Подожди еще одну минуту.

Разве ты не видишь, что эта чертова боль сделала со мной?

Я жив и по-прежнему в ударе.

Ты видишь то, чего не вижу я и, возможно,

Ты подумаешь прежде, чем начнёшь говорить.

Я жив. Для тебя я просыпаюсь.

Благодаря тебе я жив. Я говорил тебе, что просыпаюсь, поглощая тебя...

"Awake" ~ Godsmack

 

В это же время на окраине города, серебряный седан «Volvo», со стикером "прокат" на багажнике, медленно въехал в проезд к очень респектабельному дому. Мужчина, сидящий за рулем, заглушил двигатель, и вместо того, чтобы сразу выйти из машины, как он обычно делал, продолжал сидеть внутри,  в темноте салона,  наедине со своими мыслями.

 

Он был поражен, когда осознал, что впервые за несколько дней, возможно даже лет, если быть честным, его мысли были далеки от мрачной, эгоцентричной хандры, в которую превратилась его жизнь. Вместо этого, он погрузился в воспоминания о необычном событии, произошедшем ранее этим вечером.

 

Неужели я  сделал это, твою мать? Он понюхал пальцы и застонал, поморщившись в тот момент, когда вновь  испытал мучительную эрекцию от  оставшегося легкого запаха. Ну, видимо, да.

 

Он знал, что ему все равно придется зайти внутрь и встретиться со сборищем чужаков, которые называли себя его семьей,  но он решил, что еще несколько минут приятных размышлений, стоят этого, особенно после всей отвратительной недели, которая у него была.

 

Он прикрыл глаза, содрогаясь от осознания, что сможет увидеть что-то, в виде ярких луж крови, засохших на грязном линолеуме.

 

Но теперь, на их месте был образ прекрасных шоколадных глаз и полных розовых губ. Она была охуительно сладкой. Он глубоко вздохнул, прокручивая в голове каждый вздох, каждый стон.

 

Он все еще не мог поверить в то, что она появилась из неоткуда, словно ангел,  посланный оттащить его от края безумия. Она смотрела на  него своими красивыми спокойными глазами, и ее сладкое личико было взволнованно. Никто не давал ему таких ощущений, только дерьмо многие годы, и вот, драгоценная вещь, в виде  ее  чертова тела, только заставила его  почувствовать себя лучше.

 

И он чувствовал себя лучше. Лучше - это чертово приуменьшение.

 

На самом деле он почувствовал себя... живым. Пробужденным. Он чувствовал себя таким онемевшим раньше, что чувство вины съедало его, в итоге разбивая на части. Он предполагал, что сможет ощутить... что-то со временем. Может боль, даже печаль... черт, даже усиление чувства вины. Он переживал  вину за недостаток вины. Но он не ощущал ничего, и это пугало до одури.

Поэтому он не удержался, когда в этот безумный момент ангельское создание обняла его, и он ощутил, словно щелкнул выключатель внутри его головы. Она возбудила его, причем сразу несколькими способами. Он отчетливо ощутил наслаждение, как электрический ток, пробежавший сквозь его тело, когда он прикоснулся к ее сатиновой коже. Это было так давно, когда он мог насладиться просто прикосновением к кому-нибудь.

 

 Это беспокоило его, как легко он смог забыть о существовании удовольствия.

 

Пока он не получил эти эмоции вновь, которые были нормальными в данной ситуации, он не смог пренебречь шансом снова почувствовать себя хорошо, пусть даже на короткое время. В нем вдруг родилось чувство, которое он думал не испытает уже никогда: надежду. Возможно, если он может ощущать что-то столь прекрасное снова, все остальное тоже может вернуться из недосягаемости, так ему впервые подумалось.

 

Он позволил себе снова погрузиться в воспоминания, и разум тот час выдал таинственную брюнетку. Она явилась ему, как только испытавшая шок, от реальности физической связи между ними, но она ясно прочувствовала все это. Ни только он был поражен. Он знал это также четко, как и то, что она никогда даже не мечтала выкинуть что-то подобное за всю свою жизнь. И ей понравилось. Он ясно понял это, потому как быстро она удирала, потому что разум не позволял согласиться с этим, но ее тело не умело лгать.

