Лучшее во мне.

Посмотри на нас и попытайся понять,

Посмотри на меня.

Лучшее в тебе.

Я понимаю, что ты можешь сделать.

Пойми меня.

Ты можешь уйти,

Ничего страшного, ты ведь такая неспокойная.

Будь спокойной со мной.

Это правда.

Я такой же хрупкий, как и ты.

Ты и я.

Мы – любовь и мучение.

(Tobias Fröberg&AneBrun - Love And Misery)

Глава 8. Поцелуй

– Доброе утро, соня, – прошептала я, зарываясь носом в волосах спящей девочки. Я прикоснулась губами к её щеке и резко подула, и она втянула шею и попыталась спрятаться под своим свитером. – Майя, сегодня особенный день. – Я улыбнулась, поглаживая её по спине, и поцеловала крошечный носик. – Сегодня твой день рождения.

Майя, наконец, открыла свои заспанные глазки и зевнула. Я и так позволила ей спать дольше положенного и больше не могла ждать, мне хотелось поскорей начать этот день вместе с ней. Элис и все остальные уже были в Форксе и вовсю готовились к выходным на свежем воздухе, позволив мне провести время с моей дочерью и разобраться с тем, как же нам провести этот праздник. Эдвард должен был заехать за нами до её тихого часа. Мы собирались поехать вместе, так как он не знал дороги, а я всё ещё не была готова садиться за руль с Майей в машине.

Первые две недели нашей сделки с Эдвардом прошли хорошо. В течение дня он проводил время с Майей, читал ей, играл в игры, и иногда они даже ходили в парк, но для этого Эдварду приходилось маскироваться. Несколько раз они заходили ко мне на работу, но Майе не нравились женщины в офисе. А вот в детском саду она вела себя гораздо лучше, чем я ожидала, но ей всё равно там было не очень уютно. У неё появился лучший друг – маленький мальчик по имени Сет, который по иронии судьбы был глухим. Они не чувствовали нужды в коммуникации, им нравилось просто быть вместе. Эдвард купил ей книжку о языке жестов, и теперь моя дочь говорила на трех языках. Я до сих пор не знала, какая часть этого предложения поражала меня больше всего: тот факт, что у меня была дочь, или же то, что она была чрезвычайно умна. Но жизнь с Майей была настолько естественна, что я не могла вспомнить время до её появления.

– Мама? – озадаченно спросила она, потому что я сидела на кровати и улыбалась как умалишенная.

– С днем рождения, novia, – мягко сказала я и поцеловала её в щеку.

Наконец, Майя проснулась достаточно для того, чтобы сесть, всё ещё прижимая к себе свитер.

Она была просто прекрасна. Её длинные черные волосы подчеркивали огромные темные глаза с тонким светло-коричневым ободком вокруг зрачка, которые смотрели на меня.

– Мне три. – Она улыбнулась мне во весь рот, выставляя напоказ свои детские зубки.

– Да, ты уже такая большая, моя девочка. – Я кивнула и усадила её к себе на колени, крепко обнимая. – Сегодня мы увидимся с tia Элис и tia Роуз, и они тебя заобнимают до умопомрачения. – Я прижала её к себе ещё сильнее и начала раскачиваться из стороны в сторону, пока она смеялась. – А ещё они тебя зацелуют, – добавила я и начала целовать её щечки. – Но знаешь, что?

– Что? – спросила она, слегка задыхаясь после приступа смеха.

– Я думаю, будет справедливо, если мама получит первый день-рожденнеческий поцелуй, согласна? – спросила я, и тогда Майя поцеловала меня и потерлась своим носом о мой, крепко зажмурившись и продолжая улыбаться. Я поцеловала её ещё раз, и ещё раз, и ещё раз, наслаждаясь теплотой и любовью между нами. – А знаешь, что ещё тебя ждет в день рождения? – продолжила я, подхватив пирожное с прикроватной тумбочки.

– Торт! – закричала она и захихикала.

– Да, – подтвердила я, поставив блюдце на её колени, но всё ещё придерживая его. – Мы заведем традицию. Дни рождения будут начинаться с нас двоих. Мы будем устраивать свой маленький праздник. – Майя запустила палец в крем и начала довольно посасывать его. Следующую порцию она предложила мне. И вот так мы провели некоторое время, поедая пирожное, пока я рассказывала ей о том, что происходит в день рождения, а она внимательно слушала.

Я одела её в шорты и майку и рассказала о том, как мы проведем сегодняшний день на пляже, где много воды и деревьев, где мы будем бегать и играть целый день, а вечером съедим торт и откроем подарки.

