Глава 21. Дом

– Чувствуешь?! – громко спросила Белла, сбегая вниз по лестнице. Сэмми галопом несся за ней. Он взял за привычку ходить по пятам за кем-то из нас целый день, выбирая новую жертву каждое утро.

– Как дом сотрясается от топота? – в шутку ответил я, оторвавшись от нового сценария, который читал, сидя в своем новом любимом кресле в нашем новом доме. Майя заверещала и захохотала, когда Сэмми плюхнулся рядом с нейна пол, где она рисовала. Он тут же принялся её облизывать, и она быстро откатилась в сторону от его гигантского языка, продолжая хихикать.

Белла подбежала ко мне, широко улыбаясь, отбросила сценарий на пол и уселась ко мне на колени. Майя поднялась с пола и побежала на задний двор, и мы могли слышать лай Сэмми, который мчался за ней, через открытые окна и двери, через которые в дом проникал легкий осенний ветерок, выветривая остатки жаркого лета.

Если бы я посмотрел в окно, увидел бы, как Майя бросает игрушки Сэмми, а он бежит за ними, но не приносит обратно, заставляя её гнаться за ним, пока они оба не упадут в траву, задыхаясь и смеясь.

– Ты это чувствуешь, я знаю, – сказала Белла, улыбаясь ещё шире. Я не смог сдержаться, наклонился вперед и поцеловал её. В нашей гостиной, в нашем доме. В этой мысли было много нашего, и это заставляло меня улыбнуться.

– Я много чего чувствую, – честно ответил я и подергал бровями. Она обняла меня за шею и начала играть с моими волосами. За всё время нашего знакомства я никогда не видел её настолько счастливой. Но я знал её боль, и это придавало её счастью ещё большую значимость.

– Эй, это мой день рождения, поэтому секс будет только тогда, когда я скажу, и это не сейчас. – Я начал щекотать её, и она заерзала в моих руках.

– Твой день рождения будет завтра, – строго сказал я.

– Так что, если я сейчас уложу Майю спать и прикажу тебе пройти в спальню для именинного секса, ты откажешься? – спросила она и надула губы. Её настроение было легким, словно ветерок, и редким, и я был готов купить ей ещё двенадцать домов, лишь бы она всегда была такой счастливой.

– Я с удовольствием побегу в нашу спальню. – Я поцеловал её, пока она пыталась схватить мои руки и прижать их к подлокотникам кресла. – Но это будет не именинный секс, а скорее полуденная услада.

На этих словах Белла захохотала. Её смех был таким, который исходит из твоего живота и причиняет боль груди, и заставляет всех, кто его слышит, улыбаться.

– Я распаковала последнюю коробку, – прошептала она, успокоившись, и поцеловала мою шею. Я позволил ей держать мои руки под контролем, хотя больше всего в этот момент мне хотелось схватить её за задницу. – Мы официально, полностью и бесповоротно переехали.

– Так ты хочешь секса в честь того, что мы переехали? Я только для этого тебе нужен?! Тебя интересует только моё тело! Нет, мисс Свон, я этого не потерплю, дерзкая Вы девчонка!

Она снова попыталась поцеловать меня, но я отвернулся.

– О, Эдвард, я ничего не могу с собой поделать! – Белла начала громко целовать мою щеку. – Мне наплевать, что ты умный, – она поцеловала мою шею и укусила за ухо, – заботливый и любящий, – она отпустила мои руки и положила свои на мою грудь, – мужественный и идеальный. – Я, наконец, схватил её за задницу и улыбнулся, а её голос стал тихим и вкрадчивым. – Я хочу только твоё тело. – Она укусила мою нижнюю губу и нежно потянула.

– Так не честно, – прорычал я, закрыв глаза и откинув голову на спинку кресла.

Лай на улице затих, а это означало, что две динамо-машины, наконец, выдохлись и скоро вернутся в дом.

