо. Мне нужно позвонить Анжеле насчет магазина. – Он кивнул, и я начала набирать номер. – Что насчет больницы? Элис сказала, что у тебя утренняя смена сегодня.

– Да. Именно поэтому я и встал. Но я позвонил Карлайлу, когда был внизу, и сообщил о дорогах. Однако он уже знал об этом, потому что разговаривал с твоим отцом. – Я посмотрела на него, поднося телефон к уху, и он просто пожал плечами. – Карлайл сказал мне ехать на работу, когда вернусь в город, а пока он меня прикроет.

Анжела ответила, и я объяснила ей ситуацию. Я приготовилась умолять ее и даже предложить отработать ее смену в эти выходные, но так как Анжела святая, мне не пришлось ничего этого делать. Она согласилась выйти на работу и позаботиться о магазине, и даже сказала мне не беспокоиться и не приходить сегодня – она будет больше чем счастлива отработать этот день. Я поблагодарила ее много раз и повесила трубку. Вручая телефон обратно Эдварду, я заметила его усмешку, прячущуюся за стаканчиком кофе.

– Что?

– И где, по-твоему, я был этим утром? – спросил он все еще с этой проклятой усмешкой.

Я подняла стаканчик, пристально уставившись на логотип.
– Эмм, нигде. Я, фактически, даже не знала, что ты уходил.

Он поставил стакан на тумбочку и наклонился вперед.
– М-хм, значит, то выражение на твоем лице, что я видел ранее, не было облегчением? Ты не думала о том, куда я исчез? Совсем-совсем?

Мне хотелось стереть эту чертову ухмылку с его лица. Я подалась вперед, встречаясь с ним в середине пространства между кроватями.
– Я, фактически, думала… хм-м… вот как, должно быть, чувствует себя девушка на одну ночь, но затем ты вернулся… проклятье.

Я похлопала его по голове и направилась в ванную. Пару моментов спустя он присоединился ко мне, занимая место у раковины рядом со мной. Мы уставились друг на друга в зеркале, пока я выдавливала пасту на свою зубную щетку. Он протянул руку, и я положила тюбик ему в ладонь. Наши взгляды ни на секунду не разрывались, пока он повторял процесс.

– Ты скучала по мне, – заявил он.

Я включила воду.
– Я скучала по твоей машине.

Он хохотнул, засовывая щетку в рот. Я последовала примеру, и наши глаза вновь встретились в зеркале. Он подмигнул мне. Я быстро выполоскала зубную пасту и повернулась к нему.

– Знаешь, ты не так уж неотразим, как думаешь, – я указала на него своей щеткой для большего эффекта.

Он рассмеялся так сильно, что вынужден был прополоскать рот от пасты.
– О, позволю себе не согласиться. Ты, кажется, не можешь отвести от меня глаз. А теперь прекрати тыкать в меня своей грязной щеткой. Ты выглядишь, как чокнутая.

Я клацнула челюстями и повернулась вперед, снова встречаясь с ним глазами. Проклятое зеркало. Я отвела взгляд влево, уставившись на случайную черную точку, которую нашла на стене. Интересно, откуда она там взялась?

– Белла, – вздохнул он. – Я не собирался бросать тебя. То есть, ты должна бы знать об этом. Я бы просто так не поступил. Не с тобой. – Я застыла. Что он имеет в виду этим? Он, кажется, сообразил, что сказал, и продолжил, запинаясь о слова: - В смысле… черт… просто… Послушай, я, может, и придурок, но не настолько. – Я все еще не реагировала. – Белла. – Он протянул руку и схватил меня за предплечье, поворачивая лицом к себе.

Его глаза прошлись по моему лицу, ища что-то, только что, я понятия не имела.

– Белла? – мягко прошептал он, нахмурив брови, словно пытался разгадать какую-то сложную загадку.

Я закусила нижнюю губу и выдохнула:
– Прекрасно. Когда я заметила, что тебя нет, у меня, вероятно, случился легкий приступ паники. Но ты мог бы винить меня в этом? Все твои вещи исчезли – твой телефон, ключи, одежда…

– Белла, – прервал он. – Если бы ты нашла время осмотреться, то заметила бы, что и твоя одежда исчезла. – Правда? – И зачем бы я стал брать твою одежду, если бы уезжал? Я оставил ее внизу, чтобы ее выстирали.

