Глава 5

Рисовать черту и смотреть, как она исчезает

Вторую неделю в качестве няни целиком заняли Райли и привыкание к его графику. Я отвозила его в школу и из школы и даже познакомилась с его учительницей – только-что-выпускницей-колледжа по имени мисс Анджела. Когда я впервые подходила к классу, у меня едва паническая злость не началась. Я смотрела на светлую комнату и яркую доску объявлений и старалась не обращать внимания на зависть, что завладела мной. Ее класс мог стать моим классом. Но когда с ослепительной улыбкой ко мне подбежал Райли, и мгновенно ревность сменилась чувством полноты, которую я больше не могла отрицать.

Наши вечерние ритуалы стали долгожданной рутиной.

Домашнее задание. Игры. Ужин. Ванная. Сказка. Молитва. Кровать.

Я согласилась с единственным приемлемым правилом дорогой «мамочки», что детям нужен распорядок. И мы все решили, что будет лучше, если станем придерживаться постоянства, чтобы приучить Райли к правилам. Но ничего не было закреплено намертво. Если он хотел пропустить сказку на ночь, мы пропускали ее. Если он хотел поиграть на фортепиано, а не с игрушками, то он играл на инструменте. Он стал спокойнее. Его поведение и оценки в школе продолжали улучшаться. Он съедал почти весь ужин. И спал лучше – даже если большую часть ночи проводил в моей постели.

Каждую ночь Райли ложился спать в своей кровати. Но к утру я неизменно находила его свернувшимся калачиком под моим боком. И я не могла пересилить себя и прогнать в свою комнату. Видимо, ему нужен контакт с другим человеком, и моя комната ближе остальных. Учитывая его эмоциональную и физическую реакцию на мой единственный выходной и то, что он спал в моих объятиях, я была более чем взволнована, когда Эдвард объявил, что Райли будет посещать детского психолога. Я сердце отдала этому маленькому мальчику, но что-то во мне говорило, что его эмоциональная привязанность ко мне – как и моя к нему – нездоровая по своей сути и может разрушить весь прогресс, которого мы достигли, если что-то изменится. Я все еще надеялась стать школьным учителем, и, если возникнет такая возможность, не хотела оставлять малыша со шрамом на всю жизнь. Нам нужны были границы, и я надеялась, что детский психолог поможет нам установить их и научит меня, как их придерживаться.

Границы и пределы стояли для меня на первом месте, после того как мы с Эдвардом разделили наш... момент. Я не знала, как назвать это, но уверена: мы почти поцеловались. Я хотела, чтобы он меня поцеловал, хотя понимала – это неправильно. Конечно, это не чувствовалось так – особенно стоило вспомнить, как его щека прикасалась к моей – но этими нежными прикосновениями мы пересекли черту, которая никогда не должна быть пересечена в рабочей среде. Мне пришлось напомнить самой себе, что я няня его ребенка. Он – мой босс. Я его сотрудник. И между нами ничего быть не может. Не может.

Удивительно, как сильно меня это беспокоит.

Меня никогда не влекло к мужчине, как влекло к Эдварду Каллену, и это расстраивало меня. Я едва его знала и все же хотела узнать. Я знала несколько действительно важных вещей. Он был молодым адвокатом. Женился на школьной подруге и пережил брак без любви. Его лучшим другом была его домработница. Моя лучшая подруга – его сестра. Он неприлично богат. Прекрасный отец.

И от его прикосновений бежит огонь по венам.

Именно эта последняя деталь удерживала меня на краю, когда он оказывался дома. Я сидела на полу с Райли, мы разгадывали загадки, и я буквально чувствовала его пристальный взгляд. Или мы сидели за ужином, поднимаю глаза – и он смотрит прямо на меня. Но это не значит, что я украдкой не поглядывала на него. Я смотрела, как он читал для Райли, или слушала, как они с сыном играют дуэтом. Если мы разговаривали, то только про его сына, и я никогда не оставалась с ним наедине в комнате. Это было самое настоящее отчуждение, но оно пока работало. Мы пришли к выводу, что наш неуместный «трогательный момент» был результатом эмоционального дня. Я не была уверена, что верю в это, но, казалось, он повелся на эту теорию, так что я ему подыграла.