– Это мой день рождения, и я могу играть нечестно. – Белла засмеялась и крепко обняла меня, и я едва сдержался, чтобы не подхватить её на руки и не побежать вверх по лестнице в нашу спальню. Меня всегда поражало, как быстро она могла остыть после наших разгоряченных поцелуев. Это было пыткой. Самой настоящей, жесткой пыткой. И я её обожал.

Мы ещё долго сидели в кресле, пока с улицы не вернулась Майя, её коленки были зелеными от травы. Она плюхнулась на пол и продолжила рисовать. Белла подняла с пола сценарий, протянула его мне и свернулась клубочком в моих руках, пока я читал, и некоторое время в комнате царила тишина.

– А это моя комната, – сказал я, медленно открывая дверь, на которой висели постеры панк-рок групп.

Белла вошла в мою бывшую спальню с Майей на бедре и с улыбкой на лице. Я наблюдал за тем, как её взгляд перемещался по комнате. Она посмотрела на стопку книг на столе, на огромную коллекцию пластинок, занимающую весь шкаф, на синтезатор и гитару, на постеры, покрывающие каждый сантиметр выкрашенных в зеленый стен, бейсбольные карточки, кепки, перчатки, сувениры, которые я привозил из разных стран, где отдыхал с родителями.

Белла провела пальцами по модели самолета, которую я построил вместе с отцом, ещё до того, как моя мать заболела. Она листала комиксы, от которых я не мог оторваться, будучи подростком. Она пристально рассматривала фотографии, где мне было пять, где мне было девять, двенадцать, с моей матерью, до облучения, до боли, до того, как мой отец стал моим отцом, и был просто моим папой. Все эти вещи должны были остаться здесь.

– Ты никогда не мог справиться со своими волосами, да? – Белла усмехнулась и показала на фотографию, на которой я был совсем маленьким. Я пожал плечами и на полпути остановил свою руку, которую уже хотел запустить в волосы.

– Не-а.

Я слабо улыбнулся, пока она продолжала рассматривать каждую деталь моей прошлой жизни, каждый предмет, принадлежащий человеку, которым я уже давно не был.

– Ты очень похож на своего отца, – с улыбкой сказала Белла, словно это было комплиментом. – Мне бы хотелось с ним познакомиться.

При одной мысли об этом мне стало тяжело дышать. Мой отец никогда не одобрит отношений с женщиной, в которую я был влюблен. Он никогда не поддастся её очарованию и никогда не скажет мне, что я нашел прекрасную жену. Я вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким.

– Он бы сказал, что ты слишком хороша для меня, – прошептал я и перевел взгляд на стопку дисков на письменном столе, но успел заметить, как Белла закатила глаза.

– Твоя мама была очень красивой, – тихо сказала она, словно давая мне шанс сделать вид, что я не услышал её.

– Да, – согласился я. – И я знаю, что ты бы ей очень понравилась.

И снова тот очевидный факт, что никто из них не познакомится с Беллой, не увидит того мужчину, которым я был с Майей, тот факт, что этот дом будет заперт, продан, сдан в аренду, а все вещи будут собраны в коробки, которые будут стоять закрытыми до тех пор, пока я не решусь распаковать их, всё это заставляло мою голову кружиться.

Пока Белла рассматривала мою комнату, Майя начала клевать носом, поэтому Белла уложила её на мою кровать и укрыла покрывалом. Затем она подошла ко мне и обняла.

– Я знаю, это тяжело, – сказала она. – Но мы всегда рядом с тобой.

– Ну, и как тебе сценарий? Нравится? – неожиданно спросила Белла, нарушив тишину воскресного дня.

– Нравится, – честно ответил я. Казалось, что я уже отверг около миллиона предложений, но вот это меня заинтересовало.

– Когда, где, как долго?

– Съемки начнутся через несколько недель в Лос-Анджелесе и, скорее всего, продлятся до начала следующего года.