– Как раньше? – спросила Майя, глядя на меня, стоя на кровати после того, как я надела на неё майку и начала завязывать хвостики.

– Как когда, малыш?

– Раньше, до этого дома, – сказала она, и на этих словах я побледнела и перестала дышать.

Я каждый день думала о Гватемале. Каждый день я смотрела новости в ожидании какого-либо упоминания о ней. И в своих мыслях всегда отмечала дни рождения, фестивали и годовщины смерти. Я постоянно помнила обо всем этом.

– Я люблю тебя, Майя. Ты ведь это знаешь? – спросила я, взяв её щечки в руки, глядя на неё, надеясь, что она поймет. – Я люблю тебя больше, чем весь мир. Больше, чем небо и выше облаков. Я люблю тебя до Луны и обратно.

– А я люблю тебя, – сказала она с улыбкой. – Я люблю тебя больше, чем вафли с клубникой. Ты моя единственная мама. – Я обняла её и закружила, и её смех был словно музыка для меня.

Мы провели утро в парке, считая листья на деревьях и сочиняя песни. Мы встретились с Сетом, и пока дети играли, я разговаривала с его матерью. Она была милой женщиной, хоть и бесконечно измученной. Она работала в смену с ужасным графиком в каком-то ресторане, и у неё совсем не было родственников, поэтому она растила Сета в одиночку, после того, как его отец бросил их. Женщина беспокоилась о своем сыне и о том, как тяжело ему было завести друзей, потому что он был не таким как все. Наверное, она и не надеялась повстречать мою дочь. Мы планировали их свадьбу и другие грандиозные события, и громко смеялись, это помогало нам отвлечься от повседневной жизни, что всегда было полезно.

Мы с Майей вернулись домой рука об руку, заставляя наши тени танцевать на асфальте и издавая животные звуки. На ланч я сделала ей бутерброд с арахисовым маслом и бананом – сегодня это была её любимая еда. Уверена, завтра это будут рыбные палочки.

– Ау! – раздался голос Эдварда, когда я убирала со стола. – Я тут услышал, что сегодня кое у кого день рождения? – невинно спросил он, заходя в кухню. – Белла, ты случайно не видела такую, очень миленькую именинницу?

– Это я! – закричала Майя, дергая его за шорты.

– Нет, вроде не видела, – подыграла я.

– Нет? – Он нахмурился. – Ну, она примерно вот такого роста, – он положил руку на голову Майи, – у неё черные волосы, – он подергал её за хвостик, – и её зовут Майя.

– Я! – снова закричала она, устав от его невежества. Я засмеялась от того, как глаза Эдварда расширились от удивления, когда он посмотрел на Майю.

– Ух ты! – воскликнул он, схватившись за лицо. – Вот эта девочка очень похожа на неё! – Он поднял Майю на руки и крепко обнял. – У тебя сегодня день рождения?

– Мне три годика! – радостно объявила она и обняла его за шею.

– Да ты что? – Эдвард покачал головой и завел одну руку за спину. – А трехлетней девочке хотелось бы получить малюсенький подарок прямо сейчас?

– Мама, можно? – спросила меня Майя, уже начиная дуть губки. Я могла поклясться, что Эдвард научил её этому, потому что у него получалось точно так же. Я кивнула и продолжила протирать стол, поглядывая на них.

Эдвард достал из-за спины крошечного пластмассового динозавра, и Майя непонимающе, но восторженно уставилась на него.

– Это только первый подарок, – предупредил её Эдвард. – Чтобы тебе было с кем поиграть в машине. А вечером ты получишь свои остальные подарки. – Майя кивнула и схватила динозавра, пытаясь понять, что с ним делать.

– Что он делает? – невинно спросила она.

– Это зверь, – ответил Эдвард. – И он рычит. – Этого ей было вполне достаточно для счастья, и она тут же начала рычать.

Эдвард помог мне закинуть наши сумки в багажник его сияющей серебряной «Вольво», и после того, как мы усадили и пристегнули Майю, тихо рычащую и бьющую динозавра по всем поверхностям, отправились в Форкс. Майе потребовалось немного времени, чтобы заснуть, одной рукой она прижимала к себе свитер, другой – динозавра.

– Ну, так что, мистер кинозвезда, скоро твоему свободному времени придет конец, – сказала я, закинув ноги на приборную панель. – С нетерпением ждешь возвращения к толпам кричащих девчонок?

Эдвард засмеялся.

