[Плюс-минус — статистический показатель игрока в хоккее, который также часто называют показателем полезности, отражает разность заброшенных и пропущенных командой шайб в то время, когда тот или иной игрок находился на льду]

Я сидела с Эдвардом, пока не пришли медсестры для запланированных процедур. Карлайл и Эсми пошли со мной и Чарли в палату.

— Сегодня проведем еще одну компьютерную томографию, — сказал Карлайл. — Посмотрим, как опухоль реагирует на лекарство. Если ослабнет, то начнем потихоньку отучать от наркоза, чтобы он мог проснуться самостоятельно.

Я кивнула, рассеяно потирая царапины на щеке. Уставший мозг напоминал желе. Чарли вкатил меня в палату и остановился возле кровати. Никогда не думала, что буду так счастлива снова оказаться на больничной койке.

— Белла, — начал Карлайл, беря Эсми за руку и глядя на Чарли. — Спасибо за то, что позволили нам быть там сегодня. Это много значит, — голос сорвался, и он откашлялся. — Нам важно знать, что произошло. Мне очень жаль, что это случилось, но я рад, что ты в порядке.

— Хорошо, — пробормотала я, когда папа помог забраться на кровать, осторожно маневрируя моей ногой. Поморщилась. Чертовски больно.

— Я позову медсестру, — Чарли похлопал меня по руке. — Сейчас вернусь.

— Спасибо, — прошелестела я и расслабилась, на секунду закрыв глава.

Истощена, как физически, так и морально. Однако после рассказанной истории стало немного легче. Будто она могла помочь взглянуть на все под другим углом. Я смутно подумала обратиться к психиатру. Отпустят ли нас с Эдвардом? Глаза распахнулись, когда хлопнула дверь.

— Доктор Каллен! — я слабо окликнула его и Эсми через стеклянную дверь. Он остановился и повернулся с нежной улыбкой. — Можно навестить его позже?

Карлайл вернулся в палату и взял меня за руку.

— Посмотрим, Белла. Отдохни немного, а мы пока проведем анализы. Я вернусь, посмотрю как у тебя дела и скажу ответ. Обещаю. Просто отдохни сейчас, милая, — он наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку. Пришлось подавить рыдания и зажмурить глаза. Это так напомнило нежный жест его сына…

— Спасибо, — выдавила я, крепче сжимая пальцы Карлайла. — За все.

Доктор Каллен похлопал меня по руке, и они с Эсми вышли из палаты. Я открыла глаза, когда пришла медсестра. Чарли уже сидел рядом. Слабо улыбнулась отцу. Пульсация в ноге ослабла, когда медсестра поколдовала с моей капельницей. Я снова закрыла глаза, погружаясь в темное забытье, где ничего не болело.

Проснулась гораздо позже. Сонная и немного напуганная странными снами о птеродактилях, летающих над кроватью. Во рту пересохло, и я повернула голову к тумбочке, затуманенным взглядом ища воду. Глаза наткнулись на спящего Чарли, разваливавшегося в кресле в крайне неудобной позе. Лицо папы было странно опухшим и осунувшимся, неужели он плакал? Сердце тревожно сжалось. Я не могла представить шерифа полиции Чарли Свона плачущим. Что могло его так расстроить?

Я попыталась сесть, снова шипя от боли. Вошла медсестра, улыбнувшись, проверила капельницу и жизненные показатели.

— Как ты себя чувствуешь, Изабелла?

— Белла, — поправила я, прочистив горло. Мы говорили тихо в знак уважения к спящему Чарли. — Хорошо. Но нога все еще болит. Можно еще болеутоляющего? Только на этот раз не так много.

Медсестра надела мне на руку манжету для измерения давления и отодвинулась.

— Доктор придет с минуты на минуту. Они хотят отправлять тебя домой, так что скорее всего дадут что-то в таблетках. Подождешь?

Я протянула руку и взяла стакан воды, удивляясь слабости в руках. С благодарностью сделала большой глоток.

— Думаю, да. Не знаете, когда?

Она пожала плечами, сняла манжету и записала информацию в мою карту.

— Через час или около того. Я пойду проверю и узнаю, можно ли дать тебе обезболивающее сейчас.

