Глава 11.1. Продвижение

Самое главное, что нужно помнить: в любой момент будь готов отказаться от того, кто ты есть, ради того, кем ты можешь стать.

Уильям Дюбуа

Эдвард

Жужжание полотна беговой дорожки было сродни катарсису для Эдварда, наконец-то сделавшего то, что он планировал. Мужчина купил чрезмерно дорогой кусок механизированного металла. Эхо ритмичных и тяжелых шагов расслабляло его мышцы, и Эдвард понял, что невольно улыбается этому звуку. Боже, это были потрясающие ощущения.

Он бежал уже час, эндорфины, которых так не хватало раньше, теперь, кажется, со свистом проносились в его крови, практически унося его ввысь. Его кожа была покрыта каплями пота, и он мог чувствовать, как тот выходит из его пор. Это было великолепно.

Ему показалось, что он услышал слабый стук в дверь, но не был уверен в этом. Он покачал головой, сосредотачиваясь на ритме бега, его поступь грубо врезалась в полотно дорожки. Через несколько секунд он вновь услышал этот звук, на этот раз чуть более громкий, и остановил дорожку, практически падая, когда движение резко прекратилось. Эдвард спрыгнул с беговой дорожки и направился к двери, вытирая c лица пот.

Открыв входную дверь, он увидел Изабеллу. Ее длинные каштановые волосы были забраны в высокий небрежный хвост, облегающую черную футболку украшала саркастичная надпись «Услуга за услугу, малыш», расположенная на груди, а укороченные черные леггинсы плотно обтягивали ее стройные бедра и промежность.

Блядь.

– Давайте же, мистер Каллен. Я пришла, чтобы похитить вас. – Эдвард не мог упустить из вида то, как она облизала губы, и почувствовал легкое движение внизу живота от этого зрелища. Она просто зашла посмотреть, как он? Он посмотрел на себя: его обнаженные руки блестели от пота в солнечном свете, просачивающемся из открытой двери. Для того, чтобы вытереть пот со лба, он слегка приподнял свою майку и в тот момент мог поклясться, что слышал, как тяжело выдохнула Изабелла Свон.

Да, она определенно хотела посмотреть. Он не мог остановить улыбку, формирующуюся на его губах.

– Похитить меня? От чего?

– Ты сказал, что находишься под домашним арестом, верно? Я здесь, чтобы исправить ситуацию. Бери свои ключи и бумажник и пойдем.

Эдвард смотрел на нее, слегка шокированный, но решил в любом случае послушаться. Он поспешно прошел на кухню, взял бумажник и ключи со стойки и пошел обратно, на ходу надевая солнечные очки. Следуя совету Изабеллы, он вернулся в гостиную, чтобы взять iPod, установил сигнализацию и запер дом так быстро, как только мог. Он пригнул голову, избегая репортеров, практически бегом следуя к машине Изабеллы, чтобы выбраться из толпы окруживших его людей, заметно оживившихся в момент его появления. Противные мелкие твари!..

Изабелла открыла пассажирскую дверь своей машины, и он благодарно и чуть более оперативно, нежели в прошлый раз, сел внутрь. Эдвард также не оставил незамеченным то, что она отодвинула сиденье дальше, освободив пространство для его длинных ног. Изабелла быстро устроилась на водительском сиденье и тронулась с места, практически сбивая с ног парочку отважных репортеров, бежавших за машиной в попытке сделать максимальное количество фотографий Эдварда через окна машины.

– Иисусе! Не убивай их.

– Я не собиралась. Просто лишу их ноги, а может и двух. Им стоило бы подумать головой, прежде чем расхаживать перед движущимися машинами. Ублюдки.

Эдвард улыбался, когда они набирали скорость, шины визжали от трения с асфальтом, унося его прочь от заточения, на которое он был обречен дома.

– Куда ты везешь меня?

– Увидишь. – Она взглянула на него и улыбнулась, прежде чем сконцентрировать внимание на дороге.

Эдвард заметил, что ее одежда не подходила для работы, и вместо привычных туфель на ней были кроссовки. Он все еще находился под неизгладимым впечатлением от обтягивающих леггинсов, которые ранее возбудили его воображение.

