– Белла, просыпайся, – прозвучал над ухом голос Чарли.

– Папочка, ну еще пять минут, – пробормотала я сквозь сон.

Почему он меня будит, когда я такая уставшая? Услышав музыкальный смех, я удивилась, не помня, чтобы мой 

отец когда-нибудь так смеялся. 

– Я не папа, – усмехнулся бархатный голос, который мог принадлежать только одному человеку – Эдварду.

Я вздохнула, и легкая улыбка тронула уголки моих губ. А потом я получила самое прекрасное ощущение в мире: любимый начал оставлять на моем лице нежные поцелуи. С губ слетел негромкий смешок, счастье рвалось наружу из самого сердца. Как только поцелуи прекратились, я открыла глаза и увидела Эдварда, моего зеленоглазого Эдварда, смотревшего на меня с огромной любовью.

– Доброе утро, милый, – промурлыкала я.

Просыпаться в его объятиях – самый настоящий рай, какой только можно представить

– Как ты себя чувствуешь, солнышко? – Прижавшись ближе, Эдвард зарылся лицом в мои волосы.

– Чудесно! – довольно улыбнулась я, но тут нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере, и я сразу расстроилась. – Эдвард! – Голос наполнился тревогой. Слегка отстранившись, я посмотрела в его глаза. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно я собираюсь сказать.

– Белла, тебе не за что… – начал он, но я не дала закончить.

– Есть за что! Прости за вчерашнее поведение.  

Я умирала от стыда из-за устроенной истерики. Нужно научиться контролировать эмоции. Похоже, каждый раз, чувствуя угрозу, я взрываюсь, словно двухлетний малыш. Как только меня охватывает паника, теряю способность управлять эмоциями.

– Белла! – мягко отругал Эдвард. – Я думал, вчера мы уже все выяснили.

Да, когда Элис ушла, мы поговорили. Точнее, Эдвард попытался извиниться, а я просто плакала, прижавшись к его груди. Потом так и уснула в его объятиях.

– Прости, мне не стоило упоминать Роуз. Это было слишком нетактично с моей стороны. Всем понятно, насколько ты была напряжена, после рассказа о своем прошлом. Мне следовало подумать, прежде чем открывать рот.

– Кажется, я только и делаю, что извиняюсь за свое поведение и истерики.

– У тебя огромный стресс и ты постоянно ожидаешь опасности, не говоря уже о сильном эмоциональном потрясении, которое ты пережила ранее. Людям, пережившим потрясение, сначала сложно взять себя в руки, но со временем все становится на свои места. – Эдвард поцеловал меня в лоб и крепко обнял. – Расслабься, девочка, и не в чем себя не вини. Дай себе просто пожить. Отдохни. Хотя бы со мной.

– Но… Нужно себя контролировать, – произнесла я, раскаиваясь.  

– Послушай, – прервал меня Эдвард, –  это нормально. Не забывай: ты самая замечательная и заслуживаешь только лучшего.

Я улыбнулась, но тут же почувствовала, что краснею, когда он попросил меня это повторить.

– Зачем? – спросила я, прижимаясь щекой к его груди.

– Потому что это правда, а еще я выиграл спор, помнишь?

– Неужели ты серьезно?

– Абсолютно!  –  ответил Эдвард, погладив по спине. – А теперь посмотри на меня. – Он чуть-чуть отодвинулся и осторожно приподнял мой подбородок. – Ну, слушаю, солнышко. Я…

– Замечательная и достойна самого лучшего, – прошептала себе под нос, покраснев.

Он широко улыбнулся.

– Так и есть. А  теперь скажи это громче и увереннее. Ты ведь на самом деле самая замечательная, а этого не нужно стыдиться.

– Эдвард!

Он погладил мою щеку тыльной стороной ладони и снова улыбнулся, пристально смотря. Понимая, что отступать он не собирается, пришлось выполнить просьбу.

– Я замечательная и достойна самого лучшего, – произнесла я, только уже более громко.

– Согласен! – сказал он, не переставая улыбаться, а затем поцеловал в губы.

Его слова совершенно отличались от того, в чем меня убеждал Джеймс. В голове все перемешалось. Неужели, узнав обо мне самые грязные подробности, Эдвард даже не почувствовал брезгливости?

– Почему ты со мной остался? Всегда думала, мужчины избегают женщин с прошлым. – Поудобнее устроившись в теплых объятиях, я немного расслабилась.

