Я уставилась на голубой. Слишком много голубого. Глаза отца Анжелы были голубыми, и, помимо этого, голубой костюм, голубой галстук, и сидел он напротив голубой доски объявлений. Я уже начинала чувствовать голубой, чтобы справиться с уходом Эдварда, но это не помогало.
Эдвард пытался заставить меня понять. И я пыталась сделать это, но это ничуть не унимало моей боли в сердце. Я очень хотела, чтобы его отец любил его. Я очень хотела, чтобы они наладили свои отношения между отцом и сыном. Но почему это должно быть так далеко?
Я решила остаться дома. Моя мать жила с мыслью держать меня подальше от опасности, в которой, как она считала, я находилась. Я могла разговаривать с Эдвардом только по телефону. «Атака» Эммета стала новым поводом для кошмаров о Филе. Я понимала, что в ближайшее время мне необходима дополнительная помощь.
И еще Анжела. Ее отец все время откладывал свой визит, и, может быть, причиной тому был Бог, постоянно говоривший ему держаться подальше от его порочной дочери, или, может быть, он просто поставил свои потребности выше ее. В конечном счете, он появился за неделю до начала весенних каникул.
Эсми держала Анжелу за руку, пока ее консультант говорила об ее прогрессивном эмоциональном восстановлении. Я не видела в этом смысла: мы собрались здесь не для того, чтобы говорить о навязчивой идее Анжелы, резать свои руки. В конце концов, я прервала его и спросила «преподобного», простит ли меня Бог, если я совершу ошибку и пересплю со своим парнем.
Он посмотрел на меня и прочистил горло прежде, чем сказать: - Бог прощает всех. Он хочет, чтобы вы приняли его в свое сердце и больше не грешили.
- А что об Эсми? Если она сделала что-то неправильно, Бог простит ее? Даже если она просто хотела помочь детям.
- Белла, я использую Божью милость каждый день, - произнес он слащавым голосом.
- Хорошо. Но Анжеле не получить прощения, даже будучи дочерью священника? – спросила я, с каждым словом становясь на шаг ближе к своей цели.
Он посмотрел на дочь и прищурил глаза. Мой допрос приобретал для него смысл. Это было видно по тому, как он стал нервничать.
- Нет, это включает и Анжелу тоже, - мягко произнес он.
- Хорошо, потому что я не верю, что она нуждается в его милости каждый день. Она добрая, милая и, пожалуй, самый отзывчивый человек из всех, кого я когда-либо встречала. Но есть кое-кто, кто заставил ее чувствовать себя порочной. И этот человек должен просить прощения.
Поднявшись со своего стула, я вышла из кабинета, давая Анжеле возможность признаться своему отцу. Я была уже на полпути к выходу из здания, когда Эсми позвала меня. Подбежав ко мне, она заключила меня в крепкие объятия.
- Ты проделала замечательную работу, - улыбнулась она.
- Покинув кабинет, я поступила, как трусиха? – спросила я.
- Нет. Теперь это семейное дело, - заверила она меня, - просто будь рядом с Анжелой, когда ее отец уйдет.
- Вы слышали что-нибудь от Эдварда?
- Нет, но отсутствие новостей означает хорошие новости, верно? – проговорила она, пытаясь больше убедить в этом себя, чем меня.
Я лишь кивнула и уставилась в пол. Не хотела, что Эсми увидела обиду, написанную на моем лице. Я позволила Эсми увести себя к остальной нашей группе. Все уже сидели на полу, образовав круг.
Карлайл придумал «игру» для нас. Каждому приходилось вставать в круг и выслушивать от других наиболее подходящую для стоящего карьеру. Целью «игры» было получение информации от других: они рассматривали наши сильные стороны и смотрели, совпадают ли они с нашими личными целями.
Элис решила быть первой.
- Грабитель банка! – крикнул Эммет.
Карлайл сверкнул глазами в его сторону.
