Эдвард ходил взад и вперед в своем кабинете на 23 этаже, где располагалась элегантная европейская штаб-квартира «Каллен Корпорейшн». Он был нетерпелив и спал ночью не более двух часов. Проклятые контракты не были подписаны, как он надеялся, и сейчас Генеральный директор Представительства, сидя за столом из красного дерева в конференц-зале, отчитывала свою помощницу строгим голосом. Попытка свалить вину на кого-то другого только еще больше раздражала Эдварда.
Его рот вытянулся в строгую линию.
- Мисс Моррисон, вы извините нас, пожалуйста? - голос был холодным и спокойным, но его тон говорил о том, что просьба не обсуждается. Эдвард даже не посмотрел на полную молодую женщину, покидающую зал, его взгляд не отрывался от линии горизонта за пределами лондонского Кэнэри-Уорфа (ПП: Canary Wharf - деловой квартал в восточной части Лондона); огни зданий резко контрастировали с темнотой ночи. Размытые очертания Темзы довольно хорошо просматривались, но смутно воспринимались его сознанием. Помощница вышла быстро.
Обычно Эдвард любил дышащий историей и красотой Лондон, но его внимание было сосредоточено не здесь, где должно бы. Озабоченность событиями в Чикаго заставляла его форсировать работу и с нетерпением ждать ее завершения.
Женщина в костюме от Стеллы Маккартни и черных лакированных туфлях посмотрела на Эдварда с опаской. Ее голубые глаза сузились, и пальцы с красным лаком на ногтях скользнули вверх, приглаживая огненно-рыжие волосы, собранные в тугой узел. Она поджала губы того же оттенка, что и ее ногти.
- Эдвард, расслабься. Сделка будет заключена. Это просто небольшая задержка. День или два.
Он проигнорировал это очевидное непонимание его раздражения, пробежав рукой по густой шевелюре.
- Это не только стоит нам денег, но и тратит наше время, Хэлен, что я сейчас не могу себе позволить.
Женщина вздохнула и повернулась, закинув ногу на ногу. Небрежно откинулась на спинку кресла, пока он продолжал свою темпераментную речь. Эдвард остановился, ожидая ее ответа, строгое выражение его красивого лица ясно выдавало раздражение.
- Ну, их юристы не смогли закончить подготовку договоров в срок, и когда они, наконец, представили свое предложение, я отклонила его и отправила обратно на доработку.
Она разглядывала его широкие плечи под тонкой белой льняной рубашкой, спину, сужающуюся к поясу, и роскошную задницу под серой шерстяной тканью. Эдвард всегда держался строго профессионально, но это не мешало Хелен желать того дня, когда он проявит некоторый интерес к ее женским прелестям.
Эдвард, засунув руки в карманы, смотрел в окно. Повернулся, нахмурившись:
- Я не заинтересован в оправданиях. Ты знала, когда я буду здесь и чего ожидаю достичь в эти сроки! - прокричал он. - Предложение было достаточным, чтобы заключить сделку. Деньги, которое мы теряем, занимаясь этой незначительной ерундой, мало помогает оптимизации расходов, - сказал Эдвард с плохо скрываемым отвращением. Он быстро сунул копию досье другой компании в свой дорогой итальянский кожаный портфель, прежде чем закрыть его с громким хлопком. Он был, как всегда, безупречен, несмотря на кислое настроение, но исчерпан.
- Да, но ты приехал на две недели раньше, - указала Хэлен.
Эдвард не мог поспорить, что только увеличило его раздражение. Ослабил узел на черном с серыми вставками шелковом галстуке.
- Дома моего внимания требуют более неотложные вопросы, - фыркнул он, не зная, зачем пускается в подобные объяснения перед сотрудницей. Много раз она давала понять, что стоит ему только проявить малейший интерес, она тут же отреагирует. Но его приверженность моногамным отношениям всегда держала более близкие отношения в стороне от работы, и хотя он едва мог вспомнить время в своей взрослой жизни, когда не был с кем-то связан, его глаза смотрели на нее с явным отсутствием интереса. Она выглядела красивой, довольно смелой, что соответствовало ее дерзкому рыжему цвету волос, но не было в ней того, что отличало бы ее от тех женщин, которые привлекали его раньше.
