Комната Ренессанса никогда не была одной из моих любимых в музее, но здесь находится одна картина, которой я совершенно очарована.

Я отказываюсь смотреть на название или имя художника потому, что просто хочу смотреть на нее. Я не нуждаюсь в любой другой информации, кроме той, которую вижу перед собой.

Мать купает ребенка. Сразу видно, что они совершенно одержимы друг другом. Ребенок смотрит на свою мать, как будто не существует никого другого на свете. Уверена, что для него так оно и есть. Это простая сцена, но с такой проницательностью и смыслом. Мне нравятся мягкие мазки кисти, и холст кажется снимком их счастья.

Это напоминает мне о моей матери и о том, насколько мы сблизились за несколько последних месяцев, но между нами до сих пор нет своего рода "нормальных" отношений как у матери и дочери. Она никогда не купала меня, когда я была ребенком. Не думаю, что я бы позволила ей. Я бы предпочла свою няню. Она была нежной и имела больше терпения. А затем я пошла в школу, решив провести остаток своего подросткового возраста за границей. Рене, казалось, не возражала, что ее дочь находилась так далеко, и я, конечно, не сопротивлялась нашим планам.

Я знаю, что мы любим друг друга, но просто показываем это странным способом. Что это будет значить для моего ребенка? Дойду ли я до этого этапа в своей жизни? Боже, я надеюсь. Я так сильно хочу этого. Но с кем?

Я чувствую его запах, прежде чем вижу.

Спустя мгновение Эдвард появляется в моем поле зрения. На удивление, сегодня он не в медицинской форме или рабочей одежде. На нем непринужденный серый костюм, пиджак расстегнут, и под ним светло-голубая рубашка. Его туфли темно-коричневые и блестящие.

- Что это за наряд? - спрашиваю я, стараясь разрядить обстановку.

- Сегодня утром я читал лекцию в Стоматологической Школе TUFTS (п.п. Tufts University School of Dental Medicine (TUSDM or Tufts Dental) является частной стоматологической школой и одной из восьми школ, которые составляют Университет Тафтса).

- О, - киваю я. - Ты хорошо выглядишь.

- Как и ты, - говорит он.

- В последний раз, когда я тебя видела, ты кричал на меня в переполненном ресторане.

- Нет, я думаю, что зажимал тебя во время игры Red Sox.

- Ох, действительно. Как я могла забыть? - Я просто хотела, чтобы эту тему поднял он, а не я.

- Я не сожалею об этом, но прошу прощения за мою вспыльчивость за ужином и по телефону. Ты застала меня врасплох, и я не был готов к тому, что той ночью мое сердце будет разбито, - тихо говорит он, до сих пор ни разу не посмотрев на меня.

- Твое сердце? Я сказала, что у меня есть чувства к тебе, а ты сбежал быстрее, чем я успела моргнуть.

- Белла, - вздыхает он. - Не здесь. Давай уйдем, таким образом мы сможем поговорить.

- И куда мы пойдем?

- Просто пойдем со мной. Пожалуйста, - просит он, взяв мою руку. Его прикосновение нежное и умоляющее. Он протягивает свою руку, пальцами лаская кожу моего запястья, и это самый тесный контакт, который был у меня за последние несколько месяцев. Его глаза впиваются в мои, и он наклоняется очень близко.

- Эдвард, не думаю, что это хорошая идея.

- Пожалуйста, Белла. Мне нужно поговорить с тобой.

Нет!

Феминистская часть меня хочет злиться на него. Он обращался со мной как с дерьмом. Он кричал и орал на меня ни за что. Я хотела, чтобы он страдал; лежал на полу в душевой и рыдал, как делала это я. Или, чтобы его тошнило, как это было со мной каждый раз, когда я думала о том, что мы имели и чем это закончилось. Я хотела, чтобы он умер внутри, как это случилось со мной.