— Хорошо, спасибо.

Я откинулась на спинку кровати и неловко поерзала. Хотелось вернуться домой, в свою комнату, постель… но тогда я буду далеко от Эдварда. Не смогу быть рядом, не смогу узнать, как у него дела. Оставить его, не зная, что происходит в больнице? Карлайл и Эсми будут с ним, но мне казалось неправильным самой быть далеко. Через некоторое время вернулась медсестра и протянула мне пару голубых таблеток.

— Вот, должно помочь. Доктор Максвелл скоро придет. Думаю, они собираются тебя отпустить, — она улыбнулась.

— Спасибо, — я зажала таблетки в кулаке. — Не знаете… то есть не могли бы вы дать мне какую-нибудь информацию о состоянии моего парня? Эдварда Каллена?

— Сын доктора Каллена? — медсестра выглядела удивленной. Посмотрела на меня поближе, и по ее лицу скользнуло понимание. — Мне очень жаль. Не знаю никаких подробностей.

Доктор Максвелл в конце концов пришел проведать меня, разбудил Чарли и обсудил инструкцию по выписке. Мы ждали, когда вернется медсестра, чтобы отцепить от меня трубки и аппараты. И самое главное — принесет рецепт на обезболивающие.

Я услышала приближающиеся шаги и посмотрела на дверь, ожидая увидеть медсестру, но в дверном проеме возник доктор Каллен. Он вошел в палату с улыбкой.

— Слышал, тебя выгоняют из больницы.

— Да, — я с тревогой посмотрела на Карлайла. — Я счастлива вернуться домой, но… смогу еще навестить Эдварда? Как он? Анализы…

— Все хорошо, — он оперся на спинку кровати. — Опухоль спадает с феноменальной скоростью, как мы и надеялись. Непохоже, что у Эдварда есть какие-то необратимые повреждения, но мы узнаем больше, когда он очнется. До завтрашнего дня продержим его под капельницей, чтобы помочь с… дискомфортом от травм, — его глаза встретились с моими, и я невольно вздрогнула.

— Ему будет очень больно? — тихо спросила я.

Взгляд Карлайла метнулся к Чарли, а затем вернулся ко мне.

— Да. Думаю, да, какое-то время. Сломанные ребра это больно. Плюс у него большой разрез там, где делали исследование брюшной полости. Останавливали кровотечение из селезенки. Кроме того, у него будет ужасная головная боль. Но мы будем держать его на лекарствах. Думаю, с ним все будет в порядке, Белла. Я правда этого хочу.

Облегченно вздохнула.

— Я ведь смогу навестить его, правда?

— Уверен, мы сможем что-нибудь придумать.

— Хорошо, — я откинулась на спинку кровати. Карлайл выглядел ужасно уставшим, но на его лице появилось явное облегчение. — Мне бы хотелось повидаться с ним перед отъездом домой…

Доктор Каллен сжал мою руку.

— Приходи, когда тебя выпишут. Посмотрю, что можно сделать.

Теперь я действительно с нетерпением ждала медсестру. Даже послала Чарли поторопить ее, пока сама нервно теребила простыни. Эдвард все еще без сознания, но меня каким-то необъяснимым образом успокаивало то, что я хотя бы видела его. Знала, что он жив, дышит и находится на пути выздоровления.

Наконец пришла медсестра с охапкой инструкций и рецептом на обезболивающее. Я подождала, пока Чарли подпишет бумаги и меня, наконец, освободят. Пришлось покинуть палату на инвалидном кресле. Но я ничего не сказала. Полагала, что Чарли сможет катить меня быстрее, чем я смогла бы идти.

— А теперь, Беллз, тебе придется успокоиться, если ты хочешь попасть к Эдварду и увидеть его, — предупредил Чарли, катя меня к лифту. — Он болен, дорогая, и доктор Каллен из кожи вон лезет, чтобы нарушить ради тебя правила.

— Знаю, — тихо ответила я, сложив руки на коленях. — Просто волнуюсь, пап. Я… я не знаю, что случилось, если бы он не остановил Джеймса Лукарда. Не знаю, как Эдвард это сделал, но он остановил его от… ну, чего-то более ужасно, чем тот уже сделал. А теперь Эдвард здесь, в больнице, весь разбитый… — я прикусила дрожащие губы, стараясь не заплакать. Но горячие слезы застилали глаза, и одна из них все же сбежала по щеке.