Подняв руку, я предложила: - Думаю, ты будешь замечательным воспитателем в детском саду. У тебя столько энергии, и твоего роста будет достаточно, чтобы дети чувствовали себя в безопасности.
Элис улыбнулась мне, но Розали явно была не согласна.
- Я думаю, она могла бы быть отличным дизайнером. У нее превосходный стиль.
- Она должна быть организатором мероприятий и для начала могла бы организовать бал для нового сенатора, - проговорил Джаспер.
Она подмигнула ему, но потом резко нахмурилась.
- Я не стану планировать вечеринку для жадной задницы твоей жены.
- Жадная задница… неплохо, - произнес Джаспер, посмотрев на Эммета.
Элис протестующе пнула его по ноге и только тогда заявила:
- Я хочу стать редактором модного журнала.
Мы все отрицательно покачали головой, но позже сошлись на том, что это было бы замечательной идеей. Заняв свое место, Элис подвинулась ближе к Джасперу, тем самым завоевав от него громкий смех.
Следующим был Эммет.
- Профессиональный футболист! – закричали мы хором.
Он грустно посмотрел на нас и покачал головой.
- Я хочу быть тренером школьной футбольной команды и учителем. Не важно, какой предмет я буду преподавать. Я просто хочу направлять детей к учебе.
- Постарайся не сбивать их в коридорах, - произнесла я, указывая на маленький шрам на своем лбу.
Когда в центр круга встал Джаспер, мы все дружно закричали «Сенатор». Все, за исключением Элис.
- Историк в Смитсоновском Институте! - крикнула она.
( ПП.: Смитсоновский институт — образовательный и научно-исследовательский институт и связанный с ним музейный комплекс, самое крупное в мире хранилище экспонатов, музейных ценностей и артефактов.)
Джаспер подмигнул ей и объявил: - Я хочу написать биографию о Великом герое Войны.
- Я думала, ты хотел пойти в политику, - проговорила я, пожимая плечами.
- Во-первых, я должен повысить свою репутацию, а во-вторых, я слишком хорош, чтобы быть сенатором. Пока что.
Мы все рассмеялись над его заявлением.
Следующей была Розали.
- Стриптизерша! – заорал Эммет, и, на самом деле, я ожидала, что она ударит его или выкинет что-то в стиле Розали, но она лишь улыбнулась и произнесла:
- Спасибо, малыш.
- Модель? – произнесла я нерешительно.
- Нет, - ответила Элис, - это должно быть что-то свирепое, то, что большинство женщин сделать не смогут. Я знаю! Военно-морской флот.
- Этого не произойдет, - закатила глаза Розали, - я не ношу камуфляж.
Внимательно осмотрев Роуз, Джаспер произнес: - Мэр.
Она улыбнулась и поблагодарила его, одновременно заливаясь румянцем.
- На самом деле я хочу быть адвокатом… и тогда, может быть, и мэром.
Я так и вижу Розали, разглагольствующую перед судьей. Он будет настолько очарован ее красотой, что примет любые ее аргументы без лишних разговоров.
Когда подошла моя очередь, выходить, мне стало не по себе. Я не хотела услышать их грубые комментарии о том, что, возможно, мне стоит стать проституткой или что-то вроде того. Они - ребята - потрясли меня.
- Терапевт! – крикнула Элис.
- Нет, полицейский! – воскликнул Эммет следом.
- Я представляю ее, работающей здесь и помогающей другим детям, - предложила Розали.
- Нет, это должен быть кто-то больше, - проговорил Джаспер, серьезно глядя на меня, - плюс у нее довольно грязный рот, так что она не сможет работать с детьми.
Я громко рассмеялась. Успокоившись, я удивила всех присутствующих, произнеся: - Я хочу быть репортером.
- На самом деле, я думаю, работа терапевтом тебе подходит больше, - ответила Элис.
- Нет, она будет потрясающим копом, - снова закричал Эммет.