Сегодняшний вечер прошел без эксцессов. Рыбные палочки и кетчуп – вот ужин Райли. Я быстро узнала, что кетчуп для Райли входил в отдельную продуктовую группу. Кармен удалось уговорить его попробовать немного кукурузы с рыбой, и он согласился без боя. После ужина Кармен предложила искупать Райли, а Эдвард – почитать ему сказку. Я поняла, они стараются дать мне так необходимый перерыв, за что я им была благодарна. В эти дни спокойное время было сильно ограничено, поэтому я наслаждалась ванной с пеной и минутами за чтением.

Позже я сидела на кухне, проверяла электронную почту на ноутбуке, когда услышала голоса Кармен и Эдварда, доносящиеся из гостиной.

 – Это не проблема, Кармен. Я даже не хочу туда идти. А если и пойду, то прекрасно выдержу и один.

 – Но ты купил билеты несколько месяцев назад, – напомнила ему Кармен. – И все это ради благотворительности.

 – Взносы не пострадают, – заверил ее Эдвард. – Я оставлю билет. Просто пойду один. Если ты, конечно, не хочешь пойти со мной?

Она засмеялась.

 – Конечно. Если бы я могла втащить задницу в одно из этих праздничных платьев. Но я знаю кое-кого – кто фактически живет в этом доме – кто выглядел бы великолепно в одном из тех платьев...

Я навострила уши. Конечно, она не меня имела в виду!

 – Кармен... – тон был наряженным. – Даже не думай...

Но Кармен не так легко сбить с ее дорожки.

 – Ты можешь хотя бы спросить ее, Эдвард. Чему это может навредить? У тебя уже есть билет. И так ты можешь отблагодарить ее за все, что она делает. Я не знаю, сколько ты платишь, но уверена, что не слишком много.

Да, она имела в виду меня. И зарплата на самом деле завышена. Зарплата няни была вдвое больше, чем я буду получать на должности учительницы. Я подумала о мисс Анджеле и ее классе из пятнадцати детей.

Мне пришлось подавить улыбку и желание позлорадствовать.

 – Кармен, ты хочешь судьбу испытать? Я едва в одной комнате с ней могу находиться, чтобы не прикоснуться к ней. Ты серьезно думаешь, что попросить ее одеться и просить пойти со мной на свидание душное помещение – мудрое решение?

Я ахнула, и сердце бешено забилось в груди.

У него проблемы с тем, чтобы держаться от меня подальше...

 – Это может быть весело, – настаивала Кармен. – Взрослая ночь в городе без ребенка, цепляющегося за ногу...

Я кивнула. Это было бы весело.

 – Идите как друзья, – подталкивала Кармен. – И подумай о преимуществах. Ты сможешь потанцевать с ней. Вы оба сможете принарядиться. Ты будешь сопровождать леди, и тебе не придется волноваться, что она будет флиртовать со всеми молодыми адвокатами за столом...

Я скривилась. Джессика делала это? Невероятно, но моя ненависть к этой женщине продолжала расти.

 – Кармен, я же говорил, что... – голос Эдвард стал тихим, – мне и так тяжело держаться от нее на расстоянии.

 – И я говорила, ты имеешь право быть счастливым – даже если только на одну ночь.

Их голоса стали тише, я предположила, они уходили в сторону его кабинета и комнаты Кармен. Вздохнув, закрыла ноутбук и отправилась спать.

И уснуть я не могла из-за тучи вопросов. Пригласит он меня? А хотела бы я пойти? И почему от знания того, что у него трудности с тем, чтобы держаться от меня на расстоянии, у меня улыбка как у идиотки, а пальцы на ногах подгибаются?

