Я первой проснулась следующим утром. Это было отстойно, потому что моя квартира была самой дальней от дома Элис и Роуз, и мне пришлось начать этот день очень рано.

Я отправилась в кровать не поздно – примерно около трех ночи – поэтому мне стало интересно, как распределились спальные места. Я отрубилась в комнате Элис, где она теперь и спала; на диванах в гостиной я обнаружила Эдварда и Джаспера… что означает, что Роуз разделила свою комнату с Эмом.

Как сказал Эммет вчера вечером, «Интереееесненько».

Открывшейся моему взору вид гостиной не явил ничего нового, чего я не видела миллионы раз после того, как мы зависали у кого-то дома. Но мое сердце все равно сделало сальто. На одном диване Джаспер – мертвее мертвого. Клянусь, этот парень мог спать даже под звуки трио из вувузелы , охотничьего рога и волынки. На другом диване, распластавшись на животе и свесив руки и ноги, был Эдвард. Его голова была повернута лицом ко мне: рот слегка приоткрыт, а нос и щеки казались слегка обгоревшими.

Я села на край дивана и мысленно начала дискутировать сама с собой о том, нужно ли будить его или нет. Я свято верила, что сон является одной из важнейших в мире вещей; вероятнее всего, он находился чуть ниже Эдварда и потребления огромного количества пищи в списке того, чем я любила заниматься, поэтому я не была уверена, правильно ли будить человека. Я имею в виду, правильно ли отобрать у человека бекон? Нет. Ты ужасный человек, если лишаешь кого-то чего-то столь восхитительного.

Вполне возможно, что эта линия рассуждений доказывает, что я растеряла последние мозги, примерно в тоже время, когда потеряла и свое сердце, и я почти передумала будить его. Но я была жадной и, возможно, немного эгоистичной… и я соскучилась по нему так сильно.

Я запустила пальцы в его волосы, отбрасывая непослушные пряди, упавшие на его лицо. Эдвард издал тихий стон во сне… и отвернулся от меня. Пытаясь забыть о статье, которую однажды Элис заставила меня прочесть в «Cosmo» под названием «Отклонения во сне: О чем вам говорит его храп», я провела рукой вниз по его шее и слегка потрясла за его плечо.

Ничего.

В этот момент мое терпение улетучилось, и я передумала будить его с любовью и лаской. В конце концов, я могу приласкать его со всей любовью, как только он проснется, и это намного приятнее. Потормошив его за плечо сильнее, я стала терпеливо ждать, когда его действия укажут на первые признаки сознания. Он повернул голову обратно ко мне, возможно, почувствовав тело, сидящее рядом с ним.

Он открыл глаза и посмотрел вверх на меня, затем закрыл их вновь. Несколько секунд спустя, он повторил это движение, открыв их еще раз, а затем вновь закрыв. На сей раз, он оставил глаза закрытыми, но позволил большущей и милейшей улыбке растянуться на его лице. Затем он, наконец, открыл глаза и ухмыльнулся мне, заставляя мое сердце выпрыгнуть из груди и исполнить фуэте, да так, что заставило бы устыдиться артистов балета.

Он обернул руку вокруг меня, притягивая ближе к себе, и уткнулся лицом в мое бедро.

- Эдвард, – прошептала я. – Я должна идти на работу.

- О’кей, – пробормотал он, целуя мою кожу там, где немного задралась юбка. Хотя он даже не сдвинулся. – Хорошего дня.

Он был так невероятно мил с этими растрепанными волосами и все еще красным носом. Я вообразила такое пробуждение каждое утро, и от этой мысли испытала головокружение, свойственное только пятилетним малышам на Дне рождения или тинэйджерам на концерте их поп-идола. Возможно, я так на самом деле стану жаворон… неееет. Я даже не могу закончить эту мысль. Все-таки, стоит придерживаться достижимых целей.

Я осторожно попыталась оттянуть его руку, но он только сильнее прижал меня.

- Эдвард, ты должен отпустить меня.

- Нет, никогда, – сказал он, укладывая свою голову на мои колени.

Я не могла не улыбнуться и смахнула волосы с его лица, прежде чем ткнуть пальцем в кончик его носа. Он приоткрыл один глаз.

- Прекрасно. Отправляйся на работу. Чем скорее ты уйдешь на работу… – сказал он, перекатываясь на спину и освобождая меня, – тем скорее ты вернешься домой и займешься со мной сексом.

Я закатила глаза.

- Ты имеешь в виду, чем скорее я уйду на работу, тем скорее мы все сможем отправиться в тот бар на Вашингтон-стрит, о котором говорила Элис?

Он застонал:

- Я забыл.

- Ты забыл, про День рождения Элис? На целых тридцать секунд?

- Черт, не рассказывай ей.

- Она заставит тебя доотмечать эти тридцать секунд завтра.

Он сел и потер глаза руками. Это движение сделало его похожим на мальчишку, но он был одет в рубашку, и его загар превратился в удивительный золотистый оттенок, делая его восхитительно-привлекательным мужчиной.

- Ладно. Все эти задумки Элис будут веселыми.

- Да, мы отлично проведем время, – согласилась я.

- Но давай поговорим кое о чем важном, – добавил он.

Было немного рановато для серьезных дискуссий, но у меня было отличное настроение, потому что он был рядом, поэтому я сказала:

- Конечно.

Он опустил ноги с дивана, чтобы сесть рядом со мной.

- Когда я смогу заняться с тобой сексом?

Я рассмеялась.

- Ты хочешь запланировать секс?

- Что ж, почему бы и нет, поскольку, кажется, он не происходит спонтанно.

