Глава 12

Риск

BPOV

Я хлопнула дверью своей комнаты, отчего картины на стенах зашатались. Я поморщилась, но потом вспомнила: Райли вместе с Кармен ушел в кино. Упав на постель, я свернулась калачиком и, притянув подушку к груди, разрыдалась.

Никто не может быть таким злым. Как они могли? Какая мать использует своего ребенка в качестве преимущества при разводе? Разводе, который она начала?

Женщина презирала... Подсознание шепнуло: «Женщина, которая воспринимает новую няню как соперницу».

Но соперницу на что? На сердце ее сына? Или ее мужа?

Слова Маркуса звучали в моих ушах.

 – В глазах Джессики у тебя новая подруга. И у ее сына есть новая мама. Когти выпущены, Каллен. Попомни мои слова.

Никто не может быть настолько эгоистичным. Как они могли?

Я не была подругой Эдварда. Я не знала, кем я являюсь. Все это ново. Нас дико влекло друг к другу, и нам тяжело держать руки при себе, но я думала, наши действия не выходят за рамки приличия. Танец на благотворительном вечере – единственный общественный выход без Райли.

Мои щеки запылали, когда я вспомнила тот танец. И поцелуи, что последовали за ним. Та ночь с фортепиано. И позже горячие поцелуи в его кабинете...

Я считала, что в целом мы демонстрировали удивительную сдержанность. Но Райли заметил нашу связь, что доказало: он очень наблюдательный ребенок. И у Маркуса, очевидно, проблемы...

Мы были очень осторожны, и все зря. Джессика могла выдвинуть свои требования, а наше дело – их все опровергнуть. Для судьи будет иметь значение, что Джессика нарушила супружескую верность и оставила своего сына? Для меня этого было достаточно, чтобы предоставить Эдварду полную опеку над их сыном. Но я не адвокат, а вот адвокат был обеспокоен, что мое проживание здесь обеспечит достаточно условий, чтобы посеять зерно сомнений в голове судьи. Последнее, что мне нужно – стать причиной, по которой Эдвард будет делить опеку с женщиной, а у нее, по всей видимости, напрочь отсутствовало желание быть матерью.

Одной мысли, что Райли придется проводить время с женщиной, которой на него плевать, стало достаточно для новой волны слез, и я крепче вцепилась в подушку.

Это так несправедливо.

Я вздохнула, услышав несмелый стук в дверь. Я знала, он попробует убедить меня, что все в порядке.

Он не хотел, чтобы я ушла.

Я не хотела уходить.

Но мы не всегда получаем то, что хотим.

 – Входи, – тихо произнесла я.

Эдвард отворил дверь; на его лице было написано беспокойство, пока он шел к моей кровати.

 – Не надо, – в подушку произнесла я. – Я не смогу справиться, если ты попытаешься удержать меня.

Он проигнорировал меня и уселся на постель. Он сел близко ко мне, и я была бессильна с ним бороться. Вздохнув, я уткнулась носом ему в грудь, а его руки обернулись вокруг меня.

 – Тише... все будет хорошо, – мягко прошептал он.

 – Я знала, что ты скажешь это, – пробормотала я.

Я почувствовала его смешок.

 – Потому что это правда.

Я позволила ему обнимать себя. Время от времени он целовал мои волосы, и я прижималась сильнее, позволяя его аромату окутывать меня, а его прикосновениям – успокаивать.

Наконец, я сделала глубокий вдох.

 – Я буду стоить тебе твоего сына.

Эдвард вздохнул и поцеловал меня в лоб.

 – Во-первых, Маркус слишком много переживает. Мы ничего плохого не делаем, Белла.

Я всхлипнула, и повернула голову к нему. Мы пристально смотрели в глаза друг другу, когда он ласково провел пальцами по моей щеке.

 – Знаешь, у тебя самые большие карие глаза, какие я когда-либо видел, – тихо произнес он, глядя на меня. – Они такие красивые.

 – Ты меняешь тему.

Он улыбнулся.

 – Простое наблюдение, – его улыбка исчезла. – Белла, мы не делаем ничего плохого. Они ничего не смогут доказать.

 – Но мы хотим, – робко возразила я.

 – Желать и делать – это две разные вещи, – с нежной улыбкой напомнил мне Эдвард. – Мы очень хорошо держим дистанцию. Все будет в порядке, Белла.

Я покачала головой.

 – Но посмотри на нас – в данный момент... – я опустила взгляд на наши тела. Даже не осознавая этого, мы сели ближе друг к другу. Одна его рука обхватывала мою щеку, а другая покоилась на талии. Мои же руки лежали у него на груди.

 – Мы как магниты. Эдвард...

Он ничего не отрицал, но глаза потемнели. Желудок сжался от страстного желания, когда он прикоснулся к моим волосам.