Мои размышления были прерваны тихим топотом ног по моему ковру. Я не могла сдержать улыбку, когда Райли забрался на кровать рядом со мной и прижался к моему боку.

В конце недели в семье Калленов наметилось два важных события. Сегодня была пятница, и у Райли была назначена первая сессия-терапия с доктором Джейн Тейлор. И вчера во время работы в своем кабинете Эдвард разбирался с бумагами по разводу.

Я притворялась, что ничего не знаю о последнем инциденте. Но меня насторожило, когда я увидела, как Кармен танцует по кухне, словно только что выиграла лотерею, и она проговорилась. К счастью, Райли был в школе, поэтому ей не нужно было скрывать своего энтузиазма. Я волновалась, как отнесется к этому Райли, но потом поняла, что развод был просто формальной точкой – юридическое и обязательное объявление, что Эдвард может идти дальше, жить своей жизнью. Юридические термины и незначительные детали не важны для Райли. Все, что он знал – его мать ушла, и согласно тем бумагам, опеку Эдварда никто оспаривать не будет. Мое сердце разбивалось по отношении к маленькому мальчику, но Кармен убеждала, что, если Джессика настолько бессердечно относилась к своему сыну, возможно, будет лучше, если он вообще не будет никак контактировать с ней. Я в этом не была уверена. Считала, что когда-нибудь Джессика будет сожалеть о своем решении, и Райли придется встретиться лицом к лицу с матерью, которая ему была совершенно незнакома. Кармен уверяла, Эдвард позаботится о будущем Райли, и я молилась, чтобы она была права.

План на сегодня состоял в том, что я заберу Райли из школы и встречусь с Эдвардом в офисе доктора Тейлор. Мы все втроем усадили его и объявили, что собираемся поговорить с детским доктором. Райли побледнел, пока Эдвард не объяснил, что это не тот доктор, который дает горькую микстуру и делает уколы. Это врач, который просто поговорит с ним. Райли спокойно принял это объявление, но в истинно детской манере подождал, пока я не посажу его в машину, и по пути, когда стал достаточно возбужденным, начал задавать вопросы.

 – А доктор девочка или мальчик?

 – Девушка, – сказала я, поворачивая на Willow Street. Движение как всегда было чертовски ужасным. – Ее зовут доктор Джейн, помнишь?

Я посмотрела в зеркало заднего вида, как Райли кивнул.

 – И никаких уколов?

Я усмехнулась и поймала его взгляд в зеркале.

 – Никаких уколов.

 – Почему она хочет поговорить со мной?

Я глубоко вдохнула.

 – Она хочет узнать, возможно, ты захочешь поговорить с ней.

 – О чем?

 – О разных вещах... – неопределенно ответила я. А что я должна была ответить?

Она хочет поговорить с тобой о том, что твоя мать-сука бросила тебя и наградила серьезными проблемами с расставанием?

Нет, такое я сказать не могла.

 – Например, о школе. О твоей семье. О друзьях. О твоих чувствах. Что делает тебя счастливым или несчастным. Что у тебя на сердце...

Он выглядел озадаченным.

 – На моем сердце?

Я нежно улыбнулась. Так всегда говорила Рене, когда у нее что-то на уме – Это лежит на моем сердце. Но как объяснить маленькому мальчику?

 – Да, когда кто-то или что-то делает тебя счастливым или печальным... или, возможно, безумным... и ты думаешь об этом постоянно, и об этом ты хочешь, очень хочешь поговорить. Это и означает, что что-то лежит на твоем сердце.

Казалось, он понял. Он затих, просто смотрел в окно, пока мы двигались вниз по улице. Наконец, он прошептал.

 – Белла?

 – Хм?

 – А что на твоем сердце?

Я тяжело вздохнула.

Если бы ты только знал, мальчик.

