Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Обрезанные крылья. Глава 31. Часть 1.

Глава 31 – Цунами и торнадо встретились.


Гори...

Она собьет тебя одним ударом,

Она завладела тобой слишком быстро,

Никаким способом не вылечить это вожделение,

Так прочитай молитву для зараженного,

Потому что она принадлежит небесам

Она приходит, как самоубийство,

И это то же самое путешествие,

То же самое путешествие, как и прежде,

Очередное запутанное самоубийство,

И это то же самое путешествие,

То же самое путешествие, как и прежде... как и прежде...

Ты приговорила меня к этой чертовой неудаче

--Like Suicide, Seether

текст песни Seether - Like Suicide


~*~Эдвард~*~

Я медленно плелся к своей квартире, все чувства атрофировались. Я даже не мог сглотнуть. Не думал, что придется еще раз испытать такую боль - ту жуткую боль, которую я ощущал, когда умерли мои родители. Но я охрененно ошибался и чувствовал себя на каком-то новом уровне терзаний.

Эмоции словно вспороли мне горло своим острым безжалостным лезвием, выпуская наружу то, что я уже не мог сдерживать. Я прошел мимо двери Элис и Джаспера, вспомнив, что их сейчас нет дома. Может, это и к лучшему, ведь они не помогут справиться мне со всем этим дебилизмом.

Я такой, на хрен, тупой!..

Следовало предвидеть, что ничего хорошего в альбоме Беллы я не увижу. Да еще сразу после сеанса. Я не так должен был ей признаться, не при таких обстоятельствах. Наверно, у меня мозг отключился к чертям собачьим. Я же знал, как тяжело пережить первый день после окончания тату. Но не просек масштаб её боли. Просто не осознал? И моя тупость обернулась против меня же самого. Если бы я хоть иногда включал гребаную логику, то сообразил бы, что этот момент - самый неподходящий для признания. Мне следовало предвидеть, что это раздолбает её в хлам.

Я сам себе врал, полагая, что она сильная, что она не сломается, даже если бы мы закончили тату в другой день. Неважно когда, это все равно бы случилось. Облегчение, которого она так желала, не пришло бы. Срыв был неизбежен. Но мне словно было этого мало, и я снял фильтр со своего сраного рта. Пересек черту в самый неподходящий момент, и уже нет пути назад, нельзя забрать слова обратно.

Я бы хотел повернуть время вспять, не наделать столько чертовых глупостей, которые отдавали подростковым идиотизмом. Я бы хотел все вернуть, принять другое решение, быть лучше для нее, потому что я могу делать правильные вещи и могу быть тем, кто нужен Белле.

Я открыл дверь своей квартиры, вошел внутрь, яростно скидывая ботинки и таращась на лежащие здесь туфли Беллы. Они выглядели такими крошечными на фоне моих клетчатых кед, которые стояли чуть левее. Я все время бесился, потому что постоянно спотыкался о её обувь, не успев толком войти в дверь. Но сейчас я был рад им, рад гребаным туфлям, в которых она ходила.

Я стиснул челюсти, стараясь не зацикливаться на липком страхе, что мог потерять её навсегда. Ей нужно время, и я дам его ей. Часа два. А потом я позвоню или сяду у её долбаной двери и буду ждать, пока она не откроет. Я прошел мимо её туфель в пустую гостиную и рухнул на диван.

Белла была права, он чертовски неудобный. Я запихнул руки в волосы, оглядывая комнату: на столике ни одного журнала, ни одной бумажки, ничего, что обычно оставляла на нем Белла. На нем всегда валялась куча листков с заметками. И не только на столе, но и на полу. Они висели и на холодильнике, придавленные магнитом. Я вдруг почувствовал, что задыхаюсь в стерильной чистоте собственного дома, который выглядел так, словно здесь никто не живет. Даже на пианино ничего не было, кроме двух моих набросков для тату. Хоть какой-то признак, что тут живу я.

Сейчас я понял, что не только не ненавидел хренов беспорядок, который устраивала Белла, но и нуждался в нем. Я хотел его так же сильно, как и её. Я хотел дуреть от её умения засирать мою квартиру, потому что это заставляло меня понимать, что в этом доме снова поселилась жизнь. Проведя без нее даже такой короткий промежуток времени, я понял, что начал жить только с появлением Беллы.

