Глава 25
5 сентября 1510 г. - побережье Италии

Дорогой Уильям.
Если ты читаешь это, значит, я умерла.
Это письмо означает, что я не смогла рассказать тебе все сама. За это я прошу прощения. Мне не хотелось, чтобы все обернулось таким образом. Мне так много нужно сказать тебе, столько, что одного письма будет недостаточно.
Ты хотел ответов. Вот они.
Твое настоящее имя – твое полное имя – Уильям Филипп Фелл. Так тебя крестила твоя мать.
Не знаю, сколько София рассказала тебе, и знаешь ли ты вообще, кто такие Феллы. Твои родители были королем и королевой. Голубая кровь течет в твоих венах. Ты дитя Леоноры Валуа и Филиппа Фелла – их последний живой сын, наследник трона Англоа.
Теперь ты знаешь причину, по которой мы не рассказали тебе раньше. Ты слишком важен. Твое существование было опасным и все еще остается таковым.
Историю твоей жизни нельзя рассказать в одном письме. Твою мать вывезли из дворца незадолго до смерти твоего отца. Ей помог верный человек, лорд Атар. Сначала он помогал ей от чистого сердца, или мне просто хочется в это верить. Но когда он обнаружил, что твоя мать беременна тобой, то начал разрабатывать грандиозные планы для тебя. По этой причине все эти годы мы притворялись, что ты девочка. Твоя мать всегда защищала тебя, даже если ты этого не понимал, Уильям.
После смерти твоего отца трон занял твой дядя Магнус. София расскажет тебе больше и нем и остальной твоей семье. Но знай, что они хотели вас убить. Той ночью, когда мы бежали из коттеджа в Сороссе, они нашли нас. Нашли тебя. Я должна была отвезти тебя во Францию к родственникам, но нам так и не удалось вернуться. Могу только надеяться, что София позаботится о тебе, воспитает тем исключительным мужчиной, которого хотела видеть твоя мать.
Леонора всегда хотела, чтобы у тебя была спокойная и тихая жизнь, а не бурная и проблемная, как у твоего отца. Она боялась власти и трона, потому что видела, что он делает с теми, кто находится рядом с ними. Леонора сильно пострадала за власть и богатство короля, за которого она вышла замуж.
Она не хотела того же для тебя.
Я не знаю, что ты будешь делать. Если ты решишь вернуться в Англоа и вернуть себе трон, делай это с чистой совестью. Если вернешься к своей семье во Францию, то они примут тебя с распростертыми объятиями.
Леонора Валуа Фелл сделала все, что в ее силах, чтобы защитить тебя, Уильям. Не забывай это.
Она любила тебя.
Клодин
Уильям несколько раз прочитал письмо. Его глаза затуманились, предложения хаотично соединялись в его голове. В течение нескольких минут его мир перевернулся с ног на голову.
Они сошли с дороги, сели на камни и перекусывали. София смотрела, как он молча читает письмо, нарезая яблоко и с нетерпением ожидая его реакции.
- Что она имела в виду, когда писала, что ты расскажешь мне больше про моего дядю и семью? – резко и грубо спросил он. Уильям смотрел из-под капюшона. Пылающее солнце буквально поджаривало заживо его в шерстяном плаще.
- Это слишком много, любо…
- Я хочу ответов, - прорычал он. Его настроение быстро ухудшалось, лицо становилось жестким. После той трагедии в Константинополе, когда Софии пришлось убить тех людей, который видели его лицо и узнавали его, Уильям стал странно далеким.
- Твой дядя занял трон твоего отца в день его смерти. Твоих сводных сестер, Викторию и Розали, отстранили и взяли под строгий контроль Ребекки, жены Магнуса.
Уильям снова прочитал письмо, прикусив губу. София положила руку ему на плечо.
- Ты хочешь вернуться в Англоа? Сейчас на троне сидит твой двоюродный брат. – Шестнадцатилетний мальчик больше не мог выносить жару и скинул плащ. Его лицо покраснело от нее.
- Может быть, - начал он. Однако взгляд в глаза Софии сказал ему, что он ошибается. – Кажется, ты этого не хочешь.
Цыганка усмехнулась. В ее темных волосах появилось еще больше серебра.
- В этот раз решаю не я, Уильям.
Он посмотрел на письмо и свернул пергамент.
- Почему мы не вернемся в Испанию? Это письмо ничего не меняет, ты же знаешь. У меня нет амбиций по отношению к трону отца. Я сделаю так, как хотела моя мама, и буду держаться от этого подальше.
- Ты не хочешь вернуться на Восток?
- Меня там ничто не держит.
- То, что произошло в Константинополе, Уильям, было трагедией, но…
Цыганка замолчала, увидев его резкий взгляд. Немного помолчав, София кивнула и встала.
- Мы должны найти корабль.
Уильям подождал, пока она соберет еду.
- Подожди, - сказала София, подходя к нему. – Вот. – Он взял то, что ненавидел больше всего в жизни – мерзкую маску. Он походил в ней на пугало.
- Я буду ходить в капюшоне, но больше никогда не надену ее, - выплюнул он.
- Двое англоанцев узнали твое лицо. Кажется, ты похож на кого-то из своей семьи. Если ты не хочешь, чтобы тебя связывали с Феллами, то не будем рисковать.
- Но мы не собираемся в Англоа. Мы едем в Испанию, - фыркнул он. Пустые глазницы маски с угрозой смотрели на него.