– Не особо, – ответил он и пожал плечами. – Мне было довольно весело с моим фанатом номер один, – он кивнул в сторону заднего сидения. – Да и мама у неё ничего такая.

– Ты же знаешь, что тебе необязательно присматривать за ней? – спросила я, вдруг понимая, что он действительно вот-вот вернется на работу.

– Белла, я теперь не представляю свои дни без Майи. Она мой корефан. – На этих словах он фыркнул. – Не переживай за меня. Я вполне могу совмещать работу и дом.

– Но ты мне скажешь, если устанешь, да? – спросила я и повернулась к нему, а он – ко мне.

– Если ты пообещаешь, что скажешь мне, когда устанешь, – мягко ответил Эдвард. Я наклонила голову на бок, не понимая, о чем он говорит, но всё равно кивнула, чувствуя, что он именно этого ждет от меня.

Остаток пути мы молчали. Как и Майя, Эдвард понимал тишину.

– Эдвард, ты вообще осознаешь то, что ты знаменитый актер, зарабатывающий миллионы, и при этом ты постоянно делаешь бутерброды с плавленым сыром для моей трехлетней дочери? – вдруг выпалила я. – Ты самый сексуальный мужчина на планете, если верить пяти журналам, и ты целыми днями окружен мультяшными персонажами, а вечерами смотришь со мной телевизор и читаешь. Кто ты такой?

Эдвард не отводил глаз с дороги; морщинка между его нахмуренными бровями выглядела одновременно новой и древней.

– Я – Эдвард, – наконец ответил он, улыбнувшись. – Это всё, что я знаю. Неужели так важно, чем я занимаюсь, или сколько я зарабатываю, если я люблю Майю, и мне нравится проводить с тобой время?

– Ну, немного.

Он кивнул, и мы снова замолчали, наши голоса растворились в мягком шепоте Вэна Моррисона, поющего по радио.

Я думала о моей жизни, о моей дочери, об Эдварде. Всё это было в различной степени безумным. Я была продленной метафорой, сравнением веры и сомнения. Я была обременена. Я была благословлена. Всё, ради чего мне стоило жить, находилось на заднем сидении. Я оставила все свои убеждения позади и почти ничто в этом мире не вызывало у меня эмоций, кроме Майи. Без неё я не была человеком. Я была неузнаваемой.

У меня всё было хорошо. Стабильно. Работа, ребенок, семья.

Но всё это было слишком.

Я не заметила, как Майя проснулась, пока не услышала её тихое рычание. Она всегда так делала: забывала себя, не давала миру услышать себя, углубляясь в свой собственный. И я понимала её. Она говорила тишиной, нужно было только прислушаться.

Я не заводила с ней разговор, оставив наедине с её счастливыми мыслями. Она бы поступила так же со мной.

Эдвард следовал моим указаниям, когда мы въехали в Форкс. Знакомые места принесли с собой какое-то тошнотворное ощущение дежавю. По длинной и извилистой дороге мы подъезжали к дому Брендонов, где они все когда-то жили, иногда включая и меня. Но теперь, когда жизни всех переместились в город, Эсме и Карлайл тоже решили приобрести отдельную квартиру, оставив дом в качестве коттеджа для длинных уикендов.

Я наблюдала за проносящимися за окном деревьями, окружавшими нас с обеих сторон. На мгновение мне показалось, что мы в Гватемале, и я ждала, что вот-вот появятся мужчины с оружием. Майя притихла, как и я, она не рычала и почти не двигалась.

Шум колес по гравию эхом отдавался в моих костях, скрипел у меня на зубах, пока они не начали стучать друг об друга, моя кожа покрылась тонкой пленкой пота, сердце сжалось.

Густой лес был повсюду вокруг нас, одновременно знакомый и чужой. Зелень была другой. Я привыкла к миру, ярко окрашенному в лаймовые цвета, пахнущему цитрусом. А этот мир был темно-зеленым, испачканным коричневой дымкой, пахнущим освежителем воздуха для машин.

– Белла, ты в порядке? – Голос Эдварда вытащил меня из глубины, в которую я погрузилась.

С самого первого дня моего приезда на мне была надета маска, которая говорила всем о том, что меня ничего не беспокоит.

«Что вообще с тобой произошло в Гватемале?»

«Ну, погода была хорошей».

– Мама? – Майя сидела на руках Эдварда, который стоял рядом с моей дверью. Её глаза смотрели вдаль сквозь меня, когда она протянула ко мне руки. Я не могла понять, что именно было не так в её взгляде, казалось, что в её глазах была грусть, накапливаемая годами и десятилетиями.