- Нет, она должна стать певицей, - раздался бархатистый голос за моей спиной. Я резко обернулась, встречаясь взглядом с Эдвардом. Я замерла на месте, не в состоянии сделать что-либо. Его очертания становились все более расплывчатыми. Я и сама не заметила, как начала плакать. Я по-прежнему не могла сдвинуться с места.
- Эдвард может стать бойцом! – закричал Эммет.
- Эдвард – композитор, - прошептала я, покачав головой.
- Я хочу быть адвокатом, - прошептал он в ответ.
- Ты не можешь. Место адвоката уже заняла Розали, - проговорила я с улыбкой.
- Тогда я хочу быть твоим всем, - произнес Эдвард, делая шаг ко мне. Остальные расступились, давая ему дорогу.
Его руки обернулись вокруг моей талии. Он крепко сжал меня в своих объятиях.
- Ты уже мое все, - прошептала я.
- Эдвард, зайди, пожалуйста, в мой офис, - сказал Карлайл, потянув его за руку.
Я смотрела им вслед, пока они не скрылись в офисе Карлайла, а затем поспешила занять свое место. Эсми продолжила наш сеанс, но с моим вниманием было покончено. Я умирала от желания узнать, что произошло в Чикаго, и все ли нормально прошло у Эдварда с отцом.
Не имело смысла возвращаться на неделю, учитывая, что скоро весенние каникулы, если, конечно, отец Эдварда не выгнал его. Я нервно кусала губы и то и дело оглядывалась на кабинет Карлайла.
Когда, наконец, наш сеанс был окончен, Эсми попросила меня проверить Анжелу. Она, черт побери, издевалась надо мной? Эдвард находился прямо за дверью, а она выгоняла меня! Я попыталась возразить, но Эсми перебила меня, заверив, что Эдвард будет занят еще некоторое время. Насупившись, я вышла из кабинета и направилась в нашу комнату.
Анжела собирала свои вещи. Я спросила ее, куда она собиралась, хотя это было вполне очевидно.
- Папа хочет, чтобы я вернулась домой. Он хочет, чтобы я выбрала семью из нашей конгрегации для усыновления ребенка.
- Анжела, в будущем тебе понадобится помощь. Как ты думаешь, у тебя будет время на это?
- Он настаивает, - печально проговорила Анжела.
- У тебя есть другие варианты! Не делай этого, если чувствуешь себя загнанной в угол, - сказала я громко.
- Какие варианты?
- Ты можешь остаться здесь, можешь жить со мной или с Калленами. Можешь найти родителей для своей малышки. Эсми не может иметь детей, но она будет прекрасной матерью.
- Я думала об этом, но мой отец сказал, что ребенок должен расти в христианской семье.
- Она христианка! – воскликнула я.
- Активно взаимодействующей с христианской церковью, - подчеркнула Анжела.
- О, как и твоя семья. Я поняла. Потому что это так чудесно отразилось на тебе, - фыркнула я и вышла из комнаты.
Я бы зла и расстроена, потому что теперь Анжела находилась в еще большей опасности. Она собиралась принять неверное решение, и, возможно, это будет стоить ей жизни ее ребенка.
Я собиралась найти Эдварда. Первым делом я направилась к офису Карлайла, обнаружив, что дверь все еще была закрыта, поэтому я просто села в кресло и стала ждать. Прошло, вероятно, больше часа прежде, чем дверь открылась, и вышел Эдвард. Его глаза были красными и опухшими от слез.
- Как твоя голова? – спросил он.
- Дерьмово, как и всегда, - честно ответила я, - как в Чикаго?
- Дерьмово, как и всегда, - произнес Эдвард, тяжело вздыхая.
- Ты вернулся, чтобы остаться? – спросила я.
Эдвард подался назад. На его губах играла довольная улыбка.
- Да, Каллены разрешили мне остаться.
- До конца учебного года? – спросила я нерешительно.