- Тебя узнали в Константинополе. Тебя могут узнать и в Испании. Мы со всем разберемся, но пожалуйста, нужно набраться терпения.
Он знал, почему София так упрашивала его. Ей пришлось вонзить нож в чужое сердце. Она инстинктивно сделала это, понимая, что так нужно. Все эти смерти легли на ее совесть.
- И еще одно, - несмело сказала она, когда он надел маску из мешковины. Она свободно лежала на его лице, и Уильяму было плохо видно из-за нее. – Мы должны сменить тебе имя, - извиняющимся тоном сказала она.
- Но… это все, что осталось мне. То, что осталось от мамы.
- Ты хорошо понимаешь, что не стоит рисковать. Если кто-то узнает о человеке, который ходит в маске, по имени Уильям, у некоторых людей с паранойей могут возникнуть подозрения.
- И как мне звать себя?
София застенчиво улыбнулась.
- До сих пор ты звал себя Эдвардом. Почему бы не оставить это имя?

6 августа 1514, Малага, Испания

Единственная причина, по которой их пригласили, заключалась в том, что София была последней надеждой местного дворянина. Эдвард и София уже некоторое время жили в Малаге, вполне привыкнув к новому дому и чувствуя себя комфортно.
Жена дворянина заболела в самый разгар лета. Врачи не могли ей помочь, священники сказали, что ее коснулся дьявол. Только упрямая цыганка осмелилась подойти к женщине и приступить к ее лечению. София много чем зарабатывала себе на жизнь. Она умела исцелять, но редко практиковала это умение. Люди часто обвиняли ее в колдовстве, когда раненые и больные вылечивались. Суеверные граждане говорили, что она применяет цыганскую магию. Поэтому, чтобы ее не выкидывали из каждого города, где ей приходилось бывать, София редко применяла свои знания в области целительства.
Но когда еды не хватало, а другой работы не находилось, ей приходилось лечить.
И на этот раз она сделала исключение. Эдвард не мог найти себе работу – никто не хотел нанимать мальчика в глупой маске на лице. И София нигде не смогла ничего заработать.
Поэтому она прихватила Эдварда с собой в богатый дом Монтальво. Муж больной женщины даже не обратил внимания на то, что с Софией пришел юноша в маске, который принес ящик с травами и припарками.
Их привели в комнату с темной мебелью и гобеленами. Окна были открыты, чтобы впустить холодный воздух.
- Эдвард, - сказала София, поворачиваясь к нему. – Я пойду к жене сеньора Монтальво, а ты останешься здесь. Не трогай ничего. Нам нужны его деньги, - сказала она ему.
- Я не ребенок, - нахмурился он за маской.
Она мрачно посмотрела на него. Впервые Эдвард понял, сколько всего она пережила за последние несколько лет. Софии удавалось хорошо прятать стресс.
- Как только мы получим деньги, то сделаем тебе новую маску, - задумчиво сказала она. – Эта жуткая мешковина делает тебя чудовищем.
- И под ней зудит кожа, - добавил Эдвард. Его голос с тех пор, как мальчик стал подростком, понизился. Ему нравилось, как серьезно и властно он звучит, опустившись на несколько октав. Теперь Эдвард всегда говорил богатым и глубоким баритоном.
- Да, - рассмеялась больная испанка. – И не броди по дому, ладно? В прошлый раз кто-то решил, что ожило чучело медведя.
- Не напоминайте мне, - пробормотал он. – София, дай мне знать, если что-нибудь потребуется. – Эдвард закрыл за собой дверь. София не ответила ему, в основном потому, что оба знали, что она справится сама.
Конечно, Эдвард не послушал ее. Он пошел гулять по дому и забрел в длинный коридор.
Подковообразные арки с окнами открывали вид на экзотический сад, который справа освещало солнце. Нижняя часть стены была выложена искусной мозаикой. До пола спускались гобелены, а у правой стены стояли горшки с цветами.
На левой стене, отделанной бурым камнем и красным деревом, висели портреты неизвестных Эдварду мужчин.
- Ты что здесь делаешь? – резко спросил кто-то. К нему подошел пожилой мужчина, бегло говоривший по-испански.
- Простите, сеньор, моя мама лечит хозяйку дома, - произнес он. Мужчина отступил на шаг от высокого мальчика в маске. Эдвард поднял бровь, видя, что его рост позволяет нависнуть над незнакомцем, и сдержал усмешку, когда тот еще отступил.
- Тебя не должно здесь быть.
- Я сейчас уйду. Просто меня заинтересовали эти картины, - показал Эдвард на портреты. Все они изображали гордых и импозантных мужчин, позирующих художнику либо с обнаженным сверкающим мечом, либо в длинной накидке, либо показывающих на карту.
Мужчина проследил его взгляд и слегка смягчился.
- О да. Мой хозяин любит собирать копии портретов монархов Европы. Это хорошая галерея, но я не могу понять. Зачем она ему. У нас есть свой король Карл V, пусть он живет долго и счастливо. – Мужчина погрузился в воспоминания. – Знаешь, я один раз видел его. Я стоял очень далеко, но разглядел каждую его черточку! – рассказывал он, выгнув темную густую бровь.
- Неужели? – удивился Эдвард. Они медленно пошли по галерее, разговаривая – непрошеное вторжение Эдварда было забыто. Мальчик разглядывал королей. Большинство из них выглядели напыщенными дураками. Но вот они дошли до еще одного портрета, при виде на который у Эдварда открылся рот.
Он словно смотрел в зеркало.
Его сердце забилось быстрее. На него смотрело до боли знакомое лицо. Под маской выступил пот, его затошнило.