— Эй, — Чарли вытолкнул меня из лифта и остановился. Он встал на колени рядом со мной и протянул носовой платок. Я вытерла глаза, глубоко вздохнула и с извиняющимся смехом вернула ткань.

— Прости.

Папа встал и подтолкнул меня к палате Эдварда.

Эсми сидела рядом с его кроватью, читая книгу. Доктор Каллен листал довольно толстую папку, на носу у него сидели очки. Эдвард все так же неподвижно лежал на кровати, все такой же, каким я видела его в прошлый раз. И точно так же, как в прошлый раз, пришлось сдерживать слезы.

Карлайл заверил, что ему лучше; опухоль продолжала уменьшаться. Я положила пальцы на тыльную сторону его ладони и наклонила голову на спинку кровати. Через пару минут Чарли откашлялся и сказал, что пора уходить.

— Позвоните, если что-то изменится? — спросила я, чувствуя в груди давление непролитых слез. — Пожалуйста?

— Конечно, — Эсми встала, чтобы поцеловать меня в щеку. — Увидимся завтра, Белла. Постарайся немного отдохнуть, ладно?

Чарли подкатил меня к двери, и я шмыгнула носом, обернувшись на него.

— Можно завтра навестить Эдварда?

Папа посмотрел на Карлайла и слегка улыбнулся.

— Да. Думаю, ты заслужила еще один выходной.

Школа? Я вздрогнула при мысли о чем-то обыденном, повседневном и таком… ненужном после всего, что произошло. Чарли, должно быть, прочел мысли, мелькнувшие на моем лице.

— Не волнуйся, пойдешь, когда будешь готова. Учителя знают о произошедшем.

О Боже. Элис. Анжела.

— А девочки знают? — спросила я Чарли, пока он катил меня по коридору к лифту.

— Да, — в голосе папы послышались нотки веселья и раздражения. — Элис звонила, узнавала, как у вас дела, чтобы доложить остальным.

— Ой. Хорошо, — хорошо, что они знают. Не придется объяснять.

— Наверное, тебе лучше позвонить ей, когда сможешь, — продолжил Чарли. — Она немного не в себе. Не думаю, что Элис поверит мне, если я скажу ей, что ты в порядке.

Я улыбнулась. Зная Элис, это, вероятно, было преуменьшением.

Как ни тяжело было оставлять Эдварда в больнице, я не могла отрицать, что рада оказаться дома. Чарли помог забраться на диване, где я свернулась калачиком под пледом и быстро уснула. Наступило время ужина. Папа разогрел немного супа — единственное, что мой желудок сейчас мог принять, — и помог подняться в комнату. Я немного почитала и снова погрузилась в глубокий сон.

Проснулась через несколько часов и даже не знала, который был час. Темно и тихо. Сердце бешено колотилось, а дыхание с хрипом вырывалось из легких. Я замерла под одеялом, разум лихорадочно искал причину тревоги, и воспоминания обрушились на меня как цунами. Перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и, рыдая, снова уснула.

На следующий день Элис пришла через несколько минут после того, как закончились уроки. И еще через несколько секунд Анжела тоже стояла на пороге. Я снова заплакала, увидев их. Они сидели по обе стороны от меня, обнимая и утешая, как могут делать только лучшие друзья. Я не могла поведать им кровавые подробности случившегося, но они и не настаивали.

Девочки рассказали о домашнем задании, — могло быть и хуже. К счастью, до конца учебного года оставалось всего две недели. Кроме приближающихся выпускных экзаменов, на занятиях почти ничего не происходило. Также они посвятили меня в сплетни, — могло быть и лучше. Все были в восторге от случившегося со мной и Эдвардом. Я не могла их винить слишком сильно. Довольно сенсационное событие для нашего мирного городка.

— Вся хоккейная команда школы сегодня поедет в больницу, — сказала Элис, и я удивленно посмотрела на нее. — Они знают, что не смогут увидеть Эдварда, но хотят оказать поддержку. Думаю, большинство родителей тоже поедет.

