Глава 14

Тигр должен защищать свое потомство

BPOV

Стоял необычайно солнечный для Сиэтла день, и мы решили использовать его в своих интересах. Воздух был еще холодным – поздняя осень в Вашингтоне легко могла сойти за зиму – но мы были полны решимости повеселиться, потому что Бог знает, когда еще нам выпадет такая возможность.

Завтра мне предстояло встретиться с Джессикой Каллен.

И если я не убью ее, в среду она увидится с Райли.

И Маркус и Эдвард неоднократно подчеркивали, что решение судьи не могло быть более мягким для нас. И я была неправа, если не согласна? Почему ребенок вынужден проводить время с женщиной, которой было наплевать на его благополучие? У него только-только начали проявляться успехи. И, возможно, это только смутит его.

 – Я ничего не могу с этим сделать, Белла. Она все еще его мать, – напомнил мне Эдвард.

 – В самом деле? – проорала я. – А она это знает? Где, черт побери, она была последние четыре месяца?

Я была немного иррациональна. И признаю это. Но я была так зла, что эта женщина получила возможность прикасаться к моему ребенку.

Да... к моему ребенку.

Иррациональна, помните?

И на каком-то базовом уровне я понимала: Джессика имеет законное право видеться со своим ребенком. И, конечно, Райли скучал по своей маме, и ему будет только лучше, если она сможет вытащить голову из своей эгоистичной задницы и станет настоящей матерью. Ничто не сделает меня счастливее, потому что это будет лучше для него.

Но я не доверяла ей. И я никак не могла избавиться от чувства, что этот визит только доставит неприятностей моему сладкому маленькому мальчику, который сидел в кресле на заднем сидении.

Эдвард решил: мы должны рассказать Райли, что его мама приедет к нему. У него была назначена терапия с доктором Джейн во вторник, чтобы подготовить его ко встрече в среду. И если эта сука сдержит свое слово, мы встретимся с ней в среду в пять. Единственное, что смягчало ее, состояло в том, что все встречи должны проходить под наблюдением, и это первое посещение пройдет под контролем всех нас троих, вместе с Маркусом, в гостиной комнате дома Эдварда. Я могу сказать, что Кармен была немного обеспокоена новой встречей с Дорогой Мамочкой. Я поверить не могла, что моя сильная красивая подруга была до дрожи в коленях напугана одним только именем Джессики. Она снова вернулась к размышлениям, что в доме все должно стоять именно так... и была более встревоженной ... и тихой.

Отчего я возненавидела Джессику еще сильнее.

 – Мы приехали! – подал голосок Райли с заднего сидения, эффективно вытаскивая меня из моих размышлений. Эдвард сжал мою ладонь и озарил меня улыбкой. Райли отстегнул ремень безопасности, прежде чем Эдвард припарковался. На его лице сияла огромная улыбка, и я не могла не улыбнуться в ответ.

Мы проведем прекрасный день.

Зоопарк «Woodland» занимал огромную территорию. Девяносто два акра земли были разделены на биоклиматические зоны. И в нем было столько всего – животные из тропических лесов, из пустынь и даже с северо-западного побережья Тихого океана. Чарли и Рене каждое лето возили меня в этот зоопарк, пока мне не исполнилось шестнадцать. В тот год я стала внезапно слишком крутой для зоопарков.

 Мы вышли из машины, и Райли схватил меня за руку. Я опустилась на колени, чтобы поправить его кофточку, пока Эдвард обходил автомобиль. Свободной рукой Райли взял руку Эдварда и подпрыгивая, повел нас к воротам. Эдвард купил нам билеты, и Райли буквально влетел в ворота зоопарка.

 – Куда пойдем в первую очередь? – спросил меня Эдвард. Удивительно, но он никогда ранее не бывал в зоопарке и понятия не имел, с чего же начать.

 – Здесь все так изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз, – произнесла я, рассматривая брошюру, которую нам дали на входе. – Так, здесь новая секция, которая называется Пингвин Гумбольдт.

 – А здесь достаточно холодно для пингвинов? – спросил Райли, щурясь от лучей солнца, он посмотрел на меня. Я наклонилась к своему рюкзаку и вытащила пару маленьких солнечных очков. Он захихикал, когда я надела их себе на лицо.

 – Ну не знаю, – улыбнулась я, щелкнув его по носу. – Давайте посмотрим.

