Эдвард договорился, чтобы сдать выпускные экзамены через несколько недель. К этому времени он полностью поправиться и получит возможность пересмотреть семестровые курсы. Я же, несмотря на все случившееся, экзамены сдала достаточно хорошо. Отчасти это было связано с нашей близостью к концу учебного года, в остальном же все благодаря учителям, просмотревшим мои заключительные эссе и тесты. Мы с Эдвардом сдали все еще в начале учебного года, так что теперь могли не беспокоиться о хвостах.

Много дней мы провели, изучая собранную Калленом информацию о Дартмуте и его окрестностях. Оказывается, у Эдварда была целая папка, посвященная финансовой помощи для меня. Невероятное множество возможностей, которые я пообещала изучить вместе с ним летом. Нужно получить заявки на решение до осени. Я не собиралась спорить с Эдвардом ни о чем — ни о деньгах, ни о местоположении, ни о приготовлениях. Последние два месяца преподали мне ценный урок. Если бы мы могли быть вместе в Ганновере, я бы ухватилась за этот шанс обеими руками.

Эдвард был… одержим. Он подтянулся к самому краю и неуверенно балансировал на нем, полный решимости восстановить свое прежнее физическое состояние. Однако был осторожен, дабы не свести свое выздоровление к нулю. Каллен провел бесчисленные часы, медленно наращивая свою силу и выносливость. У него был целый план по восстановлению своего веса и мышечной массы, в который входили также кроссфит упражнения.

По началу Эдвард мало что мог сделать, но со временем становился все увереннее, тело начинало реагировать. Перед нападением он был в отличной физической форме, тело было отточено до такой степени, которую большинство людей даже не видели. Это и позволило ему восстанавливаться с феноменальной скоростью.

Каллен неохотно принял факт, что не готов к осенним соревнованиям со школьной командой, но был непоколебим в своей цели кататься на коньках и быть готовым к игре в лиге следующей зимой. Он был намерен участвовать в Скаутском объединении НХЛ, а затем в Драфте в июне следующего года. Конечной целью Эдварда было восстановление физической формы для игры с командой Дартмута следующей осенью. Он очень боялся, что те откажутся от предложения, которое были готовым дать ему до нападения.

Скауты и другие представители университета оказали Эдварду большую поддержку и заверили, что очень заинтересованы в нем, несмотря на госпитализацию. Но ему, вероятно, все равно придется очень постараться, никто не обещал ему место просто так. Я могла бы сказать, что это еще одно огромное разочарование, но Каллен отреагировал на это в своей типичной манере. Стал еще более решительным в достижении цели.

Он работал без устали и жалоб. Эммет специально приехал домой, чтобы помочь брату с восстановлением. Я провела много-много часов, тайком наблюдая за Калленами. Оба в тренировочной одежде, потные, накаченные и… Я проводила время за наблюдением в течение нескольких недель. Эдвард убедил дать ему шанс, и я была рада видеть, что гладкие, подтянутые мышцы начинают увеличиваться. Доктор Каллен нанял физиотерапевта, специализировавшегося на реабилитации профессиональных спортсменов, и Эдвард определенно извлек выгоду из его опыта.

Первая вылазка Каллена на лед после нападения была полной тревог. Это случилось через пару неделю после его восемнадцатилетия и чуть больше двух месяцев после нападения. Он не хотел, чтобы кто-то шел с ним, в основном из-за страха неудачи. Его родители и Эммет хотели быть рядом, чтобы убедиться, что он действительно на пути к выздоровлению. В конце концов Эдвард согласился взять меня с собой, но категорически отказал остальным. Я не стала говорить, что они все равно придут.

Он нес свою огромную сумку, пусть не такую тяжелую, как обычно, но в ней все же было все необходимое для легкой тренировки. Я оставила его за дверью раздевалки после долгого поцелуя и пошла на скамейку запасных. Раздумывала, не позвать ли Эммета, потому что видела, как он и его родители постоянно мельтешат в коридоре. Летом на катке мало людей, а сегодня и того меньше, так что на трибунах было не спрятаться. На льду каталось несколько человек, мужчины в легкой форме лениво шлепали клюшками по шайбе. Эдвард топтался в коридоре, соединяющем раздевалку со льдом, но как только я повернулась к нему, он тут же шагнул вперед уверенной походкой человека, которому удобно ходить на тонких, как бритва, лезвиях.

— Как приятно снова надеть их, — с улыбкой сказал Эдвард, наклонившись, чтобы проверить шнурки.

Он натянул светлые щитки и темную майку, а шлем зажал подмышкой. Еще раз улыбнувшись, Эдвард спрятал под ним свои растрепанные волосы. Они уже были в промежуточной стадии роста, что делало прическу похожей на бешеного ежа. Застегнув ремешок на подбородке, Каллен глубоко вздохнул, а затем толкнул дверцу у борта, и взглянул на лед. Туда, где другие ребята катались на коньках и передавали шайбу.

— Все будет отлично, — пробормотал Эдвард и шагнул на лед.

Сердце подпрыгнуло к горлу, когда Эдвард пошатнулся и сделал пару быстрых шагов, накренившись в сторону. Он остановился, покачал головой и начал медленно, но мощно скользить в льду. Дважды обошел арену, а затем вернулся ко мне. Перегнувшись через борт, он жестом попросил передать ему клюшку. Я так и сделала, внимательно наблюдая за его лицом.

Эдвард улыбнулся одной из самых милых и счастливых улыбок, покатив к центру катка, чтобы отобрать брошенную шайбу. Он щелкнул ей по крюку палки и, мастерски подбросив резиновый диск, с силой кинул его обратно на лед, глянув в сторону ворот. Другие игроки остановились, чтобы посмотреть на происходящее. Все знали, кто он и что делает. В конце концов, Форкс — маленький городок. Эдвард кивнул, глубоко вздохнув, и на выдохе расставил ноги, замахнувшись клюшкой прежде, чем с оглушающим звоном отправить шайбу в металлическую трубу в задней части ворот.