Усмехнулся, поймав себя на мысли, что думает об этом в прошедшем времени. Даже если бы он не сходил с ума по Белле, то всегда разделял бизнес и дела плоти, а еще понимал, что Хелен причинила бы проблем больше, чем того стоила короткая интрижка. Нет, даже если бы он не был ее боссом, она не значила бы больше, чем мимолетный штрих к его эго.
Хэлен смотрела на него со смесью недоверия и насмешки.
- Как ты можешь быть таким незаинтересованным, Эдвард? На кону такие деньги…
- Не понимаю, почему ты решила, что можешь поучать меня, - холодно прервал ее Эдвард. - Я написал проклятое предложение, ради Христа! Отправь им его по факсу и передай, что они или принимают его, или пусть катятся к черту. Больше никаких изменений. Я ясно выразился?
Плечи Хэлен застыли, она выпрямилась на стуле, ее глаза расширились от удивления.
- Но, Эдвард, мы можем выслать готовый договор в Чикаго для твоей подпи…
- Так сделай это! - приказал он. - Если вопрос не решится до 10 часов, сделка закрыта.
Она открыла рот и снова закрыла его, когда Эдвард вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Опыт говорил ей, что он не в настроении выслушивать все, что ей хотелось сказать.
Эдвард уже доставал свой телефон из внутреннего кармана пиджака, когда роскошная деревянная дверь захлопнулась за ним. Вызвал свою машину, чтобы поехать обратно в отель. Это был четверг, 22 часа, и он решил, что вернется в Чикаго, прежде чем Белла выйдет в эфир следующей ночью. Хэлен и сделка могут идти прямо к чертям - ему это стало неинтересно.
Здание уже опустело, за исключением поста охраны, которая попрощалась с ним, когда он проходил через стеклянную дверь, открытую для него. Черный лимузин ждал у обочины у входа в бизнес-центр, чтобы доставить его в такой же роскошный отель; путь в три километра, чтобы добраться туда, показался Эдварду бесконечным. Усталость вела войну с его разумом, и он надеялся, что наконец найдет блаженное облегчение во сне, зная, что в ближайшее время полмира уже не будут отделять его от того места, где он хотел быть.
Аромат новой кожи окутал его, когда он откинулся на мягкое сиденье автомобиля. Эдвард не заговорил с водителем, сразу тронувшимся с места, а вместо этого набрал номер Дженкса.
- Здравствуйте, сэр.
- Что нового?
- Ничего. Доктор Свон сегодня не пошла на работу.
Грудь Эдварда перестала дышать.
- С ней что-то случилось? – в его голосе слышалась паника.
- «Наш злодей» не проявляет никакой активности. И у нас есть камеры на всех входах и выходах, как вы знаете. Ничего неординарного не произошло. Никаких новых людей.
- Она больна?
- Мы так не думаем.
- Так узнайте и позвоните мне, - коротко сказал он, резко закончив разговор. У него было четыре пропущенных звонка, и ни один из них не был от единственного человека, которого он хотел бы услышать. Подумал, ответить ли на имеющиеся вызовы, но потом окончательно бросил телефон на сиденье рядом с собой. Его рука потерла, отросшую за день, щетину на подбородке.
«Я так затрахался».
* * * * *
Белла лежала, растянувшись на диване, положив руку на живот. Мышцы болели, всю ночь ее выворачивало наизнанку, и поспать ей удалось, только прислонившись к стене в ванной комнате в непосредственной близости от унитаза. Ее голова болела от тошноты, а липкая от пота кожа говорила о лихорадке. Она не любила болеть. Это был еще один способ ощущать себя слабой.
- Тьфу,- застонала она, когда ее живот снова скрутило. - Сколько еще я могу блевать? - Она протянула руку за большой металлической миской, стратегически расположенной на полу рядом с диваном, и ее с шумом вырвало. Содержимое желудка было пусто уже около пяти часов назад, и ее выворачивало просто желчью, что казалось еще хуже. Она пыталась пить лекарства, но даже это не помогало.
