Глава 20
30 ноября 1496 года - Уээспорт

По ее позвоночнику пробежал озноб, но она продолжала идти. Виктория убедилась, что никто не следит за ней. Только она и ее верная служанка Лаура прятались в тени. Они шли вдоль стены прохода. Лаура держала факел, освещающий темноту перед ними. Дойдя до двери, ведущей в спальню Виктории, принцесса остановилась. Она прислонила ухо к двери и прислушалась. Следующие секунды были чистым мучением. Они ничего не услышали, открыли дверь и скользнули внутрь. Тайная дверь закрылась за ними, уходя в стену, словно ее и не существовало никогда.
- Уходи, Лаура, пока мой муж не вернулся, - потребовала Виктория, снимая объемный плащ. Она сжимала что-то в своей руке и боролась с дрожью, сотрясающей ее тело.
- Но, ваше высочество…
- Иди! Я не хочу, чтобы он снова ударил тебя, - прошептала Виктория. Ее глаза устремились к двери, словно ожидая, что Эдгар Мейн войдет сюда в любую секунду.
- Вы еще можете передумать. Я прошу вас, - умоляла Лаура.
- Если ты так считаешь, то тебе не следовало ходить со мной, - прошипела Виктория. – Уходи! – Она услышала шаги в коридоре. Лаура ушла в соседнюю комнату, где привыкла ночевать.
Виктория повернулась лицом к мужу. Она задавалась вопросом, пьян ли он, как всегда? Он весь день охотился и, вероятно, потратил оставшиеся силы, преследуя служанок. Виктория сжала пузырек, когда ручка двери повернулась.
Виктория отвела с лица темно-рыжие волосы и собрала силы. Она должна сделать это. Ее рука опустилась к бедру и сжала рукоять ножа, крепко привязанного к ноге.
Вошел лорд Мейн. Он был так же красив, как и жесток. Он всегда был рядом с королем, как один из самых влиятельных лордов страны. После женитьбы на Виктории он получил звание великого князя. Его золотые волосы падали на лоб, и принцесса подумала, что его красота лишь усугубляет ее мучения. Если бы он был уродлив, его было бы проще ненавидеть. Но что-то в нем: его обаяние или то, как он относился к ней, когда у него было хорошее настроение, почти вынуждало ее простить его. Почти.
- Дорогая, - сказал он, широко расставив руки, и обнял ее. Виктория боролась с дрожью. Шестнадцатилетняя девушка обняла его в ответ, стараясь сделать объятия максимально естественнее. Но Эдгар был в хорошем настроении, поэтому ей без труда удалось это.
- Надеюсь, ты хорошо поохотился, любовь моя, - сказала она, нацепив на губы нежную улыбку. Интересно, сколько шлюх он взял на этот раз?
- Более чем хорошо. Мы загнали оленя. Сегодня вечером мы празднуем. – Он улыбнулся и нежно поцеловал губы жены.
- Хорошо, потому что я приказала принести только что доставленную мадеру, - проворковала Виктория и помогла мужу снять плащ. Эдгар улыбнулся, видя покорную и любящую жену, как он и любил. Ему потребовалось время, чтобы сломать упрямую принцессу, но в итоге все удалось. Теперь она приобрела женские формы, и он начал учить ее секретам любви. Она уступила ему быстрее, чем ожидал Эдгар, и он даже радовался, что ему не пришлось так уж сильно избивать ее. Но иногда, когда ему хотелось, он вновь вспоминал былое, чтобы снять стресс придворной жизни. Виктория была хорошей и верной женой. И она знал, что она любит его.
- Это радует, - сказал он. – Сильно. – Эдгар снял свой дублет и закатал рукава рубашки. – Но у меня еще остался пар, который нужно выпустить. – Его светло-серые глаза потемнели. Виктория побледнела, и то, как она сжималась перед ним, доставляло ему большое удовольствие.
- Моя любовь, - начала она. – Нельзя ли другим способом снять напряжение? – предложила она. ее голос не отражал появившийся страх. Эдгар потянулся за поясом и вздохнул, начиная раздражаться.
- Не сегодня вечером, - проворчал он, стукнув ремнем по ближайшему стулу. Его удовлетворил получившийся звук. Виктория подскочила.