Сначала я испугалась; они пойдут туда зная, что не смогут навестить. Тем более Эдвард еще без сознания. Но это заставило меня понять, насколько Каллена любили и уважали. И не только школьная хоккейная команда. Думаю, он был бы смущен, но счастлив. Его родителям это тоже даст некоторую поддержку и утешение.

— Джаспер очень расстроен, — продолжила Элис. — Его тоже не пускают к Эдварду.

— Он еще не пришел в себя. Может, когда Эдвард будет в сознании, к нему начнут пускать людей. Хотя бы близких друзей. Пока он в отделении интенсивной терапии, посещение разрешено только для членов семьи.

Я надеялась увидеть его вечером. Чарли ненадолго отлучился в участок, пока Элис и Анжела были со мной. Он пообещал позвонить Карлайлу, чтобы узнать насчет посещения. Пусть ненадолго, но мне хотелось увидеть Эдварда, успокоиться.

Элис взяла меня за руку, ее глаза были полны сочувствия.

— Скажи, что мы всего его любим и ждем, хорошо?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Пришлось отвернуться, когда глаза Элис остановились на моих царапинах и наполнились слезами. Девочки обхватили меня руками, и я нашла в их объятиях утешение.

Вернувшись домой, Чарли сообщил, что Карлайл договорился о моем кратковременном визите. Жизненные показатели Эдварда несколько улучшились, хотя он все еще находился под наркозом. Я с трудом выбралась из дома и села в машину. Наконец, мы приехали. Все это стоило того, чтобы увидеть его, прикоснуться, почувствовать холодную кожу кончиками пальцев, погладить изгибы сухожилий и мускулов на его руке.

Карлайла в палате не было, но я смогла увидеться с Эсми. Она оставила меня наедине с Эдвардом. Я села на стул рядом с кроватью и положила щеку на его руку, глядя на неподвижное, бледное лицо. Рыжеватые бакенбарды темнели на щеках и скулах. Каллен выглядел таким худым, таким уязвимым… Эсми вернулась с Чарли на буксире, и я неловко встала, чтобы нежно поцеловать Эдварда в прохладную щеку.

— Я люблю тебя. Вернусь завтра. Пожалуйста, поправляйся. Пожалуйста, Эдвард, — я зажмурилась, но слезы все равно потекли.

В ту ночь я проснулась, потрясенная пронзительными криками. Горло горело и болело. Я вскарабкалась к изголовью кровати и задрожала, натянув одеяло до подбородка. Вспотела, но при этом было до чертиков холодно. Услышав мои рыдания, Чарли ворвался в комнату. Дверь распахнулась, с треском врезавшись в стену. Я подпрыгнула и сжалась в комок.

— Белла! — воскликнул он. — Белла, — повторил более мягко и притянул меня к себе, прижав к груди. Я ослабила хватку на одеяле и вцепилась в рубашку отца, пропитывая ее своими всхлипами.

В конце концов, до меня донесся его голос, пытающийся успокоить. Шмыгнула носом и украдкой вытерла лицо уголком простыни.

— Прости, — пробормотала я, чувствуя тяжелое, мрачное спокойствие. Такое появляется вслед за бурей эмоций. — Дурной сон.

Я вздрогнула, вспомнив темные образы, вторгшиеся в сон — ярко-малиновая липкая влага, спутавшая медно-рыжие волосы, разбитая хоккейная клюшка, зажатая в руке. Первый влажный удар трубы о плоть…

С трудом поднявшись, заковыляла в ванную. Как раз вовремя. Меня вырвало в унитаз. Слезы катились по лицу, и я прижалась щекой к прохладной плитке на полу. Чарли молча протянул мне влажное полотенце. Я выдавила дрожащую улыбку и вытерла лицо. Через несколько долгих мгновений он обхватил меня за плечи и притянул к себе.

— Давай отнесем тебя в постель, — прошептал папа, прижав меня к теплой груди. Он укрыл меня одеялом, как маленького ребенка, и сел рядом, поглаживая мою руку успокаивающим движением.

— Я люблю тебя, Беллз. Ты дома. В безопасности.

— Я тоже тебя люблю, пап, — выдавила я. Меня охватила ошеломляющая летаргия. На мгновение испугалась, что кошмары вернутся, но отдалась на попечение отца и заснула.