- Из-за тебя у меня разовьется комплекс, что все, чего ты хочешь от меня – это секс, – сказала я шутливо, толкая его в плечо.

Он закатил глаза.

- Перестань. Тебе следовало бы комплексовать, только если я не был бы сексуально-одержим после того, как увидел тебя в нижнем белье, – он закрыл глаза, откидываясь на спинку дивана, и простонал: – Черт подери, это было горячо!

Клянусь, если Эдвард будет продолжать говорить подобное, я собираюсь стать более самодовольной, чем он.

- Сегодня, – ответила я ему. – После вечеринки Элис. У нас будет другой вид ночевки.

Он ухмыльнулся.

- Хорошо, – он притянул меня для быстрого поцелуя и тут же спросил: – А что потом?

Я снова рассмеялась, а затем наклонилась к его уху и прошептала:

- Завтра.

- Во сколько завтра?

На этот раз я ухмылялась в одиночку, когда встала с дивана и ответила:

- Весь день.
 

Рабочий день был потрачен впустую. Клянусь, им следовало просто отправить меня домой. Я была настолько мечтательна, и было удивительно, что я все же не начала выводить «Белла Свон не готова к слову на букву Л, но ей очень, очень-очень, очень нравится Эдвард Каллен» на всех тех распечатках, которые Кармен попросила меня проверить.

Ничего не изменилось и тогда, когда Эдвард удивил меня своим внезапным появлением в офисе перед ланчем. Еще большим удивлением стал невероятно огромный букет цветов в его руках; я была не очень сильна в названии цветов, но они выглядели вроде бы довольно красиво и ярко, и… с лепестками. И, вот дерьмо, цветов было много! Казалось, что из них можно было составить три приличных по размерам букета. Я даже не могла разглядеть лица Эдварда или его торс, лишь руки, которые смотрелись фантастически-загорелыми в этой рубашке с закатанными рукавами, и его длинные-длинные ноги.

- Эдвард! – воскликнула я, расплываясь в неконтролируемой улыбке. – Что все это значит?

Он немного опустил руки и вытянул шею так, чтобы я могла увидеть его лицо.

- Привет.

Он улыбался… тоже.

- Привет, – я окинула взглядом охапку в его руках. – Тебе не нужно было приносить мне цветы.

Он ухмыльнулся шире.

- Я и не делал этого.

Он прошел мимо меня к столу Анджелы, разводя в стороны руки, и теперь стало ясно, что на самом деле это было два букета. Когда он положил один из них на её стол, она взвизгнула с восторгом: «Это для меня?» – так, что Кармен выскочила из своего офиса.

- Эдвард! – поприветствовала она его с обожанием в голосе.

Он обернулся к ней, и я узнала эту улыбку. Думаю, я начала встречаться с ним из-за этой улыбки – именно она была по ту сторону монитора, когда он был за три тысячи километров. Опасность очарования была в том, что улыбка этого человека не имела себе равных.

- Здравствуй, Кармен, – тепло произнес он и протянул ей второй букет. Размер букета уменьшил её практически до размера гнома – с её-то маленьким ростом. Эдвард небрежно присел на край стола Анджелы, в то время как мы втроем уставились на него, открыв рты. – Что? – спросил он и повернул голову, когда заметил выражения лиц каждой из нас.

- Цветы? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более нейтральнее. По тому, как изогнулись уголки его губ в усмешке, я точно могла сказать, что он уловил зависть в моем голосе.

Он пожал плечами и выгнул бровь.

- Хочешь сказать, что того, что Кармен и Анджела являются такими прекрасными женщинами, не достаточно, чтобы им дарили цветы? – спросил он, опуская руку на плечо Анджелы.

Я уже было открыла рот, чтобы возразить, но не нашлась что сказать. Самодовольный засранец сделал меня. Я чуть было не выставила себя ревнивой подружкой или так, словно Кармен или Анджела не заслуживали цветов, или – зная, что я не умею держать язык за зубами – и то и другое вместе.

- Серьезно, Эдвард, – вмешалась Кармен с хрипловатым смехом, который я слышала от нее только после шести вечера в барах, наполненных богатыми биржевыми маклерами. – За что цветы?

Его улыбка уменьшилась в размерах, но не в значении, и, не глядя на Кармен или Анджелу, но в упор смотря на меня, он ответил:

- За то, что свела меня с Джианной, конечно.

Я смогла заметить периферическим зрением, как Анджела и Кармен обменялись понимающими улыбками, но потребовались бы все цветы мира, чтобы я смогла отвести свой взгляд от Эдварда прямо сейчас.

- Правда? – лукаво спросила Анджела, разрушая нашу идиллию. Мы ухмылялись как какие-то дебилы, да так, что Эдвард прикусил внутреннюю сторону своей щеки, чтобы сдержать смех. Я вернула внимание к своему столу и стала поднимать стопки бумаг и возвращать их на то же место, просто чтобы делать хоть что-то еще, кроме как улыбаться, словно я из рекламы «Инвизилайн». Мое сердце стучало очень-очень быстро, а в теле было то странно ощущение, когда ноги готовы отбивать чечетку вновь и вновь.

- Конечно, – ответил Эдвард, каким-то образом снова самодовольно ухмыляясь. – Лучшее свидание, на которое я никогда не ходил.

Анджела захихикала:

- Только ты можешь не сходить на свидание и при этом заполучить девчонку, Эдвард.

Я застонала и развернула свой стул, чтобы снова оказаться к ним лицом.

- Серьезно, Анджела? Я понимаю, что он любовь всей твоей жиз…

- Моего существования, Белла, – исправила она меня. Эдвард и её добродушная улыбка соответствовали друг другу.