- Хорошо, - пробормотала она, начиная закалывать волосы в пучок. – Но позволь сначала налить тебе вина.
Эдгар едва обращал на нее внимание. Он осматривал комнату, чтобы найти еще какие-нибудь предметы для забавы с женой.
Руки Виктории дрожали, когда она наливала ему в кубок вино. Принцесса взяла пузырек и вылила в мадеру его содержимое. Она колебалась, понимая, что собирается сделать.
- Ну, где вино? – раздался раздраженный голос позади нее.
Она взяла кубок и подошла к нему.
- Вот, дорогой, - проговорила девушка ровным голосом. Она вручила ему кубок, не контролируя свое тело, словно бы это делал кто-то другой.
Виктория боролась сама с собой, желая отобрать у него рубиновую жидкость. Но он поднес кубок к губам и приподнял его кверху.
- За нас, дорогая. – Виктория наблюдала, как он сделал большой глоток, и в ее животе завязался узел. Эдгар прищурился.
- Почему ты молчишь? Я пью за нас. Ты оскорбляешь меня, ничего не ответив? – прорычал он и схватил ее за горло. Допив вино, он отбросил кубок в сторону.
Виктория пыталась втянуть воздух. Муж прижал ее к стене. Она вцепилась в его руку, и ее лицо посинело.
- Ты знаешь, что мне нравится, когда ты сопротивляешься мне, - прорычал он ей на ухо. Эдгар отбросил ее в сторону и усмехался, глядя, как девушка глотает воздух. – Но это слишком просто.
Он снова собирался подойти к ней, но вдруг Виктория направила на него острие кинжала.
- Ты больше не прикоснешься ко мне!
Эдгар в замешательстве свел брови. Она много лет не восставала против него, понимая, что сделает себе только хуже. Он знал, что Виктория не в силах одолеть его – поэтому кинжал бесполезен. Но в тот момент, когда он собирался ударить жену, Эдгар почувствовал острую боль в животе – такую сильную, что она почти парализовала его. Эдгар бросил ремень и схватился за грудь.
Испуганное выражение Виктории медленно исчезало, когда до нее дошло, что происходит. Эдгар уставился на кубок, а потом снова на жену.
- Что ты наделала? – закричал он.
Виктория опустила кинжал.
- Не думала, что оно так быстро сработает или будет настолько эффективно, - с удивлением сказала она.
- Что ты наделала! – закричал он, пытаясь ударить ее, но боль усилилась, и Эдгар упал на колени.
Викторию затопило сильное чувство при виде того, как муж полз по полу. Она никогда не испытывала такого, и наслаждалась каждым мгновением.
- Женщина, у которой я купила яд, не сказала, как он работает. Я хотела убить тебя медленно – на случай, если я пожалею о своем решении, - сказала Виктория, отбрасывая нож. – Кажется, план изменился.
Эдгар обильно потел. Его сердце начало пропускать удары.
- О-они узнают, что это ты убила меня.
Виктория засмеялась. Ей очень нравилось видеть его ползающим по полу. Она наслаждалась этим даже больше, чем просто разговорами с ним.
- Ты умрешь по естественным причинам. Не будет никаких признаков отравления, - смеялась она. – Ты получишь быструю смерть, которую не заслуживаешь. – Она села на пол и упивалась его болью, смакуя каждую унцию его страдания.
- Не могу сказать, что буду сильно скучать по тебе, Эдгар. Наш брак не приносил радости.
- Но я думал, что ты любишь меня! – простонал он между вдохами и закричал от боли.
- Может быть, когда-то любила. Может быть, нет. Трудно было различить между избиениями и оскорблениями, - прошептала она ему на ухо. – Но ты научил меня многому, Эдгар, и я буду использовать это в будущем. Твоя смерть многое даст мне – титулы и земли, которые я буду с пользой применять.
- Король Магнус отдаст тебя в жены тому, кто предложит самую высокую цену, как сделал это после смерти Филиппа.