– Белла, ну какие глупости! Мужики – обычные люди, нет таких критериев. Человек либо близок тебе, либо нет. Мужчины любят искренних чувственных женщин, с которыми им еще и интересно, а не набор удобных обстоятельств под копирку. Кстати, о такой, как ты, Белла, я и мечтать не мог. Ты прекрасна во всех отношениях. Я не смотрю на тебя как на девушку с прошлым. Для меня ты просто Белла.
Чтобы не говорил Эдвард, было очень сложно себя простить, оставить случившееся позади и продолжать жить дальше. Ведь я еще замужем за этим чудовищем! Развестись с ним так же нереально, как слетать на луну. Замужество будет всегда напоминать о совершенной ранее ошибке.

– Спасибо за добрые слова, но у меня столько проблем! – произнесла я, тяжело вдохнув.

Он усмехнулся, погладив меня по волосам.

– Если это не запущенная стадия наркомании или алкоголизма, то все поправимо, – пошутил он, сцепив руки за моей спиной.

Я невольно улыбнулась.

– Сейчас мне кажется, что все слишком сложно.

– Любимая, послушай, я хочу поговорить с тобой, как врач, можно? – произнес Эдвард, поцеловав меня в макушку.

– А ты всех своих пациентов целуешь? – шутливо спросила я, и он хохотнул.

– Нет, только самых красивых. Ладно, давай поговорим серьезно.
От его слов я мгновенно напряглась. Что он собирается сказать? После вчерашнего я все еще чувствовала себя устало и подавленно. У меня абсолютно не было сил на всякие объяснения. Эдвард погладил меня по спине, наверное, ожидая, что я сяду напротив, чтобы видеть его лицо. Однако я не двинулась с места, а он не стал настаивать.

– Белла, то, что сейчас с тобой происходит – абсолютно нормально. Кстати, еще никогда не встречал женщину с такой силой духа, как у тебя! Ты великолепно держишься. Насилие – это  большущее эмоциональное потрясение. Люди годами приходят в себя. Ты должна позволить себе погоревать, смириться с прошлым. На это нужно время. Не сдерживайся. Хочется ругаться – ругайся.  Это нормально. Ты подверглась разным формам насилия: физическому, сексуальному и психологическому, а это не шутка. Пережитое оказывает негативное влияние на мысли, чувства и способность контролировать происходящее вокруг. Ты перестаешь понимать мир и даже в собственном доме не чувствуешь себя в безопасности. Потом начинаешь сомневаться в себе.

Эдвард очень точно описал мое душевное состояние. Я вздохнула. От его слов стало легче. Он не считает меня чокнутой истеричкой.  

– У тебя могут начаться проблемы со сном или появится сильная раздражительность и внезапные вспышки гнева. Часто бывает, что человек не может сконцентрироваться на работе, постоянно находясь в состоянии тревоги. Не ругай себя. Ты очень хорошо скрываешь эмоции, но этого не нужно делать. Если не сможешь спать или пропадет аппетит, обязательно скажи мне. Это не страшно, но помощь не помещает. Сильный стресс может вызвать приступы мигрени. Если что, я выпишу тебе хорошие лекарства. Держи меня в курсе, ладно?

– Но почему это случилось именно со мной? – чуть слышно пробормотала я, проигнорировав врачебные увещевания. – Неужели у меня на лице крупными буквами написано слово «жертва»?

– Нет, любимая, дело не в тебе. Представь, у кого-то обокрали дом. Неужели в этом виноваты хозяева?

Я усмехнулась. Не нужно притягивать ситуацию за уши, чтобы поднять мне настроение.

– Возможно, – пробурчала я.

В следующий раз будут хорошо закрывать дверь.

– Допустим, есть и безалаберные люди. Но ведь грабят всех! Профессиональные домушники умеют преодолевать любые препятствия. Я передачу смотрел.

Эдвард поцеловал меня в макушку и погладил по плечу. Мне так хотелось ему верить, но злость на себя грызла меня изнутри.

– А почему ты решил, что я не одна из тех безалаберных?

– Потому что ты не жертва, а боец! Ты убежала от Джеймса и начала все сначала. Ты не ждешь, пока кто-то вытащит тебя из проблем, а сама успешно строишь свою жизнь. Назвать тебя патологической жертвой язык не поворачивается.