Все зааплодировали. Эммет, Карлайл и Эсми уже не скрывали своего присутствия, хлопали в ладоши и свистели. Эдвард лишь с ухмылкой покачал головой, пока катился обратно ко мне, и посылая в воздух тяжелый шлейф льда, заскользил к борту.

— Как ты себя чувствуешь? — тревога, надежда и беспокойство вызвали у меня легкое недомогание.

Зеленые глаза хитро сверкнули.

— Хорошо, — Эдвард поморщился. — Небольшая боль, знаешь, когда выгибаешься перед броском, — он продемонстрировал это, осторожно повернувшись то в одну, то в другую сторону. — Но… хорошо. Очень хорошо. Надеюсь, я смогу провести еще несколько тренировок на льду. Они мне понадобятся.

Я с облегчением выдохнула, а Эдвард, сунув капу в рот, подмигнул мне и покатился обратно в центр катка. Он поднял руку и наклонил голову в знак благодарности своей семье. Теперь Эммет, перегнувшись через борт, с энтузиазмом колотил по доскам. Я наблюдала за высокой, сильной фигурой Эдварда, пока тот шуточно боролся с другими мужчинами на льду, и пробиралась к его родителям. Эсми улыбнулась и, обхватив меня за плечи, крепко прижала к себе. Ее глаза подозрительно увлажнились.

— Карлайл, не позволяй ему переусердствовать, — обеспокоенно попросила она.

Доктор Каллен нежно сжал плечи жены и наклонился, чтобы поцеловать ее в висок. Так мы и стояли, наблюдая за Эдвардом, который грациозно катался по льду и добродушно толкался с другими ребятами, в то время как Эммет выкрикивал ободряющие и иногда оскорбительные слова.

— Он в порядке, — мягко ответил Карлайл. — С ним все будет хорошо.

Очевидно, Эдвард катался гораздо медленнее и осторожнее, чем обычно, но тем не менее он катался. Через некоторое время Каллен начал кашлять, и Эсми напряглась, беспокоясь о его легких. Он что-то сказал мужчинам, и они все по очереди коротко переговорили с ним и похлопали по спине. Эдвард покатился к скамейке, быстро помахав им на ходу.

Я улыбнулась Эсми и сжала ее руки в знак счастья и утешения прежде, чем повернуться к ее сыну. Каллен снял капу, шлем и провел рукой по мокрой копне волос. Теперь они были достаточно длинными, чтобы встать дыбом.

— Итак… — начала я, внимательно изучая его лицо. Эдвард выглядел немного уставшим, дышал тяжелее обычного, но щеки его пылали от здорового напряжения, а изумрудные глаза сияли.

— Я чувствую себя прекрасно, — тяжело дыша, сказал он и оперся на клюшку. — Немного больно, запыхался больше, чем хотел бы. Но… я чувствую себя великолепно, — Эдвард одарил меня сияющей и хорошо знакомой улыбкой. Той, от которой мне тут же захотелось оттащить его в раздевалку и наброситься на влажное, подтянутое тело.

— Хорошо, — я улыбнулась немного дрожащей улыбкой, и Каллен наклонился, чтобы подарить влажный, глубокий поцелуй.

— Пойду переоденусь, — он бросил ласковый взгляд на свою семью, стоявшую по другую сторону катка. — Скажи им, что я в порядке.

— Они беспокоятся, — объяснила я.

— Знаю, — кривоватая улыбка все еще играла на полных губах, и по какой-то причине мои глаза были прикованы к ним. — Я тоже беспокоюсь, но все будет хорошо.

— Хорошо, — повторила я, взгляд все еще был прикован к его рту, и Эдвард намеренно облизнулся. Маленький засранец. Я подняла глаза выше и увидела в зеленых глазах удивление, смешанное с желанием.

— Прекрати, — тихо попросил Каллен. — Иди к семье. Я выйду, как только переоденусь.

Я кивнула и повернулась. Эдвард шел прямо за мной, но когда мы достигли темного коридора, ведущего в раздевалку, он взял меня под локоть и прижал к прохладной стене. Я остановилась, вопросительно глядя на него, и он тут же забросил мою руку себе за шею. В коньках Эдвард возвышался еще сильнее. Безумно сексуально. Я постаралась подавить легкую дрожь возбуждения от его взгляда, направленного на меня сверху вниз. Большой, горячий, потный и мужественный… он заставлял меня чувствовать себя нежной, горячей, возбужденной и женственной.

— Я люблю тебя, — прошептал Эдвард. — И все, о чем мы говорили на лугу, обязательно сбудется, Белла. Я позабочусь об этом.

Счастливые слезы скопились в уголках глаз. Я смотрела на прекрасного юношу, который станет моим будущим. Мы молоды и на собственном горьком опыте убедились, что в жизни нет ничего определенного. У нас будет нечто особенное. И за это стоит бороться. Я полна решимости, как и он, убедиться, чтобы обещания, которые мы дали друг другу на лугу, сбудутся.

Эдвард возобновил свое обещание посреди тусклой ледовой арены, запаха пота и напряжения, но я и не хотела по-другому. Этот момент так отличался от времени, проведенного на лугу, но обе ситуации идеально уравновешивали нас. Сердце наполнилось любовью, надеждой и счастьем.

— Я люблю тебя, — прошептала я в ответ и поцеловала полные губы, доверяя при этом свое сердце и будущее в надежные руки своего хоккеиста. — Можешь быть в этом уверен.