Оглянувшись, Эдвард взял меня за руку и повел за собой. Мы вошли в музыкальный класс, и мое сердце пустилось в сверхвскачь. Плевать, что Элис украла презервативы Эдварда, но, черт возьми, в этот момент я даже мешок с фасолью считала идеальной кроватью, потому что хотела Эдварда так сильно, что это мешало мне мыслить здраво.
- Белла, в июне мне исполняется восемнадцать. Я сдам GED, а осенью поступлю в колледж здесь, в Вашингтоне. И я хочу поблагодарить тебя, - произнес Эдвард, вытаскивая конверт из заднего кармана своих джинс и вручая его мне.
- Что это? – спросила я, разглядывая конверт, в своих руках.
- Это наше будущее… вместе, - улыбнулся он.
Открыв конверт, я обнаружила там сложно составленный контракт. Я понятия не имела, что это было. Если мистер Мейсен позволяет семье Каллен усыновить Эдварда. Я покачала головой, чувствуя себя на удивление неловко. Эдвард забрал бумаги из моих рук.
- Я послал три наши песни в студию. Все три были одобрены, и теперь их исполнит Лэндон Дейвис.
- Ты шутишь? Я обожаю его! – закричала я. Я чувствовала себя буквально опьяненной этой мыслью. – Но ты не спросил меня.
- Не хотел давать тебе ложную надежду, в случае, если бы мой отец отказался представлять нас. Это неслыханно, Белла! Обычно никто не получает результаты так быстро. Ты по-настоящему талантлива, и музыкальная индустрия признает это. Теперь твои песни опубликуют, и будет проще для тебя – услышать свои собственные сочинения.
Моя голова кружилась, я пыталась понять, что Эдвард говорил мне. Я шлепнулась на тот самый мешок фасоли, полностью погруженная в свои собственные мысли, пока Эдвард говорил мне больше не думать ни о чем.
- Я знаю, мы молоды, Белла, но осенью тебе восемнадцать, и мы могли бы снимать квартиру вместе.
- Это безумие, - рассмеялась я, глядя на Эдварда.
- Посмотри на нас. Мы итак сумасшедшие, - усмехнулся Эдвард, - я хочу, чтобы ты поехала со мной в Чикаго на весенние каникулы, чтобы подписать контракт и встретиться с моим отцом.
- Я не знаю, что сказать, Эдвард. Я… Просто…
Эдвард сел рядом и, прижав меня к себе, крепко обнял.
- Скажи, что ты пришла, скажи, что ты любишь меня, и скажи, что позволяешь меня любить тебя.
Притянув Эдварда к себе, я приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Я мечтала об этом несколько недель! На этот раз страсть между нами разгоралась с непостижимой скоростью. Мы исследовали друг друга. Наши руки были повсюду. Эдвард усмехнулся, когда я расстегнула его джинсы, но даже не попытался меня остановить. Я собиралась отдаться ему.
В этот момент дверца окна распахнулась, и в класс влетела Элис.
- Белла! – закричала она, - скорее идем со мной! Это Анжела!
Была только одна вещь в мире, способная оторвать меня от объятий с Эдвардом. И это была Анжела, которая нуждалась в моей помощи. Ну, может быть, еще пистолет Чарли. Я бежала так быстро, как только могла, оставляя Эдварда разбираться со своими джинсами в одиночестве.
Я представляла окровавленное тело Анжелы, лежащее на земле, мертвое и бездыханное. Чем ближе я была к общежитию, тем больше мой гнев подбирался к постоянному уровню злости Эдварда. Если я вообще могла это сравнивать. Я пробиралась через толпу студентов, толкавшихся в коридоре только ради того, чтобы увидеть абсолютно здоровую Анжелу и ее отца рядом с ней.
- Что случилось? – спросила я ее, одновременно пытаясь отдышаться.
- Мой отец считает, что он знает, как будет лучше для меня и моего ребенка, - гневно выпалила она.
