Глава 16
1 мая 1493 г. - Соросса

Серебряный лунный свет смешивался с золотым сиянием восковых свечей. Тело Леоноры окаменело. Она не могла пошевелиться, и только распахнулись ее глаза. Единственный звук в комнате был тихим плачем ее сына.
Ее сына.
Бывшая королева перевела свой испуганный взгляд на Клодин, молча умоляя ее. Часто поднимающаяся грудь фрейлины показывала, что женщина еще жива, потому что она замерла статуей на месте.
- Дай мне моего ребенка, - дрожащим голосом прошептала Леонора. Старушка смотрела на ребенка, понимая, что держит в руках. Она не хотела отдавать такую ценность.
- Лорд Атар будет очень доволен, - сказала акушерка с улыбкой. Но она тоже дрожала, зная, что предвещает этот ребенок: войну и несчастье. Но это был бы мир, избавленный от Магнуса Фелла и его железной хватки, вцепившейся в Англоа.
Взгляд королевы тревожил ее.
Ребенка передали матери, он прижался к ее груди и немного успокоился, греясь в ее тепле и слушая ее сердцебиение. Он был таким хрупким и маленьким. Леонора очень осторожно, чтобы не причинить ему боль, шептала нежности ему на ухо.
Клодин стояла у двери, прислушиваясь к Атару. Казалось, он еще не слышал тихих криков ребенка. Акушерка вымыла руки. На ее лице сияло удовлетворение. Именно она привела принца в мир. Вытерев руки, она пошла к двери, но ее остановила фрейлина королевы.
Карие глаза Клодин превратились в щели.
- Лорд Атар не должен узнать об этом, - сказала француженка с таким ядом и предостережением в голосе, что старуха задрожала. Она посмотрела через плечо на мать и ребенка. Нет, Клодин не могла позволить Атару заполучить этого ребенка даже с самыми лучшими намерениями.
- Нет, конечно, должен. Мир обязан узнать об этом ребенке.
Клодин и Леонора встретились на секунду глазами. Обе женщины заключили молчаливую сделку. К несчастью, доверенное лицо Атара было слишком лояльно ему. Клодин надеялась, что бог простит ее за то, что она собиралась сделать.
Одна из ее рук заткнула рот акушерке, вторая толкнула ее на кровать. Леонора сунула ей подушку. Клодин села верхом на бедную женщину, прижимая подушку к ее лицу. Акушерка билась и пиналась, но безрезультатно. Ее крики были заглушены плотной тканью, вскоре она перестала сопротивляться и затихла. Клодин тяжело дышала, боясь снимать подушку. Она только что убила человека. Но потом ее взгляд упал на ребенка, и ее внутреннее смятение уменьшилось.
- Дом Смита близко. Ты знаешь, что делать, - прошептала Леонора, боясь, что ее голос подведет. С неохотой она передала сына подруге. Клодин с ужасом смотрела на маленького мальчика. Не говоря ни слова, она привязала его к себе, чтобы обезопасить ребенка, и вылезла через окно. Не оглядываясь, она побежала по болотам под луной, освещающей ей путь.
Ребенок плакал, и этот звук жутким эхом отдавался от пейзажа вокруг. Леонора села, стиснув зубы от боли. Она оплакивала смерть акушерки, но у нее не было иного выбора – та обязательно сообщила бы обо всем Атару. Она сняла подушку. Пустые глаза мертвой женщины уставились на нее.
Леонора еще никогда не видела трупа. Женщина все еще была теплой, а на лице застыло выражение удивления и шока.
Приложив все силы и пересиливая боль, Леонора притащила тело к стулу и усадила его туда, чем-то подперев. Когда она закончила, выглядело так, словно усталая женщина присела отдохнуть после тяжелой работы. Леонора держалась за живот и кусала зубы. Она не могла позволить себе слез. У нее не было времени для этого.
Следующие минуты стали для нее чистыми мучениями. Атар стучал в дверь, спрашивая, все ли в порядке. Тишина стала тревожить его, он думал о худшем. Леонора начала подражать своим крикам во время родов, надеясь выиграть время.
Клодин вскоре вернулась, так же, через окно, и к ее груди был привязан младенец. Она бросила взгляд на акушерку и непроизвольно вздрогнула. Она развязала ткань и положила ребенка на руки Леоноре.
- Подмена прошла удачно. Они спят и не заметили меня.
Леонора посмотрела на спящего малыша. Она задавалась вопросом, сможет ли Атар определить, что ему почти месяц. Она надеялась, что нет.
- Открой дверь, - приказала Леонора, тормоша ребенка, чтобы девочка проснулась и заплакала.
Атар быстро вошел, глядя на младенца, на будущее Англоа. Он не мог произнести ни слова, сердце безумно билось в его груди, к голове поднималась кровь, а рот пересох.
- Можно мне?.. – Он даже не посмотрел на акушерку. Он не сводил глаз с кричащего ребенка. Леонора передала ему младенца так неохотно, что ему показалось, что он крадет у матери чадо. – Он – будущее решение наших проблем. С ним мы сможем свергнуть Магнуса с трона…
- Это девочка, - коротко ответила Клодин.
Атар почувствовал, как надежда ослабла в его груди, пока не погасла, как пламя. Плач ребенка на руках притупил его чувства.
- Девочка? – неверяще прошептал он. – Н-нет, этого не может быть. – Атар побледнел и бросил взгляд на измученную родами Леонору.
- Убедитесь сами, - кинула бывшая королева. Атар развернул пеленки и был еще более встревожен увиденным. Это была девочка.
- Моя дочь не будет участвовать в заговоре против Магнуса. Моя семья не поддержит девочку, - сухо заметила Леонора. – У нее будет мало сторонников, как у дочери иностранки.
Атару нечего было сказать. Все его надежды рушились. Он еще пытался думать, что даже девочка может собрать армию. Но теперь, столкнувшись с реальностью, он ясно видел, что план провалился.
Он передал кричащего ребенка матери и бросил взгляд на акушерку.
- Я буду заботиться о тебе. Но ребенок должен пока оставаться в Англоа. Если тебя увидят путешествующей с младенцем, то найдут даже во Франции. Пока они еще не знают, что родилась девочка. Поживи здесь несколько лет, - сказал Атар. Его голос пронизывала усталость, которую Леонора слышала только у Филиппа. Она встревожилась, и на ее лице проявилось чувство вины. Ей не хотелось обманывать Атара, но его старая дружба с Филиппом туманила разум старика. Если Томас Атар когда-нибудь узнает, что Леонора родила сына, этот ребенок никогда не будет в безопасности.