 

Он ласкал старый медный ключ в кармане, вспоминая, как она поразилась, когда он все же вошел в нее, и как побледнело ее лицо в сравнении с телом, сжимающим его член во время ее оргазма. Блядь, какая же она тугая! Я мог бы проводить часы внутри этой девочки. Черт, я мог бы, если бы она не ушла.

 

Он все еще мог видеть, как она неслась за двери, словно ее волосы полыхали в огне. Он мог бы даже посмеяться над этим, если бы это не было настолько болезненно - смотреть, как она убегает. Он мог чувствовать и хотеть, когда был с ней рядом, и это было впервые за многие годы.

 

Если что-то еще способно огорчить его, то это только осознание того, что он никогда не увидит ее снова.

 

Я бы хотел попробовать ее киску. Языком, вкусную и с сильным ароматом, готов поспорить, ее киска, словно цветочная пыльца с медом. Сладкая, промокшая пыльца. Это, блядь, преступление, не узнать, какова она на вкус.

 

Он сосал пальцы, пытаясь найти привкус, соответствующий приятному запаху, который покрывал их. Это был слабый намек на что-то острое и земное, но недостаточный, чтобы определить явно.

 

Но  было достаточно, чтобы раздразнить его, доведя  вновь до эрекции.

 

Именно тогда громкий стук раздался в его окне. Он подскочил, повернувшись, чтобы увидеть огромного брюнета, улыбающегося ему с улицы. Было темно, но все еще можно разглядеть, что его улыбка была настолько огромной, что у его лица осталась маленькая часть, которая не сияла зубами, и на ней вырисовывались глубокие ямочки и искрящиеся глаза.

 

Быстро приведя себя в порядок, он вышел из машины, не беспокоясь запереть дверь, и остановился перед улыбающимся мужчиной.

 

- Ты, блядь, напугал меня!

 

- Эй, извини мужик. Я думал, ты слышал, как я зову тебя.

 

Растерявшись, он понял, что бомба свободно могла упасть рядом,  и он не услышал бы этого. Не в то время, пока он думал о его прекрасном вечернем безумстве.

 

- Иди сюда, - сказал незнакомец, стиснув его крепко в медвежьих объятиях. - Я не видел тебя чертову вечность!

 

- Я думал ты не собирался возвращаться "до завтра", - ответил он, ворча от неудобства, в чрезмерно-здоровую мужскую грудь.

 

- Я успел на ближайший рейс, так скоро, как смог освободиться. Потом попутка подбросила меня, - он ткнул пальцем на груду сумок, лежащую  рядом в нескольких шагах от дома. - Господи, ты даже этого не слышал?

 

- Прости... Я сейчас слегка задумался.

 

Громила тотчас перестал улыбаться, - Твою мать... Извини. Понятное дело.

 

Он крепко сжал его плечи и заглянул ему глубоко в глаза.

 

- Как ты держишься? Я даже, блядь, представить не могу, что ты сейчас чувствуешь.

 

- Я... в порядке, вроде,- он вздохнул. - Если честно, это все словно не со мной.

 

- Так, я знаю, мы не были особо близки последние несколько лет, но я надеюсь, ты знаешь, что можешь поговорить со мной в любой момент. Ты ведь знаешь, верно?

 

- Да, спасибо, - это был весьма типичный ответ, который он давал почти каждому, кто говорил ему это в течение последних нескольких дней, люди, которых он едва знал, или не видел почти десять лет. Однако он понимал - этот человек другой, он говорил это дерьмо не просто ради утешения.

 

- Думаю нам нужно идти в дом, да? Мама вероятно уже сходит с ума, переживая обо всем, что еще предстоит, - он хлопнул его по спине и направился с ним к входной двери, остановившись только поднять багаж.

