Глава 2

Спустя несколько часов Эдвард спустился позавтракать. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от любого другого субботнего утра, когда у Эдварда не было запланировано ранних деловых встреч и он, как правило, задерживался за столом с кофе и газетой, в основном игнорируя Беллу.

Казалось, что никакой ссоры между ними не было и в помине. Они ели свой обычный для выходного дня завтрак, и такая домашняя атмосфера давала ложное ощущение нормальной семейной жизни. Но, если у Беллы эта интимность вызывала чувство дискомфорта и напряженность, Эдвард оставался таким же хладнокровным, как пресловутый огурец (п.п.: английская идиома «крут/холоден, как огурец» основывается на факте, что огурец всегда холоднее окружающей среды, ибо постоянно испаряет воду). И опять же в этом не было ничего нового, так как Эдвард редко проявлял эмоции. Фактически во время их спора прошлой ночью Белла впервые видела мужа настолько разгоряченным. Он всегда скрывал свои чувства, но в то же время ясно давал понять, как сильно презирает ее. Это проявлялось в том, как он отказывался встречаться с ней взглядом, не целовал в губы во время занятий любовью, как иногда разговаривал с ней, словно с пустым местом. Белла же никогда не умела скрывать от Эдварда то, что чувствовала. С той самой первой встречи почти два года назад.

Как безнадежно она увлеклась им тогда!

Как быстро влюбилась!

*** *** ***
В тот знаменательный день Эдвард пришел на обед к ним домой. Отец не вдавался в подробности об их госте, просто сказал, что он – сын одного его старого знакомого и оставил Беллу в одиночестве приветствовать Эдварда, чтобы затем эффектно появиться. Это был один из многих трюков, которые применял Чарльз Свон, желая сбить с толку своих бизнес-оппонентов. Ему нравилось встречаться с ними на собственной территории, и он заключил немало сделок в своем доме. Естественная теплота и доброжелательность Беллы размягчала их, и пока они пребывали под ее очарованием, Чарльз завладевал своей жертвой.

Поначалу, а если точнее, то до девятнадцати лет, Белла не знала о своей роли в этих махинациях, она просто радовалась возможности помочь отцу развлекать его важных гостей. Но к тому времени, когда Белла встретила Эдварда, внутри нее царило полное разочарование. Внешне она оставалась обаятельной, милой и радушной, в общем, непревзойденной хозяйкой дома, однако после каждого отцовского бизнес-обеда или ужина она чувствовала себя использованной.

Эдвард Каллен ворвался в их дом, выглядя мрачным и преисполненным решимости, как человек готовый к битве, и очень удивился, увидев Беллу в огромном холле. На ней было надето простое зеленое платье с запа́хом, волосы собраны в элегантный пучок, а из украшений присутствовали только подвеска с изумрудом и серьги к ней в комплект. Эдвард притормозил и недоуменно нахмурился. Белла же настолько была ошеломлена возникшим перед ней великолепным человеком, что вежливые манеры впервые подвели ее. Она не могла произнести ни слова, выбитая из привычного равновесия появлением этого мужчины в сшитом на заказ прекрасно сидящем костюме. Нотку дисгармонии в его идеальный деловой облик вносили всклокоченные ветром волосы, придающие ему немного дикий вид, темная щетина на щеках и ослабленный узел галстука. Он не был похож ни на кого, кого бы Белла встречала прежде, и ей тут же захотелось узнать о нем все, что только можно.

Первым пришел в себя Эдвард. Он сделал шаг, а потом еще один, и еще, пока не оказался так близко к Белле, что при каждом вдохе его грудь слегка прикасалась к ней. Белла запрокинула голову, с изумлением глядя на него снизу вверх и прослеживая восхищенным взглядом каждую черточку его лица.

- Привет, cara (п.п.: итал. «дорогая»). – Его голос, чуть хрипловатый, темно-бархатный, послал мурашки по позвоночнику Беллы. – Как тебя зовут?

- Белла. – Она была беспомощна делать что-то иное, кроме как отвечать.

От мужчины исходил замечательный аромат, и Белла обнаружила, что наклоняется к нему, чтобы вдохнуть его.