Эти слова заставили меня задуматься; где-то внутри появилось сомнение. А что, если Джеймс не прав? Может быть, на самом деле я не беспомощная дура, не способная мыслить самостоятельно. Я подняла голову, выбралась из уютных объятий и в поисках подтверждения своих мыслей посмотрела на Эдварда. Он улыбнулся и взъерошил мои волосы.

– У нас была одна пациентка. Попала в клинику с переломом ноги. Было сразу понятно, что перелом – не обычный несчастный случай. Мы забрали ее из дома вместе с двумя детьми, но она сказала, что не хочет жить в приюте. Тогда одна пожилая вдова, моя коллега, взяла ее к себе. И что бы ты думала? Через три дня эта женщина вернулась к своему мужу-тирану, поскольку тот приносит в семью деньги и ей не нужно чувствовать себя приживалкой. Полный бред, короче.  Видишь разницу? Белла, я очень тебя уважаю за внутренний стержень и характер.

– Тогда почему со мной это случилось?! – спросила я, глотая неожиданные слезы.

Эдвард пожал плечами.

– У меня нет ответа. С таким же успехом можно спросить, почему издеваются над детьми.  По данным здравоохранения и департамента юстиции Америки домашнему насилию подвергаются двадцать пять процентов женщин. Около трех миллионов в год терпят издевательства от своих мужей или гражданских партнеров. И это не потому, что все они безвольные существа готовые терпеть тиранию. Просто в мире полно психов. У Эммета на эту тему есть шутка: «Бог, наверное, любит идиотов. Иначе, зачем бы он  их столько создал?»

– Да, Элис ее мне вчера рассказала. И о том, что Эммет часто напоминал об этом Розали, когда она не могла смириться. 

– А что еще сказала тебе Элис? – поинтересовался Эдвард.

– По сути то же самое, что и ты. У меня стресс, воспоминания о прошлом будоражат нервную систему и рождают страхи, – ответила я, снова прижавшись к нему.

– А о Роуз?

– Разве Элис тебе не рассказала?

– Да, но без подробностей.

– Она сказала, что до встречи с Эмметом Роуз подверглась домашнему насилию. Элис считает, что Роуз могла бы мне помочь пережить случившееся, – ответила я, чувствуя, что непредвиденное откровение о прошлом Роуз все еще вызывает во мне любопытство.

– У тебя есть вопросы? – искренне поинтересовался он, и я улыбнулась.

– Ну… может быть, есть несколько, – я подняла голову, посмотрела ему в глаза и снова улыбнулась.  – Что случилось? Как она убежала? Как давно это случилось? Как она познакомилась с Эмметом? – я, словно из пулемета, стреляла в Эдварда вопросами. Любопытство брало надо мной верх.

– С Роуз я познакомился четыре года назад, когда проходил стажировку. Когда она попала в отделение первой помощи, сразу было видно, что это жертва домашнего насилия. Я привел ее в порядок и сказал, что сообщаю в полицию. Она умоляла этого не делать, но я настоял на своем. Роуз, мягко выражаясь, на меня рассердилась. Но, думаю, после того, как я познакомил ее с Эмметом, простила, – Эдвард сдавленно хохотнул, но я его не поддержала. Мысль о том, что Роуз может мне помочь, продолжала вызывать сомнение. Похоже, все считали, что узнав, насколько ее история похожа на мою, она внезапно захочет общаться. Только до сих пор было не понятно, за что она меня так невзлюбила. Если все дело в Тане, то наше схожее прошлое ничего не изменит. Но мне почему-то казалось, что у враждебности есть другое объяснение, и поэтому я не особо жаждала инициировать дружбу.

– До сих пор не понимаю, с чего вдруг Роуз захочет помогать мне. Она же так открыто выражала свою неприязнь, – тихо сказала я.

– Белла, думаю, Роуз использовала Таню в качестве дымовой завесы, чтобы спрятать истинную причину враждебности. И это не имеет к тебе никакого отношения, – начал говорить Эдвард, но я, негодуя, замотала головой.

– Ну, тогда объясни, поскольку не вижу логики, – парировала я, вполне уверенная, что Роуз меня ненавидит.

–  Эм… думаю, наверное, лучше, если она сама это сделает. Это личный опыт Роуз, да и вряд ли я смогу понятно тебе все объяснить. Но уверен, у нее получится, – загадочно произнес Эдвард.