 

Они вошли в дом вместе, проходя в безупречное фойе, которое было огромнее, чем  большинство домов в Форксе.

 

- Мам? - позвал брюнет.

 

- Я здесь, - послышался шум из кухни. Они прошли в помещение, и нашли там прекрасную женщину средних лет, с руками по локоть в муке. Когда она взглянула на них, то  очень знакомая, широкая улыбка вспыхнула на ее лице.

 

- Эммет! Ты рано! - она оббежала стойку и протянула руки, пытаясь держать испачканные руки подальше от его рубашки.

 

- Ага, я вернулся так скоро, как смог убраться оттуда, - он наклонился и обнял ее за талию, по-прежнему ухитряясь не испачкаться в муке, но не заботясь об этом. - Смотри, кого я нашел, прятался в машине, - объявил он, кивая на стоящего позади.

 

- О, Эдвард, вот ты где! Я не видела тебя весь день. Куда ты сбежал утром после завтрака?

 

Мужчина с бронзовым беспорядком на голове пожал плечами, пытаясь закончить разговор:

 

- Мне просто нужно было уйти на время.

 

Она наблюдала за ним недолго своим всезнающим материнским взглядом.

 

- Ну, что бы ты не сделал, это немного помогло тебе. Ты выглядишь намного спокойнее, чем раньше. Я рада.

 

Она выглядела так, словно хотела крепко обнять и его тоже, но совершенно не была уверена, хорошо ли он это воспримет.

 

- Мам, какого черта ты тут устроила? - спросил Эммет, уставившись на огромный беспорядок на кухонной стойке.

 

- О! Я готовлю фруктовые пирожные для  завтрашнего приема.

 

- Ты планируешь накормить армию?

 

- Не будь умником. Здесь соберется много людей, приедут родственники из разных мест. Я просто пытаюсь подготовиться.

 

- Хорошо, как скажешь, сумасшедшая женщина, - дразнился он, окунув свой большой палец в чашу с лимонным творогом, и облизнул его. - Где Роуз?

 

- Элис похитила ее вместе с Джаспером недавно, чтобы сходить по магазинам. Она сказала, что это последняя возможность экстренно приодеться.

 

- Упаси Боже! - простонал Эммет. - А отец?

 

- Твой отец задержался на совещании в больнице, не может выбраться. Оно планировалось на завтра, но все были достаточно милыми, чтобы встретиться с ним сегодня. Он будет дома так скоро, как сможет.

 

- Мм... ммм угу, - продолжил Эммет опускать свои пальцы в разные фруктовые заправки и пробовал их, вызывая у матери негодующие крики и прогоняющие жесты ее рук.

 

Эдвард держался позади и наблюдал за легкостью отношений между братом и матерью. Они выглядели такими естественными и довольными вместе. Он думал, что помнит, как и он был таким, но это было так давно, что он не мог понять, что это было - воспоминания или выдумка.

 

- Ну, я собираюсь пойти распаковать вещи до того, как Роуз вернется и начнет доставать меня по поводу мятой рубашки. Эммет спросил через плечо, когда уже подошел к лестнице, - Эй, как у нее прошел прием у врача сегодня?

 

- Все отлично, - отозвалась  Эсме Каллен, открыто взглянув на Эдварда, когда ее старший сын вышел из комнаты.

 

- Дорогой, - она вздохнула. - Ты ведь справишься?

 

- Я... справлюсь, - прохрипел он.

 

- Точно? - она пронзила его материнским взглядом. - Тебе не нужно переносить все в одиночку. Мы все здесь, с тобой.

 

- Я это знаю.

 

Ее взгляд стал печальным.

 

- Я надеюсь на это.

 

После неловкого молчания, Эдвард прокашлялся и оправдался:

 

- Послушай, я думаю пойти лечь. Я не мог уснуть несколько последних ночей.

 

Он направился к лестнице, но в этот раз Эсме последовала за ним.

 

- Тебе нужно, чтобы отец выписал лекарство? Я уверена, он поймет.

