Пятница, двадцать второе октября, полдень.
Я сидела на пассажирском сидении своей машины и регулировала климат-контроль. С тех пор, как я не могла водить сама, заняв себя чем-то, я почувствовала себя лучше. Сразу после аварии, Лем, вместо того чтобы ездить за мной, теперь возил меня. Я отказалась сидеть на заднем сидении, тем самым раздражая Лема.
− Как прошло твое утро? – спросила я, пытаясь завязать разговор.
− Хорошо, мэм.
− Все время, что я на работе, ты, просто, сидишь в машине на парковке или теперь, когда Эммет в здании со мной занимаешься другими делами?
− Я жду на парковке.
− Чем ты занимаешься, чтобы убить время? Слушаешь радио или читаешь? – Мне было интересно, чем он занимается весь день.
Он покачал головой.
– Мне платят, чтобы определенные люди не подходили близко к вам, мисс Свон. И весь день я занимаюсь этим.
Так скучна была его работа?
− Так ты, просто, сидишь здесь и ждешь, пока кто-нибудь не покажется?
Он кивнул. Несколько кварталов мы проехали молча.
− У меня есть электронная книжка. Я могу одолжить ее тебе, − предложила я, чувствуя себя ужасно потому, что он сидит, ничего не делая целый день, из-за меня. – Ты можешь почитать или поиграть в игры. Мы можем закачать книги, если тебе не понравятся те, что там есть. – Я почувствовала себя глупо, не зная, что ему нравится. Именно поэтому, Тайлеру нужно было рассказать мне о нем. – Ну, если ты любишь читать.
Его телефон заиграл прежде, чем он успел ответить. Играла песня «Glory of Love», Питера Сетеры. Я приподняла бровь. Лем не выглядел, как фанат Питера Сетеры. Рыжеволосые ирландцы ростом около шести футов были не из тех, кто обычно покупал альбомы софт-рока из восьмидесятых.
Он тихо выругался и нажал на кнопку, чтобы отключить звук. Мы стояли на светофоре. Я собиралась его снова спросить про книжку, но опять заиграла «Glory of Love».
На этот раз Лем схватил трубку и ответил.
– Я говорил тебе не звонить мне, когда я на работе. Мне нужно идти… да… я знаю… я тоже. – Он съежился. – Я не могу сказать это. Я на работе.
Он украдкой взглянул на меня, я же пыталась претвориться, что не обращаю никого внимания, хотя, на самом деле, ловила каждое слово.
− Я в машине, везу ее на обед, − проворчал он и посмотрел на меня еще раз. Он понизил голос. – Хорошо. Я тоже тебя люблю. Я позвоню тебе, когда освобожусь.
Он отключил телефон и положил его обратно в держатель. Лем кого-то любил. Это была самая милая вещь, которую я когда-либо слышала.
− «Малыш-Каратист» - отличное кино, − сказала я, кусая свою губу, чтобы не рассмеяться.
Лему было не весело.
– Какого черта это должно значить? – сказал он со злостью, только через секунду понимая, что он грубит мне, девушке босса.
− Твой рингтон, «Glory of Love» из фильма «Малыш-каратист- 2». Это хорошее кино и хорошая песня.
Я видела, как он покраснел под этой своей бородой.
– Моя девушка копалась в телефоне. Она не должна была ничего менять.
− Это мило, что она поставила на свой номер эту песню. Вы уже долго вместе? – Я лезла не в свое дело, но, именно он, первый, упомянул о ней.
− Мисс Свон, это плохая идея, смешивать личную жизнь и работу. Мне бы не хотелось делать это.
Я пыталась скрыть обиду, которую почувствовала от его слов.
– И, правда. Прости.
− Я смогу исполнять свои обязанности, только если буду держать все это в стороне. Если я позволю перейти на личное, и что-то произойдет..., − он замолчал, не желая заканчивать свою мысль.
− Нет, я поняла. Я оставлю тебя в покое. Я обещаю.
Лем вздохнул и потер ладонью бороду.
– Я не пытаюсь задеть ваши чувства, - сказал он, немного смягчившись. - Это…
− Сложно. Я поняла, – отмахнулась я. Я не хотела быть глупой, сверхэмоциональной девушкой, которая плачет потому, что ее самоуверенный телохранитель не захотел стать ее другом.
Мы подъехали к «Затмению», и парковщик открыл мне дверь. Я не стала ждать Лема, а сразу направилась к входу в ресторан, навстречу Эдварду, который как раз выходил оттуда.
− Я думал, что смогу сделать это, но, нет. Мы не можем, есть здесь. Пойдем. – Он развернул меня и отдал билет парковщику.
Это был наш первый обед в «Затмении», без Алека. Мы не разговаривали об этом утром, но я задумывалась, сможем ли мы придти сюда. Алек часто обедал с нами, и это было последнее место, где я видела его живым.
− Ты в порядке?
Он запустил руку в волосы.
− Я выгляжу так, что у меня все в порядке? – сказал он таким тоном, что я почувствовала, будто мне дали пощечину.
Я закрыла глаза и прикрыла рот рукой, чтобы не ответить ничего грубого. Как только я подумала, что тишина хуже всего, она доказала, что он был не прав, ведя себя, как полный придурок. Я убрала руку и открыла глаза.
− Знаешь, что? Я попрошу Лема отвезти меня домой. Можешь пообедать один. – Я сделала шаг в сторону машины, но Эдвард взял меня за руку.