Когда Атар ушел, она передала кричащую девочку Клодин.
- Верни ее, пока родители не узнали, и отдай мне моего собственного ребенка.
Вскоре француженка держала в руках собственного сына, прислушиваясь к его сердечку и сжимая крошечную ручонку в своей.
- Я никогда не позволю им заполучить тебя. Никогда, - сказала она, не в силах больше сдерживать слезы.

16 апреля 1520 г.

Изабелла думала, что без маски глаза будут выглядеть тусклее, но это оказалось не так. Фактически они стали еще более живыми без охватывающей их темной кожи. Особенно сейчас, под ярким светом солнца.
Она никогда не прельщала себя глупыми надеждами на то, что под маской не будет уродства. Она настраивала себя на то, что привыкнет ко всему. Она видела тонкие белые шрамы на груди Эдварда, тянувшиеся к лицу, и всегда считала, что он будет сильно изуродован под маской.
Возможно, поэтому вид Эдварда стал для нее неожиданным.
Густые бронзовые пряди, освобожденные из своей тюрьмы, развевались на ветру. Они обрамляли его лицо. Сильную и выступающую вперед челюсть прикрывала короткая бородка, прячущая его подбородок и придающая грубоватый вид. Нос, хотя его очертания можно было разглядеть под маской, был гордым и прямым, соответствующим правильному симметричному лицу. Над глазами были выразительные брови. Изабелла задумалась, как же Эдвард мог выражать все эмоции без них. Густые темные ресницы, обрамляющие зеленые глаза, стали более заметными, не скрытыми под маской.
У нее перехватило дыхание. Она совершенно не так представляла себе Эдварда. Но на его шее были шрамы, словно когда-то кто-то пытался перерезать ему горло.
Она чувствовала себя обманутой. Как можно было скрывать такое идеальное лицо? Но потом девушка начала понимать, что что-то не то. Что-то очень неправильно.
На лице Эдварда не было шрамов. Но, увидев его, она вспомнила кого-то другого. Браун позади нее напрягся так, что Изабелла решила, что он окаменел. Он тоже видел это странное сходство, волнующее ее.
Цвет волос того человека был немного светлее, цвет глаз был другим, лицо более четким, а брови более выгнутыми. Но это был живой образ короля Филиппа Фелла.
Большинство присутствующих англоанцев вздрогнули, некоторые перекрестились, боясь, что увидели призрака. Сходство Эдварда с покойным королем было настолько близким, что он выглядел почти как Филипп.
Джейкоб никогда еще не смотрел на кого-нибудь так пристально. Он приоткрыл рот, распахнул глаза, а его тело дрожало. Карлайл упал на колени. Он свел брови и беспомощно смотрел на Эдварда.
Но сам Каллен хотел видеть реакцию Изабеллы. Она еще не осознала то, что видела. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к виду Эдварда без маски. Она не могла соотнести этот облик со своим Эдвардом.
Браун опустил руки, отпуская девушку. Изабелла быстро отступила, как только у нее появился шанс. Браун, казалось, застрял в собственном осознании, и Эдвард решил поговорить с Изабеллой. Он повернул к ней голову. Девушка вздрогнула. Непроизвольное действие притянуло к ней завораживающий взгляд. Его глубокий, богатый голос исходил от чуждого ей лица. Но это были интонации и тон Эдварда.
- Изабелла.
Он шагнул к ней, но, когда девушка отшатнулась, остановился.
- Не подходи ближе. - За последние несколько месяцев молодая женщина многое пережила, и ей казалось, что она все преодолела. Но вид лица Эдварда смутил и взволновал ее так, что она не могла совладать с собой.
Некоторые из англоанцев прыгнули с корабля, убегая от того, кого считали мстительным призраком Филиппа, который вернулся, чтобы убить всех. Это была реакция, к которой привык Эдвард.
- Изабелла, это я. Пожалуйста, - приглушенно умолял он, сделав к ней шаг. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь. Она не могла объяснить сама себе, что видит. Часть ее задавалась вопросом, не ожил ли портрет Филиппа. Вторая часть чувствовала себя обманутой. Ей было больно. Он никогда не лгал ей, но заставил поверить, что под маской скрывается отвратительный урод, и теперь ее прежние страхи делали ее раздраженной и обиженной. Третья часть не могла отвести от него глаз.
- Это не можешь быть ты? – сказала она с такой растерянностью и страхом в голосе, что все худшие страхи Эдварда всплыли на поверхность. Изабелла никогда не примет его. Не теперь, когда она начала понимать, кто он такой.
- Это я. – Его голос, казалось, успокаивал ее. Их взгляды встретились, и в них вспыхнуло признание.
- Это ты, - прошептала она, закрывая глаза. Изабелла попыталась сказать себе, что с ней разговаривает ее Эдвард. Какой бы страх, растерянность или злость не довлели над ней, все могло подождать. Она должна доверять ему.
Изабелла стояла с закрытыми глазами, пытаясь отстранить от себя все, кроме его голоса. Он говорил с ней, не повышая голоса, уверяя, что это он, и она верила ему. Она узнала Эдварда и мысленно накинула на него капюшон. Она представила его в маске. Изабелла видела его только под кожаной маской, и только такой образ связывала с ним.
Две сильные руки обняли ее. Его рот прижался к ее лбу. Она узнала и эти губы, и эти объятия, и этот запах.
- Это ты, - сказала она себе.
- Прости, - прошептал он ей на ухо. Она никогда еще не слышала такого страха в его голосе. – Я… есть причина, по которой я не хотел тебе говорить…
- Это все фарс! – очнулся Браун. В суматохе разоблачения они совсем забыли про него. Эдвард развернулся, прикрывая собой Изабеллу. Браун пришел в себя и ткнул в сторону Эдварда поднятым ножом, оскаливая зубы. Он не принимал то, что видел.
- Твои глаза не обманывают тебя, Браун. – Эдвард посмотрел на оставшихся на борту англоанцев, едва ли десяток. Бенджамин был среди них и глядел на Каллена с молчаливым недоверием. – Все вы можете вернуться в Англоа и получить прощение за свои преступления. – Он повернулся к Брауну. – Кроме тебя. – Эдвард показал на предателя. – Я пообещал Теодору Гловендейлу, что, если найду тебя, то доставлю к нему. Но это первое обещание, которое я нарушу.