- Не выдаст. Я никогда больше не попаду в ловушку брака. – Эдгар упал на спину, и мир вокруг него почернел. У него не было больше сил говорить. – Прощай, Эдгар. Мой последний подарок тебе – убедиться, что тебя помнят по справедливости. Солдаты моего дяди найдут тебя умершим от перенапряжения в борделе. Это больше, чем ты заслуживаешь, - прошептала принцесса ему на ухо. Его сердце в последний раз дернулось – яд добрался до него. В глазах Эдгара погас свет, и он умер.

15 мая 1520 г. - Уэсспорт

- Люди Виктории позволяют нам видеться только в их обществе. Эдвард вчера чуть не ударил одного из присматривающих за мной. – Изабелла улыбнулась при воспоминании о выражении лица ее охранника, получающего то, что он заслужил.
Это было единственное, что могло сейчас вызвать у нее улыбку. То, что когда-то ей до смерти не хотелось выходить замуж за Эдварда, сейчас казалось далеким прошлым. Точно так же, как она когда-то могла ненавидеть отца.
Рене, лежащая на подушках, повернула голову к дочери. Когда Изабеллу привели к матери, девушка сильно забеспокоилась, увидев ее в плохом состоянии. Со времени ее отъезда здоровье женщины настолько ухудшилось, что она почти не вставала с постели. Их возможность сбежать уменьшилась почти до нуля, поскольку они не хотели рисковать жизнью Рене.
- Ты должна больше переживать из-за брака с Алистером. – Голос Рене был таким же слабым, как и она сама. – Я не хочу видеть, как ты выходишь за него замуж. Скажи Каллену, чтобы он увез тебя в Испанию! – Рене замолчала, чтобы перевести дыхание. Она откинула голову на подушки. Эта короткая речь почти истощила ее. Изабелла подошла к матери, поднося к ее губам чашку со смесью воды и меда.
- Я не оставлю тебя, мама, - сказала она. – Я уже потеряла отца и не хочу потерять и тебя.
- Моя милая, твой отец умер бы тысячу раз ради того, чтобы ты не страдала. – Рене не могла сдержать рыдания. – И я ничего не могу сделать для тебя.
- Тише, мама. Отдохни. – Изабелла убрала чашку и накрыла мать меховым одеялом, чтобы она не чувствовала холод, ползущий по стенам дворца.
Рене попыталась возразить, но Изабелла отошла от нее. Она не хотела видеть мать в таком состоянии. Она не хотела видеть страдания.
Она перевела взгляд в окно на Уэсспорт. Девушка всего лишь сменила башню в Константинополе на комнату во дворце. Ей пора было брать судьбу в свои руки. Она не выйдет замуж за Мэтью Алистера. Что бы ни говорила королева, она не выполнит ее приказов. Тысячи акров земель и сундуки с сокровищами не могут дать ей того, что подарит Эдвард.
Раздался стук в дверь. Изабелла даже не дернулась. Она знала, что в нее все равно войдут.
- Простите, леди, вас пригласили в…
- Я не хочу никуда идти. Я останусь с мамой.
- Они очень настаивают, миледи, - надавил стражник.
- Конечно, настаивают. – Она повернулась лицом к открытой двери. – И кто меня зовет?
Взгляд стражника метнулся к Рене, которая не упускала ни одной детали из беседы.
- Лучше бы вам посмотреть самой, миледи. – Изабелла повернулась к матери. Она ожидала чего-нибудь в таком роде. Это могла быть уловка любого, кто ненавидел ее. Ее могли убить, как Линахана. Джонатан нашел свой конец в этих коридорах. Изабелла не хотела такой смерти.
- Нет. – Сжав губы, она подошла закрыть дверь. Но стражник просунул ногу в проем, не давая сделать этого. – Мой хозяин настаивает. – Он стиснул зубы и схватил девушку за руку.
- Отпусти, или я буду кричать! – воскликнула Изабелла, пытаясь вывернуться. Стражник огляделся.
- И кто вас услышит? – справедливо поинтересовался он. – За исключением вашей матери, которая слишком слаба, чтобы вставать с постели. – Изабелла признала его правоту. Стражник отпустил ее руку.
- Вы можете пойти за мной по собственной воле, или же я притащу вас силой, - сообщил он.
Изабелла наклонила голову в знак согласия. Но, прежде чем последовать за ним, она в свою очередь сжала его руку.