- Так значит, это ты вбила ей в голову глупые фантазии? – спросил он, глядя на меня с ненавистью.
- Я предложила ей варианты, - поправила я.
Он сделал шаг ко мне. Я поблагодарила всех Богов, когда почувствовала руку Эдварда на своей талии.
- Это не твое дело. Ты просто одна из отбросов в этом месте, отлично вписывающаяся в общество подобных тебе больных, - выплюнул он.
- А Вы просто Фарисей*, наивно думающий, что делаете все лучше, чем другие. Как мне Вас называть? Саул или Павел? – спросила я его. Моя ненависть ничуть не уступала его.
(ПП.: представитель религиозного течения в Иудее в период 2-го в. до н.э. - 1-го в. н.э.; отличались строгим соблюдением религиозных обрядов, догматизмом и ортодоксальностью)
Анжела вздернула брови и громко рассмеялась.
- Я ходила в Воскресную школу! – возмутилась я.
Лицо отца Анжелы буквально побагровело. Он был на грани безумства. Он сделал еще один маленький шаг в мою сторону, но Эдвард преградил ему путь, заслонив меня собой.
- Предупреждаю, - медленно произнес он, - Вы собираетесь пересечь очень тонкую грань, и, как Вы можете заметить, я являюсь одним из больных в этом обществе, поэтому мне не составит труда сломать вам челюсть, стоит Вам только посмотреть на нее неправильно.
- Мы уходим! Шаг в сторону, - предупредил он Эдварда.
- Я не пойду, отец, - решительно проговорила Анжела.
В этот момент вошел Карлайл, а школьный охранник следовал за ним.
- Мистер Вебер, пожалуйста, пойдемте со мной, и мы поговорим, как цивилизованные люди, - умолял Карлайл.
- Я хочу забрать своего ребенка отсюда, и я собираюсь, подать на вас в суд за то, что моя дочь забеременела, находясь под вашей опекой, - пригрозил отец Анжелы.
Я громко рассмеялась, обращая всеобщее внимание обратно на себя. Карлайл послал мне предупреждающий взгляд.
- Извините, - проговорила я, опуская взгляд в пол, - но Анжела забеременела дома, а не в школе.
Отец Анжелы медленно развернулся, одаривая взглядом свою непослушную дочь. Она утвердительно качнула головой. Его челюсть сжалась, и он тихо произнес: - Для меня тебя больше нет.
Развернувшись, он зашагал прочь.
- Ты – лицемер, раздувшийся от собственной гордости! Ты не заслуживающий такую замечательную дочь, как Анжела! Если бы во мне текла твоя кровь, я бы потратила все силы на то, чтобы избавиться от нее. Ты – ничтож…
Рука Эдварда намертво зажала мне рот. Наклонившись, он тихо произнес мне на ухо: - Пусть уходит. Его разум слишком забит, чтобы в полной мере осознать твои слова.
- Я еще не закончила! – сердито проговорила я Эдварду.
- Хорошо, позволь мне перефразировать. Заткнись, Белла!
- Не говори мне заткнуться! – воскликнула я в полном шоке.
- Замолчи, Белла, - повторил он.
Развернувшись, я направилась в свою комнату, где и нашла Анжелу.
Эдвард последовал за мной, и я попыталась захлопнуть дверь, но он просто сунул ногу, останавливая меня.
- Вон из моей комнаты! – потребовала я.
- Боже, я сказал это сгоряча, - усмехнулся он.
Я заметила Эсми, маячившую за спиной Эдварда, поэтому сделала шаг в сторону, впуская Эдварда, потому что только так Эсми могла зайти. Анжела тут же подбежала к ней. Со слезами на глазах я наблюдала, как Эсми утешает девушку.
Схватив меня за руку, Эдвард потащил меня из комнаты. Как только мы оказались в коридоре, я выдернула руку и пошла прочь от него.
- Мне нужна сигарета, - произнес он, направляясь к главному выходу.
