Глава 18. Единорог

Меня не должно было удивить, что Эдвард снова повезет меня в то место, где мы влюбились. Однако я всегда предполагала — в глубине души, — что мы вернемся туда на наш медовый месяц. Даже когда наши отношения были совсем новыми, часть меня признавала, что Эдвард отличается от всех остальных людей в моей жизни. Он служил иной цели, занимал особенное место в моем сердце.

Мы полетели в последнюю неделю июля. Август обещал принести много перемен: новый осенний семестр, переезд в новое жилье в Сиэтле. Поездка была идеальным способом справиться с предстоящей занятостью.

Как и прежде, спустя какое-то время Эдвард задремал в самолете, плотно заткнув уши наушниками от айпода. Я сидела рядом, листая туристические журналы, и загибала страницы с теми мероприятиями и местами, которые хотела посетить.

Мы снова остановились в Гранд Вайлеа, но не в корпусе здания, а в одной из вилл в Ho'olei.

Если в первый раз от роскоши у меня отвисла челюсть, то в этот раз я едва могла функционировать.

Но я знала, что лучше не сомневаться в планах Эдварда. Это было бы не только безуспешно, но и выглядело бы неблагодарно. Я сделала все возможное, чтобы прийти в себя; мне не нужно было что-то доказывать себе или пререкаться с Эдвардом по поводу бюджета, если он хотел шикарный отпуск. Кроме того, это он был человеком чисел, а не я.

А также именно у него имелся трастовый фонд.

— Ты войдешь или так и будешь здесь стоять и загоняться? — поддразнил Эдвард, подначивая меня зайти внутрь. — Я знаю, о чем ты думаешь.

— Я наслаждаюсь. Мне нельзя посмаковать момент?

Его голос раздавался уже откуда-то из глубины виллы.

— Полагаю, можно.

Я закрыла глаза и повернула лицо к солнцу, упиваясь ароматным бризом и теплом. Не верилось, что я сюда вернулась.

Внутри виллы лежала груда багажа и дорожка из одежды, ведущая туда, где, предположительно, располагалась одна из спален. Улыбаясь, я стянула футболку и расстегнула джинсы, позволяя им присоединиться к вещам Эдварда.

Я нашла его лежащим на кровати в одних боксерах, закинув руки за голову. Под потолком лениво вращались лопасти вентилятора.

Раздвижные стеклянные двери открывали прекрасную панораму на океан.

— Смотри, прямо как дома, — иронично подметила я, указывая на вид.

Эдвард ухмыльнулся, похлопав по месту рядом с собой.

— Думаю, мне сначала нужно принять душ, — уклонилась я, медленно двигаясь в сторону ванной.

— Нет, не нужно, — сказал он, соскальзывая с кровати и хватая меня прежде, чем я успею сбежать.

— Эдвард, — захихикала я, что прозвучало слишком хрипло и нелепо даже для меня самой, — я грязная. Дай мне сходить в душ!

— Отлично, — фыркнул он, отпуская меня.

И, само собой, последовал за мной в ванную.

***

Да, остановились мы на том же курорте, но все складывалось иначе. Во-первых, у Эдварда не было никаких встреч. Ему не приходилось делить время между работой и развлечениями. Во-вторых, к этому моменту мы уже какое-то время встречались. Год назад мы были такими зелеными, едва ли что-то смыслили в совместной жизни.

— Ну пошли, я хочу погреться на солнце, — позвала я, нетерпеливо топчась возле двери.

Я была полна решимости провести на улице столько времени, сколько вообще возможно. Мы от души выспались, не желая растрачивать понапрасну наше время вдали от жестких графиков, но сейчас настал момент ухватиться за (оставшийся) день.

Эдвард вышел из ванной с пляжной сумкой — я засмеялась, потому что он никогда не носил сумок, кроме как для учебы — и вслед за мной покинул виллу.

На этот раз мы поступили умнее. Вместо того чтобы посещать бары ради вкусных, но дорогущих напитков, мы купили кучу выпивки в местном супермаркете и взяли с собой на пляж. Это напомнило мне о том, что мы с девчонками делали в старших классах. Просто потрясающе.