Перевернулась на бок, поставив миску на пол, и обернула одеяло вокруг своего тела, когда новый приступ озноба заставил стучать ее зубы. Роуз пыталась привезти ей суп или «Pepto Bismol» (ПП: препарат от расстройства пищеварения), но Белла категорически отказалась от этого предложения. Ей казалось эгоистичным подвергать Роуз и Джиллиан риску подхватить вирус, поэтому стук в дверь стал неожиданностью.
Она тяжело встала, плотно обернув одеяло вокруг себя, шерстяные носки на ногах сделали ее шаги тихими.
- Роуз, я говорила тебе не приезжать, - пробормотала она, каждый шаг отдавал болью в голове.
- Доктор Свон, это Эммет Каллен. Вы в порядке? Могу я поговорить с вами?
- Мне хуже чем собаке. Это не то, что вы хотите «поймать», так что в другой раз, ОК?
- Просто одну минуту.
Белла колебалась, прислонившись лбом к двери, прохлада той резко контрастировала с жаром ее кожи.
- Вы сами себя хороните, - сказала она, отпирая дверь.
- Доктор Свон, вы не должны открывать дверь, не проверив кто там, - предупредил Эммет, когда вошел с коричневым бумажным пакетом из магазина.
Белла закатила глаза.
- Я узнала ваш голос. Эдвард отправил вас проверить меня? - Она жестом пригласила его войти, забыв о миске у дивана. - О, Боже. - Она положила руку на лоб, как только он это заметил.
- Вы действительно больны.
- Неужели? А я думала, что я - в отпуске.
Губы Эммета расплылись в лукавой улыбке, и Белла не могла не увидеть сходство с Эдвардом. Она взяла миску и отнесла ее в ванную комнату.
- Вы так и не ответили мне. Вас отправил Эдвард? – крикнула она оттуда.
- Да, мы все удивились, почему вы сегодня не пошли на работу.
Белла вернулась и заползла обратно на диван, свернувшись в клубок.
- Ну, можете сказать ему, что видели меня лично, и я похожа на черта.
- Нет. Потому что он не знает, что мы разговариваем. - Эммет поморщился, когда заметил, что она дрожит. - Могу ли я чем-нибудь помочь?
Она отрицательно покачала головой.
- Нет, спасибо. Я думаю, это какой-то вирус. Но это - отстой.
Эммет сел в кресло напротив нее и вытащил что-то из пакета.
- Оборудование для наблюдения тремя этажами ниже, но в качестве меры предосторожности я хотел бы установить здесь вот это.
- У вас есть квартира в этом доме? - спросила недоверчиво. - Вы издеваетесь надо мной? - Она начинала злиться. Это было уже слишком, даже если это для ее же блага. «Эдвард - высокомерный ублюдок!»
- Хм, да. На самом деле, все здание оснащено нашими камерами, но здесь их устанавливать незаконно...
- Все здание? Он подкупил владельца или что?
- Эдвард будет зол, если я расскажу вам. Извините.
- Он зашел слишком далеко с этим. Если бы я не была так больна, то устроила бы скандал.
- Белла, он - Эдвард. Он не следуют тем же правилам, что и нормальные люди. Я не говорю, что это правильно, но у него хорошие намерения.
Она вздохнула, но ничего не ответила.
- Для того чтобы защитить вас, я пришел с этим. Это что-то типа радионяни, только работающей на большем расстоянии. Я не смогу видеть вас, но буду слышать. Если вы согласитесь.
- Немного поздно спрашивать моего разрешения, вам не кажется?
- Это для...
Ее руки взлетели, чтобы остановить его:
- Не говорите, что это для моего же блага. Будете ли вы отправлять Эдварду отчеты с аудиозаписями?
Эммет сверкнул улыбкой и покачал головой.
- Никаких записей. Я докладываю Эдварду только информацию о вашей безопасности. Но это... - он поднял несколько гаджетов, – поможет убедиться, что у нас есть возможность добраться до вас, если это необходимо. Мне также нужен ключ. Если вы не возражаете.