- К-кто это? – спросил он, показывая на картину, пытаясь скрыть свой дрожащий голос.
Мужчина проследил за его пальцем и усмехнулся.
- В этом проблема с коллекционированием подобных вещей. Это король Англоа, правивший по крайней мере два десятилетия назад. Моему хозяину стоило бы обновить коллекцию.
- Король Англоа? – Эдвард тяжело сглотнул, не веря тому, что слышит.
- Не нынешний. Он царствовал два короля назад, уже давно.
- Скажите, пожалуйста, как его звали?
- Посмотрим, как себя чувствует моя память. Оригинал рисовал итальянский мастер Беллини. Мой хозяин нашел кого-то, кто смог хорошо скопировать его. Но мой хозяин говорил, что видел оригинал, и копии не хватает блеска в глазах.
- Как его зовут? – сквозь стиснутые зубы простонал Эдвард.
Мужчина почесал голову.
- Как-то на букву Ф, - начал он. – Здесь больше двадцати картин, дружище, и я не могу вспомнить их все.
- Может быть, Фелипе? – спросил Эдвард.
Мужчина щелкнул пальцами.
- Точно! Фелипе или Филипп, как его звали на родине. Филипп Фелл, прекрасный король, как я слышал.
Желудок Эдварда скрутился в узел. Он смотрел на портрет своего отца. Он многое объяснял. И, кроме всего прочего, то, что она навсегда приговорен к маске. Эдвард подозревал, что чем старше становился, тем больше походил на отца, хотя его волосы были более светлыми, а глаза другого цвета. Но у него была та же сильная челюсть и аристократичный нос.
Он быстро ушел из галереи к Софии. Когда она закончила, мальчик потащил ее к картине. Софии потребовалось целых десять секунд, чтобы понять, кто на ней изображен.
- Ты не просто похож на отца, - сказала она. – Сходство просто удивительное.
Вся жизнь Эдварда изменилась за несколько секунд. Он уже жалел о том, что хотел получить ответы. Незнание иногда может быть блаженством. Теперь он уже хотел вернуться в то время, когда ничего не знал о своем происхождении.
- Если этот портрет есть в доме у захолустного дворянина в Испании, то будь уверен, что многие или видели ее, или у них есть копия, - сказала София.
- Я никогда не смогу снять маску? – с ужасом в голосе сказал мальчик.
- Давай посмотрим на это так: на заработанные мною деньги мы можем сделать для тебя более удобную маску, - сказала София. Она пыталась подбодрить мальчика, но тот не мог отвести взгляд от картины – от жуткого зеркального отображения его самого.

24 мая 1520 г.

Изабелла отпрянула, когда он предложил ей руку, и нахмурилась. Ни за что на свете она не пошла бы с ним рядом.
- Вы можете ухмыляться сколько угодно, лорд Алистер, но я не выйду за вас замуж, - ровным голосом сказала она.
Он пришел в гости к невесте. Но Изабелла понимала, что это больше, чем просто визит. После вчерашнего поведения Эдварда в саду Виктория отправила Алистера охранять девушку как сторожевой пес.
- Действительно, моя дорогая. Королева сказала, что у тебя есть выбор. Но помни, если ты не выйдешь за меня замуж, то все земли и титулы, принадлежащие твоей семье, перейдут короне, - ухмыльнулся он. – И твой Каллен заявил о своей верности ее величеству. Тебе некуда идти.
- Я предпочту, чтобы Кадерра перешла короне, чем тебе, - выплюнула Изабелла в ответ. Леди Савойя кашлянула, поставив чашку. Королева любезно приставила к Изабелле нескольких своих фрейлин.
- Мисс Свон, вы нетактично ведете себя. Чему вас научили на той варварской земле? – Аманда ухмыльнулась. Ее темные глаза пристально разглядывали девушку. Ей не нравилось, что Изабелла так ведет себя с ними. Что бы они ни говорили, какие бы замаскированные оскорбления или угрозы ни швыряли ей в лицо, она все равно продолжала оставаться безразличной.
- Подробности моего пленения не стоит рассказывать в такой вежливой компании, - ответила Изабелла, почувствовав себя удовлетворенной при виде того, как побледнела Аманда и остальные леди.
Алистер кашлянул. Молодая женщина встала, игнорируя с полдюжины гостей, набившихся в ее маленькую гостиную. Она подошла к окну, спрашивая себя, чем может заниматься Эдвард. Она понимала, что он что-то замышляет, но ни в чем не была уверена.
Алистер с леди, наконец, ушли, и сразу же к Изабелле пришел еще один человек. Она приказала служанкам никого не впускать, но ее не послушали. Дверь распахнулась против ее желания, и в проеме показалась принцесса Розали.
Принцесса оделась в приглушенные темные тона, волосы она заплела в косу, а на макушку накинула шаль. На ее шее висели четки, и она сжимала их, оглядывая комнату.
- Надеюсь, я не помешала, мисс Свон, - вежливо сказала она. Изабелла быстро встала. Голубая дамасская ткань ее платья коснулась пола, когда девушка глубоко присела.
- Ваше высочество, - с неверием проговорила она. Почему Розали Фелл пришла к ней?
- Могу я войти?
- Пожалуйста, - ответила девушка, показывая принцессе, чтобы та села на низкий кожаный диван. Розали одним движением пальца отпустила служанок и осталась наедине с Изабеллой.
