Ауттейк 2
KPOV
Глядя, с каким вниманием они смотрят друг на друга, я понимал, что это лишь вопрос времени.
Я знал этот взгляд в глазах мальчика.
Да и ее взгляд я тоже знал.
Это было естественно.
Бог не давал бы нам эти побуждения, если бы не хотел, чтобы мы действовали сообразно им.
Но в то же время это было греховно.
Они еще были не готовы. Все происходило слишком быстро для них.
Я не стану лгать, что, наблюдая за юным Эдвардом и Изабеллой, не чувствовал, как и во мне пробуждается эта примитивная потребность. Моя дорогая жена всегда была понимающей и щедрой к моим потребностям. И, возможно, она тоже понимала это ощущение, которое словно бы витало в воздухе, когда наши молодые дети тщетно пытались обуздать свои чувства.
Да, Эсми, безусловно, понимала.
В последнее время нам несколько раз поутру выпадала возможность доказать, что наша любовь была так же сильна, как и прежде.
Но для Эдварда и Изабеллы, неженатых, всегда находящихся под пристальными взглядами, настала пора для разговора.
Каждый вечер они проводили время вместе, гуляя на осторожном расстоянии друг от друга.
Эдвард брал ее за руку, и они скрывались за амбаром.
Я улыбнулся в кружку с кофе, думая о его невинном, нерешительном поведении. Было трудно удержаться от смеха у окна спальни, когда они скрылись из виду. Я знал, что они ушли изучать друг друга.
Мы с Эсми делали то же самое, когда я приходил ухаживать за ней много лет назад.
Вот только ее отец был куда менее сговорчивым, позволяя нам проводить лишь считанные мгновения наедине. Возможно, один поцелуй, быстрые объятья, и нас уже ждали обратно, чтобы мы были у него на виду. Ее отец очень все усложнял. Я поклялся никогда не быть таким упрямым.
А потом у нас появились девочки.
Девочки полностью меняют точку зрения отца.
Я стал покровительственным, я хотел лучшего для них. Я хотел, чтобы они были счастливы.
Моим девочкам повезло. Даже Розали. При всех обстоятельствах, она нашла подходящего мужчину.
А теперь, когда Изабелла присоединилась к нашей семье, я был рад, что она нашла Эдварда.
Эдвард был мне как сын, и мне было больно, когда он отдалился после смерти своей семьи. В нем погасла искра любви и жизни. Он стал пустой оболочкой. Казалось, ничто не могло вытащить его из темноты, в которую он погрузился. Он потерял свою веру.
Пока не появилась Изабелла.
И в жизни Эдварда словно бы случилось перерождение.
Я каждое утро видел, с каким волнением он приходил на завтрак, и с какой тоской он уходил от нее, чтобы вернуться в свой пустой дом. Эсми хотела, чтобы они поженились этой осенью, но я знал, что на пути к этому будут препятствия. Пока что им удавалось обойти их, но с мирской жизнью Изабеллы и ее непростыми отношениями с англичанином, у них непременно возникнут трудности.
А Эдвард со своей неопытностью будет испытывать искушение от каждого прикосновения.
Я видел, как он борется. Он очень хотел утолить потребности, пробуждение которых он чувствовал в себе.
Не имея при этом наставления о том, как сделать это безопасно.
У него не было отца, который дал бы ему совет.
Это будет моей задачей.
Я не сомневался, что Эдварда встревожило мое предложение свести мою кобылу с его жеребцом.
Но так меня учил мой отец. Это было поучительно и достаточно ужасающе, чтобы держать молодого мужчину в узде. И, должен признать, я знал, что моя кобыла Пейшенс поведет себя капризно. Я не сказал об этом Эдварду, но она все лето отвергала моего жеребца. Не зачем задумываться о романтических потребностях своего скота. Но если Пейшенс отвергла моего жеребца, очень может быть, что и его жеребцу с ней придется несладко.
На что я и надеялся.