Изабелла молча лавировала в потоке городского движения на нескольких улицах, огибая озеро Юнион и двигаясь по западной части района Куин-Энн. Она умиротворенно подпевала некоторым песням, игравшим на iPod, и Эдвард расслабленно наслаждался моментом, наблюдая за сменяющимися пейзажами. Они миновали залив Саймон, и Эдвард почувствовал, что знает, куда они направляются. Его догадки подтвердились, когда Изабелла свернула западнее по шоссе, перед тем как окончательно повернуть к парку Discovery.

Она припарковалась и вышла из машины, взяв две бутылки воды из багажника. Одну она бросила в руки Эдварда.

– У меня был грандиозный план: похитить тебя из дома и пробежаться, но, кажется, ты уже отлично потренировался. Если хочешь, можем просто прогуляться.

Эдвард покачал головой.

– Я купил беговую дорожку по интернету, но даже не приблизился к завершению тренировки. Это было слишком хорошо. Веди нас.

Изабелла улыбнулась ему, и Эдварду пришлось вновь приложить некоторые усилия, чтобы успокоить нахлынувшее на него возбуждение. К счастью, футболка закрывала ее попу, а значит, у него не будет соблазна пялиться на нее, когда она побежит впереди. Он с облегчением выдохнул.

Эдвард замер, когда Изабелла остановилась, чтобы поправить развязавшийся шнурок; ткань ее футболки поднялась достаточно, чтобы обнажить ее упругую задницу, обтянутую гребаным полиэстером, из которого были сделаны леггинсы, что оставляли крайне мало места воображению. Девушка нагнулась ниже, чтобы завязать второй шнурок, и футболка приподнялась еще немного, обнажая ямочки на пояснице… несомненно, это одна из самых сексуальных частей женского тела.

Черт побери! Она действительно пыталась убить его.

Изабелла поднялась, и Эдвард покачал головой, чтобы избавиться от неожиданно нахлынувшего вожделения, проникшего глубоко в его мысли. Борьба с желанием наклониться и провести языком по этим чертовым ямочкам стоила ему огромных усилий. Изабелла указала на дорожку, ведущую на юг, и Эдвард покорно последовал за ней.

Они остановились на пару минут у начала дорожки, чтобы размяться, перед тем как Изабелла перешла на бодрый шаг, в процессе бега разогревая мышцы. Эдвард подхватил её ритм, стараясь размеренно вдыхать пропитанный лиственным запахом воздух и концентрироваться на чем угодно, кроме форм Изабеллы, бегущей впереди него. Когда Изабелла включила свой iPod и надела наушники, Эдвард последовал ее примеру, слегка разочарованный тем, что он не подумал о том, дабы взять с собой нарукавный чехол для своего плеера. Ну и ладно. Спустя несколько сотен шагов Изабелла перешла на бег, повернув с круговой аллеи парка налево на перекрестке. Она постепенно ускорялась, пока, в конце концов, не пришла к привычному для себя устойчивому темпу, скорость которого поразила Эдварда.

Вот каким образом она поддерживала свое греховное тело в форме. Он должен был догадаться, что все возможные способы освобождения будут для него и падением. Он едва мог сдержать свою реакцию по поводу того, что у них нашлось еще кое-что общее, однако в этот раз Эдвард боролся не только с бабочками в животе, но и с недвусмысленной эрекцией. Его члену действительно было необходимо успокоиться. Ему не хотелось размахивать своим стояком перед всем парком.

На мгновение он закрыл глаза, открывая их снова и сосредотачиваясь на панораме вокруг него. Сиэтл был по-настоящему великолепен. По всему периметру круговой аллеи были высажены кустарники, здесь высокие деревья сплетались друг с другом стволами, повенчанные зеленой, благоухающей листвой. Стоило им пробежать мимо, как разные животные прыснули в стороны, напуганные сотрясающими землю громкими шагами. Парк выглядел будто оазис; несмотря на то, что он располагался практически в центре города, возникала иллюзия погружения в полную гармонию с природой.