Я побежала за ним. Все неодобрение мира отражалось на моем лице, и я даже не пыталась это скрыть.
- Если ты собираешься курить, тогда я тоже.
- Ты вынуждаешь меня закурить, - проговорил Эдвард, шагая к открытому патио.
Он вытащил пачку из кармана, но я сразу же выдернула ее из его рук.
- Отдай мне, - сердито произнес он.
Я сунула пачку в свой бюстгальтер и скрестила руки в знак протеста.
- Не вини меня в своих вредных привычках.
- Ты действительно думаешь, что я не сниму с тебя рубашку? – бросил он мне. Я напряглась от его слов. Я уставилась на него в полном шоке, наблюдая, как понимание произнесенных им слов отражается на его лице.
- Мне жаль, я не это имел в виду… черт, Белла. Я устал. Я устал от того, что я постоянно хочу тебя. И я пытаюсь понять это. ВСЕ ВРЕМЯ! Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Чикаго в субботу, чтобы не просто встретиться с моим отцом и подписать, чертовы бумаги. Я хочу прекратить эти гребаные «кошки-мышки» и стать настоящей парой.
- Карлайл сказал отвезти меня в отель, - проговорила я, смущенно улыбаясь.
- Я собираюсь сделать кое-что получше. Я приведу тебя в мой дом, в мою постель. Ты придешь?
- Карлайл сказал подождать, пока мне не исполнится восемнадцать, - серьезно проговорила я, желая помучить Эдварда.
- Если я буду ждать твоего восемнадцатилетия, я умру, - в отчаянии произнес Эдвард.
Громко рассмеявшись, я подошла к Эдварду и крепко его обняла.
- Думаешь, мы перестанем ругаться, когда начнем… ну, ты понимаешь?
- Я в этом сомневаюсь, но ведь это то, что делает тебя такой чертовски интересной, верно? - Он грубо меня поцеловал, вцепившись в меня так сильно, что я буквально выгнулась назад. Запрокинув голову назад, я предвкушала поцелуй в шею, но его не последовало. Вместо этого он выхватил пачку сигарет из моего бюстгальтера.
- Это совсем не мило, - проворчала я.
Эдвард поджег сигарету и протянул ее мне.
- Мы будем делиться.
В этот момент я увидела Эсми и Анжелу, спокойно прогуливающихся от общежития до офиса Эсми.
- Думаю, в скором времени у тебя будет братик или сестричка, - кивнула я Эдварду.
Он посмотрел в сторону Эсми и Анжелы и наблюдал за ними некоторое время прежде, чем повернуться ко мне спиной.
- Когда-нибудь ты хочешь завести ребенка?
- Я не знаю. Может быть, когда нибудь. А ты?
- Нет. Я не хочу потерять свою жену, как мой отец, - проговорил Эдвард с нотками грусти в голосе.
- Эдвард, твоя мать была больна. У нее была опухоль, и ты точно не был к ней причастен. Не сравнивай свою мать с другими женщинами. Это будет примерно так же, если я начну думать, что мой муж будет способен прикоснуться к моей собственной дочери.
Затянувшись, Эдвард выпустил дым из своих легких так медленно, будто он наслаждался этим.
- Я слишком агрессивен, чтобы быть отцом, - наконец, проговорил он.
- Но сейчас ты получаешь помощь, верно?
Он пожал плечами и посмотрел на избитые, покрытые множеством шрамов, костяшки пальцев.
- Думаешь, кто-то выходит отсюда действительно здоровый?
- Я не знаю. И не думаю, что узнаю об этом в ближайшее время. Но это одна из перспектив, - рассмеялась я.
- Если, если я так разозлюсь на тебя, что причиню тебе боль? – страдальчески произнес Эдвард.
- Не говори глупостей. Ты знаешь, почему я здесь, верно?
Тихо усмехнувшись, Эдвард кивнул.