Браун сжал нож, приставив его к груди Эдварда.
- Мне все равно, на кого ты похож. Ты ничто! Ничто!
Наступило молчание. Воздух был полон напряжения. Двое мужчин сверлили друг друга глазами.
- Ты убьешь безоружного? – Выразительные брови соединились. Эдвард в тихом рычании обнажил зубы. Браун не мог смотреть на него, он не мог сосредоточиться.
- Надень ее! – приказал он, показывая на маску. – И я буду драться с тобой.
- Почему? Мое лицо беспокоит тебя? – поддразнил Эдвард. Его ухмылка сделала его еще притягательнее, особенно при выгнутой брови. Он мягко отстранил Изабеллу, чтобы убрать ее с дороги. Пока Эдвард отвлекал Брауна, она быстро подбежала к Карлайлу и Джейкобу, освобождая их.
- Трое против десяти, - выдохнул Джейкоб. – Мне не нравятся шансы. – Он не хотел сейчас обдумывать то, что только что увидел. Выбраться отсюда живыми было гораздо важнее, чем размышлять над обликом Эдварда. Карлайл думал так же.
- Еще пятеро внизу. Я приведу их. Не попадайся им на глаза, пока я не вернусь. – Он посмотрел на Изабеллу и Джейкоба, прежде чем ускользнуть.
Миллион мыслей крутился в разуме Карлайла. Эдвард, лучше бы тебе найти хорошее объяснение всему этому, когда мы освободимся. Они заслужили как минимум это.
- Мне нравится солнце на моем лице и твой тупой взгляд на твоем. Я не буду надевать ее снова, - сказал Эдвард, отбрасывая кусок кожи в сторону. Затем он развел руки, словно предлагая Брауну нанести удар.
Лорд в отчаянии взвыл, кидаясь на Эдварда с кинжалом в руках. Каллен быстро отшатнулся в сторону, и опасная сталь пронеслась мимо него. Эдвард издал злобное рычание. Браун, зашипев, вновь бросился на него, согнувшись и целясь в ногу. Но Эдвард вновь успел отскочить, сумев попутно нанести удар по пояснице. Браун закричал от боли, так как удар задел нерв. Он уронил нож и упал на четвереньки. В его ладони и колени вошли острые щепки. Изабелла увидела некоторую божественную справедливость в том, что лорд душераздирающе закричал из-за толстых деревяшек, вошедших в плоть.
Эдвард отшвырнул нож ногой, и все молча смотрели, как двое мужчин вступили в кулачный бой. Они словно танцевали в убийственном танце, нанося друг другу удар за ударом. Эдвард успешно уклонялся от кулаков Брауна или с усмешкой блокировал их. Лорд был совсем не таким быстрым и проворным, как Эдвард. Он всегда уделял внимание фехтованию и был не слишком хорош в кулачном бою. Эдвард нанес сильный удар ногой, грациозным движением сбив Брауна с ног.
Наконец, некоторые из его людей отреагировали, увидев, что их лорд лежит на палубе, окровавленный и избитый. Он обещал им хорошую жизнь на родине, богатство и власть. Они потеряют все, если Эдвард убьет его.
Трое из них с криками бросились к Эдварду. Он встретил их прямыми точными ударами. Но ему было сложно выстоять одному против троих без оружия.
Бенджамин, не веря своим глазам, смотрел на происходящее перед ним. Он не знал, кому помогать: лорду, раздающему обещания направо и налево, известному предателю? Или человеку с обликом короля, который известен своим славными победами в войне? Бенджамин с легкостью принял решение. Он в одно мгновение присоединился к Эдварду, как и некоторые из его спутников.
Кулачный бой продолжался до тех пор, пока Карлайл не вернулся с итальянцами, все из которых имели при себе оружие. Предателей избили до смерти, и они лежали почти бездыханными.
Браун, понимая, что проигрывает вновь, попытался сбежать. Он на руках подтащил себя к борту корабля, надеясь, что сможет перебраться через него незамеченным в суматохе боя.
Далеко он не ушел.
- Ты никуда не уйдешь, - прорычала Изабелла ему на ухо, прижимая дамасский клинок к его горлу.
Из уголка его рта капала кровь.
- Идиотка, - прорычал он. – Ты думаешь, что испугаешь меня этой зубочисткой? Когда я вернусь в Англоа, то позабочусь о том, чтобы ты и этот ублюдок страдали долго, очень долго!
- У тебя больше нет сил в Англоа. Твои жалкие попытки напугать утомили меня, - устало процедила она. – Ты много недель мучил меня, заставив поверить, что Эдвард умер! – Ее голос дрогнул от эмоций. Слова вылетали из рта девушки. – Каждую ночь я представляла себе, как это будет – вонзить нож в твою плоть, заставляя тебя страдать за свои преступления.
- Я не тронул тебя! Я оставил твою честь неприкосновенной! – Браун и Изабелла забыли о зрителях, полностью погрузившись в разговор.
- Ты знаешь, что я пострадала на твоем корабле! – прошипела ему на ухо достаточно тихо, чтобы Эдвард не услышал. – А служанки в моем доме? А миссис Рочестер? – Нож все глубже погружался в тело Брауна. Губы Изабеллы дрожали от воспоминаний о криках и крови.
Брауну нечего было сказать в свою защиту.
- Я поняла, что ты – бездушная тварь, движимая только богатством, жадностью, похотью и силой. Ты использовал меня как шахматную фигуру, точно так же, как наверняка и множество других в Уэсспорте. Я не удивлюсь, если это ты убил Линахана! – выкрикнула Изабелла, теряя контроль над собой. Одно неверное движение – и она сделала бы то, о чем могла бы сожалеть до конца жизни.
- Ты так же наивна, как и все остальные. Я делал все для того, чтобы выжить, - усмехнулся Браун. – И в Константинополе, и в Уэсспорте.
- В Уэсспорте тебе никто не приставлял нож к горлу. Твои действия в Англоа - только твои собственные, как и твоя судьба, - пригрозил Эдвард, приблизившись к ним, как только понял, что происходит. – Изабелла права: тебя привела сюда твоя жадность, непоколебимая гордость и ненависть ко мне. Вот поэтому ты выследил нас, не так ли? Потому что ты не мог позволить мне просто забрать ее, - ровным голосом произнес Эдвард.
Он подошел достаточно близко, чтобы увидеть страх и ненависть в глазах Изабеллы, обращенных на Брауна. Нож все еще был прижат к его горлу.