- Я иду. Но если с моей головы слетит даже волосок, то и ты, и твой хозяин узнают силу гнева Эдварда Каллена, - с такой убежденностью сказала она, что стражник нервно сглотнул. – Вижу, ты слышал о нем. Тогда я воздержусь от объяснения того, что он сделает с тобой, если услышит, как ты со мной обращался.
- Я просто выполняю приказы, миледи, - виновато проговорил стражник.
- Тебе больше незачем будет их выполнять, когда Каллен покончит с тобой. Теперь отведи меня к твоему хозяину, - приказала Изабелла. Рене широко открытыми глазами смотрела на дочь, выходящую из комнаты. Казалось, с тех пор, как она покинула Адельтон-холл, в ее теле поселился совсем другой человек.

***

- Мир сошел с ума.
Им завладели тоска и меланхолия. Мир, такой яркий и насыщенный прежде, стал холодным и серым.
- Вряд ли он изменится к лучшему, - раздался голос позади него. Теодор обернулся к Изабелле. Ее волосы были заколоты на затылке, платье в приглушенных красных и темно-рыжих тонах отражало растерянность девушки. Глаза цвета шоколада пристально смотрели на него, словно бы что-то искали.
Изабелла удивилась, увидев, что ее вызвал Теодор Гловендейл. Уж он-то должен хотеть держаться от не подальше.
- Почему вы вызвали меня, милорд?
Прямо к делу. Изабелла уже давно перестала ходить вокруг да около. Время масок и остроумных замечаний прошло. Она почти без надежды смотрела в свое будущее.
- Я сделал ему одолжение. – Теодор посмотрел в угол своих апартаментов. Из тени вышел Эдвард. Изабелла, повернувшись к нему, надела привычную маску. За последние несколько дней они виделись всего несколько раз. С каждым разом становилось все сложнее и сложнее. Они не могли показать свои эмоции, свои истинные чувства. За обоими постоянно следили, докладывая королеве, держащей дворец в жестком кулаке.
- Вы здесь в безопасности, - прошептал Теодор и вышел, оставляя пару наедине.
Эдвард хотел броситься к ней, но Изабелла подняла руку.
- Будет еще хуже, - ломающимся голосом сказала она. – Видеть тебя, целовать тебя, обнимать… - Девушка боролась с дрожью во всем теле.
Он проигнорировал ее слова.
И она не смогла ему противостоять.
Его руки заключили ее в тесные объятия, а губы нашли друг друга. Изабелла таяла в его руках, вдыхая запах сосны и сандала.
- Я заплатила огромную цену за невиновность моего отца, - посетовала она.
- Не думай об этом, - пробормотал он. Громкий голос успокоил девушку, и Изабелла закрыла глаза. Так всегда было – и так всегда будет.
- Я не выйду замуж за Алистера, Эдвард, - сказала она. Крупные слезы потекли по ее щекам. Ее решимость и гнев удивили Эдварда. – Нам нужно сбежать.
- Теодор не сможет нам помочь. За ним тоже следят. Подозреваю, Виктория мало верит в его преданность. Он родственник Атара, в конце концов.
Изабелла дрожала все сильнее и тщетно пыталась скрыть слезы. Она не хотела, чтобы он видел ее разбитой, но не могла удерживать маску, созданную Меликой.
- Тогда не отпускай меня, Эдвард, - вскрикнула она, прижимаясь к нему. – Обними меня, потому что это может быть наш последний раз вместе!
Изабелла замолчала. Она не скажет ему, что сделает с Алистером в брачную ночь. Она не скажет, как планирует вонзить нож Зорайды в черное сердце ее мужа и увидеть, как он умрет.
Она поймала себя на этой мысли.
Как можно желать смерти человеку, которого едва знаешь? Она такая же бесчувственная и жестокая, как и Браун? Теперь Изабелла вздрогнула уже по этой причине.
Эдвард отстранил ее от себя.
- Слушай меня очень внимательно. Королева пока верит мне. Тот факт, что я не вызвал Алистера на вторую дуэль, заставляет ее считать, что я готов подчиниться ей. – Его взгляд пытался найти ее глаза. Зеленые глубины леса успокаивали бурный шоколадно-карий. Но вскоре и в глазах Эдварда вспыхнул гнев. – Но я найду способ вывести тебя отсюда. Мы покинем Англоа и никогда сюда не вернемся.
