Глава 13. Я знал, что она плакала.

Эдвард

- Черт! Черт черт черт!

С каждым криком я все сильнее стучал по рулю.

Что я только что наделал?

Она теперь со мной никогда не заговорит.

Не говоря уже, о том, что позволит дотронуться до нее…

- ДЕРЬМО!

Я бесцельно ездил по округе, избегая дома, чтобы держать рот на замке про то, что я натворил.

Ложь.

Я мог бы просто солгать Карлайлу.

Конечно, каждый раз, когда Карлайл подлавливает меня на лжи, меня наказывают.

И чего мне будет это стоить?

Интернета?

Телефона?

Моей машины?

Черт.

Мне уже было все равно. Он мог забрать все.

Уже после того, как стемнело, на несколько часов позже положенного, я, наконец, приехал домой.

Свет еще горел. Он еще не будет спать. И потребует разъяснений.

Потому что все в моем поведении говорило о возникшей проблеме.

Я со вздохом опустился на руль и просидел в темноте несколько минут.

Я смогу справится сегодня.

Как всегда.

Но завтра.

Как пойдут дела завтра, когда я увижу Беллу, расстроенную моими действиями?

Я не специально.

Черт.

Зачем ей понадобилось приезжать сюда?

Почему я хочу именно ее?

Почему именно она?

Я тряс головой и обвинял ее, медленно вылезая из машины, чтобы войти в дом и столкнуться с музыкой, так сказать. (п.п. столкнутся с музыкой - face the music на самом деле устойчивое выражение «столкнутся с трудностями», но из-за игры слов далее, решили оставить дословный перевод)

Но вместо этого, я услышал немного не ту музыку, которую ожидал.

Из дальней комнаты раздавались звуки фортепиано.

Я аккуратно осмотрелся, ожидая за каждым углом увидеть Карлайла, готового поймать меня в ловушку. Но к моему удивлению, его нигде не было, и когда я завернул за последний угол перед музыкальной комнатой, то подавил в себе все депрессивное настроение от моей испорченной жизни.

Эсме сидела у фортепиано, наигрывая ту легкую мелодию, которую она играла мне, когда я впервые приехал к ним. Только в ней я находил покой. Она была как защитное одеяло, мой особый плюшевый медведь. Она сама ее написала, и эта мелодия дарила именно то успокоение, в котором я так нуждался сейчас.

Мелодия, которую играла Эсме, успокаивала меня и заманивала в комнату. Она не переставала играть даже, когда я сел рядом. Она убрала руки, когда мои подхватили мелодию, и мое дыхание стало более спокойным, как только я ощутил музыку, идущую от кончиков моих пальцев.

Как я мог ее забыть?

Я так скучал по этому.

Примерно год назад жизнь стала такой запутанной. Мне пришлось оставить то, что мне нравилось. Радость детства сменилась чем-то более взрослым, что уже так не радует. Я скучал по тому состоянию, когда ты маленький мальчик и ничего не знаешь о жизни.

Я скучал по этому.

Мои пальцы перебирали клавиши, уже звучала другая песня, которую я знал на память. Я чувствовал, как мать наклонилась ко мне, поглаживая рукой по спине, так успокаивающе.

Неужели она знала, что это успокоит меня?

Неужели она знала, что я в растерянности?

- Я скучала по тебе,– прошептала она, хриплым от эмоций голосом.

Я знал, что она плачет.

Она всегда плакала, когда я играл, но на этот раз сильнее.

- Я тоже скучал, - пробормотал я, и все еще легонько держал руки на клавишах, не производя никаких звуков.

- Мы что-нибудь придумаем, Эдвард, – продолжила она, поглаживая меня рукой по плечу. – Обещаю. Станет лучше.

Я кивнул, продолжая смотреть на клавиши. Я не хотел видеть ее разочарования.

- Я оставила тебе ужин. Ты голоден?

Я потряс головой и наиграл пару нот, мысли в голове роились над чередой сегодняшних событий, внезапно разжигаясь чувствами от музыки.

- Я хочу немного поиграть, – ответил я тихо.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, затем встала со скамейки и освободила мне место. Уже у двери она повернулась и тихо позвала меня.  Я, наконец, поднял глаза и посмотрел на свою маму, а она с нежной улыбкой произнесла.

- Когда ты будешь готов, Эдвард, я всегда радом.

Она закрыла дверь за собой дверь, оставив меня играть в одиночестве.

Я ожидал, что Карлайл прервет меня; уверен, он догадывался, что это тактика избегания. Ему необходимо было знать о сегодняшнем дне, и он бы не дал времени, которое было мне необходимо. По правде говоря, музыка была по-своему лечебной. Пока я играл, я был далек от всего, что меня беспокоило. Я мог посмотреть на все с другой стороны, в то время как мои пальцы и тело создавали музыку. Это как быть двумя людьми одновременно. Так мои мысли становились яснее. Тело не мешало.

Почему этого не случилось днем раньше, чтобы того, что сегодня произошло, не было?

Мои руки, запинаясь, забегали по клавишам, и я снова остановился, опустив голову. Я закрыл глаза и старался контролировать дыхание. Но даже я мог сказать, что потерял голову.

Я все испортил.

Я напугал ее. Она меня никогда не простит.

Я понял это, когда посмотрел ей в глаза, она была возмущена.

Все что я мог сделать – это извиниться и надеяться, что она не нападет с обвинениями.

Возможно, тюремное заключение то, что мне нужно.

Тогда я больше никогда не увижу ее снова.

Даже сейчас, напугав ее, я хотел увидеть ее вновь.

Завтра.

Сегодня, когда я посмотрел на часы, пока шел в спальню.

Я так устал, что обрушился прямо в одежде на не разобранную кровать.

Все равно.

Я был не в настроении, что-либо делать, лишь надеялся на отсутствие сновидений.

Хоть раз, мои сны не дразнили меня.

Я спал без единой мысли.

И когда прозвенел будильник, я просто вылез из постели, надел ботинки, даже не думая об одежде или о прическе.

Или о своем члене. Он мог стоять на все, что меня волновало.

Мне было важно только одно.

Извиниться.

И надеяться, что она не возненавидит меня.