Я закатила глаза.

- Не важно. Тебе действительно необходимо тешить его эго таким образом? Он уже и так невыносим.

- Ты, очевидно, просто завидуешь, потому что не получила цветов, – сказала Кармен.

И прежде, чем девушки смогли занять его на весь мой обеденный перерыв – и я почти не сомневалась в их намерениях, с тех пока как они стали смотреть на него так, словно он нечто среднее между медвежонком Тэдди и вибратором, – я встала и схватила его за руку. Эдвард попрощался, и мы направились к лифту.

- Я типа ревную, – призналась я.

Его брови взлетели вверх, и на лице появилось слегка озадаченное выражение. Взяв меня за руку, он сказал:

- Я просто всегда думал, что тебе не особо нравятся цветы…

- Мне не нравятся, – заверила я его, потому что так и было… правда. Я имею в виду, они выглядят красиво, но я всегда забываю их поливать, и они просто вянут и, в конце концов, становятся мусором. – Но я про… Анджела и Кармен получили гигантские букеты цветов, а мне ты не смог принести что-нибудь, хотя бы из «In n’ Out»?

Я когда-то намеривалась переехать в Калифорнию, просто чтобы есть бургеры «In n’ Out» с соусом «Энимал-стайл» столько, сколько захочу. Эдвард знал это, потому что он был тем, с кем я практически забронировала авиабилеты.

Он рассмеялся и притянул наши сплетенные руки так, что я оказалась к нему еще ближе.

- Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, я съел их достаточно за нас обоих, – он погладил свой живот – свой очень плоский, твердый живот – свободной рукой.

- Не поможет, – проворчала я.

Мы зашли в лифт, и он поцеловал меня в лоб.

- Ты просто голодна, поэтому и ворчишь, – отчасти, он был прав. – Давай-ка накормим тебя обедом.

- Он не будет в энимал-стиле, – пробормотала я.

Он усмехнулся:

- Не ланч, но мы можем использовать его в другом.

- Скажи нам.

- Нет.

- Скажи нам.

- Нет.

- Скажи нам.

- Нет.

Каким-то образом, я снова очутилась здесь. Мы отмечали в баре, и был уже поздний вечер или, возможно, ранняя ночь. Я немного потеряла счет времени. Элис и Роуз изводили меня сказать им, с кем я спала. Эдварда здесь не было, потому что он все еще был на работе, а Джаспер выглядел уже довольно пьяным. Единственная разница между сегодня и двумя неделями ранее была в самодовольной ухмылке на лице Эммета.

- Можешь хотя бы ответить на один вопрос о нем? – молила Элис. – В честь моего Дня рождения?

- Ты уже пыталась заставить меня рассказать тебе о нем в качестве подарка на День рождения, Эл, – напомнила я.

Она кивнула:

- Я знаю! Я не прошу рассказать мне, просто ответить лишь на один вопрос.

Я настороженно взглянула на нее. У Элис «лишь один» превращался в «много», например как в ночь перед моим собеседованием, когда «еще один стаканчик» превратился в восемь, и потом меня рвало в мусорку возле моего будущего офиса. Или когда она заставила меня пойти вместе с ней в тренажерный зал, и «еще одно приседание» превратилось в тридцать, а единственной причиной, почему не в пятьдесят, было, на самом деле, не то, что я начала плакать, а потому что я не могла дышать сквозь сопли.

- Ладно, – вздохнув, сказала я.

- Его имя начинается на «Ж»? – спросила она.

Я покачала головой.

- Нет. И это был тво..

- На «А»? – да-да, «лишь один».

- Нет.

- На «Д»?

- Нет.

- Он живет на дереве? – пропищал Эммет.

- Он вообще «он»? – добавил Джаспер.

- Я яйца с ветчиной не ем… – процитировал Эммет.

- Я не люблю их, вот так Сэм! – закончил Джаспер, и они разразились смехом. Мне показалось, что Джаспер должен был быть уже порядком пьян, чтобы ответить в рифму, но я не смогла сдержаться и рассмеялась с ними. Я одарила Эммета благодарным взглядом за то, что он вмешался.

- Я просто не понимаю этого! – заныла Элис. – Почему ты не хочешь сказать нам?

- Ты знаешь, Белла, – начал Эммет довольно серьезно, – кто-то из великих сказал: «Секреты… Секреты это не весело. Секреты… секреты ранят».

Я скорчила рожу. Перебежчик.

- Бенджамин Франклин однажды сказал: «Трое могут сохранить секрет, если двое мертвы», – я попыталась изобразить грозное выражение лица, насколько это было возможно, что означало, что я, вероятнее всего, была похожа на Телепузика с несварением желудка.

- Так ты говоришь, что предпочла бы убить нас, чем рассказать? – сказала Роуз, выгнув бровь так же, как делал и её брат. Хотя в её случае это было несексуально.

- Я говорю, что рассказала бы вам… но затем мне пришлось бы вас убить, – улыбаясь, ответила я.

- Какой-то чувак из Франции однажды сказал: «Скрытность – лучшее умение, чтобы начать с себя», – настаивал Эммет.

- Погоди-ка, почему мы вдруг цитируем кого-то? – озвучила тот же вопрос Элис, которым начала задаваться и я.

- Эм, означает ли это, что ты, наконец, прочел ту книгу о французских писателях, что я давал тебе? – спросил Джаспер.

Эммет фыркнул.

- Не совсем. Я искал что-нибудь почитать в туалете и нашел её, так что, я осилил пару страниц. Она подходит для чтения там.

- Никогда не понимала этого, – сказала Элис. – Знаешь, что мне нравится делать, когда я пукаю? Пукать!