Но девчачья часть меня не может заставить его страдать. У него всегда было слишком много власти. Я должна сказать ему «нет», но не могу. Я хочу выслушать его оправдания, почувствовать его прикосновения и покувыркаться с ним в постели.

- Пожалуйста, Белла, - шепчет он.

- Хорошо, - киваю я.

Он хватает меня за руку и ведет по музею, вниз по лестнице и к выходу. Он дает камердинеру свой билет, и, все еще держась за руки, мы ждем его машину.

Сегодня Эдвард за рулем Jaguar-a, он открывает мне дверь. Я погружаюсь в кресло и закрываю глаза, вспоминая последний раз, когда сидела в этой машине, и ту ночь, которая у нас была.

Он садится за руль и отъезжает прочь.

Играет легкий джаз, и это напоминает мне о вещах, по которым я скучала в Эдварде. Он практически отказывается слушать что-нибудь другое.

Я улыбаюсь и занимаю руки подолом своего платья.

Окрестности города пролетают мимо нас, и я замечаю дорожные знаки, выводящие за пределы города.

- Куда мы едем? - не слишком громко спрашиваю я, не желая нарушить спокойствие.

- Ко мне домой, - коротко отвечает он, не отрывая глаз от дороги.

К нему домой.

Меня почти начинает трясти. Мы никогда не обсуждали его дом. Его окружающую обстановку. Это интригует меня и вызывает кучу вопросов. Как он живет? Какая у него мебель?

- Я думала, что ты переезжаешь? - спрашиваю я.

- Кто тебе это сказал? - Он хмурится.

Я пожимаю плечами.

- Я не помню.

- Возможно, мы переедем. Еще не уверен.

Я молчу остальную часть дороги.

Эдвард живет где-то около получаса езды за пределами города, но у меня такое ощущение, будто это намного дальше. Здесь совершенно другой мир. Семейного типа дома, многие из них большие, но не такие, как мансионы в Ньюпорте. Газоны идеально пострижены, и белые заборы были недавно окрашены.

- Здесь мило, - говорю я.

- Это же дом, - отвечает Эдвард.

Эти слова ранят подобно пуле. Это его дом. Его дом с женой и детьми. Здесь нет места для меня.

Эдвард подъезжает к красивому дому. Он больше, чем другие дома по соседству. Белого цвета, со светлыми оттенками синего, и садом спереди него. Он необычный и прекрасный во всех отношениях.

Машина глохнет, когда мы подъезжаем к дому, и мы сидим на своих местах примерно десять минут. Я считаю каждую секунду и вдох.

- Дома никого нет, так что мы можем... поговорить или покричать.

...или потрахаться.

Я выхожу из машины и жду, пока Эдвард не начинает вести меня к входной двери.
Она окрашена в ярко-красный цвет и, кажется, не соответствует остальной части дома.

- Гм... это любимый цвет Джонатана Фрэнсиса, - поясняет Эдвард, прежде чем открыть дверь.

Дом такой, каким я себе его и представляла. Совершенный, блестящий и уютный.

Эдвард находится позади меня, когда я прохожу через каждую комнату на первом этаже.

Это место наполнено вещами, напоминающими о семье.

Игрушки, видео-игры и сушилка, стоящая в подвале. Кухня просто впечатляет, и техника все еще не до конца остыла после завтрака. Я представляю себе, как Эдвард делает тосты и яичницу для мальчиков, прежде чем поторопить их к машине, чтобы отвезти в школу.

На холодильнике я вижу рисунок. Очевидно, что его нарисовал JF. На нем изображена семья в виде схематических человечков. Но там отсутствует мать, только мальчики и Эдвард, стоящие перед своим домом. На лице самого младшего ребенка хмурый взгляд, вместо улыбки.

- В последнее время он переживает довольно трудный период, - упоминает Эдвард.

- Почему? Все в порядке?

- Ну, Джордж живет в школе-интернате (п.п. В Америка школа-интернат – это престижно, не сравниваем с нашими интернатами), мы видим его только на выходных. Джонатан воспринимает это не очень хорошо.