- Отпусти его, Изабелла, - бархатным голосом сказал Эдвард, пытаясь подобраться к ней. – Не делай того, о чем можешь сожалеть. – Он понимал девушку. Сам Эдвард хотел вонзить нож в горло Брауна. Но он убивал раньше. Изабелла – нет. Он боялся того, что убийство могло сделать с ее психикой.
Их взгляды соединились. Девушка чувствовала себя пойманным в ловушку животным. В ее голове крутились слова Мелики: «не доверяй никому». Ей казалось, что она знала Эдварда, а потом ей открылся новый слой, ранее скрываемый им. Почему она должна выполнять его приказы? Один удар ножа положит конец червяку, извивающемуся в ее руках. Она чувствовала силу власти. Сердцебиение Брауна стало неустойчивым. Она держала его жизнь в своих руках – теперь настала его очередь бояться ее.
Она крепче сжала нож, еще сильнее прижимая его к горлу и блокируя весь окружающий мир. Все, чего она хотела – это увидеть, как рубиновые капли текут из его горла, как выплескивается из чашки вино. Она хотела слышать, как он задыхается, как вытекает из него жизнь, и ощутить металлический запах в воздухе, когда Оскар Браун умрет за свои преступления.
Эдвард увидел, как потемнели ее глаза, как изменилось ее поведение. Он отложил свое оружие и опустился на одно колено, чтобы оказаться на одном уровне с ней.
- Изабелла, посмотри на меня. – Теперь остались только они. Нет Брауна, нет зрителей. Только пустой мир под палящим солнцем, которое смотрело вниз, решая, кто должен умереть.
- Помнишь, что ты спросила меня однажды в Уэсспорте? – он слабо улыбнулся, демонстрируя свои белые зубы. Это осветило его лицо – выражение было самым искренним, которое она только видела. Она слегка ослабила хватку на Брауне, но продолжала прижимать к нему нож.
- Нет.
- Ты спросила, буду ли я когда-нибудь доверять тебе, - прошептал он. – В ту ночь, когда ты пришла в поместье Савойи, обернувшись в свою гордость. В ту ночь, когда ты подошла к самому Джасперу, чтобы просить за своего отца.
В ту ночь он заступился за нее. Изабелла медленно вспоминала все случаи, когда Эдвард помогал ей, и неважно, осознавала она это или нет. Больше раз, чем она готова была признать. Но она доверилась ему – человеку в маске. Она поверила ему, и он никогда не разочаровывал ее.
- Я доверяю тебе, - сказал он, и зеленые глаза засветились. – И я верю, что ты найдешь правильный путь. Окончательное решение за тобой. – Руки девушки дрожали. Ее взгляд увлажнился, встречаясь с зелеными глазами. Казалось, мир остановился, когда она приняла решение.
Неровно выдохнув, Изабелла оттолкнула Брауна от себя и отступила к перилам. Браун глубоко выдохнул, сам не осознавая, что задерживал дыхание.
Эдвард был воплощением облегчения. Он не хотел, чтобы Изабелла решилась на убийство. Она посмотрела на нож Зорайды, а потом на Эдварда.
Они потянулись друг к другу. Но тут мир зашатался вновь, потому что, как только время вернуло свой ход, события начали разворачиваться с небывалой скоростью.
Эдвард был застигнут врасплох. Браун вытащил из сапога спрятанный там кинжал и размахнулся, собираясь нанести удар. Он стоял достаточно близко, чтобы он оказался смертельным.
Изабелла, не обращая внимания на слабость в коленях, на желчь, поднявшуюся к горлу, с мучительной ясностью осознала, что должно случиться. Ее глаза снова почернели. Примитивные инстинкты всплыли на поверхность.
Браун возвышался над Эдвардом, с убийственным выражением в глазах готовясь вонзить кинжал в сердце Каллена.
Но чья-то рука ухватила его за дублет, нарушая его равновесие, и развернула к себе. На Брауна смотрели карие глаза Изабеллы Свон. Глубокий и насыщенный коричневый цвет, горящий адским пламенем – последнее, что видел лорд. Изабелла вонзила дамасский клинок в его грудь. Эдвард не успел остановить ее. Страшное выражение лица Брауна вызвало у нее такое удовлетворение, что Изабелла вскрикнула от радости. Она столько страдала, что вид лорда Брауна, источник ее горестей и печалей, с ножом в груди услаждал ее сердце.
Он отшатнулся назад, схватившись за рану. Его дыхание стало прерывистым. Он опустился на колени. Изабелла не отводила от него взгляд, молча глядя, как из него вытекает жизнь.
- Я бы хотела, чтобы лорд Линахан увидел это, - ледяным тоном прошептала она. Кровь лорда смешалась с кровью, вытекшей ночью, и испачкала подол ее белого платья и туфли.
Изабелла отступила назад. Удовлетворение прошло, и на его место пришло другое чувство – пустота, напугавшая ее. Ей стало холодно, внутри образовалась пустота, и ее затошнило. Изабелла осознала, что сделала, и ее вырвало, но она не разразилась рыданиями.
Она отступила назад. Удовлетворение было мгновенным. Вскоре пришло другое чувство; пустота, которая напугала ее. Было холодно и пусто, и ее тошнило. Изабелла поняла, что она сделала, и ее вырвало, но она ни разу не разразилась рыданиями.
Она не сожалела о своем решении.
Эдвард бросился мимо нее к Брауну. Ее напряженные чувства вызывали ощущение, что мир замедлился.
Каллен пару секунд смотрел на умирающего и после этого выдернул клинок.
- Я дам тебе быструю смерть – это больше, чем ты заслуживаешь, - процедил он ему на ухо, встал за спину, схватил за волосы, оттягивая голову назад, и быстро провел ножом по горлу. Кровь брызнула на платье Изабеллы. Алые капельки причудливым узором украсили ткань и испачкали лицо.
Хрипение Брауна перекричал грохот волн на скалах и крики чаек. Он умер. Его глаза широко раскрылись от ужаса, их радужная оболочка расширилась, и жизнь покинула его тело.
Эдвард небрежно отбросил его тело и подошел к Изабелле, осторожно обнимая ее.
- Почему ты убил его так быстро? – выплюнула она. Ее глаза сверкали от ненависти. – Он должен был страдать.
Люди вокруг них не шевелились. Лоренцо, увидев Эдварда без маски, озадаченно начал почесывать голову, но ничего не сказал. Запах крови усилился, смешавшись с отчаянными криками птиц.