– Приветик, novia, – проворковала я, взяв дочку на руки. Эдвард смотрел на нас, нахмурив брови. Майя положила голову на моё плечо и запустила руку в мои волосы. Я поцеловала её в макушку и направилась к нашей семье, которая ждала нас в доме. Эдвард закрыл за мной дверь, но не пошел за нами.

– С днем рождения! – закричали все, когда мы вошли. Гостиная была украшена плакатами и воздушными шарами с изображением фиолетовых и желтых бабочек. Майя улыбнулась, но не поднимала головы, пока все не начали обнимать и целовать её.

Эмметт поднял малышку над собой, и она немного захихикала. Было удивительно наблюдать за тем, что мужчина такого огромного размера практически таял от одного только взгляда девочки, которая едва ли доставала ему до колена. Когда пришла очередь Элис, она начала танцевать с Майей, сопровождая свои движения болтовней. Потом Розали крепко обняла её, после чего они обменялись поцелуями бабочки. Джаспер начал кружить её, держа за руки, заставив её смеяться. Эсме угостила Майю малиной, за которой последовали поцелуи, а Карлайл подергал её за хвостики и потерся носом о её маленький носик.

Эдвард вошел в дом с нашими сумками и, бросив их на пол, крепко обнял меня, пока все остальные поздравляли Майю и передавали её из рук в руки. Он прижал меня к груди, позволив, наконец, вздохнуть. Я чувствовала, как двигаются его мышцы, притягивая меня к себе и отталкивая все невзгоды, защищая меня. Я обхватила руками его талию, позволив себе по-настоящему обнять его. Он ничего не сказал, когда я выскользнула из его рук и вернулась к Майе. Вместо этого он поднял наши сумки и ушел на второй этаж следом за Эсме, которая предложила проводить его до комнаты для гостей. Одна из них всегда принадлежала мне, несмотря на то, что когда бы я ни оставалась на ночь, я всегда в конечном итоге оказывалась в кровати Элис, где мы хихикали и делились мечтами и секретами.

– Значит так, у нас есть подарки, торт, игры и куча всяких интересностей! Всё так, как и должно быть в день рождения! – объявила Элис, когда Майя уселась на моих руках, снова схватив меня за волосы и опустив голову на моё плечо.

– Мне кажется, Майя хочет пойти купаться, – сказала я, на что малышка подняла голову и посмотрела на меня. В её спокойном взгляде танцевала улыбка. – Мы же сюда для этого и приехали. А подарки откроем вечером, после торта.

Все согласились и ушли по своим комнатам, чтобы переодеться, а Эсме и Карлайл уехали в город, чтобы забрать торт и узнать, когда Чарли освободится от работы.

– Ну что, ты готова пойти на пляж? – спросила я Майю, поднимаясь в нашу комнату, и она кивнула в ответ.

На нашей кровати лежал подарок, к которому была прикреплена записка. «Для Майи и Беллы. Откройте перед тем, как лечь спать. С любовью, Эдвард» было написано аккуратным почерком. Я улыбнулась и провела рукой по серебристой бумаге.

Я одела Майю в новый купальник, который ей подарила Элис, как и моё белое бикини. Она сказала, что мне нужно подзагореть. Мне уже надоело загорать.

Все уже спустились к озеру, и я могла слышать музыку, смех и крики взрослых, которые регрессировали в подростков: мальчики швыряли девочек с пирса в ледяную воду.

Неожиданный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть, и меня вдруг захлестнуло смущение.

– Ну что, идем веселиться? – спросил Эдвард с улыбкой, опираясь на косяк двери. На нем были белые шорты в черную и зеленую полоску, которые сидели опасно низко на его бедрах. Вызывающе низко. Мой взгляд заскользил от дорожки волос, исчезающей в его шортах, вверх по его животу, широкой груди, мускулистым плечам. Его волосы, как обычно, были в полном беспорядке. Он тепло смотрел на нас, и его выражение лица было как-то… мягче, чем обычно. Я вдруг поняла, что никогда не замечала, насколько он красив.

Я держала Майю на руках, пытаясь спрятаться за ней. Никогда раньше я не стеснялась своего тела, но сейчас, стоя перед Эдвардом, вдруг засмущалась.

– Конечно. – Я кивнула и с трудом сглотнула.