- Белла? – повторил он своим привлекательным голосом. – Bellissima (п.п.: итал. «прекрасная»). Я – Эдвард.

- Да, – абсолютно нелогично ответила Белла, и Эдвард усмехнулся.

Это была приятная, теплая, мальчишеская усмешка, которая сделала его еще более красивым.

- Можешь ли ты это произнести? – спросил он.

- Что именно?

- Мое имя. Я хочу услышать, как его произносят эти великолепные губы. – Он обвел пальцем контур ее губ, и Белла почти перестала дышать, чуть слышно простонав.

- Скажи его, cara. Пожалуйста. Всего два маленьких слога: Эд-вард.

- Эдвард, – шепнула Белла, и теперь уже он застонал.

- Совершенство. Ты само совершенство, маленькая Белла.

Никто и никогда раньше не видел в ней совершенство.

Никто и никогда раньше не улыбался ей с таким одобрением и теплотой во взгляде.

Белла обнаружила, что смотрит на этого привлекательного незнакомца и впервые чувствует себя желанной. И в промежутке между двумя ударами сердца Белла потеряла голову и влюбилась в Эдварда.

*** *** ***
Белла мысленно встряхнула себя, не желая застревать в прошлом, которое не могла изменить, и сосредоточилась на настоящем.

Завтрак проходил мучительно медленно. Тишина на кухне нарушалась лишь шелестом газеты, деловой раздел которой Эдвард тщательно изучал. Белла едва притронулась к еде, ненавидя тот факт, что ее муж, словно не замечая царившего напряжения, спокойно поглощал свой полноценный завтрак.

Схватив пустую тарелку, она направилась к раковине, когда внезапно раздался голос Эдварда.

- Тебе нужно есть что-то посущественнее тоста. Ты становишься слишком худой.

То, что муж заметил, что она съела, хотя едва ли взглянул в ее сторону поверх газеты, поразило Беллу.

- Я не голодна, – тихо ответила она, помещая посуду в мойку.

- Того, что ты ешь, недостаточно для выживания и воробью. – Эдвард опустил газету и посмотрел Белле в глаза, прежде чем перевести взгляд на стоящую перед ним на столе чашку кофе.

Прямой зрительный контакт был настолько необычен, что Белла чуть не ахнула вслух.

- Я достаточно ем. – В обычной ситуации она бы вообще не стала отвечать, но сейчас ей очень хотелось проверить, сможет ли заставить мужа снова встретиться с ней взглядом.

Не удалось. Он просто пожал плечами, бросил аккуратно сложенную газету рядом с пустой тарелкой и, сделав последний глоток кофе, встал из-за стола.

Белла наблюдала, как он поднимает руки над головой и потягивается, отчего задирается его черная футболка, оголяя в меру накаченный загорелый пресс. От вида его позолоченной солнцем кожи во рту у Беллы внезапно пересохло, и она снова прокляла реакцию своего тела на физическое присутствие мужа.

Весь первый год их брака Белла провела, храбро веря, что Эдвард полюбит ее, что если она будет любить мужа достаточно сильно, то он опять станет тем смеющимся, нежным мужчиной, которого она знала в первый месяц их знакомства. Белла все еще не была до конца уверена, что именно вызвало такую перемену в поведении Эдварда, но судя по фразам, которые он то и дело ронял, когда злился – как, например, вчера ночью, - подозревала, что к этому причастен ее отец.

Так или иначе, но после почти двенадцати месяцев замужества ей пришлось посмотреть реальности в лицо и признать, что Эдвард ее ненавидит. Ненавидит настолько, что едва может заставить себя говорить с ней, целовать ее, прикасаться к ней за пределами постели и даже смотреть на нее. Белла поняла – оттепели не будет; их с Эдвардом брак навсегда останется холодной зимней пустыней, и если она хочет снова ощутить тепло солнца, ей нужно уйти. С тех пор она все тянула и набиралась храбрости, чтобы сообщить Эдварду, что хочет развестись. И вот вчера, наконец, сказала.