День не мог быть идеальнее. Над нами расстилалось яркое голубое небо, мягкие ватные облака весело проплывали мимо, ветер не стихал, но был теплым, а песок — красивым и белым.

— М-м, я собираюсь получить отличную дозу загара, — пробормотала я, лежа на полотенце.

— И витамина D. — Эдвард протянул мне чашку ромового пунша.

Взглянув на него, я увидела, как он наливает себе напиток из большой пластиковой бутылки. Так вот чем он занимался на кухне в нашей вилле.

— Вкусно, — сказала я, с удивлением потягивая фруктовую сладость.

— Я загуглил рецепт, — ответил Эдвард, касаясь своим стаканом моего. — За нас.

Мы так долго валяли дурака на пляже, что успели захмелеть и снова протрезветь. В какой-то момент Эдвард отважился и нашел для нас гамбургеры в одном из ресторанов отеля. Отличный перекус после длительного дня купания и выпивки.

— О, чувак, — простонала я, распластавшись на песке. — Я не хочу двигаться.

Эдвард сфотографировал меня.

— Нет! — закричала я, кидая в него песок. — Я выгляжу ужасно! Что ты делаешь…

— Неправда, — засмеялся он, придвигаясь ближе. — Ты прекрасна.

— Ты такой дурашка, — вздохнула я, целуя его.

Следующее, что я помню, — Эдвард выхватил свою гитару.

— Откуда она взялась? — совершенно шокировано спросила я.

— Захватил, когда ходил за бургерами, — пояснил он. — Ты просто слишком замечталась, чтобы заметить.

— Черт. Это довольно большая вещь, чтобы ее не заметить.

— Кроме шуток.

— Замолчи. — Я снова попыталась игриво его пнуть, но Эдвард перехватил мою ногу и удержал, положив на свое колено.

Он начал тихо бренчать, и, как всегда, ноты сами сложились в мелодию.

Эдвард смотрел на меня, пока, практически не моргая, пел нежную и проникновенную песню о том, как хорошо нам было вместе и какие мы счастливчики. Я никогда не слышала ее раньше и не знала, где он ее нашел, но она вывернула мою душу наизнанку и сбила сердцебиение.

Понемногу песня затихла, а глаза Эдварда все еще были прикованы к моим. Он сунул руку в свою сумку и покопался в ней, не сводя с меня глаз, разглядывая. Эдвард что-то надел на палец моей ноги и держал это там, выражение его лица стало очень серьезным.

— Белла.

О, боже.

Я выпрямилась, вмиг полностью протрезвевшая и в то же каким-то образом снова опьяненная. Меня словно охватил дурман, земля ушла из-под ног.

— Белла, ты — причина, по которой я возвращаюсь домой*. Я хочу, чтобы ты всегда была этой причиной. Будешь? Выйдешь за меня?

Глаза обожгло, горло сжалось. Я убрала ногу, сняла кольцо и надела его на палец руки. Встала на колени и медленно придвинулась к Эдварду.

— Да.

***

Мы лежали в кровати, прижавшись друг к другу, и тихо разговаривали.

Ну, может, не так уж тихо. Мы были на Гавайях третий день, и с того момента, как открыли глаза этим утром, шел проливной дождь. Вместо того чтобы париться из-за напоминающей домашнюю погоды (пусть и в гораздо более тропическом, влажном варианте), мы остались в пижамах в кровати и заказали еду и напитки в номер.

После четырех «мимоз» я была немного навеселе.

— Можем заставить всех одеться в черное, — сказал Эдвард, вертя помолвочное кольцо у меня на пальце ноги.

Он все время снимал его с руки и надевал на ногу. Мне это казалось чудаковатым и милым, очень в стиле Эдварда.

Впрочем, сомневаюсь, что кто-то из нас будет смеяться, если я решу оставить кольцо на ноге и впоследствии потеряю.

— Да… это было бы очень похоже на похороны, — сказала я, глупо улыбаясь. — Или, может, заставим их ходить босиком. По грязи.