Пингвинам Гумбольдта, как мы узнали, не требовалась холодная среда обитания, потому что прибыли они из Перу. Мы смотрели, как пингвины спустились на подводную пристань, и Райли завизжал, когда один из пингвинов подплыл близко к стеклу. Следующей остановкой был Зумазиум – игровая площадка, где дети могут залазить на горы и деревья, и смотреть на различных животных. Райли сжал ладонь Эдварда, когда изо всех сил пытался удержать равновесие на своих меленьких ножках на ветвях деревьев, но на полпути он посмотрел вниз и заметил, как высоко он забрался. Не говоря ни слова, он быстро спрыгнул в раскрытые объятия ожидающего его Эдварда.

 – Больше никаких деревьев, – дрожащим голосом произнес Райли, обвивая руками шею Эдварда.

Так и закончилось наше путешествие по Зумазиуму.

Теперь только по земле мы прошли к слонам. Я читала факты из путеводителя, пока Райли наблюдал, как они играли и резвились в водоеме. Мы с Райли засмеялись, когда два слона начали поливать друг друга водой.

 – Какой прекрасный звук, – прошептал Эдвард мне на ухо. Я наклонилась к нему, и он поцеловал меня в макушку.

 – Какой прекрасный день, – счастливо ответила я, когда Райли схватил нас за руки и повел к клеткам с тиграми. Мы заняли столик для пикника недалеко от клеток и стали смотреть, как мать тигра и ее детеныш подошли к краю полянки и развалились на земле. Я откинулась на грудь Эдварда, и он обнял меня, нежно поцеловав в щеку. Райли забрался на столик, чтобы лучше видеть. Мы с восторгом наблюдали, как тигренок вскочил матери на спину, а потом скатился на землю и укрылся между ее передними лапами. И мать начала облизывать своего детеныша, смывая следы грязи с его меха.

 – Почему она облизывает своего малыша? – негромко поинтересовался Райли, ее глазки были широко распахнуты, пока он смотрел за разворачивающейся сценой.

 – Она умывает его, – ответил Эдвард.

 – Ох-х.

Он еще несколько минут смотрел на тигров, он очень пристально следил, как мать заботится о своем потомстве.

 – Она хорошая мама, – наконец прошептал Райли. Мои глаза встретились с взглядом Эдварда, который следил за сыном.

 – Откуда ты это знаешь? – осторожно поинтересовалась я.

 – Потому что она остается с ним, – просто ответил он. – Она не уходит.

Мои глаза наполнились слезами, и я перетащила Райли себе на колени. Маленький мальчик уткнулся головой мне в грудь, и я крепко-крепко обняла его. Эдвард обнял нас обоих со спины. Спустя несколько минут Райли развернулся на моих коленях, прижимаясь спиной к моей груди. Мы втроем сидели в объятиях друг друга и смотрели, как спят тигры.

Голос Эдварда нарушил тишину.

 – Райли, мы можем поговорить?

Райли снова развернулся на моих коленях и внимательно изучил наши лица. Его глаза были широко распахнуты, и я не знала, что, черт побери, сказать. К счастью, Эдвард уже несколько дней репетировал свою речь.

 – Твоя мама хочет приехать и увидеться с тобой, – осторожно начал объяснять Эдвард. Лицо Райли не меняло выражения.

 – Почему?

Чертовски хороший вопрос. Я прикусила губу.

 – Она говорит, что скучает по тебе, – спокойно объяснил Эдвард. Это была не совсем ложь. Именно это она сказала судье.

 – Она бросила меня, – твердым тоном прошептал Райли.

 – Она сожалеет об этом, – печально произнес Эдвард. От того, что он извиняется за нее, у меня мурашки побежали по коже.

 – Почему она ушла?

Эдвард вздохнул.

 – Думаю, ты должен спросить у нее, когда она придет. Она будет здесь через несколько дней. Хорошо?

Райли склонил голову. Он снял солнечные очки и посмотрел прямо на меня.

 – Ты будешь там? – спросил меня очень мягко. Я нервно сглотнула и кивнула.

 – И папа?

 – Да, – пообещал Эдвард. – И Кармен, и Маркус.

Он кивнул, подумав.

 – Хорошо.

Райли наклонился и опять прижался к моей груди. Я обняла его, прижимая к себе.

 – Люблю тебя, – прошептал он мне в грудь.

 – Люблю тебя, приятель.

Эдвард опустил подбородок мне на плечо и тихо вздохнул, и мы продолжили смотреть на тигрицу, которая тыкала носом в своего спящего малыша. Мать ни на минуту не закрывала глаз; она просто отдыхала, оставаясь на страже, осматривая окрестности, но держала глаза открытыми, пока защищала своего детеныша.

Я прижалась губами к волосам моего собственного детеныша и поцеловала его в макушку. Его мягкое сопение наполнило воздух, и тихий вздох Эдварда щекотнул мне ухо.