В кармане зазвонил телефон, и я достал его, молясь, чтобы это была Белла, но понимая, что вряд ли мне так охуительно повезет. Элис. Я сбросил звонок и швырнул телефон на журнальный столик. Я еще не готов с ней разговаривать, чувствуя себя слишком хреново. Она была в курсе, что сегодня все закончится дерьмово, и даже пыталась предупредить о долбаном апокалипсисе.

Я бился затылком о спинку дивана, стараясь успокоиться, собраться, ожидая гребаного чуда. Не знаю, какого, может, звонка от Беллы? Сомневаюсь, что она позвонит. Я начал переживать, потому что девочка была сейчас очень восприимчивой, и я только усугубил это. А еще я знал, что у нее не осталось таблеток, и это беспокоило меня еще сильнее. Она сейчас, наверно, без них с ума сходит. Ну, думаю, ей просто адски хреново.

Я взял телефон со стола, нашел её номер с фоткой ТиКей, чувствуя себя гребаным лузером, ткнул пальцем в контакт. Я был таким потерянным без этой женщины; даже не в состоянии дать ей время, потому что так охренительно нуждался в ней.

Я даже разозлился на нее, поймав себя на этой мысли. Не хочу, не желаю быть таким слизняком. Вдруг она и правда имела в виду то, что сказала? Вдруг она на самом деле не хочет меня, не вернет мне ключ? Вдруг это означает, что она, блять, просто не любит меня? Что тогда?

Я снова и снова вспоминал слова Беллы, и как свет покидал её глаза. А на фото с тем парнем она была такая живая. Она, блять, принадлежала ему, и, совершенно очевидно, была счастлива. Но опять же я не мог догнать, почему она призналась, что не любила его достаточно сильно. Сама себе противоречила. В её словах вообще не было смысла. То говорит, что не любила его, а потом сразу, что не любила достаточно. Я снова ощутил, что не знаю всего, что должен знать.

Если бы она просто поговорила со мной, если бы я только мог понять, почему... Ситуация начала потихоньку устаканиваться в моей голове, потому что первичный шок отпустил, и на его место пришла боль, стягивающая мое тело тугими канатами. Грудь просто раздирало изнутри. Если бы мое сердце могло вырваться из тела от этого жуткого коктейля эмоций, то оно бы уже рвалось наружу, раздирая плоть на своем пути. Белла должна была выйти замуж за парня, который был моей полной противоположностью. Вообще ничего общего. Смуглый, с темными длинным волосами, собранными в хвост; он даже обнимал её не так, как я. Я старался не думать, что, возможно, Белла специально искала кого-то непохожего на него, а я был чертовски подходящим экземпляром. Нет, не верю. Она не такая, не как все, я чувствую. Не хочу, чтобы причина была в этом.

Меня ломало, я разваливался на куски, готовый уничтожить что угодно вместе с самим собой. Я так хотел понять всю эту хренотень, но мозг отказывался работать. А я все равно упорно пытался собрать все воедино, проанализировать наш разговор и ту скудную информацию, которой я владел. Положив трубку на коленку, я открыл ноутбук, разрешив себе, наконец, получить больше сведений, чтобы при следующем разговоре с Беллой не быть слепцом.

Я набрал имя Беллы в Google, добавил «авиакатастрофа», загрузил сразу несколько страниц, прикрыл глаза и уперся ногами в пол, пытаясь побороть терзавшее меня чувство вины. Я все-таки сдался и начал изучать её горе в сети. Я взял телефон и позвонил ей, давая последний шанс рассказать мне все самой.

Пять раз я набирал её, но она не отвечала. Голос Беллы слал меня на голосовую почту. Такой теплый, нежный, как её губы, когда она целовала мою кожу. Я сжал зубы, пытаясь не психовать. Снова резкость гудков и мягкость её голоса. Я вздохнул и проговорил в трубку:

- Белла, просто, нахрен, перезвони мне, ладно? Нужно поговорить обо всем этом дерьме.

Я закатил глаза. Не мог придумать ничего умнее ругательств? Я бросил трубку на диван, еще пару минут собирался с духом, не находя сил пройти по ссылкам, снова набрал её и оставил еще одно сообщение. Потом опять позвонил, молясь, чтобы Белла ответила, но тщетно.