− Прости. Это было ужасное утро. Я не понимал, как тяжело будет приходить сюда без него. – Он притянул меня в свои объятия и опустил голову так, что его лоб, практически, коснулся моего плеча. – Извини меня.
− Огонь и лед. Огонь и лед. Я никогда не знаю, что меня ждет, − пожаловалась я.
Он повернул голову и невинно поцеловал меня в щеку.
– Я никогда не узнаю, почему ты терпишь меня.
В этом был весь он.
− Потому, что я знаю, в тебе есть парень, который не всегда такой резкий и он мне, действительно, нравится.
Он изогнул бровь.
– Он тебе только нравится?
У меня на губах начала появляться улыбка. Он такой неуверенный. Эдвард был ходячим противоречием. Сильный и самоуверенный снаружи; ранимый и неуверенный внутри.
− Я сказала, действительно, нравится.
− Но, ты не можешь сказать, что любишь его. - Он был на своей волне.
- Мне, действительно, нравится парень, который не грубит мне или холодно со мной общается, но, я люблю весь комплект. Я люблю тебя Эдвард, всего тебя, придурка и все остальное.
− Извини. Я знаю, я вел себя, как мудак. Я изменю это. Я буду лучше, я обещаю, − сказал он, обнимая меня сильнее. – Ты выбираешь, куда мы пойдем на обед. Я пойду, куда ты хочешь.
Мне нужно было вытащить того Эдварда, с которым я, так отчаянно, хотела быть. Нам нужно было выйти из его сумасшедшего мира и насладиться небольшим перерывом в моем мире. Как только моя машина была готова, мы с Эдвардом сели в Hummer и он сказал Лему ехать за нами. Так как Мерседес был уничтожен, Эдварда теперь возили по городу в его личном танке. Чем безопаснее, тем лучше. Это был мой новый девиз.
Я сказала Тайлеру отвезти нас в мое любимое место по приготовлению сэндвичей − Jimmy John's. Я не могла вспомнить, когда ела там в последний раз. Люди за стойкой поздоровались с нами с обычной теплотой и радушием. Я знаю, что им говорили так делать, чтобы они улыбались всем входящим в эту дверь, так же, как и пожелание всего хорошего, когда ты уходишь. Было что-то приятное в том, как они делают это, не обращая внимания, кто ты и как много у тебя денег. Все были равны. Эдвард и я могли быть, как и любая другая пара, встретившаяся на обеде.
Эдвард оглядел маленькое кафе, как будто это была чужая страна. Нужно отвести его в МакДональдс на следующей неделе. Может Питер присоединится к нам. От этой мысли у меня кольнуло в сердце. Я не могла отрицать, что я скучала по обедам с Алеком, неважно, где мы обедали.
Лем зашел после того, как нашел место на парковке, при этом он выглядел так, будто его радовало, что я выбрала место, где нет парковщика, и ему пришлось искать место, где припарковать машину размером с маленькую страну. Они с Тайлером переглянулись и Лем сел около двери, а Тайлер встал в очередь позади нас.
− И что хорошего в этом месте? – спросил Эдвард.
− Все. Выбирай то, что хорошо звучит. Ты не будешь разочарован.
Мы заказали наши сэндвичи и вместе пошли к автомату с газировкой. Эдвард смотрел на него, как будто раньше никогда не видел такого. Я покачала головой и взяла для него стаканчик.
− Что ты хочешь пить? − спросила я, наполняя наши стаканы льдом.
− Бокал Petrus Merlot?
− Это Powerade Фруктовый пунш, − ответила я, подставляя стаканчик к автомату.
Он фыркнул, взяв соломинки и салфетки. Мы пошли к маленькому столику в глубине кафе. Эдвард взял салфетку и протер ей поверхность стола, а потом и свой стул прежде, чем сел.
− Я очень любила кушать в этом месте до того, как встретила тебя, – сказала я, кладя соломинку на стол, пока она была в бумажной обертке.
Эдвард убрал обертку со своей соломинки и улыбнулся.
– Господи, я не уверен, что ты, действительно, жила до меня.
Мистер Самоуверенность вышел поиграть. Я сделала глоток колы.
– Ты еще не пробовал свой сэндвич. Просто, подожди.
Он наклонил свой стаканчик ко мне после того, как сделал небольшой глоток.
– Ну, я могу сказать, что Powerade сделан из редкого сорта винограда.
Мы засмеялись, и услышали, как назвали наш номер. Иногда, все может быть так легко. Иногда, я могу представить нас вот так, вместе, всегда – разделяя маленькие части наших миров, наслаждаясь нашей маленькой компанией, быть обычной парой. Быть нормальными, так хорошо.
Хотя, жизнь с Эдвардом никогда не будет нормальной.
− Хей! − Крикнул какой-то парень рядом с входом в ресторан.
Лем подскочил, держа в руках, что-то похожее на телефон. Он нажимал на кнопки.
− Отдай это прежде, чем я позвоню копам! – снова прокричал мужчина.
Лем закончил, что он там делал и кинул телефон в направлении двери.
– Убери свою любящую фотографировать задницу отсюда, − прорычал он.
Тайлер встал и подошел к ним. Два телохранителя, стоя рядом друг с другом, создавали довольно устрашающую стену.