К сожалению, легкого выхода из их брака не получилось, и теперь Белла была преисполнена решимости искать обходной путь, тот, что не причинит вреда ее кузине.

Элис и Джаспер Уитлок ожидали своего первенца. И хотя беременность Элис протекала довольно легко, Белла беспокоилась, что сильный стресс, связанный с потерей книжного магазина, может быть потенциально опасен для ее кузины и будущего племянника или племянницы.

Тяжело вздохнув, Белла принялась ополаскивать посуду. Ей нравилось делать некоторые вещи по дому самой и иногда готовить, хотя ее тридцатилетний муж был, по выражению ее отца, богаче самого Крёза. Конечно, у них имелась прислуга, что было необходимостью с практической точки зрения, поскольку они жили в особняке с десятью спальнями и пятью ванными комнатами, но Белла пыталась цепляться за то, что считала некоторым подобием нормы.

Будучи дочерью богатого отца, а теперь женой богатого мужа, Белла, по сути, никогда не имела нормальной – в понимании обычных людей – жизни, и поэтому надеялась, что обязанности по дому не позволят ей сильно оторваться от реальности. Эдвард, в свою очередь, даже не притворялся, что понимает, зачем Белле это нужно, и вскоре после свадьбы издевательски обвинил в том, что она играется в семью. Однако он сделал это только раз и больше не поднимал данную тему.

По субботам у прислуги был выходной, поэтому Белла сама убирала за собой и Эдвардом, не дожидаясь, когда это позже сделает горничная.

Она уже была готова загрузить тарелки и чашки в посудомоечную машину, как внезапно прервала свое занятие и, оставив мужа одного в кухне, пошла наверх. Там она сменила костюм для йоги на джинсы и футболку, забрала свои длинные каштановые волосы в хвост и накинула джинсовую куртку, чтобы защититься от ранних осенних холодов.

По дороге к входной двери она прошла мимо кабинета, куда Эдвард удалился вместе со своим ноутбуком.

- Я ухожу, – крикнула она в открытую дверь.

Голова Эдварда резко повернулась в ее сторону, а глаза вспыхнули неопределенными эмоциями.

- Куда…

- Когда вернусь, не знаю, – прервала мужа Белла, прежде чем он успел произнести хотя бы еще один слог, а затем подхватила сумку на длинном ремешке и ключи от машины.

К тому времени, когда Белла добралась до входной двери, ее надежный серебристый Mini Cooper уже разогрел двигатель. Зная, что должна помахать рукой на прощание, Белла изобразила требуемый жест, вырулила на подъездную дорожку и отправилась в путь.

Она не знала, куда точно направлялась, но была твердо убеждена, что заплатит за свою выходку позже, когда вернется домой. Эдвард любил держать ее в коробке с надписью «жена» и доставать оттуда исключительно тогда, когда ему нужна была идеальная хозяйка для приема. Любое проявление мятежа будет иметь для нее неприятные и непредсказуемые последствия, и все же Белла чувствовала себя хорошо, делая то, что было не в ее характере. Мобильник начал звонить спустя несколько секунд после отъезда, но она отключила его и бросила в сторону, когда остановилась на красный свет.

Обычно Белла поехала бы к Элис и Джасперу, чтобы провести с ними день, но именно там Эдвард ее и будет искать. Он знал, насколько ограничен круг знакомых Беллы, которой всегда было непросто заводить друзей. В детстве отец держал ее в изоляции от других ребят, и так уж вышло, что единственным настоящим другом, с которым Белла вместе росла, была ее кузина Элис.

Семья Свон основала один из первых банков на северо-западном побережье и всегда стояла на высшей ступеньке социальной лестницы Сиэтла. Чарльз Свон говорил, что «девочка такого происхождения и исключительно домашнего воспитания не должна якшаться с кем попало», что оставляло Белле строго ограниченные варианты для общения. Она росла, играя либо с самой собой, либо с Элис, либо, когда отца не было дома, с детьми экономки. Одиночество и изоляция продолжились и на этапе ее взросления, и даже теперь Белла основную часть свободного времени проводила с Элис и Джаспером или изучала новые рецепты с мисс Коуп, экономкой в их с Эдвардом доме. Одиночество стало замкнутым кругом, циклом, который Белла не знала, как разорвать.