 – Ты знаешь, как раздражает, когда тебя обвиняют в том, что ты не делаешь? – спросил он. – Особенно, когда ты хочешь это сделать… так сильно?

Я всхлипнула, когда его рука прошлась вдоль изгиба моей шеи. Я тихо вдохнула... глаза закрылись от удовольствия...

 – Твоя кожа такая нежная, – прошептал он. – я хочу зацеловать каждый ее дюйм. Когда-нибудь я так и сделаю.

Он коснулся своим носом моего, и я тихо захныкала, когда он притянул меня ближе. Я представляла, как мы смотримся с переплетенными руками и ногами. Здравый смысл кричал на меня... предупреждал меня...

Не делай этого, Белла...

 – Эдвард, мы не можем, – ничтожно слабо возразила я. Даже меня не убедило.

 – Почему нет? – мгновенно шепнул он. У моих рук имелась собственная воля, потом что они скользнули по его плоскому животу. Он тихо простонал и оставил нежный поцелуй на моей щеке. – Если нам все равно никто не верит...

Я застонала, когда его рука забралась мне под рубашку и медленно начала скользить по животу. Он зарылся лицом мне в шею, нежно целуя в местечко прямо за ухом. Я задрожала в ответ, а он простонал – очевидно от того, как сильно я реагировала на его прикосновения.

Прежде чем я смогла отреагировать, оказалась погребенной под ним. Он уставился на меня своими горящими изумрудными глазами... от его пронзительного взора мои внутренности превращались в желе. Мы простонали в унисон, когда он толкнулся в меня. Мои бедра дернулись, чтобы встретить его, и он зарычал мне в ухо.

 – Ты хоть представляешь себе, как сильно я хочу поцеловать тебя? – выдохнул он мне на ухо.

Я не хотела говорить, насколько мне хотелось его поцелуя. Потому что тогда он поцелует меня, и я сдамся.

И Джессика была права.

Так несправедливо.

 – Ты не можешь, – твердо произнесла я и аккуратно оттолкнула его.

Удивление вспыхнуло на его лице, и он откатился на матрас. Проведя пятерней по волосам, тяжело вздохнул.

 – Извини, Белла.

Я в поражении закрыла глаза. Села и притянула колени к груди. Опустив на них голову, пристально посмотрела на него.

 – Я тоже извиняюсь. Вот поэтому я должна переехать. Мы не можем держаться на расстоянии...

 – Можем, – уверенно возразил Эдвард. – Сможем. Мне просто нужно сосредоточиться на своем сыне, – его лицо побледнело, и он понизил голос. – Белла, если ты оставишь его...

 – Я знаю, – прошептала в ответ я. Я не могла позволить ему закончить фразу.

В этот момент из коридора позвали нас. Мы улыбнулись друг другу, и Эдвард взял меня за руку.

 – Он так сильно любит тебя, – прошептал Эдвард. – Пожалуйста, Белла... мы справимся. Но, пожалуйста, не оставляй его. Я знаю, что не имею никакого права просить тебя, но даже не могу вообразить, каким опустошенным он будет. Пожалуйста... – Его голос был пронизан болью, и я противилась желанию забраться ему на колени и обвить руками.

Неожиданно дверь распахнулась. Улыбка Райли была огромной. Если он и был удивлен, что нашел папу и Беллу в одной постели, то никак не выдал этого.

Кармен же, наоборот, выглядела подавлено.

 – Мне очень жаль, – с порога прошептала она с паникой.

Эдвард просто ухмыльнулся.

 – Мы просто говорили, – объяснила я, а Райли забрался мне на колени. – Не очень хороший день.

Ее любопытный взор остановился на Эдварде.

 – Встреча, как я понимаю, прошла не очень хорошо?

 – У нас возникли некоторые... возможные осложнения... – пояснил Эдвард, и лицо Кармен вспыхнуло от досады. Я сосредоточила внимание на маленьком мальчике у меня на руках, который лучезарно улыбался мне, совершенно не обращая внимания на напряженность в комнате.

Его сладкие зеленые глаза и полное любви сердце... как я смогу расстаться с ним?

Кармен зарычала.

 – Почему я не удивлена? Это эгоистичное, эгоцентричное оправдание для...

Я громко откашлялась.

 – Райли, почему бы нам не войти в ванную, и ты заодно расскажешь мне о фильме?

 – Хорошо! – он спрыгнул на пол и помчался в прихожую.

 – Он сегодня очень счастлив, – вздохнув, отметил Эдвард. Мы с Кармен кивнули. Я послала каждому усталую улыбку, а потом пошла в комнату Райли.