- О, конечно. Потом вам необходимо будет знать, какие тампоны я использую. - Живот Беллы запротестовал снова, и она поморщилась, когда пошла к ящику на кухне, где хранила запасной ключ. – Как, думаете, отреагирует ваш брат, когда узнает, что у вас есть ключ, а у него - нет?
Эммет поставил монитор на край стола и включил его.
- Меня, действительно, это не волнует. Он попросил меня сделать работу, и я ее делаю. Эдвард может хоть покусать меня.
Белла остановилась, и небольшой смешок вырвался из ее груди:
- Я думаю, что... ты мне очень нравишься, Эммет.
«Эдвард может хоть покусать меня, - размышляла она. – Мне это нравится».
* * * * *
- Это Изабелла. Сейчас всего лишь около полуночи... итак, каково ваше откровение?
- А какое ты хочешь? - неожиданно знакомый голос заставил Беллу напрячься в кресле, и ее сердце ухнуло. Белла бросила быстрый взгляд на Кристину за стеклом, но девушка нырнула за угол и скрылась из поля ее зрения.
Прошло три недели с той прекрасной и ужасной ночи. Две недели с того телефонного разговора, когда он сказал, что согласен прекратить их отношения. Белла, конечно, думала, что он собирается позвонить и противостоять ей, как делал это раньше. Она нервничала по этому поводу, зная, что Эдвард не уйдет просто так, и провела последнюю пятницу перед этой, сидя на краешке стула... ожидая такого момента, как этот.
Ее желудок сделал сальто, а сердце вырвалось из груди.
- То, о котором вы хотите услышать мое мнение, - сказала она осторожно.
Кристина смотрела через стекло, полностью осознавая, кто был на линии. «О чем, черт возьми, она думала, соединяя меня с Эдвардом?» - Белла выстрелила в нее ненавидящим взглядом.
- Ха, ты будешь сожалеть, что сказала это, - ответил он язвительно. Его тон жесткий и холодный так разительно отличался от того горячего, хриплого голоса, который она слышала в последний раз, когда они занимались любовью или трахались - или что это было. На данный момент, она не была уверена. Так как не владела своими эмоциями, когда дело касалось Эдварда. Она боялась за него, но хуже всего: она боялась ЕГО, хотя и была достаточно умна, чтобы признать это. Бежать было нехарактерно для нее, но она даже от Марка Свенсона не бежала так, как от Эдварда Каллена.
Тишина.
Белла была уверена, что слышала его дыхание: вдох и выдох. Ее грудь болезненно вздымалась в унисон с ним; взглянув на свои трясущиеся руки, сцепила их, чтобы унять дрожь. Она почти представила, как шевелятся его мозги, подыскивая слова, которые разрушат ее решимость.
- Ты не хочешь спросить мое имя... Изабелла? - дразнил он ее шелковым голосом. Таким ласковым, но печальнее, чем она когда-либо слышала, и это было... больно.
- Имена не кажутся важными сегодня. Хммм... - она откашлялась. - Что вы хотите обсудить?
- А я уже подумал, что обсуждение не самая ценная часть в отношениях... необязательная.
- Складывается впечатление, что вы сердитесь, и это на вас не похоже.
- Осторожно. Твои слушатели могут подумать, что мы знаем друг друга... если, конечно, ты не телепат, Изабелла. Ты ведь не телепат? - его голос мягко обольщал. Он знал, как это влияло на нее, и использовал это как оружие.
- Вовсе нет. Кто вас так разозлил? – ее собственный голос стал тверже, из-за того что он осмелился обсуждать их отношения в эфире. Она знала, что он зол, но становилась все более раздраженной, с каждой секундой. Знала, что он заслуживает большего, и часть ее болела за него. Но как сказать кому-то, что ты слишком боишься, что он разобьет тебе сердце? Особенно тому, кто утверждал, что любви не существует?