- Бедный ребенок.

- И ты. Он скучает по тебе, - Эдвард неожиданно оказывается очень близко у меня за спиной. - Мы все скучаем.

Я отстраняюсь, прежде чем позволю себе быть еще больше сломленной.

Я продолжаю ходить по нижнему этажу. Останавливаюсь в гостиной и замечаю, что сюда практически никто не заходит. Ковер невероятно чист, a мебель слишком шикарная для повседневных посиделок.

Я останавливаюсь, когда вижу висящий над камином большой портрет, написанный маслом. В отличие от изображения на холодильнике, этот выполнен профессионально. Он огромный и заключен в рамку. Ирина и Эдвард сидят в центре, в окружении своих четырех мальчиков. Все улыбаются и счастливы и... совершенны.

У меня почти подкашиваются колени, и я чувствую влагу на своем лице. Я плачу, и Эдвард ловит меня прежде, чем я сваливаюсь на пол.

- Мне очень жаль. Мне так жаль, что я разрушила твою семью.

- Белла, пожалуйста, не надо так говорить, - он прижимается лицом к моей шее. - Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Прости меня за то, что взорвался на тебя раньше, но я не могу жить без тебя. Я люблю тебя.

- Нет, ты не любишь. Ты любишь секс и...

- Нет, Белла, я люблю тебя, и меня не волнует, кто об этом узнает, - он поднимает меня, его губы на моих, и я чувствую, как мы удобно устраиваемся на мягких диванных подушках.

Мы ужасно изголодались друг по другу после нескольких месяцев разлуки. Эдвард требовательный и нежный, и наш поцелуй становится интенсивнее. Наши тела уже не могут быть ближе, но он старается слить нас воедино.

Его волосы такие же шелковистые, какими я помню их, и я тяну за них, пытаясь приблизить его лицо в нужном мне направлении.

- Я скучаю по тебе, и расставание заставило меня понять это, - шепчет он. - Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. Так сильно, - я целую его сильнее.

Я понимаю, что делаю все неправильно, но не могу заставить себя остановиться. Я знаю, что не могу иметь Эдварда. Теперь я понимаю это и думаю, что уже смирилась с этим, но просто хочу его еще один раз. Если мы собираемся прекратить наши отношения, то это должно закончиться хорошо.

Он не отпускает меня, когда мы поднимаемся по лестнице.

У меня нет возможности увидеть его комнату – я слишком занята его руками и поцелуями. Мы возимся с нашей одеждой, и я чувствую, как ударяюсь об комод спиной.

Я бросаю его пиджак через всю комнату, а затем начинаю расстегивать рубашку. Он такой же подтянутый и мускулистый, каким я помню его. Я срываю его ремень, но не двигаюсь дальше.

Я кусаю нижнюю губу и медленно опускаю свою руку вниз. Мне страшно смотреть на его член. Вероятно, он напугает меня после столь долгого расставания, но чувствую, какой он огромный в результате нашей близости.

Мои пальцы пробираются к нему в штаны, и я слегка прикасаюсь к нему. Его член наполняется кровью, подергиваясь под моим прикосновением.

Эдвард закрывает глаза и шипит сквозь зубы, опираясь руками по обе стороны комода.

- Белла.., - задыхается он. - Это было так давно.

- Я знаю, знаю, - бормочу я.

Я чувствую, как он усаживает меня на комод. Губы Эдварда атакуют мои, когда он толкается между моих ног и проводит руками вверх по моим бедрам и под платье.

Через пять минут платье исчезает. Так же деликатно он снимает мой лифчик.

- Ты действительно уверена в этом? - Эдвард осыпает поцелуями мое плечо, а затем шею. - Нет пути назад, Белла.

Я киваю и хныкаю.

Эдвард падает на колени перед комодом и начинает стягивать вниз мои трусики. Как только они исчезают, он напряженным взглядом следит за моими движениями.

Я пытаюсь скрестить ноги, чувствуя себя немного застенчиво, но Эдвард не позволяет мне.