 – Закрой глаза, – я взяла переносную насадку для душа. Это любимая часть Райли – смывать шампунь под душем. Он захихикал. Зажмурился, и мыло потекло вниз по его лицу. С помощью полотенца я вытерла шампунь с его глаз. Его смех эхом раздался от стен ванной, и я не могла сдержать улыбку. Его счастье было заразительным. Так жаль, что нельзя его собрать и продавать. И потом никогда в жизни мне не потребовалось бы работать.

-Белла, ты грустишь?

Его точное замечание удивило меня. Я считала, что хорошо скрывала свои чувства.

 – Немного.

Он задумался, всплеснул рукой. Он случайно брызнул на меня, но это не имело значения. Очень редко во время купания я оставалась в абсолютно сухой одежде.

 – Ты грустишь из-за меня? – тихо-тихо произнес он.

Я коснулась его влажной кожи. Его глаза были широко распахнуты.

 – Конечно, нет, малыш. Ты делаешь меня очень счастливой.

 – Я?

Я улыбнулась нежно.

 – Ты делаешь меня счастливой. Всегда.

Он вздохнул и опустил подбородок на край ванный, глядя на меня прекрасными зелеными глазами, как у отца. Он был очень красивым маленьким мальчиком. Я подумала о Джессике и том, как легко она ушла из его жизни, словно не она родила самого очаровательного малыша на всей планете. Я подумывала, как ее убить, когда прозвучал тонкий его голосок.

 – Я люблю тебя, Белла. Ты знаешь это?

Я вздохнула, слезы скопились в моих глазах. Его личико было таким ярким, когда он улыбнулся мне, говоря, что любит меня – и это было столь естественно, словно сказать «привет».

Сердце дрогнуло, и я поняла, нет ни единого шанса оставить его. Неужели я серьезно полагала, что могу сделать это? Я ни за что не смогу этого сделать, и этот факт едва не свалил меня с ног. Я любила его, словно он был моим собственным ребенком. Он был разрушенным, когда я появилась здесь. Сердитый. Сломленный. Подавленный. И постепенно, с помощью огромного количества объятий, поцелуев и любви маленький дьяволенок исчез, его заменил невинный малыш, который соскучился по нежности и который стремился быть любимым, отчего мое дыхание перехватило.

Я так сильно любила этого маленького мальчика, что готова бороться за него. Я поддержу сторону Эдварда, и мы будем бороться с Джессикой и ее командой адвокатов, если это будет означать, что Райли каждую ночь будет мирно спать каждую ночь и просыпаться каждое утро с очаровательной улыбкой на лице.

Мама-Медведица снова проснулась... и она была в ярости.

Эта сука не заслуживает такого замечательного малыша. Она бросила его! Отказалась от него, не думала о нем, пока не увидела фотографию другой женщины. И ее мужа! Эдвард был самым милым и добрым человеком, которого я когда-либо встречала. Как она смеет отказываться от них, а потом подвергает опасности их жизни только потому, что они осмелились пойти по жизни дальше?

Чувствуя мою ярость, Райли наклонился ближе и коснулся моей щеки своей маленькой ладошкой. Невинный жест согрел мое сердце и мгновенно подавил мой гнев.

Я наклонилась и поцеловала его в лоб.

 – Я тоже люблю тебя, Райли, – прошептала искренне я.

И его ответная улыбка лишь укрепила мое решение.

Преисполненная уверенностью, я помогла Райли переодеться ко сну. Кармен предложила почитать ему на ночь, и я поцеловала его, пожелала ему доброй ночи, а потом пошла в кабинет. Дверь была широко распахнута. Голова Эдварда была склонена, и как только я прошла внутрь... глаза, наполненные обеспокоенностью, внимательно осматривали меня.

 – Белла?

Без слов я прикрыла дверь за собой и проделала путь к столу. Он прекратил печатать в ноутбуке и откинулся на спинку стула, когда я обошла стол. Я быстро забралась ему на колени и обернула руки вокруг шеи. Его лицо вспыхнуло от удивления, а его руки с любовью легли мне на талию. Он пристально посмотрел на меня... обеспокоенность была запечатлена на его лице... и я потерялась в его изумрудных глазах.

 – Что случилось, детка? – мягко поинтересовался он.

Я заключила его лицо своими ладонями, вгляделась в его глаза... думая, как словами выразить все, о чем я думаю. Я хотела Райли. Я хотела сражаться.

Я вглядывалась в его прекрасное лицо.

Я хотела этого. Я хотела его.

Переполненная эмоциями, я сделала единственное, что прекрасно продемонстрировало бы мою позицию.

 – Поцелуй меня, – прошептала я.

Он вздохнул, но не дал мне времени передумать. Глаза потемнели, стали цвета нефрита, потом он положил руку мне на затылок и притянул к своему лицу.

Мы простонали в унисон, когда его губы жадно набросились на мои.