– О, – тупо ответила я. – Ну, может, ты какой-нибудь жуткий сталкер, которому нравится хранить женскую одежду, чтобы можно было понюхать ее позднее, когда будешь наедине с собой, и чтобы можно было подро…

– Белла! – Я заткнулась. – Пожалуйста.

– Спасибо, – пробормотала я.

Эдвард вытер лицо одним из полотенец для рук.
– Завтрак?

Дождь на улице был все еще довольно сильным, когда мы наконец вышли из отеля, настолько сильным, что Эдвард не особо хотел ехать куда-то на машине. Так что мы оказались в этом крошечном захудалом кафе, которое располагалось буквально по соседству с отелем, все еще одетые в наши наряды с эмблемами Порт-Анджелеса. Да, мы выглядели как пара туристов, по крайней мере, согласно словам пожилой пары, которая сидела рядом с нами.

– Что ты делаешь? – спросил Эдвард, ломая завесу тишины, которая повисла между нами с тех пор, как мы уселись за столик.

– О чем ты?

– О твоей еде, – он указал на мою тарелку вилкой с насаженным на нее блинчиком.

Я опустила взгляд на тарелку.
– Все еще не понимаю.

– Ты промахнулась и вместо блинов полила сиропом яичницу и бекон.

– Я не промахнулась, так было задумано. Яйца вкуснее с сиропом. – Он приподнял брови. Я вздохнула, откладывая вилку. – Ты мне не веришь?

– Нет, это даже звучит отвратительно.

Я нанизала на вилку немного яичницы и протянула ему. Он слегка отпрянул, уставившись на мою вилку так, будто та его укусит.

– Просто попробуй, – попросила я. Он закрыл рот и покачал головой. Ладно, сам напросился. Я применила убедительный метод – надула губы. – Пожалуйста? Пожалуйста, Эдвард?

Клянусь, его лицо смягчилось, и было видно, что он сдается. Он сделал глоток апельсинового сока, а затем смиренно подался вперед. Я улыбнулась, выплясывая внутри маленький танец счастья, а затем едва не умерла. Едва не умерла, потому что вынуждена была сидеть там и наблюдать за тем, как он обхватывает ртом мою вилку, а потом очень медленно отклоняется, снимая с нее яичницу.

Я была загипнотизирована тем, как его губы скользят по вилке, и, о, боже, его язык… Я мельком увидела его, когда он показался между губ, облизывая с них остатки сиропа. Я была ошеломлена, когда они сморщились практически таким образом, будто собрались поцеловать кого-нибудь.

– Это чертовски отвратительно, Белла.

Что?

Я моргнула, и лицо Эдварда стало четче – на нем виднелось выражение отвращения. Приходя в себя после ступора, вызванного его губами, я осознала, что верхняя часть моего тела практически лежит на столе. К счастью, Эдвард был слишком занят своим соком, чтобы заметить это, так что я небрежно схватила одну из салфеток из стопки рядом с его тарелкой и уселась назад. Он отставил стакан и вернул ко мне свой пристальный взгляд.

– Это отвратительно, – повторил он.

– Отвратительно? – фыркнула я. – И это говорит парень, чья яичница тонет в кетчупе.

Он поднял вилку с яичницей.
– Это восхитительно. Кроме того, я знаю кучу людей, кто поливает яичницу кетчупом, ты же единственная из мне известных, использующая сироп. – Он запихнул это чудовище в рот.

Я сморщилась, когда он наколол очередную порцию. Когда же вилка была уже на полпути к его рту, он решил сменить курс и протянул ее мне. Я почувствовала, как расширяются мои глаза, молча говоря «ни за что на свете», пока сидела там, глядя на него.

– Я попробовал твою, – просто сказал он.

– Ага, но я уже знаю, что мне такая не нравится.

Я заметила, что яичница начинает соскальзывать с вилки, и Эдвард быстро вернул ее на тарелку.

– Значит, ты уже пробовала такое?

– О, черт, нет, – воскликнула я. – Это даже выглядит чертовски отвратительно.