И вот теперь, рассматривая варианты того, что можно сделать с кратковременной свободой, Белла решила придерживаться уже сложившейся тенденции и сделать самую необычную для себя вещь, которую только могла придумать, а именно пойти в кино. Это был побег от действительности в чистом виде, а если чего Белла и отчаянно желала сейчас, так это хотя бы ненадолго улизнуть от своей настоящей жизни.

Так она и провела свой день, переходя из одного кинозала в другой, смеясь, плача, вздрагивая или подпрыгивая, в зависимости от сюжета фильма. Это был самый непродуктивный день за всю ее жизнь, и она полюбила каждую его минуту.

Последний сеанс закончился после полуночи. От долгого сидения в темноте и мерцающего света проектора у Беллы разболелась голова, а от попкорна и содовой – живот. Внезапно реальность ситуации, в которой она была, опустилась на Беллу, заставляя дрожать. Она не знала, чего ждать от Эдварда. Прежде он не показывал ей ничего кроме ледяного контроля, даже в постели, но ведь прежде она никогда не и делала ничего подобного. Белла всегда стремилась быть идеальной женой и дочерью, ставя интересы мужа и отца выше своих, и даже что-то столь невинное, как, не сказав Эдварду, уехать из дома ради похода в кино, теперь казалось безрассудным.

Белла знала, что муж никогда не причинит ей физической боли, но его возможности ранить ее морально были не ограничены.

Когда Белла подъехала к дому и увидела светящийся огнями особняк, ее желудок нервно дернулся. Проглотив подступившую тошноту, она припарковала машину и направилась к входной двери, которая распахнулась, прежде чем девушка даже успела вытащить из сумки ключи. Белла сглотнула, увидев пугающую фигуру мужа в дверном проеме, а затем задушила визг, когда Эдвард схватил ее за руку и затащил внутрь. Он захлопнул дверь, обхватил плечи Беллы своими большими ладонями и подтолкнул назад, пока ее спина не оказалась прижата к дверному полотну.

Белле потребовалось несколько секунд на то, чтобы преодолеть дезориентацию и понять, что хватка Эдварда не причиняет ей боли. Его взгляд сначала лихорадочно метался по ее дрожащему телу, очевидно, удостоверяясь, что оно было в относительно хорошем состоянии, а затем поднялся вверх и на полном ходу врезался во взгляд Беллы. Глаза Эдварда, которые за последнее время Белле выпадало слишком мало шансов увидеть, были душераздирающе красивы – цвета зеленого мха с невероятно густыми иссиня-черными ресницами. И сейчас они смотрели на нее из-под широких бровей, тлея чем-то, что у менее контролирующего эмоции человека можно было бы описать, как ярость.

Его ладони отпустили плечи Беллы и медленно приблизились к лицу. Она вздрогнула от контакта, но руки Эдварда оставались нежными, когда он обнял ее лицо, проводя большими пальцами по щекам. Ее дыхание запнулось, когда Эдвард наклонился ближе, и Белла смогла ощутить его свежее теплое дыхание на своей коже. Она так хотела почувствовать его губы на своих, и желала этого настолько отчаянно, что ее нижние конечности превратились в желе. Единственное, что сейчас удерживало Беллу от падения к ногам мужа – его мускулистое тело. Она чувствовала, как его эрекция пульсирует напротив ее живота, и знала, что Эдвард хочет ее также сильно, как она хочет его.

Губы Эдварда, находились менее чем в сантиметре от рта Беллы и слегка коснулись ее губ, когда он проговорил:

- Выкинешь еще один такой фокус, tesoro mia (п.п.: итал. «моя дорогая»), и, клянусь, ты пожалеешь.

Белла вздрогнула, когда реальность с грохотом вернула ее обратно на землю. Эдвард отпустил ее, и Белла бессильно сползла по двери, оседая на пол.

Он окинул ее презрительным взглядом, в котором пламя сменилось колючим льдом.

- Где ты была?