Перед тем, как уйти, Эдвард взял три полотенца, две банки «Колы», пачку сока и крем от загара, которым я тут же начала натирать Майю, когда мы пришли на пляж. Её кожа и так была темной, и я была уверена, что она не сгорит, но всё равно материнский голос внутри меня говорил, что она сморщится и расплавиться, если я не защищу её.

– Намажешь мне спину? – спросил меня Эдвард, после того, как нанес крем на грудь. Он был бледнее, чем я ожидала, но, опять же, я никогда раньше не думала о его теле. – А я тебе.

Я кивнула, отправила Майю поиграть в песке и повернулась к Эдварду. Кожа на его плечах покрылась мурашками, когда я нанесла на них холодный крем. Я никогда раньше не замечала, какой он большой. Я проводила руками по каждой линии мышц, и когда он двигался, заворожено наблюдала за тем, как они сокращаются под его кожей.

– Не ленись, мажь всю спину, – сказал он через плечо, улыбнувшись. Его слова выдернули меня из ступора, и я быстро закончила, повернулась спиной к нему и завязала волосы в хвост, кротко предоставляя себя Эдварду.

Он положил свои большие руки на мои плечи и начал не натирать меня кремом, но втирать его в мою кожу, как при массаже.

После того, как вся моя спина была покрыта защитной пленкой, он всё ещё продолжал исследовать каждый изгиб, прикасаясь пальцами к моим лопаткам, позвоночнику, шее, и я позволила ему, глубоко дыша и пытаясь забыть обо всех прилагательных, которые я использовала сегодня, чтобы описать его.

– Готово, – наконец объявил он с улыбкой и поднялся, только чтобы подойти к Майе и опуститься перед ней на колени. – Ну что, покажешь мне, как хорошо ты плаваешь? – спросил он её. Майя посмотрела на меня и продолжила играть в песке.

– Мама тоже купаться, – прошептала она.

– Хочешь, чтобы мама первая зашла в воду? – спросил он и улыбнулся во весь рот. Она кивнула и указала пальцем на нашу семью, которая уже давно плескалась в воде. Эдвард что-то прошептал ей на ухо, и она тоже улыбнулась. Он поднялся и быстро подошел ко мне, его взгляд был хищническим, а я была в западне. – Майя сказала, что пойдет в воду только после тебя, – объявил он.

– Я возьму её на руки, и мы поплескаемся… – Но мои слова застряли в горле, когда Эдвард неожиданно наклонился, подхватил меня на руки и понес к воде, пока Майя хихикала, наблюдая за тем, как я пытаюсь вырваться.

– Она попросила меня заставить тебя улыбнуться, – сказал Эдвард и закинул меня на плечо.

– Эдвард, только посмей! – завизжала я. – Майя, ты маленькая пройдоха! – Я засмеялась и начала легко шлепать Эдварда, чтобы он отпустил меня. Когда мы зашли в воду, Майя подошла к самой кромке и намочила ноги, наконец-то её лицо озарила широченная улыбка. Но вдруг она пропала из виду, а я была полностью погружена в холодную воду. Когда моя задница коснулась песочного дна, я оттолкнулась и вынырнула. К этому времени Эдвард уже вернулся к берегу и подхватил Майю на руки, они оба хохотали надо мной. Я поднялась на ноги и, кашляя и убирая волосы с лица, направилась к ним, пытаясь сдержать улыбку.

– По-твоему это смешно, да? – спросила я и подхватила Майю, которая заверещала, соприкоснувшись с моим мокрым телом. Я вернулась в воду с ней на руках, пока она смеялась.

Зайдя по пояс, я медленно опустилась на колени так, что вода доставала Майе до плеч.

– Мама! – радостно закричала она и начала плескаться.

Эдвард подошел к нам и тоже присел на колени.

– Обрызгай Эдварда, – прошептала я и поцеловала её щеку. Она захихикала и сделала, как я сказала, заставив Эдварда отклониться назад.

– Эй, так не честно, – воскликнул он, когда я присоединилась к водяной войне. Он нырнул под воду и исчез из вида.

– Куда он делся? – спросила Майя, тяжело дыша, но, не успев ответить, я почувствовала руки на своей талии, и уже через секунду нас поднял из воды зеленоглазый монстр. Визг Майи смешался с моим собственным.

– Попались! – закричал Эдвард и злобно засмеялся. Он прошел немного глубже и сказал Майе: – Задержи дыхание! – Майя послушно зажала нос пальчиками за мгновение до того, как Эдвард бросил нас в воду.

– Эдвард! – закричали мы, вынырнув на поверхность, на что он только невинно улыбнулся.