Так что пока мы вели мою кобылу по холму к дому Эдварда, я обдумывал урок для моего юного мальчика. Прошло уже очень много времени с тех пор, как я выслушал его, и я не хотел все драматизировать.
– Она кажется взволнованной, – заметил Эдвард, когда мы подошли к небольшому загону между амбаром и его домом.
– Женские гормоны могут дать такой эффект, – начал я, улыбнувшись двойному смыслу своих слов. – В период овуляции самка может быть возбужденной и чрезмерно влюбчивой. Самец может распознать, а может и не распознать эти эмоции, пока не станет слишком поздно.
– Слишком поздно для чего? – спросил он, осторожно осматривая лошадь.
– Для того чтобы она либо позволила заполучить ее или же прогнала, сынок, – ответил я с улыбкой.
Эдвард ответил нервным кивком и отшагнул в сторону от греха подальше. Я издал тихий смешок и кивнул в сторону пустого загона.
– Давай оставим ее здесь, место достаточно закрыто, чтобы твоей жеребец мог познакомиться с ней, но и чтобы она могла отвергнуть его, если захочет, – сказал я и открыл ворота, позволяя ей побродить и осмотреться.
– Ты когда-нибудь наблюдал за отцом и его Гафлингами? Он развел немало жеребят за эти годы. Ты видел, как он это делал? – небрежно поинтересовался я, оперевшись на забор и наблюдая за его реакцией.
Эдвард покраснел и помотал головой.
– Не с отцом. Но они разводились и на пастбище. Я помню, как видел их, когда был маленьким, – пробормотал он, тяжело сглатывая.
Я кивнул и улыбнулся ему.
– Спаривание – это Божий способ позволить нам продолжить свой род в этом мире. Это естественно и призвано служить определенной цели. Но и у мужчин и женщин есть свои потребности, чтобы все прошло успешно, – просто сказал я.
Эдвард пинал ногой грязь, избегая моего взгляда.
– Значит, у самки должна быть овуляция, чтобы все прошло успешно, – пробормотал он, снова прокашлявшись в пыльном воздухе.
– Да, это необходимо. Как и самка человека, самка лошади должна достигнуть периода овуляции, чтобы зачать. Но если у женщин этот период наступает каждый месяц, то у лошади овуляция бывает раз в сезон, если только мы не вмешаемся. Лошади нужно несколько солнечных дней, чтобы подготовить свое тело к овуляции. У женщин все естественно. Каждый месяц, вместе с луной, – объяснил я.
– И откуда жеребец знает, когда? Когда она готова? Если такое бывает только в определенное время, – спросил он, и теперь в его глазах отразилось любопытство.
Я гордился Эдвардом. Он еще не развернулся и не убежал. Сделав вдох, я продолжил.
– Самка издаст запах. Запах, который привлекает самца. Иногда он неощутим, иногда нет. Но он манит и, несомненно, вызывает желание у самца. Это самая примитивная и важная часть процесса спаривания. Самка должна быть готова к спариванию. Самец не может просто удовлетвориться, пока не увидит ее потребностей. Она должна быть готова для него, иначе она ему откажет, – объяснил я и потянулся за поводьями Пейшенс, чтобы она перестала мотать головой.
– Наблюдай, Эдвард, – сказал я, нежно проводя руками по лошади, чье тихое ржание отдавалось вибрацией в ладонях.
– Запах – это соблазн, как и само присутствие. И самцы и самки особенно восприимчивы к зрительной стимуляции. Сильный жеребец захочет выбрать крепкую, здоровую пару. Ту, что сможет выносить его сильного жеребенка. Ту, что сможет выдержать его вес и энтузиазм. Шкура лошади, ее стан, то, как она рассматривает его, – вот, что влечет его к ней. Как только она его привлекла, он должен убедить ее, что он подходящий для спаривания самец. Самка ищет самого сильного в стаде. Того, от которого родится сильный жеребенок. Она не сойдется, с кем попало. Она будет выбирать. Это не просто вопрос спаривания. Это продолжение ее рода. Так что самцу нужно попотеть, чтобы доказать свою пригодность, – сказал я, нежно поглаживаю шею лошади.