Он закатил глаза и продолжил есть, а спустя пару мгновений тишины спросил:
– Как ты вообще пришла к этому?

– К чему? Этому? – спросила я, показывая на тарелку. Он кивнул. – О, ну, я как-то завтракала с мамой в каком-то случайном кафе, поскольку, ну, мы, женщины Свон, не готовим. – Он хохотнул на мое признание, а я продолжила: – Как бы то ни было, я поливала сиропом блины и отвлеклась на минутку, и следующее, что я знала, – дурацкая крышка просто соскочила с бутылки. Сироп хлынул вниз, и у моего бедного завтрака не осталось абсолютно никаких шансов. Не упоминая уже о факторе липкости.

К тому времени как я закончила свой маленький рассказ, Эдвард смеялся на своем месте так сильно, что трясся стол. Я сидела, сложив руки на коленях и наблюдая за тем, как этот великовозрастный ребенок растворяется прямо на глазах.

– Я рада, что развлекла тебя, – надулась я.

– Я просто представил тебя ребенком, проливающим на себя сироп. Ты, должно быть, была восхитительна, – его зеленые глаза практически искрились.

– Ну, я и была восхитительна, – ответила я, скрещивая руки на груди. – Но что ты имеешь в виду под ребенком? Мне было шестнадцать.

Эдвард лишь покачал головой, на его губах по-прежнему играла улыбка. Остальную часть завтрака мы доедали в комфортной тишине, изредка переговариваясь о случайных людях, которые бежали снаружи под дождем. Так или иначе, – и даже не просите меня объяснить, с чего это началось, – мы начали придумывать эти странные истории для каждого человека, минующего нас. Однако вскоре мы выяснили, что люди в Порт-Анджелесе не так уж и интересны. Моей любимой историей была та, где Эдвард указал на женщину в ярко-розовом спортивном костюме и со всей серьезностью заявил, что она, вероятно, только очнулась от комы и ее ум все еще блуждает году в восемьдесят шестом. Он даже остановился в дверях, когда мы выходили из кафе, чтобы сказать ей, что ему «очень жаль, но «Wham!» развалилась». (п.п.: «Wham!» – группа, основанная в 1981 году Джорджем Майклом и Эндрю Риджли, довольно популярная в середине восьмидесятых.)

Женщина повернулась к Эдварду, и я ясно увидела гнев в ее глазах. Прежде чем она успела заговорить, я вскочила между ними.

– Мне так жаль. Пожалуйста, простите его, его только выпустили из психлечебницы. – Я повернулась к Эдварду. – Пойдем, милый. Знаешь, ты, вообще-то, не должен разговаривать с незнакомцами.

Я схватила его за предплечье и потащила наружу, останавливаясь лишь под козырьком. Сгибаясь пополам, я ловила ртом воздух, пытаясь успокоить смех. Я ощущала, что рука Эдварда задрожала под моей, поскольку смех добрался и до него. Я не могла не заметить сильные мускулы, которые обхватывала моя ладонь, и одна только эта мысль отрезвила меня. Спустя несколько задыхающихся мгновений утихомирился и Эдвард.

Он улыбнулся мне, его щеки порозовели от холода, зеленые глаза сверкали, волосы были слегка влажными от капель, падающих с козырька… он выглядел сногсшибательно. Его улыбка заколебалась, а глаза чуть прищурились в уголках, когда он протянул руку и легонько заправил прядь волос мне за ухо.

– О чем ты так усердно думаешь, Белла? – тихо спросил он.

Его ладонь задержалась на моей щеке, прогоняя прочь впечатления от утренней холодности. Вопрошающие глаза пристально смотрели в мои, уговаривая ответить. Что я могла сказать ему? Я ошеломлена, когда вижу твою мягкую сторону? Это не популярный сериал. Поэтому я сделала то, что делаю обычно, когда чувствую себя неловко.

– Я просто думала, что мне делать с тобой в оставшуюся часть дня? – произнесла я так небрежно, как только могла, отступая из зоны его досягаемости.

Его рука медленно опустилась вниз, а уголок рта приподнялся.
– Хмм… – протянул он, озираясь по сторонам. Его глаза внезапно вспыхнули, усмешка расширилась.