Я еще несколько минут посидел, а потом пошел в кухню, наткнувшись там на коврик ТиКей с гребано-дерьмовым принтом «Hello Kitty», который Белла для прикола оставила здесь. Я царапал ручкой по бумаге, желая выколоть себе глаза, которые просто отказывались смотреть на эту чертовски счастливую мультяшную кошку, понимая, что умение трезво мыслить подводит меня. Я глубоко вздохнул и продолжил писать записку с просьбой, чтобы она позвонила мне, что я хочу поговорить, что я ебать как волнуюсь. Я хотел сказать, что люблю её, так хотел написать эти гребаные три слова, но умом понимал, что это дурацкая идея. Вместо этого я лишь подписался своим именем и нарисовал маленький кексик рядом.

Я прошел по коридору, постучал в её дверь, даже дернул ручку, надеясь, что не заперто, но нет. Я снова стучал. Снова и снова… Прижавшись лбом к холодной двери, я слышал, как звякнул лифт, и из него вышла парочка - такие счастливые, им и дела не было до того, что мой мир трещит по швам. Я сунул записку под дверь, надеясь, что Белла прочтет, как только вернется, и позвонит мне, или напишет SMS. Только бы она дала знать, что с ней все в порядке. Я услышал, как ТиКей попросилась наружу, глухо мяукнув, и опять все стихло.

Вернувшись к себе, я злобно пнул туфли Беллы и тут же почувствовал себя виноватым за это, словно причинил ей боль. Я подобрал их, поставил рядом со своей обувью и вытаращился на них, словно таким образом мог достичь гребаного просветления и понять, как мне удержать Беллу рядом и при этом любить её.

Я пошел обратно в гостиную, потому что тянуть дальше больше не мог. Теряя Беллу, казалось, что я становлюсь физически слабым, беспомощным, и это мне совершенно не нравилось. Я тронул мышку, и экран ожил, отзываясь на мое возвращение. Я еще с минуту просто пялился в монитор, но все-таки нажал на ссылку.

Самолет American Airlines потерпел крушение, только тринадцать человек уцелело.

Самолет American Airlines разбился в субботу вечером, попав в грозовой фронт. Из двухсот семидесяти пассажиров и экипажа, находящегося на борту, выжило только тринадцать человек.

Я пробежал глазами по тексту, выяснив, что самолет рухнул на пустырь в десяти милях от большого города. Мелькали слова: «к счастью» и «могло быть гораздо хуже». Я аж мрачно усмехнулся, представив, насколько хуже было бы Белле…

…одна из тех, кому удалось выжить в катастрофе – Изабелла Свон, невеста, единственная уцелевшая из всех, кто летел на свадебное торжество. Остальным одиннадцати не повезло…

…электрическое замыкание вызвало пожар, который изуродовал тела… сложно опознать погибших…

Чем дальше, тем я себя ужаснее чувствовал. Потребовалось два дня, чтобы найти всех выживших. Я замер, представив, через что пришлось пройти Белле, и она была совсем одна. Крутанув скролом вниз страницы, я нашел еще ссылки и кликнул на первую.

Трагическая история любви на борту АА.

Сказочная романтика, о которой мечтает каждая девушка, закончилась трагедией для двадцатилетней Изабеллы Свон. По словам её знакомого, Изабелла собиралась выйти замуж за возлюбленного, с которым была знакома с самого детства. Они летели с друзьями и родственниками, чтобы пожениться на пляже в кругу самых близких людей.

Мне стало дурно после прочтения статьи о Белле и её девичнике, о матери, которая снова появилась в её жизни, её тесной связи с отцом и тем парнем, её женихом - он был еще совсем мальчишкой. Ему едва исполнилось двадцать, младше Беллы на полгода, стажировался, чтобы стать механиком. Он собирался остаться в Форксе, чтобы заботиться об отце-инвалиде.

Я даже не мог его ненавидеть, потому что он казался действительно хорошим парнем, и от этого я желал ненавидеть его еще сильней. Понятия не имею, что же, блин, Белла нашла во мне. Тот, другой - просто золото, а не человек.

Я хотел заслужить её. Я так хотел стать лучше для нее. Схватив трубку, я нервно постукивал ею по ноге, желая, чтобы она зазвонила, но нет, этого не произошло.

Я начал по-настоящему дергаться. Что, если у нее остались какие-то таблетки, о которых я не знаю? Она же наркоманка. Мне очень не нравилось думать так о Белле, но какой смысл закрывать глаза на очевидное. Прием лекарств был неотъемлемой частью её жизни, и мне хотелось верить, что она не слетит с катушек, не будет мешать другие таблетки с выписанными Карлайлом, хотя он предупреждал меня, что рано или поздно, она захочет старые колеса.