- Это грязная ложь, Элис! – зарычал Эммет. Мы все уставились на него, не ожидая увидеть его настолько свирепым из-за чего-либо. – Девушки не пукают, и ты знаешь это!

Роуз, Элис и я закатили глаза, возможно, даже синхронно.

- Так…что? – спросила я. – У девушек отсутствуют попы?

- О, у них есть попки, – ответил Эммет. – Я люблю женские попки очень сильно.

Элис раздраженно покачала головой.

- Значит у них просто нет ануса? Или, эм… анусов? – она посмотрела на меня так, словно я должна была знать множественное число слова «анус».

Я не знала.

- Анус – что за ужасное слово? – произнес Джаспер из своего угла. Само то, что Джаспер начал разговаривать сам с собой, было верным знаком, что он пьян.

- Я знаю, что у девушек есть анусы, – непристойно ухмыльнулся Эммет.

Совершенно напрасно Роуз добавила:

- Эммету нравятся анусы девушек очень сильно.

- Боже! – мы все обернулись к источнику голоса, только чтобы увидеть Эдварда, который выглядел травмированным так же, как в то Рождество, когда он приехал домой и услышал, как Эсме и Карлайл занимались сексом, после чего бросился звонить мне, чуть не плача при этом. Весь наш телефонный разговор я издавала громкие звуки, чтобы он не мог воспроизвести в своей голове те самые. – Я нуждаюсь в спирте, чтобы стереть это из своего сознания.

- Думаю, если ты закажешь дешевой водки, которую они здесь разливают, она будет иметь тот же эффект, – услужливо подчеркнул Эммет. Эдвард лишь поднял руки вверх, покачав головой, будто он не был еще готов к этому.

- Я собираюсь пойти в туалет и попытаться избавить от этого свою кратковременную память, – сказал он. – Кто-нибудь, закажите мне выпивку. Или сразу девять, пожалуйста.

Даже в состоянии отвращения он перехватил мой взгляд и удерживал несколько секунд. То, как его взор скользнул по мне, заставило меня почувствовать, будто он касается меня везде, где успел пройтись его взгляд. Он быстро метнул глазами влево, и я точно знала, что это означало – он хотел, чтобы я пошла за ним, поэтому, когда прошла пара минут, и все снова увлеклись разговором, я извинилась и отправилась за очередной выпивкой.

Я перехватила его в коридоре задней части бара, выходящим из мужского туалета.

- Привет, – скорее выдохнула я, чем произнесла вслух.

Он не стал утруждать себя даже и этим, а просто притянул меня к себе. Это было почти грубо. Или могло быть, если бы это не был Эдвард, потому как его губы были настойчивы, но нежны, оттягивая мою верхнюю губу, посасывая нижнюю, упрашивая мой рот приоткрыться, пока у меня не осталось сомнений, что единственной вещью, которая запечалится в наших сознаниях на весь оставшийся вечер, будет то, что произойдет после него. К тому времени, когда он отстранился, я чувствовала свое бьющееся сердце повсюду – стучащим в груди, отдающим пульсацией в шее, под коленками, и еще десять маленьких сердечек на кончике каждого пальца, где они прижимались к его затылку.

Не уверена, что я могла стоять на ногах, но каким-то образом смогла еще сильнее сжать руки вокруг него.

- Что ты делаешь со мной? – спросила я, зарываясь лицом в его шею и целуя его адамово яблоко.

Он издал легкий вздох и ответил:

- Ничего, чтобы ты не делала со мной.

- Нам лучше вернуться туда, – вздохнув, сказала я.

Он кивнул, и мы немного отстранились друг от друга. Он провел рукой по моим волосам там, где только что навел беспорядок, и мы расплылись в широких тупых ухмылках.

- Ладно, я иду в бар. Возьму пива и на тебя, – заявила я ему.

- Спасибо. «Hoegaarden»? – попросил он.

- Договорились.

- Эй, Белла, – окликнул он меня, когда я отошла от него на несколько шагов. Я обернулась, чтобы встретиться уже с совершенно другой разновидностью его улыбки. Он засунул руки в карманы и прислонился к стене – все в его движениях говорило о странном сочетании легкости и предвкушения, когда он добавил: – Сегодня.

Вероятно, мне следовало бросить свою работу и присоединиться к актерской трупе «Вестсайдской истории», потому как я начала петь это слово в своей голове. Но мне удалось сдержать себя в руках, лишь улыбнувшись в ответ, и сказать:

- Сегодня.

Намного-намного позже этой ночью все напились – все, кроме Эдварда и меня – и разбрелись кто куда. Розали и Элис, отыскавшие горящую огоньками тиару со словом «Именинница», находились на крошечном танцполе; Эммет играл с Эвдардом в дартц, а Джаспер, исчезнувший в туалете десять минут назад, теперь находился в одиночестве возле бара.

- Эй, Джас, – сказала я, встав на свободное место рядом с ним.

Мое приветствие, кажется, осталось незамеченным. Он просто повернулся ко мне и, склонив голову набок, с любопытством уставился на меня, словно никогда не видел прежде.

- Белла, – невнятно произнес он.

- Джаспер.

- Белла, Белла, Белла.

- Джас, Джас, Джас.

- Белла, я влюблен.

Вау. Что? У меня не было времени, чтобы попросить Джаспера прояснить это до того, как он притянул мое лицо к своему. Я почти запаниковала, что он попытается поцеловать меня, но он остановился, когда наши лица отделяло несколько дюймов.