-Много вещей на моем сердце, – прошептала я, остановившись на светофоре.

 – Какие?

 – Ты в моем сердце, – я послала улыбку в зеркало заднего вида. Я видела его прекрасные зеленые глаза.

 – Почему? – тихо спросил он. – Потому что я делаю тебя счастливым? Или потому что делаю тебя грустной? – его голос был таким нежным и тихим, что мне захотелось немедленно припарковаться и прижать его к груди.

 – Потому что ты делаешь меня счастливым, Райли. Ты очень милый маленький мальчик.

От его улыбки захватило дух, и она снова напомнила мне, насколько он похож на своего отца.

 – У меня много вещей на сердце, – тихо произнес он, а потом нахмурился и снова уставился в окно.

 – Это нормально, – ответила я, отчаянно пытаясь скрыть беспокойство в своем голосе. – Ты должен сказать об этом доктор Джейн. Думаю, ты должен сказать доктору Джейн о том, что тебе очень нравится играть на фортепиано. Держу пари, ей бы хотелось услышать об этом.

Казалось, он раздумывал над моими словами.

 – Я не должен рассказывать о миссис Рид, – решил он. – Я не хочу, чтобы доктор Джейн думала, что я злой.

 – Это на твоем сердце? – осторожно поинтересовалась я.

Он кивнул.

 – Тогда, думаю, ты должен рассказать ей о миссис Рид, – произнесла я. – Возможно, она поможет тебе не чувствовать себя так плохо.

 – Но это было плохо, – со слезами в голосе прошептал Райли.

 – Да, плохо, – согласилась я, отказываясь покрывать его ужасную выходку. – Но ты сказал, что сожалеешь. Помнишь?

Он так сделал. Конечно, Эдвард заставил сына принести извинения, но миссис Рид не желала и слова слышать от него... однако усилия были приложены.

 – Она больше не будет вести у меня уроки.

 – Но у тебя же теперь новый учитель музыки. И он нравится тебе?

 – Нравится, – широко улыбнулся он. – Джас крутой.

Я улыбнулась, услышав это прозвище. Джаспер Уитлок был другом детства Эдварда и студийным музыкантом в Сиэтле. Он недавно переехал в Лос-Анджелес для продвижения карьеры, но часто на выходные приезжал домой, чтобы провести время с семьей и друзьями. Он являлся истинным джентльменом с Юга с копной светлых волос, согласившийся давать Райли уроки, если я пообещаю найти ему симпатичную девушку, с которой он может проводить выходные. Я сразу же свела его с Элис, и оба благодарили меня за мгновенно вспыхнувшую между ними связь.

Мы наконец пробрались сквозь поток машин и припарковались, я схватила Райли за руку и повела его ко входу в офис. Нас ждал Эдвард – его волосы торчали дыбом, и он теребил свой галстук. Даже в состоянии тревоги он был самым красивым мужчиной.

 – Извини, – пробормотала я, посмотрев на часы. – Движение ужасное. Мы не опоздали?

 – Нет, нет. Как раз вовремя, – улыбнулся он мне – краткий намек на ухмылку, но этого было достаточно, чтобы вызвать бабочек в моем животе – прежде чем перевести взгляд на сына и поинтересоваться, как прошел день в школе. Мое сердце разбивалось, глядя на его совершенное лицо, испещренное беспокойством.

 – Ты нервничаешь сильнее, чем твой сын, – прошептала я. Он взял Райли за руку и робко мне улыбнулся. Райли схватил меня другой рукой. Он внимательно посмотрел на нас – в его глазах было опасение и неуверенность – и мы улыбнулись ему, уверяя, что все хорошо. Эдвард перехватил мой взгляд над головой сына, на его лице появилась улыбка, от которой мое сердце замерло. Он прошептал «Спасибо», и я ответила ему улыбкой. Рука об руку мы вошли в вестибюль, ведущий к кабинету доктора.