- Ты хоть понимаешь, насколько ты удивительна? - Oн опять встает, втискиваясь между моих ног.

Кончик его члена слегка касается моего центра, и я вскрикиваю от этого прикосновения. Он прикасается своими губами к моим и продолжает неистово целовать меня. Я чувствую, как его член медленно кружит у моего входа, и мгновенно расставляю ноги.

Пальцы Эдварда снова поднимаются вверх по моим ногам, пока не достигают моего очень влажного центра. Двумя пальцами он распределяет мои соки, прежде чем протолкнуть их внутрь.

Я цепляюсь за его мускулистые плечи, в то время как он вколачивается в мое тело с такой силой, что отрывает мой зад от комода.

Мы оба задыхаемся, и когда мне кажется, что мое освобождение уже очень близко, он вытягивает из меня пальцы.

- Мне просто нужно было подготовить тебя, - хриплым голосом говорит Эдвард.

Он быстро перемещает меня на край комода и в ту же секунду пронзает.

Никогда раньше я не была так растянута, и это доставляет огромное удовольствие, от чего у меня закатываются глаза.

Это было так давно, и ощущения невероятно приятные.

Мы отчаянно целуемся; мои руки запутываются в его волосах; ноги обернуты вокруг его талии, словно клешни.

Оставляя мои губы, он повторяет мое имя между нежными поцелуями, которыми осыпает мою потную кожу.

Он вонзается в меня, шепча, как сильно любит, и я обертываю руки вокруг его шеи и стараюсь вернуть ему эту любовь с каждой каплей моего существования.

Единственные звуки, наполняющие комнату – это наши стоны и хлопки от ударов нашей кожи друг против друга. Комод вибрирует под нами. Огонь бежит по моим венам, когда я впервые позволяю себе почувствовать себя целиком и полностью любимой этим мужчиной.

Отбрасывая голову назад, я сильно ударяюсь об зеркало. Я слышу треск, но не могу заставить себя переживать об этом.

Я кончаю сильно, выкрикивая его имя и хватаясь за его спину, вонзая ногти в голую кожу плеч.

Мы оба замедляем наши движения, и я чувствую, как его тепло наполняет меня. Нам требуется некоторое время, чтобы успокоиться, но как только мы остываем, я чувствую себя истощенной.

Эдвард выходит из меня и убирает волосы c моих глаз.

- Ты... невероятная.

- Я никогда не чувствовала себя так, - говорю я правду. - Я знаю, это звучит глупо из уст двадцатидвухлетней девушки, но это правда. Я не знаю, что делаю. Пожалуйста, не отказывайся от своей жизни ради меня. Если между нами все кончено, то пусть будет так.

- Я отказываюсь от своей жизни, если нахожусь не с тобой. Между нами ничего не кончено, никогда не было, - он держит мое лицо близко к своему. - Поверь мне. Я прогонял все это миллионами различных способов в своей голове, но я счастлив только тогда, когда ты рядом со мной.

Он поднимает меня и кладет в постель. Я чувствую мягкие простыни вокруг своего тела, прежде чем Эдвард притягивает меня ближе к себе.

- Могу я здесь поспать? - тихо спрашиваю я.

- Я бы хотел этого.

Затем я отключаюсь, но все еще чувствую его губы везде, куда он может дотянуться.

Через некоторое время – не знаю, как долго прошло – я разминаю свое тело после сна. Руки соскальзывают с меня, и я смотрю на своего партнера. Он такой сексуальный, когда спит, и я сдерживаю себя, чтобы не поцеловать его.

Надеюсь, что он поставил будильник. Я уверена, что детей нужно забрать из школы. А что насчет Ирины? Не должна ли она быть дома в ближайшее время? Он никогда не упоминал о ней, а я и не спрашивала.

Я медленно встаю с кровати и иду в примыкающую ванную. Забочусь о своих делах и, пока мою руки, пытаюсь не разглядывать полки. У Эдварда есть своя сторона, а Ирина имеет свою собственную. От этого мне становится немного тошно.