– Это твой «Бойцовский клуб»? – спросила она, лениво потягиваясь в моих руках. Я посмотрел на Майю, которая спала на полу в том месте, куда падал теплый солнечный свет. Её голова лежала на спине Сэмми, который мягко посапывал рядом.

– Может быть.

– Забери с собой собаку, – сказала она, зевая. Сэмми поднял голову, услышав слово «собака». Так Белла любовно нарекла машину по производству слюны.

– Ни за что. Майя его обожает. Она и так ни с кем не ладит в своей группе в садике с тех пор, как Сета перевели вдругую, зачем лишать её ещё одного друга?

Белла тут же нахмурилась.

– Я так и не понял, зачем ты ходила на встречу с воспитателем? – спросил я, переворачивая оладьи на сковороде, пока Белла нарезала фрукты.

– Она сказала, что Майя не слушается и плохо себя ведет. – Белла вздохнула и покачала головой, её движения стали более резкими и агрессивными.

– Что-то не похоже на Майю, – заметил я. Она перешла в новую группу всего месяц назад и, судя по всему, уже стала анархистом.

– Майя! – позвала Белла, и вскоре мы услышали топот маленьких ножек и больших лап в коридоре.

– Что, мама? – спросила она, войдя в кухню и неуверенно глядя на свою маму. Никогда раньше она не вызывала проблем и не была наказана. Белла положила нож на стол, опустилась на колени рядом с дочерью и улыбнулась ей.

– Расскажи, пожалуйста, Эдварду, что сегодня случилось в садике, – попросила Белла.

– Они перевели Сета в специальный класс, потому что он не слышит, – объяснила она, глядя на меня. – И они не разрешили мне пойти с ним, но он мой лучший друг! Самсон и Делайла всегда ходят вместе.

– Кто? – спросил я, посмотрев на Беллу и слегка нахмурившись.

– Пингвины, – прошептала она и округлила глаза, словно говоря «не перебивай!».

– Поэтому я сказала им, что тоже не слышу, – продолжила Майя. – Я умею говорить с Сетом руками. А потом я начала говорить на испанском, чтобы они подумали, что я тоже особенная и мне нужно в специальный класс.

Я не мог сдержать смеха, восхищенный поведением этой хитрой, замечательной девочки, которая стояла передо мной, готовая вот-вот расплакаться, хотя я знал, что она ни за что не проронит и слезинки.

– Ты особенная, – сказал я.

Майя помогла мне приготовить ужин, пока Белла проверяла контрольные и тесты в гостиной.

– Так, ты помнишь всё, о чем мы договорились? – спросил я.

– Да! – Майя энергично закивала, посыпая сыром пиццу, которую мы сделали сами. – А маме понравится мой подарок?

– Конечно.

Мы провели вечер на улице, играя в мяч и догонялки. Сэмми лежал на крыльце, игнорируя наше существование, окруженный свечами, отгоняющими комаров и жуков. Я толкал Беллу и Майю на качелях, которые установил месяц назад, а после этого они решили погоняться за мной, пока я не упал в траву, и они с криками набросились на меня.

Там, под стрекот сверчков, под потускневшим голубым небом, всё ещё освещенным солнцем, зашедшим за горизонт, с глупыми улыбками на лицах, с рычанием и ворчанием, с травой, щекочущей наши босые ноги, мы были островом во вселенной, мы были маленьким фортом. Я не думал о своем отце или об ушедших днях, а Белла не помнила о своей боли. Мы просто росли. И мы дышали.

– Эдвард, ты не имеешь права так поступать! – закричала Белла и захлопнула за собой дверь в ванную в нашей спальне. Я уже открыл рот, чтобы возразить, но она снова распахнула дверь. – И не смей говорить, что ты сказал это только для того, чтобы не разжигать конфликт! Ты знаешь, что мне нужна твоя поддержка в этом! Она моя, Эдвард. Я не просила тебя помогать мне с родительскими обязанностями.