– Я знаю. – Он схватил меня за руку и начал тащить из-под укрытия навеса. Обернувшись, он на мгновение остановился. – Ты готова промокнуть?

У меня отвисла челюсть от всех тех значений, что подразумевал этот вопрос, но я быстро собралась и ступила ближе к нему. Используя свободную руку, я прошлась пальцами по переду его толстовки и дернула за воротник, притягивая его лицо практически вплотную к своему. Я посмотрела ему прямо в глаза и усмехнулась.

– Всегда.

Я отпустила воротник, и его голова резко откинулась назад, а на лице застыло выражение изумления. Я рассмеялась, потянув его за руку и тем самым приводя в чувство.

Он едва слышно что-то пробормотал – я не расслышала что, – прежде чем отважиться нырнуть под дождь. Мы быстро пересекли улицу, забрызгивая водой задние стороны штанин, пока пытались лавировать во встречном движении на тротуаре. Я мысленно проклинала себя за то, что не купила прошлым вечером в магазине сувениров зонтик. У Эдварда ноги длиннее, чем мои, и я практически бежала трусцой рядом с ним, лишь бы не отставать.

Я понятия не имела, куда мы идем, пока мы ныряли то под один навес, то под другой, ища на короткие мгновения убежище от дождя. Краем глаза я видела, что мы пробегаем мимо «Готшалка», какого-то магазинчика с товарами для хобби, порт-анджелесского «Book & News»… о-о, книжный магазин. Я резко остановилась.

– Белла! Пойдем, – закричал Эдвард. Я посмотрела на него, потом обратно на магазин. – Позже. Давай, – он попытался оттащить меня, но я стояла на своем. – Белла, ты работаешь в гребаном книжном. Так почему тебе хочется пойти в этот?

Мои глаза сузились, и я попыталась стряхнуть его руку. Он осознал, что я пытаюсь сделать, и усилил хватку. Мы начали молчаливое перетягивание моей руки, пока он не вздохнул.

– Мы зайдем сюда на обратном пути, – смягчился он.

Я улыбнулась.
– Все нормально, на самом деле мне не очень-то и хотелось туда идти. Я просто не люблю, когда мне говорят, что делать. Пошли.

Он покачал головой, разбрызгивая повсюду капли. Я слегка сжала его руку, и его изогнутая улыбка вернулась. И, о, боже, если я уже не была мокрой в том самом смысле…

Это было за минуту до того, как до меня дошло, что мы опять передвигаемся. Куда, черт возьми, мы идем? Мы уже пробежали почти всю улицу. Я только собиралась спросить, когда он вдруг резко остановился, но я, конечно же, продолжала бежать и врезалась прямо ему в спину. Он громко выдохнул, пытаясь устоять на ногах.

– Прости, – съежилась я, отступая назад.

Он тихо засмеялся и подошел ко мне ближе.
– Все нормально, Белла. Не нужно смущаться. – Его свободная рука скользнула вокруг моей талии, притягивая меня вплотную к себе. – Я знаю, что тебе просто хочется быть поближе ко мне.

Я подняла ладонь и погладила его по щеке.
– Ох, ты такой симпатичный, когда бредишь.

Он закатил глаза и опустил руки.
– Прекрасно. Как бы то ни было, мы пришли.

Это было печально, что мне хотелось схватить его руки и снова обернуть вокруг себя? Да, да, это так. Вместо того чтобы зацикливаться на том, как холодно теперь было моей руке, я сфокусировалась на нашем местоположении. Я отвернулась от Эдварда, лицом к зданию, перед которым он остановился.

– Кинотеатр? – Он, хитро улыбаясь, кивнул. – Ты хочешь смотреть кино?

Он пожал плечами.
– Ну, я подумал, что это самое безопасное, что мы можем сделать, так как нам фактически не придется разговаривать друг с другом, или смотреть друг на друга… черт, мы можем даже сесть на противоположных концах ряда, если ты захочешь.

Я притворилась, будто какое-то мгновение думаю, хотя, если честно, мой мозг думал о том, чтобы быть с Эдвардом в темноте и наедине. Я снова посмотрела на его выжидающее лицо.