– Майя! – позвал Эмметт, приближаясь к нам вместе с Джаспером. Все девочки решили, что загорать куда веселее, чем играть в воде. – Что это ты тут делаешь, рыбка?

– Я не рыбка, – строго ответила она, пока я убирала мокрые волосы с её глаз.

– А выглядишь, как рыбка, – возразил он, забрав её из моих сопротивляющихся рук. Он усадил её к себе на шею и пошел в сторону берега, а она сцепила ручки под его подбородком.

– Tia Роуз! – закричала Майя и замахала ей рукой. – Tio Эм – рыбка! – Роуз и Элис засмеялись и помахали в ответ, а Эмметт опустился на четвереньки и начал ходить в воде у самого берега, пока Майя плескалась.

– Извини, что бросил тебя в воду, – сказал Эдвард, и я слегка подскочила, завороженная своей смеющейся дочерью. – Я просто хотел развеселить вас. – Добавил он, держась наплаву в паре метров от меня.

– Ничего страшного. Я не обижаюсь.

Он улыбнулся, и я, не в силах сдержаться, снова начала брызгаться, и опять мы были вовлечены в водную войну. Вскоре Эдвард исчез под водой, и я попыталась уплыть в другом направлении, но не успела. Он схватил меня за лодыжку и, притянув назад, прижал к своей твердой груди. Мои ноги сами по себе обхватили его талию, после чего я оперлась на его плечи и победно погрузила его обратно в воду. Он вынырнул, улыбаясь.

– Мама! – крикнула Майя, отвлекая меня от Эдварда. – Смотри! – Она встала во весь рост на плечах Эмметта, который держал её за руки, всё ещё сидя на коленях недалеко от берега. Она прыгнула в воду и вынырнула, мотая головой и откашливаясь, довольная собой. Мы с Эдвардом похлопали ей и направились к мелководью.

Мы провели на пляже весь день, плескались, плавали, смеялись. Майя была в восторге от всего этого. Эмметт не отходил от неё ни на секунду и смотрел, чтобы она не заходила слишком глубоко. Это было так мило. Позже Джаспер и Майя начали рыть ямки в песке и строить замки, пока все остальные с улыбками наблюдали за ними.

Наконец, я поняла, что проголодалась, и что бы там ни говорила Майя, я была уверена, что она тоже голодна. Все собрали свои книжки и полотенца и направились в дом, чтобы искупаться перед ужином.

– Хорошо провела время, pescado*? – спросила я Майю, заворачиваясь в полотенце похожее на то, в какое была завернута она.

– No soy un pescado*, – смеясь ответила она. – Когда мы опять пойдем на пляж?

– Завтра, – ответила я, уголком глаза заметив Эдварда, который вытирал волосы и грудь. – А сегодня мы будем есть торт.

– Опять? – возбужденно спросила она.

– Что значит «опять»? – спросил Эдвард. Я подняла Майю на руки, и мы двинулись вслед за остальными. – Вы что, от меня что-то скрываете? – Он надул губы.

– Мы с Майей съели большое пирожное на завтрак, – объяснила я. – Это был наш маленький праздник. – Эдвард кивнул и улыбнулся.

– Моя мама тоже так делала, – ответил он. – Она всегда будила меня с тортом в руках, который мы потом ели прямо у меня в кровати. И каждый год она рассказывала о том дне, когда я родился. Говорила, что тогда она впервые влюбилась с первого взгляда, и мой день рождения – это наш общий праздник. – Голос Эдварда был грустным, и это было мне знакомо.

– А я, наверное, никогда не отмечала день рождения с мамой. – Я помотала головой, чтобы выбросить эти мысли из своей головы.

Мы зашли в дом и разошлись по комнатам, чтобы искупаться и переодеться. Я запрыгнула в душ вместе с Майей, надеясь сэкономить время, потому что по ней было видно, что она уже устала, а ей ещё предстоял ужин и подарки.

– Что хочешь надеть, novia? – спросила я, усадив её на кровать.

Она встала и начала доставать вещи из своей сумки, но вернулась с пустыми руками.

– Где он? – расстроенно спросила она.

– Кто? – непонимающе переспросила я, надевая джинсы и футболку. Она не ответила и вернулась к сумке, в которой, наконец-то, нашла свой свитер. Я не стала возражать и помогла ей надеть его, закатила рукава и завязала резинкой сзади, чтобы он не был таким широким. – Ну что, пойдем есть пиццу? – спросила я, заканчивая расчесывать её длинные волосы и споря сама с собой, стоит ли их немного укоротить.