- Вместе?
На его губах появилась слабая улыбка. Палец в перчатке скользнул по ее щеке, вытирая слезы. Изабелла увидела, что внутри Эдварда что-то изменилось. Его изменила перспектива потерять ее навсегда или же тот, другой человек за маской начал брать над ним верх? Могло быть и то, и другое.
- Вместе, - ответил он.

16 мая

Эдвард вспоминал, сколько времени прошло с тех пор, как он заходил в зал Совета. Круглая комната была для него такой же чужой, как и сидевшая в ней женщина. Она захватила то, что когда-то было домом Джаспера. Королева, хмурясь, читала какой-то документ.
Эдвард зашел уже несколько минут назад, но она ничем не показала, что видит его. Эдвард понимал, в какую игру она играет, и не собирался делать первый ход. Он мог быть терпеливым, если это требовало положение.
Сквозь широкие окна вливался мощный поток солнечного света. Лето наступало на Англоа, последние признаки зимы исчезли – морозные ночи сменились туманами. Утренняя роса все еще приносила холодок, проникающий глубоко в кости людей. Но это продолжалось недолго, до восхода солнца, согревающего всю страну. Но, несмотря на это, Англоа словно бы оставалась в зимней спячке. Приход новой королевы не давал людям греться и ценить тепло и яркий свет.
- Мне говорили, что ты встретился с мисс Свон у Гловендейла. – Голос Виктории пронзил полуденное спокойствие, как игла – лист пергамента. Эдвард не стал ничего отрицать.
- Да. Я попросил лорда Гловендейла устроить нашу встречу.
- Неважно, с кем ты договаривался, - язвительно сказала она. Виктория отложила бумаги и поднялась со стула. Сегодня на ее голове лежала корона – та же корона, которую носил Джаспер, которую он бросил в Эдварда в ту бурную ночь много месяцев назад. – Я хочу доверять тебе, Каллен. Очень хочу. – Она больше не называла его лордом. Никто этого уже не делал. Слухи о том, что он потерял земли и титул, быстро распространились по дворцу. Эдварда это не волновало. То, что он потерял на самом деле, было намного важнее любого клочка земли, старого замка или золота во казне всех королей мира.
- Вы приговорили мисс Свон к жизни, которую она не выбирала. Последнее, что вы можете позволить нам – это проститься перед расставанием навсегда.
- Приговорила ее? Я спасла ее, Каллен. Некоторые мои советники настаивали, чтобы вас обоих обвинили в измене и казнили. Я защищала вас, - с чувством проговорила королева.
- Мы оба знаем, что эти советники только декорация. Этот зал… - он сделал широкий жест, – больше не служит своей цели. Больше нет королевских советников, только люди, которые выполняют ваши приказы.
- Потому что не будет больше монархии, где Англоа правят слабые люди. Лорды годами ссорились между собой. Единственная правильная вещь, которую сделал Джаспер – это попытался отобрать у них власть. Абсолютная монархия – это путь в будущее.
- Я ничего не понимаю в политике, - вот и все, что ответил ей Эдвард. – И у меня нет никаких амбиций.
- Поэтому я хочу довериться тебе. Я говорила с лордом Гловендейлом. У нас был очень доверительный разговор. Он был более чем готов рассказать про степень вашей дружбы, после некоторого убеждения. – Эдвард хорошо представлял методы, которые использовала королева, чтобы разговорить Гловендейла. – Он рассказал, что ты отказался искать Атара, когда у тебя был шанс. Тот факт, что ты хотел отвезти мисс Свон и ее мать в Испанию, тоже пошел тебе на пользу, Каллен. Может быть, когда-нибудь, если мы вступим в открытый конфликт с силами Атара и Фоукса, ты станешь одним из моих генералов.
- Поэтому вы позвали меня сюда? Чтобы я возглавил армию против повстанцев? – усмехнулся Эдвард. Виктория не дала ему продолжить.