Эдвард тоже опустил руку ей на шею, запуская пальцы в гриву. Кобыла мотнула головой и уткнулась Эдварду в грудь, прося еще. Я усмехнулся, увидев, как он вскинул брови, и продолжил урок. Я видел, что Эдвард от природы понимает важность прикосновений.
– Самец должен узнать, что нравится его партнерше. Прикосновения и уход стимулируют самку сильнее всего. Мягкое прикосновение, покусывание шеи говорят кобыле о том, что он заинтересован. Он будет тыкаться носом, вдыхать ее запах. Ее запах важен, потому как он усиливается, когда она готова. Напоследок он попробует ее, это станет подтверждением тому, что она его. Она предложит ему себя, если он того захочет, – объяснил я и провел рукой по ее спине, снимая с нее напряжение своим нежным прикосновением.
Эдвард, хмурясь, последовал за мной на противоположную сторону.
– Разве тело не реагирует на прикосновения. несмотря ни на что? Если он знает, как прикасаться к самке, разве она не будет все равно… возбуждена? – тихо спросил он.
– Должно возникнуть это самое первичное влечение, Эдвард. Это правда, что мужское тело всегда нас выдаст. Мужчины – зрелые существа. У нас каждый день есть нужды. Женщина, которая должна растить детей, любить и усердно работать, должна получить легкий сигнал от своего самца, чтобы приготовиться к его ухаживаниям. Самцы могут быть готовы мгновенно, тогда как самкам требуется немного больше времени, – объяснил я.
Эдвард тряхнул головой и посмотрел в сторону дома, казалось, ему было неуютно.
– Я вижу сигналы, но не то, что происходит после, – пробормотал он, косясь в сторону в смущении.
– Самка дает самцу знать, когда она готова, но это должно быть согласовано. И время должно быть подходящим. Здесь нельзя торопиться. Лучшее спаривание то, которое происходит не в спешке, – тихо сказал я.
Я прекрасно знал, что Эдвард разрывается между чувствами в своем сердце и кое-где еще.
Но неторопливые ухаживания будут лучшими для них обоих.
Его взгляд стал хмурым, а мысли причиняли беспокойство, в этом я не сомневался.
Какие чувства он питал к Изабелле? И какие она к нему? Несомненно, она была более опытна в этом вопросе, чем он.
Возможно, мне нужно будет попросить Эсми поговорить с ней. Объяснить важность целомудрия и поговорить о любви до брака. Судя по поздним прогулкам Эдварда, я понимал, что он контролирует себя с трудом.
Ему нужно наставление. А еще ему нужно увидеть, что может натворить страсть, прежде чем он попробует узнать это самостоятельно.
Ему нужно увидеть, что нетерпение сделает с женщиной. Пейшенс получила свое имя не за это качество.
– Пойдем, давай представим ей твоего жеребца. Сходи за ним, и мы посмотрим, как пройдет их знакомство, – громко сказал я, вырывая мальчика из тревожных размышлений.
Он пошел к амбару, скрылся внутри на пару мгновений и вышел оттуда вместе со своим черным жеребцом Магнусом. В мгновенье, когда легкий ветерок подхватил запах кобылы, жеребец тут же напрягся и загарцевал рядом с Эдвардом. Я покачал головой, наблюдая его причудливое выступление.
Пейшенс будет не в восторге.
Словно чтобы продемонстрировать это, она топнула копытом и заржала, мотая гривой.
Я отшагнул назад, когда Эдвард открыл ворота, и Магнус нетерпеливо шагнул внутрь.
Он уже был возбужден и готов для нее.
Это, несомненно, станет графическим изображением для Эдварда.