− Придурок! – прокричал парень, поднимая свой телефон и проверяя, не разбился ли он. – Они в общественном месте. И если не хотят, что бы люди увидели их, пусть сидят дома.
− Вы должны уйти, − сказал Тайлер своим монотонным голосом.
Все следили за этими тремя, но я, сильно покраснела. Я знала, что они разговаривали о нас; он фотографировал нас. Он мог продать эти фото для TMZ* (п.п.: - сайт сплетен о звездах) или что-нибудь глупое, вроде этого.
− Это свободная страна, − сказал парень, выходя из ресторана. Он, возможно, и знал свои права, но не был идиотом. Тайлер и Лем могли позаботиться об его правах.
Эдвард ел свой сэндвич, как ни в чем не бывало.
– Очень вкусно, − сказал он, наслаждаясь кусочком.
Лем и Тайлер вернулись на свои места. Я ожидала, что кто-нибудь из персонала попросит их покинуть заведение. Конечно, если бы я не знала их, я бы попросила сделать что-нибудь подобное.
Мы закончили обед и выбросили мусор. Все, казалось, забыли о стычке, произошедшей ранее. Я пыталась убедить себя, что мы все еще, как все остальные. Но, к сожалению, когда мы с Эдвардом выходили, а Тайлер и Лем провожали нас, не было веселых слов прощания, от обычно доброго персонала заведения. Я посмотрела через плечо на расширенные глаза и прикрытые рты, скрывающие перешептывания. Нет, мы с Эдвардом были кем угодно, только не нормальными.
− Хочешь помочь мне с ужином сегодня? – спросила Шарлотта, заглядывая ко мне в библиотеку, где я пряталась и писала в своем дневнике.
− Эдвард придет сегодня на ужин? – переспросила я немного сердито.
Шарлотта прошла глубже в комнату.
– Он написал мне несколько минут назад и сказал ждать его где-то, через час.
Я закрыла дневник и завязала ленточки.
– Мы должны приготовить что-нибудь необычное. Я заставила его, есть крестьянский обед.
Шарлотта улыбнулась.
– Ну, тогда мы сделаем пир, достойный короля.
Она обняла меня одной рукой за плечо, и мы пошли на первый этаж. Мы прошли мимо гостиной, где Лем расхаживал туда-сюда и говорил по телефону. Он делал кое-что, чего раньше я никогда за ним не замечала. Он… улыбался. Потом, он сделал еще кое-что, чего я не видела. Лем… рассмеялся.
То, что я замерла перед дверью, не осталось незамеченным. Как только он увидел меня, его серьезное поведение вернулось. Я улыбнулась, пытаясь дать ему понять, что все нормально, но он, тут же, прекратил свой телефонный разговор.
Я пошла за Шарлоттой на кухню.
− Что это было такое? – спросила она, удивленная так же, как и я, тем, что Лем может улыбаться и смеяться.
− У кого-то есть девушка, − прошептала я. Я не хотела быть пойманной, когда сплетничаю, особенно, когда пообещала оставить его в покое.
У Шарлотты расширились глаза. Она улыбнулась и произнесла,
− Оу.
Я хихикнула, чувствуя облегчение, которое дарила ее компания. Если бы не Шарлотта, я бы сошла с ума.
Мы все распланировали и начали готовить изысканное блюдо для Эдварда. Я решила, что мы поедим в солярии. Эдвард там давно уже не был. Я подумала, что провести время в этой части дома, порадует его. Я была так занята приготовлением стола, что не заметила, как он пришел.
− Шарлотта сказала, что ты здесь.
Он так хорошо выглядел в свете мягких огней. Его волосы были в беспорядке. Он ослабил галстук и снял пиджак. Его зеленые глаза выражали усталость и нежность. Была надежда на то, что ужин пройдет в спокойной обстановке.
Я подошла к нему, и он нежно меня поцеловал.
− Ты дома, − сказала я, счастливо вздохнув, и улыбнулась.
Его сильные руки обвили мою талию, и он, так же счастливо, выдохнул.
– Я люблю, когда ты говоришь это.
− Полагаю, твой день прошел лучше, чем утро?
− Я в порядке сейчас; это все, что имеет значение. Я вижу, ты нашла, чем заняться. Ты знаешь, мне кажется, ты пытаешься лишить Шарлотту работы.
Я отдвинулась, слегка встревоженная, и сильно покачала головой.
– Нет, нет, нет. Шарлотта должна остаться. Я не знаю, чтобы я делала без нее.
− Тогда она твоя, навсегда. – Он поцеловал меня более страстно. – Господи, помоги мне, когда ты уйдешь. Не будет никого, кто бы готовил мне.
Это была шутка, но она опечалила меня. В последнее время, все было таким напряженным. Вера Эдварда, что что-то хорошее может быть в этом мире, практически не существовала. Больше, чем чего-либо, он ждал того дня, когда я уйду.
Я провела пальцем по его губе прежде, чем поцеловать его еще раз.
– Я твоя, навсегда.
− Я люблю, когда ты и это говоришь, − прошептал он около моей щеки.
Мы поели, а потом разлеглись на ковре, рядом с камином, в библиотеке. Мы играли в игру «Виселица» на его iPad.
− Ты такой обманщик, − сказала я, предлагая букву «Y» и к моему телу пририсовывают ногу. Похоже, в его глупом трехбуквенном слове нет гласных. – В каждом слове, по крайней мере, есть одна гласная. В английском нет слов, у которых нет гласных.