Я оставляю ванную и поднимаю с пола отброшенную рубашку Эдварда.

Я осматриваю комнату, и мое внимание сразу же привлекает стена с книжной полкой. Я вижу корешки от книг нескольких классиков и подхожу ближе, задаваясь вопросом, что любит читать Эдвард в свободное время. Некоторые из книг старые и явно были прочтены несколько раз.

На полке торчит Камасутра, и я тихо смеюсь про себя, думая о различных позах, о которых он может фантазировать.

Я беру ее, и вместе с ней одновременно вываливается бумажная папка. Она тяжелее, чем я ожидала, когда поднимаю ее. Я не знаю, должна ли вообще заглядывать в нее, но мне любопытно.

Я ставлю книгу на стол, возле которого стою, и открываю закладку в папке.

Внутри находятся документы о разводе. Их много, и все они наполнены юридическими терминами, которые я не могу понять, но очень тщательно пытаюсь. Я не могу заставить себя посмотреть дальше пары первых страниц.

Я ползу обратно на кровать, с папкой в руках, и нежно бужу Эдварда.

- Что? Что случилось? - Oн открывает глаза и проводит руками по лицу.

- Я нашла это на книжной полке, - я поднимаю бумаги.

- О, - садится он. - Что ты там делала?

- Читала?

Он слегка усмехается.

- Это мои документы о разводе. Хотя, я еще не показывал их Ирине.

- Она не знает?

- Я не думаю, - он качает головой. - Ее не было весь прошедший месяц. Я имел в виду то, что сказал, Белла. Ты нужна мне в моей жизни, не она. Я думаю не только о себе, но также о моих сыновьях. Мы нуждаемся в тебе.

- Правда?

Он кивает.

- Я не говорил того, что ты хотела услышать, только чтобы затащить тебя в постель. Это реально.

Несколько минут мы сидим на кровати в тишине, прежде чем он забирает у меня бумаги. Его откровение заставляет меня растаять, но я знаю, что должна сохранять спокойствие. Я уже прыгнула с ним в постель как сумасшедшая нимфоманка. Я хочу иметь над чем-то власть, каким бы незначительным это ни было.

- Ты любишь меня? - шепчу я.

- Я очень сильно тебя люблю, - Эдвард целует уголок моего рта. - Я любил тебя, когда повел тебя в джаз-клуб на наше первое свидание. Я любил тебя, когда ты пришла на мой день рождения. Я любил тебя, когда ты пришла на бейсбольную игру Джорджа и принесла нам пикник. И я любил, когда кричал на тебя в ресторане. Я был ублюдком, но я разобрался со своим дерьмом.

- Это не может происходить на самом деле, - качаю я головой.

- Ты видела дату, когда были составлены документы о разводе? - спрашивает он.

- Почему?

Эдвард указывает на дату в верхней части первой страницы. Это было где-то в апреле, но не имеет для меня какого-то особого значения.

- Хорошо, - пожимаю я плечами.

Он откладывает бумаги и одной рукой ласкает мое лицо, притягивая ближе к себе за шею.

- Это было на следующий день после того, как ты впервые пришла ко мне на прием.

Мне требуется секунда, чтобы понять это, а затем меня переполняют эмоции.

- Правда? - Мой голос обрывается.

- Правда, Изабелла Свон, - он нежно целует меня.

Внезапно все становится на свои места, и я понимаю, что люблю этого человека больше, чем могла себе представить.





Перевод: koblyktet

Редакция: Нотик

 

Примечание автора: Воссоединение!

Очевидно, я давно уже не обновлял, но я вас предупреждал. Таким образом, возвращаемся в нашу историю, которую я держал кисло-сладкой. Впереди много всего, потому что дерьмо еще даже не всплыло наружу. Можете в это поверить? Столько глав и до сих пор еще почти никто ничего не знает! О, мой Бог. Больше ответов в будущем.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1280-113