– Позволь ему идти самому, Эдвард. С ним будет тяжело справиться, – предложил я и встал рядом с кобылой, поглаживая ее по гриве, чтобы успокоить. Ее глаза уже расширились, и она принялась соблазнительно размахивать хвостом.
Черный конь заржал и тихо подошел к ней, кивая головой по мере приближения. Высоко задрав голову, он обошел ее, пока она не заржала снова и не стукнула копытом. Он подошел ближе, проведя мордой вдоль ее шеи, нежно прикусывая. Еще один стук копытом, и он вдохнул ее запах, спрашивая разрешения.
Это не займет много времени.
– Видишь, он возбужден. Самцу не нужно на это много времени, – заметил я, как ни в чем не бывало.
Эдвард прокашлялся, стараясь не смотреть слишком долго.
Я поборол улыбку, когда он мотнул головой и отвернулся в сторону дома.
– Он кажется слишком нетерпеливым, – сказал он.
– Все представители мужского пола таковы, сынок. Все. Это наша погибель, – усмехнулся я, чуть осторожнее придерживая кобылу, когда жеребец обошел ее сзади.
Он попытался вскочить на нее, но она быстро брыкнула его, оттолкнув назад с сердитым ржанием. Он отскочил назад достаточно далеко, чтобы избежать очередного удара, и снова встал рядом, водя мордой вдоль ее гривы, спрашивая снова.
– Она сказала ему, что недовольна. Что он должен дать ей больше, видишь? – сказал я и улыбнулся, когда Эдвард снова посмотрел на лошадь.
– Все может получиться только хуже, Карлайл. Его еще никогда так не выставляли перед самкой. Он может ранить вашу кобылу, – предположил он и подошел чуть ближе.
Я покачал головой и остановил его.
– Они должны узнать друг друга. Это займет время. Она даст ему знать, когда он может двигаться дальше, – ответил я, глядя, как жеребец снова попытался запрыгнуть на нее, и она вновь лягнула его копытами.
– Это требует времени. Не мудро кидаться так, как он, пусть даже его тело настаивает, что он должен. Тело всегда хочет этого. Но спаривание должно быть своевременным и по взаимному согласию, – сказал я, глядя, как краснеет Эдвард.
Жеребец попытался снова, и на этот раз кобыла позволила ему запрыгнуть. Не без труда он устоял на ногах, фыркая и пытаясь сохранить равновесие. Он был более крупным самцом, чем те, к которым она привыкла, и более энергичным, чем мой жеребец.
Он был моложе и более нетерпелив.
И, как я и предполагал, он был тороплив в своем нетерпении. Она скинула его через мгновенье, и он прижал в уши в своем лошадином разочаровании.
– Что ж, оставим их здесь. Я не думаю, что они закончили. Она ждет от него большего, если он продержится, – пошутил я.
Я взглянул на Эдварда, который с виду пребывал в полнейшем потрясении.
Я не мог заставить себя ощутить вину за то, что ему пришлось сейчас лицезреть.
Я никогда не говорил, что это будет чувственно. Это было естественно.
Но резкость его жеребца, я надеюсь, обеспечила передышку и в его собственных желаниях. Я помню, что мне это помогло притормозить в свое время. И мой отец особенно любил напоминать мне, что дождавшись правильного момента, можно оставить довольными обоих.
– Слишком нетерпелив, – пробормотал Эдвард скорее себе, чем мне.
– Маленькие шаги, сынок. Все в свое время. Когда наступит правильный момент, ты это поймешь. Но все должно происходить пошагово, и нетерпение никогда не приносит ничего хорошего, – сказал я, глядя, как округлились его глаза, а румянец усилился.
Эдвард покачал головой и развернулся, торопясь оставить лошадей позади.
Я улыбнулся и отпустил кобылу. Она заржала и топнула копытом, когда я отошел. Жеребец попытался снова, и на этот раз она укусила его и оттолкнула боком.