− Нет, есть
− Нет, нет.
− Есть.
− Я учитель английского языка, Эдвард. Нет слов в составе, которых бы не было E, A,I,O, U, или Y.
− Мой IQ достаточно высок, чтобы гарантировать мне членство в Менса (п.п.: - организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта) Я мог бы быть королем Менса. Ты хочешь, чтобы я процитировал тебе весь словарь, Изабелла? Потому, что я могу.
Он был самонадеянным, но, возможно, не врал о цитировании словаря. Я выбрала букву «В» и смотрела, как моего маленького дружка повесили.
− С, W, M - это не слово.
− Оно произносится, как куум. Это слово. Ты можешь погуглить его.
− Куум?
Он кивнул, его лицо украшала эта кривоватая улыбочка, отчего мне хотелось поцеловать его и ударить одновременно.
− Если это слово, что оно означает? – спросила я, думая, что он не сможет сказать определение этого выдуманного слова.
− Это Уэльское слово. Оно значит «долина».
− Ты такой врун.
Он не смог скрыть свое удивление.
– Погугли.
Я быстро напечатала cwm в поисковике и, черт побери, если он был не прав. Только Эдвард знал единственное слово в английском языке, в котором нет гласных.
− Я тебя ненавижу.
− Нет, не ненавидишь. Ты ненавидишь проигрывать. Ты не умеешь достойно проигрывать.
Я приподнялась и села на него, пока он лежал на спине. Его брови приподнялись. Ему понравилась эта новая поза больше, чем должна была.
− У меня есть сложное словечко для тебя. – Я напечатала слово и передала ему iPad.
Он взял его, но положил рядом с собой и теперь мог держать меня двумя руками.
– Я подумал о других играх, в которые мы можем поиграть.
Одна его рука стала подниматься вверх и расположилась на моей груди. Я шлепнула по ней.
− Отгадай загадку, и, может, мы поиграем с тобой в другие игры, Эйнштейн.
Он сузил глаза, но продолжил игру. Он использовал все гласные.
− Я думал, вы сказали, что нет слов без гласных, мисс Свон.
− Речь шла о звуках, а не о словах. Я забыла об этом упомянуть? – спросила я, претворяясь наивной девочкой.
Он нажал неверную букву и ответ открылся.
− Ряд Z?
Я нависла над ним, поставив свои руки по обе стороны его головы, мои волосы были, как занавес, вокруг наших голов.
- Это звук того, что ты усыпляешь меня своим высшим интеллектом.
Он ухмыльнулся и убрал iPad в сторону.
– Это правда? А я думал, именно, этот звук ты издаешь, когда храпишь каждую ночь.
Мой рот в шоке приоткрылся, и я ударила его руками по груди.
– Я не храплю!
Эдвард продолжал издавать неприятные звуки храпа. Я начала подниматься, но он быстро схватил меня, перевернул на спину и забрался на меня сверху.
− Я не храплю. Забери свои слова назад, − потребовала я.
Он покачал головой и закрепил мои руки у меня над головой. Он высунул язык и провел им по нижней губе. Я не могла отвести взгляда от его прекрасного рта. Это была одна из частей его тела, которая гипнотизировала меня.
−Ты не в том положении, чтобы требовать, Изабелла. Ты полностью в моей власти. Теперь скажи, какой я возбуждающий.
Если под возбуждением он имел в виду сбивчивое дыхание, учащенное биение сердца, покалывание кожи, то да, он очень возбуждающий. Мы не были близки с того дня, как похоронили Алека. Моя нужда в нем была написана у меня на лице.
− Нет, − ответила я упрямо, зная, что это подтолкнет его к тому, чтобы возбудить меня еще больше.
Он переместил одну руку на мои запястья так, чтобы он смог держать их одной рукой. Другую руку он поместил между нами.
− Скажи это, или я выведу тебя на чистую воду. – Он начал теребить пуговицу на моих джинсах.
Я покачала головой и претворилась, что уснула, дополняя это ужасными звуками храпа.
Я слышала, как он засмеялся. Он расстегнул пуговицу и принялся за молнию на джинсах.
− Ты полна этого упрямства. Теперь ты будешь наполнена вот этим, − сказал он, тихо посмеиваясь, когда засовывал свою руку ко мне в штаны.
Мои глаза распахнулись, и я прекратила свои глупые звуки. Его губы были на моих губах до того, как я успела возразить; не то, чтобы я хотела возражать. Наши языки соприкасались, исследуя друг друга. Он прикусил мою нижнюю губу зубами, когда его пальцы нащупали мое возбуждение.
− Ох, оказывается, я очень возбуждающий, − хвастался он с похотливой улыбочкой на лице. Он начал оставлять поцелуи на моей шее, покусывая кожу.
Не было смысла отрицать, что он не прав. Я всегда буду хотеть его, как сейчас. Мое тело реагирует на него, без каких-либо усилий. Я тяжело дышала и прижималась всем телом к нему.
− Я сейчас вернусь, − сказал он, останавливая весь процесс возбуждение, которое он дарил мне. – Нужно взять презервативы.
− Нет, все в порядке, − я обернула свои ноги вокруг его талии так, что он не мог слезть с меня. – Лем не рассказывал тебе о нашей поездке к доктору?