Что, если она запрятала какое-нибудь дерьмо, а я не нашел? Телефон зазвонил.

- Белла? – я задышал в трубку, чувствуя себя таким жалким, в ожидании ответа.

- Эдвард? Что, черт подери, происходит? – голос Элис звучал жестко, словно издалека. Это не Белла. И тон Элис не предвещает ничего хорошего.

- Я облажался, - проговорил я, уронив голову на диван, глазея в потолок.

- Что значит, облажался? Что произошло? – Элис слегка запаниковала, и я услышал, как она попросила Джаспера оплатить счет.

- Я узнал, что она была помолвлена, - ответил я, ненавидя звучание собственного голоса.

- Ох, Эдвард. И что ты сделал? – её голос был печальным, я понимал, что Элис уже догадывается, что я повел себя как мудак и свел Беллу с ума.

- Я сказал, что люблю её, - промямлил я, потерев лицо ладонью. На том конце повисла пауза, видимо, Элис переваривала информацию. - Элис, ты еще тут? – спросил я, не в силах больше ждать.

- Я полагаю, что все прошло не очень хорошо, - вздохнула она, и я почти почувствовал, как она обнимает меня своими руками.

- Эээ, да, совсем нехорошо, если быть честным. Она попросила меня уйти и оставить ключ от её квартиры, и это просто ужасно, худшая херня, которая только могла произойти. Она ведь возьмет свои дерьмовые слова назад, да? Я знаю, что это моя гребаная вина, я не должен был говорить ей такие вещи, как только мы закончили долбанную татушку, но, блять, Элис… я даже не заметил, как слова сами вырвались изо рта, только потом сообразил, но было слишком поздно.

- Эдвард, а где сейчас Белла? – Элис не ответила на мои вопросы, и обычно это означало, что она что-то скрывает. Я занервничал еще сильней.

- Она у себя, - сказал я раздраженно, теряя контроль, потому что теперь точно был уверен в том, что Элис знает что-то еще и сопоставляет мои гребаные слова со своими сведениями.

- Ну, а ты где? – спросила она, и тревога в её голосе начала разрывать мою грудь.

- Я у себя. Я же сказал, она просила меня уйти, так где же мне, бля, еще быть? – боль и гнев рвали меня на части. Я ждал, что Элис ответит на мои вопросы, хоть немного утешит меня, скажет, что все будет хорошо.

- И давно ты ушел? – я слышал, как стучат её каблучки, как она прикрикивает на Джаза, чтобы тот нахрен пошевеливался.

- Я не знаю, не так давно, наверно. Минут тридцать, может час? – перестраховался я, потому что совершенно потерялся во времени.

- Что? Как давно ты ушел от нее? Эдвард, сейчас час ночи, а вы уехали после десяти. Я думаю, ты должен сходить к ней. У меня плохое предчувствие, - сказала Элис, я услышал, как взревел мотор машины, и заскрежетали шины.

- Что значит, плохое предчувствие? – спросил я, услышав, что кто-то звонит мне на второй линии. - Черт, подожди.

Я взглянул на экран – Роуз. Я занервничал, потому что звонок от нее уж точно не принесет мне хороших новостей.

- Дерьмо, Элис, это Роуз, я перезвоню.

- Не дергайся. Мы уже едем домой, - сказала Элис, и я снова услышал рев двигателя, а потом все стихло.

Я ответил Роуз, чувствуя какое-то ненормальное волнение. Она работала сегодня, потому что у Эмметта был клиент. Они подгоняли свои смены, так же, как и мы с Беллой, чтобы больше времени проводить вместе. Звонок от Роуз из клуба не сулил мне ничего хорошего, хотя я все-таки надеялся на лучшее. Может, Белла позвонила ей, потому что не хотела разговаривать со мной? Я даже не успел сказать «Алло», а Розали уже вопила мне в трубку:

- Эдвард? Эдвард, Белла с тобой? – её голос был высоким, дерганым, и страх начал расползаться у меня в животе, пуская корни, царапая внутренности мерзкими щупальцами, словно пытался вылезти наружу.