 – Что? – тихо произнесла я, не желая потревожить спящего малыша у меня на руках.

 – Просто думаю.

 – О нас?

Эдвард вздохнул и поцеловал меня в шею. Его объятия стали крепче.

 – Думаю о том, как я сильно люблю смотреть на тебя с моим сыном. Думаю о том, как сильно отличались бы наши жизни, если бы...

Пропитанный эмоциями голос затих с печальным вздохом. Мои глаза закололо от подступивших слез, когда я прижала сильнее Райли.

Если бы...

Слова повисли в воздухе, и Эдвард крепче прижал нас. Он оперся подбородком на мое плечо и посмотрел на спящего мальчика.

 – Где ты была всю мою жизнь? – прошептал мне на ухо Эдвард, прежде чем оставить легкий поцелуй чуть ниже мочки уха. Сладкое чувство прошло через меня, согревая и наполняя радостью, а я тем временем всеми силами пыталась удержать в себе честный ответ на этот вопрос.

Я была в аду и вернулась.

Но я не могла сказать ему об этом. Пока нет. Перед нами сейчас стояли иные проблемы.

И одной из самых тяжелых, на мой взгляд, была эта.

Как черт побери, я смогу встретиться лицом к лицу с Джессикой и при этом не прибить ее к чертовой матери?

 – Не нервничай, – повторял Эдвард, усаживаясь рядом со мной на диван. Он хотел передать мне бокал вина, но я покачала головой, отказываясь. Если я собираюсь быть хорошей с этой женщиной, последнее, что мне нужно – это алкоголь.

 – Я не нервничаю, – тихо ответила я. – И я не буду пить.

На самом деле я не нервничала. Я была полна решимости ради Райли провести спокойный разговор с этой женщиной. И не важно, что я мечтала задушить ее.

 – Поверь мне, – произнес он мрачным голосом. – Ты сейчас встретишься с моей женой. Тебе нужно выпить. Я практически стал алкоголиком, когда она уехала.

 – Я могу справиться с этим, – успокоила я его. – И я по-прежнему считаю, что ты не должен присутствовать.

 – Абсолютно не согласен, – простонал Эдвард. – Неужели ты и правда думаешь, что я оставлю тебя наедине с ней?

Я закатила глаза. Об этом мы спорили уже несколько часов, и это было довольно интересно, поскольку мы оба были упрямы и несгибаемы и были не против сражаться друг с другом. Было что-то очаровательное в том, что в один момент мы спорим, а в другой – уже целуемся.

И все же его гипер-опека начинала раздражать.

 – Ты считаешь, я не могу сама за себя постоять?

Эдвард усмехнулся устало и откинулся на спинку дивана.

 – Конечно, можешь. Я просто отказываюсь отправлять тебя на войну в одиночку. – Он вздохнул и наклонился ближе, оставляя поцелуй у меня на макушке. – Только ты и я, детка.

 – И я! – ухмыльнулся Маркус, выходя из кабинета. Смутившись, я отстранилась от Эдварда, но он лишь хмыкнул и притянул меня обратно к себе. Маркус смотрел на нас с интересом, когда присаживался на диван. Он открыл ноутбук и начал что-то быстро печатать. Я сузила глаза подозрительно.

 – Не волнуйся. Он не про нас печатает, – усмехнулся Эдвард. – Его не касаются наши нежности. Я плачу ему чертову уйму денег, чтобы его это не касалось.

 – И мои проценты повышаются, – хохотнул Маркус, а потом послал мне нежную улыбку. – На самом деле меня не волнует, даже если вы двое займетесь сексом на этом диване. Хотел бы я увидеть, как бы психанула Джессика.

Я хихикнула нервно и потянулась за бокалом вина. Я успела только глотнуть, когда раздался звонок в дверь.

Маркус поставил ноутбук на столик и вскочил на ноги. Что-то в его возбужденном состоянии навело меня на мысль, что он исходит слюной в надежде стать свидетелем драки.

Мальчишки!..

 – Итак, мы готовы? – спросил Маркус.

Эдвард повернулся ко мне.

 – Готова, малышка?

 – Готова, – кивнула я.

Словно ребенок рождественским утром, Маркус бросился в фойе.

Я сделала глубокий вдох, успокаивая нервы, желая сохранить самообладание. Эдвард взял меня за руку, слегка ее сжал, когда мы поднялись с дивана.

Господи, снизошли мне спокойствия, чтобы не наброситься на эту женщину, когда она войдет в комнату!

Я была подобна тигру, отчаянно защищающего своего детеныша. Отличия были в том, что я защищала ребенка от его собственной матери.