Я не успел вставить и слова, и дверь опять захлопнулась. Я замер перед ней с поднятой рукой, готовый постучать, но передумал. Я не знал, что точно чувствовал, но определенно ничего хорошего. Я чувствовал, как злость начинает нарастать во мне, как все мышцы в моем теле напряглись, а резкие слова бились о мои зубы, пытаясь вырваться наружу.

Но я не поддался удовольствию. Я схватил с кровати покрывало и спустился в гостиную. Устроившись на диване, я начал избивать подушку, пока Сэмми не поднял голову, лежа на своей огромной кровати, и осуждающе посмотрел на меня. Он знал, что я наделал. Я гневно посмотрел на него.

Несколько часов я ворочался и крутился, словно тюлень на суше, выступающий перед толпой. Я слушал, как храпит Сэмми, как поскрипывает дом. Это никак не успокаивало мои нервы.

С течением времени моё беспокойство только росло. Мы ругались из-за Майи, из-за того, что я разрешил ей сделать то, что Белла запрещала. Я всегда так делал. Это была бестолковая ссора, но её слова врезались в мою плоть словно лезвия.

Наконец, я сдался и пошел обратно в спальню. Белла лежала на своем краю кровати спиной ко мне, неукрытая и всё ещё в одежде. Я провел рукой по её влажным после душа волосам.

– Ты обещал, что никогда не уйдешь, – прошептала она, не открывая глаз. – Я вышла из ванной, а тебя не было.

– Я пошел спать на диван, – объяснил я и присел на кровать. – Но я не мог заснуть, зная, что ты злишься.

Она повернулась и посмотрела на меня.

– Извини. То, что я сказала… Это неправда. Я не хотела тебя обидеть. Я пытаюсь побороть свои недостатки, но иногда это сложно.

Она поцеловала мою ладонь.

– Прости меня, – снова сказала она, и мне было больно видеть её боль.

– Белла, иногда мы будем ругаться, мы будем спорить и не соглашаться друг с другом, – сказал я, пытаясь утешить её, пытаясь указать на незначительность нашей ссоры в общем плане.

– А можно обойтись без этого? – спросила она с улыбкой.

– Конечно, нет! – Я фыркнул. – Как ещё я смогу сдерживать твоё безграничное желание контролировать всех и вся, и как ещё ты сможешь добиться от меня цветов и конфет?

Белла усмехнулась, села рядом со мной и погладила меня по щеке.

– Я не знаю, что имела в виду под теми словами, но я знаю, что это неправда. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь позволить кому-то ещё управлять жизнью Майи.

– Но ты должна знать, что я люблю её и забочусь о ней, как о собственной дочери.

– Это я знаю. И она тоже. Я просто… пытаюсь привыкнуть к этому. Разобраться с этим.

– Мы оба пытаемся привыкнуть.

И мы оба пытались разобраться. Рано или поздно границы, черты и линии станут размытыми, нечеткими, незаметными.

– «Я тоже тебя люблю, – сказала Оливия своей маме и заснула крепким сном», – закончил читать я, и Майя вздохнула и крепко прижала к себе огромного фиолетового тигра в одной руке и мой свитер в другой. Она довольно улыбнулась и откинулась на подушку.

– Хорошая история, – сказала она, убирая волосы с лица. Я закрыл книгу и положил её на тумбочку.

– Я поставил будильник, и когда он запищит, ты сразу же прибежишь в комнату, да? – переспросил я. Майя закивала и посмотрела на часы. – Но не раньше, понятно? А то испортим весь сюрприз.

– Я поняла, Эдвард! – воскликнула она, и я протянул ей мизинец, который она взяла своим и пожала его. – Обещаю.

– Спокойной ночи, монстр, – сказал я и поцеловал её в лобик. Она пахла мылом для принцесс и ванилью. – Люблю тебя.

– Пока, Эдвард. – Она вздохнула, легла на бок и обняла мой свитер. – Te amo.

В такие моменты всё в мире было идеальным. А как могло быть иначе, когда тебя любят за то, кто ты есть, а не за то, в скольких фильмах ты снялся, как одеваешься или кого трахаешь. В такие моменты Майя заставляла меня быть лучше.