[прим. переводчика: Летаргия — болезненное состояние, похожее на сон и характеризующееся неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех внешних признаков жизни]

На следующее утро мне удалось самостоятельно прибраться и спуститься на кухню, где меня ждал Чарли с парой разогретых вафель. Я со стоном опустилась на стул.

— Доброе утро, Беллз. Ты хоть немного спала прошлой ночью? — осторожно спросил он.

Я провела рукой по лицу, а затем по слегка спутанным волосам.

— Да, немного. Кстати, спасибо, — смущенно добавила я с улыбкой.

Папа пожал плечами и отвернулся.

— Нет проблем, — он глубоко вздохнул, глядя на свои руки, вцепившейся в край столешницы. — Гм, хотел спросить… то есть сказать… — Чарли снова вздохнул и повернулся ко мне. — Белла, если тебе нужно поговорить с кем-нибудь о случившемся, о том, как с этим справиться, то дай мне знать, хорошо?

Я тупо уставилась на отца, вилка зависла над вафлями, покрытыми сиропом.

— Гм?

Чарли нерешительно встретил мой растерянный взгляд.

— Дай мне знать, если захочешь поговорить с… профессионалом. Если будут сниться кошмары. Господи, — он откинулся на столешницу, опустив голову. — Или просто поговори со мной. Белла… то, через что ты прошла… я видел, как это пожирает людей. Губит их. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.

Я отложила вилку. Он говорил о психиатре. Посмотрела на папу, размышляя.

— Не знаю, — наконец ответила я. — Просто… слишком рано об этом думать. Сначала Эдвард должен поправиться. Проснется, вернется домой, и только потом я смогу об этом подумать, — я подняла вилку, уставившись на нее так, словно никогда прежде не видела.

— Хорошо, — тихо сказал Чарли, приближаясь ко мне. Тепло его руки легло на макушку. — Только пообещай, что, когда будешь готова, ты с кем-нибудь поговоришь. Не позволяй этому загноиться. Обещай, что попросишь о помощи, если она тебе понадобится.

Я утвердительно кивнула. Могу только представить, сколько за карьеру полицейского он видел сломленных людей, с последствиями которых ему пришлось иметь дело. Мне не хотелось беспокоить папу, не хотелось становиться одной их тех сломленных людей. Просто сейчас не то время, чтобы можно было серьезно обдумать личные переживания. Я слишком волновалась за Эдварда. Нужно знать, что он в порядке и на пути к выздоровлению.

Чарли целыми днями слонялся по дому, хотя я и пыталась уверить его, что справлюсь сама. Поговорила с Эсми и с облегчением узнала, что Эдвард идет на поправку. Я испытала огромное облегчение от того, что ему стало лучше. Но мне не терпелось увидеть его проснувшимся. Чарли тоже немного поговорил с миссис Каллен. Мы решили, что немного позже он отвезет меня в больницу, а сам съездит в участок. А пока я немного вздремнула на диване. Лекарства сделали меня уставшей и измотанной, но боль в ноге все еще не давала спокойно жить, так что болеутоляющие сейчас — неизбежное зло.

Я провела вечер в больнице, болтая с Эсми и Карлайлом и держа Эдварда за руку. На самом деле тоже немного готовилась к выпускным экзаменам. Спросила, что будет делать с ними Эдвард, и Эсми заверила, что ему разрешат сдать их, когда он поправился. У нас обеих слезы на глаза навернулись. Мы так отчаянно надеялись, что Эдвард будет достаточно здоров, как умственно, так и физически, чтобы сдать их.

— Надеемся, что сможем снять его с наркоза завтра. Если, конечно, жизненные показатели и анализы будут в норме, — сказал Карлайл, когда я собиралась уходить. — Вскоре после этого он сможет проснуться сам. Тогда мы отключим его от аппаратов, — он указал на аппарат искусственной вентиляции легких, которое сейчас дышало за Эдварда.

Я наклонилась и поцеловала его в щеку, нежно прикоснувшись к повязке на лбу.

— Я люблю тебя, — прошептала я ему как мантру, уходя. — Пожалуйста, поправляйся.