- Нет, она у себя. Почему? Она сказала тебе? Ты говорила с ней? – я ощутил, как её охватывает паника, словно заразная болезнь, разносчиком которой был я. Я встал с дивана, ожидая ответа, но был не в силах просто сидеть на месте, мне нужно сделать что-то, что-то еще. Я по-настоящему почувствовал, что что-то было не так.

- Она звонила мне, оставила сообщение, но там не было ни капли ебаного смысла. Я стучала к ней, и мне не открыли. И телефон тоже не берет. Я все проверила. Её машины нет. Я пришла в салон, но и тут её нет, - тараторила Роуз нервно.

- Уверена, что машины нет на стоянке? – переспросил я, рыская по кухне запасной ключ о квартиры Беллы. Я понимал, что нечестно будет пользоваться им, но мне уже было так паршиво от переживаний, что аж тошнило.

- Уверена. Я совершенно уверена. Она хотела поговорить о чем-то со мной. Кажется, еще тебя упомянула, но я не уловила смысла. Я думала, она пошла искать тебя, думала, вы вместе… - Роуз почти задыхалась.

- Я пойду к ней и проверю, - сказал я, слыша, как дрожит мой собственный голос.

- Почему она не с тобой сейчас? Разве вы не должны были закончить сеанс несколько часов назад? – спросила Роуз, и я представил, как она покусывает свой идеальный наманикюренный палец.

- Это охуеть как сложно объяснить, Роуз. Я узнал о её женихе, и Белла велела мне уйти. Я перезвоню через минуту, - сказал я, не желая вдаваться в подробности этого дерьма сейчас, потому что должен был в первую очередь проверить Беллу.

Роуз ахнула:

- Боже, Эдвард, ты разозлился на нее? Ты чертов идиот, ты в курсе…

Она начала орать на меня, и я повесил трубку, потому что не желал больше слушать эту муру, теряя время.

Я последний раз набрал Беллу, но опять был послан на голосовую почту. Откопав, наконец, запасной ключ, я метнулся к её квартире. Ноги не слушались. Я словно пробирался через тугую патоку, не желая нарушать запрет Беллы, но в то же время не видя другого выхода. Нужно проверить, дома она или нет. Я понятия не имел, куда эта шальная могла отправиться, как вообще могла вести машину в таком состоянии. Все это усиливало тошноту, просто выворачивало меня наизнанку, разъедая изнутри.

Я повернул ручку, просто проверить: заперто или нет, зная, что она будет кричать и ругаться, но это определенно будет лучше того неведения, в котором я прибывал. Я понятия не имел, что произошло за эти несколько часов, почему она не отвечала на долбанные звонки, никому.

Я чувствовал себя как никогда плохо. Все тело трясло от апогея переживаний, и к этому примешивался мерзкий страх. Я боялся, как никогда в своей жизни, даже не знаю, чего именно. Все сразу показалось неправильным, как только я открыл дверь в её квартиру. Резкий свет в прихожей проложил мне тропинку на кухню.

Я завернул за угол, и мой мир разлетелся на куски, перевернулся и рухнул. Я замер, не желая верить своим глазам. Кухня Беллы была в полном хаосе. Ящики и их содержимое валялись на полу. Пятна крови повсюду, полузасохшая на краю одного из ящиков. Меня затошнило. Первой мыслю было, что к ней кто-то влез. Именно бардак заставил меня так подумать. Но потом я понял, что Белла сама все разворотила. Я в ужасе осмотрел кухню, пытаясь сказать хоть что-то. Я позвал её по имени, и прибежала ТиКей, мяукая, крепко вцепившись мне в ногу своими маленькими лапками, оставляя следы на джинсах. Я поднял её, и кошка забилась в моих руках, пока я осматривал её. На подушечках лапок была кровь. Я взглянул вниз, на столешницу. Струйка крови стекала в сторону белых ящиков.

- Белла? – позвал я громче, и запаниковал еще сильнее, не слыша ответа. Я пошел к её спальне. Света не было, но маленькие белые таблетки на полу я рассмотрел. Они сверкали ярким белым восклицательным знаком на темном паркете, словно предупреждая об опасности. Я наклонился, взял одну: Тайленол3. Она так и не избавилась от них, я так и знал. Я понимал, что случилось что-то страшное, потому что на белых стенах красовались красные полосы.