Я тихонько прошел к двери и позвал за собой Сэмми, который никак на меня не отреагировал и продолжил лежать возле кровати маленькой девочки.

Шум воды в душе гармонировал с громким стуком дождя по крыше и окнам. Я спустился вниз, чтобы запереть двери, выключить свет, подобрать игрушки, протереть столы в кухне, и все эти простые действия заставляли меня почувствовать что-то новое. Во всем этом было едва заметное дыхание ответственности.

– Я, наконец, могу сказать тебе «я же говорил». И моя версия куда лучше всех твоих, – прошептал я земле, траве и мрамору. Дождь падал на нас мягкими мелкими каплями, и я почувствовал, как внутри меня погасла искра, как перехватило дыхание.

Белла сжала мою руку. Я посмотрел туда, где Майя играла среди могил, бегая с выставленными перед ней руками. Смерть не пугала её.

– Это Белла Свон, и однажды я на ней женюсь. Я люблю её и её дочь, – пробормотал я, опустив голову. – Она вдохнула в меня жизнь, и я, наконец, стал честным, хорошим человеком.

– Ты всегда был хорошим человеком, – возразила Белла и обняла меня за талию.

– Но иногда она врет. А ещё у неё самые холодные ноги, которые только могут быть у живого человека, и она отказывается застилать постель.

– Прекрати! – прошипела она. – А то твой отец плохо про меня подумает!

– Белла, он тебя не слышит, это просто каменная плита и участок земли. Мой отец умер.

– Если бы ты так думал, мы бы сюда не пришли, – прошептала она, положив голову на моё плечо.

– С днем рождения, – тихо сказал я, наконец, забираясь в постель, где уже лежала Белла. Все двери были заперты, сигнализация включена, комнаты убраны, занавески задернуты, ночники включены, одежда снята.

– Мой день рождения всё ещё завтра. – Она покачала головой и прижалась всем своим телом к моему.

– Уже почти завтра, – сказал я и выключил свет. Окно в нашей комнате было открыто, и мы могли слышать, как дождь и ветер пели песню в честь дня рождения Беллы. Я лежал в полусне, поглаживая её спину под майкой, которую она украла у меня. Её тело излучало теплоту и пахло свежестью, ванилью и чистым хлопком. Этот аромат наполнял мои легкие и душу.

– Можно мы остановим время и останемся в этом моменте навсегда? В честь моего дня рождения. – Белла удовлетворенно промычала, глубоко вдохнула и задержала дыхание на секунду. – Я бы пролежала так всю жизнь, прислушиваясь к дождю и твоему сердцебиению. Чувствуя запах одеколона и чистого белья. Теплоту и легкий ветерок.

Я замер, запоминая каждую деталь, каждый вдох, каждую секунду.

Мы лежали в кровати, шептались, щекотали друг друга, касались и целовали, убеждали и любили, говорили и обнимали.

Едва слышный стук в дверь напомнил нам о существовании реальности.

– Мама, у тебя сегодня день рождения! – воскликнула Майя, открыв дверь. Она забежала в комнату и запрыгнула на кровать. Сэмми, который следовал за ней по пятам, встал на задние лапы и положил передние на постель, где сразу же стало тесно.

– Майя, почему ты не спишь? – строго спросила Белла, обнимая и целуя свою дочь.

– Потому что у тебя день рождения! Ты сказала, что мы будем начинать наши дни рождения вот так: ты и я в кровати. – Майя надула губки, и Белла тут же сдалась. Я улыбнулся и присел, облокотившись на подушки.

– Но ты же могла дождаться утра?

– Утром всё будет по-другому, – заявила Майя и зевнула.

– Я люблю тебя, и это никогда не изменится, – прошептала Белла, качая на руках, уже засыпающую девочку.