– Противоположные концы ряда? Противоположные концы театра, – ответила я. – Ну и что мы будем смотреть, о, премудрый?

Он взялся за мои плечи и развернул кругом.
– Это.

Мой взгляд упал на одну из киноафиш, что висели снаружи кинотеатра, и я не могла не рассмеяться.

– Ты сказала, что хотела бы его посмотреть, ведь так? – произнес Эдвард мне на ухо, и я невольно задрожала. Его ладонь скользнула вниз по моей руке и сжала мою, таща меня в сторону кассы.

– Два на «Призраки в Коннектикуте».

Парень за стеклом поднял голову, глядя на нас.
– Эмм, сеанс уже начался.

– Сеанс начался минут десять назад, а это значит, что технически мы пропустили только превью, – возразил Эдвард.

– Оу, но я люблю превью, – заныла я.

Он решил меня проигнорировать и заплатил за билеты. Мы вошли в теплый вестибюль, оставляя за собой след из воды. Эдвард направился в сторону кинозала, тогда как я пошла к бару с закусками.

– Белла, что ты делаешь? Мы только что поели.

– И что? Кроме того, я не могу смотреть кино без попкорна, особенно ужастики. Все мои ногти исчезли бы в мгновенье ока.

– Просто поторопись, – сдался Эдвард.

Я заказала попкорн с маслом, «Sweet Tarts» и вишневую колу – мой запасной вариант, когда нет «Д-ра Пеппер». Эдвард добавил к заказу еще колу для себя и заворчал, когда я стала платить. Я бросила в него за это зерно попкорна, прежде чем направиться в кинозал. Эдвард пробежал трусцой вперед, чтобы открыть мне дверь, и мы оказались в темноте, стоя там какое-то мгновение, пока глаза не привыкли. В кинозале сидело не так уж много людей, поскольку было утро и четверг, и мы нашли места где-то в третьем ряду сзади. Фильм только начинался, когда мы уселись.

Мне действительно следовало прислушаться к совету Эдварда и сесть далеко-далеко от него, потому что не существовало способа, которым я смогла бы сконцентрироваться на кино с сидящим рядом Эдвардом. Каждый раз, когда он шевелился, что было часто, воздух между нами густел так, что я едва могла дышать.

Уделяй внимание кино, Белла.

Я отклонилась от него подальше, подтягивая ноги на кресло и скрещивая их, поставила ведерко с попкорном на колени и приготовилась уделять внимание. Конечно же, я выбрала лучшую часть, чтобы начать смотреть – часть, где людям отрезали веки. Я вздрогнула и отвела взгляд. Эдвард тихо засмеялся рядом со мной, но я отказалась признавать его присутствие. Он также попытался стащить немного попкорна где-то в середине фильма, чем до чертиков напугал меня и заставил швырнуть попкорн в него. Слава Богу, у меня еще оставались мои «Sweet Tarts». Я насыпала в ладонь полную горсть и начала разглядывать конфеты перед тем, как есть их.

Дзынь. Дзынь. Дзынь.

– Белла, что ты делаешь? – прошептал Эдвард.

– Хмм? – Я подняла конфетку перед глазами, прежде чем бросить ее в держатель для стакана.

Дзынь.

– Ты понимаешь, что в держателе для стаканов есть дырка, через которую ты бросаешь конфеты на пол?

Я выпрямилась.
– Вот дерьмо!

– Тс-с-с, – послышался голос позади нас.

Эдвард наклонился ближе ко мне.
– Почему ты бросаешь конфеты на пол?

– Я не хотела, чтобы они падали на пол, – прошипела я в ответ. Эдвард приподнял на меня бровь, и я вздохнула. – Мне не нравятся синие…

– Тебе не нравятся синие? – повторил он, и я кивнула. – Тогда почему ты их просто не кладешь обратно в упаковку?

Я повернулась к нему.
– Потому что тогда они просто окажутся сверху, и каждый раз, когда я буду насыпать новую горсть, все конфеты будут синими.

Он лишь уставился на меня, и даже в темноте было видно, что этот взгляд полон веселья.

– Просто смотри кино, Каллен.