- Я знаю, что ты гордишься своей честью. Эта привычка принесла тебе больше проблем, чем радости. Но, если ты останешься в Уэсспорте и возглавишь мою армию, то будешь рядом с Изабеллой Свон. Супружество, знаешь ли, не единственный способ поддерживать тесные отношения. Она все еще может быть твоей. Алистер доверчив, его волнуют только земли и богатство, которое он получит. Я предлагаю тебе шанс на счастье…
- Нет! Вы оскорбляете и ее, и меня! – отрезал Эдвард с таким гневом в голосе, что Виктория вздрогнула. Его зеленые глаза потемнели. Он шагнул вперед. – Я никогда не оскверню ее такими действиями, никогда не испорчу ее доброе имя только из-за своих плотских желаний. Возможно, вы и получили корону, но после таких предложений рискуете остаться одна.
Виктория вернула себе самообладание. Выражение в ее глазах встревожило Эдварда. После проявления его ярости он считал, что увидит в них гнев и страх, но там оказалось нечто другое. Больше всего оно напоминало похоть. Он отвернулся, когда королева приблизилась к нему.
- Я не буду задерживаться, чтобы вы сделали меня своим личным питомцем, - прорычал он. Ухмылка на губах Виктории стала еще шире.
Она подошла достаточно близко, чтобы коснуться его. Рука Виктории скользнула по его плечу, опускаясь на грудь. Длинные ногти царапнули ткань дублета. Лицо королевы остановилось всего в нескольких дюймах от Эдварда. Он уже собирался отстраниться, но ее следующие слова затормозили его.
- Разве ты не хочешь поговорить с моим дорогим кузеном? – Виктория видела, что привлекла внимание Эдварда. – Я знаю, что ты не строишь планы вытащить его из темницы. Но что ты сделаешь, если я позволю тебе увидеть его? Этого будет достаточно?
Ее рука опустилась, и пальцы Виктории нашли то, что искали. Ее ухмылка превратилась в широкую улыбку, когда она через ткань штанов начала поглаживать то, что скрывалось под ними. В ее глазах появилось голодное выражение, а губы нашли губы Эдварда. Раздалось тихое рычание, и Виктория оказалась прижатой к холодному камню телом Эдварда. Ее глаза загорелись от ожидания.
- Вы понятия не имеете, чего добиваетесь, ваше величество, - прорычал ей на ухо низкий и предупреждающий голос. Он отступил и пошел к выходу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы ничего не сломать по дороге, испытывая отвращение к ее поведению. Выйдя из зала, Эдвард с тоской прижался лбом к холодному камню, борясь с тошнотой при виде такого поведения сестры.

***

Гулкое эхо церковных колоколов раздавалось по пустынным коридорам дворца. Казалось, зима цепко держалась за все, что могла. Ее мрачное присутствие еще не покинуло дворец.
Розали погладила четки и склонила голову. Так ей удалось выжить после смерти отца – молчать и прятаться от всех. И так она выживет еще раз.
Одинокая женщина смотрела на крест и умоляла Господа забрать ее из этого кошмара. Она была уверена, что страдает из-за своих грехов. Рождение Розали убило ее мать. Не проходило и дня, чтобы она не напоминала себе об этом. Виктория, ее сестра, всегда говорила, что это не ее вина. Но Розали не могла простить себя. Она надеялась, что благочестивая жизнь поможет ей отплатить за дар ее матери. Розали хотела быть доброй и милой, той, кем никогда не станет Виктория. Она закрывала глаза на то, кем была ее сестра – рабыня земных удовольствий, жадная, похотливая и желающая власти.
Розали была совсем маленькой, когда умер ее отец, но она помнила его. Она помнила его доброту и любовь к ней. Принцесса думала, что больше уже никогда не увидит такую любовь, особенно от своей сестры. Она знала, на что способна Виктория. Возможно, ее намерения и были благими, но то, на что она пошла ради трона, вызвало такой ужас в ее младшей сестре, что Розали больше никогда не сможет ценить и уважать королеву.
Уэсспорт был городом секретов. В его стенах скрывались многие тайны. Но Розали была уверена, что мало кто знает так много, как она. Разразилась бы ужасная война, если бы она открыла все, что знала. Грязи на правителях Англоа было столько, что им следовало бы спасаться бегством – конечно, тем, кто еще был жив.