- Я даже не знаю, черт возьми, как мне назвать ее. Моей любовницей или моей навязчивой идеей... неважно кем она является или являлась... она исчезла из моей жизни без особых объяснений. Что-то произошло, но она не сказала мне правду, поэтому я остался в неведении о том, что же случилось. Она оставила меня в темноте, а затем разозлилась, когда я попытался что-то выяснить.
- Может быть, у нее был весомый повод, чтобы оставить вас, - Белла закрыла глаза, сердце колотилось в груди, она боролась, чтобы сдержать дрожь в голосе. Ее руки тряслись, и она снова сложила их на столе вместе перед собой.
Он громко рассмеялся.
- Это смешно. Я имею в виду, чертовски нелепо, - сказал он с горечью.
- Но не так уж невозможно? Поэтому вы расстроены?
- Что ты имеешь в виду? - спросил он, но затем продолжил. Он знал. - О, да. Да, верно. Она считает, что я тот, кто всегда уходит первым в отношениях. Я думаю, что это было правдой. Но с ней все стало по-другому, а она даже не дала мне шанса. Совсем.
- Может быть, она боялась, что станет еще одной отметкой на спинке вашей кровати.
- Может быть, ей следовало бы поговорить со мной. Мы договорились быть честными. Я был честен, но она, видимо, нет.
- На чем основывались ваши отношения? Желание владеть недоступным? Что привлекало вас на самом деле?
Он громко фыркнул в трубку:
- Все это было... ради нее. Она была наивысшей ценностью. И она прекрасна... такая красивая.
- Может, она хотела быть для вас больше чем красивой. Иногда быть прекрасным наваждением недостаточно.
- Как она могла быть наваждением, если мы оба были одержимы? Каждый раз, когда я пытался приблизиться к ней, я чувствовал, как она отталкивает меня. Она казалась такой сильной. Я никогда бы не подумал, что она сбежит от меня, поджав хвост.
- Вы спрашивали ее? Боялась ли она - я имею в виду.
- А я должен был? Как ты думаешь, она бы ответила?
Слезы кололи глаза Беллы и сжимали горло. Она попыталась восстановить дыхание, а затем сказала:
- Э-э... большинство женщин боятся красивых мужчин, держащих весь мир в своих руках, которые думают, что могут заполучить все что угодно, лишь прикоснувшись, и берут это, не обращая внимания на хаос, который оставляют за собой.
- Кто сказал, что я красивый? - подстрекал он, и щеки Беллы вспыхнули.
- Может быть... она сильнее, чем большинство женщин. Достаточно сильна, чтобы думать и защищать свое сердце, чтобы быть больше чем завоеванием.
Он слышал, как напряжен ее голос, его сердце болело от ее слов, но он горько рассмеялся:
- Это я стал ее завоеванием! Никогда не ожидал такого и не знал, как бороться с этим... Я стал зависимым, как никогда раньше.
Она засмеялась, но так наигранно. Слишком фальшиво.
- Бедняжка. Не знал, куда пристроить свою эрекцию? Я уверена, что у тебя есть сотни "дырок" в твоем полном распоряжении.
- Что, черт возьми, ты говоришь, Белла? Хватит с меня этой нелепой игры! Ты знаешь, как чертовс...
Белла быстро нажала кнопку блокировки звонка и провела рукой по волосам.
- Э-э... мы должны сделать небольшой перерыв. Я скоро вернусь.
Она дрожала, когда встала и, прислонившись к столу, обняла себя, обдумывая, как, черт возьми, ей продержаться оставшиеся два часа. Белла хотела уйти и запереться где-нибудь. Не в своей квартире, потому что там она слишком тосковала по его присутствию. «Почему я такая чертовски глупая?» Опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
Дрожа, нажала кнопку соединения с абонентом вне эфира.
- Эдвард... просто отпусти. Ты же согласился в прошлый раз, когда мы разговаривали. Все кончено.
Завершила вызов, не давая ему возможности ничего сказать в ответ. Какая трусость, но она не могла слушать этот голос, не поддаваясь слабости, которую он вызывал в ней.