Он снова уселся на своем месте, оставляя меня ломать голову, что же делать с ненужными конфетами. Пару минут спустя Эдвард, не глядя на меня, положил руку на разделяющий подлокотник, поворачивая ее ладонью кверху. Оставшуюся часть фильма мы досмотрели в тишине, и я складывала синие конфеты Эдварду в ладонь, а он их ел.

Было уже 17:30, когда мы наконец отправились домой. «После обеда», ага, как же. Наша вчерашняя одежда лежала на заднем сиденье «вольво», выстиранная и высушенная, тогда как наше нынешнее одеяние было все еще влажным на ощупь. Дождь в конце концов утих до моросящей пелены, позволяя нам спокойно ехать домой.

– Ну и, тебе понравился фильм? – спросил Эдвард, лавируя на извилистой дороге.

– Ага, он был довольно хорош. Там было пару страшных моментов, так что в целом я дала бы ему четыре звезды из пяти, – ответила я.

– И это кино в частности научило тебя чему-нибудь полезному?

Я посмотрела на него, пытаясь понять, дразнит он меня или нет. Он смотрел вперед, и по его профилю нельзя было ничего сказать, кроме того, что оно освещалось фарами проносящихся мимо нас машин.

– Вообще-то, да. Оно научило меня никогда не выбирать комнату в подвале. То есть, о чем этот парень вообще думал? – Эдвард засмеялся, а я продолжила свою маленькую речь: - Кто в здравом уме согласится спать в жутком подвале? Это то же самое, что просто напрашиваться на убийство.

– Точно.

Мы снова погрузились в тишину, и пока я пялилась в темноту, мои мысли перенеслись к свадебным мелочам. Элис по-прежнему хотела съездить в Сиэтл на уик-энд, чтобы проверить отель. Также у нас намечалась финальная примерка и девичник. Черт, последний был под моей ответственностью. Я все еще пыталась придумать что-нибудь забавное. Анжела предложила объединить вечеринки, потому что именно так они сделали с Беном, но я не могла представить, как буду планировать что-то с Эдвардом. Я отодвинула эту мысль подальше, в ящик, подписанный «Разобраться позже». Что же еще? Я знала, что что-то упускаю.

Речь.

Да, страшащая меня речь подружки невесты. Я предупредила Элис, что публичная речь и я вместе просто несовместимы, но это было одним – одним из многого, – на чем она настояла. У меня было чуть больше двух месяцев, чтобы придумать что-то, что не опозорило бы меня перед ее знатной семьей. Я наконец-то должна была познакомиться со знаменитым дедушкой Калленом.

– На что походит твой дед? – спросила я.

Машина слегка дернулась, прежде чем Эдвард ответил:
– А что?

Я удивилась резкости в его голосе.
– Эмм, ну, я просто думала о списке гостей на свадьбе и вспомнила, что он ожидается там.

– Почему ты хочешь знать о нем?

Я неловко заерзала на месте.
– Ну, никто из твоей семьи ничего практически не говорит о нем. То есть, Карлайл упоминает его время от времени, но это все. Я знаю, что он живет в Чикаго, поэтому подумала, что ты должен знать его лучше.

Я чувствовала, что сама себе рою яму, но не могла остановиться. Как только слово «Чикаго» сорвалось с моих губ, мне тут же захотелось забрать его. Глупая Белла. Зачем ты подняла эту тему?

– Он очень уважаемый бизнесмен, – напряженно ответил Эдвард.

– О, – это все, что я смогла сказать.

Эдвард включил понижающую передачу и вздохнул.
– Я не так уж хорошо его знаю на самом деле. Я видел его только несколько раз за всю свою жизнь, и пару раз, когда жил в… Чикаго. – Он умолк, делая глубокий вдох. – Последний раз я видел его на моем выпускном в Северо-Западном. Он пожал мне руку, вручил чек и ушел. Так происходит всегда. Он появляется на важных событиях, раздает чеки, а затем исчезает.

Дождь начал усиливаться, и Эдвард замедлил автомобиль, увеличивая скорость «дворников».