Майя вздохнула и прижалась к моей груди. Я крепко обняла её, зная, что этот момент её дня рождения мне запомнится больше всего.

Ужин был приятным. Я не выпускала Майю из рук, потому что ей не хотелось отходить от меня ни на шаг. Она ела пиццу, пока я заводила и поддерживала разговоры за нас двоих. Все наши друзья и родственники понимали, что она была уставшей, и её уже мало интересовало происходящее.

Но она немного взбодрилась, когда мы начали разбирать внушительную гору подарков, и поцеловала и обняла каждого в качестве благодарности. Она получила новый велосипед, кучу новой одежды, игрушек и целую библиотеку детских книжек.

Мы погасили свет, она задула свечи, и мне вдруг почему-то захотелось плакать. Все темные комнаты, освещенные свечами, выглядят одинаково, и здесь, в мерцающих отсветах, когда Майя смотрела на свой торт, и голоса заглушили тишину, я видела крошечные лица, которые пели мне. Я обняла её крепче.

Для третьего дня рождения вышло очень неплохо, и, поднимаясь наверх с Майей на руках, я поблагодарила всех за этот чудесный день.

– Тебе понравился твой день рождения? – спросила я, расстелив постель и достав книгу из сумки.

– Я твоя навсегда? – вопросом ответила Майя, устраиваясь поудобнее под мягким желтым пледом.

– Навсегда-навсегда, – пообещала я, и, вдруг вспомнив о подарке, который лежал на краю кровати, отложила книгу.

– Хорошо, – ответила Майя с облегчением. – Мне очень понравился день рождения.

– Хочешь открыть свой последний подарок? – спросила я, усаживаясь рядом с ней. Она кивнула и забралась ко мне на колени. Я позволила ей медленно развернуть бумагу, в которую он был завернут. Увидев блокнот, я сначала не поняла, что это такое.

– Что это? – спросила Майя, открыв его и погладив рукой фотографию, которая была приклеена к обложке.

– Это придуманная история, которую я очень давно написала, – ответила я, пролистывая страницы вместе с ней. Я прикасалась к фотографиям, словно чувствуя каждого человека, который был запечатлен на них. Я не понимала, что плачу, пока рыдания не вырвались из моей груди, сотрясая всё тело.

Всё это время блокнот был у Эдварда. И, скорее всего, он его прочитал. И всё, что он делал, было из жалости.

– Нет, – прошептала Майя, повернувшись ко мне. – Не плачь. – Но я не могла остановиться. Я рыдала в голос, глядя на фотографии и на всё то, что они олицетворяли. Вскоре щечки Майи тоже заблестели от слез, и я заставила себя перестать.

– Майя, я люблю тебя, что бы ни случилось, – прошептала я, раскачивая нас взад и вперед. – Пожалуйста, не плачь.

Я вытерла своё лицо, и начала целовать её лицо, её слезы. Её ресницы всё ещё были мокрыми, но она кивнула.

– Я люблю тебя, мама, – пообещала она. Я закрыла блокнот и бросила его на пол.

– Будем спать? – спросила я фальшивым радостным голосом. Она шмыгнула носом и снова кивнула. – Beso? – Она мягко поцеловала меня. – Te amo, – прошептала я, накрывая нас одеялом. Майя крутилась и вертелась пока, наконец, не утихомирилась, прижавшись ко мне. Я начала гладить её по спине и шептать: – Когда звезды сияют, сияют,

С днем рождения тебя поздравляет

Ослепительная жемчужина.

Когда небо радугу расстилает,

С днем рождения тебя поздравляет

Королева красок.

Когда сердце покоя желает,

С днем рождения тебя поздравляет

Принцесса сердец.

Когда души во снах витают,

С днем рождения тебя поздравляет

Сон рассвета.

Её дыхание выровнялось ещё до того, как я закончила стихотворение. Я лежала в кровати, прислушиваясь к ней, но находясь в своем собственном мирке. Через час я заставила свои ноги двигаться и выскользнула из-под одеяла.

– Я пойду прогуляюсь, прислушивайся к Майе, хорошо? – прошептала я, постучав в приоткрытую дверь Элис.

– Конечно, всё в порядке? – Я улыбнулась и кивнула ей.

Ночь была теплой, но легкий ветерок делал её холоднее дня. Я сидела на пляже и слушала шум волн, разбивающихся о песок, шум деревьев, и глядя на звезды, сияющие на черном небе, которое выглядело как полотно, истыканное иголками и повешенное на прожектор. На секунду я вернулась назад, и мужчин с оружием уже нигде не было. Это было место, где живет всё Хорошее, после того, как его отпускают.