Тяжело дыша, они пробежали еще примерно милю в южном направлении, преодолевая холмы и крутые склоны, перед тем как взять западнее и продолжить бежать вдоль южной кромки парка. Тропа, по которой они бежали, открывала вид прямо на полный ярких красок луг. Гнездящиеся в земле птицы, напуганные эхом их шагов, выпорхнули из высокой зеленой травы и теперь парили прямо над ними. Эдвард жадно вдохнул свежий июньский воздух протестующими легкими. Он был счастлив выбраться на природу и на мгновение позабыть об однообразности его жизни в данный момент.

Они бежали вдоль круговой тропы, умело преодолевая холмы и склоны, пока Изабелла снова не повернула западнее, на этот раз на южную тропу вдоль побережья. Они преодолели густой лес, пересекли асфальтированную дорогу и продолжили двигаться на запад. Эдвард чувствовал насыщенный соленый запах, и был уверен, что вскоре их взору откроется побережье. Он следовал за Изабеллой, свернув на северную тропу вдоль побережья, и не смог сдержать улыбки: волны умиротворенно накрывали одна другую в нескольких метрах от их ног, в то время как они продолжали бежать.

Так свободно он не ощущал себя уже очень длительное время, и это было так чертовски приятно, что ему хотелось кричать. Все же он сдержался, не желая напугать Изабеллу или привлечь чье-то внимание. Дорожки были абсолютно пусты, и Эдвард вспомнил, что обычные люди все-таки работают по средам. К счастью, они оставили парк в распоряжении Изабеллы и Эдварда по крайней мере на несколько часов. Пара продолжила бежать по огибающей залив гравиевой тропинке, прежде чем Изабелла вновь повернула на восток и затем на юг, следуя по тропе, ведущей к круговой аллее.

С Эдварда градом катился пот, и ему было, как никогда, тяжело дышать. Несмотря на это, он чувствовал себя живым. Они бежали обратно на север, и Изабелла замедлилась, когда они начали приближаться, как полагал Эдвард, к парковке. Он заметил, что его интуиция не подвела его, когда Изабелла свернула с круговой аллеи на дорожку, которая вела обратно к парковке. Она перешла на быструю ходьбу, играя с идеей полной остановки, но когда они достигли машины, вместо того, чтобы полностью остановиться, она, наоборот, ускорилась. Пробежав мимо нее, она на мгновение развернулась и продолжила бежать спиной вперед, чтобы улыбнуться Эдварду и пригласить к продолжению их прогулки. Его губы растянулись в улыбке, и он последовал за ней, понятия не имея, куда она ведет их на этот раз.

Пока они бежали, он заметил табличку, указывающую на то, что они следовали по природной тропе волчьих деревьев, и улыбнулся снова. Разумеется, она просто не могла любить природу так же сильно, как и он. Иначе это было бы безумием.

Тропа перетекла в кирпичную дорожку, поросшую мхом, и Изабелла замедлилась вновь, предоставляя Эдварду возможность наслаждаться окрестностями. Ему никогда раньше не доводилось гулять по этой тропе, и он был моментально охвачен благоговением перед ее красотой. Окружающие тропу деревья были зеленее остальных, если есть, конечно, место более зеленое, чем Северо-Западное тихоокеанское побережье. Эдвард вновь жадно вдыхал сырой воздух, пропитанный ароматом зелени и мха.

Казалось, они находились посередине тропических джунглей, настолько все было ярким и зеленым. Тропа изобиловала жизнью: животные инстинктивно разбегались от них во все стороны, птицы радостно щебетали, другие животные были поглощены своим миром, кажется, не обращая на них никакого внимания. Окружавшие их ручьи громко журчали, и Эдвард осознал, что это была одна из самых оживленных экосистем, которую он когда-либо видел. Он был потрясен.

Они продолжали двигаться по тропе на восток, огибая парк по периметру, прежде чем свернуть на еще одну небольшую тропку. Изабелла снова сбавила темп, повернувшись и взглянув на Эдварда.

– Я хотела показать тебе кое-что. – Она улыбнулась ему и развернулась, направляясь к месту, которое хотела показать. Он понял, что опять не может сдержать своей улыбки. Выброс эндорфинов в его кровь творил с его головой странные вещи.