– Я хочу рассказать тебе историю. – Майя высвободилась из любящих объятий своей мамы и улеглась между нами. Белла посмотрела на меня, а я пожал плечами, и мы оба легли рядом с её дочерью и накрылись одеялом. Майя устроилась поудобнее и объявила, что завтра она проснется вместе с нами, чтобы отметить день рождения «замечательной женщины». Иногда она была слишком похожа на Элис.

– Эдвард, ты ложись спать и не слушай нас, сегодня не твой день рождения, – добавила она и осторожными пальчиками закрыла мои глаза. Я улыбнулся и почувствовал, как она два раза поцеловала меня в лоб, когда я тихонько захрапел.

– Спокойной ночи, любимые, – прошептал я и отвернулся. У меня была семья. Семья, которую я выбрал, которая приняла меня. И в мире не было ничего более прекрасного, чем ощущение того, что ты принадлежишь кому-то.

Я почувствовал, как Белла и Майя за моей спиной повернулись друг к другу, и услышал их тихий шепот. Это и был подарок для Беллы, и, может быть, она никогда этого не осознает.

Будучи частью этой семьи, я должен был понимать, что в некоторые моменты мое присутствие было необязательным, что иногда Белле и Майе нужно будет проводить время наедине друг с другом.

– Я рада, что мы начинаем мой день рождения как надо. – Белла вздохнула и, без сомнения, крепче прижала к себе дочь. – Я хочу провести весь год до моего следующего дня рождения с людьми, которые сейчас лежат в этой кровати.

– И с Сэмми тоже? – спросила Майя, и ответ Беллы последовал с небольшой задержкой.

– Конечно, – солгала она, и я улыбнулся.

– Закрой глаза, – попросила Майя. – Я расскажу тебе историю о том, как я тебя выбрала. Когда ты родилась, ты была совсем маленькой. Ты росла и пела песенку в своем сердце. А я была звездочкой на небе. Я была так высоко, что ты казалась мне совсем крошечной, и я не могла разглядетьтебя как следует. И когда я родилась, ты уже выросла и стала большой. – Тихий зевок прервал её рассказ. Я мог слышать, как Белла гладит Майю по спине, убаюкивая её, как она часто делала.

– Я помню это. Ты была яркой, сияющей звездочкой рядом с луной. Но ты была так, так высоко, что я не могла видеть твоего лица, но я слышала твою песню.

– И когда вокруг всё зашумело, когда деревья из зеленых превратились в оранжевые, а потом в черные, когда днем потемнело, и мои уши начали болеть, я услышала твою песню. – Моё горло вдруг сжалось и заболело. – У тебя были красивые глаза, большие и коричневые, как у меня, и ты улыбалась и пела мою песню. Поэтому я выбрала тебя. Я могла выбрать весь мир и кого угодно, но я выбрала тебя.

– И я этому очень рада, – ответила Белла. Я слышал, как сорвался её голос. – Потому что я люблю тебя до луны и обратно.

– И я выбрала Эдварда, и ты тоже выбрала Эдварда, и он ещё этого не знает, но он тоже нас выбрал. Я скажу ему на его день рождения. Я выбрала его, потому что у него счастливое сердце и смешная прическа. И потому что он делает вкусные оладушки.

– Хороший выбор, – сказала Белла, захихикала и зевнула. Дождь продолжал упрямо убаюкивать нас своей песней. Я глубоко вдохнул и, казалось, уже никогда не смогу выдохнуть. Мои легкие были готовы разорваться на части. Меня выбрали. Неожиданно я стал частью их историй.

И я был до смерти перепуган.

– Завтра всё будет по-другому, – повторила девочка.

Я улыбнулся. Я был частью их завтра.

– Я люблю тебя, Майя, – прошептала Белла.

– Te amo, мама, – сонно ответила она.

Я повернулся к маме и дочке, которые лежали, обнимая друг друга. Они ни за что не прошли бы тест на ДНК, но тесты, которые готовила для них жизнь, были вполне им по силам.

– С днем рождения, Белла, – прошептал я.