Звук шагов позади заставил меня резко встать и обернуться, словно бы я и в самом деле была там.

– Я не хотел тебя пугать. – Голос Эдварда донесся до меня с движением ветра. Его фигура была хорошо видна на освещенном луной пляже. Я ненавидела его.

– Уходи, – ответила я, вздыхая и качая головой.

– Так ты открыла мой подарок? – спросил он, подходя ближе, вместо того, чтобы вернуться назад.

Я кивнула, едва сдерживая слезы.

– Почему ты мне соврал? – прошептала я, скрестив руки на груди, защищая себя от колючего ветра. – Почему ты вообще здесь?

– Я не знаю, – ответил он, убив двух зайцев одним выстрелом.

– Ты его читал, да? – спросила я, с трудом подбирая слова. Я почувствовала, как он кивнул, его плечо касалось моего. Я почувствовала злость, которая свирепствовала внутри меня. Я с трудом повернулась к нему, песок не давал моим ногам двигаться.

– Извини, – пробормотал он, его глаза были полны грусти.

– У нас с Майей всё хорошо. Нам не нужна твоя жалость. Мы – не лот на благотворительном вечере, и мы не игрушка для какого-то голливудского козла в перерывах, пока он ждет, когда встретит следующую шлюшку, или когда начнутся съемки его следующего фильма, – прорычала я, выбирая ненависть, а не прощение. – Что бы ты там не прочитал, тебе лучше забыть об этом. Меня нет на тех страницах, ты меня не знаешь, и мне не нужна твоя ебаная жалость. Майя теперь – моя жизнь, и я изо всех сил пытаюсь забыть всё остальное. Ты нам не нужен. Не чувствуй себя обязанным, и не используй нас, чтобы заставить себя почувствовать хоть что-то. – Я остановилась, чтобы передохнуть, и ткнула пальцем в его грудь, отталкивая его. – Мы – не твоя семья. – Эдвард схватил меня за руки и прижал их к моим бокам. – Оставь нас. Просто оставь нас в покое. – Мой голос превратился в тихий молящий писк.

– Я не жалею, что прочитал твой блокнот, и вы обе мне нужны, даже если я вам не нужен, – прошептал он. – Я понятия не имею, кто ты, Белла, но я знаю, что ты мне нужна. Ты нужна мне так сильно, мне больно от этого.

Я вырвала руки из его хватки, отказываясь слушать и слышать.

– Ты актер, ты врешь за деньги, – выплюнула я. – Убирайся отсюда.

Но Эдвард не ушел и вместо этого подошел ближе. Его скулы, лицо, всё его тело было напряжено. Он схватил моё лицо, чуть ли не кулаками держа меня за подбородок и шею. Я не могла пошевелиться. Через секунду он наполнил легкие воздухом и прижал свои губы к моим в страстной сердечно-легочной реанимации.

В этом не было ничего мягкого или нежного, это был не поцелуй, а давление, утопающее в слезах и ярости, бушующей между нами. Не было ничего. Мои глаза были широко раскрыты, его – крепко зажмурены.

Это было неловко. Это было реально.

Мои губы расслабились, а глаза закрылись так же, как и его. Его хватка на моем лице не ослабевала, и я схватила его за волосы и резко потянула. Моё тело прижалось к его, и я глубоко вдохнула и привстала на носочки, чтобы силой разомкнуть его губы, проникнуть в него, почувствовать его на вкус.

Это всё, что мне было нужно.

Эдвард отклонился назад, чтобы снова наполнить свои легкие, и потом нежно поцеловал меня. И потом ещё раз, и ещё, и ещё, его губы клеились к моим, быстрыми, легкими подтверждениями того, что это происходило на самом деле. Мои руки оставались в его волосах, хватаясь за этот момент так же сильно, как за него.

Если это было мимолетным, у меня не оставалось много времени.

– Что я сделала? – прошептала я, когда его глаза открыли мои.

– Выжила, – ответил он. 

-----------------------------------------------

Pescado – рыба

No soy un pescado– я не рыба

-----------------------------------------------

Огромное спасибо всем, кто проголосовал за Сто Лет Одиночества! Я потрясена тем, что мы заняли первое место, прямо мне немного голову вскружило :) За это большое спасибо Лиле и, конечно же, автору, в первую очередь это её победа. Надеюсь, продолжение понравится вам также сильно, как и начало. Спасибо.

------

Чуть не забыла: следующая глава будет в четверг (19.02).