Наступила напряженная тишина. Изабелла задавалась вопросом, не пришла ли Розали по приказу ее сестры? Принцесса не сводила взгляда с девушки.
- Прости, - наконец, сказала она.
Изабелла озадаченно нахмурилась.
- За что?
Розали хотела рассказать ей всю правду – тот секрет, который она прятала от сестры. Может быть, если бы Розали заговорила тогда, отца Изабеллы не казнили бы. Но, прежде чем выдать себя, принцесса взяла свои эмоции под контроль и поправилась.
- Меня не обрадовали известия о твоем браке с Алистером.
Изабелла выгнула бровь.
- Я думала, моя мама одобрит его. Я сменила чудовище в маске, в котором не течет благородная кровь, на красивого аристократа. Но Алистер не нравится ей еще больше. – Когда Рене услышала новость, она чуть не упала в обморок. Ее состояние было слишком тяжелым, чтобы поднимать эту тему. На самом деле Изабелла подозревала, что ее мать приняла Эдварда после всего того, через что они прошли.
- Как поживает ваша дорогая мать? - с искренним беспокойством спросила Розали.
- Ей хуже с каждым днем. Я думаю, что тягости последних лет наконец-то начали оказывать на нее воздействие.
- Мне жаль это слышать.
Изабелла прищурилась, анализируя выражение лица принцессы.
- Да простит меня ваше высочество, но я не верю в то, что вы пришли сюда из-за здоровья моей мамы.
Розали усмехнулась.
- Вы очень проницательны. Очень похоже на Каллена. – Изабелла приподняла бровь при упоминании Эдварда.
- Вас послала не ее величество, - заявила она. Ей внезапно стало тепло и приятно. Она поняла, что Эдвард воплощает свой план в жизнь – именно Розали должна вытащить их из дворца.
- Нет. Я пришла, потому что обещала Эдварду, что присмотрю за тобой. – Прежде чем Изабелла смогла задать какие-нибудь вопросы, Розали подняла руку. – Сейчас не время. Я не могу сейчас говорить, потому что и так сказала много. Время скоро придет, мисс Свон, очень скоро.
Время придет, как только Виктория начнет постепенно возвращаться из темноты. Если только Эдвард убедит Джаспера признать Викторию.
- Я не задавала вопросов о том, где он проводит дни. Мне очень любопытно, но я доверяю ему. Я могу потерпеть и еще немного, - сказала Изабелла.
- Все скоро закончится, мисс Свон. Вы больше не будете страдать, я об этом позабочусь. Моя сестра увидит все в другом свете и, надеюсь, исправит все.
- Надеюсь, - пробормотала Изабелла. Она мало что могла сказать в ответ. Розали тоже не особенно хотелось поддерживать разговор. Они молчали несколько часов, ожидая возвращения Эдварда.

***

По просьбе Эдварда Розали привела в свои покои Изабеллу и лорда Теодора.
Уже поздно вечером все трое ждали Эдварда. Брови Теодора поднялись до волос, когда из-за скрытой панели в его комнате показалась принцесса и попросила его следовать за ней.
- Я настаиваю, чтобы вы сказали мне, почему привели сюда в такой тайне. Если ее величество что-нибудь узнает, - начал Теодор. Его прервала Изабелла.
- Мы все узнаем, как только придет Эдвард, - сказала она так резко, что Теодор замолчал. Его раны зажили, но он боялся новых пыток. Темница – не то место, куда бы ему хотелось еще раз попасть. Он помнил радость в глазах Торпа, когда его тащили стражники. Кардинал нес ответственность за страдания лорда Гловендейла и его падение в глазах королевы. Теперь он скорее был заключенным, чем гостем, и больше всего хотел удрать из Уэсспорта. Время для дипломатии подходило к концу. Все пытались это игнорировать, но осознание подкрадывалось к ним как странная болезнь.
Розали тоже нервничала. Она не хотела, чтобы ее увидели в такой странной компании.
Но все ждали. Когда наступила ночь, наконец-то пришел Эдвард. Его плечи были опущены, а вся фигура выражала проигрыш.
- Что сказал мой кузен, Каллен? – спросила Розали, когда Эдвард закрыл дверь и сел рядом с огнем.
- Вы видели короля Джаспера? – воскликнул Теодор. Его сердцебиение участилось в десять раз. Изабелла тоже была ошеломлена, но не очень удивилась.
- Нам нужно как можно быстрее покинуть Уэсспорт, ваше высочество, - наконец, сказал Эдвард на вопросительный взгляд Розали. – Мы ничего не можем сказать или сделать, чтобы ваша сестра передумала. – В тесной комнате возникло напряжение. Пламя облизывало внутреннюю часть камина, словно врата в подземный мир.
- Что сказал мой кузен? – повторила Розали, с большим страхом и тревогой в голосе. Теодор и Изабелла переводили взгляды с нее на Эдварда и обратно.
- Нам небезопасно находиться здесь. Особенно вам.
- Я ее сестра, она никогда…
Эдвард тяжело поднялся со стула, не в силах контролировать свои эмоции.
- Вы знаете обо всех людях, которых она убила, пытаясь занять трон отца? – спросил он. – Вы знаете обо всем, что она сделала?
Розали раскрыла глаза.
- Я говорила тебе обо всем, что так долго мучило меня…
- Вы не знаете о своем младшем брате?
Розали замолчала, в замешательстве хмурясь.
- Я не понимаю, - медленно сказала она.
Эдвард вздохнул и покрутил головой, словно пытаясь сбросить боль и напряжение. Изабелла была уверена, что на его лице виднелась та же боль, что в теле.