Он сжал мои щеки так, что мои губы вытянулись в трубочку, как у рыбы, и вздохнул. Думаю, это было самое сильное опьянение, которое я когда-либо наблюдала у Джаспера, что, учитывая наши прошлые алкогольные похождения, действительно кое о чем говорило.

- Я влюблен в Элис, – заявил он.

Я не могла решить плакать мне или смеяться, и должны ли это быть слезы радости или облегчения. Я убрала его руки от моего лица и ногой подвинула барный стул за своей спиной. Я усадила Джаса на него и схватила стул для себя, прежде чем сказать:

- Поговори со мной, Джас.

- Я влюблен в Элис! – проскулил он. Он по-прежнему произносил слова нечленораздельно, и его южный акцент становился намного заметнее, когда он не контролировал его, так что, это реально звучало, будто он говорил «Яблочный бейлиз», но, зная его очень долгое время и различные стадии его опьянения, я могла понять, что это означало. Пьяно ухмыляясь, он уставился куда-то через мое плечо.

- Она прекрасна.

Я обернулась, чтобы увидеть, как Элис вытащила Эдварда потанцевать, но она была тоже немного пьяна, поэтому встала ему на ноги. Он поморщился от тяжести её веса, но ничего не сказал, медленно покачиваясь вместе с ней. К ним подошел Эммет и поднял Элис вверх, от чего она начала болтать обеими ногами в воздухе, пока он кружил её. Она завизжала от восторга, в то время как Розали громко и радостно рассмеялась. Эдвард начал танцевать со своей сестрой, но одаривал меня улыбкой всякий раз, когда пересекались наши взгляды. От этого мне стало казаться, словно мы одни во всем баре, и я почувствовала, что даже со всеми этими людьми вокруг и между нами, у нас по-прежнему все идеально.

- Ты упоминал это. Так почему ты еще не сказал этого ей? – спросила я, повернувшись обратно к Джасперу.

Он пожал плечами, но сделал это так резко, что ударил себя руками по бокам.

- Я боюсь.

Я кивнула, понимая немного больше, чем он думал.

- Понимаю. Но если ты любишь её, это тот риск, на который стоит пойти.

- Но что насчет Эммета и Розали? – возмутился он. – Я имею в виду, их разрыв был ужасен, а Эммет… он как огромный кусок филе, а я так вообще из тофу.

- Что? – переспросила я. Либо я была очень голодна, либо Джаспер сменил тему.

Ни то, ни другое:

- Эммет – он сильный и накаченный, и подтянутый. Он – филе! Он – антрекот! Ему необходим разделочный нож. Но я? Я нежный! Я – как индейка из тофу, я – тилапия [прим. переводчика: рыба рода пресноводных семейства цихлид; мясо тилапии белое, нежное, довольно жирное, за что и ценится; не нуждается в длительной термической обработке]. Все, что вам нужно, это разрезать меня на части ребром вашей вилки! – Он опустил голову на барную стойку, прямо в разлитый клубничный Дайкири, и я решила оставить его там.

Но эти чувства, что я начала испытывать в последнее время, пробудили сострадание, и пусть я была еще не совсем уверена во всем этом, но, кажется, меня это устраивало. Поэтому я оторвала голову Джаспера от барной стойки и, используя салфетки и воду, вытерла остатки сладкого напитка с его лба и бровей.

- Не каждая пара заканчивает как Роуз и Эм, – сказала я, ставя перед его носом стакан воды и заставляя выпить.

- Но… Они были друзьями сначала. Прям как я и Элис. А теперь? – он издал звук, похожий на взрыв, при этом резко раскрывая у груди сжатые секунду назад кулаки. – Это был взрыв.

- Да, я понимаю.

- Я просто не знаю, могу ли так рисковать, – сказал он, и его голос стал тише, и я точно могла сказать, что он на самом деле имел в виду, несмотря на опьянение.

- Джаспер, – я сделала глубокий вдох. Вот оно: начало конца. Я могла почувствовать тот пинок, что собиралась отвесить себе под зад совсем скоро, но не позволила себе остановиться. – Если я скажу тебе кое-что, ты обещаешь подумать над тем, чтобы сказать Элис о своих чувствах? Не сегодня, но когда-нибудь в ближайшее время?

Он кивнул:

- О’кей.

- Джаспер… Я встречаюсь с Эдвардом.

И из всех реакций – шок, удивление, до ужаса широко раскрытые глаза, как он иногда делал, – он выдал ту, которую я совсем не ожидала. На самом деле, он не выдал ни одной.

Затем он странно рассмеялся.

- Отличная шутка, Белла, но я был серьезен.

- И я!

Он прищурился.

- Я не верю тебе. Думаю, ты просто пытаешься убедить меня рассказать все Элис.

- Соврав о том, что встречаюсь с Эдвардом? Клянусь, Джаспер, он мой парень. Он… он был тем парнем, с кем я переспала! Тот, о котором не желала вам рассказывать, – сказала я, понизив голос. Остальные были достаточно далеко, чтобы услышать меня, но я не понимала до конца, от чего так волновалась об этом. Кот должен был вот-вот выпрыгнуть из мешка.

Джаспер перевел взгляд с меня на Эдварда и обратно.

- Неее-а, – заявил он.

Мои глаза округлились. Никогда не думала, что придется доказывать это кому-то из моих друзей.

- Ты мне не веришь? – спросила я, а затем спрыгнула с барного стула и направилась к столику, за которым сидели остальные. – Элис? – спросила я, подходя ближе.

- Что?

- С Днем рождения, – сказала я ей, наклоняясь над столом.