- Идем, - сказал Эдвард, осторожно отправляя Изабеллу в каюту капитана. – Тебе нужно умыться.
Он подошел к Карлайлу и Джейкобу.
- Я понимаю, что вы хотите ответов, - мрачно проговорил он. Друзья все еще не могли осознать все то, что произошло за последнее время. – Я многим вам обязан. Но прошу вас взять сейчас управление в свои руки. Моряки столь же растеряны, как и вы, если не больше. – Даже без маски Эдвард продолжал отдавать приказы. Это было естественно для него.
В ответ он получил только короткий кивок от Карлайла и пристальный взгляд в спину от Джейкоба, когда Эдвард уводил Изабеллу в каюту.
Изабелла продолжала дрожать от ненависти и гнева после суровых испытаний. Но, добравшись до кровати и сев на нее, она увидела кровь на своих руках.
Она едва слышала, что Эдвард что-то делает позади нее. Все, что заполняло ее сознание – это высыхающая кровь Брауна. Губы девушки дрожали. Она была на грани смеха и истерики одновременно.
Ее обняла пара рук, удивительно мягких и теплых. Изабелла впервые поняла, что Эдвард снял перчатки. Вдоль левой руки тянулся тонкий белый шрам в виде извилистого узора.
Послышался плеск - Эдвард опустил чистую тряпочку в металлическую миску. Он начал вытирать кровь, часто споласкивая тряпку. Вода в миске окрашивалась в красный. Каждое прикосновение к ее коже ощущалось жарким огнем. Руки Эдварда тоже окрасились в красный.
Изабелла резко отвела его руки и прижала к себе. Она не хотела поднимать голову и смотреть в его красивое лицо.
- Я прошу прощения, - виновато и искренне произнес он. Изабелла все еще смотрела на окровавленные туфли. – За все, - пробормотал он. Звук тихого, но сильного голоса успокаивал ее.
- Я не хотела пачкать твои руки, - прошептала она через некоторое время. Девушка боялась, что ее голос сломается, если она заговорит громче. Эдвард только резко выдохнул в ответ. Она не могла видеть ни вины, ни сожаления на его лице, ни искреннего беспокойства за нее.
Его рука ласково отвела прядь волос с ее лица, на мгновение коснувшись подбородка. Изабелла растаяла от его нежности, наконец, позволив себе поддаться чувствам.
Она не сломалась, когда Эдвард пришел за ней, и не пришла в отчаяние, когда их схватил Браун. Но теперь Изабелла чувствовала, что в нее возвращается та невинная молодая девушка, которой она была раньше. Изабелла не оплакивала смерть Брауна или то, что причиной этого стала она сама. Она сожалела, что эту ее сторону увидел Эдвард.
Продавившийся матрас на кровати показал, что Эдвард сел рядом с ней. Он гладил ее волосы, а Изабелла прижималась к его груди. Он обнял ее, и некоторое время они сидели в обнимку, утешаясь присутствием друг друга.
- Мне все равно, что руки пачкаются. Я бы прыгнул в яму грязи ради тебя, - прошептал он, крепко сжимая ладонь девушки.
Изабелла впервые повернулась к нему. Из ее глаз вытекла слезинка, но ей удалось сдержать остальные. Она разглядывала каждую черту его лица, все еще пытаясь осознать то, что видела. Ее рука поднялась к подбородку Эдварда и коснулась его.
Он сжал ее пальцы, которые дотронулись до его губ. Она не понимала ощущений, которые провоцировали у Эдварда ее невинные ласки, а сейчас было не то время, чтобы открывать свои мысли.
Прошло еще немного времени, и Изабелла нарушила молчание. У нее были вопросы – много, слишком много, чтобы сосчитать. Но она молчала, не решаясь выпаливать их. Эдвард спросил сам, что ей хотелось бы узнать в первую очередь. Он был готов открыть ей все.
Как ни странно, она не стала прямо спрашивать про него самого или его лицо. Изабелла коснулась того времени, когда они жили в Уэсспорте и отношений Эдварда с Брауном. Она поняла, что между ними было гораздо больше, чем ей рассказывал Каллен. Она хотела понять, что происходило за кулисами, и какую роль играл во всем этом ее жених.
Между ними завязался неспешный разговор. Эдвард рассказывал все, так как решил, что больше не будет ничего скрывать от Изабеллы. Он выложил все: что обнаружил в Уэсспорте, как за ним следил Алан Мур, как он отследил шпиона до Уэсспорта и Атара. Он даже пересказал их разговор с Эмметом Сакстоном в Роще Ворона, хотя ему и не очень хотелось это делать. Чем больше он раскрывал, тем сильнее расслаблялась Изабелла.
- Ты прошел через все это один? – Она чувствовала себя неловко из-за того, что в то время больше была занята своими проблемами. – Почему ты никогда не рассказывал мне об этом?
- У тебя были свои заботы.
- Кажется, действия Брауна принесли большой ущерб. Такие люди, как он, только делают хуже Англоа, - прошептала она. – Его величество должен был знать обо всем.
- Я рассказал тебе все, Изабелла. Для первого раза этого достаточно. Давай ты сейчас отдохнешь, а вечером мы продолжим, - вздохнул Эдвард, неохотно отпуская ее.
- Ты рассказал мне далеко не все, - упрямо заявила она, глядя ему в лицо. – Я еще не спросила про самое важное. Про тебя. – Фактически Изабелла боялась узнать то, что мог ей рассказать.
Он чувствовал на себе изучающий взгляд, и холодок пробежал по его позвоночнику. Насколько она сейчас презирает и осуждает его? Примет ли она его секрет? Хотя это уже не было секретом ни для кого на корабле.
- Вечером я расскажу тебе, Карлайлу и Джейкобу все, - признавая поражение, сказал он. Изабелла ощутила внезапную вину за то, что вызвала у него такие эмоции. Его лицо стало настолько выразительным без маски, что она никак не могла привыкнуть к ясно различимым эмоциям.
Девушка собиралась сказать, что не устала. Но внезапно она ощутила жуткую слабость, словно бы произошедшие события высосали насухо ее разум и чувства. Эдвард, видимо, по собственному опыту отправлял ее спать. Возможно, он хотел, чтобы она переварила все, что только что услышала.
Ее голова коснулась подушки, и девушка крепко сжала простыню. Ее губы дрожали. Разум постоянно возвращался ко всему, что произошло на корабле. В голове появилось столько новой информации, что Изабелла забыла, с каким звуком ее нож вонзился в Брауна – с тошнотворным звуком стали, пронзающей плоть.