Воспоминания о покойных родителях замелькали перед глазами, и меня чуть не стошнило при одной мысли, что Беллу могла постичь та же участь. Если бы так случилось, я бы не смог, не захотел бы продолжать жить. Мир не имеет смысла, если в нем нет её. Я вошел в спальню, чувствуя себя очень странно, словно тело жило собственной жизнью. Дверь в ванную была закрыта, но из под нее сочился свет. Странный запах ударил в нос: что-то сильное, химическое, так пахнут коробки для переезда. Я повернул ручку трясущимися пальцами и открыл дверь.

- О, Господи, Боже, нет, - мой голос прозвучал сдавленным всхлипом, когда я увидел женщину, которую любил. Ничего, ничего, ничего – даже обезображенные тела моих убитых родителей, которых практически искромсали в собственной постели – ничего не было хуже того, что я видел сейчас.

Бледное, обнаженное тело Беллы на полу в странном желтом тусклом свечении ванной комнаты. Я попытался сосредоточиться, не веря, что передо мной на самом деле то, что я вижу. Её тело было исписано жирным шрифтом черного маркера, слово на слове, и они покрывали ее ноги, руки, живот, грудь каракулями, которыми обычно Белла писала, когда была расстроена или увлечена слишком сильно, чтобы включить ноутбук и печатать там. Её руки и ноги были в глубоких царапинах и порезах, а рана над левым глазом сильно кровоточила.

Черный маркер валялся рядом с ней на полу, недалеко от ладошки, в которой она сжимала пузырек с таблетками, которые тоже рассыпались. И телефон.

Я понял за несколько ужасных секунд, что это мне не снится, и только потом мое тело начало двигаться. Я сократил расстояние, боясь обнаружить, что она не дышит, это означало бы конец и моей жизни тоже. Я опустился на колени возле нее, мое тело двигалось и реагировало очень медленно. Я даже боялся коснуться её. Я просто не мог взять её на руки, унести отсюда, потому что боялся, что, возможно, кости повреждены, и мои действия причинят ей вред... Я одновременно хотел и не хотел знать, что, на хрен, с ней произошло. Мой телефон зазвонил, но я не ответил. Просто не мог. Белла застонала, а я издал какой-то странный звук, больше похожий на животный, а не человеческий.

- Почему? - услышал я собственный голос, который снова и снова повторял это слово, я говорил, что люблю её, что она нужна мне... Я водил пальцами по ее телу, читая слова, которыми она изуродовала свою бледную, холодную кожу. Прижав пальцы к шее, я нащупал пульс: её сердце билось медленно и слабо. Взяв телефон Беллы, я понял, что она пыталась отправить SMS. Мне.

Только три слова.

Я люблю тебя.

Я таращился на экран, пытаясь понять, почему же она так рассердилась, когда я сказал ей это, почему сама не сказала мне тогда? Я так хотел услышать эти слова именно из её уст, а не увидеть на экране. И только я так подумал, как Белла произнесла их, воплощая мои желания в реальность. Я хотел, чтобы они обожгли мне кожу, возбуждая и успокаивая, проникая в самое сердце.

Я понятия не имел, пыталась ли она свести счеты с жизнью, даже не мог допустить этой мысли. Я просто нажал кнопку отправить и услышал, как пискнул мой телефон. Я стал одновременно поднимать Беллу с холодного кафельного пола, крепко обнимая её, и набирать 911. Я прикрыл её одеждой, стараясь не слишком двигаться, чтобы не навредить ей. Очень хотелось смыть надписи с её тела. Мое имя было выведено прямо на сердце, и дальше, на животе, на бедрах. Я почувствовал, что это моя вина, именно я свел её с ума, выяснив, что она должна была выйти замуж за кого-то, кроме меня.

Я, заикаясь, пытался что-то объяснить оператору, понимая только, что произошло что-то ужасное, но даже не мог толком сказать ему, что. Наконец, наконец, наконец, мне сказали, что скорая едет. Я повесил трубку и сразу начал набирать Карлайла, чтобы снова изрыгнуть из себя кучу непонятной пурги, пытаясь узнать, в больнице ли он, сказать ему, что мы приедем, что он нужен мне там. И снова я ничего не мог ему объяснить, только повторял, что это моя вина. Я катализатор и основная причина того, что моя любимая женщина, та, которая нужна мне больше всего на свете, сейчас на волосок от смерти, и я не имею права дать ему порваться, если сам хочу выжить.