Глаза Маркуса горели, когда он вернулся в комнату. Джессика была одета безукоризненно, в прическе волосок лежал к волоску. Рядом с ней шел ее адвокат. Она даже не смотрела на меня. Она заметила игрушки, разбросанные как попало по комнате. Уверена, ей приходится бороться с желанием закричать на Кармен, чтобы она все немедленно убрала. Мои глаза сузились.

Я сделала тебя, сучка!

 – Джессика, Тайлер, – Эдвард кивнул каждому. – Знакомьтесь, это Белла Свон.

Лицо Джессики, наконец, остановилось на моем. Наши взгляды встретились, и первое слово, что вспыхнуло в моей голове, было... холод. Она с усмешкой оценивала меня с головы до ног. Нет, я была не в костюме. На мне были блузка, джинсы и кроссовки. Я не пыталась произвести ни на кого впечатления.

 – Привет, – уверенно произнесла я. Я была горда собой. По тону моего голоса вы бы никогда не сказали, что я возненавидела женщину, стоящую передо мной в гостиной. Она не ответила на мое приветствие. Просто снова ухмыльнулась и подошла к стулу, чувствуя себя как дома.

Я сделала глубокий длинный вдох. Эдвард потянул меня к дивану. Двое адвокатов шептались в углу, вероятно, делая ставки, кто из женщин останется в живых. Маркус подмигнул мне, когда двинулся к столу.

Ну, по крайней мере, у меня был его голос.

Он открыл свой ноутбук и начал делать записи. Адвокат Джессики последовал его примеру, сев в углу гостиной.

 – Джессика, – мягко произнес Эдвард, словно разговаривал с маленьким ребенком. – Не считаешь, что следует поздороваться?

Она ничего не сказала. Лишь уставилась на наши переплетенные руки.

Ее глаза встретились с моими.

 – А вам двоим очень уютненько.

 – Джесс... – в его голосе прорезалась угроза. – Не делай этого.

 – Ты мой муж, – напомнила ему Джессика.

Я застыла... эти три маленьких слова пронзили мое сердце... воспоминания накрыли меня.

 – Пожалуйста, – ухмыльнулся Эдвард, не обращая внимания на мое беспокойство. – Нужно ли напомнить тебе, что именно ты бросила меня?

 – Я не афиширую свои отношения перед вами, – в голосе Джессики прорезалась боль.

 – Мне плевать, даже если бы и сделала, – пожал Эдвард плечами. – Но эта встреча не касается нашего брака. Эта встреча для того, чтобы познакомить тебя с тем, кто стал для Райли очень дорог. Не позволяй своей ревности все разрушить. Ты же хочешь, чтобы наша договоренность сработала? Ты же хочешь увидеть своего сына?

Глаза Джессики впились в мои, и она проигнорировала вопрос. Я выдержала ее пристальный взгляд: не позволю этой суке запугать себя.

 – Привет, Белла. Давай выясним кое-что сейчас. Прямо сейчас. – ее голос звучал противно, и я была благодарна, что Эдвард держит меня за руку. Это единственное, что удерживало меня от того, чтобы выбить все дерьмо из нее.

Я кивнула.

 – Давай.

Джессика осклабилась на меня.

 – Райли – мой ребенок. Эдвард – мой муж. Ты – нянька, которая хочет спать с моим мужем и украсть моего ребенка. Позволь заверить тебя, ничего из этого, ничего, никогда не произойдет. Я ясно объяснила?

 – Черт побери, – тихо произнес Маркус, яростно стуча по клавишам.

Правильно, Маркус, записывай все.

Бедный адвокат Джессики закатил глаза и пробормотал что-то о глупых идиотах-клиентах, которые не могут держать язык за зубами.

 – Черт подери, Джессика, – зарычал Эдвард, но я сжала его руку.

 – Не нужно, – достаточно громко прошептала я. – Я могу постоять за себя.

Она легко рассмеялась.

 – Райли – мой. И как только развод завершится, он будет жить со мной. Постоянно. И вы ни черта не сможете с этим поделать.

Закончив свою речь, она снова встретилась со мной взглядами.

 – Меня не волнует, если ты спишь с моим мужем. Райли никогда не будет называть тебя мамочкой. Никогда.

Уже называет.

Я прочистила горло и посмотрела ей в глаза.

 – Господа, не могли бы вы дать нам несколько минут наедине?

 – Ни за что, – ответил Эдвард.

Маркус отрицательно покачал головой, а у адвоката Джессики был такой вид, словно он уже готов сбежать отсюда.

 – Пожалуйста. Нам нужно поговорить, и свидетели нам не нужны.