Она никогда раньше не убивала. Девушка не ожидала, что убийство так разрушительно подействует на нее. Мелика говорила, что месть – скользкий путь, и, кажется, это было правдой. Изабелла погрузилась в сон, полный кошмаров, и ее мысли блуждали по Уэсспорту. Она думала о кардинале Торпе и его возможном участии в заговоре. Возможно, он – истинная причина всех злоключений.

***

Ее веки, вздрогнув, открылись. Небо за окном потемнело, на нем появился полумесяц и часть звезд.
Девушка плохо спала, но, по крайней мере, немного отдохнула. Изабелла загнала подальше последние воспоминания, заполнявшие ее разум. Она игнорировала их. худший шок прошел. Было еще нечто, очень важное, требующее ответов.
Она осмотрела себя. Платье все так же была запачкано кровью, но Эдвард смыл большую часть крови с ее рук и лица, пока она спала. Новое чистое платье цвета слоновой кости лежало на кровати. В каюте никого не было. Изабелла переоделась.
Девушка посмотрела на грязную одежду в своих руках. Она скомкала его и подошла к окну, открыла его и выбросила платье. Легкий ветерок унес тонкую ткань. Платье медленно падало в темные воды, пока не утонуло в море. Больше она не увидит его – одежда навсегда похоронена где-то в глубине Средиземного моря.
Ее взгляд упал на небольшой клочок бумаги на столе, едва заметный в тусклом пламени свечи. Единственный звук, слышимый в каюте – это скрип плывущего корабля.
«Приходи в столовую, когда проснешься.
ЭК»
Столовая была за стеной капитанской каюты. Она понимала, что ее там ждет, и не знала, хочет ли идти. Изабелла боялась того, что могла там услышать.
Она сказала Эдварду, что примет лицо под маской вне зависимости от того, как оно выглядит. Девушка стремилась сдержать обещание.
Но она никогда не представляла, что под маской может скрываться такое лицо.
Она видела явное сходство, как и другие, и боялась узнать, кем Эдвард может быть на самом деле. Сам факт того, что она видела его без маски, ничего не менял для Изабеллы. Но понимание того, кому принадлежит это лицо, мог изменить ее восприятие.
На отяжелевших ногах она подошла к двери, ведущей в столовую. Железная ручка никак не хотела проворачиваться.
Во главе стола сидел Эдвард, все еще без маски. Джейкоб и Карлайл – по обе стороны от него на максимальном расстоянии от своего генерала. И на самом столе из красного дерева, в его центре, лежала кожаная маска, жутко уставившаяся на девушку пустыми глазницами. Изабелла закрыла за собой дверь.
Столовую освещало только тусклое дрожащее пламя свечей. На стенах виднелись странные тени. Изабелла нерешительно села рядом с Эдвардом. Она понятия не имела, сколько ее ждали, но чувствовала сильное напряжение в воздухе, заставляющее нервничать.
- Она пришла. Можешь начинать, - язвительно произнес Карлайл. Сказать, что он зол – было бы явным преуменьшением. Он не смотрел на Эдварда, чувствуя себя преданным и подвергшимся насмешкам.
Джейкоб только кивнул, не зная, как еще реагировать. Он подозревал, кем может быть Эдвард, но не хотел делать предположений сам.
- Думаю, ты понимаешь, почему я должен был скрывать свое лицо, - проговорил Эдвард.
Челюсть Карлайла напряглась. Он ударил по столу, не в силах успокоиться.
- Мы чертовски хорошо это понимаем! Ублюдок Филиппа Фелла! - с гневом воскликнул он. – Ты тоже в этой игре за корону? Ты приехал в Англоа только для того, чтобы скинуть с трона Джаспера? Может, ты был в сговоре с лордом Брау…
- Хватит! – выкрикнула Изабелла, потому что Эдвард не предпринимал ничего, чтобы защитить себя. – Дай ему объясниться. Не делай предположений, основанных не первом впечатлении, - высказала она, опираясь на собственный опыт. Она сама так поступила, впервые встретив Эдварда – боялась и возненавидела его, потому что считала странным и внушающим страх. Она была уверена, что и Карлайл вначале так считал, пока лучше не узнал человека под маской.
Карлайл замолчал, но на его лице все еще читалось недовольство. Эдвард выдохнул, но продолжал держаться напряженно. Он посмотрел на маску. Его охватило странное облегчение от того, что все карты были открыты.
- Я долгое время жил под именем Эдварда Каллена, - начал он, - но был крещен как Уильям Фелл. Мой отец ничего не знал о моем существовании. Он умер до моего рождения, - отстраненно проговорил он.
В комнате наступила тишина. Все притихли, чтобы услышать историю Эдварда.
- Филипп… мой отец, потерял первую жену во время родов, когда родилась принцесса Розали. Он был уже стар и не думал, что сможет вступить в повторный брак. У Магнуса и его жены, Ребекки, имелось много сторонников, которые поддержали бы их в борьбе за корону. Насколько я понимаю, мой отец возражал против этого. Он не хотел, чтобы Ребекка и ее семья наложили лапы на власть и богатство, которое предлагала корона. Вы уже знаете, каким оказалось правление Магнуса. Поэтому через некоторое время после смерти Марианны лорд Атар предложил Филиппу вступить в повторный брак в попытке привести в мир последнего ребенка, последнего продолжателя его линии крови.
- Все знают, что Филипп так и не смог сделать королеву беременной, - начал было Джейкоб, но замолчал сам, увидев выражение лица Эдварда.
- Он женился на Леоноре Валуа. Ее семья была связана кровными узами с королем Франции того времени, Людовиком XII. Леонора была младшей дочерью и согласилась выйти замуж за моего отца. Сначала у них был бесплодный брак, как как отец не мог забыть Марианну. Ребекка и Магнус собрали такую силу и поддержку при дворе, что становилось опасно жить там, особенно Леоноре. Она не могла никому довериться, потому что не верила никому. У нее осталась только фрейлина, Клодин Гишар. Но этого было мало для спокойной жизни. В какой-то момент мой отец, похоже, нашел в себе силы и уложил Леонору в постель.
Теперь абсолютно все внимание было устремлено на Эдварда.
- Леонора держала свою беременность в секрете, опасаясь того, что может случиться с ребенком, если его обнаружат. Она боялась, что Магнус и Ребекка могут просто убить их обоих. Лорду Атару удалось увезти ее в свое поместье в Кантабрии еще до смерти отца. Через несколько месяцев он обнаружил ее состояние. Она долго хранила его в тайне, страдая в одиночестве. – Эдвард замолчал, словно бы показывая, что эта часть истории причиняет ему боль.