Они прошли еще несколько метров, перед тем как завеса деревьев приоткрылась перед ними, обнажив залитый солнцем луг, поросший желтыми, белыми, лиловыми и бледно-розовыми дикими цветами, которые, в свою очередь, нежно окутывали небольшой пруд. Трава и цветы купались в теплых лучах июньского солнца. Вероятно, это было самое красивое место из всех, которые он когда-либо видел, а повидал он их немало.

– Что ты думаешь?

– Хммм? – Голос Изабеллы вернул Эдварда с небес на землю. – О, это… Вау. Я как раз думал о том, что это, по всей вероятности, одно из самых красивых мест, которые я когда-либо видел.

Изабелла восторженно кивнула.

– Однажды я обнаружила его после очень тяжелого рабочего дня. Я часто приезжаю сюда ради пробежки после работы. Думаю, что, впервые найдя луг, я провела здесь два часа или даже больше, просто сидя в траве и растворяясь в этой атмосфере. Это невероятно.

– Я прожил здесь практически двадцать лет и понятия не имел, что здесь было вот такое место.

Изабелла улыбнулась.

– Что ж, теперь ты знаешь, где располагается мой небольшой кусочек рая на земле. – Она снова улыбнулась ему. – Присядем?

Эдвард непроизвольно изогнул брови, услышав вопрос, и не отрывал глаз от Изабеллы, аккуратно шагающей в высокой траве, чтобы не причинить вреда диким цветам и зелени. Она разместилась в центре луга неподалеку от пруда и жестом пригласила Эдварда присоединиться к ней.

– Давай же, садись. Я думаю, это подходящее время для того, чтобы узнать друг друга чуть лучше, мм?..

***

Изабелла

– «Veedon Fleece», Ван Моррисон, тысяча девятьсот семьдесят четвертый год. Это не самый известный альбом, но, если быть честной, на мой взгляд, самый лучший.

– Вау, я и не думал, что все еще помню о нем. Но не слишком ли он… мрачный?

Изабелла кивнула.

– Именно. Просто… эта музыка разговаривает со мной так, как не у многих песен получается. Альбом немного мрачный, соглашусь, но и меланхоличный в то же время. А его голос… – вздохнула Изабелла. – Я слушала его на повторе, когда моя мама умерла. Просто подходило моему настроению.

Эдвард понимающе кивнул.

– Хорошо, теперь моя очередь. «Abbey Road», «Битлз», тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год.

– Почему не «Sgt. Peppers»? Разве это не культовый альбом для всех поклонников «Битлз»?

– И да, и нет. Это скорее что-то о целостности альбома. Он был последним записанным альбомом перед их распадом, и это ощущается в каждой песне. Иногда даже было ощущение, что они собрали альбом по кусочкам из всей своей дискографии для того, чтобы попрощаться со всеми поклонниками. Какое-то время мне даже казалось, что я слышу, как в каждой песне Джон и Пол борются за рок-превосходство.

Изабелла рассмеялась.

– Возможно. Но ведь есть и «Here Comes the Sun» (ПП: здесь речь идет уже о песне), которая, могу поспорить, принесла должную славу и Джорджу.

Они сидели на земле, окруженные высокой травой и дикими цветами, и наслаждались слабыми порывами пропитанного ароматом свежей воды бриза. Пара искренне радовалась июньской погоде.

– Хорошо, что еще? – Эдвард посмотрел на нее. Он опирался локтями на колени, и Изабелла отметила, что она еще не видела его таким расслабленным, каким он был после сегодняшней пробежки.

– Что ж, если ты считаешь свою музыкальную коллекцию стоящей, то в ней должны быть стандарты.

– И что ты считаешь стандартами, позволь спросить?

– «Joshua Tree», U2. «Dark Side of the Moon», Pink Floyd. «Rumours», Fleet wood Mac. Мне кажется, многие бы назвали «Astral Weeks», записанный Ван Моррисоном, и, конечно, «Electric Lady land» Джейми Хэндрикса должен быть в этом списке.

– Я добавлю альбом «Doors», записанный одноименной группой, к списку. И «III» у Led Zeppelin.

– Согласна. «Closer», записанный группой Joy Division тоже.