Эдвард замер и посмотрел на меня, нахмурив брови.
− Мне сделали укол. Так, что мы полностью защищены на три месяца.
У Эдварда от удивления открылся рот.
– Когда?
− Пару недель назад.
− Пару недель назад? И ты утаивала это от меня пару недель?
− Извини, но это ты избегал нашей спальни, как чумы.
Вина и сожаление тут же отразились в его глазах.
– Только из-за снов, Изабелла. Не то, чтобы я не хотел быть с тобой. Никогда такого не будет.
Я нежно коснулась его лица. Я сделала бы все, чтобы прогнать его кошмары, подарить ему немного спокойствия. Он нежно меня поцеловал. Целовать Эдварда, это каждый раз событие. Это что-то, что я чувствовала от головы до пальцев ног. Его губы были потрясающими, они были полными и мягкими, теплыми и зовущими.
Мы сбросили нашу одежду, как маленькие дети, взволнованные новой игрой. Мы и до этого не пользовались защитой, но, оба раза, все портили не очень хорошие эмоции. Этот раз был только для нас. Не было больше ничего, только потребность друг в друге. Секс был не средством, чтобы помириться или прогнать чувство страха от потери друг друга. Только, чтобы выразить нашу любовь друг к другу.
Ох, как же я его люблю.
Эдвард, практически, закатил глаза, когда вошел в меня. Он промурлыкал от удовольствия прежде, чем поцеловал меня. Моя голова не была заполнена всем нашим эмоциональным багажом, я могла оценить, как это чувствуется без преграды, ничто не отделяет нас друг от друга. Все это было в моей голове. Я знала, что не было особой разницы для меня. Мы были полностью голыми, буквально и фигурально. Не было больше секретов между нами. Не было больше мин. Мы взорвали их все и выжили.
Должно быть, это было, совершенно, по-другому для Эдварда потому, что он дрожал.
– Хотел бы я рассказать тебе, что ты заставляешь меня чувствовать, − пробормотал он напротив моего плеча.
Он двигался, так медленно и осторожно. Я запустила свои пальчики в его волосы и погладила его лицо, когда мы медленно и любовно целовались и занимались любовью, как будто это в первый раз.
− Я… Господи… Я… − заикаясь, сказал он. Он любил меня. Я могла почувствовать эти слова, даже, не смотря на то, что его страх не позволял их ему сказать.
Эдвард поменял позу. Он сел и посадил меня на свои колени, лицом к себе. Это была не лучшая поза для энергичного занятия любовью. Хотя, он не хотел, чтобы я двигалась. Он получал удовольствие просто от чувства единения, подобного этому. Мои руки и ноги были обернуты вокруг него, я прижималась к его телу. Его руки бродили по моей спине. Он припадал к изгибу моей шее своим языком, губами и зубами.
− Только ты, Изабелла, − тихо прошептал он мне на ухо.
Я верила ему и чувствовала то же самое. Он был единственным. Все, что я могла дать, все его. Возьми все, всю меня.
− Ты чувствуешь это? – я спросила.
Он усилил хватку, боясь, что я начну двигаться.
– Я все чувствую.
− Ты можешь чувствовать, как сильно я тебя люблю? Потому, что я очень тебя люблю. Я хочу прогнать боль прочь, милый. Я хочу защитить тебя от всех страхов и сомнений.
Эдвард наклонил голову на мое плечо.
– Я чувствую это. Каждый день. Каждый раз, когда ты смотришь на меня.
− Я люблю тебя, − прошептала я. – Навсегда.
Я слегка провела ногтями по его спине и еще раз поцеловала его жаждущие губы. Его поцелуи были полны тех чувств, о которых он не может сказать вслух. Эдвард так много чувствовал, что это пугало его.
Я почувствовала, как он пульсирует во мне, когда он откинул голову назад, он сильно зажмурился.
− Чеерт! Мне жаль, − простонал он. Он ненавидел кончать раньше меня.
− Не извиняйся. – Я поглаживала волосы на его затылке. Он наклонил свою голову мне на плечо.
− Все, о чем я могу думать – это ты. И это не помогает моему контролю. Мне нужно представить что-нибудь отвратительное. Моя учительница в пятом классе, миссис Старк или что-то в этом роде, − сказал он, вздохнув.
Я рассмеялась, и он поднял голову.
− О, Боже, сделай так снова, − умолял он. – Я могу чувствовать это.
Я не хотела смеяться снова, но не смогла сдержаться.
– Пожалуйста, не представляй свою учительницу из пятого класса, когда занимаешься со мной сексом.
− Если ты хочешь занятие сексом, которое длится дольше, чем пять гребанных минут, мне нужно сделать что-нибудь. Ты владеешь каждой мыслью, каждым чувством. Я, просто, не могу сопротивляться своему освобождению.
− Просто, нам нужно делать это по чаще, помогать тебе, выстраивать сопротивление, – ухмыльнулась я и поцеловала его в щеку.
− Я никогда не смогу сопротивляться тебе, Изабелла, − сказал он категорично, придвигая меня еще ближе. – Ты никогда не поймешь, что ты значишь для меня. У меня зависимость. Я твой неисправимый наркоман.
Я снова рассмеялась. Я чувствовала то же, по отношению к нему.
− О, продолжай смеяться. Я буду готов через минуту, если ты продолжишь делать это. – Он начал щекотать меня и я сдалась. Я смеялась, как и он; мы оба чувствовали себя такими свободными в этот момент.