Я обхватила лицо Эдварда обеими руками, и раз уж я собиралась сделать это – это должно было стать большим, киношным финальным поцелуем – за исключением того, что мы не снимались в фильме. Мы были просто нами, поэтому, несмотря на мое желание выбить из него все его самодовольство, я почувствовала, как он улыбнулся, когда осознал, что я делаю. Улыбнулась и я, а затем мы оба просто рассмеялись, не размыкая наших губ.

Я услышала удар о стол и последовавшие слова Розали «Что за черт?», но не отстранилась, а он уж тем более. Возможно, это было связано с тем, что мы оба знали: нам придется отвечать на целый список вопросов, как только мы отстранимся.

«Пожалуйста, укажите, как давно был ваш опыт?»

«Как бы вы описали ваш опыт – неудовлетворительный, нейтральный или приятный?»

«Это был ваш первый раз?»

«Основываясь на вашем опыте, собираетесь ли вы повторить?».

А может, в этот момент мы были просто самими собой.

Но, оказывается, наши друзья не стали заботиться о том, чтобы дождаться, когда мы закончим поцелуй.

- Это был Эдвард? – завопила Элис, в то время как Розали выдала «Беееееее».

Я пожала плечами, потеревшись своим носом о его нос.

- Это был Эдвард, – обвив его шею руками и усмехнувшись своей собственной сентиментальности, я добавила: – Это есть Эдвард.

Я вытянула шею, чтобы увидеть, как Джаспер все еще сидит в баре, глядя на нас, разинув рот.

- Ты не шутила! – сказал он. – Ты действительно встречаешься с Эдвардом!

- Что? – пришел черед унисона Элис и Розали.

Я ткнула Эдварда локтем.

- Ну что, ты хочешь трубить об этом?

Он лениво ухмыльнулся мне, обнимая за талию.

- Даже не собирался.

- Ладно-ладно-ладно, – Элис сделала глубокий вдох. – Когда? Нет, погоди, я знаю когда… Как? Нет, думаю, это я тоже знаю, – сказала она и скорчила рожицу. – Хочу ли я знать где?

- Это отвратительно! Ты, Белла, отвратительна! – внезапно завопила Розали. – По крайней мере, ты могла бы прекратить рассказывать мне подробности секса с моим братом?

- Как я должна была сделать это, не выдавая того, что он был твоим братом? – спросила я.

- Неважно.

- Не будь стервой, Роуз, – сказала я ей, хотя и знала, что она шутит.

Она одарила меня кривой ухмылкой и сказала:

- Я больше чем уверена, что ты не в том положении, чтобы обзывать меня, ты – братотрахольщица, – теперь она широко улыбалась, как и все присутствующие за столом, включая Эдварда, разразившегося смехом.

Мы подшучивали друг над другом еще минут пятнадцать, пока внезапно Эдвард не сказал:

- Вы смотрели на часы? Уже двенадцать тринадцать, – я улыбнулась, потому что точно знала, к чему он ведет. – Выходит, День рождения Элис закончился. И мы с Беллой, – он встал и схватил меня за руку, – смываемся отсюда.

- Что? Почему? – воскликнула Элис, хотя было видно, что она не расстроена на самом деле. Они, вероятно, ждали, когда мы уйдем, чтобы проанализировать каждую минуту, что мы провели вместе, и найти тот самый поворотный романтический момент в наших отношениях.

- Ну, потому что прошлой ночью из аэропорта я сразу поехал к тебе, отказавшись от возможности провести время с Беллой, – ответил Эдвард, наклонившись поцеловать её в щеку. – Это больше не твой День рождения. Поэтому, спокойной ночи!

- Вы собираетесь оставить нас здесь вот так? – спросила Розали, хотя в её словах не слышалось и капли упрека.

- Аха. Я собираюсь оправдать то прозвище, что ты мне дала, – с энтузиазмом ответила я, ухмыляясь. Она пожала плечами.

- Эммет оценил это. Он сказал мне, что был удивлен тому, что мы вообще появились прошлым вечером! – заявил Эдвард.

- Ты знал? – Элис снова взвизгнула.

Розали ударила его по плечу и спросила:

- Как ты мог не сказать мне? – её слова были наполнены гневом, но не её глаза, и легкость между ними была той, что я не видела с тех пор, как они расстались.

На этом Эдвард решил ретироваться, потянув меня за руку, и мы вышли из бара.

- Было не очень хорошо так поступить с Эмметом, – возмутилась я.

Он ухмыльнулся.

- Он справится с этим.

Я фыркнула:

- Это так «друг важнее бабы».

- Эй, Белла?

- Да?

- Замолчи.

И на этот раз я была полностью согласна.

Ты не замолкаешь, но я, на самом деле, и не возражаю. Ты болтаешь без умолку, пока мы идем рука об руку к твоей квартире, которая находится неподалеку. Но в ту минуту, когда мы оказываемся у твоей двери, ты прямо здесь, там же где и я, где нет необходимости говорить, по крайне мере, не сейчас, – только целовать, пока мы слепо и безмолвно двигаемся в сторону спальни, за исключением моего «Ой!», когда я ударяюсь ногой о шкаф, и общего «Ооо…», когда мы вместе падаем на кровать.

Это первый раз после первого раза – что ж, первых четырех раз – но тогда я не знал, будет ли это последний раз; теперь же, после всего произошедшего, я ощущаю некое спокойствие от того, как твои губы скользят по моей челюсти вниз к шее, пока мои пальцы расстегивают пуговицы на твоей блузке. Отчасти я без ума просто от того, что хочу быть с тобой, а отчасти расслаблен, потому что на этот раз я могу взять столько, сколько хочу. И я буду делать это снова и снова, снова и снова.