- Я буду ждать вас, - сказал дядя тихим голосом, а я снова прижался лицом к шее Беллы, стараясь расслышать пульс под кожей, борясь с желанием заорать и разреветься, понимая, что это не поможет удержать её.

Отстранившись на мгновение, я взял её рубашку и брюки, хотя казалось, что дотянуться до них практически невозможно. Но я просто не мог смириться с мыслью, что кто-то увидит её такой: обнаженной, исписанной словами боли. Я нежно натянул на её бледные разрисованные ноги брюки. Мои руки дрожали, пока я бормотал, что все будет хорошо. Добравшись до бедер, я увидел черно-фиолетовые синяки на ее коже прямо между надписями и просто психанул. Я даже не понимал, что причинил ей боль вчера вечером. Казалось, что я действую осторожно, держа её, но отметины на бедрах говорили об обратном.

Я бормотал извинения, целуя синяки, которые сам же и оставил. Их было так много, я нанес ей слишком много ущерба, и нет даже возможности покаяться, пока Белла не придет в сознание. Я натянул на нее рубашку через голову и, подняв её обмякшую руку, пытался протолкнуть её в рукав. И именно в этот момент я заметил жуткие черные пятна на ее плече, которые были частично скрыты маркером. Я положил пальцы на отметины и смешался, понимая, что вчера не держал её руки таким образом. Эти синяки были более отчетливыми. Во мне вскипело отвращение от увиденного, и на этот раз меня таки вывернуло.

Желудок скрутило спазмами, я откатился, пытаясь добежать до ванной, но успел только до мусорной корзины, которая стояла у кровати Беллы. Вытерев рот рукавом рубашки, я вернулся, не желая оставлять её дольше, чем это требовалось, чувствуя себя ебаным слабаком, который не может сдержаться в самый ответственный момент. Образы тел родителей со вспоротыми животами наружу снова замелькали перед глазами, и меня снова стошнило в корзину кислой желчью, так как в желудке уже не было пищи.

Я сплюнул, отчаянно желая прополоскать рот, но, не имея сил оставить Беллу. Я закончил одевать её, убрал волосы с любимого лица, гадая, какого дьявола так долго нет скорой. Белла прерывисто задышала и простонала на выдохе, что я воспринял, как добрый знак. Дышит увереннее, наверно, это хорошо. Я поцеловал её в лоб, пытаясь рассмотреть кровавую рану у виска, отчаянно желая знать, что же случилось, пока меня не было. Почему она приняла столько таблеток и изрисовала все свое тело.

Я нежно целовал её, чувствуя на губах и горечь, и мед одновременно. Она, должно быть, прожевала все таблетки, и я даже не знаю, как много их было. Даже думать не хотелось, что она сознательно сделала это, даже мысль об этом отторгалась моим разумом. Я зарылся лицом в её волосы, гладя руками её тело, желая, чтобы она осталась со мной, снова и снова шептал, что люблю её, словно это могло все изменить, словно она могла проснуться от моих слов, словно это шоу ужасов можно было прогнать из моей жизни таким образом.


Перевод: Мэлиан.

Редакция: bliss_

Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: Мэлиан (07.08.2012)
Просмотров: 5331 | Комментарии: 49 | Рейтинг: 4.9/79
Всего комментариев: 491 2 3 4 5 »
0
49   [Материал]
  ох... сейчас Эдварда обвинят во всех грехах - побоях и проблемах обдолбавшейся дурочки  af

0
48   [Материал]
  Надеюсь, что Белла достигла своего дна, и теперь будет выбираться на поверхность. Хорошо, что есть те, кто помогут ей в этом.

0
47   [Материал]
  Пппц  12 12 12

0
46   [Материал]
  Жуть какая. 12

45   [Материал]
  М-да 12

44   [Материал]
  cray

43   [Материал]
  Дурдом какой-то! 12 12 12

42   [Материал]
  Реально,блин,фильм ужасов...Бедный Эдвард,его рвет на части... cray cray cray

41   [Материал]
  надеюсь Белла расскажет Эдварду о походе в клуб и происшествии с Джеймсом...
ведь этот придурок уже побывал в её квартире и возможно прихватил ключи от неё...
так что Белла находится в опасности...ему просто помешали сделать своё грязное дело...
и ещё не известно чем бы всё закончилось...

40   [Материал]
  Ну конечно, теперь все подумают, что она чокнутая и пыталась свести счеты с жизнью?! 4

1-10 11-20 21-30 31-40 41-49
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]