Мы почти спрятали его темную сторону.
Я проснулась в нашей кровати и не могла вспомнить, как попала сюда. Мы с Эдвардом весь вечер старались повысить его выносливость. К третьей попытке он продержался ровно сорок пять минут. Не считая тех поцелуев, что он дарил мне во время наших передышек. Он, действительно, чувствовал вину, когда я с ним не кончала. Должно быть, я лишилась чувств, когда он обнимал меня в кресле у огня, после того, как он загонял меня до смерти на пианино. Я больше никогда не смогу смотреть на него по-старому.
Сторона кровати Эдварда была пустой и холодной. Я надеялась, что он останется сегодня ночью в постели со мной. На часах было два часа ночи. Я была решительно настроена, заставить его спать со мной. Может, если он будет держать меня в объятиях, кошмары ему не будут сниться.
Я тут же заметила, что он положил меня в кровать обнаженной. Что-то серьезное должно было случиться, если он смог уйти от меня, зная, что я раздета. Я накинула халат и пошла вниз. Горел свет в его кабинете и слышны были голоса. Когда я подошла ближе, то поняла, что Эдвард разговаривал с Тайлером и Питером.
− Я не уверен, чего мы добьемся кроме, как разозлим его, сер, − сказал Тайлер с волнением в голосе.
− Мы добьемся того, что заставим мою задницу смеяться! Это дерьмо, чисто для развлечения, − ответил Питер.
Следующим был голос Эдварда, который звучал немного недовольно.
– Я хочу разозлить его. Проникнуть в почтовую систему Nomad, это способ спихнуть его задницу, показать, что он никогда не будет так же хорош, как и я. А то, что поддельная запись стала общедоступной, добавит немного унижения, как бонус.
− Ты спровоцируешь его прежде, чем мы будем реально готовы, сделать с этим что-то, − пожаловался Тайлер.
− Мы будем готовы, − уверял его Эдвард.
− Хотелось бы мне быть рядом, когда не приняли его кредитную карту. Гаретт сказал, что он вышел из себя? – спросил Питер.
− Гаретт сказал, что он не был счастлив, − ответил Тайлер, без особого энтузиазма.
Питер смеялся и бил по столу рукой.
– Было бы шоком, если бы этот банк пользовался брандмауэром (п.п.: аппаратные или программные средства межсетевой защиты) Денали, но так, как это ни так, я думаю, у нас появится еще один новый клиент.
− Твоя работа с финансами была потрясающей. Он знает, что я могу навредить ему, но он подумает, что я играю в детские игры. Мне и нужно, чтобы он так подумал, так что, когда я с ним покончу, он никогда не догадается об этом.
Я прижала ладошку ко рту, боясь быть услышанной. Эдвард играл с огнем, а я даже ничего об этом не знала.
− Покончить с ним - это будет немного жестоко, чувак, − голос Питера звучал серьезно. – У него непроницаемая защита. Чтобы мне попасть в систему, мне нужно быть там. Иначе, мне не добраться до механизма камеры.
− Это нельзя сделать на расстоянии? − Эдвард звучал возмущенно.
− Нет. Это закрытая система. Мне нужно вмонтировать его. Это единственный способ, если мы все еще собираемся сделать это в его доме.
Глубокий голос Тайлера, перебил их.
– Сэр, я все еще думаю, нам нужно рассмотреть другие варианты. Мне, так же кажется, нам нужно снова рассмотреть вариант, чтобы, именно я, завершил эту миссию.
− Не начинай снова, − предупредил Эдвард. – Я уже все решил.
− Я просто думаю, что нет причин, вам самому марать руки. – Тайлер пытался уговорить Эдварда не делать этого, и за это я была благодарна, но Эдвард был очень упертым.
− Я хочу видеть его лицо, когда он вздохнет последний раз. Я хочу, чтобы последнее, что он увидел, было мое лицо. Я хочу, чтобы мой голос, был последним, что он слышал. Я хочу, чтобы мое имя было последней вещью, которую он произнесет, когда я откачаю, всю кровь из его бездушного тела.
Я судорожно вздохнула в ладонь, все еще находящуюся на моем рте.
− Вы очень четко выразились по этому поводу, − сказал Тайлер вздохнув. – Извините, я на одну минуту.
Черт, у мистера Глаза-на-затылке, должно быть, еще было рентгеновское зрение или суперслух. Он, определенно, уходил не для того, чтобы ванную посетить. Я спустилась в зал и нырнула в следующую комнату, надеясь спрятаться и остаться не замеченной. К сожалению, как только я вошла в игровую комнату, датчики света тут же сработали.
Чертов пенни на моем браслете!
Тайлер зашел в комнату и закрыл дверь.
− Тайлер, − сказала я, плотнее запахивая халат.
− Что ты слышала?
− Достаточно.
Тейлер закрыл глаза, положил руку на бедро и откинул голову назад. Он тяжело вздохнул.
– Я предлагаю тебе, поднять свою очаровательную маленькую попку наверх. Сейчас.
Я скрестила руки на груди и изо всех сил старалась, чтобы ни топнуть ножкой, как маленький капризный ребенок.
– Я предлагаю тебе следить за тем, как ты со мной разговариваешь.
Он открыл глаза и посмотрел на меня.