Это странное чувство – потеряться рядом с тобой. Мне всегда комфортно с тобой, мне не обязательно знать, что делать или говорить, потому как, что бы я ни делал или говорил, ты не против этого.

Я замираю на месте. Какое-то мгновение я хочу, чтобы ты вела, хочу, чтобы ты показала мне, как сильно ты хочешь меня, где ты желаешь почувствовать мои руки; узнать, будешь ли ты тянуть мои волосы, если я не попрошу, и заметила ли ты, как сильно мне нравится, когда ты посасываешь мой кадык. Поэтому, когда ты перекатываешься и садишься верхом на меня, я не против этого.

Но в следующее мгновенье я переворачиваю тебя на спину, потому что я одержим, и я хочу делать все то, что уже делал, и то новое, о чем я думал все это время, как, например, прижимать обе твои руки к спинке кровати и, удерживая твое колено, своим локтем, толкаться, толкаться, толкаться так сильно и быстро, что тебе едва хватает времени, чтобы сделать вдох между стонами, которые ты издаешь.

И лучшее во всем этом, как и в том, что бы я ни делал или говорил, – ты не против этого. Ты больше чем не против, ты исключительно за, подстраиваясь под меня и заглушая губами мои стоны, переплетая свои пальцы с моими, пока я все еще удерживаю их над твоей головой. Ты тоже пытаешься сделать что-то новое, например, надавливая пятками на мою задницу, ты делаешь то, что однажды уже делала, и я обожаю это. Ты стонешь – этот высокий пронзительный звук и выдох «Ахх!» так не похож на тебя, но затем ты улыбаешься, открываешь глаза, смотришь прямо на меня и улыбаешься. Тогда я улыбаюсь в ответ, и мы оба смеемся, не останавливаясь, и это то, чем я не мог бы заниматься с кем-либо другим, то, чем я не смог бы заниматься без тебя.

Я люблю заниматься этим с тобой – быть в тебе, ощущать кожу твоего живота под собой, твое тяжелое дыхание на моих губах, потому что слишком сосредоточена на том, чтобы подвинуть свои бедра и поцеловать меня; видеть шокированный взгляд на твоем лице, когда я внезапно отстраняюсь и прижимаюсь губами туда, где только что была другая часть меня, и слышать твой резкий вдох, когда я проникаю внутрь. На твоем лице появляется хитрая, еле заметная ухмылка, когда ты давишь на мои плечи и переворачиваешь нас, а затем опускаешься на меня, и твоя голова откидывается назад так, словно шея не способна её удержать и… черт, черт, черт!.. это ощущение, когда ты прижимаешься руками к моим бедрам и откидываешься назад...

Теперь, я более чем счастлив позволить тебе делать то, что ты хочешь – что угодно, пока ты продолжаешь дарить мне эти ощущения, как сейчас, натягивая во мне те ниточки, которыми окутаны твои пальцы, рот, бедра, и так долго, пока ты продолжаешь двигаться именно так, пока я не кончаю, находя свое освобождение, продолжаю держать тебя так крепко.

Ты падаешь на меня, и мы оба пытаемся восстановить дыхание, и я снова разрываюсь думая, что это не может лучше, и что я собираюсь начать все снова, как только смогу, потому что знаю, что каждый раз с тобой будет еще лучше.

- Эй, Эдвард? – позвала я. Он промычал, и я уткнулась носом в его слегка потную гладкую кожу. Мы просто валялись последние полчаса, то засыпая, то просыпаясь вновь. Я ощущала свое тело растянутым и удовлетворенным, даже немного побаливающим, но самым чудесным образом. – Здесь парень в моей постели.

Он рассмеялся, и мне понравилось то, что я могу почувствовать это, а не только услышать.

- О, Господи, – его голос немного осип ото сна. – Я все еще помню, когда ты прислала мне ту SMS. Думаю, мы встречались до этого только раз или два, но никогда по-настоящему не тусовались, и когда я получил то сообщение, это было словно «Что за черт?!»

- Я не хотела! – сказала я. – Моя телефонная книга была отсортирована по фамилии, и я отправила его тебе вместо Роуз.

- Я понятия не имел, что делать. Я не знал, было ли с тобой все в порядке, или ты пытаешься завести разговор… очень странный разговор… Или…

Я подняла голову и посмотрела на него, но все, что мне досталось – это любоваться щетинистым подбородком. Я была совсем не против этого.

- Или что?

Он деликатно прокашлялся.

- Ммм… или ты пытаешься заставить меня ревновать.

Я отстранились от него так, чтобы заглянуть ему в глаза.

- Что?

- Ну… Мы еще не знали друг друга хорошо в тот момент, и.. не знаю! Когда мы впервые встретились, ты не была еще Беллой. Ты была просто сексуальной подружкой моей сестры! Мне хотелось приударить за тобой.

Я рассмеялась.

- Что ж, ты сделал это.

- Даа, семь лет спустя.

Подумать только.

- Вау, семь лет.

- Аха, это долгий срок.

- Думаешь, в конечном счете, мы все равно были бы вместе? – спросила я, почувствовав, что нахожусь слишком далеко от его кожи, поэтому уткнулась носом в его шею, проведя вдоль линии его челюсти.

Он откинулся назад, укладывая меня на своей груди и поигрывая кончиками моих волос. Он действительно обдумывал свой ответ.

- Я правда никогда не думал о нас или о тебе, как о чем-то большем, до той ночи, – спокойно ответил он. – Я имею в виду, ты была моим лучшим другом, очевидно, что ты мне нравилась, но я никогда не задумывался о чем-то большем.