- Когда Атар обнаружил, что Леонора носит ребенка Филиппа, то увидел в этом возможность свергнуть Магнуса. Первые месяцы его правления были еще мягкими по сравнению с тем, что творилось потом. Он практически уничтожил все, что мой отец строил долгие годы. Леонора не желала такой участи для своего ребенка. Она знала, что ее дочь не была бы так привлекательна для борьбы с Магнусом. Особенно потому, что ее мать – иностранка, без сильных связей в Англоа и со слабой поддержкой собственной семьи. Но Атар считал, что если бы ребенок родился мальчиком, то под его знамена можно было бы собрать оставшихся верных Филиппу людей и вернуть ему трон.
Эдвард замолчал, давая слушателям обработать его информацию. До них медленно доходило, куда двигалась история.
- В ночь моего рождения фрейлина мамы сбегала к соседям, у которых недавно родилась девочка. Нас поменяли на несколько часов, чтобы убедить Атара в рождении дочери Филиппа.
Напряжение в комнате сменилось чем-то другим. Выражение их лиц постепенно менялось. Они медленно осознавали, кто сидит перед ними. Глаза Джейкоб расширились. Он вцепился в стол. Карлайл с недоверием смотрел на Эдварда, не веря, что подобное могло происходить в действительности. Изабелла прятала свои эмоции, кроме одной – невероятного удивления.
- Нас поменяли обратно, как только Атар поверил и потерял надежду на рождение наследника мужского пола, который мог вернуть себе трон. Первые десять лет я провел в Сороссе, спрятанный от мира и видя только поля и деревню рядом. Моя мама переодевала меня в девочку, когда приезжал лорд Атар.
Эдвард усмехнулся, несмотря на серьезность ситуации.
- Тогда я не понимал, почему мама надевала на меня платье. Мне это никогда не нравилось.
Его глаза сузились и потемнели.
- Но однако кто-то из верных Ребекке и Магнусу узнал о моем существовании и попытался уничтожить меня и маму. Мне только исполнилось десять, когда в наш дом ворвались люди, пытавшиеся убить нас во сне. Я услышал крики матери, но так и не увидел, что с ней случилось. Мы с Клодин сумели бежать в лес. Нас преследовали люди, вооруженные луками и ножами. Один из них едва не перерезал мне горло.
Эдвард показал на тонкий длинный шрам, по диагонали пересекающий горло и спускающийся до груди.
- Мне удалось вырваться. Убийца, вероятно, подумал, что нанес смертельный удар, и не стал меня преследовать. Мы убежали и неделю прятались в лесах. Клодин решила отвезти меня во Францию, но мы не смогли до нее добраться. Корабль попал в шторм, и нас отнесло к побережью Южной Испании. Клодин отчаянно хотела вернуться домой, и мы пошли на север, чтобы пересечь Пиренеи. Но в Севилье ее поразила какая-то странная болезнь. Мы не могли идти дальше. Думаю, она понимала, что никогда уже не увидит Францию – лихорадка вытянула из Клодин все силы. Я продавал на улице вышивки, которые она делала, и так встретил цыганку Софию. Она помогла мне продать товар и предложила научить испанскому. Несколько раз она приходила к нам домой, подружилась с Клодин и, наконец, стала жить с нами. Думаю, она понимала, что Клодин недолго осталось. Ей становилось все хуже. Полагаю, в какой-то момент она рассказала Софии все про меня, понимая, что больше не сможет присматривать за мной.
Рука Эдварда сама собой сжалась в кулак. Он не видел, как его голос стал странно бесчувственным, чтобы скрыть боль от воспоминаний.
Клодин написала мне письмо, которое я должен был прочитать в шестнадцатый день рождения. Она хотела, чтобы я узнал все в сознательном возрасте. Я всегда понимал, что мой отец был важным человеком, но не осознавал, насколько важным. Вскоре Клодин скончалась. София решила забрать меня из Испании и уехать на Дальний Восток, куда всегда стремилась попасть. Именно там я научился драться. Меня обучили искусству войны и планированию сражений. Я изучил стратегии боя и еще много всего. Мне дали хорошее образование. Но я хотел вернуться в Европу, потому что не чувствовал себя своим на Востоке. Наконец, мне удалось убедить Софию. – Эдвард мрачно рассмеялся. – Я был всего лишь глупым подростком, не осознающим своего счастья. Мне следовало бы остаться там…
Никто не произнес ни слова. Он продолжал:
- Мы уехали в Константинополь и прожили там несколько лет. Я никогда не видел отца, так как мог предвидеть наше жуткое сходство, которое будет преследовать меня до конца жизни? Мне было пятнадцать, когда приехавший в город англоанец узнал мое лицо. О моем сходстве с отцом не подозревала и София. Она поняла все раньше, чем я. Она… должна была заставить его замолчать.
Эдвард замолчал и хмуро уставился на маску.
- Я был озадачен, если не сказать больше. Трудно объяснить пятнадцатилетнему мальчику, почему ты кого-то убил только потому, что этот человек узнал меня. После этой жуткой истории она хотела вернуться на Восток, но мне нужно было получить ответы. Но единственное, что я получил – это маску. Мы переехали в другую часть города, где познакомились с Каридом и его семьей.
Эдвард колебался, не зная, продолжать ему или нет.
- Я… годом позже я стал близок с взрослой женщиной, женой богатого торговца. Она находила меня загадочным и привлекательным. Поэтому легла со мной в постель.
Он бросил взгляд на Изабеллу, опуская детали их отношений.
- Однажды ночью она упросила меня снять маску. Я сделал это – глупо, я понимаю. Похоже, она видела лицо моего отца, потому что несколько лет жила в Англоа, и пришла в ужас, потому что посчитала меня призраком Филиппа Фелла. София вынуждена была ее убить. Разразился скандал. Меня считали главным подозреваемым в ее смерти, и нам пришлось бежать из города в Италию. Там София отдала мне письмо Клодин и рассказала, кем были мои родители. Я никогда не понимал, насколько все серьезно. София сказала, что я никогда не должен никому открывать свое лицо. Мне нужно было ради собственного спокойствия прятать свою личность в тайне. Мы вернулись в Испанию, когда мне исполнилось двадцать. Там я впервые увидел портрет своего отца.