– Однако я действительно подразумеваю то, что его очень уважают в мире бизнеса. – Я была удивлена, когда Эдвард продолжил говорить. – Все, кто должен, знают, кто такой Энтони Каллен. Карлайл всегда говорил нам, что если мы будем усердно учиться в школе и колледже, то сможем иметь то же, что и Энтони – семью и успешную карьеру. То есть, посмотри на моего отца. Он был тем, на кого я стремился быть похожим, когда был младше. Они оба были. Они – причина, почему я надрывал задницу в учебе. А теперь посмотри на меня.

Он затих, оставляя меня ошеломленной таким признанием. Я никогда не слышала, чтобы Эдвард говорил о своем прошлом и вообще о семье. Я знала от Элис, что Эдвард умен, очень-очень умен. Наверное, тебе приходится таким быть, чтобы окончить школу на два года раньше. Мне хотелось знать, что случилось в этом промежутке времени и почему он так сильно изменился. Я хотела было спросить, но решила не делать этого. Я не хотела вмешиваться, ну, вернее, хотела, но не собиралась. Было видно, что он больше не хочет об этом говорить.

Эдвард продолжал смотреть прямо вперед, в темноту. Его движения казались механическими, словно он вел на автопилоте. Я не могла объяснить почему, но мне захотелось приободрить его, только я не знала как. Поэтому я выпалила первое, что пришло мне в голову:
– Я боюсь клоунов!

– Что? – растерянно спросил Эдвард.

– Я боюсь клоунов, – повторила я. – Любых. Они пугают меня до мурашек. Я просто терпеть их не могу.

Он издал приглушенный смешок.
– И почему, черт возьми, ты боишься клоунов?

– Ну, во-первых, ты когда-либо видел фактически клоуна? Они жуткие! Их дурацкие размалеванные лица, дурацкие клоунские наряды… и почему они всегда такие радостные? Жизнь не так уж и весела. Прекрати смеяться надо мной!

Я улыбнулась, когда смех Эдварда заполнил салон машины. Миссия достигнута.

– Ты точно чокнутая, ты знаешь об этом? – спросил он, и в его голосе слышалась улыбка.

После этого беседа потекла своим чередом, и мы начали болтать о других случайных вещах, которых боялись. Я упомянула свою боязнь трех «П»: пауков, питонов и пираний. Эдвард поведал, что боялся динозавров, когда был моложе: он посмотрел «Парк Юрского периода», а Эммет притворялся велоцираптором и гонялся за ним по дому. Время пролетело незаметно, и Эдвард вскоре уже тормозил на моей подъездной дорожке.

Он заглушил мотор, и двор погрузился в темноту.

– Итак… – произнес он.

– Итак… – повторила я.

– Тебе нужна помощь с чем-нибудь? – спросил он.

– Нет, не думаю. У меня с собой только одежда.

– Что ж, тогда, полагаю, до встречи.

– Ладно, – ответила я.

Мы посидели пару минут в машине, прежде чем я потянулась к заднему виденью и схватилась за свой пакет с одеждой.

– Ну, пока, – неловко попрощалась я.

Я нащупала ручку, когда вдруг почувствовала на предплечье его ладонь. Я обернулась и обнаружила, что Эдвард перегнулся через центральную консоль и его лицо находится практически в паре дюймов от моего.

– Спасибо, Белла, – прошептал он, наклоняясь ко мне еще больше и мягко прикасаясь губами к моей щеке.

Он какое-то время оставался в таком положении, и я почувствовала, как ускоряется его дыхание. Его рука на моем предплечье напряглась, и я гадала, чувствует ли он, как сильно я дрожу. Шатко выдохнув, он отстранился, а я не смогла сдержать жар, охвативший мое лицо. Слава Господу за темноту.

– Я… эмм… ты… пока, – я завозилась с дверью, прежде чем смогла справиться с ней и открыть.

Пошатываясь, я выбралась из автомобиля, едва не поскальзываясь на влажной траве. Когда я потянулась, чтобы закрыть дверцу, оттуда появилась рука Эдварда.

– И я не забыл о нашем свидании, – усмехнулся он.

Все былое смущение покинуло меня, и я с размаху хлопнула дверцей машины. Клянусь, я еще слышала его смех, когда он умчался прочь.

Ну что? Ждем свидания-несвидания?
О, и хотела попросить тех, кто действительно читает, каким-либо образом дать о себе знать, потому что к следующей выкладке буду чистить список ПЧ.