- Могу я спросить тебя о чем-то? – он промычал «Да», в то время как я легла поверх него и, положив руки ему на грудь, оперлась подбородком на свой кулак. – Почему ты переспал со мной той ночью?

Он вытянул шею, чтобы заглянуть мне в глаза.

- Почему ты переспала со мной?

- Честно?

- Нет, пожалуйста, соври мне в лицо.

Я закатила глаза.

- Потому что ты, вероятно, самый привлекательный мужчина из всех, кого я знаю.

Он фыркнул и позволил своей голове упасть обратно на подушку.

- Ты хотела меня только из-за моего тела.

- Очень даже.

- Иди сюда, – сказал он, беря меня за плечи и притягивая так, что я нависла над ним, а мои волосы рассыпались вокруг наших лиц. Он собрал их одной рукой и перекинул на одно плечо. – Я переспал с тобой потому что… – он сделал глубокий вдох и немного нахмурил брови, – у меня появилась мысль «Я хочу поцеловать Беллу»…

- Ты так и сделал.

Он усмехнулся.

- Вроде того. Думаю, что тогда меня шокировало больше всего то, что я не ужаснулся тому, о чем подумал. Поэтому я, вроде как, захотел проверить, ужаснусь ли я, если на самом деле тебя поцелую. И я не сделал этого, как, впрочем, и ты.

- Вау, – театрально вздохнув, ответила я. – Это так романтично.

- Думаешь?

Я скорчила рожицу.

- О, да, эта задумчивость позволила тебе поцеловать меня.

Он рассмеялся и соединил руки на моей шее, притягивая меня ближе.

- Когда я поцеловал тебя, и ты поцеловала меня в ответ, и ни я, ни ты не ужаснулись этому – это было так, словно щелкнул выключатель. Неожиданно мне захотелось проверить, что еще я могу сделать с тобой. А затем я просто хотел делать с тобой все.

Я прищурилась.

- Ты уверен, что никогда не страдал по мне? – подразнила я его, хотя и знала, что он не делал этого.

Он рассмеялся.

- Я всегда знал, что ты была сексуальна, но нет. Я никогда не чах по тебе.

Я тоже рассмеялась.

- Не знаю, есть ли вообще кто-то, кто способен чахнуть, кроме как в новеллах Бронте, но, да – я тоже никогда не чахла по тебе.

Он улыбнулся и наклонил подбородок, чтобы посмотреть на меня.

- Я рад.

- Правда?

- Да, – ответил он, кивая головой, в то время как его ухмылка становилась все шире. – Я рад, что никто из нас не чах или был несчастен все это время. Вся эта история с тобой стала самой легкой вещью во всем мире. Мне, вроде как, именно это и нравится.

- Никакой чепухи, вроде «Что не убивает тебя, делает сильнее»? – все еще дразня, спросила я.

Он поцеловал меня, отбрасывая одеяло в сторону, и встал, сказав:

- Неа. Я обессилен, и я жив, и я счастлив.

Он такой. Это то, каким он был всегда – просто от рождения счастливый и милый человек. Я же была, как и всегда – неврастеничной, глупой и усложнявшей простые вещи. И, если наши семь лет дружбы и эта пара недель чего-то большего и научили меня чему-то, так это тому, что лучше, чем сами по себе, мы с Эвдардом можем быть только друг с другом.

Он натянул боксеры и схватил свою рубашку, кидая ею в меня.

- Я проголодался, – объявил он, направляясь в гостиную.

Надев его рубашку, я последовала за ним. Сидя на диване, я стала наблюдать за тем, как он копошится на моей кухне и спросила о том, что он делает.

- Блины, – ответил он. Клянусь, он не мог дать мне ответа лучше. Я имею в виду, великолепный секс и любовь – это замечательно, но еда – особенно еда, включающая в себя масло, – это действительно вкусно, и мы собираемся построить отношения на жирной основе.

- Эй, могу я воспользоваться твоим телефоном, чтобы посмотреть рецепт? – спросил он, и я кивнула.

- Ты знаешь… Думаю, я расстроена от того, что ты не чах по мне, – заявила я ему.

Он оторвал взгляд от телефона и выгнул бровь.

- Я думал, ты сказала, что никто, кроме как в новеллах Бронте, не чахнет.

- Возможно, я хочу почувствовать себя героиней новеллы Бронте.

- Отлично, мы отправимся в отпуск вблизи каких-нибудь скал. Скалы же были в одной из тех книг, верно?

- Возможно, я хочу мужчину Бронте, – уточнила я.

Он нахмурился.

- Я думал, Бронте были женщинами. Я и понятия не имел, к чему ты ведешь.

Я закатила глаза.

- Вы, сэр, не заслуживаете носить то же имя, что и Рочестер.

- Все, хватит, – пробормотал он, выходя с кухни. Он подхватил меня с дивана, и я закричала, смеясь, когда он перебросил меня через плечо.

На мгновение я расстроилась, что лишилась блинов, но затем – и это был настоящий признак моего личностного роста – поняла, что именно предпочла бы больше всего… прямо сейчас. Блины в любом случае можно будет получить позже. А я в любом случае остаюсь самой собой, в конце концов.

Я сделала вид, что возмущена, пытаясь пощекотать его, тыкая пальцами в ребра, и шлепая по заднице, пока он не сказал:

- Поосторожнее, мне может это понравиться.

Он вошел в мою спальню и бросил меня на матрац. Он встал возле кровати, восстанавливая свое дыхание и, уперев руки в бока, посмотрел на меня. Я посмотрела вверх на него.

- И, теперь, когда ты притащил меня сюда, что ты собираешься со мной сделать?

Он медленно улыбнулся.

- Так, так много всего.