- У вас был брат, - сказал он через некоторое время. Он внимательно смотрел на принцессу, сузив глаза под черной маской.
Розали нахмурилась еще сильнее, почти оскорбленная.
- Эдмунд умер задолго до моего рождения, - прошептала она. – И Магнус, и Ребекка убрали все упоминания о нем. Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Это было слишком давно.
- Не тот брат.
Розали все еще растерянно смотрела на него. Все четверо заметили реакцию каждого из присутствующих. Эдвард возвышался над всеми, внушая страх. Казалось, Лев Севера пробудился и теперь ждет ответа. Маска Изабеллы соскользнула. Она бросила испуганный взгляд на Эдварда, опомнилась и ушла к окну. С какой стати он говорит про себя в таком роде? Он же не хотел, чтобы о его существовании кто-нибудь узнал.
Рот Теодора открылся. Похоже, он точно знал, о чем говорит Эдвард. В глубине глаз старика что-то ожило, что-то, чего никто раньше не видел: надежда и мужество. Фраза Эдварда заставила Гловендейла выпрямиться и прислушаться к разговору. Он проигнорировал боль от ран – это стоило послушать.
Розали широко раскрыла глаза.
- Ты знаешь о нем? – чуть громче спросила она.
- Лорд Атар кое-что рассказывал мне, но не все. Эдвард перевел взгляд на Теодора. – У него была неточная информация.
- Ребенок Леоноры был мальчиком? – изумленно воскликнул Теодор. Он провел рукой по своим взъерошенным волосам, с трудом принимая новую информацию.
- Мне казалось, он говорил про дочь покойной королевы, - добавила Изабелла, делая вид, что слышит все впервые. Было бы странно, если бы она совсем никак не реагировала.
- Я тоже так думал, пока не поговорил с Джаспером, - объяснил Эдвард. – Леонора родила не девочку. Это был мальчик, - повторил он то, что он и Изабелла очень хорошо знали, и переключил внимание на Розали. – Полагаю, вы уже знали об этом.
- Да, и его судьба стала ужасной, - вздохнула принцесса. – Ребекка убила его и его мать…
- Ребекка? Нет, это ваша сестра послала убийц.
Теодор не знал, сколько еще информации он сможет переварить. Той, что он уже услышал, хватило бы на год. Осознание того, что действующая королева Англоа отправила наемников убить собственного брата, заставило вздрогнуть всех присутствующих. Они некоторое время молчали.
- Виктория никогда бы не сделала этого! – воскликнула Розали, вставая со стула. Ее руки нервно дрожали, но на лице оставалось обиженное и гневное выражение.
- Вы можете с полной уверенностью утверждать, что она не убивала брата? Даже после всего того, что висит на ее совести? – Розали собиралась запротестовать, но ужасная мысль поразила ее разум. – Я понимаю, что вы хотите думать о ней лучше. Я тоже хочу, но это известие меняет все, ваше высочество. Если она избавилась от ребенка ради власти, то и вы тоже в опасности.
Розали опустилась на стул, мучаясь от головной боли.
- Она никогда бы… - принцесса замолчала.
- Но о чем вы говорите? – спросила Изабелла, придвигаясь к принцессе, чтобы утешить ее.
Руки Розали тряслись. Она искоса посмотрела на девушку. В глазах принцессы блестели слезы. Она кашлянула и перехватила взгляд Эдварда. Это ее обязанность рассказать о грехах ее сестры, а не его. Теодора Гловендейла пытали, забрав у него несколько лет жизни. Изабелла Свон годами страдала после того, как казнили ее отца из-за Виктории.
- Моя сестра пыталась стать хорошим человеком и правителем. Но на этом пути она сделала то, что нельзя простить. Некоторые сказали бы, что это все ужасно.
Все видели внутреннюю борьбу, которая вела Розали с самой собой.
Она убила многих, очень многих. Она подставила лорда Сакстона, который узнал ее тайну, и убила его жену и ребенка. И даже лорд С… - Прежде, чем Розали назвала имя Свона, Эдвард покачал головой. Изабелле не нужно это знать. Как только она выяснит, что Виктория причастна к смерти ее отца, то будет мучаться, пока Виктория не умрет или не сгниет в темнице.
- Какую тайну? – спросила Изабелла.
- Война с Англией – дело рук Виктории, чтобы свергнуть Джаспера с трона и сесть на него. Она ожидала, что англичане победят и отдадут ей трон. Она передавала им расположение наших войск, чтобы те получили преимущество в битве. Я сам узнал об этом еще во время войны. Мы поймали одного из шпионов, и по возвращении в столицу я начал выяснять, с кем он связан. Я зашел глубже и дальше, чем ожидал, - ответил Эдвард.
Принцесса опустила взгляд на руки.
- Я знала об этом и молчала, пока не стало слишком поздно. Моя совесть давила на меня, и, в конце концов, я начала давать информацию Атару, - посетовала Розали. Ее губы сжались в тонкую линию. Она не желала выдавать свою слабость.
- И теперь по какой-то причине Джаспер думает, что она убила нашего младшего брата, - закончила принцесса. Ее зрение затуманилось из-за слез, угрожающих вылиться из глаз.
- Виктория не сожалеет ни о чем. Она не сможет исправиться, - добавил Эдвард.
- Мой бог, - прошептал Теодор. – Но как Джаспер узнал?