– Отлично, маленькая мисс Загадка. Ты можешь быть серьезной? Joy Division? Ни за что.

– Прости? Ты без труда отыщешь их в любом списке альбомов, оказавших наибольшее влияние на развитие музыки в целом. Дай им немного уважения, особенно, когда оно заслужено. Они были первопроходцами, Каллен, и их влияние все еще раздается отголосками в современных композициях. К тому же, их звучание было глубоким и приятным, особенно после того, как панк отжил свое лучшее время.

– Но, Господи, этот альбом слишком мрачный. Когда я слушаю его, мне хочется покончить с собой. Конечно, это условно. Обычно я просто впадаю в глубокую депрессию без всякой причины, прослушивая этот альбом.

– Он был пророчеством о том, что будет дальше. Как предсмертная записка Иэна Кёртиса. (ПП: вокалист и автор всех песен Joy Division.)

– Вы совершенно точно одержимы темной музыкой, мисс Свон.

– У всех нас есть темная сторона. – Она взглянула на него, приподняв брови. – А какие еще жанры тебе нравятся? Кажется, что тебе разное нравится.

– Если честно, я ни разу не встречал жанра, который бы мне не нравился. Думаю, есть, по крайней мере, пара альбомов в каждом из существующих музыкальных стилей, которыми я наслаждаюсь в равной степени. Я не знаю, почему музыка оказывает на меня такое влияние. Просто так вот сложилось.

– Я понимаю. – Изабелла кивнула, устремив взгляд на голубое небо. – О, я забыла добавить «London Calling», записанный Clash.

– Теперь мы говорим на одном языке. Что тебе нравится в этом альбоме?

– Это один из самых протестных альбомов в истории музыки. Я имею в виду, что они яростно затронули все. Политическую систему, социальное неравенство, как на дрожжах растущую безработицу, расизм. Просто… альбом «говорил» с молодыми людьми, избавляя от ненужных иллюзий, поэтому они воспринимали многие вещи иначе. И это давало им надежду. Это по-прежнему один из тех альбомов, которые я слушаю, когда мне нужно эмоционально зарядиться.

– К тому же, в его названии есть Лондон.

– Вы англофил, мистер Каллен?

– Поистине. – Изабелла заметила, как волна печали прокатилась по нему, перед тем как поспешно исчезнуть, и решила придерживаться более безопасной темы – музыки.

– Хорошо, я называю жанр, а ты называешь любимый альбом, принадлежащий этому жанру. Устрою тебе небольшую проверку.

– Что насчет вознаграждения?

– Так ты разделишь мою музыкально-искушенную, остроумную и насквозь потную компанию?

– Возможно.

– В таком случае, тебе придется постараться, а я подумаю над призом.

– Договорились. Как ты обычно говоришь, «я смогу с этим справиться». – Эдвард улыбнулся Изабелле.

– Кантри и вестерн.

– Легко. Джонни Кэш, «At Folsom Prison» тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Некоторые могут поспорить насчет того, был ли он кантри исполнителем или рок-н-рольщиком, но рок-н-ролла не было бы без кантри. Границы размыты, особенно, если рассматривать это время.

Изабелла кивнула, согласившись.

– Что насчет альтернативы… конечно, в эре Сиэтл-гранжа?

– Снова легко. Pearl Jam, «Vitalogy», тысяча девятьсот девяносто четвертый.

– Я бы сказала, что «Ten», но «Vitalogy» был достойным ответом, – улыбнулась Изабелла. – Альтернатива, но теперь все, что можно было бы отнести к поджанрам.

– Smashing Pumpkins, альбом «Siamese Dream», тысяча девятьсот девяносто третий год.

– Вау!.. Почему?

– Это эмоционально, пропитано страданием, это отчаянно и искренне. Это, кажется, все то, чего порой так не хватает в современной музыке.

– Хорошо… Блюз?

– Дельта-блюз или Чикагский блюз? Конечно, существует множество поджанров блюза, но эти два – мои любимые.

– Что насчет альбома для каждого из них?