Белла ненавидела не Эдварда. На самом деле наоборот, но любовь делала ее слабой. Заставляла ее хотеть быть слабой. И она знала, что значит быть зависимой. Это была слабость, которую она презирала. Невозможность удержаться от чувств и... страх потерять себя и все то, что делало ее самой собой. Она не могла позволить ему добраться до места, где была совершенно неспособна защитить себя... но возможно, уже слишком поздно.
* * * * *
Эдвард смотрел на погасший экран своего мобильного телефона, не веря в происходящее, ее слова эхом разлетелись вокруг него. «Черт возьми! То, что он не мог поговорить с ней, когда так волновался, было само по себе плохо, но бросать трубку?.. »
- Эдвард... просто отпусти. Ты же согласился в прошлый раз, когда мы разговаривали. Все кончено, - голос Беллы был сокрушенным, и она повесила трубку, прежде чем он смог ответить. Эдвард вскипел.
Он затеял это, но все не должно было зайти так чертовски далеко! Боль в ее голосе вызывала глубоко внутри него ответную боль, о существовании которой он даже не знал до встречи с ней. Никогда он не был так готов впустить кого-то в свою проклятую жизнь. Белла разрушила все границы!
- Аааааааа! - закричал он в темноте своей квартиры.
Остановился, разрываясь между желанием разбить телефон об стену и броситься к Белле, чтобы противостоять ей. Рука, которая не держала телефон, сжалась в кулак, раскрыла ладонь, а затем снова плотно сжалась. Он ходил взад и вперед перед окнами в своей гостиной; огни ночного Чикаго мигали так далеко, насколько хватало глаз, и только черная клякса озера Мичиган была единственным темным пятном. Шел сильный дождь, капли стекали по окнам. Он был не уверен: его ли гнев или вода сделали огни размытыми перед его взглядом. Кожа Эдварда стала неуютно горячей, обжигала и сжимала горло.
«Как одна женщина могла перевернуть весь твой мир вверх дном и оставить тебя полностью опустошенным?» Он все еще был смятен, как и на следующий день после того, как они занимались любовью. Та красивая сюрреалистическая ночь, когда они оба сдались друг другу, показала ему правду о том, чего он хотел. В отличие от всего, что он когда-либо испытывал, это ошеломило и наполнило его, совершенно не готовое к этому, сердце. Впервые он почувствовал себя уязвимым и совершенно беспомощным, чтобы изменить это. Она владела им, но удивительно, что его глазам, наконец, открылось то чувство, существование которого он всегда отрицал.
Когда он звонил ей в тот же день, а затем несколько дней после, а она не отвечала на его звонки, он стал сомневаться, действительно ли это был сон, и сходил от этого с ума. Он едва мог сосредоточиться на работе, размышляя, придумал ли он себе ее запах на простынях тем утром. Белла полностью отдалилась после такой невероятной близости, оставив его обескураженным. Так близко, почти без слов, но он помнил каждый ее вздох в ту ночь, каждое прикосновение ее пальцев, помнил, как ее тело немедленно реагировало на его ласки, на каждый жгучий поцелуй.
В недоумении Эдвард снова посмотрел на свой телефон. Его сердце колотилось, как будто вот-вот вылетит из груди, а кожа лица и шеи горела как огонь. Он не мог дышать, неподвижно стоя в центре комнаты.
«Черт! Что же это со мной происходит? - Эдвард провел рукой по грязным волосам, выпустив отчаянный вздох; гнев и то, что он не мог пока определить, бурлили в его теле.
* * * * *
Эдвард не помнил, как это вышло, но минуту спустя он уже ехал через центр города к зданию «KKIS FM». Он не знал, сможет ли попасть внутрь, но так и не остановился, чтобы подумать. Дошел до точки. Эдвард покачал головой, когда понял, куда и почему направляется.
Три недели он не видел ее. Три недели не целовал ее губы. Три недели с той ночи, когда все, во что он верил и что так тщательно охранял, рухнуло, превратившись в руины. Он закрыл глаза и снова унесся туда, но вдруг раздавшийся пронзительный автомобильный гудок ворвался в его мысли. Его глаза распахнулись, и он резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения с другой машиной. Втянул в себя воздух.