- Что, если, хм… ты… не то, чтобы ты захочешь… но если ты когда-нибудь причинишь боль мне…
- Я не причиню тебе боль, - решительно произнес Эдвард.
- Я понимаю. Просто хочу, чтобы ты знал, что, если ты все-таки это сделаешь…
- Прекрати, Белла! Я не обижу тебя, и точка.
Кивнув, я посмотрела в темноту. Мне всегда казалось немного странным – говорить о нашем с Эдвардом будущем, поскольку мы оба были еще слишком молоды, но правда в том, что это необходимо сделать. Я хотела знать о нем все.
- Расскажи мне о своем отце, - проговорила я.
- Он юрист, занимается контактами…
- Нет, расскажи мне О своем отце, - снова произнесла я.
- Он высокий и всегда спокойный. Почти никогда не смеется. Он общительный, ну, если говорить о его работе, он довольно разговорчив. Он всегда ходит в театр или еще куда-нибудь, держа под руку какую-нибудь красивую девушку, - процедил Эдвард, сквозь зубы.
- Вы, ребята, говорили об этом?
- Немного. Может, сменим тему? – предложил он, докуривая сигарету.
- Все это заставляет меня нервничать, если я собираюсь поехать с тобой в Чикаго, - призналась я, - не хочу стать третейским судьей в ваших разногласиях.
Эдвард послал мне взгляд, полный отвращения, и поднялся со скамейки. Я посмотрела в его расстроенное лицо, совершенно не зная, что сказать. Я решила быть честной и зрелой в этой ситуации.
- Сядь, Эдвард, нам нужно поговорить.
- Позже, - проговорил он и пошел прочь.
Я смотрела ему в след с открытым ртом. Я была ошеломлена. Он ушел, даже не попрощавшись.
Ближе к ночи я была невероятно зла.
На следующее утро Эдвард пришел на сеанс. Я заняла место, где, как я была уверена, Эдвард не сможет сесть рядом со мной.
Мы избегали друг друга почти весь день, пока не достигли одного класса, где мы просто не могли спрятаться друг от друга в толпе. Я зашла в музыкальный класс, где Эдвард уже играл на фортепиано. Схватив гитару, я начала работать над песней, которую написала недавно. Эдвард остановил свою игру, прислушиваясь к моей музыке, поэтому мне тоже пришлось остановиться.
- Собираешься забрать и эту песню тоже, да? – спросила я.
- Если это имеет значение, то я не могу забрать свою же собственную музыку.
- Если тот контракт делает нас партнерами, то я не согласна, - произнесла я.
- В нем написано, что ты хирургическим путем прилагаешься ко мне, - ответил он без нотки юмора в голосе.
- Черта с два! – буркнула я.
- Могу я попросить об одной услуге? – мягко спросил Эдвард.
Я поставила свою гитару рядом с собой и посмотрела на Эдварда.
- Не продавай «Песню Эдварда». Ты должна быть единственным ее исполнителем.
Мое сердце рухнуло. Я больше не могла продолжать злиться на него, поэтому, вскочив со своего места, подбежала к Эдварду и крепко обняла его. Он страстно поцеловал меня, и, ни секунды не колеблясь, я ответила ему. Мой подборок покраснел, а губы выглядели так, будто в них только что закачали ботокс, когда мы, наконец, оторвались друг от друга.
- Мне так жаль, что я разозлила тебя, - произнесла я.
- Нет, это все из-за моего глупого страха. Разговор о моем отце и детях – это испугало меня немного, - признался он.
- Мне нужно, чтобы ты сказал мне, как ты видишь развитие наших отношений. Я слишком боялась даже подумать об этом, и теперь я хочу знать, чувствуешь ли ты то же самое.
- Ты не любишь меня?! – ошеломленно спросил Эдвард.
- Я люблю тебя, Эдвард! Но мы еще дети.
- Белла, я не хочу тебя обидеть, но, кладя руку на сердце, в своей жизни ты уже давно не ребенок, ты намного зрелее, чем некоторые взрослые, которых я знаю.