Он завоюет ее расположение до конца дня. В конце концов, этого она хотела. Ее тело требовало этого. Но, я надеюсь, Эдвард понимал, что она нуждалась в его внимании. Жеребцу нужно было доказать, что он ей подходит.
Я с изумлением наблюдал, как Эдвард торопливо извинился, столкнувшись с озадаченной Изабеллой, державшей в руках наш обед. Он покраснел и освободил ей путь, умчавшись к колонке, чтобы умыться.
Я думаю, он понял.
Ему нужно время.
Полагаю, он понимал больше, чем я в свое время. Со мной это случилось раньше, и Эсми ясно дала понять, что я был слишком нетерпелив во многом. Она была волевой.
Возможно, и Изабелла такая.
***
EPOV
Вода охладила голову.
Я знал, что Карлайл пытался сделать, сводя наших лошадей.
Я тряхнул головой, чтобы избавиться от наводнивших ее мыслей.
Я не был своим жеребцом, а Белла уж точно не махала хвостом, маня меня своими нуждами.
Это правда, что ее запах погружал меня в водоворот желания всякий раз, когда я вдыхал его.
Но она не просила меня взять ее.
Я простонал от ее образов, возникших в голове, и плеснул еще холодной воды в лицо.
В последнее время эти образы становились все более заманчивыми. После прошлой ночи, когда ее тело было прижато к моему, а сердце билось возле моего, пока она спала, я стал испытывать такую нужду, которая оказалась сильнее, чем я считал возможным. Я не смогу долго сопротивляться ей.
Так почему именно сегодня Карлайл решил привлечь меня к чему-то столь порочному, как спаривание лошадей?
Я понимал, что это было естественно, но и мои чувства к Белле тоже были естественны.
И ей это нравилось. Она не брыкалась и не кусалась, как та кобыла.
Было трудно не поддаться своим желаниям, не пойти дальше. Мои пальцы жаждали прикасаться к ней больше. Ее спящее тело позволило мне изучать ее дальше прошлой ночью. Блуждая по ее руке, пока она лежала на моей груди, прижавшись щекой к плечу, потом по коже, где ее шея переходила в плечо, когда ее платье съехало в сторону, пока она спала.
Мне было трудно заснуть, а поутру я был еще более неудовлетворен, чем прошлой ночью.
Чего Карлайл мне не сказал, так это как найти облегчение от боли, которая сжимала живот и с удвоенной силой пробиралась к паху при каждой мысли о Белле.
Вот, в чем я нуждался. Мне нужно было облегчение от моих желаний.
Он не объяснил этого.
Сказал лишь, что я не должен торопиться.
Ласкать. Прикасаться, вдыхать.
Пробовать.
Я делал все это, и она говорила мне, что ей это нравится.
Я вытер лицо и принял решение, прямо здесь, во дворе.
Я не буду излишне нетерпелив.
Но если Белла захочет большего, я дам ей больше.
Что бы это за собой ни влекло, мы узнаем это вместе.
Я не поддамся полностью и, как брыкающаяся кобыла Карлайла, Белла тоже не отдастся окончательно.
Но я был уверен, что она была готова к чему-то большему, чем просто поцелуй.
Так что я буду прикасаться.
Вдыхать.
И пробовать.
И узнаю, что ей от меня нужно.
Карлайл ясно дал понять. Медленно. Нежно. Не торопись. Она скажет тебе.
Так я и сделаю.
Я улыбнулся сам себе, приняв это решение. Боль в паху уже не казалась такой невыносимой.
Возможно, есть шанс сделать все лучше, чем Магнус.
Ему нужно было понимать лучше.
Ему нужно было узнать Пейшенс.
В этом была его ошибка.
Я узнаю Беллу.
Надеюсь, этот своеобразный ауттейк немного прояснил отношение амишей к чувственной стороне отношений, все несколько субъективно, но в общем и целом без тотального запрета, скажем так =)
Источник: http://robsten.ru/forum/19-1531-21#1103302
0
Очень доходчиво и ненавязчиво! 