– Посмотрим… Положа руку на сердце, в Дельта-блюзе это, разумеется, Роберт Джонсон и его альбом «King of the Delta Blues Singers». Хотя ему трудно соревноваться с Мадди Уотерсом и Лед Белли.

– Почему Роберт Джонсон? Его карьера была слишком короткой. Уверена, что существуют и другие исполнители, более достойным образом представляющие культ блюза в Миссисипи.

– На это есть причины. От него остались только записи, и лишь по ним можно что-то сказать о нем. Он настоящая легенда, до сих пор неизвестно, как именно он умер или где похоронен. Тот факт, что он оказал влияние на множество других жанров и музыку в целом, просто… существуя, говорит о многом. Он – прародитель рок-н-ролла, Изабелла.

Изабелла кивнула.

– Хорошо, ты убедил меня. А что насчет чикагского блюза?

– Хаулин Вулф и его одноименный альбом, выпущенный в шестьдесят втором. Уже долгое время он является моим любимым исполнителем. Иногда я переключаюсь с его первого альбома на «London Sessions», но сегодня мой выбор однозначно в пользу его одноименного дебютного альбома.

– Почему?

– Честно, я не знаю. Его песни были откровенными и пугающими, как и его голос. Его тембр… он буквально рычал на протяжении песен, и это снова и снова накрывает меня. Это так жестко и дерзко. Мне нравится это. Я бы хотел петь так же.

– Ты поешь?

– Эм, не очень. У меня есть музыкальный слух, но я не Хаулин Вулф. – Эдвард снова улыбнулся Изабелле.

– Какая его песня твоя любимая?

– Однозначно «Spoonful».

Изабелла расслабленно захихикала.

– Я надеялась, что ты назовешь её вместо «Back Door Man» (ПП: дословный перевод – «Мужчина, заходящий с черного входа»). Двусмысленность в этой песне настолько очевидна и… вульгарна.

Эдвард снова рассмеялся.

– Нет. Но это все равно хорошая песня. «Я-Я-Я-А-А-А МУЖЧИ-И-ИНА-А-А, ЗАХОДЯ-Я-А-А-АЩИЙ С ЧЕ-Е-ЕРНОГО ВХО-О-ОДА…» – Эдвард попытался спеть строчку из песни и засмеялся от того, насколько неправдоподобно получилось, а Изабелла смеялась вместе с ним, потрясенная. – Что насчет тебя? Ты поешь?

– Конечно… под влиянием колоссального количества алкоголя в плохо освещенных караоке-барах, где все гости такие же пьяные, как я, которые на утро не вспомнят даже своих имен, не то что мое исполнение «I Touch Myself» (ПП: дословный перевод – «Я ласкаю себя») группы The Divinyls.

Эдвард громко рассмеялся, и этот звук вызвал на коже Изабеллы приятные мурашки.

– Ты поешь в караоке? Серьезно?

– В этом вина Розали. Полностью.

Эдвард кивнул.

– Понимаю. Что насчет тебя? У тебя точно должны быть любимые альбомы, которые не входят в сотню лучших альбомов по мнению издательства Rolling Stones.

– Договорились, но это может тебе не понравиться. Пэтти Гриффин, «1000 Kisses». Мне нравится все, что она когда-либо делала, но этот альбом овладел моим сердцем.

– Правда?

– Абсолютно. Если бы я была лесбиянкой, и она тоже, мы бы точно состояли в отношениях. Без сомнения, она была бы первой в моем списке, если бы я решила стать лесбиянкой.

– Вау. Это… преданно. – Эдвард посмотрел на нее снова. – Ты уверена, что ты не лесбиянка?

– Почему тебя так волнует моя сексуальная ориентация?

– Это не так. Не очень. Но у тебя нет парня, ты слушаешь Indigo Girls, только что призналась в любви к гетеросексуальной певице и хотела бы, чтобы она была лесбиянкой, если бы ты тоже ею была. Я начинаю подозревать что-то неладное.

Изабелла закатила глаза, засмеявшись, и плюхнулась спиной на траву.

– Нет, Эдвард. Я не лесбиянка. Ты хочешь, чтобы я подписалась под этим? Может быть, подписать это кровью?

Перевод: twiii
Редактура: LanaLuna11