Белла, пошатываясь, поднялась с пола, униженная тем, что снова поддалась сексуальной привлекательности Эдварда и практически растеклась лужицей у его ног. Покачав головой, она отказалась ответить.

- Белла, я тебя предупреждаю…

- К черту предупреждения, – хрипло возразила она. – Ты хочешь, чтобы мы оставались женаты? Хорошо! Но я отказываюсь и дальше позволять тебе вытирать об меня ноги. Пришло время показать мне хоть капельку уважения, Эдвард!

- Какого черта я должен уважать такую женщину, как ты, – прорычал он, жестко контролируя свой тон. – У меня нет к тебе уважения, Белла. Я даже не могу уважать тебя, как потенциальную мать моего будущего ребенка, потому что, откровенно говоря, ты даже это не можешь сделать правильно.

И вот тут Белла полностью утратила контроль над собой и впервые за двадцать шесть лет прибегла к насилию. Она бросилась на Эдварда, шипя и царапаясь, как кошка. В тот момент она ненавидела его так сильно, что ее ненависть казалась живым существом, пытающимся вырваться из нее, чтобы добраться до Эдварда.

Когда Белла немного пришла в себя, то обнаружила, что ее спина прижата к груди Эдварда, ее запястья сжаты его руками, а руки самой Беллы скрещены на груди. Они оба тяжело дышали, но потом ужасный воющий звук зародился где-то в глубине горла Беллы, и слова ненависти, что она до этого бросала в мужа, растворились в бессвязных рыданиях.

Губы Эдварда в ее волосах чуть выше левого уха шептали что-то успокаивающее, и он продолжал держать ее, но не для того, чтобы причинить боль, а просто сковывая своей превосходящей силой, пока тело Беллы, наконец, не обмякло и не повисло пораженно на его руках.

- Прости.

Белла замерла. Слово было произнесено настолько тихо, что она сомневалась, правильно ли расслышала.

- То, что я сказал, было жестоко и неправильно.

Еще слова? Белла не знала, как ответить, поэтому предпочла промолчать.

Она почувствовала, как Эдвард сглотнул, прежде чем отступить и осторожно освободить ее запястья, которые Белла тут же инстинктивно потерла.

Но руки мужа не причинили ей вреда, похоже, это сделала она сама.

Несколько ногтей были сломаны, а костяшки пальцев сбиты от ударов, что она наносила по мускулистому телу Эдварда. Повернувшись к мужу лицом, Белла была шокирована, увидев, что некоторые из его ран кровоточат. Царапины виднелись на его руках и лице, и одна, особенно глубокая, алела на шее. На предплечьях проступали следы укусов, а на челюсти начал темнеть синяк.

Заметив, как взгляд Беллы замер на синяке, Эдвард грустно потер его.

- У тебя тяжелая рука, – произнес он смущенно, а потом перевел взгляд на руки Беллы и тихо выругался. – Ты поранилась.

Он потянулся к ее ладони, но Белла быстро убрала ее за спину, не понимая, что за странную игру затеял ее муж, и уж точно не доверяя ему. Глаза Эдварда потемнели от недоверчивого выражения на лице Беллы, и он быстро спрятал свои руки в карманы.

Белла, молча, начала протискиваться мимо него, направляясь к лестнице, но Эдвард ее остановил.

- Белла…

Она замерла на месте, но не посмотрела на него.

– …я, правда, извиняюсь за то, что сказал тебе. На самом деле я так не считаю.

Белла знала, что его извинения не были искренни. Пусть он никогда раньше и не говорил об этом, но она давно подозревала, что Эдвард винит ее за выкидыш, случившийся после нескольких месяцев их брака. И тот факт, что после него она так и не забеременела, лишь укрепил низкое мнение мужа о ней.

- Я иду спать, – все еще не глядя на него, прошептала она, игнорируя его извинения.

- Да, конечно… – Он отошел в сторону, давая ей дорогу.

Белла почувствовала, что Эдвард провожает ее взглядом, поэтому гордо вскинула голову, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Дорогие читатели, не забывайте благодарить мою замечательную бету Леночку. Ждем вас на Форуме.

Источник: http://robsten.ru/forum/96-3108-1