– Если он подумает, что ты знаешь, что происходит, он…
− Если он подумает, что я знаю, что происходит, то что? Он слетит с катушек? Последние новости, Тайлер, он уже слетел. Как ты можешь позволять ему, тайно замышлять убийство. Он не может хладнокровно убить Джеймса, не смотря на то, что сделал этот человек.
− Я понимаю это, Белла. И я стараюсь остановить его.
− Предлагая убить Джеймса самому? Это не лучше! Ты станешь убийцей, а он причастным к тайному сговору. Вы оба попадете в тюрьму до конца жизни. Это, если вам повезет, и вы не получите смертный приговор.
Мы оба старались шептать и кричать одновременно. Тайлер выглядел уставшим в первый раз, с тех пор, как я с ним познакомилась. Это, так же влияло на него, как и на меня.
− Мне нужно, чтобы ты верила мне.
− Верить тебе? Как долго вы трое планировали это?
Прежде, чем он успел мне ответить, дверь игровой комнаты открылась. Эдвард стоял в дверном проеме, уставившись на нас двоих с ужасом на лице.
− Почему ты не спишь? – спросил он.
− Почему не спишь ты? – спросила я агрессивно.
− Тебе нужно вернуться в кровать, Изабелла. У меня есть дела, о которых нужно позаботиться.
− Дела? И что же это за дела, с которыми тебе нужно разбираться в такое время? А? Вы с Питером обсуждали восточные рынки? Составляли план, как навредить Японии?
В его глазах я прочитала реакцию на слово навредить, как и надеялась.
− Ты не знаешь, о чем говоришь. Тебе нужно вернуться в постель. Иди. – Он отошел в сторону и показал мне жестом, выйти из комнаты.
Я вышла из игровой комнаты, но вместо того, чтобы пойти наверх, я зашла в его кабинет. Я сильно испугала Питера, который играл со стеклянным пресс-папье на столе Эдварда так, что он выронил его. Он упал на деревянный пол с громким стуком, но не разбился.
− Изабелла! Я вижу, ты приоделась для меня, − сказал Питер с неискренней ухмылкой.
Мои щеки покраснели, но я не буду сдерживать себя. Я села в одно из кресел.
− Иди в постель, Изабелла, − приказал Эдвард, влетая в комнату после меня.
− Нет. Я хочу послушать, о чем вы, ребята, разговариваете. Из того, что я слышала за дверью, это звучит восхитительно, правда.
− О, ты еще не слышала, как мы разобрались с его кредитками и банковскими картами, − ответил Питер и, рассмеявшись, сел в кресло рядом со мной.
− Питер, заткнись, черт возьми! – В глазах Эдварда плескалась ярость. Сейчас он был абсолютно другим человеком, совсем не тем, с кем я провела вечер. – Изабелла, если ты не пойдешь наверх, то я попрошу Тайлера отнести тебя.
Я встала и посмотрела на остальных мужчин в комнате.
– Вам нужно выйти. Я хочу поговорить с Эдвардом. Наедине.
Они оба были шокированы, но ни один из них не сдвинулся с места.
− Идите! – прокричала я, показывая на дверь.
Питер встал и схватил свою сумку.
− Питер, мать твою, сядь, − прорычал Эдвард. Питер начал садиться.
− Иди, Питер! Даже не думай, сесть обратно, − выкрикнула я. Он замер, зависнув над стулом. Он был сбит с толку.
Эдвард шагнул ко мне и ткнул пальцем в лицо.
– Он работает на меня и будет делать то, что я скажу.
− Ты может и можешь говорить ему, что делать, но не мне! Если они останутся, то и я останусь. – Я не отступила, даже не смотря на то, что сердце билось в груди, как сумасшедшее, я была уверена, они все слышали это.
Мы играли в игру, кто первым струсит, оба ожидая, что другой отступит. Я боялась того, что мы оба чересчур упрямы, чтобы позволить катастрофе случиться, но Эдвард отступил первым.
− Тайлер, отведи ее наверх и проследи, чтобы она осталась там.
Я перевела взгляд на Тайлера. Я видела, как он борется со своими эмоциями.
− Сэр, я…
− Только, если ты не планируешь закончить это предложение словами, я сделаю все, что вы скажете, то не стоит даже продолжать. Отведи ее наверх.
− Я не могу сделать этого, мистер Мейсен, − сказал Тайлер, было видно, что он огорчен, что не может выполнить просьбу. – Я не прикоснусь к ней, если она этого не хочет. Я не могу, извините.
Я облегчено выдохнула. Я хотела подбежать и обнять его за это. Но, к сожалению, Эдвард уже был на грани сумасшествия.
− Что? – Он остановился, чтобы осмыслить тот факт, что Тайлер сопротивлялся ему. – Ты уволен! Ты! Уволен! Иди, собирай свои вещи и выметайся из моего дома, сейчас же!
Потом, он повернулся ко мне, поднял меня за ноги и понес наверх сам. Когда мы зашли в комнату, он бросил меня на кровать.
- Ты больше не будешь разговаривать со мной так, перед моими подчиненными! Ты поняла меня?
− Или что? Что, Эдвард? – Я слезла с кровати. Он подумал, что я попытаюсь уйти, поэтому перегородил дверь.
− Или ничего. Ты будешь уважать меня в моем доме, перед моими подчиненными.
Я осторожно приблизилась к нему, не смотря на то, что хотела ударить его между глаз. Это было худшим проявлением темноты.