- Виктория рассказывала ему все с тех пор, как его бросили в тюрьму. Это укрепляет его веру в несправедливый суд. Он считает, что королева никогда не выпустит его, - горячо сказал Эдвард. – И, кажется, он принимает эту судьбу. Виктория не будет проводить разбирательства. Она просто ищет козла отпущения, - прогремел Эдвард.
Розали выпрямилась.
- Я пыталась смириться с тем, что она так долго вытворяла. Игнорировала ее грехи, ослепленная любовью к сестре, и позволяла ей совершать ужасные вещи, одну за другой.
- Должно быть, ее сводит с ума власть, - пробормотал Теодор, размышляя над тем, что только что узнал. – Мы должны отвезти вас к Атару, ваше высочество.
- И бороться с моей собственной сестрой, - в отчаянии сказала принцесса.
Изабелла положила руку на предплечье Розали.
- Ваше высочество, я не буду судить вас за то, что вы хранили такую информацию столько времени. Она – ваша семья, и вы любите ее. Но Виктория наносит вред другим людям ради своей выгоды. Она поступает эгоистично и жестоко. Она причиняет вред Англоа. Нам нужен лидер, тот, за кем пойдут люди. Я не вижу способа спасти Джаспера, по крайней мере, сейчас. Но я вижу способ спасти вас. Если вы присоединитесь к лорду Атару, то на его сторону перейдет больше людей. – Изабелла поймала взгляд Эдварда. Он понимал, что эти слова предназначены и для него.
Но Розали покачала головой.
- Я предам собственную сестру, - прошептала принцесса. – Я хочу верить, что она может измениться.
- Не думаю, что мы сможем помочь ей. – грустно заметила Изабелла. – Кажется, она не хочет быть спасенной.
- Ничего нельзя сделать, чтобы спасти Джаспера? – уточнил у нее Эдвард.
- Теперь ты хочешь его спасать, а вначале даже не хотел возвращаться в Уэсспорт, - заметил Теодор. Было заметно, что он все еще разочарован поведением человека в маске. Но это быстро рассеивалось при виде мер, которые принимал Эдвард.
- Потому что он хороший человек и мой… друг, - коротко ответил Эдвард. – И я не хочу оставлять его в беде – как не должен был поступать и раньше.
- Единственное, на что мы можем надеяться – это на то, что он ошибается, и Виктория не осудит его завтра.
- Если она действительно убила нашего брата, это меняет все, - пробормотала про себя Розали. На ее лице читалось выражение страданий и душевной боли. – Но как она могла зайти так далеко?
- Как мы сможем сбежать отсюда? – задала вопрос Изабелла. Теодор что-то задумчиво пробормотал себе под нос.
- Завтра будет самое подходящее время для побега, потому что все будут поглощены судом над моим кузеном, - ответила Розали дрожащим голосом. – Я могу все устроить, но это единственное окно возможностей.
- Я не сдамся с Джаспером, - заявил Эдвард. – Я больше не откажусь от него. После суда мы найдем способ спасти его.
- С этим я ничем не могу помочь, - сказала Розали, встречая его взгляд. – Единственное, что в моей власти – это устроить еще одну встречу с ним.

25 мая

Наступил долгожданный день суда. Вместо закрытого слушания Виктория решила, что оно должно состояться на главной площади верхнего района. Все люди высшего класса общества обязаны были быть там. Пришли даже некоторые выходцы из среднего района, чтобы стать свидетелями суда над королем. Не все понимали, почему суд публичный, особенно выходцы из среднего класса. Но высший свет догадывался, что за трюк Виктория пытается провернуть. Она хотела публично опозорить своего кузена и получить поддержку людей.
Пока на площади собирался народ, Розали искала свою сестру, надеясь уговорить ее изменить решение, пока не стало слишком поздно.
Эдвард любой ценой избегал королеву, потому что один ее вид заставлял его дрожать от гнева. Только мысль об Изабелле заставляла его контролировать эмоции.
Виктория глядела на себя в зеркало, когда Розали нашла ее в ее покоях. Королева надела пурпурную одежду – цвет только для людей королевской крови. На ее голове лежала корона, и волосы были аккуратно убраны в прическу.
- Ты придешь на суд нашего кузена?
- Это спектакль, Виктория. Я не хочу принимать в нем участие, - сказала Розали. – Ты еще можешь все остановить. Тебе не нужно проводить Джаспера через судилище.
Виктория повернулась к сестре.
- Джасперу нужно заплатить за то, что он сделал.
- Что именно? Что такого ужасного он совершил?
Виктория встала со стула и подошла к кровати, встав спиной к сестре.
- Он согласился со своей матерью, чтобы ты вернулась из монастыря. Это принесло тебе только несчастье. Он проигнорировал и мою просьбу, и просьбу Атара. Во многих отношениях он вставал на сторону Ребекки.
- И все? – недоверчиво спросила Розали.
- Не забывай, что он ничего не сделал с Ребеккой Фелл, убившей нашего брата. Я хочу видеть, как он предстанет перед судом за все то, что мы пережили.
Губы Розали сжались вместе. Она с трудом держала себя в руках.
- Мы пережили все только из-за Магнуса и Ребекки. Они оба уже умерли. Ты видела смерть обоих.
- У тебя нет права судить меня, Розали. Я думала, ты хочешь мне помочь.
- Я хотела помочь тебе понять, что с пути, по которому ты идешь, не возвращаются. Ты отбрасываешь в сторону все, - сказала принцесса. – Я боюсь потерять тебя из-за того, кем ты становишься.
- Обещаю, что как только суд закончится, мы поговорим, сестренка.