– Но Эдвард, – возразила я.

– Извини, это не моя история и не мои чувства, чтобы объяснять, – ответил он, однако продолжить спор я не успела: зазвонил мой мобильный.

Эдвард со стоном выдохнул и целомудренно поцеловал меня в губы, массируя открытые плечи.

– Прости, любимая, но сейчас я больше ничего не могу тебе рассказать.  Может, ответишь на звонок  – мне нужно собираться на работу, – произнес он, слегка нахмурившись.

Открывая телефон, я сымитировала его выражение лица.

– Алло! – произнесла я в трубку, с восхищением разглядывая тело Эдварда, встающего с кровати. 

– Белла, собирайся! Через тридцать минут приеду, – радостно прощебетала Элис, и я улыбнулась.

– И чем, скажи на милость, мы будем заниматься в субботу? – спросила я с напускной строгостью и, состроив гримасу, прошептала Эдварду, бросившему на меня любопытный взгляд, что это Элис.

Он широко улыбнулся, покачал головой и чмокнул меня в губы.

– Мы пойдем в спа-салон, потом где-нибудь пообедаем, может, немного прогуляемся по магазинам – только девочки! – сообщила Элис.

Ее голос звучал восторженно, и я не могла ни улыбнуться от ее энтузиазма.

– Хорошо. Элис, можешь подождать минуточку? – попросила я и, не дожидаясь ответа, закрыла ладонью трубку, чтобы поговорить с Эдвардом, пока он еще не ушел в душ.

– Когда у тебя заканчивается смена?

– Не раньше шести, – ответил любимый, обхватив мою талию.

– Хорошо. Тогда увидимся вечером, – сказала я, встав на цыпочки, чтобы перед уходом его поцеловать.
У Эдварда, очевидно, были другие намерения. Он притянул меня, крепко прижав к груди, и страстно впился своими губами в мои. Потеряв голову от поцелуя, который становился все более горячим, я совершенно забыла про подругу. Я неслышно вздохнула, слегка откинув голову назад, чтобы Эдварду было проще добраться до моих губ. Наши языки встретились. Одной рукой он крепко обнимал мою поясницу, а другую запустил мне в волосы на затылке. Сжав затылок и разорвав поцелуй, набросился на шею так, что я простонала от удовольствия. Свободной рукой я играла с его волосами, стараясь прижаться поближе. С Эдвардом я совершенно потеряла реальность и не вспоминала про Элис, пока не услышала громкий крик в телефонной трубке, которую держала в другой руке. Закрыв телефон, я бросила его на кровать. Эдвард неслышно рассмеялся, его дыхание пощекотало мою шею.

– Элис. Это. Не. Понравится, – отрывисто произнес он, щедро осыпая поцелуями шею и обнаженные плечи.

– Кто такая Элис? – сказала я, окончательно махнув рукой на подругу, разговор с которой я только что прервала ради поцелуев с любимым.
Я чувствовала себя как переполненный гормонами подросток и мне это нравилось.  Повернув голову к Эдварду, я облизала его губы.

– Белла, – услышав, как Эдвард простонал мое имя, я наполнилась желанием.

Но и в этот раз, к моему разочарованию, он остудил поцелуи и ослабил хватку. Я раздраженно прорычала, а он рассмеялся. Отступал всегда именно Эдвард, никогда не переходя границы, и у меня уже начал появляться комплекс.

– Ты можешь сказать, что заболел, а я уж как-нибудь отверчусь от Элис, – с надеждой соблазнительно прошептала ему на ухо, зная, что он все равно не согласится.

– Прости, любимая. Не сегодня, – усмехнулся Эдвард.

– Всегда ответственный, – разочарованно вздохнула я. – Ты не догадываешься, что разгорячил меня? Пора принимать холодный душ.

– Не только тебе, любимая, – ухмыльнулся Эдвард.

– Хм... – я поджала губы. – Увидимся вечером.

– Люблю тебя! – сказал он, когда я взяла с кровати телефон.

– И я тебя!

По дороге к себе я позвонила Элис вымолить прощение. Она только рассмеялась, предупредив, что у меня осталось всего двадцать минут. Я быстро отправилась в душ, а когда вышла, увидела Элис, приехавшую быстрее, чем я ожидала. Она сама впустила себя в дом и уже подобрала мне одежду. Устроившись на моей кровати, она подпиливала ногти.

 ....