 – Белла, – осторожно произнес Маркус, подходя ко мне. – Я должен посоветовать тебе не делать этого. Я не могу делать записи, если меня нет в комнате.

 – И возможно, нам они понадобятся для судьи, – прошептал Эдвард. – Кроме того, я не оставлю тебя наедине с ней.

Но я стояла на своем. Мы с этой сучкой должны решить пару вопросов прямо сейчас, и аудитория мне не нужна.

 – Эдвард, я не прошу разрешения, – мягко, но твердо возразила я. – Пожалуйста, отведи мужчин к себе в кабинет.

Он моргнул. На лице отразилось несколько противоречивых эмоций. Но наконец он вздохнул и попросил мужчин следовать за ним в кабинет. Адвокаты последовали в коридор, и я услышала, что Маркус спорил с ним по дороге.

 – Впечатляет, – Джессика с усмешкой смотрела на меня. – Удивлена, что он не спросил, «как высоко», когда ты сказала – прыгай.

Я проигнорировала ее остроумный комментарий, медленно поднялась и начала идти к ее креслу. Ее глаза следили за мной, расширяясь, когда я подошла к ней.

 – Я подумала, почему бы нам не поговорить наедине, – тихо произнесла я. – Только девочки.

Она хохотнула, но неуверенно.

 – Я не веду женские разговоры, особенно со шлюхами, которые спят с моим мужем и пытаются украсть моего ребенка.

Я остановилась перед ее креслом, и вцепилась в подлокотники. И нависла над ней. Она быстро вжалась в спинку. Я с радостью заметила, как она начала нервно рыскать глазами по комнате.

 – Прежде всего, – тихо прошипела я, – это не твое дело, но я не сплю с твоим мужем, и мне не нравится быть обвиненной в том, что я не делаю. Так что заткнись.

Глаза Джессики округлились, и она подняла руку, словно собиралась ударить меня. Пришло время показать этой суке, что я не боюсь ее.

 – Вперед, – подтолкнула я ее. – Ударь меня. Но будь готова, потому что, обещаю, я не задержусь с ответом.

Она негромко вздохнула, и краем глаза я заметила, она опустила руку. Лоб нахмурился, ее глаза бегали везде, но на меня она не смотрела.

Убедившись, что я понесла до нее свою точку зрения, я наклонила голову и медленно прошлась по комнате. Я прошла к роялю и села на скамеечку.

 – Ты можешь меня ненавидеть, – заявила я. – Но меня это не волнует, потому что, поверь, это чувство взаимно. А что меня действительно беспокоит, так это твое полное игнорирование, которое ты любезно продемонстрировала своему сыну.

 – Мой сын – не твое чертово дело.

Я рассмеялась.

 – Твой сын... как ты смеешь... – слишком сильно нажала на клавишу. – Ты бросила его. Даже не потрудилась позвонить ему за четыре месяца. И единственная причина, по которой ты, наконец, сделала это – потому что увидела нашу фотографию в газете. Твой сын... который прошел через кошмары и страшные истерики, потому что ты решила больше не играть роль мамочки. Твой сын... который вынужден дважды в неделю посещать врача только чтобы справиться со всей той хренью, что ты натворила своим пренебрежением и идиотскими правилами.

Я нажала две клавиши.

 – Твой сын, который забирается ко мне в постель каждую ночь и прижимается в мои объятия, потому что он отчаянно желает почувствовать прикосновения матери.

Я поднялась со скамьи и снова подошла к ней. Ее лицо было пепельным, когда я снова нависла над ней.

 – Позволь мне дать тебе один совет, Джессика. И внимательно его послушай, потому что я скажу только один раз! – Я встретилась с ней взглядами и пожелала, чтобы она поняла. – Твой сын – самый красивый и восхитительный малыш на свете. Он должен быть любимым и обожаемым. Ему не нужны жесткие правила. Ему не нужна мать, которая пренебрегает им. И поскольку только такой ты и можешь быть, ему нужна я.

В ее глазах засветился вызов, но видимо, одного взгляда на мое лицо хватило, чтобы она держала рот на замке.

 – Судья и Эдвард дали тебе шанс стать лучше. И ради Райли я искренне надеюсь, что ты не облажаешься.

Ее глаза заметались по комнате.

 – Потому что если ты пропустишь запланированный визит хотя бы раз, сделаешь так, что малыш заплачет или еще как-то навредишь ему – тебе не придется переживать ни о судье или Эдварде, или даже Кармен...

Я наклонилась ниже, и она вжалась в спинку.

 – Тебе придется беспокоиться обо мне.