— Они могут надеть резиновые сапоги.

— Или — о, это просто потрясно! — я захихикала, хлопая в ладони. — Я могу проехать к алтарю на лошади — но не просто лошади! — к ее лбу можно прикрепить рог, и будет выглядеть так, словно я еду по проходу на единороге! Да! Я надену свадебное платье, как у принцессы…

Эдвард засмеялся, скорчив гримасу.

— Достаточно для тебя шампанского.

— Нет, послушай, — хихикнула я. — Все любят эти романтические свадьбы, где они босиком на пляже или выпускают голубя…

— Ясно, никаких голубей.

— Нет, подожди! Вот, и знаешь, у них всегда такая тематика…

— Обойдемся без тематики. Может, и без верха тоже.

— Эдвард! — Я обхватила его лицо и влажно, пьяно поцеловала. — И ты говоришь, я веду себя глупо?

— Ты делаешь меня глупым, — ответил он, криво улыбаясь.

— Ты делаешь меня счастливой, — выдохнула я, целуя его подбородок и щеку.

— Ты делаешь меня возбужденным, — сказал Эдвард, шевеля бровями.

Ухмыльнувшись, я села на колени и сорвала с себя рубашку.

Эдвард улыбнулся, протянул руку и провел большим пальцем по обнаженным соскам.

— Не верится, что ты моя.

— Я всегда была твоей. — Я закрыла глаза, слегка вздрагивая от прикосновений Эдварда.

Он потянул меня вниз. Мы легли бок о бок, его большие и теплые руки устроились на моих бедрах.

— И я всегда был твоим, — эхом ответил Эдвард, внезапно посерьезнев.

Сквозь легкое опьянение меня накрыла большая волна любви и нежности… и похоти. Я придвинулась еще ближе, мы слились в одну линию, тело к телу, и я глубоко поцеловала его. Мне нравилось ощущение кожи Эдварда против моей, прикосновение его груди к моей, его живота — к моему.

Руки Эдварда щекотали и потягивали мои волосы, массируя у основания шеи.

Мы целовались, пока этого не перестало хватать, а потом Эдвард отодвинулся и встал, чтобы снять штаны. Я стянула свои вместе с трусами.

Он вернулся в постель, толкнул меня на спину и прижался лицом к моей шее и ложбинке между грудей. Пальцы Эдварда коснулись меня внизу и раскрыли.

Медленные, с самого утра не прекращавшиеся раскаты грома становились все громче. Дождь продолжал идти; падали серебряные капли воды и светились молнии. К счастью, мы оставили раздвижные двери открытыми, и с улицы дул теплый бриз.

Я облизнула губы Эдварда и оттолкнула его руку, открываясь шире и направляя его в себя.

Он вошел, выдохнув в мой рот, когда оказался внутри.

Каждый раз казался лучшим. И я каждый раз считала именно так.

Ничего нового, ничего необычного. Просто он и я. Мы двигались в унисон, отталкивая и притягивая, забирая и принимая.

— Люблю тебя, — сказала я дрожащим от избытка чувств голосом.

Было так тяжело выразить это словами, даже такими безграничными и всеобъемлющими как «любовь». И даже попытки выразить это физически, своим телом, иногда казались недостаточными.

— Я тоже люблю тебя, Белла. Люблю тебя. — Эдвард покрывал мое лицо поцелуями, замедляя темп и двигаясь именно так, чтобы заставить меня кончить.

У нас был год практики за плечами. Эдвард точно знал, что делать и как надавливать своим телом на мое.

Я сжалась вокруг него, зажмурив глаза от неистовства происходящего.

Так хорошо.

Он обрушил в меня свое освобождение, крепко сжав мое тело, когда кончил.

— Давай делать это вечно, — прошептала-захихикала я, снова беззаботная в своей посторгазменной эйфории.

Эдвард сонно кивнул, близко-близко притягивая меня к себе, когда мы разъединились.
 

*Эдвард пел Белле песню Рона Поупа «Ты — причина, по которой я возвращаюсь домой».