Розали еще раз прочитала молитву. Она много слышала и видела в длинных коридорах дворца. И держала рот на замке.
Кто-то еще вошел в часовню. Взгляд принцессы перешел с креста на свет, проникший в помещение. Слабый ветерок колыхнул пламя свечей. Ритмично простучали каблуки по полу. Розали отвернулась, прекрасно зная, кто вторгся в ее пространство.
- Странно видеть вас здесь, ваше величество, - пробормотала она, крепче сжимая четки.
- Я твоя сестра, Розали. – Виктория села рядом с ней. – Пожалуйста, не относись ко мне так же, как ко всем остальным. Я все та же.
- Нет. – Розали почувствовала, что стены часовни давят на нее. Она не могла посмотреть в глаза своей сестре. Сестра, которую она когда-то знала и любила, исчезала с каждым днем. – Почему ты пришла сюда?
Виктории потребовалось время, чтобы найти ответ. Возможно, она размышляла, как привлечь Розали на свою сторону. Или, может быть, ее напрягали их разрушающиеся отношения. Или, возможно, она хотела как-то исправить ситуацию.
- Я пришла увидеть свою сестру…
- Ты никогда не действуешь без причины, Виктория. Ты находишь себе друзей только среди сильных лордов, чтобы заключить с ним союз. Ты оставила в живых Каллена, потому что он нужен тебе, чтобы противостоять Атару. Ты объявила, что Свон выйдет замуж за Алистера, потому что его власть над Кадеррой ослабит положение Атара и Фоукса.
- Надо же, ты многое знаешь. – Виктория отвела глаза от изображения пьеты. Изображение Святой Богоматери и ее сына нервировало ее. – Я делаю то, чтобы сохранить безопасность Англоа. Сейчас Алистер – самый заслуживающий доверия человек в моем окружении. Он единственный, кому я могу доверить Кадерру.
Впервые Розали повернулась к Виктории. Ее лицо исказилось от боли, словно она изо всех сил старалась не разрыдаться.
- Как ты можешь подвергать бедную девушку таким страданиям?
- Так требуют правила. Некоторым приходится страдать ради общего блага.
- Это так ты сказала ее отцу, когда он узнал о твоих планах свергнуть Джаспера? Это так ты говорила себе, вступая в сговор с Брауном, чтобы занять трон? Или, возможно, так ты говоришь себе каждую ночь? Интересно, как ты спишь после этого, сестра.
- Ты достаточно страдаешь за нас обеих. – Виктория знала, что Розали давно известно о ее тайных планах, но из-за любви к старшей сестре она всегда держала рот на замке. Возможно, именно поэтому она чувствовала сейчас такую вину – потому что понимала, что могла бы остановить ее раньше.
- Ты будешь страдать сильнее меня, когда поймешь, что приговорила Изабеллу к той же судьбе, что и тебя много лет назад. Алистер сломает ее так же, как пытался сломать тебя Эдгар Мейн.
Виктория прошипела, услышав имя ее покойного мужа.
- Я просила тебя никогда не говорить о нем! – воскликнула она, вставая с места. Простой звук его имени вызвал в ней мучительный холод. Ей пришлось схватиться за скамью. – Больше никогда не произноси его имя!
- Ты знаешь, кто такой Алистер и что он сделает с Изабеллой – то же самое, что он сделал с тобой.
- Изабелла не ребенок. Она женщина, и ее отношения с Алистером не повредят ей, как мне. Изабелла Свон может рожать детей!
Рот Розали сжался в тонкую линию при этих словах. Она никогда не подозревала, по какой причине ее сестру так рано выдали замуж.
- Ты можешь не признавать это. Но ты такая же, как она.
- Замолчи! Я не хочу слышать это имя! – закричала Виктория. Ее глаза наполнились слезами.
- Ребекка Фелл смеется из своей могилы, потому что в итоге она победила. Она сделала тебя такой же, как она сама! – Розали крепко сжала четки и бросилась прочь, не желая, чтобы ее сестра видела, как по ее лицу текут слезы. Но сама она не увидела, как рыдает Виктория, крепко держась за спинку скамьи.
- Я не такая, как она… - бормотала королева самой себе. Она повернулась и посмотрела на крест. – Я не такая, как она! – закричала Виктория.