− Что ты собираешься делать? Скажешь Питеру взломать мой компьютер? Скажешь ему заблокировать мои кредитные карты? Ты собираешься убить меня, Эдвард?
− Ты не знаешь, о чем говоришь. Как ты смеешь подслушивать в моем доме.
− В твоем доме? Так, я здесь, просто, гость. Да?
Эдвард ходил по комнате, как лев, готовый к схватке. Он подошел к кровати и смахнул все с ночного столика. Он взял его и перебросил через всю комнату с силой, как у Халка. Его поведение могло бы быть пугающим, но я знала, что он злится только на себя.
− Я пытаюсь защитить тебя! Я стараюсь оградить тебя от боли или … − Он сглотнул на последнем слове. – Тебе нужно забыть то, что ты слышала. Тебе нужно оставить это.
Я подошла ближе, сохраняя безопасное расстояние.
– Не делай этого. Не позволяй ему провоцировать тебя на что-то, о чем ты будешь сожалеть, то, что разрушит твою жизнь. Нашу жизнь.
Его жизнь была моей, а моя его. Если с ним что-то случится, я никогда не прощу себя за то, что не остановила его.
− Я делаю это, чтобы спасти твою жизнь, Изабелла. Разве ты не понимаешь? Как ты можешь этого не видеть? Либо я, либо он.
Это не закончится, пока один из нас не умрет. Он никогда не убьет меня. Вместо этого он убьет всех, кто мне дорог. Мне нужно с этим покончить.
− Нет! Ты не убийца, Эдвард. Ты не можешь планировать и совершить чье-либо убийство и думать, что это не вернется, и не будет преследовать тебя! – Я говорила не только о последствиях с законом. Я не из тех, кого называю религиозными, но я верила в Бога. И «Не убей» было одной из его заповедей.
Эдвард согнулся и обхватил голову обеими руками. Я встала на колени рядом с ним.
− Пожалуйста, пойдем со мной в кровать. Пожалуйста, останови это, давай обратимся в полицию. Давай наймем еще сотню телохранителей. Давай купим личный остров на Фиджи и переедем туда. Все, что угодно, только не это. Пожалуйста.
Мы оба замерли на полу на несколько минут, пока он не поднялся и не помог мне встать на ноги. Он выключил свет и без слов, взял меня за руку и повел к кровати. Я легла спиной к нему, его руки крепко обняли меня, как будто я могла уйти, если он ослабит хватку. Я не могла отрицать, что меня волнует то же самое.
− Мне нужно, чтобы ты пообещал. Пообещай мне, что не будешь влезать в неприятности.
Он молчал какое-то время.
– Я обещаю, я не попаду в неприятности.
Он умело обращался со словами. Я перевернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Я коснулась его лица кончиками пальцев.
− Пообещай мне, что ты никого не будешь убивать. – Даже в темноте, я видела его мучение.
− Никто не заслужил смерти больше, чем он, − ответил Эдвард холодно.
− Никто не заслужил немного мира больше, чем ты, но, его смерть, не принесет его. Я знаю, ты думаешь это так, но, нет. Это разрушит тебя. Это разрушит нас.
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Хотел бы я, чтобы ты осталась в кровати.
Я резко вздохнула, он отрыл глаза и увидел, что я абсолютна серьезна.
– Пообещай мне.
− Примешь ли ты обещание о том, что он умрет не от моей руки? – Опять махинация. Он был таким, чертовски упрямым. Он, видимо забыл, что когда он упрямится, я все равно стою на своем.
− Ты не можешь просить Тайлера убить его.
− Я уволил Тайлера.
− Ты наймешь его завтра утром.
− Я не буду просить Тайлера убивать его. Я обещаю.
Он думал, что убедил меня, но я не закончила.
– Ты не можешь просить, приказывать, требовать, умолять или говорить, кому-либо убить его.
Я знала, он проклинает меня про себя.
– Я подумаю об этом, − ответил он.
Я должна была быть благодарна, что он не соврал мне, а потом сделал то, что хотел. Это не осчастливило меня, но он, по крайне мере, был честен.
− Чтобы сказал Алек, если бы ты рассказал ему о своем плане?
Эдвард сжал мою талию и убрал мою руку с лица.
– Не нужно, Изабелла. Не нужно.
Мина. Он знал, что я права. Он, точно, был бы против этого плана. Возможно, Алек и был причиной того, что Эдвард не избавился от Джеймса раньше.
− Я люблю тебя, − прошептала я, понимая, что этот разговор окончен. Я перевернулась на спину. Он обнял меня за талию.
Я вытерла слезы, зная, что если он услышит всхлипы, это убьет его. Я чувствовала, что потерпела поражение. Я думала, что сегодня мы сделали прорыв. Я думала, что мы начали вытаскивать его из глубокого отчаяния из-за потери Алека. Я глупо позволила себе почувствовать надежду. Я не знала, какую огромную власть имел над ним страх. Я была слепа и не видела, как страх подкармливал его темную сторону.
Спасти Эдварда от самого себя, будет самым великим испытанием для меня.
__________
перевод: Doll
редактура: murlika
Источник: http://robsten.ru/forum/19-581-401176-9-62
0
Наверное, я единственная, кто согласен с Эдиком - Джеймса нужно прикончить и чем раньше, тем лучше! 