Эдвард замолчал, уставившись на маску.
Его сердце забилось сильнее, когда он вспомнил тот день – день, когда его жизнь рухнула на него. Он никогда раньше не принимал близко к сердцу то, что сказала София, или то, что написала Клодин. Но, увидев свое отражение в портрете Филиппа Фелла, он перешел на новый уровень понимания.
- Мне всегда хотелось вернуться в Англоа. Но с каждым взглядом в зеркало или любую отражающую поверхность я понимал, что без этой маски это невозможно, - прошептал он, показывая на кожаный лоскут в центре стола. Изабелла начала понимать, какую тюрьму он символизировал для Эдварда.
- Я точно знаю, как знали и моя мать, и Клодин, и София – мне нельзя никому показывать свое лицо, поскольку мою родословную используют для того, чтобы передать мне трон, на котором я не хочу сидеть. Я не хотел проявлять себя, боясь, что начнется война под моим именем, и Англоа пострадает. Тогда я был наивен. Мне казалось, что Джаспер – это не Магнус. И это правда. У него есть свои недостатки, но он король лучше, чем все считают. Он не его мать. Возможно, он когда-нибудь приветствовал бы меня при дворе, если бы я пообещал не предъявлять претензий на трон. Но даже если когда-то я думал так, то скоро все эти мысли исчезли. Мои надежды на воссоединение с семьей разрушились в тот момент, когда скончался Людовик XII, и на трон сел младший брат моей матери.
Карлайл и Джейкоб сидели в ошеломленной тишине, осознав, что перед ними не бастард. Эдвард на самом деле был сыном Филиппа. Но что еще более важно – то, что его мать происходила из рода Валуа, и он - племянник нынешнего короля Франции. Если Эдвард когда-нибудь вскроет свое происхождение, то он займет трон одним движением, и никто не возразит против этого.
- Но ты вернулся, - прошептал Карлайл, нарушая тяжелую тишину. – Ты вернулся, когда началась война.
- Я многому научился за свою жизнь и подумал, что мои знания будут полезны. План состоял в том, чтобы пересечь море и помочь выиграть войну. После этого я планировал уехать из Англоа и путешествовать из страны в страну вместе с Софией. Но война закончилась, и мне пришлось приехать в Уэсспорт. – Он посмотрел на Изабеллу. – И что-то удерживало меня в стране.
- Т-ты принц короны? – в шоке сказал Джейкоб. – Мы должны звать тебя ваше высочество, а не Эдвардом, генералом или графом? В течение многих месяцев - и даже лет мы были рядом, сражались бок о бок, и ты держал все в тайне? Ты хранил ее даже тогда, когда лорды насмехались над тобой, оскорбляли из-за низкого происхождения? Если бы они только знали! – Потрясенный Джейкоб встал и запустил руки в волосы. – Все это время, - бормотал он себе под нос.
- Я понимаю, почему ты должен был сохранить в тайне свое происхождение, но это не отменяет того факта, что чувствую себя полностью обманутым и оскорбленным. Прости, Эдв… ваше величество, - резко проговорил Карлайл. – Я не могу смириться с тем, что отдал тебе свою дружбу и верность только ради того, чтобы почувствовать себя обманутым. – Он встал и ушел. Челюсти Эдварда сжались. Карлайл обернулся на пороге, стараясь скрыть гнев, презрение и боль. – Я не раскрою ваш секрет, сир, - прорычал он, поклонился и ушел.
Джейкоб посмотрел ему вслед.
- Пойду за ним, пока он не сделал чего-то глупого, - пробормотал он, нервно бросив взгляд на Эдварда. Он все еще осмысливал тот объем информации, который свалился на него.
Эдвард и Изабелла остались в одиночестве у стола в плотной тишине, окружающей их.
- Я понимаю реакцию Карлайла, - наконец, сказала Изабелла. Ее голос был мягким и нежным, рассеивавший напряжение между ними.
- Я тоже, - согласился Эдвард. – Он имеет право злиться. Как и ты. – Он повернулся к девушке, желая раз и навсегда узнать ее реакцию. Он ожидал, что Изабелла оттолкнет его.
- Я не буду ждать, Эдвард. Меня сильно все смущает. – Карие глаза посмотрели на него. – Я никогда не претендовала на то, что знаю тебя – действительно знаю. Но мне нравилось считать, что я могу различить тебя подлинного под маской. Возможно, так и было.
Он не перебивал ее, позволяя высказать все. Эдвард не хотел вмешиваться и дать ей высказать все, что чувствовала Изабелла.
Но его слегка передернуло при следующих словах девушки:
- Все это время я думала, что под маской прячется чудовище – потому что именно так ты себя вел. Сначала мне казалось, что ты зверь.
Его плечи опустились. Губы сжались. Изабелле удалось сохранить нейтральный и ровный тон. Но ее глаза засветились. Она вспоминала прошлое, и волна жара и чего-то большего завладевали ее чувствами.
- Но я узнавала тебя, и это перестало иметь значение. Я знала, что ты хороший человек. – Изабелла приблизилась к Эдварду. – Ты и сейчас хороший человек. Я верю в это.
Изабелла замечала то, как он косился на маску. Казалось, она мучила ее так же сильно, как вначале и ее собственная маска. Отличие состояло в том, что ей не приходилось иметь с ней дело всю сознательную жизнь. Она не понимала, как он мог так долго нести это тяжелое бремя. Даже если бы она и хотела обижаться или злиться… Изабелла просто не могла это делать.
- Придется подождать… нам всем, - проговорила она. – Но разлука заставила меня осознать, что неважно, как тебя зовут или как ты выглядишь. Неважно, красив ты или уродлив. Для меня ты всегда будешь одним и тем же Эдвардом, независимо от того, какие титулы надевает на нас жизнь.
Эдвард не ожидал такой реакции. Он ждал криков, рыданий, отвращения и страха. Но ни разу ему в голову не приходило, что Изабелла поймет его. Его сердце должно было бы забиться от радости – наконец-то между ними не осталось недопонимания. Они воссоединились, и правда вышла наружу. Изабелла поняла, что он опасается своей семьи, своего имени. Он всю свою жизнь бежал от этого и скрывал свое происхождение.
Но Эдварда охватил страх и пророс в нем глубокими корнями. Браун знал, что Изабелла – его слабость. Он пытался через нее причинить ему боль. У Эдварда осталось еще много врагов, и неважно, с маской он будет или нет. Кто еще попытается добраться до него через Изабеллу?