 

- Нет, - огрызнулся он, чуть резче, чем собирался. Она не знала. Не вымещай на нее. - Мне ничего не нужно, если я могу обойтись без них. Но все равно спасибо.

 

Когда он повернулся и пошел вверх по ступенькам, что-то привлекло  его внимание,  чего он не замечал раньше.

 

Яркие цвета и броски кисти. Слишком знакомая и явно напыщенная надпись "Э.K.", нацарапанная самым помпезным почерком в нижнем правом углу.

 

- Не могу поверить, что ты оставила ее, - прошептал он, уставившись на картину, которая возвышалась на стене прямо перед ним.

- Конечно оставила, дорогой, не глупи. Я люблю ее. Это одна из твоих первых работ.

 

- Это напоминает мне, - Эдвард развернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Он сунул руку в карман и снова сжал ключ от квартиры, растерянно потирая его, как если бы это была старинная лампа, умеющая вызывать на свет таинственную женщину.

 

- Я решил остаться здесь на время. Арендовал помещение под студию в городе... чертовски мизерную квартиру. Я подумал, что смогу немного поработать.

 

Она расцвела улыбкой в ответ.

 

- Эдвард, это прекрасно! Я думаю, работая снова, ты поможешь себе покончить со всем этим. Это может дать выход твоим эмоциям. Плюс, это прекрасно, что ты будешь поблизости. Затем, едва про себя, добавила: - Я соскучилась по тебе.

 

- Ну, я лишь хотел, чтобы ты знала. Я рядом, но могут настать времена, когда я исчезну на время. Если меня что-то поглотит, знай, что я затворился в студии.

 

- Все, как считаешь нужным, дорогой. Я всего лишь счастлива, что ты нашел что-то, что сможет помочь тебе чувствовать себя продуктивным.

 

На этой ноте, Эдвард коротко кивнул и снова повернулся, чтобы, в конечном счете, подняться  вверх по лестнице в свою старую спальню. Какое то время, несколько лет назад, Эсме хотела переделать ее в комнату для гостей, скорее всего, предполагая,  что его нога сюда больше не ступит.

 

Ложась на огромную, золотистую кровать, Эдвард молился о сне, в котором увидит ее снова. Этот маленький кусочек вечера, который он провел с ней в квартире, был самым мирным моментом из всего, что он чувствовал в течение длительного времени, а не только прошлой недели. Когда он погрузился в темноту, он позволил разуму умчаться снова к ее мягким губам и вкусным поцелуям... к нежным пальцам ласкающим его волосы. Я хочу овладеть ей снова. Я хочу удерживать ее и быть с ней ночи, как эта.

 

И с этой мыслью он заснул.

 

Неистовые поцелуи... тела, сплетенные в клубок  на полу... легкие стоны, переходящие в крики от наслаждения ... прекрасные карие глаза... исчезают... исчезают... исчезают.

 

Мистер Каллен?...  нашли ваше имя в ее вещах... нужно, чтобы вы вошли... передать дело властям...

 

Забегаю в чертову дыру... Испачканный ковер... грязный матрац... Ванная комната... ванная...

 

КРОВЬ... кровь повсюду... засохшие лужи на полу... пятна на стороне ванны... темная от крови вода... бардовые полосы на фарфоровой коже... пустые голубые глаза.

 

- Нет! - закричал Эдвард, вскочив в чужой кровати. С него ручьем лил пот, и его сердце колотилось в ушах.

 

Взглянув на часы, он увидел, что было 3 часа утра. Ну, больше, чем обычно.

 

Он снова лег на влажную простынь и насторожился. Когда он попытался снова закрыть глаза, кровь вернулась. Блядь! Он перевернулся на другую сторону, стараясь отвлечься и успокоиться. После еще одного часа, прошедшего безрезультатно, он разочарованно ударил кулаком по матрацу.

 

- Пошла ты на хуй, Таня, - прошептал он. - Гребаная трусиха.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-699-1