Я посмотрел вниз, но Эдвард тут же нежно подхватил мой подборок, заставляя снова посмотреть в его глаза.
- Я хочу, чтобы мы вместе шли в колледж, чтобы мы вместе писали музыку, и всю нашу жизнь мы провели только вместе. Вот как я вижу развитие наших отношений, - проговорил Эдвард.
- Думаешь, мы сильно запутались в себе, чтобы заставить все это работать? – спросила я.
- Может быть, это относится к большинству других пар. Мы будем просто любить друг друга гораздо сильнее, чем сейчас. Мы убедимся, что наши проблемы не скрыты от нас.
Некоторое время я молчала, кусая губы, а затем мягко улыбнулась: - Ты украл у меня Джейка.
- Я думал, вы не встречались, разве нет?
- Мы не встречались. Он был моим другом, а сейчас он и твой друг тоже, и это раздражает меня.
- Ты не можешь дружить с кем-то, кто хочет трахнуть тебя, - отметил Эдвард.
Громко рассмеявшись, я произнесла: - Я передала ему твои слова о длинных красивых волосах.
- Я сказал ему об этом еще тогда, когда мы ходили на рыбалку, - поддразнил он.
- Стоп! Я говорила тебе, девушки от этого не заводятся, - засмеялась я, прикрывая рот рукой.
- Итак, ты едешь со мной в Чикаго? – спросил меня Эдвард.
- Сегодня вечером я позвоню родителям, и посмотрим, удастся ли мне купить билет.
- У тебя уже есть билет, так что теперь мне нужна только ты, - тихим голосом произнес Эдвард, пробегая взглядом вниз по моему телу.
- Твой отец позволит мне остаться?
- Да, моральные ценности не являются высоким приоритетом в его списке, - ответил Эдвард, качнув головой.
- Или он просто был слишком одинок в течение многих-многих лет.
Посмотрев на меня, Эдвард кивнул. Думаю, он догадался о возможности того, что жертвой скорее был его отец, нежели мать.
Эдвард склонился к иллюминатору, оценивая всю красоту города, открывшуюся перед ним. Мы уже были на пути в Чикаго. Чикаго будто пробудил Эдварда, чего я, в принципе, еще никогда не видела. Он казался таким уверенным.
Автомобиль с водителем в униформе уже ждали нас. Раньше я никогда не сталкивалась с подобным, и это заставило меня рассмеяться.
- У меня ощущение, что я встречаюсь с Ричи Ричем, - поддразнила я.
(ПП.: Ричард Serrell, более известный под своим сценическим имя Richie Rich, - рэппер)
- Показуха, - печально произнес Эдвард.
Я ахнула, когда увидела большое поместье, к которому нас доставили, и тут же пожалела, что упаковала свои платья вместо тех, что предложила мне Элис.
Мы вошли через парадную дверь, которая выглядела больше, чем весь мой дом в Форксе. Я чувствовала себя крошечной. Уверена, я выглядела запуганной, и Эдвард это заметил, поэтому, бросив сумки на пол, он притянул меня в свои объятия.
- Это всего лишь обертка, Белла, чтобы скрыть тот факт, что настоящая семья не живет здесь.
Он повел меня на кухню, где я заметила записку, приколотую к доске. Эдвард сорвал ее, раздраженно смяв ее в руках.
- Что случилось? – спросила я.
- Мой чертов отец. Он уехал на три дня.
Я подумала, что мистер Мейсен просто не хотел встречаться со мной, или мысль о возможной ссоре с Эдвардом спугнула его. Но в этот момент кое-что другое осветило мой мозг, и по выражению лица Эдварда я догадалась, что он подумал о том же самом.
Он медленно повернулся, посмотрев на меня. На его лице расцвела улыбка так же, как и на моем.
- Мы одни, - произнесла я.
- Мы одни на три дня, - добавил Эдвард.