- Только не сделай ничего такого, что заставило бы тебя сожалеть.
Виктория подошла к сестре.
- Тебе нечего бояться. Джаспера ждет справедливый и честный суд.
- Тогда почему он публичный?
- Чтобы люди увидели, что я справедливая и честная королева. – Сердце Розали упало в пятки. Ее сестра уже говорила так с ней. И всегда это заканчивалось плохо для кого-то.

***

Свет не достигал его камеры. Джаспер подтащил грязный ящик к решетке, быстро побрился и умылся. Ему принесли новую одежду. Но ничто не могло скрыть правду, горящую в его глазах. Джаспер был уверен, что Виктория не вернет ему свободу.
Он несколько раз спрашивал себя, не сходит ли с ума, как его мать – как говорила ему Виктория. Возможно, она ничего не рассказывала ему, и это были только галлюцинации.
Его вывело из транса дребезжание ключей. Открылась тяжелая дверь. В нее вошла знакомая черная тень. Эдвард Каллен возвышался в огромной камере, его зеленые глаза обыскивали тьму, пока не нашли короля на кровати. Он вошел, избегая бегающих по полу крыс.
- Добро пожаловать в мой последний день в качестве уважаемого человека в этом проклятом королевстве, - пробормотал Джаспер. – Хотя я рад, что увижу хоть одно дружеское лицо, - начал он и внезапно отвернулся к стене. – Ну, ты понял, о чем я.
- Я отвезу Розали к Атару, Джаспер, - сказал Эдвард, как только убедился, что стражник не следит за ними. Джаспер облегченно улыбнулся.
- Такие новости помогут мне с честью встретить этот мрачный день.
- Я найду способ вытащить тебя после суда, - продолжил Эдвард.
Золотые глаза Джаспера долго смотрели на него. В них мелькали проблески эмоций, словно он многое хотел сказать, но не нашел в себе сил открыться.
- Я о многом сожалею, - устало сказал король. – Многое я мог бы сделать лучше. Но больше всего я сожалею о том, что не смог улучшить жизнь в королевстве.
- Ты сделал все, что было в твоих силах.
Джаспер покачал головой.
- Мне было слишком комфортно. Я не хотел вкладывать силы в то, что делаю. Возможно, в обратном случае все было бы иначе. Возможно, нет. Я принял свою судьбу, Каллен. Мне только хотелось бы лучше узнать тебя как друга.
Эдвард отвел взгляд.
- Это слова того, кто сдался.
- Я бы умер за то, чтобы в стране не началась гражданская война. Странно, как все может измениться буквально за мгновение. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня, - прошептал Джаспер.
Некоторое время они сидели в уютной тишине. Джаспер смотрел на Эдварда, который не хотел нарушать спокойный мир, установившийся в камере.
Джаспер сам нарушил тишину.
- Можешь оказать мне любезность, Каллен? – наконец, сказал он. Его взгляд не отходил от черной маски.
Эдвард поднял бровь и нерешительно покачал головой.
- Если это в моих силах, я сделаю все.
- О, это вполне в твоих силах, - хмыкнул бывший король. – Видишь ли, мне всегда было интересно узнать, что скрывается за маской. Думаю, не мне одному.
- Ваше величество…
- Дай мне закончить, Каллен. Я ни разу не просил тебя снять ее, хотя мог несчетное количество раз приказать. И я делал это из уважения.
- Но вы просите меня сейчас.
- Если я еще могу просить.
Эдвард глубоко вздохнул.
- То, что скрывается за маской, принесет вам еще больше печали и неприятностей.
- Каким бы изуродованным оно не было, я не стану думать о тебе хуже, Каллен, - уверил его Джаспер.
Человек в маске смотрел на него, сжав губы. Он размышлял о том, что просит сделать его король. Но он не мог отклонить его просьбу в такой момент. И ему всегда хотелось иметь причину, чтобы открыться кузену.
И вот она появилась.
Он уже знал ответ на этот вопрос. Он всегда его знал.
Эдвард дотянулся до шнурков черной кожаной маски, развязывая их. его здравый смысл протестовал. Но что-то подсказывало ему, что Джаспер должен все знать.
Когда шнурки были развязаны, страх утих. Эдвард решил снять маску, потому что надеялся, что это сблизит их. Глубоко внутри он надеялся, что его кузен не отвернется от него. Каллен твердо верил, что Джаспер Фелл, несмотря на его репутацию, хороший человек.
Он снял маску. Холод темницы коснулся его лица. Эдвард смотрел на человека перед собой, который не шевелился и ждал, пока Каллен снимет капюшон. Эдвард сел спиной к двери на случай, чтобы его не увидел стражник.
Глаза Джаспера расширились, как только слабый свет озарил лицо Эдварда.
Тусклое мерцание свечей отбрасывало тени на его красивые черты. Бывший король нахмурился и растерялся. Но, когда кусочки головоломки начали становиться на свои места, его страх исчез, а смятение сменилось удивлением и чем-то похожим на чувство вины и грусти.
- Виктории не удалось убить меня, - прошептал Эдвард после недолгого молчания. Взгляд Джаспера упал на шрам на его шее. Он резко выдохнул, понимая, кто сидит перед ним. Его расширившиеся глаза впитывали вид Эдварда.
Странное ощущение накрыло обоих. Они были одной крови, одного происхождения. Их отцы были братьями, и без их ведома между мужчинами образовалась неопознаваемая связь. Джаспер понял, что он потерял, не ведая, кем был Эдвард. Простое осознание того, почему он всегда был в маске, и трагедия существования Эдварда нахлынули на него мощной волной.