«Святые небеса!»
Он был в полной власти своих желаний, своих потребностей... своих чувств. Он вжал в пол педаль газа, несмотря на погоду. Мысли о Белле кружили в его голове, придавая ему решимости: вот он в первый раз увидел ее в караоке-баре… и то удивительное платье… и их первая ночь вместе... ощущение ее губ на своих губах… и удивительная страсть, которую они разделили той последней ночью… и его невероятная потребность защитить ее. Все это было ошеломляющим и незнакомым. Непонятным, как и все остальное, что он чувствовал.
Моргнув дважды и покачав головой, чтобы очистить мозги, он пробормотал себе под нос: «Я совсем сошел с ума».
Это было незадолго до того, как он остановил машину на стоянке радиостанции. Недавно отремонтированный Лексус Беллы все еще находился там, и его глаза оглядели парковку. Она была хорошо освещена, с новыми камерами видеонаблюдения в нескольких местах, но все же уже стояла глубокая ночь, и он беспокоился, что ей приходится идти до машины одной.
Двери были заперты, в вестибюле темно. Эдвард набрал номер Дариана и ждал его ответа.
- Эдвард, ты вернулся в Чикаго?
- Хэй, Ди. Да. Я у радиостанции. Можешь спуститься и впустить меня?
- Хэй... ты отдаешь себе отчет в том, что ты делаешь, дружище. – Дариан замолчал. Его друг вел себя почти неадекватно. Это совсем не было похоже на Эдварда – бежать ночью через весь город к женщине. Особенно к той, которая не хотела видеть его и в свете дня.
- Дариан, не надо читать мне долбанных нотаций. Просто... Я только хочу поговорить с ней.
- Тогда позвони ей. Не устраивай засаду. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Эдвард тяжело вздохнул и прислонился к белой кирпичной кладке возле стеклянной двери на крыльце здания.
- Я понимаю. Я знаю. Несколько недель назад она пришла ко мне посреди ночи. Я думал, что спал, но это не сон. Белла приходила ко мне, а теперь не отвечает на мои звонки! И вся эта фигня с психом-ублюдком. Это сводит меня с ума. - Его рука зачесала его влажные волосы назад. - Крис соединила меня с ней сегодня в эфире. И это опять превратилось в противостояние.
- Кстати, так у вас все и начиналось, верно? – спросил его друг понимающе.
- Я должен поговорить с ней, Дариан.
- Боже, Эдвард. Я никогда не видел тебя таким подавленным. Мне очень жаль, друг.
- Да, я знаю. Я... забочусь об этой девушке. Вот дерьмо! Но это на самом деле важно для меня, чтобы она была цела и имела верное представление о том, что я думаю. Это сложно, и у меня нет времени вдаваться в подробности. Я совершенно не в своей тарелке, - выдавил он. - Честно говоря, я не знаю, какого хрена здесь делаю, знаю только, что должен увидеть ее.
Дариан вздохнул в трубку.
- Крис все еще там?
- Думаю, да. Здесь две машины.
- Я позвоню ей, и она впустит тебя, но, пожалуйста, подожди, пока Белла закончит эфир. Дай ей закончить шоу, прежде чем войдешь в студию.
- Ты говорил с ней? В то время, когда я был в Лондоне? Неужели она ничего не спрашивала обо мне?
- Не так много, Эдвард, только один раз. Она хотела знать как ты. Мне очень жаль, брат. Она была занята и замкнута. У нее какие-то благотворительные дела, так что я действительно не видел ее чаще, чем один раз в неделю на шоу.
- Я понял. - Его сердце упало.
- Я сейчас позвоню Кристине. Эдвард, только... полегче с ней. Для вашей общей пользы.
Эдвард глубоко вздохнул, наполняя свои легкие до предела.
- Я не знаю, смогу ли полегче, Ди. Похоже, что я готов взорваться.
____________________
переводчик: rs-online
редактор: Илария
Источник: http://robsten.ru/forum/19-1302-95
0
И когда же Белла поймет, что у Эда это не банальное влечение, а любовь 