- Ты выглядишь как он, - с дрожью прошептал Джаспер. – Точно как он.
Он жалел себя, а человек перед ним, несомненно, пережил больше, чем он себе представить. Воссоединение было горько-сладким. В темнице тянулась тишина. Джаспер размышлял о странном сходстве. Но Эдвард Каллен не просто был похож на своего отца внешностью - понял Джаспер. Он воплотил в себе самые хорошие черты Филиппа Фелла. Дух умершего монарха выжил и в Эдварде, и в Розали. Его наследие еще не уничтожено.
Джаспер отвел взгляд в сторону, не осмеливаясь взглянуть на открытое лицо Эдварда еще раз.
- Уведи свою сестру в безопасное место. И себя тоже. Атар будет рад, если ты присоединишься к нему.
- Я не останусь с ними.
Джаспер уставился на грязную землю.
- Не сомневаюсь, что у тебя нет надлежащей мотивации.
- Ты понимаешь, почему я не могу.
Он погладил подбородок и откинулся на стену. Голос Джаспера Фелла был тяжелым и сдержанным. Впервые Эдвард услышал в нем нотку усталости. Но не от недосыпания – это была усталость, вызванная сложностью жизни.
- Сколько королевств пало из-за жадности, похоти и власти? Но сколько пало из-за того, что люди ничего не сделали ради его защиты?
- Если я присоединюсь к Атару, война в Англоа неизбежна. Виктория приложит все силы, чтобы удержать власть.
- Человек, который не желает власти, лучше всего удержит ее. Я не помню твоего отца, он умер, когда я еще был мал. Но я хорошо знаю его по рассказам придворных лордов. – Тихий шепот раздвинул стены реальности, впуская прошлое. В темной камере сидело двое членов королевской семьи, погрязшие в ностальгическом прошлом, которое, возможно, было не таким, как они его воспринимали.
- Я уже достаточно сделал для Англоа.
- Знаю, Эдвард, я знаю. Но ты Фелл, и ты действительно сын твоего отца. На тебе лежит долг перед Англоа. Долг привел тебя сюда, и любовь заставила тебя остаться. Но теперь судьба снова стучится в твою дверь. Ты ответишь ей или откажешь? По крайней мере, поддержи мою кузину. Ей потребуется вся помощь, какую только она сможет получить, как только Виктория выступит против нее.
У Эдварда не было ответа. Что он мог сказать? Он понимал, что их разговор подходит к концу, и вновь надел маску. Джаспер еще раз осмелился посмотреть ему в глаза. Как только маска оказалась на месте, вернулся генерал Каллен. Призрак Филиппа Фелла скрылся.
- Я не оставлю тебя на произвол судьбы, - прорычал Эдвард на прощание. Стражник открыл дверь, готовясь выпустить человека в маске.
- Я принял свою судьбу, Каллен. Пора и тебе принять свою, - сказал Джаспер, когда дверь вновь закрылась.

1 декабря 1516 г. - Гаера, Северная Англоа

- Не принимай это на свой счет, парень, они плохо тебя знают, - сказал мужчина, протягивая другу еще одну тряпку, чтобы тот вытерся. В ответ он получил грубое рычание. Человек в маске старался стереть с себя тухлый рыбный бульон.
- Я воняю гнилой рыбой, - проворчал он.
- Ну, ты и раньше пах не лучше, - весело проговорил темноволосый мужчина. Эдвард со смехом бросил в него тряпку.
- Да, да. Мы не можем все пахнуть цветами и солнцем.
- Война не оправдание, парень. Разве мама не учила тебя умываться? – усмехнулся его друг. Взгляд Эдварда помрачнел, и приятель опустил взгляд к земле.
- Прости, я забыл.
- Не бери в голову, Каллен, - вздохнул Эдвард.
Джонатан Каллен со вздохом сел рядом с Эдвардом. Они были обычными пехотинцами, вставшими в строй пару месяцев назад. Все остальные в их взводе держались подальше от Эдварда, боясь высокого грубого человека. Они опасались, что он прокаженный. Джонатан не задумываясь подружился с ним. Вскоре от него держались на таком же расстоянии, как и от Эдварда. Но он стал исключительно хорошим другом. Остальные солдаты смеялись над его акцентом и внешностью Эдварда. Кожаная маска скрывала вспыхивающий гнев в его глазах, но боевой стойки было достаточно, чтобы они прекращали.
Джонатан вытащил кусок зачерствевшего хлеба из своей сумки.
- Вот, - протянул он половину Эдварду. – Нам лучше отдохнуть. Завтра сражение. Я слышал, что к нам приедет генерал Мелкир.
- Я слышал, что если все пройдет хорошо, то мы отстоим Хейвен-Бич.
- Там стоят войска генерала Фоукса! – Джонатан всегда хотел сражаться в дивизии Фоукса.
- Может быть, мы и окажемся там, если фельдмаршал Коллинз не убьет нас. Все последние сражения он действовал неверно.
- Эдвард, ты должен поделиться с ними своими мыслями. До сих пор все твои прогнозы были верны. Ты должен быть с лордами и рассказывать им, как вести войну, - сказал Джонатан, дожевывая хлеб.
- Они никогда не будут слушать простого человека. Лорды слишком горды.
- Проблема знати в том, что они слишком высоко ценят себя, - пробурчал его друг. Эдвард держал язык за зубами, потому что должен был согласиться в этом с другом.